Текст книги "Возрождение (СИ)"

Автор книги: Александра Лисина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц)

– Попробуй, – хищно усмехнулся невидимый полуэльф. – Нас осталось двое, вас пока еще трое... но у вас больше нет мага, а это значит, что даже Старшим тут ловить нечего. Мастер, я готов!

Тихо звякнули друг о друга приготовившиеся к бою клинки, и неестественно веселый голос Тирриниэля коротко возвестил:

– Бой!..

– Пойдемте, леди, – вздохнул Таррэн, стараясь побыстрее увести гостью от подозрительной двери. – Я покажу вам место, где можно спокойно поговорить.

Эланна непонимающе на него посмотрела, но быстро опомнилась.

– Да... конечно. А почему там находится ллер Элиар?

Насчет Тиля она спросить не решилась.

– Ничего удивительного, леди: Эл иногда любит развеяться.

– С оружием в руках?! – юная правительница недоверчиво обернулась и еще раз оглядела покореженную дверь сверху донизу. – Я понимаю, если бы он был один, но... значит, они сражаются понарошку?

Рен Эверон, пользуясь тем, что его лица никто не видит, позволил себе снисходительную усмешку, а Таррэн просто пожал плечами.

– Зачем? Я же сказал: это бой. И все, что там происходит, происходило бы в обычном бою: скорость, реакция, сила ударов, даже магия... никакой фальши. Никакой игры. Никакого притворства. Если бьешь, то бьешь в полную силу. Если бежишь, то бежишь так, чтобы ветер рвался в ушах. Если прыгаешь, то на пределе сил, а уж если ранишь... ну, разве что не смертельно. Да и Огонь не сожжет заживо, а лишь поранит кожу. Но во всем остальном никто никому не поддается, леди, и в этом нет ничего страшного.

Эланна ошарашено замерла.

– Н-но... как же... зачем?! Ведь они могут друг друга задеть?! И даже ранить, если кто-то не успеет увернуться?!

– Конечно, – удивленно отозвался Таррэн. – Иначе не бывает: без этого ни одна тренировка не обходится. Но там же есть Элиар, а он неплохой целитель. Поэтому опасности ни для кого нет. Мелкие царапины – не в счет. Разве у вас не так?

– Нет! Наши воины никого не ранят и не стремятся убить! И вы тоже... вернее, в прошлый раз ты тренировался один! – в панике посмотрела эльфийка, позабыв даже про привычный этикет. – Я видела! Ты ни с кем не сражался! Ни разу! Ты только отрабатывал удары! ОДИН!

Таррэн, покосившись на рена Эверона, на лице которого после оговорки Эланны не дрогнул ни один мускул, а потом мягко улыбнулся.

– Конечно, один. Но лишь потому, что у меня не было хорошего партнера. С твоими воинами я не рискнул бы биться в полную силу – оно того не стоит. А делать что-то наполовину... какой смысл? Поверь, если бы я взял сюда кого-то из своих, мои тренировки стали бы совсем другими. И это, если честно, было бы гораздо лучше, потому что я даже за эти пару месяцев успел слегка подрастерять форму. Потом пришлось все наверстывать. С помощью тех же Охотников, брата, наших кошек и... еще кое-кого. Я не привык жить без боя. Я не привык чувствовать себя уязвимым. Все мужчины нашего Дома обязаны владеть родовыми клинками в совершенстве. Тот же, кто не способен себя защитить, не считается мужчиной. Тот, кто стремится убежать от своего долга, не может считать себя сильным. А нам пришлось стать сильными, Эланна. Это был вопрос выживания расы.

– Но ведь это опасно!

– А по-другому не бывает, – серьезно ответил Темный эльф. – Никому не нужен воин, не проведший ни одной настоящей схватки и не нанесшей ни одной настоящей раны. В полной мере навыки сохраняются только так – не пределе, на пике, в постоянной борьбе. Чтобы ты умел чувствовать себя и противника. Чтобы знал и всегда помнил границу, которую не следует переступать. Чтобы видел и ощущал на теле последствия каждой своей ошибки. Чтобы учился и становился совершенным. Прости. Мы по-другому не умеем.

Эланна беспомощно повернулась к начальнику своей личной стражи, но тот только уважительно наклонил голову: принципы чужака были понятны и правильны. Пускай, жестоки, но они и пришли из жестокого мира. Они еще не забыли слово "война". Для них еще живы понятия "долг" и "честь", и хотя бы поэтому они достойны уважения.

– Я... хотела бы это увидеть, – неожиданно севшим голосом попросила эльфийка.

Таррэн нахмурился.

– Не стоит. Это совсем не то зрелище, на которое стоит смотреть юным леди.

– Я настаиваю, ллер, – отчего-то заупрямилась повелительница.

– Поверьте, леди, вы не знаете, о чем просите. Лучше пойдемте, я проведу вас в зал для приемов.

– Не волнуйтесь, со мной не станет плохо от вида ран или крови. Я – дочь своего отца. Я тоже знаю, что такое долг.

– И все же я бы не советовал вам этого делать, – настойчиво повторил Таррэн.

– Пожалуйста, Таррэн, – твердо посмотрела Эланна. – Позволь мне увидеть.

Хозяин Серых Пределов на мгновение скрестил с ней взгляд, не понимая причин такого необъяснимого упорства, но почти сразу понял, что Владычица не отступит – слишком уж большой решимостью горели ее голубые глаза (действительно, почти такие же голубые, как у Белки). Он тяжело вздохнул и с легким поклоном толкнул низкую дверцу. Предварительно бросив на рена Эверона предупреждающий взгляд.

– Прошу вас, леди.

Начальник стражи с каменным лицом кивнул, молча подтверждая, что готов подхватить свою госпожу в любой момент, если ей вдруг захочется упасть в обморок. Затем шагнул следом за Таррэном, искренне полагая, что готов увидеть любое зрелище, и... как оказалось, полагал совершенно ошибочно. Потому что когда его расширенные глаза сумели в полной мере осознать, что именно видят, когда пораженный разум согласился принять происходящее за действительность, когда вспугнутые открывшейся картиной мысли, наконец, смогли пристыжено вернуться и собраться в некое подобие кучки, он в полнейшей прострации привалился к ближайшей стене и заторможено подумал:

"Сумасшедшие. Все они – сумасшедшие... упаси нас Создатель заполучить себе ТАКИХ врагов!"

Глава 10

Над импровизированным полигоном полупрозрачными клубами вилась мелкая серая пыль. Мягкая трава возле полутора десятков разноуровневых каменных колонн была старательно вытоптана. Плетеный потолок из лианоподобных ветвей взмывал вверх на добрых три человеческих роста, чтобы не мешать прыжкам и умопомрачительным кульбитам, которые творили перевертыши во время схваток. Под нижними листьями горели несколько десятков магических светильников, уверенно разгоняющих темноту по углам. Прочные каменные стены, надежно гасящие громкие звуки, оказались разнесены в стороны каким-то хитрым заклятием, искажающим пространство, по силе которого сразу становилось ясно, что примененная для этого магия была на порядок мощнее, чем владели алиарцы. Более того, изнутри камень оказался "заботливо" обвит каким-то колючим растением, рисковать попасть на шипы которого не стал бы ни один безумец. А сами шипы, смутно напоминающие острые иглы храмовника и уже успевшие окраситься алым, красноречиво говорили о том, что кому-то сегодня уже не повезло с приземлением.

При этом колонны, расположенные точно по центру помещения, имели разный уровень, различную ширину верхних площадок и походили друг на друга лишь приличной толщиной и огромным запасом прочности, которого, впрочем, для разошедшихся Охотников явно не хватало. Материалом для них служил все тот же камень – выращенный здесь же, прямо из земли, благодаря усилиям эльфов Эланны, но заметно усиленный магией чужаков, от которой на голове сами собой начинали шевелиться волосы. Стыков между глыбами видно не было. Совсем. Что позволяло сделать логичный вывод о цельной структуре каждой колонны, благодаря чему они представляли собой практически нерушимый монолит. Однако отбитые и словно бы обгрызенные кем-то углы, многочисленные сетки глубоких трещин, каменные обломки на земле и клубящаяся повсюду пыль красноречиво доказывали, что неизвестный строитель полигона немного ошибся в расчетах и слегка недооценил темперамент бойцов.

Бойцов, как выяснилось чуть позже, было немного: всего четверо перевертышей, один из которых, недовольно скалясь, расположился на крайней колонне, хищно высматривая для себя возможность атаковать, а трое остальных пытались ему эту возможность полностью отрезать. Для чего, собственно, и окружали целенаправленно со всех сторон, многозначительно ухмыляясь и лениво поигрывая зловеще поблескивающими клинками. Все они были обнажены до пояса, босы и покрыты многочисленными царапинами, на которых уже застыли подсохшие корочки крови. Глубоких порезов почти не виднелось – раны на перевертышах заживали удивительно быстро, однако несколько свежих шрамов могли натолкнуть внимательного наблюдателя на мысль о том, что всего несколько минут назад эти люди выглядели далеко не так бодро, как сейчас.

Стрегон, расположившийся поодаль от своих братьев, настороженно замер, пристально следя за каждым движением соперников. Он дышал часто, но не настолько, чтобы выглядеть запыхавшимся или усталым. Широкая грудь вздымалась ровно. Ноздри возбужденно шевелились, словно у дикого зверя. Ноги он напружинил, готовый сорваться с места в любую секунду, и чуть согнул. Застывший в руке меч едва заметно водил кончиком по сгустившемуся от напряжения воздуху. Один против трех... почти загнанный в угол... но полуэльф лишь спокойно следил за медленно приближающимися братьями и терпеливо ждал подходящего момента.

А рядом с ним терпеливо ждал Владыка Темного Леса, который оказал полукровке честь предложением прикрыть себе спину.

Тиль был выше Стрегона примерно на полголовы, несмотря на то, что перевертыш никогда не жаловался на низкий рост. Также, как и Охотники, высокий лорд снял камзол и рубаху, чтобы не пачкать дорогой ланнийский шелк. Сбросил на землю поясной ремень и длинные ножны. Однако от сапог, в отличие от смертных, отказываться не стал – не хотел отбить себе пальцы в этом лабиринте или же остаться с отдавленными ногами после окончания боя. Все же перевертыши – не эльфы: изящество и утонченность в схватке были им несвойственны, так что Владыка имел все шансы выйти отсюда и с порванными штанами, и с отбитыми пятками, и даже с поцарапанной мордой. Если, конечно, у него не хватит проворства, чтобы противостоять этим наглым типам с таким численным перевесом.

Впрочем, он не жаловался: идея размяться с Охотниками принадлежала именно ему, в скорости он даже немного их превосходил, поэтому вполне мог отделаться лишь парой легких царапин. Ну, или тройкой. Или чуть больше, если им удастся сейчас реализовать свое преимущество. Но это – сущие пустяки, о которых не стоило беспокоиться, потому что тот опыт, который он получил, с лихвой перевешивал все возможные неудобства от тесного общения с необычными подопечными Белки.

Конечно, плохо, что рыжий уже выбыл: бессовестный Элиар умудрился вышибить его с колонны одним единственным точным броском, лишив Темного второго напарника. Однако то, что и рыжий при этом не сплоховал, успев свалить за собой единственного мага противников, уже большой плюс. Несмотря на то, что перевертыши оказались малочувствительны даже к Огню Жизни, да и трое Старших против одного лорда и младшего... м-да... не больно-то хороший расклад. Особенно тогда, когда эти трое нелюдей успели провернуть крайне удачный маневр и теперь готовились завершить бой единым, стремительным и на редкость слаженным ударом.

Таррэн, увидев спокойно сидящих на земле побратима и Лакра, только хмыкнул: кажется, Эл опять пропустил бросок рыжего, а тот, в свою очередь, снова подтвердил свою репутацию самого быстрого перевертыша младшей стаи. Не в первый и, видимо, не в последний раз. Брату следовало быть внимательнее: Лакр, судя по всему, доберется до Старших гораздо быстрее других. Так сказать, за вожаком потянется, если тот сумеет встать на ноги. И когда это случится, Золотым придется немало постараться, чтобы угомонить этого торопыгу и уберечь свой дом от неминуемых разрушений. Ну, или хотя бы уговорить Белку остаться Вожаком до тех пор, пока у рыжего не пройдет трудный период адаптации к новым способностям, иначе от Леса останутся одни пеньки и обгрызенные камни. Старшие, как известно, на первых порах бывают довольно буйными соседями. Только Вожака и признают. Если же его не будет рядом... о-о, тогда держитесь, горделивые эльфы и все те, кто рискнет хоть чем-то задеть новообращенного волка.

Таррэн так же мысленно улыбнулся, представив, во что превратит рыжего вторая Инициация, и уже собрался предупредить отца о незапланированном визите гостей, однако слегка опоздал: длившаяся почти полсекунды передышка так же неожиданно закончилась, и на полигоне воцарился форменный сумбур.

Эланна успела только ошеломленно моргнуть, во все глаза наблюдая за Тилем, которого никак не ожидала увидеть в таком неподобающем виде, как картинка внезапно смазалась и впереди взвился чуть не до потолка самый настоящий вихрь. Вот, вроде бы, стояли спокойно и смотрели друг другу прямо в глаза, а потом вдруг – бах! И не стало ни Тиля, ни беловолосого Стрегона, ни свирепо оскалившегося Шира, ни желтогривых Нэша с Ташем – все скрылось за взметнувшимся на колоннах ураганом. Все звуки заглушились звоном скрещиваемых мечей. Только сердце в груди Владычицы заколотилось, как сумасшедшее, да глаза почему-то заволокло мутной пеленой внезапной паники.

Отдельных фигур в этом урагане не было – противники двигались слишком быстро. Да еще поднявшаяся пыль мешала рассмотреть подробности. Однако то, что силы были явно неравны, и то, как кровожадно Охотники смотрели на загнанных, как им казалось, жертв, не могло не пугать и заставлять сдерживать тревожный вскрик.

У рена Эверона вытянулось лицо: невероятно... что они творили... что только творили! Эти смертные – просто кошмар наяву! Чудовища! Самые настоящий звери! Они так скоры, что за ними и глаз не уследит! Неужели ТАМ, на Лиаре, все такие? Или же это какая-то личная гвардия Таррэна? А может, не Таррэна, а Золотых? Или откуда-то еще они взялись, эти дикари? От их рывков уже рябит в глазах! Разум отказывался это понимать, однако они (все четверо!) ни в чем не уступали Перворожденным, если не сказать больше! Потому что то, что они творили в Тронном зале с дирсой на самом деле – лишь жалкие крохи в сравнении с тем, что они демонстрировали сейчас!

Сорен ал Эверон почувствовал, как по его спине пробежала волна дрожи: благодаря своему происхождению и некоторым умениям, он видел немного больше, чем изумленная повелительница. Будучи воином, он мог если не рассмотреть, то хотя бы угадать направление ударов, молниеносные рывки уклоняющихся тел. В звоне клинков он слышал свист рассекаемого перед ударом воздуха и понимал, как надо сделать замах, чтобы эльфийская сталь кричала так яростно и неумолимо.

Он почти видел, как двое из подобравшихся к Владыке Охотников почти одновременно совершили головокружительный прыжок. Один из желтоволосых метнулся налево, метя своему лорду точно в голову, а второй сорвался с места в полуприсяди, чуть ли не взлетев параллельно земле – с тем, чтобы проскользнуть серой тенью всего в одном пальце от соседней площадки, едва не царапая брюхом камень, и со всей мощью ударить по ногам зазевавшегося эльфа. Обрубая их чуть выше лодыжек и помогая упасть окровавленным обрубкам ровно в тот момент, как на пыльный пол скатилась бы голова проигравшего.

Раздавшийся следом звон его едва не оглушил: столкновение клинков было настолько страшным, что рен Эверон болезненно поморщился, а Эланна испуганно присела. От него, казалось, застонал сам воздух, тогда как стены каменного мешка (теперь понятно, отчего они такие толстые!) низко завибрировали, порождая уже знакомый тяжелый гул, от которого закладывало уши.

Мгновением спустя эльфийская сталь застонала снова – на этот раз с явной натугой и словно бы даже умоляюще, по-своему прося хозяев больше не подвергать ее такому трудному испытанию. Однако почти сразу звон повторился еще раз. Затем – еще и еще, постепенно превращаясь в непрекращающийся назойливый колокольный набат. Который усиливался до тех пор, пока, наконец, внутри вихря что-то не щелкнуло, не ругнулось сразу на нескольких языках, плотно сплетенный клубок тел на колоннах не распался, а на землю возле одной из каменных тумб не свалился с выражением крайней досады взъерошенный Шир.

– Твою мать... – зло рыкнул он, ловко перекувырнувшись в воздухе и приземлившись на обе ноги. Затем быстро огляделся, увидел хитрую усмешку Тиля, перехватил насмешливый взгляд Стрегона, недовольный взор Таша и выругался снова. – Иррадэ! Это было... быстро!

– Благодарю, – хищно улыбнулся Стрегон, отсалютовав окровавленным мечом.

Шир только сплюнул, но делать нечего: раздраженно стерев кровь с распоротого плеча, он так же раздраженно кивнул и, пнув жалобно скрипнувшую колонну, отправился к выбывшим.

Рыжий встретил его широченной ухмылкой.

– Ты должен мне золотой!

– Торк! Я не ожидал!

– А я тебе говорил, что Белый стал сильнее! Ты не поверил.

– Теперь верю, – буркнул Шир, постепенно остывая. – Надеюсь, Золотые его оттреплют, как положено. Или завтра мы повторим. Только один на один.

– Ну-ну. Чтобы потом тебя оттрепали... гм, уже другой рукой?

– Это будет спор двух вожаков.

– Вот именно, – намекающе хихикнул Лакр. – А за Вызов сам знаешь, какое будет наказание.

Шир на мгновение замер, запоздало соображая, что сказал, а потом ругнулся в третий раз – так заковыристо и смачно, что прижавшаяся к двери Эланна неуловимо покраснела, а в глазах рена Эверона проклюнулся огонек интереса.

Повелительница поспешно приглушила слух, чтобы не услышать что-нибудь похлеще, и быстро покосилась на колонны: Стрегон и Тирриниэль по-прежнему стояли спина к спине, внимательно следя за кружащими вокруг них перевертышами. Оба беловолосые, широкоплечие, настороженные и готовые к любому повороту событий. Ставшие в этот момент удивительно похожими, словно два дальних родственника, неожиданно встретившихся после долгой разлуки. Более того, понимающие друг друга без слов. Чувствующие один другого так, как даже родные братья не всегда могут. Белокожие, нечеловечески спокойные, с разноцветными огнями в глубине тихо мерцающих зрачков, за которыми угадывалось невероятное внутреннее напряжение.

Увидев кровь на груди Тиля, Эланна вздрогнула и прикусила губу: чей-то меч все-таки успел оставить на его теле глубокую отметину. Вторая рана, еще более глубокая, пролегла по левому боку Темного эльфа, едва не задев важную жилу, а третья медленно сочилась алыми каплями на правой голени – там, куда и метился коварный Таш.

Стрегон тоже не избежал кровавых отметин – на его щеке снова пламенела длинная царапина, бурно вздымающаяся грудь была увенчана целой россыпью алых брызг из распоротого плеча, на левом запястье появилась еще одна резаная рана. Правда, едва выступившая кровь тут же впиталась в кожу, не позволяя перевертышу не терять силы впустую, но все равно – за несколько мгновений скоротечной, но крайне напряженной схватки желтоволосые успели не по разу задеть своих противников. Тогда как сами почти не пострадали и выглядели на редкость бодрыми, собранными и снова готовыми к сумасшедшей атаке.

– Бой! – властно скомандовал Тирриниэль, все еще не заметивший, что за ним пристально наблюдают. Золотые в ответ слаженно усмехнулись и без единого звука прыгнули. Но на этот раз не прямо на него, а наоборот – в разные стороны друг от друга, как будто хотели трусливо сбежать. И движение это было так неожиданно, но, вместе с тем, исполнено такой заманчивой грации и невероятного притяжения, что даже у Тиля невольно дрогнула рука, чтобы догнать и добить. А Стрегон, которому еще пока было далековато до настоящих Старших, опрометчиво дернулся следом – слишком уж хорошо подставились собратья.

Он опомнился почти сразу, немедленно вернувшись на прежнее место, потому что не желал рисковать и оставлять напарника даже на мгновение – со Старшими шутки плохи, и он хорошо понимал, что удержался против них столько времени благодаря лишь чуду и способностям Белки. Однако схватываться с кем-то из них напрямую ему пока рано: слишком велика разница в возрасте, опыте и силе. Слишком велика разница в умениях. И слишком велика опасность подставиться под удар таких признанных мастеров, как Таш или его давний друг Нэш.

Он опомнился и вернулся – это правда. Его колебание было мгновенным и тут же ушло – это видели все. Однако братьям хватило даже этого мига, чтобы приземлиться на соседних колоннах, тут же оттолкнуться и прыгнуть снова. Обратно. В излюбленной манере своего необычного Вожака. Извернуться, в самый последний момент меняя направление удара, и с удвоенной силой наброситься на ошеломленных противников, выдавливая их за пределы узкой площадки, сметая их прочь, выбрасывая с захваченного островка, как волны выбрасывают на берег надоевший мусор.

Элиар злорадно усмехнулся: он хорошо знал этот удар – сам когда-то под него подставился и прекрасно помнил, что защиты от него не существует. Вернее, Таррэн лет пятьсот назад все-таки нашел один вариант, но тогда ему помогала Траш и тогда на кону стояло его будущее – у него просто не осталось иного выхода, кроме как удержаться на самой кромке проклятой колонны. А у Стрегона и Тиля такого шанса не было. Тем более что Владыка Темного Леса явно не ожидал, что кто-то из Охотников сумеет овладеть смертельно опасными навыками маленькой Гончей.

Светлый оказался прав: Стрегон, несмотря на все свои умения, успел только охнуть, как его подхватило неумолимым вихрем, швырнуло вбок и играючи скинуло на землю. Если бы не отшатнулся назад, то сорвало бы голову или проломило грудь – Нэш бил, как всегда, в полную силу, не жалея ни себя, ни соперника. Несмотря на то, что недавно обращенный полуэльф еще не дошел до пятилетнего рубежа. Но среди перевертышей не было склонных к сантиментам слюнтяев: если решил встать против Старших, значит, посчитал, что готов им противостоять.

Стрегону, если честно, пока было рановато иметь такие запросы: своего потолка у младших он еще не достиг. И хотя то, что он каким-то чудом сдержал первые три атаки Старших, само по себе было невероятным, все равно – первый полноценный удар вышиб его из боя так же верно, как вышиб бы любого новичка. Быстро, надежно и надолго. Впрочем, бывший наемник все-таки не потерял сознание. Усилием воли подавив боль, в последний момент он кое-как сгруппировался и упал почти хорошо – на левое плечо. Даже меч умудрился не выронить. После чего перекатился, тяжело встал, одновременно выискивая взглядом остроухого напарника. Увидел его живым и все еще упорно сопротивляющимся натиску двоих Старших. Гордо улыбнулся и лишь тогда опасно пошатнулся. А потом медленно опустился на землю, с силой зажимая поврежденный бок и с досадой чувствуя, как стремительно сочатся из глубокой раны горячие струйки крови.

– Ку-уда?! – проворно подскочил к нему Шир, тут же подставив плечо. Лакр, опоздав на долю секунды, подхватил побратима с другой стороны. – Не спать! Терпеть! Рано еще тебе загибаться! Кому ж я тогда буду морду бить?

Полуэльф из последних сил фыркнул.

– Найдешь, кого... мало, что ль, дураков на свете?

– Стрегон, держись, – мгновенно посерьезнел перевертыш, помогая подбежавшему Элиару зажать опасную рану. – Держись, брат. Бел огорчится, если узнает, что ты помер без разрешения. Малыш тебя почему-то ценит, так что не смей его подводить! Ты понял: не смей!

Светлый одним движением сплел вокруг раны сложное заклятие, что-то коротко прошептал, останавливая кровь, стянул края глубокого пореза, одновременно капнув туда несколько капель желтоватой тягучей жидкости, больше похожей на мед. Наконец, удовлетворенно выдохнул и, заткнув небольшой пузырек пробкой, ободряюще хлопнул полуэльфа по плечу.

– Жить будешь.

Стрегон поморщился от обжигающей боли в боку, но почти сразу его лицо разгладилось и порозовело: "нектар" действительно творил чудеса. А еще через пару мгновений он помотал головой, потер безумно зудящий шрам, образовавшийся на месте недавней раны, довольно уверенно встал и хмыкнул.

– Да ладно. Чего ты всполошился? В первый раз, что ли? А вот Бел называть "малышом" не надо: за это можно и по холке получить.

Шир, с беспокойством всмотревшись в него, облегченно вздохнул.

– Фу... дурак, что подставился. В следующий раз прыгай сразу, а не думай. Или Вожака попроси показать этот удар, чтобы больше не попасться.

– Ты тоже просил? – встряхнулся Стрегон.

– А то. Меня три раза мордой по земле возили, пока не дошло, наконец. Но тебе я говорю сразу.

– Почему?

– Потому что ты, как ни странно, нужен Бел. И потому, что Вожак мне голову открутит, если узнает, что я позволил тебе в одиночку выйти против двоих Старших.

Стрегон слегка поморщился, машинально потерев бок, но отвечать не стал: действительно, сам виноват. А вот на колонны поглазеть стоило: как оказалось, Тиль еще не сдался и все то недолгое время, что полуэльф приходил в себя от коварного удара Нэша, отчаянно вертелся на колоннах, упорно отказываясь проигрывать.

Перевертышей, судя по довольным усмешкам, это немного забавляло и придавало азарта ставшей внезапно интересной игре. Хотя самому Владыке было, кажется, не слишком весело.

Прежде Тиль редко оставался на колоннах с Охотниками один на один – не до того было. Чаще с ним Владыка Тирраэль соглашался побегать. Или Таррэн. Или же Таррэн и Элиар, вместе. Иногда к ним присоединялась Белка. Когда-то снисходительно помогала Траш. Однако еще ни разу не было такого, чтобы охочие до соревнований перевертыши, довольно прохладно относящиеся к отцу своего повелителя, смогли выяснить истинные возможности старшего Л'аэртэ.

Теперь же такая возможность появилась. И братьям, как показалось Стрегону, нравилась его стойкость и бесспорное мастерство мечника. Более того: оказавшись лицом к лицу с двумя лучшими драчунами среди Старших, Тиль не только не отступил, но еще и атаковать не боялся. Даже оказавшись без поддержки. Даже оставшись совершенно один. Даже отлично зная, на что способны эти звери.

А еще он почему-то улыбался. Слабо так, едва заметно, почти неуловимо, но улыбался. Той странной улыбкой, от которой не знаешь, чего ожидать. Однако суровый Владыка Л'аэртэ, хоть это и казалось невероятным, все равно улыбался, стремительной молнией ускользая от чужих ударов. Улыбался, в последний момент лишь чудом выскальзывая из смертоносных клещей. Улыбался, когда стряхивал кровь с пораненного предплечья. Когда хватался окровавленными пальцами за края колонн, чтобы не свалиться на землю и не потерпеть позорного поражения. Он улыбался, когда после очередной сшибки вдруг стал прихрамывать на одну ногу. Когда прилипшая ко лбу челка начала лезть в глаза и ее пришлось небрежно смахнуть, оставив на белоснежных волосах некрасивые алые разводы. Он улыбался каждому удару, который удалось выдержать и не отступить под безумным натиском разохотившихся перевертышей. Когда удавалось не дать им себя оттеснить к краю площадки. Когда без остановки звенела сталь, непрерывно летали сильные руки, сверкали родовые клинки, вгрызались в тела острые лезвия...

Он улыбнулся даже тогда, когда стало ясно, что Охотники начали биться в полную силу – так, как позволяли себе лишь с Белкой и Таррэном. И тогда, когда на их могучих телах стали появляться наливающиеся кровью царапины. Правда, меньше, чем их мечи оставили на его собственном теле, но он все равно улыбался. Как будто наслаждался не меньше, чем эти сумасшедшие волки. Как будто впервые позволил себе полностью окунуться в схватку. И впервые за многие годы ощутил себя в их родной стихии – стихии, для которой неважны титулы и родовые знаки, для которой не имеет значения твоя родословная. Только сила на силу. Сталь на сталь. Боль на боль. И воля на волю.

Но шире всего он улыбнулся в тот момент, когда раззадоренные Охотники, повторив свой коронный прием, сумели-таки загнать его в угол и, кровожадно ухмыляясь, неторопливо остановились напротив. Тяжело дыша, довольно взрыкивая и поигрывая клинками, в полной уверенности, что бой закончен, они приготовились к заключительному броску, который должен был поставить окончательную точку в этом увлекательнейшем бою. Вот уже Нэш обменялся с братом молниеносным взглядом, в котором горело кровожадное предвкушение... вот Таш расплылся в совершенной жуткой ухмылке... вот они дружно качнулись на носках, уже срываясь в свой последний прыжок...

Владыка Тирриниэль, слизнув с верхней губы капельку крови, улыбнулся в последний раз и, неожиданно выронив родовые клинки, обрекающим жестом развернул кверху пустые ладони.

Слишком поздно Охотники вспомнили, с кем имеют дело. Слишком поздно шарахнулись прочь, подметив отблески Огня в насмешливых глазах древнего мага. Слишком поздно задумались над неозвученными условиями поединка. И слишком понадеялись на свои сильные ноги, способные в одно короткое мгновение унести их с обреченной колонны.

Уже взлетая в поистине невероятном прыжке, перевертыши громко выругались – зло, смачно, но и с восхищением тоже: кто бы что ни говорил, но красивые финалы они любили. А Тирриниэль, хоть и уступил им, в конце концов, в бою на мечах, все же нашел способ оставить последнее слово за собой. Заставив их увлечься, в самый последний миг, отчаянно рискуя, невероятно красиво блефуя и до конца выдерживая многозначительную паузу, он все-таки вырвал у них ничью. Все-таки заставил себя уважать. И доказал, что достоин искреннего почитания, как искусный воин, опытный стратег, коварный враг и, несомненно, невероятной силы маг. Древний маг поистине древнего народа, сумевший так долго избегать соблазна обратиться к своей силе.

Нэш и Таш не учли только одного: Тилю не нужна была ничья. Он не привык к поражениям, не привык быть вторым и не терпел неудач. Однако, не имея ограничений в резерве, он направил свой Огонь не на Охотников, как могли бы подумать сторонние наблюдатели. Не на устойчивых к магии, но все равно осторожных Охотников. Нет. Он направил их на колонны. Но не на одну или две, как сделал бы более осторожный и расчетливый маг, а сразу на все. И именно в этом искусно матерящиеся перевертыши опасно ошиблись: коварный маг просто не оставил им выбора. Поэтому уже заканчивая свой невероятный по силе прыжок, они в последний момент заметили сгорающий в пламени бешеного Огня камень, с тихим стоном проследили за тем, как надежные некогда опоры превращаются в серый пепел. С досадой взвыли сразу на два голоса, потому что никак не ожидали такого подвоха. Однако, приземлившись на еще пылающую, усыпанную обломками землю, все же не смогли не обернуться и отвесить улыбающемуся магу низкий поклон.

– Милорд Тирриниэль, – уважительно сказал Таш, невольно заступив на запретную землю. – Мое уважение и искренне восхищение, сир. Вы нас переиграли.