Текст книги "Возрождение (СИ)"

Автор книги: Александра Лисина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 28 страниц)

Охотники насторожились. А когда Дракон вдруг сорвался с места, как спущенная стрела, мгновенно рассыпались и заплясали вокруг него так, как в свое время танцевали с Вожаком. И это неожиданно оказалось так завораживающе красиво, что даже Адоррас, вынужденно отвлекшись от тяжелых раздумий, не сумел остаться в стороне. Хотя подробностей этого странного боя он тоже различить не смог: просто взвился вдруг посреди зеленой поляны разноцветный вихрь, лихо сорвал с деревьев густую листву, играючи взрыл плотную землю, заставив ее взлететь на высоту нескольких человеческих ростов. А потом закружил, закружил, закружил... рыжий, черный, серый, золотой... разноцветные пятна так и поплыли за завесой из поднявшейся пыли. Вот вроде мелькнула чья-то когтистая лапа. Вот пронесся мимо чей-то распушенный хвост. Волчьи глотки дружно исторгли недовольный рык, когда Дракон ударил в ответ, но перевертыши и тогда не отступили – кидались на него снова и снова, заставляя вертеться, прыгать и бить в ответ руками, ногами, мечом и головой. А потом били сами – когтями, боками, рвали зубами, толкали и фыркали прямо в лицо.

Вот расширенные глаза повелителя успевают запечатлеть мгновенно исчезнувшую картину: рыжий волк, поднырнув под чужой локоть и страшновато изогнувшись, каким-то чудом избегает удара длинного шипа и рвет в ответ зубами броню на чужом плече. Тщетно: прокусить ее не удается. Остается только толкнуть задними лапами на излете, бессильно царапнуть бронированный бок и с досадой упасть у врага за спиной. С тем, чтобы мгновенно развернуться и, отыскав крохотную щелочку в безупречно сплетенной защите Дракона, попытаться снова.

Вот еще картинка: двое золотистых зверей с двух сторон пробуют достать верткого противника. Один успел цапнуть широкой пастью предплечье и впился в острый шип на локте, повиснув на нем всем телом и яростно пытаясь отломить опасную колючку. Толчок... рывок мощной шеи, отвратительный хруст... и под недовольное ворчание Дракона ему это удается. За мгновение до того, как второй так же шип наметился ему в левый бок. Одновременно с этим второй зверь с таким же неистовым упорством пробует повторить этот трюк с другой рукой, но досадно промахивается, и Дракон с легкостью отбрасывает от себя первого зверя. Лишь для того, чтобы попасть под сдвоенной удар подоспевшей второй пары волков.

Они попытались сбить его с ног. Раз, другой, третий – не вышло. Затем попробовали поцарапать естественный доспех когтями – устоял, гад, хоть местами и чуть потускнел. Потом постарались откусить колючие шипы, нападая не только по двое, но все вместе, надеясь задавить массой до того мига, как отрастут новые. Однако тот быстро сообразил, в чем опасность, и каждый раз успевал сбить нацелившихся на него зверей, а если не удавалось – уходил в сторону, не забывая при этом воткнуть холодную стал (или это тоже не меч, а его живое тело?) в податливый бок.

Спустя пару мгновений этой безумной схватки Адоррас осознал, что чудовищные волки лишь едва-едва способны удержать разбушевавшегося Дракона. И то – в человеческом теле и пока он не слишком зол. По скорости они ему слегка уступали, но зато брали численностью. По этой же причине у них пока не было убитых и серьезно раненых. Однако даже могучие волки уже начали тяжело дышать, тогда как Дракон оставался сух и свеж, как после долгого отдыха. У него не появилось одышки, не виднелось распаренных щек, да и во всем остальном он, кажется, больше был раздражен досадной задержкой. Хотя и несколько увлекся боем, заинтересовавшись, как всякий хороший воин, возможностями своих необычных противников. Однако уже сейчас ясно – долго этот бой не продлится: как только Дракону надоест или он окончательно разозлится, все закончится быстро и печально. Ведь волки явно не остановятся, а ОН... как известно, Драконы никогда не уступают своих побед. Так что вопрос был только в сроках.

Правда, бывший Владыка не мог не признать, что волки хотя бы дают ему время. И Адоррас, к собственному удивлению, вдруг почувствовал, что уважает их за это. Благодарен за то, что они хотя бы пытаются что-то изменить. А вместе с тем неожиданно ощутил жгучий стыд за то, что сам, будучи повелителем и тем, кому должно принимать решения, так непростительно размяк и безвольно опустил руки. Отказавшись от борьбы, от своего Дома, от прежних договоренностей и даже надежд. От всего отказавшись только потому, что некогда благоволящий его Народу Создатель, почитаемый на Эолларе, как один из богов, вдруг предал его, не пожелав выслушать ни единого слова. Потому, что предал его и чужак, которому он был уже готов поверить. Потому, что предал кто-то из своих, сообщив Дракону о приходе Темных. И потому, что он едва не предал себя сам. Здесь. Сейчас. Когда погрузился в беспросветное отчаяние и напрочь позабыл о том, кто он есть.

– Эланна! – встряхнулся снова – повелитель и господин. – Живо ко мне! Поможешь лордам со щитом!

– Что?! – ошеломленно повернулась эльфийка.

– Помоги им! – властно бросил ллер Адоррас и первым двинулся к Светлому эльфу. – Твоих сил на это хватит. Позови своего Духа!

Эланна слабо улыбнулась: ну, наконец-то он ожил!

– Я уже давно позвала. Они крышу держат.

Владыка мельком покосился наверх и, отвесив себе мысленную затрещину, благодарно кивнул.

– Молодец. Защита еще цела?

– Конечно. Лорд Тирриниэль ее не трогал. Только усилил – я проверила.

– Усилил? – недоумевающе переспросил отец и снова покосился на молчаливого Темного, сидевшего на деревянном троне, как великий властитель прошлого – такой же неподвижный и суровый.

Эланна тут же кивнула.

– Конечно. Он нарастил свои собственные контуры поверх наших, потому что только Родовой Ясень умеет сдерживать Огонь Жизни. Я такое уже видела у Золотых, когда они мне Портал показывали. Без Ясеня Дворец уже погиб бы. И ты... – она неловко потупилась, но ллер Адоррас понял и сам: если бы Дворец погиб, его жизнь не продлилась ни мгновением дольше – такова плата за его силу и владение Источником. Но как такое может быть, если его отсекли от собственного Источника? И почему Эланна так уверена, что...?

У Владыки вдруг нервно дернулся кадык, а глаза сами собой повернулись к Тирриниэлю.

– Я его не тронул, – неслышно обронил Темный эльф, едва разжав зубы. – Только использовал – моих сил не хватило бы за такое короткое время... а так... сверху... накрыл, как колпаком, чтобы не сожгло. И ты прав: не объяснил, потому что могли не понять... надо было быстрее, а пояснять слишком долго. Но поверь: когда мы уйдем, Дворец будет твоим... снова... целиком и полностью. И даже больше. Ясень нужен лишь для защиты... на время... просто ты с ним не справишься... прости, некрасиво вышло, но иначе никак...

Адоррас ошеломленно воззрился на смертельно уставшего чужака и только сейчас заметил, что дочь не просто так стоит рядом с ним, а еще... боги!.. делится с ним СВОЕЙ СИЛОЙ! Отдает ее беззаветно, чтобы Темный, в считанные мгновения закрывший Дворец своей проклятой магией и едва не погибший при этом, не рухнул тут в спасительный обморок! Причем, отдает не первую минуту и совершенно не собирается останавливаться! Верит ему! Беспокоится! И все равно отдает, потому что без этого он не справится, как бы ни был силен и как бы ни был могуч его дар. Проклятье! Да в чужом Дворце работать во сто крат труднее, чем в своем! У себя в Чертогах он бы управился легче, а тут Дворец из него все жилы вытягивает, душу выматывает, заставляя творить на пределе возможностей! Заставляя перебарывать чужое сопротивление, но ничего не ломать и не рушить! Вот почему он так бледен! И вот почему она не уходит из Зала! Из-за НЕГО!

– Не трогай его, – твердо сказала Эланна, прямо взглянув на оторопевшего от последней мысли отца. – Я тебе все объясню потом. А его не трожь. Нам и так нелегко.

"Еще бы! – подумал Владыка. – Если бы он уничтожил мой Источник и на его основе создал собственный, было бы гораздо легче. Но он ничего не тронул, не разбил щиты, только зачерпнул... немного, снаружи, а остальное вложил из своих резервов, потому что мешает мой запрет на... ЗАПРЕТ! Вот демон!"

Ллер Адоррас резко переменился в лице и, поспешно потянувшись мыслью вперед – туда, где много веков назад основатель его Рода заложил свой первый Источник, торопливо бросил несколько слов, заставляя древний магический Ключ подчиниться на время чужаку. Мимоходом порадовался на то, что ошибся и не остался без сил, но потом снова устыдился: вот же позор из позоров. Какой-то пришлый рискует своей шкурой и разумом, спасая его мир, а он – повелитель и мудрец (хотя какой тут, к Торку, мудрец?) сидит на пятой точке и предается унынию вместо того, чтобы действовать!

– Спасибо... – прошелестел Тиль, когда побледневший эльф снял защиту, и сила потекла в него уже без помех. Но ллер Адоррас поспешил отвернуться, чтобы чужак не увидел выражения мучительного раскаяния на его лице. – За то, что понимаешь... я бы, наверное, не смог... по крайней мере, не так быстро.

Отец Эланны до боли стиснул зубы, но не стал говорить, что до этого мига проклинал и мысленно обрушивал все известные кары на его голову. Не смог бы он... как же... а пощадить чужой Источник, выходит, смог?! А рисковать шкурой ради постороннего Владыки тоже смог?! А стражей моих пощадить успел?! Не убил магов, охранявших Источник, а лишь вежливо посоветовал не мешать и усыпил от греха, когда не послушались?! Что же ты за существо Тирриниэль Илле Л'аэртэ?! Ты – Перворожденный, но с кровью Дракона в жилах. Владеющий проклятым Огнем, но умеющий им управлять? Пришедший сюда незваным гостем, но сумевший остаться для смертного боя? Навлекший на мой Дом страшную беду, но не уклонившийся от ответственности за это? Кто ты, Темный эльф, за которого беспокоиться моя единственная дочь? Кто ты такой? Друг ли? Враг ли? Или, может, что-то совсем иное?

Ллер Адоррас тихо вздохнул.

Ладно, время покажет. Но теперь ему стало немного легче: хотя бы одним предательством в этом мире меньше. И, наконец, появилась уверенность в том, что лично он не совершил никакой страшной ошибки. Не сделал того, о чем стал бы потом по-настоящему жалеть. А если и умолчал кое о чем в разговоре с чужаками, то лишь для того, чтобы избежать взаимных обвинений и запоздало понять: он чересчур долго тянул с признаниями. Надо было поговорить с ними раньше. И, возможно, тогда всем нам не пришлось бы сегодня находиться в обществе разъяренного Дракона. Хотя...

Может, еще не поздно это исправить?

Глава 15

Приняв твердое решение, ллер Адоррас снова обратился к Источнику и отдал приказ не мешать Тирриниэлю ни в чем. Фактически это означало полную передачу власти чужаку, но повелитель эльфов уже не думал об этом. Да и зачем сомневаться, когда Тиль мог взять ее самостоятельно? Причем, без всякого на то согласия прежнего хозяина Дворца?

В момент, когда угроза от разъярившегося Дракона стала по-настоящему реальной, о таких мелочах как-то не хочется вспоминать. Тем более, что открыть Источник Адоррасу следовало гораздо раньше – еще тогда, когда стало ясно, что неоправданно восхваляемому Создателю совершенно чуждо милосердие. И, что самое обидное, Владыка слишком поздно это понял, продолжая на что-то надеяться даже тогда, когда самой надежды уже не осталось.

Теперь же только трое чужаков отделяли его Дворец от полного уничтожения, а остальной Народ – от вымирания. Помочь им можно, но сколько будет той помощи? Маги Алиары давно уже не те, что были во времена Ушедших. Их силы – это капля в море, которая не перевесит чашу весов. Однако эта капля все-таки будет: пускай позже, чем следовало, пускай с опозданием, но непременно будет. Как будет и открытый Источник, и поддержка, и, наконец, доверие – как к гостям, друзьям, как родичам, наконец. Надо только успеть отправить Зов...

Верные Духи леса охотно отозвались на молчаливый голос хозяина: тут же откликнулись и сорвались со своих мест, предупреждая всех, кто еще не сбежал. Неся с собой весть о происходящем в Тронном зале. Прося поддержки и помощи. Собирая возле развороченных дверей встряхнувшуюся стражу. Следом за ними летел и Зов Владыки – долгий, властный, настойчивый: те, кто могут, пускай включаются в новую защиту Дворца. Те, у кого есть силы, пусть поделятся с возрожденным Ясенем. Те, кто не умеет сражаться, пускай хотя бы откроют свои резервы...

И невидимые алиарцы неожиданно откликнулись.

Тирриниэль удивленно дрогнул, когда мгновением позже поток сил, идущий к нему от покорившегося Дворца, заметно возрос. В него отовсюду вливались крохотные ручейки чужих сил. Понемногу добавлялись новые и новые потоки. Сперва по одному-два, но затем, едва Духи показывали встречным, что творится, их стало гораздо больше. А вскоре у Тиля даже собственный резерв начал пополнятся – кажется, на просьбу Владыки откликнулись многие из пресыщенных, капризных алиарцев. Кажется, они еще не совсем потеряны для будущего. Кажется, у них еще есть шанс все исправить. И, в первую очередь, изменить самих себя.

Он облегченно вздохнул и, перехватив тревожный взгляд стоящей рядом Эланны, быстро кивнул. Она ответила слабой улыбкой, одновременно отправив отцу волну благодарности и понимания, но тут же отвернулась, чтобы никто не увидел блеснувшей в уголках ее глаза слезинки. Эверон, правда, все равно заметит, но он – пускай. Ему можно. Ортэ – тоже: этот умеет молчать, как никто другой. А вот отец не поймет. И надо, чтобы Тиль не понял. Он, пожалуй, единственный, кто не должен знать об этой маленькой слабости.

Внезапно в Тронном зале стало очень жарко. И очень светло. Прямо-таки неестественно светло, будто на одной из стен зажглось свое собственное солнце. Некрупное такое, с ребенка ростом. И возникло оно как раз там, где Драконий Огонь недавно выжег целый коридор. Но только теперь там никакого коридора не было видно – все заполонил поразительно чистый свет с рыжеватыми сполохами по краям. И он все приближался, приближался, приближался... пока, наконец, не остановился на краю разрушенного зала, безжалостно вытолкав туда же тревожно повизгивающего белого волка.

Прикрыв глаза рукой, Дракон остановился и, прищурившись, всмотрелся в новую напасть. Видно было плохо – глаза сразу начинали слезиться, но мощная волна жара, идущая от странного "солнца", ощущалась даже в саду.

Он беспокойно повел плечами, а затем быстро покосился на тяжело дышащих оборотней, но те больше не собирались нападать. Как отпрыгнули от него после очередной неудачной атаки, так и застыли разноцветными статуями, во все глаза уставившись на пылающее красно-зеленой радугой чудо. Даже холки угрожающе встопорщили, осторожно попятились, не желая вставать между ним и заколебавшимся Драконом. Быстренько зашли Создателю за спину, освобождая место для нового боя, и выжидательно замерли.

Дракон, чуя какой-то подвох, немного сдвинулся, чтобы видеть зверей краешком глаза, но тем вдруг стало не до него – они так и таращились на переливающееся огнями "солнце", все сильнее топорща шерсть на загривках и опасливо то скалясь, как на нового врага, то так же поспешно пряча зубы и прижимая уши к голове, будто вдруг испугавшись своего порыва. А странное "солнце", неторопливо преодолев оплавившийся до неузнаваемости проем, сделало несколько бесшумных шагов. В оглушительной тишине доплыло до центра зала, где и остановилось, медленно оглядываясь и словно решая, что делать.

Дракон, взглянув на него истинным зрением, сильно удивился: странно. Чистая энергия, какую редко встретишь в наше время. Просто берется оттуда-то и пылает, почти как настоящий Огонь Дракона. Источника, к сожалению, не видно – выплескивающая из него мощь чуть не сжигает глаза при попытке взглянуть глубже. Но сомнений нет – сила та же, что и у него. Та же яростная воронка. Тот же смерч неистовой ненависти. Та же злость, кипящая на крайней точке. Только измененная немного по вектору и имеет гораздо более мягкий спектр.

Но кто это? Откуда? Своих тут не должно быть – родичи еще не знают. Он ушел на Алиару один – в спешке, в ярости, позабыв предупредить остальных. Но тогда откуда Источник? И откуда эта ярость? Причем, направленная именно на него? На Дракона, пришедшего совершить давно назначенную месть?

Словно в ответ, яркий свет от "солнца" стал совсем нестерпимым. Откуда-то из глубины на оторопевшего Дракона грозно сверкнули два невыносимо ярких рубина, смутно напоминающих глаза чистокровных Л'аэртэ в моменты сильного гнева. Но потом пышущая жаром сфера ужалась, уплотнилась, сделавшись правильно алой, а затем приняла форму человеческого тела, вокруг которого и улеглась, повторив его контуры с поразительной точностью. Правда, тело явно было женским, но Огонь это не смутило – укоротив гневные язычки пламени, он неожиданно стих и остался плясать на матово-черном доспехе из чешуи черного питона, коротких вьющихся волосах цвета спелого каштана, срывался нетерпеливыми искрами с тонких пальцев, закрытых такими же чешуйчатыми перчатками. А потом постепенно стек с этих тонких рук в два длинных, изящных, угрожающе приподнятых клинка, на которых зеленые эльфийские руны внезапно приобрели опасную огненную окраску.

У Дракона перехватило дыхание.

– Белка... – зачаровано прошептал Элиар, во все глаза уставившись на объятую пламенем Гончую. – Бездна! Да это же Белка!

– Живая, – облегченно вздохнул Тиль, с необъяснимой гордостью и затаенной тревогой взглянув на преобразившуюся невестку. – Кажется, пришло время ее Огня. На пятьсот лет позже, чем я думал, но все-таки пришло.

– Так это ЕЕ Огонь? – шалея от внезапной догадки, охнул Элиар, и Эланна удивленно распахнула ротик. – Тиль, это действительно ЕЕ?!

– Конечно, – слабо улыбнулся Владыка Л'аэртэ. – Она же наша, Ясень ее принял. Просто кровь Л'аэртэ и в ее теле отыскала выход наружу. Ты же сам видишь – Огонь не красный, как у нас, а рыжий. Именно от него в свое время умер Талларен. Понимаешь?

Светлый вздрогнул.

– Боги... надеюсь, у этого Дракона еще нет детей и не останется потом безутешной вдовы, – он опасливо покосился на побратима, но Таррэн как застыл с каменным выражением лица, так и не пошевелился до сих пор. Даже не удивился с виду. А может, напротив: удивился так, что и двинуться не может. – Брат, ты как?

Темный эльф промолчал.

– Насколько я понял, малыш сейчас... ОЧЕНЬ сердится? – осторожно спросил Элиар.

– Нет, Эл, – наконец, очень напряженно отозвался Таррэн. – Малыш сейчас в бешенстве. В таком бешенстве, что даже мне не по себе: такой я ее почти не видел, но, кажется, они с хмерой окончательно слились, и это значит, что от Бел тут немного осталось. Помнишь, как было, когда я отсутствовал? Помнишь, чего мы все боялись? Так вот, правильно боялись – вот ОНО, брат. Так что упаси тебя небо вякнуть что-то ей под руку. А за "малыша" тебя вообще выпотрошат наизнанку, как Траш – оленя, понял? Адоррас, стой на месте. Пожалуйста.

Владыка Эоллара ошарашено моргнул, потому что голос Таррэна стал откровенно пугающим.

– Пусть никто не двигается. Что бы ни случилось. Как бы ни повернулись события. Особенно, если Бел окажется очень близко. Никаких резких движений. Никакого оружия. Никаких обсуждений и воплей не по существу. Пусть все молчат. Это будет вернее всего. Молчат и стараются поменьше дышать. Поверьте, это не шутка: на данный момент очень велика вероятность того, что Бел посчитает вас – чужаков – за угрозу и разорвет на части, не разбираясь, кто именно потянулся к мечу. Эланна, ты меня поняла?

– Да, – очень тихо прошептала эльфийка. – Я не знала, что Бел может ТАК... это из-за нас, да? Она сорвалась, и в этом виноваты мы?

– Сорвалась. Но не из-за вас, а из-за того, что в прошлый раз я пришел слишком поздно, – с досадой отозвался Таррэн, не сводя глаз с супруги, которая все еще удивительно неподвижно стояла на месте, позволяя видеть свое совершенное, объятое Огнем тело. Но, одновременно с этим, вызывала внутри какой-то первобытный, безотчетный страх. Своим видом. Окаменевшим, словно изваянном в белоснежном мраморе лицом, из-под которого, как из-под толщи воды, вдруг проступили звериные черты. Своими горящими глазами, где больше не осталось даже намека на прежнюю зелень. Хищной усмешкой, больше похожей на кошачий оскал. Острыми клыками, словно невзначай выползшими из-под верхней губы. Неприятно удлинившимися пальцами, на кончиках которых блеснули голубоватой сталью невероятно острые когти. Но особенно – частым гребнем коротких костяных игл, выросших прямо из-под доспеха и устрашающе напомнивших присутствующим страшноватое украшение знаменитых костяных убийц Проклятого Леса – хмер. Потому что именно в этот момент пригнувшаяся, как перед прыжком, Гончая стала до жути, до дрожи, до леденеющего нутра похожа на ужасающе совершенную, нечеловечески быструю и смертельно опасную хищницу, которая уже встала на след и готовилась к решающему прыжку.

– Кто ты?! – пораженно спросил Дракон, во второй раз за этот трудный день удивившись до полной оторопи.

Белка вместо ответа тихо, угрожающе заворчала, сумев одним этим звуком выразить и презрение, и раздражение, и гнев, и все еще растущую ненависть, которая жаркой волной брызнула от нее огненными искрами, но с шипением разбилась о неверящее изумление попятившегося противника.

– Кто ты? Как вы сумели?!..

Рен Сорен ал Эверон нервно икнул, только сейчас сообразив, почему свирепые оборотни вдруг попятились в кусты и уже оттуда настороженно посматривают, не смея заступить дорогу взбешенному Вожаку. А когда Белка неуловимо быстро даже для его чутких глаз качнулась, издав тихое, угрожающее рычание, неожиданно со всей ясностью осознал, что предупреждение Таррэна – не пустой звук. И что эта... это... существо, каким-то образом сочетающее в себе невыносимую женскую притягательность и смертельную угрозу голодного зверя, действительно способно в доли секунды разорвать любого из них на части. Голыми руками. Или же зубами, которые за это время стали еще длиннее. Но, что самое страшное, они почти не портили ее. Даже костные иглы на спине, когти и исказившееся лицо не смогли изуродовать это хищное совершенство пропорций, скрыть грациозную плавность движений, умалить красоту ее изменившегося тела. Она просто стала немного другой – еще опаснее, чем прежде, еще неудержимее, свирепее, быстрее. Но даже так она не могла не завораживать и вызывать злого восхищения, замешанного на остром сожалении, что никому и никогда не удастся приручить этого совершенного зверя. Никому, кроме одного единственного безумца, который даже сейчас умудрялся смотреть на нее с удивительной теплотой и неподдельной любовью.

– Снимай щит, – поразительно спокойно велел Таррэн Элиару. Всего за мгновение до того, как пришедший в себя Дракон опрометчиво поднял руку с зажатым в ней оружием. – Только медленно и осторожно, чтобы она не почуяла. Нельзя спугнуть, иначе сорвется, как тетива с лука, и успокоить ее будет стоить нам большого труда.

Дракон, окончательно определившись с тактикой, снова встал в боевую стойку.

– Болван, – неслышно прокомментировал Элиар, уже понимая, что в этот миг пришелец совершил свою первую и последнюю ошибку. А Белка словно того и ждала – едва посмевший напомнить о себе враг шевельнулся, она растянула губы в зловещей улыбке и безо всякого предупреждения прыгнула. С места. Лихо. В мгновение ока покрыв оставшееся до него расстояние. Просто прыгнула диким зверем и с легкостью смела с ног удивленно моргнувшего мужчину.

При этом двигалась она так быстро, что никто не уследил за ее ударом. Только мелькнула через весь зал черная молния, гулко звякнул металл о металл, после чего не успевшего отреагировать Дракона с шумом вынесло на край поляны. А когда Гончая его отпустила, припав к земле на манер дикой кошки, у алиарцев вырвался невольный вздох: на покрытой доспехом широкой груди Создателя появилась длинная узкая полоса, стремительно окрашивающаяся кровью.

Дракон неверяще провел ладонью по разорванной броне и ошалело перевел взгляд на замершую перед новым прыжком женщину: достала его! На этот раз достала без труда! Почему-то одним клинком и почему-то не добив на месте, хотя видно по глазам – могла бы. Однако отскочила в тот же миг, воткнула в дерн до упора свои пылающие мечи, будто убедилась, что в таком виде они прекрасно пробивают даже хваленую Драконью чешую, но решила, что это будет слишком просто.

Встретив его взгляд, Белка тихо зашипела и взрыла землю когтями, одновременно наклонив голову и изучая второго "Талларена", словно противную гусеницу. А он неожиданно понял: играет. Эта Торкова демоница просто играет с ним! Действительно – как кошка!

Он гневно зашипел в ответ, но она, как ждала приглашения, прыгнула снова. На этот раз – без мечей, с голыми руками... ах нет, выхватила на лету свой любимый нож из черного аконита... тот самый, подаренный Тилем на припозднившуюся свадьбу. Но выхватила хитро – обратным хватом. Так, что до тех пор, пока не звякнула и не порвалась с отвратительным скрежетом драконья броня, почти никто и не понял, в чем дело. Но вот когда приготовившегося к атаке Дракона снесло во второй раз, да не просто так, а еще и проволокло, ругающегося на непонятном языке, по траве... когда он с яростным рыком вскочил и мазнул ладонью по второй половине груди... когда с гневным изумлением снова заметил выступившую кровь и понял, что необычное лезвие крошит его броню, как бумагу, а потом осознал, что эта фурия почему-то опять не стала добивать...

Летний Дворец эльфов содрогнулся от долгого, полного раздражения и глухой ненависти рыка. И рык этот был так свиреп, что у пышных садовых деревьев верхушки пугливо склонились чуть ли не до земли. Листва с ближайших ветвей наполовину облетела. Кусты полегли. Трава в панике прижалась. Стены Дворца нервно завибрировали, пытаясь сдержать мощную звуковую волну... а Белка даже не пошевелилась. И лишь когда у него закончился воздух в легких, а примятые деревья начали потихоньку выпрямляться, она прыгнула в третий раз. Наверняка – в последний.

– Эл, быстрее! – нетерпеливо крикнул побратиму Таррэн, с беспокойством следя за женой, и Светлый заработал с лихорадочной скоростью.

На поляне тем временем воцарился настоящий хаос: ощутив нешуточную угрозу, Дракон, наконец, выпал из оцепенения и попытался уклониться от опасного броска. Дернулся влево, вправо, заставив Гончую промахнуться и вместо мощного удара в грудь неопасно толкнуть его в левое плечо. Но толчок был такой силы, что никак не ожидавший этого Дракон охнул и почувствовал, что рука занемела до самой шеи. Проклятье! Она словно переродилась! Стала совсем другой! Теперь эта демоница опережала его по скорости! Как-то предугадывала его движения! Она будто бы переступила через какой-то внутренний барьер, перешла в совершенно иную ипостась, и теперь, будучи чем-то большим, чем человек и полукровка Л'аэртэ, с уверенностью удачливой хищницы загоняла его в угол. И при этом снова играла... Торк! Играла с ним, как кошка с мышкой!

В этот миг Дракон, всерьез обеспокоившись за свою жизнь, напрочь позабыл об оставшихся во Дворце предателях. Все его внимание сосредоточились на том, чтобы не подпустить сумасшедшую бестию на расстояние удара. Чтобы успеть ускользнуть, увернуться от мелькающих с невероятной скоростью когтей, не попасться под невесть откуда взявшиеся шипы на коленях. Не пропустить толчок, не проглядеть удар, не подставиться, не запутаться в собственных ногах и не остаться лежать тут с распоротым горлом, к которому эта кровожадная хищница уже присматривалась с неподдельным интересом.

– Рви! – тревожно крикнул Таррэн, поняв, что Дракон начал откровенно проигрывать. Пару мгновений назад он надеялся, что чужаку хватит сил устоять против его проворной пары, но эти надежды оказались тщетны – как ни невероятно, именно в своей звериной ипостаси сорвавшаяся, но при этом странным образом ставшая неизмеримо сильнее Белка вполне могла убить дальнего родича своего палача. Отомстив ему, таким образом, за свой невольный испуг и мгновение опасной растерянности. А этого допустить было никак нельзя. – Эл, быстрее! Сейчас же! Он не должен погибнуть!

– Почему? – изумленно повернулся Светлый.

– Потом... да делай же, Торк рогатый, или я порву сам, и ты сляжешь на два часа без сознания!

– Готово!

Таррэн, нетерпеливо рванув последние нити выстроенного с огромным трудом щита, быстрее молнии ринулся к супруге. Торк, Торк, Торк! Белка, кажется, не помнит себя! Не видит ничего вокруг! Не замечает, не чувствует, не слышит голоса крови! Не зря перевертыши только пугливо таращат глаза из-за кустов – здоровенные, свирепые и сильные звери, не рискнувшие встать у нее на пути даже ради того, чтобы напомнить! И он их понимал. Да, как раз сейчас хорошо понимал: именно за это и именно этого Вожака они для себя выбрали. И именно ему подчинялись безоговорочно. Именно на него косились с таким огорчением и подспудной тревогой. И именно от него получили молчаливый приказ оставить опасную добычу сильнейшему.

"Они не вмешаются, – неожиданно понял ллер Адоррас. – Не рискнут обратить на себя внимание, потому что знают, что в таком состоянии Белка даже не посмотрит – просто убьет. Если уж она... ОНА!.. стала быстрее Дракона, то... небо!.. на что же она тогда способна вообще?! И кто ее такой сделал?!"

Заметив метнувшуюся из зала тень, Дракон нервно дернулся и с ужасающей ясностью понял: все. При всей своей силе и скорости он не сумеет сражаться на два фронта. И если раньше он мог связать предателей Огнем, разбираясь с ними поодиночке, потому что вместе они оказались неприятно устойчивы и чересчур сильны, то теперь, когда буквально перед лицом маячат стальные когти, для которых нипочем и его чешуя... когда этому чудовищному созданию, которое он рискнул на свою беду разозлить и помог перекинуться в нечто ужасное... когда в спину буквально дышат встрепенувшиеся оборотни...

Он окинул тоскливым взглядом изуродованную стену Дворца и изломанный Сад, а потом неохотно попятился.

Нет. Со всеми ему не совладать. Не подумал. Не предугадал. Не предвидел, что так все обернется. Самонадеянно посчитал себя непобедимым, и вот результат – его сейчас будут забивать, как корову на бойне. Сперва связали ненужным боем, неприятно ошеломили мощнейшей защитой и оборотнями этими треклятыми, затем повергли в длительный шок присутствием хищной зверюги в обличье соблазнительной девицы. Наконец, обманули в ожиданиях, окрутили, загнали в угол, и теперь собираются прошить насквозь Огненным Копье, которое у наследника Изиара оказалось не слабее его собственного.