Текст книги "Возрождение (СИ)"

Автор книги: Александра Лисина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 28 страниц)

Таррэн немного помолчал, обведя потяжелевшим взглядом притихший Совет, и еще тише сказал:

– Но вы не знаете и другого. Когда в нашем Роду рождается наследник, на Родовом Дереве всегда появляется новый росток. Я не помню точно, кто придумал эту традицию и впервые использовал на Ясене магию крови, перенятую нами от Создателей, но зато хорошо знаю, что сразу после рождения этот росток еще слаб и неуверен. Он остается таким до момента первого совершеннолетия – до того дня, как в нас просыпается Огонь Жизни. Как только это происходит, молодой эльф уходит в подземелья Иллаэра – учиться и постигать все то, на что у наших предков ушло много тысячелетий. То, чего не было у Ищущих, и то, что помогло нам сохранить рассудок. Учеников обучают вызывать Огонь Жизни, контролировать его и гасить, когда в нем нет необходимости. Огонь – это наш дух, сила, боль, ярость и... долгое время он был нашим проклятием. Тех, кто не сумел им овладеть, настигала мучительная смерть. Те, кто выжил, были обречены всю жизнь провести под гнетом собственной силы, и со временем это приводило к безумию. Мы потратили много эпох, чтобы отыскать способ примириться с даром-проклятием Драконом. Мы много веков изучали его. Сдерживали. Учились с ним жить. И, в конце концов, отыскали единственно возможный способ уцелеть, не сходя при этом с ума, – эльф опустил взгляд на свою правую руку, где сиял крупный изумруд в оскаленной пасти Великого Дракона. – Наши родовые перстни во многом похожи, ллеры. В ваших даже есть немалая сила, и при желании их можно использовать, как дополнительный источник... однако нам, чтобы выжить, пришлось пойти еще дальше. Пришлось изменить саму основу перстней, потому что Рода Ищущих, как близкие к правящей Ветви, имели свою магию, стихийную. И у тех, кто пробудил в себе Огонь Жизни, именно она чаще всего становилась причиной гибели: Огонь Драконов не терпит конкуренции. Он вступает с обычной магией в противоборство, усиливает ее или, наоборот, полностью гасит. Но при этом ВСЕГДА убивает носителя. Просто потому, что не может существовать иначе. Именно из-за этого многие Ищущие погибли. Поэтому те острова, на которых они провели в вынужденной изоляции целых два столетия, стали называться Островами Смерти. Уцелела лишь жалкая горстка – тех, у кого магия стихий была настолько мала, что почти не тревожила Огонь. От нескольких тысяч эльфов за два века осталось всего несколько десятков. И в этих смертях они обвинили вас: Совет, Старейшин и своего Владыку, который когда-то не прислушался к их словам.

Ллер Адоррас заметно побледнел.

– Мы... не могли поступить иначе: Огонь был слишком опасен! Его следовало изолировать от остальных. Одна единственная вспышка могла уничтожить половину материка... и именно это произошло, когда Ищущие вернулись на Эоллар! Никто не знал, что так все получится!

– Не знал, – согласился Таррэн. – Но изгнав эти Рода, вы, тем самым, обрекли их на мучительную смерть. Накрыв острова Пологом Отторжения, вы не позволили им выпустить излишки магии в первородные стихии. Фактически, вы заперли их в огромной ловушке, где каждый выброс магии... а маги без своей силы – как рыба без воды... приводил к чьей-либо гибели. Горели все – мужчины, женщины, дети... горела трава, сам воздух, горела даже вода в родниках, но даже ее там скоро не осталось. Горели души, полные яростного желания отомстить. Горели сердца, в которых больше не осталось слез. Все горело. Дотла. Выжили только те, кто был изначально слабее и просто не мог сопротивляться Огню. Или же те, кто, наоборот, оказался достаточно силен, чтобы загасить в себе свою исходную магию и полностью принять магию Драконов. А когда Огонь в них стал таким, что позволил разорвать Полог... полагаю, ненависть к вам немало в этом помогла... вот тогда они и вернулись. И вот тогда Алиара запылала.

Леди Эланна вздрогнула и закусила губу.

– Мы не знали, – прошептала она, опуская глаза и отчаянно страшась посмотреть на Тирриниэля. – Не знали, что там происходит. Понятия не имели, что их осталось так мало и что они... погибали от своего Огня.

– Наши предки не умели обращаться с этой силой, – вздохнул Таррэн. – Вот что я увидел в памяти Рода. Но они и не могли этого уметь, потому что никогда раньше сила Создателей не доставалась Перворожденным или смертным. Когда же разразилась война, то Драконы, привлеченные эманациями смерти и отголосками своей исконной магии, быстро вернулись. После чего случилась еще одна недолгая война. Ищущие были повержены. Эоллар, так сказать" освобожден. Еще немного позже на Скальных Берегах состоялся показательный суд над так называемыми "отступниками", от которых к тому времени осталась лишь жалкая горстка, а в результате на Алиаре не осталось ни их, ни Великой Матери, ни самих Драконов. Остальное вам известно.

Владыка Эоллара замер, неподвижно глядя прямо перед собой и с трудом воспринимая новую правду. Ему было тяжко – Таррэн хорошо видел – и дико хотелось вскочить, обвинив чужаков во лжи и выиграв для своей совести еще несколько драгоценных лет или даже столетий. Однако он также знал: ни слова лжи не было сказано на Совете. Несмотря на то, в это ОЧЕНЬ не хочется верить. Вот только память Рода – слишком серьезный аргумент. Ее не подделаешь, не перепишешь, как Хроники. И раз чужаки настолько уверены в своей правоте, то, вероятно, нет смысла просить открыть эту память посторонним. Потому что они, вероятнее всего, согласятся (не для того ли Таррэн вообще завел об этом разговор?), и вот тогда уже не останется ни единой причины считать их... своими кровными врагами.

Какое-то время в зале было неестественно тихо. Алиарцы угрюмо молчали, не рискуя заглядывать в память свои Родов слишком глубоко. Чужаки тоже хранили стойкое молчание и терпеливо ждали ответа, незаметно придвинувшись друг к другу и готовясь к самому худшему.

– Как вы выжили? – наконец, отрывисто спросил ллер Адоррас, холодно посмотрев на Тирриниэля. – Если все действительно было именно так, то как вам удалось уцелеть?

Владыка Темного Леса криво усмехнулся.

– Насчет Гнезда не уверен – сам еще не все знаю. Могу сказать лишь то, что в этом поучаствовала Великая Мать. И то, что именно ее усилиями нам удалось уцелеть во время того взрыва. А что касается Лиары... как можно было выжить горстке эльфов, оказавшихся в чужом мире без оружия и почти без магии? Оборванных, израненных и обозленных на весь белый свет? Конечно, наши предки принялись искать место для новой жизни. И Огонь еще бурлил в их жилах, потому что некому было его остудить. Ненависть владела ими безраздельно. Ярость давала им силы. Боль от магии подстегивала тела. И первые годы в новом мире дались нашему Народу нелегко. Но со временем мы научились с этим бороться. Нашли способ отделять свою врожденную магию и заключать ее в родовые перстни, чтобы избежать конфликтов с Огнем. Потом мы смогли овладеть магией Драконов, занялись изучением магией крови, освоили руны, новые заклятия, способные черпать силы из самого Огня. Мы осели, прижились, успокоились. Нашли пригодные для нас леса, изменив их с помощью магии крови так, как было нужно. На это ушло много веков, ллеры. Пожалуй, даже несколько тысячелетий, пока нас не стало достаточно много, чтобы снова осознать себя единым Народом.

– Почему же произошло второе Разделение? – сухо осведомился ллер Адоррас.

– А вы не догадываетесь? – мрачно посмотрел на него Элиар. – Из-за того же Огня Жизни, который один раз уже едва не привел к непоправимому.

– Вы... отказались?

– Да, – кивнул Светлый. – Когда мы посчитали, кто Огонь способен только разрушать, когда устали от войн и магических дуэлей, когда захотели мира и покоя... мы – те, кого впоследствии стали называть Светлыми эльфами – от него отказались. Правда, полностью изжить магию Создателей из себя самих нам было не под силу, однако кто-то из магов нашел заклятие, при использовании которого на новорожденных Огонь как бы... засыпает. И спит так долго, как мы того хотим. Пока не угаснет окончательно.

Владыка кинул быстрый взгляд на перстень Светлого.

– Он там?

– Нет. Он внутри меня, как и у Темных. Просто не разбужен и поэтому безопасен.

– Ваш внешний вид связан именно с этим?

– Вероятнее всего, – кивнул Элиар, убрав со лба золотистую прядь. – Первоначально цвет волос был менее насыщенным и более приближен к таковому у владеющих Огнем. Но впоследствии мы отказались и от этого, умышленно, чтобы... ну, скажем так, не походить на Темных даже внешне. Конечно, необязательно было противопоставлять себя им именно таким способом, но, поскольку разрыв Светлыми и Темными был довольно болезненным и несколько... кровавым, то вполне допускаю мысль, что мои предшественники пытались таким образом показать, что не имеют к Темным никакого отношения.

– Дело было только в Огне? – неожиданно подал голос рен Аверон.

Элиар хмыкнул.

– Скорее, в тех изменениях, которые он вызывал в телах Перворожденных. И последствиях, значимость которых не смогла перебороть даже гипотетическая возможность владения этой силой.

– Что вы имеете в виду, ллер Элиар? – удивленно обернулась Эланна.

– Сколько живут ваши эльфы, леди? – задал встречный вопрос Тирриниэль, когда она вопросительно посмотрела.

– А... разве это важно?

– Весьма. Скажите: сколько в среднем живут Перворожденные на Алиаре? Сколько лет вашему отцу? Братьям? Придворным дамам? Сколько лет, наконец, тому телохранителю, который стоит за вашей спиной и просто мечтает прибить меня, если я нагло поинтересуюсь вашим собственным возрастом?

Эльфийка неловко покосилась на рена Эверона, в глазах которого вспыхнули и тут же погасли опасные огоньки, а потом нерешительно посмотрела на отца.

– Мне семь с половиной тысячелетий, ллер Тирриниэль, – сухо отозвался ллер Адоррас. – Моей дочери, если вас это интересует, всего два. В Совет избираются главы Родов и иные достойные кандидаты по достижении пятитысячелетнего возраста. А рен Роинэ не так давно перешагнул середину девятой эпохи. Чем эта информация необычна?

Тиль безмятежно улыбнулся.

– Тем, что на Лиаре, насколько мне известно, за последние девять эпох ни один Перворожденный не перешагнул рубежа в два тысячелетия. По крайней мере, в Темном Лесу. А у Светлых, если мне не изменяет память, после отказа от Огня Жизни критическим уровнем стал рубеж в три тысячи лет. Но это скорее исключение, чем правило.

– ЧТО?!

Владыка Темного Леса спокойно выдержал потрясенные взоры алиарцев, испуганно-неверящий взгляд Эланны и сдержанную оторопь ее отца, который уставился на гостя так, словно в первый раз увидел. Три тысячи?! ВСЕГО?! С такой-то силой?!

– Вы не ослышались, – кивнул Тиль, когда тишина в Зале стала поистине звенящей. – Огонь Жизни отобрал у нас некоторые привилегии бессмертных. Он сократил нам срок жизни, во многом определил наше существование, в определенной мере придал нам особенности внешности, которые тем схожи, чем могущественней наша магия и чем ближе по силе к своему Создателю. Одновременно с этим он резко изменил наш образ жизни, значительно увеличил наши возможности, как магов, позволил вникнуть в тайны магии крови, но при этом сильно ограничил количество молодежи.

– В каком смысле? – неслышно уронила Эланна.

– У мага моего уровня, леди, возможно рождение только двух потомков мужского пола без ущерба для дара. Если их будет больше, то слишком велик риск гибели плода еще в утробе или того, что после рождения ребенок лишится половины своей силы. В этом случае Огонь его также уничтожит. Если наследник родится один, то вся сила сосредоточится в нем, и тогда Огонь станет еще опаснее. Когда же наследников двое, то старший получает чуть большую его часть, чем младший. В то время как младший приобретает определенную стойкость и, как правило, гораздо лучше себя контролирует.

Эльфийка посмотрела почти с ужасом. Сперва на него, потом на Таррэна.

– Так вы...?!

– Нет, – поспешил успокоить ее Таррэн. – Некоторое время назад у меня был брат. Как положено. Потом это обстоятельство изменилось, но сейчас разговор не об этом. Дело в том, что до прихода к власти Изараэля ограничений по наследникам у нас не было, и сила постепенно рассеивалась в Роду. Более того, я даже не могу точно сказать, как именно он это сделал – все Хроники до его правления оказались надежно уничтоженными. Вероятно, им самим. Однако с того момента, как он увлекся магией крови и... э-э... тем, о чем с Бел лучше не говорить... в нашем Роду произошли еще более заметные изменения.

– Женщины... – прошептала эльфийка, неожиданно прозревая.

– Да. Девять эпох назад у нас перестали рождаться женщины. Отец считает, что это связано с тем, что наш дар перестал рассеиваться, и девочки, будучи более слабыми, неизменно гибли во время вынашивания. Я много думал об этом и полагаю, что он прав. Хотя и не во всем. Потому что Изараэль, как мне кажется, первым понял, кто мы такие, какой силой владеем и откуда пришли. Он же наткнулся на остатки первых Врат и задумался над тем: а нельзя ли вернуть себе настоящее бессмертие? Возможно, на том месте, где потом вырос Проклятый Лес, остались какие-то древние артефакты. Может, это было что-то иное – я не знаю. Изиар, к сожалению, не вел записей. Однако факт в том, что он каким-то образом... на одной своей силе... сумел открыть Портал на Алиару. Причем, вы отыскали его лишь тогда, когда он уже знал о вас, многое знал о себе и, вероятно, уже придумал какой-то план. Он же выкрал из вашего Дворца Зеркало Мира, в его же руках оказались Двенадцать Камней Бездны, которые принесли нам потом много неприятностей...

– Где они?! – вскинулся рен Аверон, уставившись на Темного горящим взглядом.

– Уничтожены.

– Кем?! – ошарашено переглянулись маги.

– Мной, – скромно улыбнулся Тирриниэль. Правда, он сделал это не один, но о скромной роли Белки мудро умолчал. Однако даже так его слова произвели эффект разорвавшегося снаряда – эльфы сперва оторопело застыли, силясь представить ту мощь, с помощью которой можно было разрушить творение Создателей, а потом разом подскочили с кресел.

– Это невозможно! – решительно заявил рен Аверон, нервно стиснув подлокотники кресла. Его глаза вспыхнули подозрением, лицо побледнело. – Выброс сил при уничтожении Ожерелья должен был быть таким, что мог сжечь целый континент!

– Кусок леса он нам сжег, – фыркнул Элиар. – Да и то, потом восстановили.

– Такого... не может быть!

– Почему?

– Потому что Камни копили в себе силу Драконов более шести тысяч лет, – сухо сообщил ему рен Роинэ. – Для того, чтобы безболезненно ее выпустить, потребуется, как минимум, не меньшая сила и изолятор для сброса энергии размерами с этот Дворец.

– У нас он есть, – спокойно пожал плечами Светлый. – Весь Проклятый Лес, считай, такой изолятор. Правда, живой, но это ничего не меняет. К тому же, насколько я понял, Тиль вобрал часть этой энергии в себя, слегка подымил потом, но все равно благополучно ее усвоил и до сих пор жив-живехонек, в отличие от некоторых.

Тирриниэль слегка поморщился, но смолчал. А вот то, что испуг в глазах Эланны стал еще больше, ему совсем не понравилось. Эл – болван. Не хватало только, чтобы она тоже начала считать его чудовищем.

– Продолжайте, ллер, – напомнил о себе ллер Адоррас, и Совет послушно примолк, недовольно рассевшись по своим местам. – Часть этой истории я слышал, но хотел бы уяснить для себя некоторые моменты. Вы сказали, что Изараэль запретил своим потомкам иметь более двух наследников?

– Да, – кивнул Таррэн. – Его же усилиями произошло полное исчезновение женской ветви Рода Л'аэртэ, которое мы смогли преодолеть лишь пять веков назад.

– Когда он ушел с Лиары?

– Девять с половиной эпох тому. По нашему летоисчислению.

– Вы говорили, что он использовал Врата, – нахмурился Владыка Эоллара. – И, судя по всему, действительно некоторое время оставался на Алиаре неузнанным и никем не замеченным. Но почему же тогда он не покончил со всем сразу? Зачем ему понадобились Круги? Только ли для возвращения бессмертия?

– Этого мы не знаем, – пожал плечами Таррэн. – Но Хроники сходятся на том, что Изиар бредил вечной жизнью и только ради этого занимался магией крови, испытывая ее на живых существах. Сперва на тех животных, которых смог достать на Алиаре. Потом – на смертных и своих собственных сородичах. О результатах я вам уже говорил. Что же касается Кругов, то ими пришлось воспользоваться, поскольку в последний момент ему помешали. Он был опасно ранен и сумел только притащить в наш мир измененных им зверей, чтобы они стерегли Врата, не позволяя его потомкам (а он считал, что все мы непременно захотим последовать его примеру) завладеть Порталом раньше времени. Он никому из Народа не сказал об Алиаре. Никому не обмолвился о Создателях. Единственное, что мы взяли от него, это Родовой Ясень. А также наш общий покровитель, изображение которого нашло отражение в наших родовых перстнях.

– И вы его уничтожили, – задумчиво произнес ллер Адоррас, изучая Великого Дракона, обвивающего палец опасного гостя. – Того, кого считали прародителем и основателем Рода.

– Изиар был основателем Рода Л'аэртэ, это верно, – кивнул Тирриниэль. – Но он был безумен. Умен и гениален по-своему, но все-таки безумен. Обмануть весь мир, стравить между собой разумные расы, чтобы получить возможность на протяжении девяти эпох выцеживать кровь из своих детей... он заслужил смерть. Не думаю, что, если бы он уцелел, вы бы избежали его нового визита.

– Который наверняка стал бы для вас последним, – буркнул себе под нос Элиар.

Ллер Адоррас хмуро покосился в его сторону, но ничего не сказал: ответ и так был очевиден. Так же было понятно требование Изараэля касательно сохранения преемственности магии Огня. Понятно стремление восстановить утерянное. Понятна одержимость, с которой этот безумец шел к своей цели.

Непонятным другое: каким образом его удалось уничтожить? Если Изиар был так силен и изобретателен, если все, чем владеют его потомки, было создано именно его руками... то КАК?! Каким образом?! И почему Таррэн вдруг отказался рассказывать подробности о его смерти?

Насчет возраста и ранней смертности чужаков с Лиары Владыка, правда, догадывался, но одно дело думать и считать, а другое – видеть вот так, своими глазами, седого эльфа, которые на Алиаре считался бы недалеким подростком. Тогда как Тирриниэль далеко не юн, умен, хитер, и он – крайне опасный хищник, умело скрывающийся под маской приятного собеседника. За прошедшие пару недель ллер Адоррас не раз успел в этом убедиться. И не раз мысленно проклял наглого пришельца за его жесткость, непримиримость, искусное маневрирование в море недомолвок и поистине нечеловеческую проницательность, от которой порой становилось не по себе.

Пожалуй, на Лиаре не только мало живут, но и взрослеют рано. Ничем иным такое несоответствие просто не объяснить.

– Благодарю вас, ллеры, за откровенность, – со вздохом вернулся в свое кресло Владыка. – Признаюсь, сведения очень важные и требуют детального изучения. Но не сейчас. Рен Роинэ, буду рад видеть вас в Зеленом Зале сегодня вечером. Рен Аверон, отложите ваше предложение для уважаемых ллеров до завтра. Рен Эганарэ, прошу вас временно приостановить свою работу, пока мы не получим точных данных о безопасности Эоллара.

Старейшины синхронно поклонились.

– Ллер Таррэн, ллер Тирриниэль, я бы хотел вернуться к вопросу об объединении наших Родов. Вы не могли бы...?

Таррэн странно сузил глаза.

– Нет.

– Что? – нахмурился ллер Адоррас: вопрос о династическом браке одним махом решал очень много проблем и на данный момент был ключевым. Брак – это спокойные границы, гарантия мира, стабильности, новые знания, доходы и хоть какая-то уверенность в отношении опасных чужаков. И вдруг отказ? – Что вы сказали?!

– Я сказал, что это невозможно, ллер, – ровно повторил Темный. Тиль беспокойно дернулся, Эл сделал большие глаза, но Таррэн не обратил внимания. – Никакого династического брака между нашими народами быть не может.

– Как? – вздрогнула Эланна.

– Почему вы в этом уверены? – Владыка пристально посмотрел на дерзкого чужака, ничем не выдав досады.

– Я готов назвать, как минимум, три причины, по которым это условие невыполнимо.

– Мне помнится, что на предварительном обсуждении вы не были так категоричны.

– Я не был категоричен против соединения чьих-то судеб в принципе, – ровно ответил Таррэн. – Однако касательно Л'аэртэ и женщин Алиары вопрос о династическом браке не стоит. Для согласия кого-то из Светлых нужно присутствие Владыки Эллираэнна, которого здесь нет, а без него решать судьбу его подданных мы не будем. Из тех Золотых, кто пришел с нами, кандидатов на подобный союз немного, однако они – простые воины, а вы вряд ли удовлетворитесь браком такого уровня...

При этих словах ллер Адоррас едва уловимо напрягся, а рен Роинэ незаметно кивнул.

– ...из тех же, кто присутствует сейчас в зале, смертные исключаются сразу, лорд Элиар – тоже по причине наличия пары... кажется, он не намеревается ее менять в ближайшее время? – Светлый только кулаком погрозил "шутнику", вздумавшему намекнуть ему на Милле. – Что же касается меня и отца... то вопрос о Л'аэртэ, как я уже сказал, нами изначально не ставился.

– Почему? – не выдержал рен Аверон, в глазах которого промелькнуло странное выражение, смутно напоминающее облегчением и, вместе с тем, настороженность.

Таррэн коротко взглянул на обратившегося в камень отца.

– Потому что Огонь Жизни смертелен для тех, в ком его нет. В том числе и для женщины, которая рискнет стать нашей парой. Любая, кто осмелится прийти в мой Род, погибнет не позже рождения первого наследника. От нашего Огня, от которого у нее не будет защиты. Но этого я для ваших женщин не желаю. Да и вы, я полагаю, тоже. Поэтому и говорю: нет. Никто из нас не вступит в династический брак и не станет рисковать чужими жизнями.

Эланна вздрогнула, как от удара, и неверяще уставилась на неподвижное лицо Тиля, не в силах осознать услышанное. Совет беспокойно зашевелился, никак не ожидая крушения своих надежд, а Владыка Эоллара откинулся на спинку кресла и надолго замолчал.

Слишком многое нужно было переосмыслить заново.