Текст книги "Долгая дорога в небо (СИ)"

Автор книги: Алексей Краснов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 36 страниц)

Чудище лежит на брюхе и сучит всеми четырьмя конечностями и немаленьким хвостом. Глядя на эту картину я ощущаю, как из моей души уходят страх и омерзение, сменяясь радостью и чувством глубокого удовлетворения. Вот что .416 Ригби животворящий делает! Перед тем, как подходить к затрофеенной груде полезностей, надо бы контроль произвести, но слазить с такого уютного и безопасного дерева мне как-то не хочется. Как и повторять эксперимент по стрельбой из слонобоя из положения «попугай на жердочке». Поэтому достаю из кобуры «Таурус» и произвожу выстрел в голову чудища, а секунд через пять – еще один.

Вроде рывки долбаной ящерицы прекращаются. Вот теперь можно и спускаться. Что я и проделываю. Следом за мной на земную твердь возвращаются и оба моих помощника – братья Родриго и Родолфо. Но соваться к туше не торопятся, в чем я их понимаю. Вот такие довольно примитивные (в сравнении с млекопитающими, естественно) твари часто отличаются редкостной живучестью. И получить лапой или хвостом можно запросто. А силы в этой скотине – хоть отбавляй. Ноги поломает запросто. Так что просто стоим, переводим дух и курим в тишине. Судя по лицам, братья испытывают такое же облегчение, как и я. Мерзкая штука этот варан. Умом ты вроде бы понимаешь, что на дереве ему до тебя не добраться, но все равно иррациональный страх гложет душу, заставляя дрожать руки и трястись коленки. Даже меня порядком потряхивает отходняком, хотя повидал в жизни всякое и расстаться с ней мог неоднократно.

А к лежащему варану уже начинают осторожно подбираться первые падальщики. Вот что еще меня раздражает в этой самой Новой Земле – так это отсутствие нормальных птиц. Не то, чтобы я был их большим любителем, но не укладывается в мою картину мира данный факт. А заменяющие привычных пернатых птеродактили вызывают отвращение. Которое я охотно конвертирую в пару зарядов дроби, выпущенных из «змеебойки». Только не сейчас, а чуть позже. Когда эти ошибки эволюции наглядно продемонстрируют нам мертвость ящера. Должна же быть хоть какая-то польза от этих тварей?

А пока суть да дело – отыщу-ка я стреляную гильзу. Ценник на такие патроны и в Старом Свете совершенно негуманный, а тут – тем более. И еще попробуй найди – товар ведь не самый ходовой. Здесь процентов восемьдесят жителей вооружаются армейскими стволами с орденских баз, а остальные двадцать – остаются с притащенными с собой охотничьими. В число которых штуцера и карабины для охоты на «большую пятерку» обычно не входят. Их владельцам-то и в Старом Свете неплохо, как правило. Так что буду переснаряжать. Давно собирался этим делом заняться, еще с тех пор, как «Маузер» свой приобрел, но никак руки не дойдут заняться материальным обеспечением данного процесса. Если сам пресс мне без вопросов сколхозит тот же Раджат, то вот с матрицами для него будет проблема. По всей видимости, придется «из-за ленточки» заказывать. И нет у меня уверенности, что привезут их мне до зимы. А оплачивать три, а то и четыре месяца хранения своей посылки на орденском складе у меня желания нету. Мне ведь деньги с неба не падают, чтобы так их транжирить.

Кажется, можно приступать к разделке добычи – судя по всему, варан таки издох. Ну не думаю я, что в живом виде он бы так индифферентно реагировал на попытки местной версии стервятника выклевать ему глаза. Так что надо констатировать факт удачной охоты и снимать сливки с этого дела. Этим сейчас и займемся. Братья будут потрошить ящерку, а я – осуществлять общее руководство. Ну то есть стоять над душой с умным видом. А заодно – приглядываться к тому, что делают нанятые мной специалисты. А то мало ли – вдруг самому когда-нибудь придется заниматься этим.

Но перед началом потрошения я тихонечко подбираюсь тушке на расстояние метров двадцати и реализую возникшее у меня несколько минут назад желание пристукнуть побольше оскорбляющих мой эстетический вкус птеродактилей. Один из них, задетый первым зарядом, корчится на земле, пытаясь то ли взлететь, то ли уковылять в заросли. Второй, по которому я бил уже вдогонку, благополучно улетает. Хотя и его, как мне показалось, заряд дроби зацепил. Честно говоря, ожидал я большего. Но против фактов не попрешь – так замечательно работавшая на расстоянии нескольких метров против змей машинка на значительно больших дистанциях оказалась малопригодна. Печально, но что поделать. Хорошо хоть, выяснился данный факт в практически тепличных условиях, когда мне ничего не угрожает. Поставим в памяти галочку и вспомним банальнейшую фразу о том, что за все надо платить. В данном случае – кучность боя на сколько-то приличных дистанциях принесена в жертву сокращению веса. И ничего с этим не поделать.

Те временем мои помощники, вооружившись длинными шестами, перевернули тушу на спину и приступили к ее разделке. Первым делом здоровенным, почти метровым, тесаком отчекрыжили уходящую к шее нижнюю челюсть, после чего этим же тесаком распороли тушку вдоль, от шеи до хвоста. После этого в ход пошли уже палки помельче и топор. Уже минут через двадцать «два Р», как я их называю, развалили тушу вдоль позвоночника, перерубив все ребра. Когда «внутренний мир» варана был раскрыт на всеобщее обозрение братья вооружились ножами помельче, всего-то дюймов в десять, и принялись вырезать ценный ливер, сортируя потроха по полиэтиленовым мешкам. Закинув в один из них какой-то еще сочащийся кровью орган, Родольфо повернулся ко мне:

– Босс, дай маркер, пожалуйста. Сразу подпишем, что где есть, чтобы потом не возиться.

Я кивнул и отошел к сложенным в нескольких шагах от «рабочей площадки» сумкам. Уже нагибаясь к своему планшету, я зафиксировал некую неправильность. В мозгу заорал ревун, а глаза как будто воочию увидели мигание красной лампы. Отскакивая в сторону я успел боковым зрением зафиксировать как Родриго летит в бок в прыжке, достойном Буффона[Буффон, Джанлуиджи – известный итальянский футбольный вратарь], а на его месте уже стоит тварь, как две капли воды похожая на ту, что мы недавно уложили. Голова работает в режиме видеокамеры, фиксируя бело-серое лицо Родриго, запечатлевая медленно тянущегося к висящей за спиной его брата… Но руки действуют сами по себе и только что висевший в положении «на ремень» карабин уже вскинут к плечу. Выстрел! Лихорадочно дергаю затвор и судорожно жму на спуск вновь. Блядь! Пол жизни за манлихеровский затвор! Рука вновь рвет спусковой крючок, после чего меня ощутимо разворачивает – тут уже не до правильно прикладки, да и дистанция смешная! Снова сделать четыре таких долгих движения и после них, наконец, выстрелить. Какая-то оставшаяся спокойной часть сознания подсказывает, что патронов в магазине больше нет. Бросаю ставший ненужным карабин и неимоверно медленно, с трудом расстегивая почему-то ставший таким непослушным ремешок, рву из кобуры «Таурус». С восприятием творятся какие-то странные вещи – мне кажется, что я вижу, как летят выпущенные мной пули, а кроме грохота выстрелов мне слышится какой-то мерзкий хруст.

Гребаная ящерица (хотя какая, нахрен, ящерица! Дракон, не меньше!) уже просто лежит на земле, а Родольфо с налитым кровью лицом всаживает в нее пулю за пулей из своего «Спрингфилда». И я его понимаю – сам только что стрелял «до самой железки», если это понятие можно вообще применять к револьверу. Ноги почему-то отказывают и я плюхаюсь на задницу. Отчего-то становится неимоверно холодно и руки слушаются с трудом. Это песец какой-то… Так хреново мне не было даже когда мы искали сбитого командира буденновского полка и какая-то сволочь отработала по нам из «крупняка», разнеся один двигатель. И это мы еще легко отделались! Два борта тогда потеряли. А этот деятель, когда его вытащили, даже не проставился мужикам. Блин, что за чушь в голову лезет?

Кое-как, негнущимися пальцами достаю из кармана портсигар и закуриваю. Руки по прежнему дрожат и подкурить удается раза с шестого. Но постепенно никотин разносится по венам и «колотун» отпускает. Помогая себе руками, с трудом, но принимаю вертикальное положение и выдаю с окружающий мир:

– Вот поэтому в армии и запрещают вешать оружие за спину…

Поворачиваюсь к не самый лучшим образом выглядящим братьям и добавляю:

– Давайте, приходите в себя и будем работать. Пока еще кто-нибудь к нам в гости не пришел.

Те начинают оживать более интенсивно, а я пытаюсь понять, что же мне мешает говорить нормально. Ощупываю языком рот и выплевываю в ладонь кусочек чего-то твердого. Вот ведь гадство! Еще и зуб раскрошился! Придется к врачу идти теперь. А ближайший стоматолог – в семистах километрах. Ну не тварь ли этот варан, скажите пожалуйста?

4й день 7го месяца.

Американские Соединенные Штаты, автономный округ Новый Израиль.

– Зион-Контроль, Браво-Новембер-Дельта, разрешите взлет?

– Взлет разрешаю, Новембер-Дельта. Счастливого пути!

– Благодарю.

Пробежав примерно полтысячи метров, «Дефендер» оторвался от полосы и уверенно попер в набор. Нет, надо завязывать с такими полетами. Или «правака» себе искать нормального. Потому что не может человек работать целые сутки. Но вот беда – не спрашивал меня никто, могу я или нет. Сказали – лети в Нью-Рино и не волнует. И пошевеливайся давай, а то груз протухнет и понесут все «участники регаты» (включая меня, на секундочку) весьма значительные убытки. А я убытков нести не хочу. Не настолько я богат чтобы так просто взять и отказаться от суммы тысяч эдак в двенадцать экю. Причем эти двенадцать (или сколько получится) тысяч – исключительно мое личное, за пару вчера убиенных варанов. А есть еще и проценты за перевозку груза других охотников, рыбаков, собирателей и еще не пойми кого. И на выходе получается еще более привлекательная цифра.

Только вот сам полет мне категорически не нравится. Во-первых – сам пункт назначения. Если кто не в курсе, то сообщаю, что Нью-Рино – это одна большая бандитская «малина». А общаться с этой категорией лиц мне как-то не хочется. По крайней мере – словами. Пострелять в такую публику я не прочь. Только делать это в Нью-Рино – верный способ получить премию Дарвина. Если ее, конечно, присуждают и здесь. А во-вторых – уж очень маленьким получается лимит времени. Хоть тресни, а нужно уложиться за день. Потому что ночевка – это лишние хлопоты, затраты и снижение качества товара. А соответственно – снова убытки. Которые, как я сказал, мне нести совершенно не хочется. Ну и третий момент – это необходимость конкретно вывернуть мозг при штурманском расчете полета. Мне пришлось решать крайне интересную задачу под названием «Как бы долететь побыстрее, при этом не упав из-за нехватки топлива». Решить я ее решил, но труда это стоило массу. Нужно было и считать, и пытаться по имеющимся неполным данным пытаться понять закономерность ветров в интересующей меня части Залива, и изучать заходы сразу на два новых для меня аэродрома. Не было бы такого дикого цейтнота – летел бы через уже освоенный Виго. Но увы – я тогда до темноты не успеваю в пункт назначения. Поэтому пришлось вот так.

Но ладно – самую опасную часть маршрута я уже прошел, можно слегка выдохнуть. Тут в случае чего попроще. Случись чего – не так уж сильно далеко целый ряд вполне вменяемых аэродромов – Форт-Линкольн, Корпус-Кристи, Галвестон… Потом, правда, будет хуже, но должно быть все нормально. Техника недавно обслужена (ну насколько это возможно в моих условиях) и подвести не должна. Конечно, остается человеческий фактор в лице остолопа в кабине, но от этого никуда не деться. Будем надеяться, меня не приспичит сделать какую-то глупость с печальными последствиями.

С этой мыслью я аккуратненько укладываю самолет на курс 316 и врубаю автопилот. После чего тянусь за термосом и отхлебываю свеженалитого крепчайшего кофе. Брр, ну и гадость! Особенно – без сахара. Но за этим оно такое сделано и взято – чтобы по мозгам, будто наждаком, продирало и возвращало к норме порядком притупившиеся внимательность и реакцию. А что вы хотите? Я в это кресло сел в четыре утра, а сейчас часы уже шестнадцать показывают. Да, сорок минут отдыха, совмещенного с обедом, в Зионе мою участь несколько облегчили, но именно что несколько. А мне еще пять с половиной часов пилить. Это по расчету. А сколько по факту получится – один Разум ведает.

Хорошо хоть в навигационном плане теперь полегче. Над океаном уклониться на сотню миль в сторону – дело плевое. Даже имея указатель сноса. Тут же радиомаяков по округе – как у дурака фантиков. Самая освоенная и цивилизованная часть Нового Света, как-никак. Правда, я не понимаю, зачем их здесь столько понатыкано – на просторах этого мира просто обречена на доминирование система вроде РСДН-20, шестью станциями покрывавшая всю территорию Союза. Но ничего похожего на нее здесь нет, хотя аналоги у буржуинов имеются. Тот же «Лоран», к примеру. Там, конечно, труба пониже, дым пожиже, станций нужно куда побольше, но все равно – штука была бы по здешним местам очень полезная.

Но чего нет – того нет. Вместо этого – только средства ближней навигации, VORDME. То бишь, говоря русским языком – азимутальный и дальномерный радиомаяки. В лучшем случае. Нет, при высокой плотности серьезных аэродромов – этого вполне достаточно. К примеру, от самого Форт-Рейгана и аж до Корпус-Кристи можно идти в практически тепличных условиях навигации – радиомаяки частично перекрывают друг друга и без их сигналов ты не останешься. Правда, для этого придется некоторый крюк делать, но это даже справедливо, на мой взгляд. Кто умеет летать, пользуясь только бортовыми средствами навигации – летает по кратчайшему пути. А кто без GPS с трудом жить научился – пусть закладывает круги, тратит время, жжёт топливо и расходует ресурс. Потому что учить «штурманку» надо было. Я вот учил. Абсолютно добровольно и с серьезным энтузиазмом. А те, кому лицензии за красивые глаза и хрустящее бабло давали – пускай несут дополнительные расходы. Дураки должны платить. Да, я шовинист в этом плане. И не собираюсь это скрывать. Вот такой вот я неприятный тип. А если это кому-то не нравится – я могу вполне демократично и в рыло дать.

Правда, что-то мне подсказывает, что свою «неприятность» через несколько часов лучше будет убрать куда подальше. А то ведь могут ее мне же в задницу запихнуть. Терзают меня смутные подозрения, что обитатели Нью-Рино без должного почтения относятся к праву человека на целостность своего организма. Нет, я сам такой же, в общем-то, но испытать на своей шкуре это неуважение как-то не хочется. Так что надо будет собраться с силами и вести себя прилично, не смотря на усталость и то, что и сегодняшний, и вчерашний дни были весьма нервными.

Сегодня-то еще ладно – просто работа на пределе возможностей, как моих, так и техники. А вот вчера я за малым штаны не обгадил. Стать завтраком, обедом или ужином для здешних страхолюдных тварей – перспектива весьма хреновая. И надо подумать над тем, как ее можно отдалить. Первый пришедший мне в голову вариант – запалить вблизи заваленной тушки что-нибудь химически вонючее, чтобы желающие похавать на дармовщинку это место обходили по очень широкой дуге. Вариант хороший, простой – но, к сожалению, мало осуществимый. Ну не валяются здесь на каждом углу пластиковые бутылки и старые покрышки, к сожалению. Правда, поборники экологии меня за это чувство незамедлительно бы распяли, но это их трудности.

Второй вариант значительно более трудоемкий и состоит в том, чтобы выкашивать траву в приличном радиусе от приманки. Ну чтобы никакая гадость (а особенно – крупная) не могла подобраться незамеченной. Правда, у метода в недостатках еще и меньшая надежность – ведь вараны блестяще умеют маскироваться на, казалось бы, ровном месте. Вот только что его как будто не было – а теперь он уже кого-нибудь доедает. Но шансы на своевременное обнаружение твари существенно возрастут, так что попробовать стоит. Это как-то более реально выглядит, чем копание на местных помойках в поисках пластиковых бутылок.

А еще надо будет заняться огневой подготовкой. Точнее – умением быстро вскидывать оружие и стрелять. Желательно со всем своим арсеналом, но как минимум – с карабином и имеющимся короткостволом. Первое – чтобы добавить себе шансов на выживание во всяких неожиданный ситуациях на охоте, а второе – просто на всякий случай. Потому что вещает мне моя паранойя, что весьма серьезные люди уже который месяц роют землю на три метра вглубь в поисках пропавших миллионов с того суденышка, которое я никогда в жизни не видел и на абордаж не брал. Правда, главная моя надежда на то, что эти ребята ничего не найдут. Потому что если дойдет дело до стрельбы с ними – спасти меня может только эмиграция в здешнюю Антарктиду. Которую мне предварительно придется открыть в срочном порядке. Так что соблюдаем конспирацию и не забываем заходить в лусонскую часовню – ставить свечки и просить высшие силы о наслании на данных персонажей тяжкой формы дибилизма. Не шибко по христиански, конечно, но какой из меня христианин-то? Я, если на чистоту, захожу в местный рассадник «опиума для народа» исключительно чтобы меньше от местных отличаться. Потому как в здешних диких местах все строго по песне: «Одинокий волк – это круто, но это так, сынок, тяжело. Ты владеешь миром как будто и не стоишь в нем ничего». Тут нужно становиться своим, которому при нужде руку помощи подадут. А с людьми другой культуры это очень непросто. Особенно учитывая, что живу я на отшибе и с местным населением общаюсь мало и исключительно по делу. А так – еще одна точка соприкосновения получается.

Ну да фиг с ними –с точками соприкосновения меня и простого филиппинского народа. Сейчас меня куда кольше волнует точка соприкосновения колес моего «Дефа» и посадочной полосы. А она не за горами. Слева уже довольно долго виднеется широкая водная гладь «большой реки», то бишь Рио-Гранде. Примерно через двадцать-тридцать минут справа должна появиться еще одна река – Мормонская, приток помянутой Рио-Гранде. И с этого момента лететь мне останется всего-ничего.

Правда, мне отчего-то не по себе стало. Хотя видимых причин для этого пока нет. Сильно промахнуться я просто не мог – ну не такой ориентир Рио-Гранде, чтобы ее с чем-то перепутать или проскочить, не заметив. Керосина тоже хватает, так что даже если меня и снесло назад – ничего страшного. Показания приборов тоже в норме. Вот и думай, то ли я с чего-то мнительный стал, то ли пятая точка вещает о грядущих неприятностях. Ладно, будет решать проблемы по мере их возникновения. Как-нибудь да разберемся. А если не разберемся – то мне уже ничего не нужно будет.

На этой оптимистичной ноте в размышлениях я брошенным с высоты восемнадцати тысяч футов зорким взглядом обнаружил реку Мормонскую. Как и ожидалось – с правой стороны. Ну негде ей больше быть так-то, раз у меня Рио-Гранде слева. Вот и хорошо, вот и замечательно. Командно-навигационный прибор, заранее выставленный на нужную частоту, уже ловит сигнал оборудования Нью-Рино. Значит, и до диспетчера уже докричаться можно.

– Нью-Рино-Контроль, Браво-Новембер-Дельта курсом 322, скорость 205, эшелон 180. Разрешите снижение?

– Новембер-Дельта, разрешаю снижение до эшелона 90 курсом 20.

– Принял курс 20 снижение до 90. Метео дайте.

– Нью-Рино-АТИС – сто сорок семь точка два [ATIS – automatic terminal information service – служба автоматической передачи информации в районе аэродрома]. – сухо отзывается мой собеседник.

Кучеряво живут граждане бандиты! А я олень безрогий. Вот наверняка же в местном «Джепсене» наличие АТИС в Нью-Рино указано. Внимательнее читать надо документацию и лучше к полетам готовиться! Ладно, отложим выговор с занесением в мозг до более благоприятного момента – сейчас работать надо. Ложусь на указанный курс и начинаю снижение, попутно настраиваясь на указанную частоту. Надо же, они еще и оперативно обновляют сводочки! Ну судя по индексу сообщения[каждая сводка АТИС имеет свой индекс в виде буквы латинского алфавита, повторяемый в начале и в конце]. И что там у нас интересного? Полоса чистая, сухая, эшелон перехода 50, ветра считай что нет, температура +32 градуса, давление 763… Все хорошо, но что такое «Кэвок» я не понял. Придется уточнять.

Оказавшись на предписанной высоте в девять тысяч футов, я вновь потревожил диспетчера:

– Нью-Рино-Контроль, Браво-Новембер-Дельта курсом 20 эшелон 90. Сообщение «Квебек» прослушал, сообщите видимость.

-Clouds And Visibility OK– отзывается дисп.

– Принято. Разрешите снижение до эшелона перехода.

– Снижайтесь.

Вот оно как... Вот ты какой, северный олень. В смысле – непонятный мне «кэвок». Ну будем знать. Век живи – век учись, как говориться. Ладно, аккуратно выравниваем самолет при достижении цифры «пять тысяч» на высотомере, выставляем указанное нам доброй наземной автоматикой давление и снова выходим на связь:

– Эшелон полсотни занял, прошу разркшкние на посадку.

– Новембер-Дельта, посадку разрешаю.

– Вас понял. Сообщите в Католический госпиталь о прибытия для них груза с Лусона.

– Вас уже ждут. Не отвлекайтесь.

Ух ты какой строгий! Серьезно человек к работе относится, ничего не скажешь. Может, не все здесь так уж и печально, как я думал. Диспетчер, на мой взгляд, вполне компетентный, здешних воздушных разгильдяев одергивает, дисциплину связи блюдет. Прямо душа радуется. А то встречаются в здешних пампасах деятели, способные во время полета поболтать с диспетчером или друг другом о свежих новостях, забив этим весь эфир. Лично меня это выводит из себя только так. Хочется отловить ушлепков и морды начистить.

Но морды будем чистить потом и в другом месте. Пока – садимся. КПП периодически зажигает стрелочки, указывая отклонение от траектории, я их оперативно ликвидирую. Ну как – оперативно. Настолько быстро, насколько получается.

– Новембер-Дельта, не дергай штурвал. Полоса длинная, попадать в обрез не обязательно – слышится голос в наушниках.

Да знаю я, что она у вас тут длинная. Поэтому основное внимание уделяю тому, чтобы выдержать скорость. Жесткая посадка мне не нужна совершенно. Основные стойки касаются полосы, передняя еще висит в воздухе, где я ее стараюсь удержать подольше. Не из выпендрежа, а чтобы реверс не включать и резину на ней сэкономить. Удается мне это делать секунд десять, потом «нога» касается бетона и самолет бежит вперед уже на трех точках, как ему и положено.

– Новембер-Дельта, до конца полосы и направо. Стоянка номер шестнадцать.

– Направо, шестнадцать – повторяю я информацию и вскоре уже рулю вдоль полосы, ориентируясь на желтые линии с большими цифрами, ведущие на соответствующие этим цифрам стоянки. А вот и нужная. Осторожно доворачиваю и вкатываюсь на стоянку. Встречающий медленно поднимает руки и скрещивает их над головой, я послушно убираю тягу до нуля и влючаю стояночный тормоз. Аэродромщик смотрит на меня и сводит над головой сжатые в кулак руки со смотрящими внутрь большими пальцами. Я в ответ демонстрирую жест, которым цезари приказывали добить поверженного гладиатора. Не нуждаюсь я в таком сервисе – мне не влом и самому колодки поставить, не хочу я за это кому-то платить.

Дождавшись остановки винтов выбираюсь из кабины и ставлю колодки под основные колеса, после чего осматриваюсь. Солидно тут все сделано. Порто-Франко, крупнейший из виденных мной здесь до того аэродромов, отдыхает. Не Франкфурт какой-нибудь, конечно, но по здешним местам – вполне себе круто. Соседние стоянки пустые, а справа через одну, на восемнадцатой, стоит остроносый двухмоторный низкоплан характерной и знакомой бело-лазоревой раскраски. И надпись на борту – «Flying Dutchman», чтобы точно никто не перепутал. Хотя перепутать сложно – ливрея такая же, не хватает только трех известных букв и короны. Правда, у меня «Ферчайлд Метро» с данной конторой никак не ассоциируется, но будем снисходительны к здешней убогонькой авиации. И с этой стоянки идет ко мне мужик. Уже в возрасте, седой, но колоритный такой. Хоть бери и пиши с него картину «Типичный белый летчик где-то в Африке»

Подошел, не заходя на стоянку оглядел мой «Дефендер», кивнул на киль и поинтересовался:

– Оттуда?

Пару секунд я пытался понять, о чем это он, а потом до меня дошло и потянуло на смех. Встретились два одиночества, называется. У меня-то самолетик раскрашен по такой же концепции, разве что к оригиналу чуть ближе. Ну а почему бы и нет, в принципе? Авиация здесь – одна большая деревня, все всех знают, пусть через вторые-третьи-четвертые руки. Так почему бы не сформировать себе легенду? Поэтому в ответ на вопрос я утвердительно машу головой.

– На чем летал? – следует очередной вопрос. «Ах, как нехорошо, подумал посетитель, который и сам не знал имени своего отца». В том смысле, что косить под летчика мне категорически нельзя – вмиг раскусят. И как быть?

– На Ил-76. Лоуд-мастером[load master – в грузовых авиакомпаниях – специалист, отвечающий за погрузку, размещение, крепление груза]

– А в летчики не пробовал?

– Врачи не пускали.

– Понятно. Будем знакомы – Рафаэль Дамхоф.

– Алексей Кареев – пожимаю я протянутую руку.

– Откуда сюда?

– Сейчас – из Зиона – с честным видом называю я доподлиннейший пункт вылета.

– И как тебе там?

– Безразлично. Хотят люди тащить с собой «из-за ленточки» проблемы – их право. It’s not my fucking business.

– Тоже позиция. Что за крафт? – Рафаэль кивнул в сторону моего «Дефа» – Не встречал раньше таких. На «Айлендера» похож, но не он. Модификация какая-то?

– Не совсем. Его развитие – «Дефендер». Для военных и полиции делается. Патрульный, поисково-спасательный, разведчик, еще что-то. Мне повезло – урвал после оверхолла[оверхолл – процедура технического обслуживания и ремонта. Ближайший русский аналог – кап. ремонт] прямо с завода.

– И как?

– Мне нравится – отвечаю я, ни капельки не кривя душой.

– Взлетно-посадочные как?

– Великолепно. Триста пятьдесят метров грунта – и он в воздухе. Это если не грузить по максимуму, конечно. Полностью груженый – ну, с половины мили уйдет точно.

– Действительно хорошо. А по движкам что?

– По движкам тоже все хорошо. «RR» – они и в Африке «RR».

– С этим сложно спорить – смеется Дамхоф.

Тут раздается требовательный гудок автомобильного клаксона. Я оборачиваюсь и вижу небольшой ивековский грузовичок с тремя латиносами в кабине. Видимо, ребят задолбало ждать пока мы наговоримся, и они решили привлечь мое внимание к себе. И они правы. Делу – время, потехе – час, как говориться. В том смысле, что дело – в первую очередь. А я об этом забыл.

– Прошу прощения, мистер Дамхоф, но мне нужно выгружаться. Надеюсь, еще увидимся.

– Конечно увидимся. Рекомендую отель «Paloma» – спокойное и тихое место. Ну насколько это возможно в здешнем бардаке. Если надумаешь заселяться – там меня и найдешь. Рад буду видеть вновь.

– Спасибо за совет. Взаимно.

35й день 7го месяца 24го года.

Автономная территория Невада и Аризона, г. Нью-Рино.

Нет, все-таки нужно иногда выбираться в люди! А то совсем в своей глуши одичаю. Не сказать, чтобы меня это сильно напрягало – я больше интроверт по натуре, но иногда все же хочется общения. Правда, не с кем попало, а с интересными людьми. Сейчас такой человек рядом присутствует. Так отчего бы не потрещать за жизнь и за дела наши летные? Тем более, что имея на руках неплохую сумму денег можно смотреть вполглаза на цены здешнего общепита, не сильно уступающие приаэродромным кафешкам, которые отродясь дешевыми не были. Но сегодня я свою жабу задавил, благо и повод имелся – я себе зубы починил.

Стоматологи – страшные люди. По крайней мере – для меня. Когда здешний специалист сказал мне открыть пасть пошире и полез туда со сверлильной машинкой – мне стало как-то не по себе. А когда зубодер принялся сверлить, душа моя вообще в пятки ушла. Видимо, потому что пятки были наиболее удаленной от сверла точкой моего организма. И находилась там добрые сорок минут, которые дантист (представившийся как Александр Рейзен) занимался моим жевательным аппаратом. Ну и ругался при этом разнообразно, задавая всякие риторические вопросы типа: «Как можно так запускать свои зубы?». А что я мог ему ответить? Да ничего. Как-то неохота язык распускать, когда у тебя во рту вращающееся сверло находится. Вот и я помалкивал. Разве что в особо неприятные моменты мычал и делал страшные глаза, намекая доктору на то, что можно и поаккуратнее. По моему мнению, во всяком случае. Жаль только, что мое мнение по этому вопросу специалистом игнорировалось. Хотя, может быть, это и к лучшему. Из нас двоих врач-то явно не я.

Но все рано или поздно заканчивается. Закончилась и эта экзекуция. Александр, подлатав мои многострадальные зубы, посоветовал в следующем году снова к нему наведаться, запретил есть в ближайшие два часа и отправил в кассу. Где я сразу же понял, что здесь лучше быть здоровым. Потому как слупили с меня совершенно не по-божески. Триста пятьдесят экю за неполный час работы! Кучеряво живут в этом Нью-Рино, раз могут себе позволить отдавать за один визит к врачу половину средней порто-франковской зарплаты. Хотя – чего я ждал? В Старом-то Свете в Америке болеть крайне накладно, а здесь, если проводить аналогии – не просто Америка, а Лас-Вегас, где все либо дорого, либо очень дорого.

– О чем задумался? – пихнул меня в бок Рафаэль.

– О зубах. – меланхолично отозвался я.

– Ты ж их вроде вылечил – удивился мой собеседник. – Или там что-то, что за один раз не лечится?

– Вылечил. – подтвердил я, отхлебывая из кружки пиво и отправляя в рот ломтик соленого мяса. – Только думаю, там ли я их лечил. Может, в Виго дешевле бы вышло?

– Скорее всего – подтверждает мои мысли Дамхоф. – Но только если бы там еще взялись твои зубы лечить. Нью-Рино в этом плане как-то надежней. Целых шесть госпиталей, и на оборудовании здесь не экономят. Так что если что-то хочешь вылечить – лечись в Нью-Рино. Если не вылечат здесь – не вылечат нигде.

– Тоже верно. Вылечил – и ладно. А то еще прихватит в самый неподходящий момент – и что делать?

– А ничего не поделать. Ты тут давно?

– Первый год.

– И как? – интересуется голландец.

– Сложно сказать. Здесь есть положительная сторона – тут у меня возможность летать появилась. Но есть и минусы – очень многих мелких вещей не хватает. Самое обидное, что «за ленточкой» они мне и не нужны были. А тут нету – и хочется. Ну и информационное голодание лютое. Я из-за него уже AFM и АММ наизусть выучил[АФМ – руководство по летной эксплуатации самолета, АММ – по технической].

– Ну это в любом случае дело полезное – смеется мой «мистический» собеседник. – А так – в Порто-Франко всяких книжных хватает. И на русском у них тоже много что есть. Ты ведь русский?