Текст книги "Возрождение (СИ)"

Автор книги: Александра Лисина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 28 страниц)

Глава 6

– Ты в своем уме?! – прошипел Элиар, едва они оказались в Южном крыле, под защитой Ясеня. – Совсем спятил – вот так, в лоб...?! Мы с Тилем такую изящную комбинацию придумали, такой "подарок" им готовили, а ты взял и все испортил!

Таррэн поморщился.

– Перестань. Это все равно надо было сделать.

– Да, но важно КАК сделать?! Мы собирались осторожно, исподволь, постепенно подготавливая Совет к мысли насчет Тиля... а ты что натворил?!

– Это было неразумно, – тяжело вздохнул Тирриниэль. Первый упрек, который он позволил себе отпустить в сторону сына.

Таррэн поджал губы.

– Отец...

– Хватит. Что сделано, то сделано, – Тиль повернулся, чтобы уйти, старательно пряча досаду и разочарование, но был остановлен твердой рукой сына.

– Нет, отец. Я все сделал правильно.

– Как же, – возмущенно фыркнул Элиар. – Ты бы еще сказал им, что притащил сюда свой драгоценный Ясень и что через пару часов он, если ты захочешь, превратит этот Дворец в твои личные Чертоги! А если надо, то в считанные дни опутает весь Эоллар и создаст из него второй Проклятый Лес! Только хмер и будет не хватать, хотя при определенном усилии, за пару столетий, я думаю, он даже их тебе вырастит и предоставит на блюдечке – голодных, свирепых и очень покладистых. После чего тебе вполне можно будет думать насчет завоевания остальной Алиары и подчинении себе, любимому, всех четырех материков. Как вам такая идея, а?!

– Это было правильно, – упрямо повторил Таррэн. – И в отношении Эланны – тоже.

– Тьфу! – только и сказал Светлый. А Тирриниэль снова вздохнул: с Элом он, как ни странно, на этот раз был полностью согласен.

– Отец, послушай...

– Не надо. Я сейчас не слишком хороший собеседник. Извини.

– Нет, ты должен меня выслушать, – настойчиво развернул его за плечи Таррэн. – Я много думал по этому поводу и пришел к выводу, что мы совершили ошибку, когда намекнули Эланне на Эла.

– Ну, наконец-то, дошло! – "обрадовался" Светлый.

– Да помолчи ты! Дай слово вставить!

– Ах, пожалуйста-пожалуйста. Только в следующий раз заранее меня предупреди, когда решишь все переиграть без моего участия!

– ЭЛ!

– Все, умолкаю, – Элиар примиряюще поднял руки и всем видом показал, что от него больше ни слова не услышат, ни упрека, ни возгласа, ни даже намека на недовольство. Он широко улыбнулся, явно пересилив себя, и подчеркнуто беззаботно отвернулся от побратима. Однако лицо его все еще оставалось сердитым, а в глубине зрачков то и дело вспыхивали неприятные красноватые огоньки.

– Отец, – Таррэн пристально посмотрел на неподвижного Тирриниэля. – Пойми: Эланне НУЖНО было сказать насчет Огня. Так было честно по отношению к ней. Я все понимаю. Я вижу, как ты на нее смотришь, и не возражаю, но... пожалуйста, пойми: без рун ты не сможешь быть с ней. А без ее добровольного согласия никто не станет этого делать. Мы поклялись, помнишь? Мы предупредили твой Совет, что за нарушение будут уничтожены все, кто только посмеет заикнуться об Изменении. Абсолютно все, невзирая на статус, возраст и заслуги перед Лесом. Ты сам заявил об этом. Ты создал новый Закон. Ты обрек Изменение на гибель, помнишь? А теперь собираешься сам же все и разрушить?

Владыка Л'аэртэ сжал кулаки.

– Руны – единственный способ для Эланны.

– А ты у нее спросил?

– Это не больно, – нахмурился Тирриниэль. – Мы научились гасить боль. Она вообще ничего не почувствует. Ей будет гораздо проще, чем в свое время Мирене.

Таррэн снова вздохнул.

– Да как же ты не поймешь... хорошо, попробую по-другому, – он пару секунд помолчал, собираясь с мыслями. – Представь себе, что случится, если мы сейчас умолчим про Огонь, сделаем вид, что готовы на династический брак, все твои (даже самые смелые) планы исполнятся, и Эланна действительно согласится. Причем, согласился по доброй воле, поскольку ты сумел ее очаровать и вызвал искреннюю симпатию. О большем пока не говорю – для этого требуется время. Теперь представь, что Адоррас тоже одобрит ваш союз и устроит грандиозный праздник в честь любимой дочери, а на время церемонии бракосочетания превратит свой Дворец в один огромный карнавал. Все случится так быстро, как ты того пожелаешь. Будет музыка, цветы для невесты, много тостов и игристого вина. Будет вечер, а за ней и ночь. Будет радостное нетерпение. И будет много слов, когда после обряда ты поведешь жену из Тронного зала в ваши общие покои. Я согласен – это прекрасная мечта. Но ответь мне, что ты скажешь своей любимой, когда придет время для объятий, и она потянется к тебе, ожидая взаимности?

– Мы проведем ритуал раньше, – буркнул Тиль, отводя глаза.

– Где? Во Дворце? Накануне церемонии?

– Почему нет?

– А если что-то пойдет не так? – покачал головой Таррэн. – Если Эланна перенесет его плохо? Если нам помешает то, что она рождена на Алиаре, или наши руны подействуют на нее совсем не так, как на Мирену?

Владыка Темного Леса несильно вздрогнул.

– А если Адоррас узнает об этом? Если сама Эланна, узнав правду в последний момент, вдруг усомнится или передумает? Ты хоть раз говорил с ней об этом? Интересовался, как она относится к возможной опасности твоего Огня? Предупреждал о последствиях или о том, что руны Изменения, будучи нанесены однажды, больше никогда не покинут ее тело? А сам процесс? А его длительность и неприятные ощущения? Хорош же ты будешь, если твоя жена вдруг спрыгнет с алтаря от боли и в ужасе побежит за помощью! Ты хоть подумал, что она не имеет никакого понятия насчет Изменения? Подумал о том, что она не знает, какую боль причиняют наши руны? Подумал, наконец, о том, что с ней все может пойти по-другому и, даже если она согласится, то просто не будет к ЭТОМУ готова? А если и будет, то вовсе не к тому, что во время ритуала надо сохранять полную неподвижность? Как считаешь, ей понравится, что кто-то из наших будет видеть ее обнаженной и начнет чертить на ее коже руны? Понравится, если ты сам вдруг решишь это сделать, а потом ей будет без конца сниться это в кошмарах? Понравится, если что-то мы не предусмотрим, и с ней произойдет то же, что и с Литой?!

Тирриниэль побледнел.

– Мы не допустим...

– Нет, конечно, – устало сказал Таррэн. – Но и гарантий никаких мы, в общем-то, дать пока не можем. Здесь все может случиться. Все может пойти не так, как мы привыкли: другой мир, другая магия... мы давно уже не принадлежим Алиаре. И еще не успели прочувствовать ее так же хорошо, как свой новый дом. Пойми: проводить ритуал здесь – очень опасно. Во Дворце Адорраса слишком много неучтенных факторов и посторонней магии. Один сбой, и все окажется напрасным... а к нам домой Эланну никто не отпустит. В первую очередь, сам Адоррас. Разве что сбежать, пока все будут увлечены другими вещами? Но в этом случае, сам понимаешь, ни о каких хороших отношениях речи идти уже не будет. А то нас еще и обвинят в попытке похищения члена правящей семьи. Дескать, обманом завлекли, голову задурили, да и обнаглели от безнаказанности, а Эланна, будучи слишком юной для таких интриганов, как мы, позволила это с собой проделать, не заботясь о последствиях. Нет, отец. Так нельзя. Если ты мне не веришь, то хотя бы представь, что бы сделала со мной Белка, если бы я попытался провернуть подобное без ее ведома и согласия?

Элиар зябко передернул плечами и инстинктивно огляделся: нет ли где этой дикой хмеры? Не подслушивает ли с потолка? От нее всего можно ожидать. Даже того, что вдруг спрыгнет сверху и ка-а-ак даст по шее за подобные выкрутасы. Тем более, один раз с ней посмели обойтись некрасиво. Что из этого получилось, все они знали – Талларен, вон, до сих пор из могилы выкопаться не может. А если она вдруг узнает, ЧТО они тут напридумывали, пока ее не было...

Светлому вдруг стало резко не по себе.

– Хорошо, я понял, – дрогнувшим голосом согласился Тиль, видимо, подумав о том же. – Тогда стоит закончить Договор и побыстрее вернуться: не уверен, что после сегодняшнего Адоррас рискнет снова ставить этот вопрос.

– Эланна поймет, – улыбнулся Таррэн. – Она – умная женщина и не станет поступать, как многие наши. Раз уж она рискнула в одиночку прийти на Лиару... думаю, вам следует поговорить. Только на этот раз – предельно откровенно.

– Спасибо, лучше не надо.

– Надо, отец, – Таррэн улыбнулся шире. – Она должна знать, чем мы опасны и почему это именно так. Должна понимать, что иногда мы при всем желании теряем над собой контроль. Должна видеть, что ты уважаешь ее мнение, и должна подумать над тем, что способ для вас быть вместе существует. Если, конечно, ты ей небезразличен.

– Если... – пробормотал Тиль, неловко отворачиваясь. – Ты прав: если... это, пожалуй, самая главная проблема.

– Ты просто плохо знаешь женщин.

– Я плохо знаю? – мрачно покосился Владыка Л'аэртэ.

– Ты, ты, – тихо рассмеялся Таррэн. – Возраст здесь не имеет значения, а ты, хоть и живешь дольше, все-таки... прости за откровенность... пока ни разу не был близок к тому, что называется любовью. Это не в обиду тебе сказано, а к тому, что если Эланна не бросается к тебе на шею и не кричит на каждом углу о своих чувствах, это совершенно ничего не значит. Даже более того: Бел, к примеру, из меня едва душу не вытрясла, когда я признался, что с ума от нее схожу. Я уж подумал: все, кончилась моя жизнь – никакой пары, никакого будущего, никакого счастья... а она выругалась и пообещала, что убьет, если я немедленно ее не поцелую. Представляешь?

Элиар с интересом обернулся.

– Да? Удивительно, что ты после этого еще живой.

– Сам порой поражаюсь.

– Э-эх, везунчик Торковый. Если бы не Бел, остались бы от тебя одни подметки. И в Лабиринте, и позже, и вообще.

– Помалкивай лучше, – беззлобно фыркнул Таррэн. – Если бы не Бел, не видать бы тебе Милле, как своих ушей. И вообще, кто-то до сих пор бродил бы по моему лесу неприкаянным призраком, если бы она не надумала вытащить его с того света.

– Ну... да. Насчет этого не спорю. И насчет Милле тоже. Хотя к ее созданию ты тоже слегка приложил... э-э... руку.

– Все, пошел вон отсюда, – беззлобно пихнул побратима Темный. – Надоел со своими подначками. Лучше придумай, что сказать вечером на Совете касательно Портала. Чует мое сердце, Аверон захочет его осмотреть или потребует, чтобы мы обучили обращению с Огнем его младших прямо сейчас.

– Я уже думаю. Кстати, ты заметил, что у них нет никаких Хранителей?

Таррэн пожал плечами.

– А зачем они нужны? Хроники у них никто не прячет, магов полно в любом Роду: посильнее, послабее... каких угодно. За рассеиванием сил следить не надо. Никакой угрозы для Перворожденных в этом мире давно нет. Боевая магия тоже не в почете – все направлено на гармонию и созидание. А если и есть какой-нибудь рен Аверон со своей огненной стихией, так и пускай балуется: у Владыки достаточно сил, чтобы щелкнуть его по носу, если зарвется.

– Когда-то им и три Рода было не проблемой щелкнуть по носу.

– Вот именно, что было, – наконец, усмехнулся Тирриниэль. – Как считаешь, Светлый, что случится, если с нами попробуют поступить, как с Ищущими?

– Ничего, – ухмыльнулся Элиар. – Если Создатели не надумают навестить этот мир после шести тысяч лет молчания, любой из моих Хранителей легко одолеет целый Род местных магов. А если придут еще и твои...

– Никаких ссор, – оборвал его мечтания Таррэн. – Мы пришли сюда не за этим. Сходи лучше, взгляни, как дела у Лана и добились ли они чего с тушкой дирсы. Отец, а нам с тобой стоит навестить Ясень.

Тирриниэль кивнул.

– Идем. Заодно, расскажешь, что за сон тебе такой странный приснился и каким образом ты прошел по памяти Рода аж на девять эпох назад.

– Сплетничать собрались, да? – подозрительно покосился на родственников Элиар. – Ну и ладно. Я с Бел потом сам поговорю и все у нее выведаю.

– Бел здесь нет, – честно ответил Таррэн.

– В смысле?

– В прямом: ее до сих пор нет во Дворце. Она сказала, что не вернется, пока мы не закончим с Договором.

– А как же...?

– Вот так, – хмыкнул Темный, не вдаваясь в подробности, и первым двинулся прочь.

– Эй! Но ты же сам сказал, что видел ее! – крикнул ему вслед Элиар.

– Да. Во сне.

– Но твоя аура...!

– А что с ней?

– Торк! Да ничего! – окончательно взвился Элиар. – Ничего такого, что заставило бы меня беспокоиться, как вчера!

– Так это ж хорошо, – усмехнулся Таррэн. – Чем ты недоволен?

– Тем, что ничего не понимаю!

– И не надо. Спокойнее будет. Просто поверь: с Бел все отлично, она недалеко и, если потребуется, в любой момент сможет дернуть тебя за ухо. Но на глаза не покажется – не хочет осложнений с местными. Теперь понятно?

Эл проворчал что-то неразборчивое, насупился, справедливо заподозрив, что ему дурят голову, и, отмахнувшись от побратима, ушел. Ну их, с этими тайнами и загадками. С Бел никогда не было все ясно, а теперь, когда появился Тор, от нее вообще можно ждать чего угодно. Так что Торк с ней, потом сама все расскажет. А начнешь настаивать – не поймут. К тому же, если Темный уверен, что все путем, то и ему нечего волноваться.

Но все-таки почему так неспокойно на сердце?

Тирриниэль, проводив его долгим взглядом, повернулся к сыну.

– Что ты хотел мне сказать? Разве у нас появились от него секреты?

– Пойдем, – вздохнул Таррэн, направляясь в дальнюю комнату. – Я хочу открыть тебе память, а ты сам решай: стоит ли говорить Элу или лучше подождать.

– Все так плохо? – насторожился Владыка Л'аэртэ.

– Скорее странно. Я не могу разобраться: слишком много неясного. Но сон непростой, даже с учетом того, что там успела побывать моя жена.

– Что она хотела?

– Чтобы я перестал себя загонять и выспался, наконец, – пожал плечами Таррэн.

– И?..

– А я не стал.

– Почему? – с интересом покосился Тиль, на что его сын только усмехнулся.

– Я что, дурак – спать в такое время?!

– О... тогда все ясно, – хитро прищурился Владыка Л'аэртэ. – А ты уверен, что это был только сон? И уверен, что твоя аура пришла в порядок сама по себе?

Таррэн вместо ответа зашел в комнату с приветственно зашелестевшим Ясенем, протянул руку, без удивления принял на раскрытую ладонь три ореховых скорлупки и мягко улыбнулся.

– Насчет Бел я почти уверен, что она была, – прошептал он, раз за разом читая эльфийские руны. – Все же разгрызенные орехи не падают под двери ниоткуда. А вот насчет остального... хочу, чтобы ты тоже это увидел. Может, поймешь больше, чем я?

Тирриниэль тут же кивнул.

– Хорошо. Давай попробуем. Только... хочешь совет?

– Какой?

– Когда в следующий раз уснешь... – Тиль на мгновение замолчал, и Таррэн вопросительно изогнул бровь, – и если вдруг все получится... то передай Бел от меня привет. Где-нибудь между страстным поцелуем и крепкими объятиями.

– Отец!

– А если ты не уверен до конца, сон это был или нет, то положи с вечера под подушку пару орехов, а потом проверь, так ли ты хорошо в себе разобрался. В конце концов, в жизни всякое бывает. Даже такое, что на скорлупе сами собой появляются эльфийские руны.

Таррэн изумленно моргнул, никак не ожидая от отца подобного напутствия, но Тирриниэль лишь тихо рассмеялся. После чего сразу посерьезнел, осторожно присел на услужливо приподнявшийся Ясеневый корень и повелительно кивнул.

– Все, делай. Я готов тебя принять.

Спустя два часа они сидели в одной из комнат Южного крыла и задумчиво изучали неуловимый для простого глаза танец ясеневых листьев на одной из живых стен. Тирриниэль уже довольно долго был погружен в глубокие размышления, Таррэн рассеянно вертел в руках ореховую скорлупу, зеленый ковер у него под ногами то и дело начинал ходить мелкими волнами, словно чуя нетерпение хозяина, а напоенный лесными ароматами воздух едва не гудел от скопившегося напряжения.

– Что это за место? – наконец, нарушил затянувшееся молчание Владыка Л'аэртэ.

Таррэн встрепенулся

– Скальные Берега.

– Уверен?

– Там больше нечему быть.

– А статуя – та самая?

– Думаю, да, – кивнул Таррэн. – Она слишком живая, чтобы быть плодом моей фантазии. И слишком... правдоподобная.

– Согласен, – Тиль медленно отпил из хрустального бокала и чуть нахмурился. – Насчет Бел я теперь, кстати, не уверен – уз на тебе все еще нет. Следов чужого воздействия в памяти – тоже. Если это действительно была она (а скорлупу все же никуда не денешь!), то почему все так странно переплелось? Даже я не могу отличить, где закончился сон, а началась реальность. Такое впечатление, что и она там была... или же ты так хотел ее увидеть, что увидел по-настоящему, а воспоминания наложились на сон... не знаю, сын. Теперь – действительно не знаю. Что сам думаешь?

– Я вижу этот сон каждый день с тех пор, как исчезла Белка. В мельчайших подробностях. Иногда Она просто стоит напротив. Когда-то отворачивается и уходит. Однажды растаяла прямо у меня на глазах, а вчера, вот, подошла ко мне сама. Впервые.

– Она могла заставить тебя увидеть этот сон?

– Уз ведь нет, ты сам говоришь, – вздохнул Таррэн. – Да и я не почувствовал. А ЕЕ помню хорошо. Мое тело помнит. И от орехов пахнет ЕЕ медом – я не мог перепутать.

– Согласен. Но сон все равно странный.

– Может, ты прав, и я спутал реальность с выдумкой? Боюсь ее потерять, и таким образом все это проявилось?

– Тогда почему статуя всегда одна и та же? Почему они обе ТАК похожи?!

– Не знаю, – помрачнел Таррэн. – Даже предполагать не хочу, потому что такое тогда получается...

– Какая-то связь между ними есть: просто так ничего не бывает. Но при чем тут Бел и Мать Драконов? И почему у меня тоже сложилось впечатление, что Бел там действительно была, а ты какое-то время смотрел на НЕЕ ее глазами? – Тирриниэль прикусил губу. – Или это был кто-то другой? Мы все еще очень мало знаем о Создателях. Слишком мало для того, чтобы делать какие-то выводы.

– Но их сила просыпается, – возразил Таррэн. – Ты ведь тоже это чувствуешь. Видишь, каким раздражительным стал Эл – на него это непохоже.

– Нет, – согласился Тирриниэль. – Совсем не похоже. Поэтому я хорошо понимаю, почему ты решил пока ничего ему не говорить. С моим Огнем тоже творится что-то непонятное: то готов вспыхнуть от малейшего ветерка, то, напротив, никак не дозовешься... да что говорить: если уж Эл с его спящим даром реагирует, то нам с тобой придется быть вдвойне острожными!

– У Эла дар уже не спящий: если помнишь, я его пробудил.

– Он малоактивен.

– Это пока, – сумрачно предрек Таррэн. – Если так будет продолжаться, у него могут возникнуть большие проблемы: Алиара почему-то выводит Огонь из равновесия. Я еще в прошлый раз почувствовал, но не так сильно. А сейчас... кажется, Эл становится таким же вспыльчивым и непримиримым, как мы в юности. Только, в отличие от нас, он не понимает, что происходит. Я пытался вчера уточнить кое-что, так он надулся и ушел. И сегодня, если ты заметил, тоже.

Тирриниэль задумчиво повертел хрустальный бокал.

– Заметил. А еще я заметил, что на наших Охотников это не действует.

– У них нет дара.

– В Стрегоне есть кровь Белки. Конечно, всего капля, но в ней, если помнишь, и твоя кровь... и моя... слегка разбавленная.

Таррэн неожиданно замер.

– Ты думаешь, она тоже...?!

– А ты только сейчас сообразил? – удивился Тиль. – Конечно, и Бел ЭТО чувствует: в ней, считай, почти треть нашей крови. И, соответственно, магии: твой, моей, Талларена. А он, между прочим, унаследовал гораздо больший Огонь, чем ты. Тебя, правда, выручает Лабиринт, тогда как Белка этой силой пользоваться (хвала небесам!) не умеет. Однако не забывай: твоя жена, в той или иной степени, тоже приняла в себя магию Огня, иначе у вас не было бы ни Тира, ни Милле, ни Тора. Просто она, как всегда, первой забеспокоилась, хотя, возможно, не была уверена, что беспокоится правильно. А поскольку в последние годы она себе вообще мало доверяла...

Таррэн прикрыл глаза.

– Торк... она побоялась сорваться!

– Скорее всего. Поэтому и ушла: подумать, посидеть в тишине и попробовать разобраться, в чем дело. Она ведь тоже боится этого (не один ты такой умный) и боится, что этим причинит тебе боль: если Бел выпустит из-под контроля свою силу, последствия будут не лучшими, чем если сорвешься ты или я. В ней течет наша кровь. В ней течет кровь Траш, Карраша... всей стаи! Теперь добавились перевертыши. Быть может, кто-то еще, о ком мы с тобой понятия не имеем. Кто знает, как она жила эти двенадцать лет?

Таррэн переменился в лице.

– Отец, я – дурак...

– Нет. Ты просто плохо подумал.

– В нас же течет один Огонь, а она – все еще наполовину человек! И в ней есть частичка Траш! И Карраша! А он еще много лет назад отличался слишком буйным нравом! Проклятье! Я должен был заметить, понять, помочь, наконец!

– Когда? Это же не сразу проявилось, а разговаривать в последнюю неделю нам было просто некогда: сам помнишь – мы почти не спали. Только и хватало сил, чтобы доползти до кровати и упасть. Такое впечатление, что Адоррас решил испытать нас на прочность.

– Но почему она не сказала мне?! – тихо простонал Таррэн. – Почему не пришла и не попросила помощи?!

– Бел не любит просить, – напомнил Тирриниэль. – Если тебя это утешит, то она и мне ничего не сказала. Но я, слава богу, не первый день на свете живу, и, к счастью, научился различать, где она шутит, а где сердится по-настоящему. К тому же, мне кажется, Бел сама не была уверена в том, что с ней что-то не так, вот и отошла в сторонку, чтобы ни нам не мешать, ни самой не наделать глупостей.

Таррэн обхватил голову руками.

– Это неправильно... она должна была сказать... я бы посмотрел, помог... может, надо защиту какую поставить? Или убрать ее амулет? Вдруг Ясень помог бы?

– Если Бел ушла, значит, не помог, – медленно уронил Тиль, изучая солнечные блики на хрустальных гранях опустевшего бокала. – Или что-то случилось еще, раз ей понадобилось уйти... именно таким образом. Может, посмотрела на нас и решила, что нечего тревожить по пустякам? Честно сказать, не знаю, что уж для нее важнее. Но раз она вернулась, то, видимо, свои трудности решила. Или же нашла, что искала. А может, просто выяснила, что хотела. В любом случае, это у нее надо спрашивать. Наше же с тобой дело – выбрать подходящий момент и задать ей нужный вопрос.

– Я попробую, – невесело кивнул Таррэн. – Но результатов не обещаю.

– А я ничего и не жду.

– Какой ты стал мудрый... местами. Если бы еще и с Эланной решил...

– Другим советовать проще, – хмыкнул Тиль. – А что касается Эланны, то я подумаю, как ей все объяснить. Правда, результатов, как ты сказал, не обещаю.

– Она ведь тебе нравится, – повернулся Таррэн, внимательно глянув на отца.

Тот кивнул.

– Да. Но это ничего не меняет.

– Ты обязан с ней поговорить.

– Я учту твои пожелания.

– Отец...

– Все, хватит, – Тирриниэль поставил бокал и поднялся. – Больше не о чем рассуждать. Если уснешь сейчас, то постарайся припомнить свои сны поточнее. Если это случится поздно ночью – я тебе уже сказал, что делать. В любом случае попроси Ясень поставить на комнату дополнительную защиту и пройдись Огнем по углам.

– Зачем?

– Чтобы дирсы не подкрались, – подозрительно серьезно ответил отец.

Таррэн негромко фыркнул: шутник.

– А ты куда?

– К Ланниэлю загляну, – усмехнулся Владыка Темного Леса. – Посмотрю, как у него успехи. Может, ошейник сумел собрать или дирсу нашу разговорил? Чем Торк не шутит? Все же он у Линнувиэля способный. Пожалуй, даже способнее Ларриэля. А когда они работают на пару с Вертэлем, то вообще – загляденье. Такое впечатление, что они – две половинки одной сущности, которой почему-то вздумалось отыскать себе сразу двоих носителей.

– Ты прав: они на удивление хорошо ладят.

– У них магия отлично сочетается, несмотря на то, что Ланниэль – Темный и почти что Хранитель, а Вертэль – Светлый целитель в сотом поколении. Но это только подтверждает твою теорию, что все мы (и Светлые, и Темные) на самом деле – один и тот же Народ. А наша магия, какой бы она ни была и от кого бы нам ни досталась, в своей основе имеет очень много общего. Спокойной ночи, Таррэн.

– Спокойной ночи, отец, – отозвался Таррэн, провожая глазами уходящего Владыку. Тот слабо улыбнулся, пользуясь тем, что никто не видит, а про себя подумал, что, наверное, все же не зря живет на этом свете, раз даже после стольких лет слышит в голосе сына неподдельную заботу и искреннюю благодарность. За понимание, сочувствие, помощь и просто за то, что ему не все равно.

Странно, что это вообще происходит. Тиль порой даже сомневался, что подобное стало возможным: после стольких лет молчания, взаимного недоверия, обвинений и упреков... после полного разрыва, Отречения... ох, как он понимал чувства Адорраса, когда Ищущие вдруг вернулись с Островов Смерти за отмщением! Но как же тяжело признавать свои ошибки и делать что-то наперекор всему прежнему опыту. И как невыносимо трудно видеть, что вся твоя прежняя жизнь была бессмысленной и никому не нужной бравадой.

"Я, может, и моложе многих местных, – хмыкнул Тиль про себя. – И, возможно, слишком рано и незаслуженно приобрел седину в волосах. Зато в успел пережить столько, сколько здешний Совет себе представить не может. Что же касается ошибок, то их у меня тоже было немало. И ошибок страшных. Порой, даже смертельных. Но, как оказалось, сама по себе ошибка – ничто, если ты не сумел ее понять и исправить. А если исправить не получилось, то хотя бы уменьшить последствия и задуматься о том, как не допустить повторения".

Владыка Л'аэртэ кивнул молчаливым перевертышам, чутко караулящим в коридоре. Ненадолго зашел в свою комнату за одним полезным артефактом. Бережно погладил выросший прямо в центре комнаты молодой ясень. Мягко улыбнулся, ощутив ласковое прикосновение в ответ. После чего быстро вышел и надолго пропал в недрах надежно защищенного Южного крыла, где Ланниэль упорно бился над загадками мертвой дирсы.