Текст книги "Мерцающая мгла"

Автор книги: Алексей Дуров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 43 страниц)

Улыбка Ниргуна стала злой:

– Неужели ты думаешь, что твоя община сможет мне противостоять?

Бетлун ничего не сказал, Ниргуну пришлось продолжить:

– У вас нет ни хорошего оружия, ни хороших бойцов.

– У нас очень хорошее оружие, – возразил Бетлун.

– Разве? Ваши винтовки однозарядные, ваши дробовики недальнобойные, а в рукопашной вы слабы…

– Мне странно слышать слово «рукопашная» после слова «дробовик».

– Да?! Думаешь, твои официантки чего-то стоят против моих воинов?!

Бетлун вздохнул, достал коммуникатор:

– Лера, катапульта.

Михаил еще ничего не успел сообразить (кроме того, что Лера стреляла лучше всех в ватаге, после Рути), как свистнула пуля, и раздался отчетливый звон со стороны катапульты – видимо, у той лопнула какая-то тяга. Молодые телохранители Ниргуна аж присели, даже рыжая женщина вздрогнула. Только борец умудрился сохранить спокойствие.

Улыбка Ниргуна стала очень натянутой. Наконец-то осознал, что его могут пристрелить не только четверо телохранителей Бетлуна, но и еще человек сорок ватажников из складов. Раньше только понимал, а теперь – осознал.

А Бетлун склонил голову набок, наверняка всем видом спрашивая: «Как тебе наше соло на одной струне?»

– Стреляете вы неплохо, – оч-чень неохотно признал Ниргун. – По веревкам, которые не могут стрелять в ответ. А когда начнется настоящая стрельба, твои официанты попрячутся.

– Ты путаешь ватагу Бетлуна с ватагой Гишула. Они наверняка согласились отдать все, что есть, от одной мысли: «Дзоку». А я подбираю людей очень тщательно.

– Ты слишком самоуверен.

Бетлун вздохнул:

– Может быть, у кого-то из моих людей действительно не хватит духу… Но у нас есть лучевые ружья. Мы можем всех вас положить прямо сейчас.

Ружья? Вроде бы только одно лучевое ружье в ватаге, блефует Бетлун. Хотя – кто знает, про переделку дробовиков в винтовки Михаил тоже был не в курсе.

Тут уже все пятеро дзоку занервничали, один из молодых сделал даже шаг назад. Но Ниргун не собирался отступать, по-видимому, ему некуда:

– Подобная жесткость… сама мысль о подобной жестокости нарушает Равновесие, – как будто не намекал только что на рукопашную и стрельбу по живым мишеням.

– Жадность, подобная твоей, тоже нарушает Равновесие, – мягко-примягко возразил Бетлун. Мягко стелет…

– При чем тут жадность? Мы наоборот беспокоимся о сохранении Равновесия. Вы своей охотой зарабатываете много кругляшей, однако ни с кем и не думаете делиться, что не может не повлиять на Равновесие, разве не так?

Подобное словоблудие не является изобретением Ниргуна, дзоку всегда так себя оправдывают. Может быть даже – искренне веря.

– И почему мы должны делиться именно с тобой? – усмехнулся Бетлун.

– Потому что охотитесь на нашей земле.

– Разве?! Степь, согласно законам Бэдэй – общая.

– Стыдно в твоем возрасте не знать законы. Согласно законам Бэдэй земля принадлежит тому, кто ее обрабатывает, до тех пор, пока…

Бетлун со смешком перебил:

– И что же вы посеяли на… своей земле? Неужели – мох? Так мы его не собирали!

– Обрабатывать землю – это не обязательно что-то на ней сеять. Мы взимаем плату с тех, кто охотится на нашей земле, а вы еще ни разу не платили. Боюсь, даже всех панцирей, что есть у вас, недостаточно, чтобы вернуть долг…

– А почему бы тебе не объявить своей землей всю Протяженность, и со всех ее жителей плату сдирать? Можешь не отвечать, я знаю ответ – у тебя сил не хватит на Протяженность. Так вот, на нашу общину у тебя тоже не хватит сил.

– Сегодня не хватит. А в будущем все может измениться. Вы же не собираетесь ночевать в этих складах. Вам же охотиться нужно. А мы просто так не отстанем, пока не получим с вас всю плату.

– Если вы убьете или хотя бы раните любого из наших, мы прекращаем охоту на креветок и начинаем охоту на Ниргуна.

Ниргун не шевельнул ни одним мускулом, но вспотел. Все же взял себя в руки:

– Вы не отличаете человека от креветки?

– Отличаем. Прежде всего – охотиться на человека неспортивно. Слишком легкая мишень.

– Все-таки, вы слишком жестоки. Само ваше существование нарушает Равновесие. Мы, вот, охотиться на людей не собираемся.

– И что же вы собираетесь делать? Будете ездить по нашим следам, надеясь, что мы исправимся?

– Имея дело с такими нарушителями Равновесия, как вы, нельзя надеяться на подобное… Но кое-что мы можем. Вы хорошо стреляете, я это признаю. Но мы быстро ездим. Мы будем ездить не за вами, а впереди вас. И распугивать креветок.

А вот это – очень серьезная угроза. Причем, дзоку формально не сделают ничего незаконного, ездить по степи не запрещено.

Бетлун сориентировался сразу, хмыкнул:

– Мы, вообще-то, собирались на ночную охоту. Вы действительно будете ездить перед нами по снегу?

И ведь не соврал – ночная охота давно уже обсуждалась. Ночью, в холода по снегу кочуют особые креветки с пористыми панцирями – очень ценными, их можно продавать не только в мир Высь. Но ватажники все не решались добровольно отправиться в ночь.

Ниргун не смутился, у него уже была заготовлена следующая порция словоблудия:

– Я вижу, вы уверены в собственной правоте. Но я знаю, что правы мы. Я знаю свою Судьбу. А если мы сейчас отступим, то это – спросить у Времени. А я предпочитаю спрашивать Судьбу.

– Я тоже, – легко согласился Бетлун. Вот оно.

– Значит, спросим Судьбу, – с плохо скрытым удовлетворением протянул Ниргун. – Поединок или «пятнадцать»?

Под «пятнадцать» имелась ввиду та самая азартная игра с восьмигранниками, фактически – бросание жребия. Такое расспрашивание Судьбы обычно выбирают, если один из спорщиков гораздо слабее другого, не может выставить хорошего бойца. Согласиться на «пятнадцать», если ты сильнее – благородство, если ты «слабее» – благоразумие. А если силы равны – трусость.

Но Ниргун сам не настаивает на поединке. Через различитель видно, что его устраивают оба варианта – сильный боец в его ватаге есть, рядом стоит, а для «пятнадцати» он тоже что-то заготовил, жульничество какое-то, хотя не уверен в нем до конца. Предпочел бы поединок. Но думает, что Бетлун выберет бросание жребия.

А Бетлун все же помедлил. Сомневался. Вроде все решено, однако не хочет он выезжать на чужом горбу, то есть – на горбу Михаила. И не только высокоморальные соображения присутствуют – Михаил в случае победы получит немалое влияние в ватаге, и кто его, приблудного, знает, насколько хватит ему скромности и покладистости.

Бетлун решился:

– Поединок.

Ниргун удивился. И обрадовался.

– Кто против кого будет драться? – продолжал Бетлун. – Ты против меня?

– Странный вопрос. Не знаю как ты, а я осознаю ответственность перед своей ватагой, я не имею права рисковать собой. Кроме того, есть традиции. Драться должны самые сильные бойцы. И кого же ты выставишь? Рути?

Бетлун опять помедлил. Сомневается, думает, не переиграть ли все на «пятнадцать», но – слово сказано, традиции не разрешают переигрывать. Повернулся, посмотрел в глаза. Решился:

– Михаил.

Дзоку удивились, особенно Ниргун. А рыжая женщина – даже испугалась. Немного. Да и Ниргун ощутил неуверенность, которая, тем не менее, быстро прошла – он твердо убежден, что, чем больше у бойца мускулы, тем он лучше. Уверенно произнес:

– Тыкв.

Михаил позволил себе издевательскую усмешку. В Протяженности не принято насмехаться над именами – здесь огромное множество языков, и любое слово с большой вероятностью звучит на каком-то из них неприлично или смешно. В ватаге охотников были мужчины с именами Дёрнул, Несун и Раниг, женщины Тиара и Адрес, а еще как-то в разговоре звучало женское имя Дура. Но Тыкв – вроде как враг, а над врагом смеяться можно.

Все расступились, давая место. Михаил в последний раз глянул на Тыква через различитель, оценивая и считывая. Уверен в победе, но – искусственно, на самовнушении. А вот Михаил чует победу.

Снял очки, положил на мох самострел, отстегнул нож. Разогнал дыхательными упражнениями холодок под ложечкой. Тыкв тоже готовился, зачем-то разулся – это имеет смысл, если не уверен в поверхности, на которой предстоит «танцевать». Михаил во мху уверен, кроме того, обутые ноги – более серьезное оружие, чем босые.

Сошлись. В принципе, можно начинать, но Тыкв решил сначала пообщаться, подавить врага морально. Смерил взглядом, криво ухмыльнулся:

– Ты действительно думаешь, что можешь победить гладиатора? – гладиатор, стало быть. А голос-то противный. – И почему ты так думаешь?

Михаил вернул оценивающий взгляд:

– Я учился у хорошего учителя.

– Ах, учитель! И у кого ты учился?

– У Гри.

– Не слышал о таком.

– Это в Обитаемом Пространстве.

Ухмылка Тыква изменилась. На губах осталась, в глазах нет. Тряхнул головой:

– Ученики бессмертных не кочуют с нищими охотниками!

Михаил пожал плечами:

– Жизнь штука сложн… – и в этот момент Тыкв атаковал.

Рассчитывал, что Михаил на секунду отвлечется на болтовню, потеряет бдительность. Ошибся в расчетах… но понял это не сразу – Михаил позволил себя схватить, да так, чтобы противнику было удобно выполнить бросок. И даже – чтобы ему ничего не оставалось, кроме как бросить. Он и бросил. А Михаил не только не сопротивлялся, он даже помог. Лихо изогнулся в воздухе, в результате приземлился не на спину, как рассчитывал Тыкв, а на согнутые колени, не забыв захватить Тыква за голову. И, продолжая движение, сам бросил противника – даже отжимать почти не пришлось. Тыкв крепко впечатался в мох, аж слегка подпрыгнул, а Михаил сразу ударил, целясь краем ладони в горло. Не вышло – Тыкв успел прижать подбородок к плечу, и удар пришелся в челюсть.

А потом Тыкв попытался схватить Михаила за руку, пришлось отпрянуть, чтобы не сражаться против борца в партере. Тыкв тоже откатился, вскочил, принял низкую закрытую стойку – правая ладонь слева у подбородка, левая рука опущена, защищает выставленную вперед левую ногу. Решил, стало быть сыграть от обороны. Против более быстрого и ловкого противника. Большая ошибка – Михаил атаковал красивым, но, тем не менее, эффективным, благодаря подлому коварству, приемом – широко махнул выпрямленной правой ногой по часовой стрелке, вроде бы целил в голову, но пятка просвистела сантиметрах в двадцати над головой врага – тот мог бы и не пригибаться, – а потом молниеносно обрушилась вниз, Тыкву на бедро. Рухнул, как подкошенный, а Михаил рубанул его в основание черепа. Как ни странно – не выключил полностью, видать шея чем-то укреплена искусственно. Пришлось крепко пнуть в висок. Вот теперь – нокаут. Победа!

Вариант поединка Судьбы:

– Жизнь штука сложн… – и в этот момент Тыкв атаковал.

Рассчитывал, что Михаил на секунду отвлечется на болтовню, потеряет бдительность – попытался захватить за шею вытянутой рукой. Михаил ушел нырком, попутно ударил врага правой под ложечку, потом – левой крюком в голову. Правая уткнулась в очень тугой мускул, от левой Тыкв защитился, подставив плечо. И сам ударил левой, целясь в печень. Тут уже в дело пошла борьба миротворцев – Михаил захватил врага за запястье, крутнулся. Но провести прием до конца не удалось – Тыкв не то понял, не то почувствовал, что происходит, рванулся в неудобном для Михаила направлении, вырвался благодаря силе. Однако открылся и пропустил удар в челюсть снизу вверх – очень удобно было бить. Тыкв упал – нет, не в нокдауне, несмотря на сильный удар, – это он таким способом разорвал дистанцию, чтобы больше не пропускать – вон, сразу попытался взять ноги Михаила в «ножницы». Крепкие подбородки у гладиаторов.

От «ножниц» пришлось уходить высоким прыжком, а Тыкв сразу перекатился, стал с наигранной медлительностью подниматься. И вот так вот, с низкого старта ринулся в атаку, широко расставив руки, – хотел захватить Михаила за ноги. Хороший прием, эффективный – против тех, кто о нем не знает, с контрприемами не знаком и опасности не чует. А Михаил, еще когда Тыкв набирал скорость, с хрустом впечатал ему в темя костяшки кулака. Весом вложился. И Тыкв осел на мох. Вообще-то таким ударом и убить можно… да нет, дышит.

просто мария Спасибо. Первый вариант – зрелищней, второй – ближе к реальности. Позволить себя схватить – не самый удачных ход.

Михаил подавил дурацкую улыбку, выжидательно уставился на Ниргуна – сейчас должна быть произнесена ритуальная фраза.

Ниргун подошел, плюнул взглядом в беспамятного Тыква и, вместо ритуальной фразы, выдал:

– Он еще жив.

– Ну… да… – растерялся Михаил.

– Значит поединок не закончен.

– Э… разве?.. – Михаила ни о чем подобном не предупреждали. Наоборот, рассказывали о поединках Судьбы прошлого, так там фигурировали бойцы, которые сперва проигрывали, а следующий поединок – выигрывали. И про поединки, которые заканчивались, когда один из бойцов руку ломал, что не смертельно.

А Ниргун преисполнился презрения к слабаку:

– Окончательной победой в поединке Судьбы может быть только смерть одного из бойцов. А поскольку оба бойца живы, то ответ Судьбы не получен…

Тут Михаил взвился:

– Ага, вернулись с чего начинали! И снова начнем переговоры, договоримся до поединка, я Тыква вырублю… и так – раз за разом, пока ночь не наступит и кто-то из нас насмерть не замерзнет!

При этом Михаил отчаянно прислушивался к чутью. А оно, сволочь такая, говорило: «Убей». Не обязательно Тыква, можно Ниргуна – левой в переносицу, правой в горло… можно обоих. Хотя, кажется, есть возможность протянуть время… непонятно, до какого события, наверное, Бетлун должен вступить, уточнить правила поединков Судьбы. Значит, тянем время:

– И зачем тебе это надо? Чем-то Тыкв мешает, да?

А вот и Бетлун подошел – сейчас вступится, уточнит правила… Но он сказал тихо:

– Михаил, – с таким намеком, что надо Тыква добивать. А не хочется. Подташнивает.

Пришлось дальше тянуть время, изображать возмущенный интерес:

– Нет, нет, мне действительно любопытно, чего это глава ватаги требует, чтобы убили одного из его людей? Здесь же явно что-то не так, не то с тобой, не то с Тыквом, не то с обоими…

Бетлун ничего не говорил – сам заинтересовался.

Ниргун по-доброму улыбнулся, хотел что-то сказать. Вероятно – снова какой-нибудь бред насчет Судьбы или Равновесия, а может – Времени. Не успел. Рыжая женщина вскинула арбалет, и раздался щелчок. Ниргун все с той же улыбочкой на губах но остекленевшими глазами рухнул вперед, лицом в мох. Михаил тупо смотрел на аккуратную, маленькую дырочку у Ниргуна между лопаток – хороший выстрел, наповал. Даже кровь не выступает…

Глава 12

С шорохом подкатил трейлер, рыжая женщина спрыгнула на мох, склонилась над Тыквом. Подхватила его, попыталась нести. Михаил взялся помогать.

Затащили Тыква в трейлер, уложили на пол, рыжая убийца прицепила ему на лоб какой-то неровный диск, сама надела различитель, удовлетворенно кивнула. Должно быть, диск – что-то медицинское, данные на различитель передает. А то и лечит.

– Почему вы не захотели сдавать Тыква? – спросила женщина. «Сдавать» прозвучало в контексте: «Сдать органам охраны правопорядка»… Как будто свет в голове включился – Тыкв бессмертен, он же бывший гладиатор, как можно было сразу не понять?! Да и Ниргун – тоже наверняка принял кровь жизни, вид у него такой был… как у бессмертного.

А женщина, увидев реакцию Михаила презрительно скривила губы:

– Так ты просто слабак! Не можешь убить, даже если тебя самого убивают?

Н-да, явно присутствует влияние Ниргуна. Или кого-то похожего. Михаил почувствовал такое глубокое и всеобъемлющее презрение к этой крысино-шакальей философии, что и отвечать не хотел. Однако… Встало перед глазами: мир горелых руин, за спиной – изуродованная женщина с изголодавшимся ребенком, впереди – невидимый враг, в руках – взведенный самострел. Щелчок выстрела и короткий вскрик в кустах. Михаилу ли кого-то судить… Только и смог пробормотать:

– Мне приходилась убивать для самозащиты. Мне не понравилось.

– Врешь, – спокойно констатировала рыжая. Не то, чтобы она действительно не верила. Так, уязвить хочет.

Михаил хмыкнул:

– Обидно, что вашего Тыква побили, да?

Женщина с тихой злобой отрезала:

– И все равно ты слабак. Слабак и трус.

– Нельзя быть сильным во всем сразу, – тонко усмехнулся Михаил. – Кто-то сильнее жестокостью, кто-то – в драке. И знаете, тому, кто силен в драке, не обязательно быть жестоким.

Женщина не ответила, только зубы сжала.

Тыкв пришел в себя через пару минут. Женщина сняла с его лба диск, а Тыкв потер макушку, сел, уставился на Михаила. С неожиданным дружелюбием улыбнулся:

– А ты хорошо драться умеешь…

Михаил аж взвился:

– Понравилось?! Еще врезать?! Ты только скажи! – И стремительно вышел из трейлера. Ну не нравятся ему такие, как Тыкв, и все тут. Хлопнул бы дверью, да на той фиксатор от хлопанья.

Пошел к своим вещам, нацепил различитель, оглянулся, пристегивая нож.

Дзоку уезжали. Трейлер с поломанной катапультой был уже на горизонте, да и остальные поворачивали оглобли. Правда, в одном месте дзоку почему-то остановились, смотрят ошарашено в сторону складов… а, вот в чем дело – это Богачка показалась на крыше. Привлекла внимание дерзкой красотой. Молоды дзоку, что тут скажешь.

Трейлер Тыква и рыжей убийцы тоже уехал. Бетлун, Лгресс и Аргун молча наблюдаю через различители за движениями дзоку. Мигур ушел к складам – он пилот, будет за дзоку с воздуха присматривать, мало ли чего. Могли бы Михаила спросить – он уже понапрягал чутье, моделируя ситуации, и скажет, что дзоку больше никогда не рискнут наезжать на охотников.

Михаил указал на труп:

– И что с ним будет? – опасался в душе, что Ниргун не бессмертный, а… был смертным.

Аргун развеял опасения:

– Его арестуют сразу прямо в центре воскрешения, у нас это запросто. В других мирах центры независимые, а у нас – прямо там дежурит дорожная стража. Потом ему в память залезут… дорожная стража с такими не церемонится. И если окажется, что Ниргун убивал когда-то кого-то… если бессмертного, то может еще и немного дней ночных работ дадут, а если смертного, тогда его отправят в ночь навечно.

– Пожизненно?

– Ну да, навечно. Хоть бы сколько раз умирал он, тогда все равно его будут снова в ночь отправлять. Вот так.

– А… если бы он был смертным?

– Смертных тоже навечно в ночь отправляют. Только им проводят омоложение время от времени. А еще их могут помиловать. Только они могут не дождаться помилования, если погибнут там случайно. А бессмертных помиловать не могут никогда.

– Жестоко…

Бетлун согласился:

– Да, на Бэдэй жестокие законы. В других мирах преступников лечат, проводят изменения личности. Даже не знаю, что больше пугает, смерть, или… это.

– Вам-то бессмертным чего смерти бояться?! – удивился Лгресс.

Бетлун не ответил, только качнул головой. Мол: «Станешь сам бессмертным – поймешь».

– Надо бы его похоронить, – пробормотал Михаил. – Не по-человечески как-то…

– Лэнги все равно найдут могилу и раскопают ее, – сказал Аргун и поежился.

– Ну… а если – поглубже…

– Принесите лопаты, – распорядился Бетлун в коммуникатор.

Лопаты привезли на велосипедах сразу несколько ватажников, среди них – Рути с висящим на поясе лучевым ружьем, которое сразу отдал Бетлуну.

Стали копать, Рути сказал Михаилу:

– Я видел поединок. Вы… производите впечатление. Вы опасный противник.

– Спасибо.

– За что?

– Ну, так… за похвалу.

Рути помолчал, добавил:

– Вы не охотник, вы – воин.

– Мне это уже говорили. И что?

– Воины не имеют права на милосердие.

Михаилу стало неуютно. Как будто узнал о себе нечто ужасное.

– Да ладно вам! – подключилась к разговору Нира. – Это выходит, что от лэнга отобьешься, и теряешь право, так что ли?

– Лэнг – другое. А человек, который знает свою Судьбу…

– Да не знаю я своей Судьбы! – разозлился Михаил. – И знать не хочу! Мне так спокойнее.

Михаил лежал на надувном тюфяке в трейлере Содита и Яни, думал. Вот почему он до сих пор кочует с охотниками? Следующий мир опасен – понятно, выждать надо, пока там «небо расчистится», но чего ради торчать на Бэдэй? Раз все равно теряет время, так почему бы не потерять его с пользой – по другим мирам Протяженности прошвырнуться, в базах данных полазить, достопримечательности посмотреть, с мудрыми людьми пообщаться. Деньги есть, бессмертие купил. И возможности безопасно покинуть ватагу были, и не держат его особо. Ватажники не держат, а все равно есть что-то, что не отпускает. Почему-то.

Нет, в ватаге хорошо, спокойно. И не скучно, постоянно что-нибудь происходит. Да хотя бы переговоры между Бетлуном и торговцами с Выси по поводу цен на панцири – ничего подобного ни в одном театре не увидишь. Только в кино. Бетлун тогда начал расспрашивать «длинное ухо», кто, кроме торговцев с Выси, может купить панцири. Вероятно, где-то кто-то такой есть, потому что торговцы засуетились, захотели встретиться. Даже согласились не в Ордынске, а посреди степи, сами пришли – раньше подобного не было.

Прибыли они на облаке. Точнее – в облаке. Нечто размыто-полупрозрачное, а внутри трое торговцев на диванчиках сидят. Облако опустилось на мох, развеялось без малейшего следа. Диванчики и торговцы остались. Очень странно смотрелись посреди степи. А сами-то: все стройные, тренированные, с идеально уложенными в скромные прически волосами. Одеты в нечто без складок и швов, как будто жидкость. Может и жидкость. Особенно интересно, что сквозь одежду торговцев ничего нельзя разглядеть в различители. Через обычную одежду – можно, бэдэйцы как будто голые ходят, уже привыкли и не стесняются. Пусть стесняется тот, кто подглядывает.

Бетлун посмотрел на торговцев, и пошел переодеваться. Напялил охотничью робу поплоше, и велосипед взял из запасных, ободранный.

Обычно на важные переговоры Бетлун брал с собой двоих сопровождающих – Рути, Дилуна или Мигура. Но ватага была на марше, и сложная выпала откочевка – много мелких ям, каменные россыпи, ядовитый мох встречается, ветер непостоянный – нужно движение трейлеров координировать, а то рассеются по степи, собирать их потом – потеря времени. Пришлось Бетлуну оставить опытного Дилуна вместо себя, а Рути и так выполнял обязанности «контр-адмирала». Мигур же был в небе, лэнгов отпугивал.

Так что Бетлун, почесав лысый череп, взял в сопровождающие Ниару и… Михаила. Вероятно, последнего – по той же причине, что и ободранный велосипед.

Подъехали, остановились, и началось. Бетлун, едва слез с велосипеда, заявил, что повышает продажную цену панцирей втрое. Торговцы возмутились, потребовали обосновать – Бетлун очень логично объяснил, что охота стала опасной из-за дзоку, которые что ни день охотников грабят или хотя бы пытаются ограбить, соответственно надо приплачивать за риск. Торговцы пытались Бетлуна разжалобить, мол, расходы огромные, доходы непостоянные, а тут еще и Бетлун цену взвинтил. А он ответил, что при ценах на панцири в мире Высь, трехразовое повышение цены панциря на Бэдэй торговцы и не заметят. Чего мелочиться? Торговцы попытались угрожать – мол, других поставщиков найдем. Бетлун сказал: «Ищите». Торговцы изменили направленность угроз, сказали, что раз охотники стали такие жадные, сами будут на креветок охотиться, с применением сверхвысоких технологий, к примеру, специальных роботов, которые за креветками по норам гоняются. Бетлун уверенно заявил, что это будет гораздо дороже, чем у охотников покупать. Торговцы давай опять на жалость давить – мол, разорятся они с такими ценами, кому тогда Бетлун будет сдавать добычу. Странно это выглядело – как будто миллиардер пытается разжалобить бомжа, только еще контрастнее. Бетлун ответил, что, во-первых, не разорятся, исходя из вышеозначенной разницы в ценах, а во-вторых, если даже разорятся, найдется кому панцири купить, и торговцам это отлично известно. Последнее соображение испугало торговцев по-настоящему, они согласились на новые условия. Прямо там и купили панцири, правда, пришлось укочевавшую за горизонт ватагу догонять. На облаке – торговцы даже подвезли Бетлуна, Ниару и Михаила. Жутковато это оказалось – сидеть без всяких там страховок и ремней безопасности на диванчике, который висит в пустоте. Но весело, особенно когда разогнались. Ниара даже пару раз взвизгнула от восторга.

А потом торговцы расплатились, забрали панцири, уложили их в большую сетку, и вся ватага повылазила на крыши трейлеров, чтобы посмотреть, как улетает внутри облака их добыча вот уже за два бэдэйских дня. Отсутствующие Мигур и Хаши упустили интересное зрелище, впрочем, многие ватажники записали его на компьютеры, потом показывали.

Кочевали дальше, и встретилась ватага «гоночного племени» – с полторы сотни быстроходов, несколько трейлеров и солнечных планеров. Чего байкеры делали в степи – и сами не знали, у охотников всерьез интересовались когтями и клыками лэнгов. Согласны были заплатить. Община Бетлуна не охотилась на лэнгов уже очень давно, однако ради такого случая подманили стаю покрупнее, настреляли. С разделкой тушек байкеры и сами управились. И честно заплатили охотникам. Две ватаги разъехались очень довольные друг другом и собой.

А потом Михаил принял кровь жизни. Когда ватага достигла крупной стоянки торговцев, то увидела там транспортное средство с линкор размером. По крайней мере – с крейсер. И оно еще и летало, а не ездило. А над ним висела в воздухе зазывающая надпись, что можно вот так вот просто взять и купить бессмертие, прямо сейчас, лишь бы деньги были. Раньше такого не было, кровь жизни можно было получить только в центрах воскрешения. Новая услуга, так сказать, лицом к клиентам, «длинное ухо» о ней рассказывало, но никто особо не верил.

Ватажники, кто все еще смертен, оживились, забеспокоились. Вот оно, ради чего охотятся, рядом. Естественно, возникла мысль о подвохе – транспорт выглядел солидно, однако в Протяженности и не такие широкомасштабные аферы проворачиваются. Послали разведчиков, те подтвердили, что все по-честному – после продажи крови жизни покупателям выдают значки, такие же, как в центрах воскрешения, с кучей степеней защиты. Подделать значок невозможно – через различитель фальшивку опознают с любого расстояния. Окончательно развеяли сомнения Богач и Рути, когда рассказали, что в других мирах торговля кровью жизни «вразнос» широко практикуется.

Охотники кинулись пересчитывать финансы, у кого не хватало – одалживали. Михаил тоже кому-то одолжил, уже и не помнит – кому, но чутье подсказало, что расшибутся, а кругляши вернут. Спросил тогда у Рути:

– А почему не продавать бессмертие в кредит?

– Потому что Протяженность доступна всем. Слишком легко сбежать, чтобы не возвращать долг.

– Кровь жизни могут купить для тебя на особых условиях, если согласишься отработать, – вставил Лгресс. – Если с рождения есть талант какой-то, а денег на обучение нет, то какая-нибудь крупная ватага торговцев и обучение оплатит, и кровь жизни купит, а потом придется отрабатывать дней сто или двести, да еще в таком месте, откуда не сбежишь. Карсуну предлагали еще в детстве, а он не согласился.

– Не согласился?!

– Правильно сделал.

И выстроилась очередь за бессмертием, Михаилу досталось третье место.

Ничего особенного не произошло, рутинно все выглядело – пересчитали кругляши, потерли ладонь приборчиком, который генокод анализирует. Спросили относительно изменений личности – отказался наотрез. Потом налили из устройства, здорово похожего на старые автоматы с газировкой, наперсток прозрачной жидкости. Можно пить, можно в глаза капать, можно палец окунуть, да хоть через прямую кишку. А Карсун говорил – инъекция. Впрочем, больше никого Михаил не удосужился спросить. Да и какая разница.

Михаил выпил. Не сразу и не с жадностью – засомневался все-таки, однако чутье буквально орало: «Пей!» Ну и выпил. Совершенно безвкусно. А женщина, которая выдавала кровь жизни, привычной скороговоркой предупредила, что нанороботам потребуется некоторое время (в пересчете на земные единицы – дня три), чтобы размножиться и приспособиться, так что следует соблюдать осторожность поначалу.

И Михаил соблюдал. Сам себе удивлялся – никогда не был до такой степени осторожным, чтобы старательно прожевывать перед тем, как глотать, а то не дай бог подавится. И на велосипед было страшно садиться, и лэнгов на горизонте высматривал, как в первое время на Бэдэй. Да и другие «обессмертившиеся» – тоже напуганными выглядели, хотя, пожалуй, гораздо меньше Михаила, это и без различителя видно. Разве что Карсун вздрагивал, за что ловил недоуменные взгляды от Талира – она сохранила непробиваемое гадючье хладнокровие.

Бетлун понимал, что происходит с подчиненными, отвел ватагу от торговой стоянки – а то некоторые на незнакомых людей с ужасом смотрели – устроил длительный привал. Некоторые даже поехали охотиться, Михаил – не решился. К Нике прислушивался, но опять ничего ясного и четкого не прочувствовал.

А потом Карсун проснулся и обнаружил, что все мелкие царапины поисчезали, вообще – самочувствие отличное, как никогда. О чем незамедлил сообщить криком с крыши трейлера. Талиру смутил.

У Михаила никаких болячек не было и до того. Тем не менее, понял, что чувствует себя… как в Обитаемом Пространстве. Когда ушел оттуда не замечал изменения в самочувствии, а сейчас – вдруг заметил. И сразу успокоился.

Остальные – не все успокоились, некоторые наоборот проявляли совершенно для себя нехарактерное возбуждение. Лгресс высказался:

– Как будто мне опять отменили смертный приговор…

Ватажники были настроены как следует отпраздновать обретенное бессмертие, ни Бетлун решил использовать боевое настроение и оптимистический энтузиазм с пользой – погнал ватагу дальше креветок добывать, сказав на общем сборе:

– Мы же не хотим уподобляться голодным самоубийцам!

Ватажники закивали – да, не хотят, – и пошли поднимать паруса.

Пришлось спросить у Карсуна:

– Кто такие голодные самоубийцы?

– А, это бессмертные такие, которые сами себя голодом морят насмерть. Воскрешаются – и снова.

– Зачем?!

– Да не знаю я… работать не хотят!

Ага, теперь понятно – ватажникам финансы нужны, чтобы долги друг другу отдавать, а у кого нет долгов, те тоже потратились на бессмертие, и с кругляшами у них не очень.

Бетлун еще раз провел ватагу мимо стоянки торговцев, потому что четверо обессмертившихся решили бросать кочевую охоту, отправились на Перегон и оттуда – в другие миры. Ну что ж, имеют право. Близких знакомых Михаила среди этих четверых не было, и это обрадовало. Почему-то.

Когда тронулись дальше, Михаил случайно оказался на трейлере Рути. Продолжили начатую во время похорон Ниргуна дискуссию – Рути спросил:

– Почему вы не хотите знать свою Судьбу?

– Если моя Судьба – быть воином, как вы сказали, то нахрена оно мне надо?

– Это вы поймете, только когда узнаете свою Судьбу. А то, что я разглядел в вас воина, еще на значит, что ваша Судьба – быть именно воином. Никто не может знать чужую Судьбу.