Текст книги "Мерцающая мгла"
Автор книги: Алексей Дуров
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 43 страниц)
– А бесконечная поверхность странной не кажется?
– Да, объяснения было очень трудно найти, ведь бесконечное количество вещества означает бесконечную массу, а это должно было привести к процессам свертывания или к расщеплению измерений… – тут девушка сообразила, что Михаил перестал ее понимать, и свернула тему. – Были проведены наблюдения и мир Обитаемое Пространство описан с помощью теории протяженности, которая уже существовала. Но с временем … еще ничего не решили.
– А что такого? В разных мирах время по-разному идет, сам видел.
Ласи с уважением посмотрела на Михаила, потом объяснила:
– Скорость течения времени в одном и том же мире постоянно меняется относительно других миров, но если в среднем, то время течет примерно с одной скоростью. Если сейчас в одном из двух миров время течет быстрее, то через несколько сотен жизней время может течь уже с одинаковой скоростью в обоих мирах, а потом уже во втором мире начнет течь быстрее… а потом все опять поменяется.
А вот пролазники об этом не знали. Удивлялись, почему в мирах, где скорость времени разная, все равно имеют место одни и те же геологические эпохи, вплоть до того, что сверхточные спектральные измерения возраста окаменелостей показывают одинаковые результаты.
Впрочем, пролазникам не хватает научной подготовки. Да и существует их сообщество всего лет семьсот по земному времени, или пятьсот, если считать по времени мира Волчий След, где они впервые смогли нормально общаться благодаря возникновению компьютерной сети. Не накопили наблюдений.
– А здесь скорость течения времени никогда не меняется, это известно почти наверняка, – продолжала Ласи. – И это противоречит теории времени.
У них даже теория времени есть. Изучить бы ее и до сообщества пролазников донести… или хотя бы учебник, хоть методичку. Но у Ласи ничего такого с собой не было, а переться за ней в Университет – вообще плохой план, у Михаила «билета» туда нету. С другой стороны, если научники пролазников узнают, что Михаил упустил возможность изучить эту теорию, то сделают из него рагу и съедят.
Михаил попросил объяснить основные идеи теории популярно. Кое-что понял. Например, мир Обитаемое Пространство все-таки сжимается, коллапсирует. Но сжиматься он может до бесконечности, куда бы дело не зашло, все равно найдется, куда ему идти дальше. Притом бесконечная скорость сжатия – недостижима из-за протяженности и еще каких-то ограничений. Так что сжатие получается бесконечное, к тому же – абсолютно равномерное. Зато при сжатии выделяется какая-то энергия, за счет нее мир и живет.
Теорию времени Ласи популярно изложить не смогла. Написала на куске ткани формулу в виде системы из многоугольников – вроде как основное уравнение времени, может, спецы разберутся. А может и нет.
Непривычная к долгой ходьбе Ласи устала, захотела пить. Михаил догадался захватить с воздушного корабля бутылку воды, но девушка все выпила за два раза. Так что, когда попался следующий решетчатый забор, Михаил решился попросить воды. Правда, забор был почище иного глухого, состоял из лезвий.
За забором – то же, что и за другими: приютник и плодовые деревья. Михаил позвал хозяина, из приютника выбралась женщина: броской красоты голубоглазая блондинка, черная одежда подчеркивает отличную фигуру. Подошла к забору, как манекенщицы по подиуму ходят, во взгляде – одновременно вызов и обещание. Ласи аж плечи опустила.
Но на Михаила все это подействовало слабо, у него – Ника, воспоминания о которой возбуждали Михаила сильнее, чем самая соблазнительная красотка. Женская красота вообще относительна, скажем, до аюрских «фей» и «богинь» этой блондинке тянуться-недотянуться.
Михаил вежливо попросил воды, и блондинка удивленно подняла брови:
– Разве у меня есть перед вами какие-то обязательства?
Михаил аж растерялся:
– Вам что, воды жалко?!
Блондинка презрительно ухмыльнулась, с нажимом произнесла:
– Это – моя вода. Может быть, у вас на безлюдных землях есть ничейная вода, но здесь – нету.
У Михаила не было слов.
– Да, – веско продолжала блондинка. – Здесь так. Если не нравится, возвращайтесь к себе на безлюдные земли, – при этом она изящно указала в том направлении, откуда пришли Ласи и Михаил.
– А разве в той стороне безлюдных земель нет? – саркастически спросил Михаил, указав в другом направлении.
Глаза блондинки зло сузились.
– Неужели вы сами всю свою воду выпиваете? – развивал успех Михаил. Он не надеялся, что блондинка нальет воды, просто так спорил, из вредности.
– Нет, – легко согласилась блондинка. – У меня гораздо больше воды, чем требуется мне самой. Но! Раз у меня есть то, что нужно вам, то я попросту вынуждена попросить взамен что-то, что нужно мне, разве не так?
Михаил тяжело вздохнул:
– И что же вы хотите за бутылку воды?
Блондинка окатила Михаила приценивающимся взглядом сверху вниз. Задержалась в конце, на каменнодеревских прозрачных туфлях. И задумчиво произнесла:
– У вас хорошая обувь…
– Иди в задницу! – зло перебил Михаил, и зашагал дальше по дороге. Успел заметить растерянность во взгляде блондинки. А сбоку уткнулся озадаченный взгляд шагающей рядом Ласи.
– Это я выругался, – нехотя объяснил Михаил. Взгляд девушки остался озадаченным.
Местные не понимали земных ругательств. Трудно бывало объяснить, что такого ругательного в названии части человеческого тела.
И слово «шлюха» не признавалось оскорбительным. Ведь если у женщины много мужчин, то она, стало быть, привлекательная, тогда «шлюха» – комплимент. Почему женщина должна всю свою долгую-предолгую жизнь спать только с одним мужчиной? Ведь ему самому наскучит!
Хотя Мард припоминал одну общину, в которой все, что связано с полом, находится под таким безнадежным запретом, что даже дети не рождаются. Интересовался, не оттуда ли Михаил.
С другой стороны, местные ругательства тоже трудно понять. К примеру: «Замерзни в пламени!» Или: «Чтобы ты забывать перестал!» Особенно удивило, что при словах «глубокое небо» мирный собеседник может схватиться за нож. Когда Гри про это рассказывала, Михаил даже заподозрил, что его разыгрывают. Оказалось, «глубокое небо» – боевой клич каких-то местных сатанистов, которые надеялись найти небо «под землей».
Воды все же добыли, когда дошли до следующего решетчатого забора. На участке тоже жила красивая блондинка, но она торговаться и не думала, наполнила бутылку бесплатно да еще дорогу объяснила.
Потом учуяли запах жареного мяса, и Ласи громко сглотнула. Михаил не видел здесь никакой живности, решил, что всех зверушек местные съели и вынужденно перешли на вегетарианство. Потому пошел на запах, интересно было.
Запах жареного шел с участка, не отгороженного от дороги забором. Перед приютником сидели на пуфиках полноватые смуглые мужчина и женщина. Явно муж и жена: хотя внешность разная, но было в них что-то общее. Муж нарезал толстыми ломтями крупный плод с бледной кожицей и студенистой розовой мякотью, жена посыпала чем-то ломти и выкладывала их на решетку над тлеющей «кошмой». Вот эти ломти и пахли жареным мясом. У них тут за мясом гоняться не надо, оно на деревьях растет. Неплохо устроились.
Заметив Михаила и Ласи, местные вежливо поздоровались, а женщина приветливо спросила:
– Хотите есть?
– Да! – быстро согласилась Ласи.
– Тогда подходите.
Теперь уже невежливо отказываться.
Подошли, присели на свободные пуфики, женщина сразу подала каждому по «бутерброду»: маленькая хлебная лепешка, на ней – ломоть жареного мяса, на нем – колечки какого-то свежего, сочного, хрустящего и кисловатого плода. Вкусно.
За едой поговорили, выяснилось, что мужчина и женщина живут здесь с незапамятных времен, хотя не сидят на участке безвылазно, даже из любопытства путешествовали через Систему Прямых Путей.
Михаил с Ласи рассказали о себе, история Ласи почему-то впечатлила больше, чем история Михаила. Выяснили, что до узла Системы могут подвезти.
– Тут шагах в пятистах направо по дороге живет Мон, у него есть бегун, – рассказал мужчина. – Но он за так везти не согласится, надо будет ему что-нибудь дать. Что-нибудь ценное.
Когда распрощались с гостеприимной семьей, Ласи сказала:
– Не все долгоживущие подвержены безумию долгоживущих. А та женщина, которая… которую вы обругали, в нашей общине для таких есть специальное оскорбление. Их называют старухами.
Михаил понял, что, несмотря на свою молодую красоту, блондинка действительно была мелочной вредной старухой.
Прямо посреди участка Мона стоял бегун – серый кирпич на колесах, до боли напоминающий армейский джип, только без фар.
Мон, мосластый мужик, был не в духе, вместо приветствия заявил:
– За так не повезу.
Михаил решил торговаться до последнего, потому сначала предложил свои корзины. Мон повертел корзины в руках, попробовал на прочность… и согласился.
Домчали с ветерком, громада узла Системы закрыла полмира. Стены строения оказались беспорядочно исчерчены неглубокими бороздками – все-таки оно само выросло, а не было построено. Тем более, что вход в строение – бесформенный проем в стене.
Перед входом сидели на пуфиках человек двадцать, переговаривались, играли в настольные игры, возились с какими-то серыми коробочками. Одеты по-разному, но у всех головы повязаны красными ленточками, Ласи объяснила, что это смотрители Системы, младший персонал. К ним нужно подойти и предъявить свои «билеты».
Подошли к крайним, Ласи предъявила свой «билет» – тонкий серебристый цилиндрик. Клерк вставил цилиндрик в свою коробочку, посмотрел на нее, удовлетворенно кивнул.
У Михаила высокотехнологичного цилиндрика не было, был простенький свиток на ткани, потому он протягивал этот свой «билет» с некоторым сомнением. Но клерк, изучив свиток, тоже кивнул, все в порядке.
Последовали за смотрителями внутрь строения. Прошли по довольно длинному коридору со светящимся арочным потолком, попали в большой зал, из которого вело еще несколько ходов. И тут их дороги разошлись, сопровождающие повели Михаила и Ласи в разные ходы. Остановились, Михаил неуверенно пробормотал:
– До свиданья…
– До свиданья! – слишком громко ответила Ласи.
Сопровождающий ее клерк недовольно глянул на свою коробочку, нетерпеливо позвал девушку. Ласи пошла за ним, остановилась, оглянулась, снова пошла. Перед самым ходом еще раз оглянулась. Взгляд был виноватый и неуверенный.
Клерк, сопровождавший Михаила, тоже стал проявлять нетерпение, Михаил пошел за ним – Ласи то уже ушла.
Плохо они с Ласи разошлись, толком не распрощавшись. Осадок остался противный. Хотя всего лишь случайные попутчики, но все равно есть ощущение потери.
Поразмыслив, Михаил пришел к выводу, что боится одиночества. Настоящего такого, когда даже нет никого, кому можно на свое одиночество пожаловаться. Надо быть тверже.
Глава 20
Шли долго, то по нормальным прямоугольным коридорам, то по коридорам с арочным потолком, один раз – по круглой трубе, пару раз ход был похож на естественную пещеру. Но всю дорогу примерно на одном уровне, спусков и подъемов Михаил не ощутил.
Сопровождающий на вопросы не отвечал. Даже на вопрос, далеко ли осталось.
Пришли в зал неправильной формы, где сидели несколько десятков человек. Не на привычных пуфиках, а на удобных скамьях, над которыми непонятно на чем висят в воздухе таблички с надписями. Странные таблички, слегка размытые какие-то, неужели – голограммы?
Но самым интересным в зале были не голограммы и не мебель. И тем более – не люди. Самым интересным объектом была… мерцающая мгла в дальнем конце зала. Не совсем такая, как Михаил привык, пожиже. Маленькое мглистое пятнышко, искажает слабо, можно разглядеть, что за ней. В данный момент – какой-то коридор.
Рядышком с мглой пристроился стол полумесяцем, за которым сидел еще один невзрачный красноповязочник, что-то на столе нажимал, Михаилу не видимое. Пульт управления мерцающей мглой? Ничего себе.
Михаила подвели к лавочке с небольшой табличкой «Большой Город». У каждого узла Системы есть имя, например тот, где сейчас находился Михаил, назывался «Прямые Реки».
А зачем таблички над лавочками, что, прямо с мебелью будут во мглу завозить? Не похоже, лавочки в зале прочно обосновались, давно стоят. А если на другую лавочку сесть, что будет? Может и ничего, но лень проверять. Скорее всего таблички – для удобства служителей, чтобы знали, куда надо пассажирам. Скажем, на тот узел, лавочка которого пустая, мини-лаз настраивать не надо, а если лавочка переполнена, то нужно открыть путь вне очереди.
На лавочке уже сидели три человека, тоненькая девушка с нескладным высоким парнем и тощий мужчина. Михаил присел рядом с парочкой. Конечно, есть определенные сомнения насчет того, можно ли называть людей, которым вряд ли меньше двухсот земных лет, парнем и девушкой. Но нечего тогда так молодо выглядеть и льнуть друг к другу, как влюбленные подростки.
Парень с девушкой тихо переговаривались, улыбались друг другу, были расслаблены. А мужчина сидел неподвижно, как статуя, видимо нервничал.
Большинство остальных людей на лавочках тоже неуверенно себя чувствуют, одни совершают лишние движения, других выдает взгляд. Чем-то местных пугает путешествие через Систему Прямых Путей.
Михаил сознательно не расспрашивал авиаторов о подробностях путешествия по Системе, чтобы не испортить первое впечатление, опять хотел сделать себе сюрприз. И это ему удалось, мерцающей мглы он не ожидал здесь встретить совсем. Но кое-что все равно расспросил, выяснил, что путешествовать с помощью Системы – безопасно, насколько это вообще возможно. Не было случаев, чтобы кто-то погиб, покалечился или потерялся. Было несколько раз, что по ошибке отправляли не туда, но всегда исправлялись.
Чего же они нервничают?
Клерк за пультом громко объявил:
– Парящие Острова!
Михаил обратил внимание на мглу, картинка за ней изменилась, теперь уже был не коридор, а другое помещение, посветлее. Значит, этот мини-лаз ведет уже в другой узел Системы.
С лавочки, на которой была табличка «Парящие Острова», встали все, кто на ней сидел, пять человек. Пошли по направлению к мгле. Только один человек, первый, шагал спокойно и также спокойно вступил во мглу. Было видно, что на той стороне он сразу повернул налево.
Второй шла женщина с огненно-рыжими волосами. Суетливо, как-то радостно приблизилась ко мгле и замерла, явно в предвкушении. Сделала шаг во мглу, медленный, как будто наслаждалась. На той стороне остановилась, медленно оглядываясь.
Потом пошли двое, мужчина и женщина, к мини-лазу приблизились неуклюже, потому что тащили неудобные коробки. Тоже остановились перед самой мглой, вроде бы потому, что на той стороне все еще стояла, оглядываясь, рыжая. Но вот рыжеволосая ушла, а семья с коробками все еще стояли не двигаясь. Мужчина что-то сказал, и они решительно вступили во мглу.
Последним уходил мужчина. Настоящий такой мужик, шел твердо и размеренно, демонстрировал свою непоколебимую отвагу. Но перед мглой все равно остановился и обернулся. Обвел взглядом «зал ожидания», повернул голову обратно и вступил в мини-лаз. На той стороне сразу повернул налево.
Михаилу стало все понятно. Этот только что прошедший человек, пока приближался к мини-лазу – рисовался, изображал твердость и уверенность, которые отсутствовали. Может, перед другими «пассажирами» прикидывался, может – перед самим собой. Но, когда оглядывался «на пороге», – никакой рисовки не было, была тоска в глазах. Он действительно бросал последний взгляд. То есть нервничают здесь не потому, что боятся мерцающей мглы, а потому, что уходят навсегда, покидают привычный, возможно – тысячелетия знакомый мир и уходят в неизвестность. Для большинства этот переход – конец старой жизни и начало новой. Одних пугает, других радует, как рыжеволосую. А тот парень, который вступал во мглу первым, вероятно, часто пользуется Системой, как авиаторы. Для него жизненного поворота не было.
Когда эти пятеро ушли, наступила пауза, красноповязочник возился с пультом управления мерцающей мглой, «пассажиры» все так же нервничали. Привели еще нескольких желающих быстро преодолеть пространство, те заняли места на лавочках.
Картинка «за мглой» изменилась, клерк выкрикнул: «Большие Деревья!» – и во мглу потянулись «пассажиры» с соответствующей лавочки.
Послышался звук, как будто катят тележку, или коляску, или еще что-то такое. Михаил обернулся к проходу… красноповязочник вкатил низкую каталку, и к ней был привязан мужчина. Прямо таки спеленут широкими лентами: прихвачены и голени, и бедра, и живот, и грудь под мышки, и каждая рука в трех местах. Во рту – кляп с завязочками, которые тоже крепятся к доске.
Тем не менее, человек умудрялся извиваться. А еще – отчаянно хрипел, сжимал челюсти, словно пытался разгрызть кляп, скреб пальцами по поверхности каталки. Вел себя так, как будто его собираются втолкнуть на каталке в печь крематория. А может – так оно и есть?
Но, встретившись со взглядом привязаного, Михаил успокоился – там не было и следов ужаса или безумия, только ярость. Разговор клерка за пультом и того красноповязочника, который привез каталку с человеком, все объяснил: этот привязанный прибыл через Систему по торговым делам, перебрал чего-то горячительного, начал буянить. Местная община решила отправить его туда, откуда пришел, но он не захотел, требовал продолжения веселья. Вот и пришлось к каталке привязать.
А потом вошла группа из четырех человек. Впереди – высокий плечистый мужчина в наручниках, с осунувшимся лицом, бегающим перепуганным взглядом и почти зажившей ссадиной на щеке. За ним трое парней, вооруженных дубинками с ромбовидными наконечниками. Конвой.
Все четверо расположились на лавочке с табличкой «Двенадцать Хребтов», остальные пассажиры постарались отдвинуться подальше. И Михаилу чутье подсказало не вмешиваться, хотя, вполне возможно, здесь творится несправедливость.
В зале наступила тишина, все разглядывали конвой. Кто потихоньку, кто – не стесняясь.
Подконвойный вдруг проговорил неожиданно писклявым голосом:
– Но я же ей ничего такого не сделал… ничего страшного! Она же жива…
Конвоиры вроде бы не обратили внимания, подконвойный замолчал. Где-то через минуту один из конвоиров рассудительно произнес:
– Если в том, что ты сделал с ней, нет ничего страшного, то и в том, что сделают с тобой, нет ничего страшного.
– Но я же ей заплатил! – воскликнул подконвойный.
– Хорошо, мы тебе тоже заплатим, – с ухмылочкой протянул конвоир.
– Но сколько времени прошло!
Конвоир молча отвернулся, и больше они не разговаривали.
– Большой Город! – объявил красноповязочник.
Вот такие два момента из жизни: человек, привязанный к каталке, и человек под конвоем. Две истории без начала и конца, комедия и драма. И подробности останутся неизвестными. Промелькнули, как кадры из фильма… а ведь много таких моментов мелькает, просто эти два были особенно яркими. Точно также промелькнули ирчи, Инс, Гри, авиаторы, Ласи… Только кадров было побольше.
Первыми во мглу вошли парень с девушкой. Держались уверенно, спокойно, однако крепко сцепились руками. На той стороне (почему-то сквозь мглу было видно синее небо, а не помещение) сразу отошли в сторону. Тощий мужчина, который шел за парочкой, долго мешкал, мялся, во мглу вступил мелкими шажками, на той стороне замер, как столб. Если бы Михаил пошел в мини-лаз, то врезался бы этому нерешительному в спину. Пришлось ждать, пока очухается и отойдет на пару шагов.
Сам переход между узлами Системы Прямых Путей особого впечатления не произвел. Привык уже лазами ходить, да не между узлами – между мирами!
Пройдя лазом, Михаил действительно оказался под открытым небом, на плоской круглой площадке, вероятно – верхушка башни, потому что открывается вид на город. Высота башни – метров сто.
Действительно, город большой, куда ни глянь – вся поверхность застроена, аж до тех пор, пока перспектива не растворяется в дымке. Город грамотно разбит на шестиугольники (где-то писалось, что такая система лучше прямоугольных кварталов). Дома разные, плавных очертаний, но, насколько видно с башни, – одного стиля. На приличном расстоянии в разных направлениях виднеются «гвозди» – высокие пилоны с плоской «шляпкой». Расположены «гвозди» ровными рядами, с виду все одинаковые. Совершенно очевидно, что Михаил сейчас находится на шляпке такого же «гвоздя», так здесь оформлен узел Системы. Представилось, что какой-то гигант аккуратно разметил поверхность (крестиками), брал из гигантской коробочки гвозди, и вбивал их в строгом порядке, отмеряя угольником высоту торчания. В конце работы наложил сверху смазанную маслом прозрачную пластину, чтобы убедиться, что все гвозди торчат вровень, и удовлетворенно кивнул. Почему-то казалось, что гигант был аккуратный, семь раз отмерял, соответственно получилось у него с первого раза, ничего подправлять не надо.
Михаил запоздало вспомнил, что надо обернуться, посмотреть, как там мгла. Мглы за спиной не было. Так и осталось неизвестным, то ли она исчезла, то ли ее не видно потому, что мини-лаз работает в одном направлении. В односторонних мини-лазах есть определенная логика: не образуется встречных потоков путешествующих через Систему «пассажиров».
В сторонке располагался стол полумесяцем, за ним сидела красноповязочница, одетая во что-то очень просторное серого цвета – не то балахон, не то тогу. Рядом со столов сидел в большом кресле одетый в обтягивающий комбинезон крепкий парень, на коленях у него лежало оружие, похожее на короткоствольный автомат. Бойца явно посадили здесь на всякий случай, он откровенно скучал. А перед столом уже стояли парень с девушкой, отвечали на вопросы, Михаилу не слышно.
Тощий мужчина, проходивший мини-лазом перед Михаилом, снова впал в ступор, значит, можно пролезть в очередь к столу перед ним.
Когда Михаил подошел к столу красноповязочницы, парочка уже отвечала на последние вопросы:
– Ценности?
– Красный порошок, – неторопливо ответил парень.
Красный порошок добывали из тех самых «помидоров», против употребления которых предупреждало чутье. Не так уж много в мире Обитаемое Пространство есть товаров, которые имеет смысл везти на большое расстояние, и половина из них – наркотические вещества. Авиаторы по секрету рассказали, что возят на своих кораблях почти одни только наркотики. Впрочем, повальной наркомании не наблюдается. Ведь это болезнь, а людям в Обитаемом Пространстве гарантировано здоровье.
– Принимаем, – удовлетворенно протянула красноповязочница. В цефане слов «принимать» тоже несколько, служительница использовала то, которое означает, что они согласны считать красный порошок ценностью.
Парочка отошла к середине площадки, пришла очередь Михаила.
– Ваше имя? – казенным тоном спросила красноповязочница.
– Михаил!
Красноповязочница недовольно покривила губы. Чем ей имя не понравилось, слишком длинное? Долго набирать на клавиатуре, или что там у нее? Надо было еще фамилию с отчеством назвать. А может и не надо, мелкое начальство лучше не раздражать – себе дороже. Развели, понимаешь, бюрократию.
– Место рождения?
– Планета Земля.
Красноповязочница долго водила руками по пульту, тихо процедила:
– Нет в списке.
Еще немного потыкала в пульт, устало задала следующий вопрос:
– Возраст?
Вопросик-то, между прочим, не совсем приличный в местной культуре. Тем не менее, Михаил честно ответил:
– Сто семьдесят тысяч переходов!
Красноповязочница и охранник пораженно уставились на Михаила.
– По счету общины авиаторов, – на всякий случай уточнил Михаил.
На него продолжали пялиться. Должно быть, первый раз в жизни такого молодого «пассажира» встречают, хотя живут долго (Михаил уже научился каким-то образом различать возраст людей в этом мире).
Наконец, обалдение красноповязочницы прошло, она постучала по пульту, перешла к четвертому пункту:
– Цель путешествия?
– Возвращаюсь домой, – осторожно ответил Михаил.
В глазах красноповязочницы возникло подозрение:
– Но вы родились не здесь.
Какое ей дело?! Чутье врать не советовало, потому Михаил, вздохнув, решил сказать правду:
– Я направляюсь к лазу в другой мир. Лаз здесь недалеко.
Охранник со служительницей опять обалдели. Наверное, желающие покинуть Обитаемое Пространство – редкое чудо-юдо. Снова пришлось ждать, пока красноповязочница очухается и задаст следующий вопрос:
– У вас есть оружие?
– Да… то есть – нет! – Михаил еще не привык, что у него нет пистолета. Что, кстати, за вопрос, сюда нельзя провозить оружие? В таком случае, почему бы не соврать, если оружие таки в кармане? Нет, лучше не врать. Не исключено, что здесь тайком обыскивают каким-то металлоискателем, техника у них на уровне.
– Так есть, или нет?!
– Нет. Я его… подарил.
– Что именно подарили?! – красноповязочница начинала выходить из себя.
– Пистолет.
Женщина напряглась, нейтрально спросила:
– Это было на территории узла Системы Прямых Путей?
Больше всего Михаилу не понравился взгляд охранника, слишком внимательный.
– Нет, – честно ответил Михаил. Красноповязочница глянула на пульт и расслабилась. Охранник – тоже.
Ага, вот в чем дело, здесь у них какой-то детектор лжи функционирует. И весь этот допрос – не ради бюрократии, служители Системы вынуждены минимально контролировать «пассажиров». Иначе путешественники натащат через Систему всяких мутных капель с «дармоедами», а местное население пойдет бить красноповязочников.
– У меня есть нож, – вспомнил Михаил. Тоже ведь оружие.
Красноповязочница устало вздохнула, ничего на пульте отмечать не стала, только задала последний вопрос:
– Ценности?
– Твердый камень.
– Принимаем.
Это было произнесено с явным облегчением. Наконец-то от бестолкового «пассажира» отвязались.
Михаил тоже отошел к середине площадки, служительница нетерпеливым тоном окликнула тощего пассажира, который так и стоял в остолбенении. Служительнице даже пришлось окликнуть его еще раз.
Парочка попутчиков, которые проходили через мини-лаз первыми, с любопытством уставились на Михаила, девушка заинтересовано спросила:
– Вы действительно направляетесь к лазу в другой мир?
Михаил сдержанно подтвердил. Парень и девушка больше ничего не говорили, только смотрели с интересом и уважением.
– А что значит, когда они говорят «принимаем»? – спросил Михаил, хотелось этот момент прояснить побыстрее.
Ответил парень, и очень подробно:
– Это значит, что можно обменять свои ценности на местные средства обмена у служителей Системы. Многие, кто путешествуют, приносят с собой что-то ценное, чтобы устроиться на новом месте… или чтобы облегчить себе дорогу. И потому на них могут напасть, или отнять эти ценности обманом, или дать нечестную цену. Потому служители Системы сами покупают эти ценности. Цена у них хорошая, просто они хотят, чтобы путешествовать было легче, чтобы люди меньше боялись Системы.
– Для удобства пассажиров, – предположил Михаил. – А что, обязательно продавать свои ценности им, если они их принимают?
– Нет, – усмехнулся парень. – Можете вообще не продавать. Но лучше продать здесь, цена у них честная. Слишком часто случалось, что путешественников убивали… Потому служители записывают, у кого какие ценности, тогда легче будет поймать убийц, если что. Там, где есть, кому ловить. Здесь – есть кому. Про оружие спрашивают по той же причине: если оно будет применено, то известно, кто его принес.
С тощим «пассажиром» служительница разобралась быстро, пока он шел к остальным путешественникам, прямо из площадки выдвинулся глянцево блестящий цилиндр, и в его стенке хитрым образом открылся проем. Это был лифт. Вошли, проем закрылся, лифт беззвучно поехал вниз.
Лифт остановился уже в самом низу, на поверхности. Тощий пассажир опять впал в обалдение, а парень с девушкой уверенно направились к одному из строений, на котором была видна выполненная простым шрифтом черным по белому вывеска: «Скупка ценностей».
Внутри обстановка как в большом промтоварном магазине: просторный зал, прозрачные витрины, за которыми выставлена всякая всячина. Весь товар представлен в нескольких экземплярах.
Назначение большинства товаров непонятно, хотя была одежда, причем – теплая, судя по толщине, еще была посуда. И целая витрина с оружием, чего только не было: от дубинок и примитивных рогаток до многоствольных пулеметов и массивных ребристых труб (вероятно – небольшие метатели бликов, так их описывали авиаторы).
А за другой витриной выставлен несомненный садовый инвентарь: разнокалиберные лопаты, грабли, рыхлители, садовые ножницы. Был даже плоскорез, похожие используют на Земле для прополки. Неужели здесь, в мире Обитаемое Пространство, есть что пропалывать?
Собственно скупкой ценностей занимался единственный в «магазине» красноповязочник в серой хламиде, он сидел за столом перед чем-то похожим одновременно на кассовый аппарат и компьютер. На обращенной к посетителям панели имелось окошко, у земных торговых аавтоматов тоже есть такие, в них высыпается сдача.
Парень предъявил красноповязочнику крошечную плоскую баночку, тот открывать не стал, только осмотрел через лупу, поводил руками по пульту. Что-то звякнуло, и парень вытащил из окошка на аппарате блестящую восьмиугольную пластинку. Всего одна монета? Или это монета очень крупного достоинства? Тогда за красный порошок была выплачена круглая сумма, что маловероятно. Скорее всего восьмиугольник – нечто вроде кредитной карточки.
С твердыми камнями оказалось сложнее, красноповязочник достал маленькие весы, взвешивал каждый камешек отдельно, потом осматривал через лупу, зачем-то скреб камешками по белой пластине, изучал следы трения. После каждой «процедуры» водил пальцами по пульту аппарата. Наконец в окошке звякнул восьмиугольник. На поверхности с обеих сторон четко различается черная надпись: «У вас есть 11578 зарубок». Интересно, это много или мало?
Пошел к витрине с оружием, чтобы оценить свое богатство. Сумма вроде немаленькая: кастет стоит одну зарубку, рогатка с набором шариков – три, пистолет – сто пятьдесят шесть, самое дорогое – портативный метатель бликов – две тысячи четыреста двадцать пять.
Заметив, что Михаил рассматривает витрину с оружием, подошла попутчица, сообщила:
– Если вы собираетесь в другой мир, то вам нет смысла покупать что-либо из этого. В другом мире оно превратится в порошок.
Ну что ж, этого следовало ожидать. Однако жаль, Михаил уже приценился к маленькому арбалету за шестьдесят две зарубки.
– А почему – зарубки? – полюбопытствовал Михаил.
Девушка подробно ответила:
– Раньше, до того, как появилась сложная техника, у каждого была похожая многоугольная пластинка. И на каждой стороне делались зарубки, если он приобретал что-то в долг, чтобы не брали в долг слишком часто. Если все стороны пластинки в зарубках, приобрести что-то в долг уже нельзя.