Текст книги "Мерцающая мгла"

Автор книги: Алексей Дуров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 43 страниц)

Одет местный водитель во что-то похожее на пестрый свитер и темные брюки. Смотрит не на дорогу, оглядывается, судя по выражению лица – любуется. Надо сказать, что любоваться есть чем, дорога весьма живописна, высокие деревья нависают над ней, образуя как бы зеленый тоннель.

– Значит, все-таки правостороннее, – прокомментировал Виктор.

Особых сомнений в организации дорожного движения этого мира у пролазников не было, когда Виктор попал сюда в прошлый раз, он запомнил, что круговое движение было устроено против часовой стрелки, при левостороннем движении это было бы как-то не очень логично. Тем не менее, присутствовали определенные опасения: проедут они мерцающую мглу и втаранятся лоб в лоб с местным транспортным средством.

«Машина» проехала мимо кустов, пролазники высунулись, заинтересованные, что же будет дальше, ведь прямо по курсу пузыря-самохода – мерцающая мгла.

Водитель явно никакой мглы не видел, по-прежнему вертел головой по сторонам, скорости не сбросил, но и не прибавил, так и исчез в тумане. Значит, все-таки, мглу видят только пролазники.

Михаил, хоть и был неописуемо заинтересован, что там случится при контакте местного жителя с мерцающей мглой, все же не забывал поглядывать в другом направлении дороги, и, почти сразу после того, как местное транспортное средство скрылось во мгле, подал сигнал «атас!» во второй раз.

Проехала еще одна «машина», тоже пузырь на платформе, но платформа другой формы, треугольная, а у первой проехавшей «машины» была овальная. Водитель – опять европеоид, но без бороды, одет во что-то вроде зеленой пижамы свободного покроя с вертикальными черными полосами по бокам штанин и рукавов, и в очках. Очки весьма странной формы, но на оптических раскладках в наше время и не такое увидишь. Местные не научились лечить слабое зрение? Или это не очки, а нечто гораздо более сложное? Похоже на то, у очков подозрительно массивные дужки и перемычка, причем одна дужка загибается прямо в ухо, как будто это такой наушник. Никаких «джойстиков» у водителя не было. Неужели машина на телепатическом управлении? Или дело в очках, это они вместо руля?

«Машина» точно так же скрылась во мгле. А вдруг этих бедолаг на Планету Земля выбрасывает?

«Атас!» – третий раз подал сигнал тревоги Михаил, в этот раз он смотрел в сторону мглы. Пролазники успели заметить, как из мглы выезжает очередная «машина», теперь– на прямоугольной платформе. Михаил наконец-то вспомнил, что у него в кармане лежит маленький фотоаппарат-цифровик и сделал десяток кадров. Даже успел установить режим для съемки движущихся объектов, пока «машина» на совсем медленной скорости не поравнялась с пролазниками. А потом, выйдя из кустов, сфотографировал мглу. Сразу вернулся, заинтересованно уставился на экран. Виктор уже хотел напомнить о своем существовании, но Михаил сам показал ему снимок: мглы на экранчике не было, тот же лес, та же дорога. Только дорога поворачивает.

– Вот оно, значит, как, – задумчиво проговорил Виктор. – Наши глюки не для скуки. Наши глюки – только для нас, значит.

Михаил согласно кивнул. Он переключил фотоаппарат в режим просмотра, пролазники стали оценивать «добычу». Ну, что ж, пузырь-самоход очень похож на предыдущие, на платформе точно также только одно хлипкое с виду кресло, как будто свернутое из тонкой желтой пластины, ящик в задней части, и больше – ничего, хотя можно было бы еще четыре-пять кресел разместить. Водитель одет в короткие черные штаны (но не шорты, штанины ниже колен) и довольно свободную, даже мешковатую желтую майку. Подлокотников у кресла нет, водитель держит оба джойстика на коленях.

– А про колеса ты мне ничего не говорил, – вдруг сообщил Михаил.

Виктор присмотрелся. Да, действительно, колеса совсем не такие, как у земных автомобилей. Как будто дисковые щетки, от центра колеса торчат по всем радиусам жесткие волокна. Интересное решение, но на Планете Земля вряд ли из этого получится что-то хорошее, между прутьев неизбежно будет набиваться грязь и камушки. Нужны очень чистые дороги, чтобы на таких колесах ездить.

Пока Виктор разглядывал колеса-щетки, он ясно и четко почувствовал: разочарование прошло. Казалось бы, мелочь, а подействовало.

– Что это у него за обувь? – подозрительно отметил Виктор, рассматривая водителя на экранчике.

Действительно, подошвы вроде есть, а верха, похоже на то, что нет.

– Может, подошвы прямо к ногам приклеены? – предположил Михаил.

Виктор еще некоторое время разглядывал фотографию. Потом решил:

– Надо еще смотреть. В крайнем случае – отрежем подошвы от сандалий и приклеим, суперклей имеется.

Виктор с Михаилом с момента своей первой встречи потратили немало времени на обсуждение, как себя вести в том (уже – в этом) мире. Да и Виктор не раз задумывался, до того, как встретил Михаила. Учитывая, что у них есть возможность проникать в этот мир неоднократно, самым правильным будет провести сначала осторожную разведку, не высовываться. Чтобы остаться незаметным, нужно либо прятаться от местных, либо не выделяться среди них. Сейчас они сидели в кустах, потому что не знали, под кого же маскироваться. Но нельзя же вечно сидеть в кустах. А чтобы правильно подделать свой внешний вид, нужно знать, как местные выглядят, вот друзья-пролазники и наблюдали за проезжающими водителями. Местные – европеоиды, без экзотических причесок, без всяких там татуировок, потому самым критическим вопросом оставалась одежда. Всесторонне обдумывая этот вопрос, Виктор в свое время решил, что одеться надо будет неброско, во все однотонное, желательно сшитое из одного куска ткани. Но даже при таком подходе открывается огромный простор для портных, не говоря уже о том, что подход может отказаться в корне неверным. Соответственно, у пролазников в багажнике был целый гардероб, начиная от балахонов с капюшонами, как у средневековых монахов, заканчивая тональным кремом, чтобы изобразить загар по всему телу, если здесь принято ходить голыми. Самые большие надежды возлагались на «? 1»: однотонные майки без рукавов и свободные летние брюки. Найти подходящую майку в продаже оказалось непросто, все время попадались с надписями. Одну, белую, все-таки нашли, вторую пришлось сшить. И еще была проблема с по-настоящему безликой обувью, в конце концов выбрали легкие мокасины, которые только недавно вошли в моду.

Проехало еще несколько «машин», Михаил их сфотографировал. Кроме того, на дороге появилось нечто, похожее на мотоцикл, только одноколесное и без руля. Водитель опять был в странных очках, а также в прозрачном шлеме, одет во что-то обтягивающее, переливающееся. Пронесся «мотоцикл» с такой скоростью, что фотография не получилась. И здесь есть свои байкеры. А еще проехал велосипедист на весьма странной формы велосипеде, колеса не были «щетками», выглядели сплошными. Одет он был в шорты и майку, очень похожую на ту, что в «? 1».

Разглядывая фотографии, пролазники выяснили, что местные не приклеивают подошвы к ногам, это у их обуви такой прозрачный верх. К счастью, попалось одно исключение: у одного из водителей обувь была все же непрозрачной, даже немного похожа на их мокасины. Во всяком случае, подошва тоже достаточно тонкая.

Одеты все водители были по-разному, у кого шорты, у кого штаны, у одних короткие рукава, у других длинные. И майки из номера первого встречались аж два раза. Вроде бы? 1 подходит. Конечно, риск есть, вполне может оказаться, что свободные штаны здесь носят исключительно военные, а майки без рукавов – священники. Но не сидеть же все время в кустах.

Кроме того, разглядели, что у всех водителей, включая мотоциклиста на левой руке надет браслет. Простенькое кольцо, у кого металлическое, у кого черное. Что это такое можно только догадываться.

Потом Михаил вспомнил, что надо бы послушать радио, включили широкодиапазонный приемник, прогнали по всей шкале, но попадался только характерный вибрирующий свист. Значит, все оцифровали. На Планете Земля тоже к этому идет, но все равно жаль, может, удалось бы записать достаточно разговоров на местном языке для расшифровки. С другой стороны, тогда пришлось бы сразу возвращаться, а не хочется.

Переоделись. У Михаила майка и штаны – голубые, у Виктора майка белая, а штаны зеленые, это чтобы не выглядеть одинаково, а то можно привлечь лишнее внимание.

– Стволы берем? – с сомнением в голосе спросил Михаил.

Виктор взвесил в руке один из двух травматических пистолетов. С одной стороны оружие внушает уверенность, но с другой – брать его с собой почему-то не хочется. «…пролазникам надо быть к предчувствиям внимательнее».

– Не берем, – решил Виктор. Михаил одобрительно кивнул, у него тоже было предчувствие, обоснованное, в высокотехнологическом мире вполне могут иметься детекторы оружия. И выложил из кармана ножик.

Кроме того, имелись у них на всякий случай украшения, в том числе вполне подходящие браслеты. Брать их, или не брать? Виктор попытался прислушаться к чутью пролазника. Чутье молчало. Ладно, возьмем на всякий случай, но пока что одевать не будем, в кармане понесем.

Виктор закрепил на ремне диктофон для записи местного языка. Так, что бы еще прихватить? Бинокль, был у Виктора такой, маленький, но мощный.

Критически осмотрев друг друга, земляне двинулись в сторону города.

Идти было удобно, в нескольких метрах от дороги была полоса кустов, за которыми легко прятаться. Но кусты вполне проходимые.

Под ногами была все та же трава, упругая, плотная, похожая на мох, которую Михаил обозвал гаоляном. Следов обуви на ней не оставалось. Что не могло не радовать. Но дальше от дороги уже метрах в тридцати, «гаоляна» на земле не было, обычный лесной мусор. А еще дальше начинался вполне непролазный с виду подлесок.

Лес по краю не был похож на лес, скорее на какой-то ботанический сад. Во-первых, слишком ухоженный, декоративный. Во-вторых, растительность слишком разнообразна, и двух одинаковых деревьев или кустов рядом не растет. И очень необычные деревья попадаются. Есть нормальные деревья, дубы, березы, осины. Но есть и вот такое, с листьями как у акации, однако кора другая и слишком оно для акации стройное. Или вот, очень похоже на липу, листья в форме сердца, но все же слишком правильной формы эти листья, и на ощупь – очень жесткие. И хвойных деревьев с настолько длинными и жесткими иголками не бывает даже в земных тропиках. Или вот еще, вроде хвойное, иголки нормальной длины, но очень толстые и мягкие на ощупь.

Мимо проезжали еще «машины», «мотоциклы», пролазники фотографировали, присматривались к водителям. С одеждой Виктор и Михаил явно угадали, майки и летние штаны были у многих. Также, впрочем, как и браслеты. Еще три местных водителя оказались в очках, у многих других тоже имелись очки, висели со сложенными дужками на шее или на поясе. Разной формы были очки, но все – с толстыми дужками и перемычкой. Вполне возможно, что очки были у всех, просто некоторые носили их в кармане или еще как. А вот у пролазников очков нет.

Большинство «машин» были с прозрачными колпаками, но не все, некоторые – открытые.

Попался еще один велосипед. Явный велосипед, но больше похож на старинные, огромное переднее колесо и маленькое рулевое заднее, человек поворачивал его не с помощью привычного велосипедного руля, а с помощью вынесенного вбок румпеля.

Впереди засветлела опушка, пролазники непроизвольно прибавили шагу. Осторожно, маскируясь, выглянули из кустов на краю леса.

Первое, что бросилось в глаза – памятная обеим табличка. Действительно, желтоватая при свете дня. Отметает всякие сомнения.

А с другой стороны дороги, чуть ближе к лесу, установлен щит. Со стороны леса на щите ничего не написано, но Виктор не сомневался, что щит тот самый, памятный ему с прошлого раза.

Кроме того – вон тот самый пузатый дом с куполообразной крышей, на которой уже что-то зеленеет, дальше видны еще похожие дома. Окруженные деревьями, которые даже издалека кажутся необычными. И более высокие дома видно вдали, не небоскребы, не высотки даже, этажей десять. Но вид у города очень необычный: раздвоенные шпили, купола, конусы, полуконусы, спирали, арки на которых что-то подвешено, явные кроны деревьев, сомнительные кроны деревьев (слишком правильной формы). Похоже на город будущего, такой, каким его изобразили бы в мультике.

А через дорогу – поле… Да-а, интересное у них тут сельское хозяйство. На поле ровными рядами располагались не то прозрачные полусферы (пришло на ум «фары»), не то зарытые по экватор в землю шары. Метров по десять в диаметре. И внутри, кажется, что-то клубилось, а также кто-то порхал. Много этих «фар», до горизонта тянутся.

Виктор достал бинокль, Михаил воспользовался увеличением фотоаппарата. «Фары» оказались наполнены водой (во всяком случае – прозрачной жидкостью), в них ничего не клубилось и не порхало, это вяло колыхались длинные ленточки водорослей и шныряли плоские, как камбала, существа, может рыбы, может плавающие черви. Даже какие-то кораллы просвечивают.

Насмотревшись на сельскохозяйственные аквариумы, Михаил обратил внимание на все остальное. С другой стороны дороги, за домами – тоже поле, но на нем растут зеленые растения. Это гораздо скучнее, чем аквариумы, даже фотографировать не хочется, хоть и надо.

Лес кончился, но почва покрыта все тем же «гаоляном». И не только вдоль дороги, между домами тоже. А дорога со стороны домов отгорожена низким прозрачным заборчиком с белой каймой вверху, про это Виктор не рассказывал. Может, недавно поставили?

Есть и люди, двое. Один, одетый в «пижаму», возится с чем-то возле своего дома, второй, в коротких синих штанах и «свитере», удаляется в сторону города.

Виктор рассматривал полевые аквариумы дольше Михаила. Наконец опустил бинокль, медленно осмотрел все остальное. Спрятал бинокль в карман брюк, расправил сверху майку и произнес:

– Я пошел. Если что – беги, мне ты здесь точно не поможешь.

Сначала Михаил не совсем понял, чего это вдруг надо бежать. Ему не было страшно, ну совершенно. Потом догадался, сказал:

– У тебя семья, может лучше мне?

– Не спорь, – оборвал Виктор. Он сам не понимал, почему ему надо войти в город первым. Чутье пролазника? Вряд ли. Ответственность за Михаила? Может и есть немножко, но ответственность за семью давит гораздо сильнее. Утвердить лидерство в их паре? Да нет. Просто очень хотелось, чтобы перед глазами был исключительно параллельный мир, а не маячила спина другого землянина. Михаил мужик хороший, но Виктор на него уже насмотрелся и со спины, и с других сторон.

Михаил тоже не совсем понимал, зачем это надо Виктору идти впереди, но решил, что сейчас не время для выяснения вопроса, кого первым приносить в жертву.

Виктор обошел кусты, храбро вышел из леса, размеренной походкой направился в сторону города по зеленому «тротуару». Поравнялся с тем смолячанином, который возился возле дома. Местный повернул голову, взглянул на Виктора и… сразу отвернулся. На дороге из-за поворота показался велосипед, у него переднее колесо было не только рулевым, но и ведущим, усилие с педалей передавал карданный вал. Естественно, велосипед не сам ехал, имелся велосипедист, который на Виктора даже не взглянул. Проехала «машина», водитель тоже не обратил внимания на пролазника. Значит, хорошо замаскировались.

Виктор остановился, призывно посмотрел в сторону леса, Михаил спрятал фотоаппарат и вышел на солнышко. Когда поравнялся с первым смолячанином, тот опять глянул и опять отвернулся. Со стороны леса проехала машина, в которой кроме водителя компактно размещалось еще четверо пассажиров, в таких же креслах, как водительское. Наверное, кресла устанавливаются и снимаются по необходимости, может даже втягиваются в пол. Это вполне возможно, кресла массивными не выглядят, наоборот, кажутся свернутыми из тонкого материала, их, наверное, можно в трубочку свернуть, если материал достаточно гибкий.

Михаил рассматривал эту «машину» очень внимательно, водитель и пассажиры на Михаила не смотрели совсем. И те двое, которые оживленно болтают рядом с четвертым от леса домом, не взглянули ни на Виктора, ни на Михаила. Даже обидно.

Отправились дальше, шли вместе, но соблюдали дистанцию. На всякий случай, одинокий прохожий должен привлекать меньше внимания, чем пара.

Глава 3

Чтобы остаться незаметным на улицах земных городов, рекомендуется ходить, глядя в землю. Но, во-первых, здесь все может быть по-другому, Смоляч выглядит слишком чистеньким и праздничным, местные жители не должны отличаться угрюмостью. Еще неизвестно, кто больше внимания привлечет, тот, кто смотрит в землю, или кто не смотрит. Во-вторых, смотреть в землю нет никакой возможности, когда вокруг столько всего необычного. Под ногами только «гаолян» и слева – тонкое с виду прозрачное ограждение дороги с белым валиком по верху. Блестит с радужными разводами, неужели аж настолько тонкое? Михаил даже взялся за него двумя пальцами, действительно тонкое, но очень твердое, видимо валик – чтобы не порезаться.

Но не для того Михаил пролез в этот мир, чтобы под ноги смотреть. Люди здесь, конечно, разочаровывают, обыкновенные и обыкновенно одетые, ходят, говорят, жестикулируют как земляне. Но растения, дома, транспорт…

Допустим, растения с красными, синими или фиолетовыми листьями можно и на Планете Земля увидеть. Или их покрасили. Вот у этого листья в виде правильных пятиконечных звезд, вот у этого – тоже правильных форм, но разных, есть ромбики, кружочки, треугольники, многоугольники. Но, допустим, это кто-то ножницами поработал. Но вот эти листья, длинные, узкие, но по краям махрятся иголками, как у сосны. Или вот эти, покрытые шипами. Или вот, листья похожи на зеленые грибы-рыжики. А у этого растения листья на первый взгляд ничем не примечательные, но в тени они темно-зеленые, почти черные, а на солнце – блестят зеркальным блеском. Есть растения в земных пустынях, которые в дневной солнцепек сворачивают листья, чтобы не терять слишком много воды, местный куст придумал хитрее. Освещенная сторона выглядит как ком фольги. А вот это невысокое дерево с толстыми листьями еще интереснее приспособилось, оно меняет прозрачность листьев. Те листья, которые на солнце – прозрачные, почти как оконное стекло, те, что в тени другого дерева – совсем непрозрачные. Тоже способ не перегреваться на солнце. Н-да, ботаника здесь на высоте. Хотя попадаются обычные клены, березы и каштаны.

Пузырчатые дома казались не менее странными, чем растительность. Они все выглядели надувными, но двух одинаковых Михаил не запомнил. И в плане разные (круглые, шестиугольные, сложной формы), и растительность на крышах не одинаковая, и расцветка стен разнообразная: узорчатая, замаскированная под камень, дерево, кору, попалась пара домов с зеркальными стенами. Степень пузырчатости тоже меняется, у одних домов кривизна стен почти незаметна, другие раздуло аж слишком. А у некоторых стены выпячиваются неравномерно, но уродливым это не кажется.

Дошли до высоких домов, тут Михаил чуть шею не свернул от любопытства. Во всем чувствуется ненависть к прямым углам, окна в домах – с изогнутыми рамами, основания зданий к земле расширяются или сужаются. Вот этот дом строили не этаж за этажом, как принято у земных строителей, а явно по спирали, вот этот – двойной спиралью. На внешних каркасах, как Виктор в их первую встречу рассказывал, но каркасы ажурные, эстетичные. А это сооружение домом называть нельзя: нечто вроде трибуны с очень большими ступенями, на каждой ступени расположились несколько пузырчатых домов разной проектировки. Сориентирована «трибуна» так, чтобы ступени хорошо освещались солнцем, видимо, для растений на крышах. Было сооружение-этажерка с полками в форме лекала, на каждой беспорядочно располагались домики-пузыри и росли деревья с кустами. Следующим привлек внимание высокий пилон, который разветвлялся на несколько неодинаковых кронштейнов, наподобие пальмы, и на каждом кронштейне была подвешена с помощью пугающе тонкого тросика гирлянда из домов-пузырей. Как жильцы внутрь этих домов попадают, телепортируются? Дно этих домов тоже поросло «гаоляном», только очень темным. А этот дом похож на какое-то природное образование, не то засохшее дерево, не то выветренная скала, да еще и наклонен, как Пизанская Башня, но, несомненно, это дом, потому что с окнами. Вот еще одно висячее сооружение, изящная арка с которой свисает на опасно тонком тросике нечто прозрачное и многоэтажное, с темным ядром. Ресторан, судя по всему, внутри сидят и едят. Зато понятно, как внутрь попадают: из ресторана спустился на тонкой штанге прозрачный цилиндрический лифт, из которого вышли двое. И еще один пример висячей архитектуры, огромное дерево, толще любого баобаба, и на нижних ветвях висят несколько домов-пузырей.

Из транспорта попадались в основном пузыри-самоходы с водителями и пассажирами внутри, но были и транспортные средства без водителей, например вот эта цистерна с прозрачной жидкостью. Значит, здесь могут рулить и компьютеры. Кстати, в некоторых «машинах» все люди сидели задом наперед, никаких румпелей или джойстиков не использовали, и очков у них на лицах не было. Значит, «машины» тоже могут ездить без вмешательства человека. По пузырям «машин» пробегали яркие и четкие изображения в виде стрел с ромбовидными наконечниками. Михаил быстро разобрался, что они означают, это нечто очень похожее на сигналы стопов и поворотов у земных автомобилей, только гораздо сложнее. Теперь понятно, зачем водителям два джойстика, один – для управления «машиной», вторым сигналят о том, что собираются делать. Довольно сложный код, в основном понятный: стрелы влево и вправо предупреждают о поворотах, назад – о торможении, назад – об ускорении. Но цвет, размер, скорость движения стрел тоже меняются, и ведь что-то значат. И кроме стрел на боках пузырей мелькают еще какие-то круги, овалы, звезды.

Попадалось много велосипедов самого разного дизайна. Несколько раз проезжали явные веломобили, тоже разнообразные. Земные веломобили тихоходны, потому что тяжелые, но здесь эта проблема решена, быстро катятся, видимо, легкие материалы используют. Один веломобиль был почти целиком сделан, свернут как оригами, из тонкого и прозрачного материала, ограда вдоль дороги сделана из того же самого. Несколько раз по дороге прокатывались сами собой огромные колеса, явно управляемые: держались в потоке, где надо – поворачивали, где надо – притормаживали, сигналили светящимися стрелами на боках. Местные на них не оглядываются, значит – обычное дело. А вот на это транспортное средство можно пялиться сколько угодно, потому что внимание смолячан оно тоже привлекает. Еще бы, гигантский механический жук, не катится на колесах, а бежит по дороге. У водителя внутри – очень гордый вид, многие прохожие зачем-то надели очки, провожают жука глазами.

Виктор, в отличие от Михаила, хоть и засматривался на местные достопримечательности, но и на людей поглядывать не забывал, чудеса чудесами, но иметь дело, так или иначе, придется с людьми. Фиксировал мимику, жесты, старался проходить поближе к тем, кто громко разговаривает, чтобы записать местную речь на диктофон. По мере продвижения внутрь города, народу на улицах становилось больше, но до толкотни крупных земных городов очень далеко. Или дело в том, что улицы очень широкие, вообще город больше похож на большой парк, в котором разбросаны здания.

Местные особо ничем от землян не отличались, можно любого выпустить, не переодевая, на улицу земного города, внимания он не привлечет. Одежда вполне соответствует земной моде, даже прямоугольные нагрудные карманы у многих есть. Правда, когда Виктор прошел близко от одного из местных, ему показалось, что у того одежда не из ткани, а из тонкой кожи. Надо следить, чтобы к одежде пролазников никто не прикоснулся.

Мимика и жесты у местных были вполне привычными, они улыбались, смеялись, озадаченно пожимали плечами, отрицательно качали головами. Виктор даже разглядел, как один из местных считает на пальцах до девяти. Пока тот считал до пяти, это было очень знакомо: отгибал пальцы, начиная с указательного, пока все пять не растопырились, большой отогнул последним. Так в Европе считают. Но потом снова сжал кулак, отогнул мизинец – это явно означает «шесть». «Семь» – отогнуты мизинец и безымянный, но сведены, а не растопырены, «восемь» – к ним прибавился средний, «девять» – указательный. Таким образом, «девять» и «четыре» не перепутаешь, когда «четыре» – пальцы растопырены.

Очки и браслеты были почти у всех, как часы или мобильные телефоны у землян. Встречались иногда прохожие без очков и браслетов, но редко. Хорошо, что они вообще были, а то бы пролазникам пришлось возвращаться, толком ничего не разведав. Но по улицам в этих очках почти никто не ходил. Виктор отметил, как один местный быстро надел очки, прикоснулся к браслету, сделал какой-то непонятный жест рукой, после чего очки снял и снова повесил на ворот «свитера».

Часто попадались похожие на раковины сооружения со щелями, в которых было легко заподозрить уличные торговые автоматы. Виктор увидел, как один из местных жителей смело сунул руку в щель, задержал на секунду и вынул, сжимая в ней необычной формы сосуд с бурой мутью, который сразу запотел. Вытянул трубку, принялся пить. Местный держал сосуд в правой руке, значит, правша. Но в щель смолячанин совал левую руку, почему? Не потому ли, что на ней браслет? Значит, браслет – это нечто вроде кредитной карточки. Скорее всего – даже нечто более универсальное.

Виктор обращал внимание на надписи, старался их хотя бы запомнить. Вон та самая, памятная, с надписью «хлеб», булкой и колосьями, на маленьком пузатом строении. А над вывеской – тонкий экран, на котором кружатся хороводом булки, булочки, калачи, кренделя, сложной формы пироги, пузатые бутыли с темной жидкостью и надписью «кувас» – квас? А что, тоже хлебный напиток. Сейчас зданьице открыто, из него вышел человек с длинной булкой.

Обратил на себя внимание уличный плакат, на нем был изображен пузырь-самоход вверх ногами, а рядом стоял человек с растерянным видом. Надпись гласил: «Позорово керовам!» Если «позорово» это «внимательно» а «керовам» созвучно с «кормчий», то данный плакат – призыв быть осторожными на дорогах. Дома тоже такое есть, но оно гораздо мрачнее, видимо, если даже здесь есть аварии, они не так опасны.

Виктор засмотрелся на уличный экран с танцующей женщиной и бегущей строкой. Ничего непонятно, просто женщина очень изящная и хорошо танцует.

Встретилась пара местных иностранцев (странное словосочетание, но как их еще назвать?). Мужчина и женщина, узкоглазые азиаты, одежда (длинные пестрые халаты до земли) расшита золотом и серебром, на головах – очень китайские с виду конические шляпы. Оживленно говорят между собой на отрывисто-мяукающем языке, который никак не может быть славянским. На них смолячане поглядывали. Исподтишка, деликатно, но все-таки бросали взгляды. Знали бы они, кто здесь настоящие туристы. А может дело в том, что женщина очень хороша собой.

Тонким, но прочным и негнущимся материалом (Виктор про себя называл его твердой пленкой) здесь прямо таки злоупотребляли. Не только ограду вдоль дороги из него сделали, еще окна домов, навесы, скамеечки. Это только те случаи, когда используется прозрачная твердая пленка, она распознается по радужному отсвету, но непрозрачные разновидности этого материала тоже есть. Вот рядом стоят три совершенно одинаковые скамеечки-оригами, только цвет разный: одна просто прозрачная, вторая тоже прозрачная, но синяя, третья золотистая и непрозрачная. Сразу появляется подозрение, что стены домов-пузырей тоже из непрозрачной твердой пленки. Хотя пузыри «машин» – не радужные, другой материал?

Из твердой пленки даже крупные сооружения делают, как тот висячий ресторан. Но в ресторане хотя бы каркас просвечивался, а вот у этого переброшенного через улицу прозрачного мостика каркаса нет совсем, хлипким выглядит, аж страшно. Но местные не боятся, один поднялся на мостик, равнодушно прошел (подошвы снизу просвечивали), спустился. На мостик вели ступеньки и пандус, поднимался человек по ступенькам, а чтобы спуститься соскользнул вниз по пандусу.

Михаил, который поравнялся с Виктором, глядя на мостик, прошептал:

– Про это ты не рассказывал. Недавно поставили?

– Может, на ночь снимают, – прошептал в ответ Виктор.

Михаил не выдержал, взбежал по ступенькам, постоял на середине мостика, любуясь сквозь пол проезжающим внизу пузырем-скороходом, съехал по пандусу. Скользко, но не как лед, спускаться безопасно.

Виктор вынужден был последовать за Михаилом, чтобы не разделяться.

Пошли дальше уже вместе, все равно на пролазников никто не обращает внимания.

Вскоре земляне увидели подвешенную непонятно на чем высоко в воздухе ярко-зеленую вывеску в виде крутящегося кольца: «Набіране паравозаков», только «і» без точки. Надпись относилась к обширной площадке, покрытой не привычным «гаоляном», а чем-то похожим на пеструю узорчатую плитку. На площадке стояли ровными рядами «машины» без пузырей, прохаживались люди, осматривали транспортные средства, садились в кресла, держались за джойстики и румпели. Автосалон? Очень похоже.

Значит, местные «машины» называются на местном языке паровозаками. Почти «паровозики», интересно, они действительно на пару ездят?

Вот к одному паровозику подошли двое, один одетый в обычные штаны и майку, второй в обтягивающем комбинезоне, того же цвета, что вывеска, работник автосалона, по всей видимости. Постояли возле одного из паровозиков, что-то обсудили. Потом оба надели очки, прикоснулись к браслетам. Покупатель сел в кресло паровозика, взялся за рукоятки джойстиков и уехал. Пузырь над платформой паровозика так и не появился, вероятно, их ставят в другом месте. А порядки посвободней, чем у земных автосалонов, заплатил – машина твоя без всякой посторонней писанины. Наверное, писаниной компьютеры занимаются.

Пролазники вошли в парк. Явный парк, огромные деревья, декоративные кусты, цветники с очень большими и яркими цветами (на некоторых клумбах цветы шевелились, как сухопутные анемоны), фонтанчики, сделанные из твердой пленки аквариумы вольеры с живностью. На ветках деревьев развешены еще какие-то растения в горшках и небольшие аквариум.

Но в этот раз больше всего внимания привлекли люди. Они сидели на многочисленных скамеечках, и почти все были в очках. Одни вели себя спокойно, другие быстро и непонятно жестикулировали. Одетый в красное длинноволосый парень с сосредоточенным лицом двигал руками как-то уж очень резко, почти панически, и даже быстро отклонял туловище то в одну, то в другую стороны. Вольготно расположившийся на другой лавочке человек в очках смеется непонятно над чем. Глаза у всех «очкариков» невидящие, вернее создается впечатление, что они видят что-то свое, невидимое другим.