Текст книги "Возрождение (СИ)"

Автор книги: Александра Лисина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 28 страниц)

– Я недовольна, Таш.

Перевертыш опустил голову еще ниже, виновато поджав хвост и прижав уши к голове.

Белка сурово оглядела свою стаю и нахмурилась.

– Вы влезли в бой без приказа. Вы потеряли нить поединка. Вы перекинулись среди бела дня, хотя кое-кому было велено обождать до осени. Таш, ты опять поторопился с выводами. Нэш, ты слишком переживаешь за прошлый наш спор – забудь, твои старые ошибки меня не волнуют. А тот бой всего лишь показал, что ты был чересчур самонадеян. Но сейчас плохо другое: ты до сих пор не понял, что я не сержусь. И до сих пор боишься, что не понес достойного наказания за ту дерзость... что, переломанных лап было мало? – огромный волк понурился и, чувствуя гнев Вожака, смирно опустился на пол, спрятав морду под широкой лапой и всем видом выражая покорность. – Шир!

Черный зверь несильно вздрогнул и неуверенно посмотрел.

– Плохо, – сухо обозначила его работу Гончая, и громадный волк тоже со стыдом поджал хвост. – Слишком рано. Слишком медленно и слишком эмоционально. Дракон был вдвое сильнее. Ты избрал неправильную тактику: измотать его вам было не под силу. По крайней мере, до тех пор, пока ваши новые возможности не разовьются, как у Роса. Пожалуй, он и его пятерка справились бы. Но вы пока – не они. Вы слишком молоды. И по этой же причине не имели права так рисковать. Достаточно было отогнать его от эльфов и заставить забыть о защите. Рыжий!

Названный волк, неловко царапнув громадными когтями пол, тихонько пискнул.

– Тебе еще рано к Старшим, – сурово сказала Белка, отчего зверь совсем сник и окончательно расстроился. – А тебе, Стрегон, я по возвращении все-таки надеру уши!

Белый удивленно вскинул голову и чуть не разинул рот.

– Да-да, – кивнула Гончая. – Именно тебе. И не только уши, а все, до чего дотянусь. Уж кому-кому, а тебе стоило знать, что для рыжего эта авантюра могла закончиться весьма печально, и что я не одобряю лишнего риска. Какого демона ты полез ко мне в таком состоянии?! Жить надоело?! Давно шкуру не менял?! Я тебя братом назвала не для того, чтобы ты свой нос тут же обжигал о мой Огонь! И не для того, чтобы выяснять, насколько хорошо в тебе прижилась моя кровь!

Стрегон тяжело вздохнул и, сделав шаг вперед, виновато ткнулся мордой в ее живот. А затем опустился ниже и бережно коснулся носом длинных царапин, оставшихся на блестящей чешуе. Но коснулся так, что от этого они слегка разошлись и показали нахмурившемуся Таррэну то, о чем она так долго не хотела говорить.

– Он тебя задел?! – тихо ахнул Элиар, когда под чешуей мелькнула белоснежная кожа. – Бел! Этот урод тебя... ГДЕ ЭТОТ ГАД?! Таррэн, верни его немедленно!

– Не вопи, все со мной в порядке, – недовольно буркнула Гончая, поспешно вернув край брони на место и сердито дернув Стрегона за мохнатое ухо. – Просто Дракон попался шустрый. И мечик у него хорош. А броня вообще – сказка. Когда найду этого летуна в следующий раз, обязательно его освежую, а потом скрою себе новую броньку. Такую, чтоб больше никогда не менять.

– Бел, тебя что, задели?! – негромко ахнула Эланна. Она побледнела, вздрогнула от ужасной догадки и, оставив Тирриниэля, проворно подбежала к Белке. – Где?! Покажи! Сейчас целителей позовем! Тебе больно?!

– Не надо, – почему-то смутилась Гончая. -Так, на излете зацепило. Случайно почти. Оно и не болит совсем.

– Бел, – беспокойно дернулся Таррэн. – Ты почему не сказала?

Она успокаивающе улыбнулась.

– Так зажило уже. Ни следа, ни царапинки. Просто разозлил он меня знатно, этот ящер-переросток, вот и цапнул слегонца. Все хорошо, не волнуйся. Честное слово, я в полном порядке.

– Дай посмотрю.

– Что? Прямо здесь? – она иронично приподняла одну бровь.

Таррэн бросил взгляд на стройное бедро, на котором от неловкого движения снова дразняще мелькнула белая кожа, прислушался к узам и поспешно мотнул головой.

– Нет, чуть позже.

Белка озорно улыбнулась, а затем снова повернулась к перевертышам.

– Так. Значит, поступим с вами следующим образом: за то, что приказ мой нарушили, с вас – вызов... – Охотники огорченно вздохнули. – Инициатива была ваша общая, что бы там Таш ни говорил, так что и отвечать будете все вместе. В следующий раз на рожон зато не полезете. По крайней мере, не обдумав и не проверив десять раз, жива ли я и не вожу ли противника за нос. Однако за то, что вы сегодня сработали не самым худшим образом и даже сумели многого добиться, на что в иной ситуации потребовалось гораздо больше времени... за то, что головы все-таки не потеряли и не отступили от заведомо более сильного врага... то вызов будет формальный. Понятно?

Охотники неверяще замерли и дружно вскинули головы, уставившись на Вожака одинаково расширенными глазами.

– Вы все равно молодцы, – поразительно тепло улыбнулась Белка. – Ошибок, конечно, наделали кучу, но уцелели сами и мне дали время подготовиться. В конце концов, я тоже не ожидала, что этот гад окажется таким стойким. Так что обойдемся небольшой пробежкой и вежливыми тычками под ребра. Согласны?

Волки слаженно взвыли, едва не перепугав до икотки заглянувшего в Тронный рена Роинэ, а затем подпрыгнули и показали в улыбках страшенные зубы. Согласны ли они?! Да лучшего и придумать было нельзя! Ведь это значило, что, несмотря на суровое вступление, их простили и еще обещали немного поучить работать в стае, когда все это безобразие закончится! Еще бы они не были согласны!

– А ты, нахал, – Белка снова дернула Стрегона за белое ухо. – Сейчас же возьмешь рыжего за холку и пойдешь отсыпаться, ясно? А когда проснешься, мы с тобой серьезно поговорим. Шир, помоги им с обратным переходом. У Лакра могут возникнуть трудности. Дашь им по паре капель "нектара" и остальным принесешь. Таш, Нэш, присмотрите пока за садом. Чем Торк не шутит? Вдруг эта крылатая жаба надумает вернуться?

Перевертышей как ветром сдуло. Только что были, скалящиеся и восторженно рычащие, и вдруг их не стало. Только пять разноцветных молний метнулось к выходу, да на полу появилось несколько новых царапин.

– Вот и ладненько. Теперь займемся вами, – Белка с азартным блеском в глазах повернулась к неуверенно переглянувшимся алиарцем. – Тиль, как там наш Ясень? Не разгромил еще здешний Источник?

– Нет, не разгромил, – ответил за Владыку Л'аэртэ ллер Адоррас. – Ллер Тирриниэль был настолько любезен, что не тронул его.

– Правильно, – кивнула Гончая. – Если бы он тронул, тебя бы тут уже не было. Тиль, я надеюсь, когда потребуется, ты сможешь все вернуть, как было?

Тирриниэль кивнул.

– Постараюсь.

– А что с Духами?

– Я их почти не касался: слишком привязаны к старому Дворцу и прежнему Хозяину. Хотя некоторых мне пришлось усыпить.

– Ясно, – задумалась Белка, но потом встрепенулась и негромко позвала: – Глазасти-и-к? Ты где?

Под потолком что-то активно зашебуршилось и, неожиданно проступив сквозь серебристую ясеневую листву, выжидательно сверкнуло оттуда двумя крупными зелеными глазищами.

– Проверь, не оставил ли нам дракоша неприятных сюрпризов. И посмотри, заодно, что тут можно восстановить, а с чем даже связываться не стоит. А по пути позови сюда Золотых, отыщи этого хитреца Истаэра и скажи, чтобы топал сюда немедленно. Ясно? Остальных предупредите, что, пока все не закончилось, лучше им во Дворце не появляться. Дракон ведь может и вернуться. Не сегодня, конечно, если он не совсем дурак, но в скором времени, полагаю, надо ждать его с друзьями в гости. А в связи с этим, братцы-кролики, у нас возникает целый ряд неприятных вопросов, – Белка обвела притихший зал посуровевшим взглядом и с хрустом сжала кулаки. – Самый первый из них звучит так: какая сволочь стукнула по поводу нас этому надутому индюку? Вопрос второй: кто способен был отправить в Пустоту Зов, причем, такой, чтобы дотянулся хотя бы одного Дракона, которые, как все были уверены, навсегда покинули Алиару? Наконец, вопрос третий: кому это было выгодно? И самый последний: что нам теперь делать, чтобы предотвратить грядущую войну, в которую, если ничего не изменить, окажутся втянуты оба наших мира? А сохранить поголовье эльфов (как Темных, так и Светлых, и даже нейтральных) нам вряд ли удастся при всем желании. Адоррас, твои мысли по этому поводу?

Владыка Эоллара искренне опешил. Но когда встретил непривычно серьезный, удивительно жесткий, но, вместе с тем, слегка печальный взгляд Гончей, внезапно ощутил, что у него пересохло в горле. Ее голубые глаза – как два бездонных омута. Прозрачные, словно горные озера. Прохладные. Бодрящие. Невыносимо притягательные. Смотришь в них и тут же теряешься, а когда она отворачивается, ощущаешь жгучее сожаление, что не сумел окунуться в них с головой. Бездна... какая женщина! Какая удивительная женщина! Лорду Таррэну немыслимо повезло отыскать себе такую пару!

А потом воздух рядом с ним неожиданно потеплел. Чутких ноздрей коснулся нежный аромат эльфийского меда. Древний эльф изумленно обернулся и едва не вздрогнул, поняв, что Белка впервые за все время рискнула подойти к нему на расстояние вытянутой руки. А когда до суматошно дрогнувшего разума дошла, наконец, причина такого осторожного отношения, Владыка Эоллара пораженно уставился на Таррэна.

– Мы пришли с миром, – тихо сказала Гончая, милосердно отведя взгляд в сторону. – Все мы. Даже я. Ты видел, что мы такое. Чувствуешь сейчас мою силу. Знаешь, чем она может обернуться, и, как мне кажется, понимаешь, что у такого оружия, как я, может быть лишь один настоящий хозяин.

На изумление правителя Таррэн ответил понимающей улыбкой.

– Ты... не оружие, – наконец, отыскал сбежавший голос ллер Адоррас.

– Оружие, – усмехнулась Гончая. – Самое опасное, какое только смогли придумать эльфы на Лиаре. Но с некоторых пор я – не только оружие, тут ты прав. А сейчас я вообще – просто одна из Л'аэртэ, которая готова дать тебе слово о том, что мы действительно пришли с миром. И искренне сожалеем о том, что своим появлением навлекли на твой Род гнев Дракона. Мы не хотим войны – у нас было достаточно своих войн. Мы не хотим крови, потому что давно знаем ей цену. Мы не хотим смертей, потому что смерть ничего не решает. Но мы не отказываемся от того, что, возможно, когда-то наши предки принесли немало горя твоему миру. Мы просто хотим понимания, Владыка. И мы готовы оказать тебе всю помощь в примирении с Создателями, которая понадобится.

– Драконы не простят нам сегодняшнего унижения, – прошептала Эланна.

– Дракон пришел сюда незваным гостем, – ровно отозвалась Белка. – Он пришел сюда мстить и убивать. Не слушать. Не судить. Не разбираться в причинах. Теперь, возможно, он станет думать и, скорее всего, пошлет Зов своим. А когда они придут сюда всей Стаей, нам станет намного легче: среди них наверняка есть существа постарше и поспокойнее, чем этот вздорный, гневливый и безрассудный юнец. А он юнец, не спорь: мудрый не стал сразу бы ввязываться в драку. Мудрому нет нужды угрожать своим детям. Мудрый не стал бы уничтожать всех без разбора. И уж конечно, мудрый сперва выслушал бы нас, а не начал разбрасываться своим... довольно посредственным, надо признать... Огнем. Поэтому теперь мы станем ждать, дорогая. И мы также станем готовиться к ИХ приходу. Но к тому дню, когда они начнут вершить над нами второй Суд, у нас должны появиться веские аргументы в свою пользу.

Эланна тоскливо посмотрела на Белку.

– Мы напали на самого Создателя. Мы его ранили. Унизили. Едва не убили. О каких аргументах ты говоришь?!

– Увидишь, – неожиданно улыбнулась Белка. – Полагаю, у нас есть, чем их удивить.

– Что ты задумала? – тут же насторожился Элиар.

– Я же сказала: увидишь. Или считаешь, я без пользы провела последние две недели?

Таррэн проницательно взглянул на супругу, но она только улыбнулась шире, и в его груди шелохнулось смутное беспокойство.

– Бел...

– ГДЕ ОНИ?! – вдруг яростно взревело в ближайшем коридоре, и в Тронный зал с разбегу влетел растрепанный рен Истаэр. С шальными глазами, с молотом наперевес, с покрасневшей физиономией и в прожженном во многих местах кожаном фартуке, в котором застало его появление обеспокоенного Глазастика.

Увидев разгромленный зал и изрядно пострадавшую мебель, кузнец озадаченно остановился. Потом быстро огляделся, первым делом приметил Белку и тут же грозно нахмурился.

– Так. Что ты еще натворила?!

Ллер Адоррас ошарашенно разинул рот. Таррэн удивленно приподнял брови, а Белка лишь повела закованным в броню плечиком и невинно улыбнулась.

– Ничего особенного. Зал разгромила, один из твоих ножиков обломала о шкуру Дракона, морду ему набила, дернула за хвост... жаль, под зад не пнула, хотя он явно напрашивался. Но мне Таррэн помешал, так что к нему все претензии. Впрочем, тебе все равно этот зал не нравился, поэтому можно сказать, что я всего лишь начала тут грандиозный ремонт.

– Какой Дракон? – непонимающе моргнул рен Истаэр, не замечая, что теперь глаза округлились не только у ллера Адорраса.

– А ты не слышал? Прилетал тут один, нашумел, накричал, обидел бедную девушку...

– Тебя, что ль? – кузнец скептически оглядел Гончую с ног до головы и только тут сообразил, что именно с ней не так. – Ты почему в таком виде?!

Белка широко улыбнулась, и вот тогда он разом смутился. Поспешно отвел глаза, опустил дымящийся молот, поежился, когда в глазах Гончей промелькнули зеленоватые огоньки. Кажется, его только-только оторвали от наковальни. А за таким грохотом, что вечно царит в кузне, и с такой увлеченностью, о которой прекрасно знали все подданные Эоллара, он вполне мог не услышать даже извержения вулкана. Не говоря уж о том, что разрушенные стены Дворца заметил лишь сейчас, а про наличие посторонних ушей вообще не подумал. И только когда его взгляд оторвался, наконец, от неподобающе одетой Белки, когда до кузнеца дошло, что тут находятся и чужие лорды, и свой собственный повелитель, когда ошарашенный Ортэ в кои-то веки не сумел сдержать изумленный возглас, неожиданно понял все и смутился еще больше.

– День добрый, Ад, – неловко кашлянул рен Истаэр, внезапно порозовев и поспешно спрятав молот за спину. – Мое уважение, леди Эланна. Я... гм... не знал, что тут такое творится. Не услышал: знаете, у меня всегда так шумно...

Таррэн издал странный звук.

Кузнец метнул на него еще один быстрый взгляд, потом покосился на скалящуюся Белку. Сконфузился еще больше, неуверенно ковырнул сапогом пол. Понял, что образовавшаяся от чьего-то когтя дыра стала из-за этого еще больше. Наконец, совсем смешался и замер, не зная, как выкрутиться из щекотливой ситуации.

– Значит, ты знал, – подозрительно спокойно заключил ллер Адоррас, с новым интересом оглядывая старого друга. Надо же, вот интриган! Ясно теперь, чего он так мялся накануне, когда зашел разговор о Белке. Знал ведь, змей, кто она и что такое. На себе испытал. На собственной шкуре убедился. И скрыл, мерзавец, от своего Владыки, что давно в курсе, кто среди чужаков представляет наибольшую опасность.

– Ты тоже знал, – буркнул в ответ рен Истаэр.

– Не знал. Но догадывался.

– Это почти одно и то же!

– У меня не было возможности убедиться.

– Зато у меня... Торк!.. была! Но я бы не сказал, что это добавило мне радости!

– Конечно, он знал, – с ехидцей подтвердила Белка метания прижатого к стенке кузнеца, и рен Истаэр, внезапно покраснев, как маков цвет, кинул на нее сердитый взгляд. – Еще бы он не знал, если я его в первый же день расколола и показала, что к чему.

– Бедняга, – фальшиво посочувствовал Элиар. – Таррэн, прости его за прошлую выходку: думаю, он уже наказан сполна.

– Наказан, наказан, – пропела Гончая, грациозно приблизившись к мудро отступившему кузнецу, и с размаху шлепнула его по плечу. Эльф от удара опасно пошатнулся и болезненно поморщился, поспешно принявшись растирать пострадавшую руку.

– Бел, что ты делаешь? Я ж работать потом не смогу неделю!

– Ничего, я тебе помогу.

– Спасибо, не надо, – явственно содрогнулся эльф и отодвинулся еще дальше. Потом понял, что так легко не отделается, и, обреченно вздохнув, повернулся к Таррэну. – Прошу прощения, ллер, за беспочвенные обвинения касательного причины вашего появления и тот нелепый спор, который мы не смогли довести до ума.

– Не волнуйся, родной, я его уже довела, – лучезарно улыбнулась Белка.

– Это ты бедного эльфа довела, хмера шипастая, – беззлобно прокомментировал Элиар.

– А кому-то стоит придержать свой язычок. С кем-то мы еще не до конца разобрались за один нехороший обман.

– Это не обман, а всего лишь непредоставление информации! – возмутился Светлый. – Это разные вещи, чудовище! И вообще, я уже сто раз извинился!

– Извинись в сто первый, – ядовито посоветовала Гончая, и Элиар сокрушенно вздохнул, а потом махнул на все рукой и, опустившись на одно колено, низко склонил голову.

– Боже, Бел... ладно! Да, ты права во всем: я – подлый, мерзкий, гадкий обманщик, у которого нет ни чести, ни достоинства, ни права называться твоим любимым зятем. Признаю, я был неправ и поступил по-дурацки, когда не сказал тебе насчет Милле. Я – болван и негодяй, которому ты совершенно зря доверила свое главное сокровище. И я умоляю тебя меня простить и больше не совать храмовник под подушку, потому что я все осознал, страшно раскаиваюсь и больше никогда-никогда не поступлю так некрасиво. Клянусь, что не сделаю больше тебе неприятно, малыш. Честное слово...

Он вдруг осекся, сообразив, что опять по недомыслию глупо проболтался и скоро огребет очередную сочную плюху, потому что Белка терпеть не могла это ласковое "малыш" от посторонних. Даже приготовился терпеть громы и молнии, но... она почему-то не спешила треснуть ему по макушке. Только подошла почти вплотную, да задумчиво уставилась сверху вниз, словно решая для себя какую-то важную дилемму.

Осторожно покосившись на ее строгое лицо, Элиар снова приготовился к целой буре с рукоприкладством и членовредительством. Уже решил, что живым домой не вернется. И немало удивился, когда непримиримая Гончая вдруг хмыкнула, а затем, ласково дунув ему прямо в лицо, легкомысленно махнула рукой.

– А и ладно... Торк с тобой. Будешь третьим. Все ж таки Милле никогда не ошибается, а раз столько лет тебя терпит и даже готова подарить еще одного маленького эльфенка, то так и быть. Зови. В конце концов, ты – и моя семья тоже.

– Что? – ошарашено моргнул Светлый.

– Я даже уши тебе драть не буду, представляешь? – подозрительно серьезно добавила Гончая. – И хоть ты действительно отвратительный тип, но... почему-то все равно мне дорог. Странно, да?

Элиар тихо обалдел от такого прощения, но спустя долгий миг, все время которого она с улыбкой смотрела, как меняется его лицо, неожиданно подскочил, схватил ее в охапку и бесстрашно прижал к себе.

– Я тебя обожаю, Бел! Честное слово! И я тебя никогда не подведу! Клянусь! Всем, что мне дорого, клянусь! Слышишь?!!

Белка странно хмыкнула, но потом перехватила вопросительный взгляд Тирриниэля и звонко расхохоталась.

– Верю, Эл. Вот теперь действительно верю.

Глава 17

– Ладно, хватит, – ворчливо заметил Таррэн, когда восторг побратима немного утих. – Эл, оставь в покое мою жену.

Элиар расплылся в счастливой улыбке и осторожно поставил Белку на пол, хотя из рук не выпустил – пользуясь моментом, бессовестно дышал ее магией, торопливо насыщая истраченный резерв. Когда еще удастся так легко восстановиться?

– Э-эл...

– Чего? – хитро прищурился Светлый, выжидательно покосившись на побратима. – Никак, ревнуешь?

Таррэн фыркнул.

– К тебе, что ль? Бел, между прочим, терпеть не может белобрысых.

– Тогда чего тебе беспокоиться?

– Ничего. Хватит лопать на дармовщину.

– Жадина! – возмутился Элиар, торопливо вдохнув еще разок, пока не отобрали. – Что мне, хоть изредка нельзя попользоваться твоим Источником?

– Нет. Кыш отсюда.

– Хватит ворчать. Тут достаточно на вас обоих, – усмехнулась Гончая, но Таррэн больше не пожелал ждать.

– Нет уж, – он решительно выхватил ее из цепких лап Светлого, подхватил на руки и на всякий случай притянул поближе. – Всяким проходимцам я свою пару на растерзание не оставлю. Тем более, кое-кто уже третьи сутки на ногах и скоро вообще свалится.

– И ничего не третьи, а всего лишь вторые, – насупилась Белка, не думая, впрочем, вырываться. – И вообще, ты придаешь этому слишком много значения.

– Неважно. Драконы там или нет, но сейчас ты идешь в Южное крыло, к своим волкам, и добросовестно отдыхаешь. Три часа.

– Два!

– Три, – строго велел Таррэн, пристально посмотрев. – И никак не меньше. А потом мы собираемся в каком-нибудь другом месте и сообща решаем возникшую проблему. Ллер Адоррас?

– Ничего не имею против, – улыбнулся Владыка Эоллара. – На данный момент Дворец находится в полном вашем распоряжении.

– Это ненадолго, – успокоил его Тирриниэль. – Как только необходимости во внешней защите не будет, вы получите его обратно. А до тех пор, если позволите, я вплету в нее несколько атакующих заклинаний.

– Полагаю, это необходимо, ллер. Делайте, что считаете нужным.

Тиль внимательно посмотрел на бывшего хозяина Дворца и благодарно кивнул: действительно, железный мужик. Надо думать, что оставшись без сил и реальной власти, ему было здорово не по себе. В этом Дворце он вырос. Здесь у него, как у Тиля в Чертогах, сосредоточена вся мощь Рода. Весь запас сил. Родовая память. Это – его оплот. Единственное место, где он мог быть совершенно спокойным за свою жизнь и жизнь своих близких. И вдруг все это в одночасье оказалось утеряно. Сперва казалось – безвозвратно, но потом появилась слабая надежда на благородство неожиданного захватчика. Надежда, конечно, призрачная, потому что веры чужакам все еще не было. Но уметь в такой непростой ситуации сохранить лицо и не показать, каково ему сейчас, дорогого стоит.

– Я даю слово, что Дворец не пострадает от моих действий, – твердо пообещал Владыка Л'аэртэ. – И по исчезновении угрозы для вашего Дома, возможности моего Ясеня станут доступны вам полностью. Это потребует некоторого времени и усилий с вашей стороны, но ничто невозможного нет. А в дальнейшем с такой защитой вы можете не опасаться даже конца света.

– Будет достаточно, если вы просто его уберете, – с достоинством отозвался ллер Адоррас, но Тиль неожиданно улыбнулся.

– Вы не поняли меня, ллер. Я сказал так, чтобы вы знали: после завершения этого дела, я собираюсь отказаться от своего Дерева. В вашу пользу.

Владыка Эоллара ошеломленно замер.

Как, отказаться? Совсем?! Но ведь это будет значить... Тьма! После этого никто и ничто в мире, даже сами Создатели, не сумеют перехватить власть над Дворцом так, как это сделал сегодня Тиль! Вообще никто! Это будет (если он, кончено, не лжет!) настоящее Отречение! И после него во Дворце останется лишь один безоговорочный Владыка! Тот, который станет на его территории поистине всесильным!

– Это... очень широкий жест, – у ллера Адоррас внезапно охрип голос, а у Эланны от удивления расширились глаза.

– Лорд Тирриниэль?

– Я сказал, – кивнул Тиль, подтверждая свои намерения, а Белка в этот момент приподнялась на руках мужа и уважительно присвистнула издалека.

– Браво, Тиль! Ты – настоящий повелитель!

Темный Владыка быстро на нее покосился, но так и не понял, какой именно смысл вложила Белка в эту короткую похвалу. И все ли он понял правильно из того, что она сейчас НЕ сказала. Но Белка не была бы Белкой, если бы занялась сейчас разъяснениями, поэтому он просто кивнул и мысленно решил, что непременно поговорит с ней на эту тему. А пока повернулся к находящемуся в легком шоке отцу Эланны, отвесил самой Эланне изысканный поклон, отправил мысленный Зов оставшимся у Портала Золотым и с вежливым полупоклоном сообщил:

– Наверное, всем нам есть, о чем подумать. Поэтому предлагаю собраться через три часа в более спокойной обстановке. Мне кажется, это будет самым разумным.

Ллер Адоррас, все еще находясь под впечатлением, растерянно кивнул.

– Всего доброго, леди, – во второй раз поклонился Тиль и, дождавшись вежливого кивка Эланны, неторопливо удалился. Следом за ним откланялись и Элиар, и Таррэн. Белка, удобно устроившись на руках у мужа, бесцеремонно помахала присутствующим ручкой. Эвитарэ Владыки при этом озадаченно переглянулись. Рен Истаэр пожал плечами, намереваясь выяснить все подробности чуть позже. Рен Роинэ неловко вдвинулся в рваный проем, собираясь узнать о повелителя, что именно произошло с Создателем и почему Дворец все еще не развалился по камешку. А никем не замеченный Глазастик, молчаливо наблюдающий за ними с потолка, задумчиво потер кончик носа корявой лапкой.

Но на всякий случай сменил цвет и приготовился внимательно слушать.

...Над безжизненными скалами бушевала гроза. Острые каменные обломки, в беспорядке раскиданные на берегу, грозно топорщили свои края навстречу беспрестанно сверкающим молниям. Низко провисшее небо едва не рвалось, напарываясь на эти колючие пики, но льющаяся сверху вода никак не могла сгладить их острые углы.

Посреди пустой площадки, скрытой от посторонних глаз целым валом из нагромождения древнего камня, у самых ног выщербленной от времени статуи стоял на коленях сгорбившийся мужчина. Когда-то гордый и надменный, сейчас он бессильно уронил на землю пустые руки, сбросил с плеч промокший плащ и с выражением невыносимой скорби неподвижно смотрел прямо перед собой. На каменное лицо той, за которую не сумел отомстить.

– Почему? – беззвучно шевельнулись его губы. – Почему я не смог? Почему не справился? Скажи. Почему моя сила ушла, Великая? Почему я оказался так слаб и не сумел сделать то, что должно?

Статуя холодно промолчала.

Он на мгновение прикрыл погасшие глаза, спасая их от очередной яркой вспышки, а потом с болью посмотрел снова, не замечая, как тугие струи дождя стегают его по лицу, стекая по щекам, как невыплаканные слезы.

– Почему? – прошептал он с отчаянием, выискивая в каменном изваянии хоть какие-то признаки жизни. – Почему Ты позволила? Почему оставила нас, когда мы так в Тебе нуждались? Наше Гнездо разрушено. Народ предан. Твоя жизнь была обменяна на жалкое существование этих... творений. Так почему Ты позволила им уцелеть? Что Ты увидела в них, чего не сумел разглядеть я? Что отдала им, когда даже у Старших не хватило на это смелости? Скажи, Мать, что я сделал не так?! Где ошибся?!

Над молчаливым островом снова грянул оглушительный гром, заставив разбушевавшееся море испуганно вжаться в скалистое дно, а затем хлестнув коленопреклоненного по щекам тугой плетью холодного ветра.

Он даже не вздрогнул.

– Ты не слышишь меня, – прошептал только с горечью, опустив голову еще ниже и до боли сжав кулаки. – Ты действительно ушла от нас. Из-за меня. Из-за моей ошибки. По моей вине. Я не послушал Твоего совета и поступил по-своему. Вопреки разуму. Вопреки доводам Старших. Вопреки всему, чему Ты нас учила. И вот расплата... это я погубил наш Народ. По моей вине так случилось. Из-за меня пострадало Гнездо. Но я не смог даже отомстить за него. И не сумел отомстить за Тебя. Наверное, это знак?

Гром грянул снова. На этот раз – с раздражением и неподдельным гневом.

– Прости, – Дракон измучено поник. – Прости меня, Мама. Я был плохим сыном и оказался никудышным повелителем. Я не выполнил ни одного своего обещания. Но я не мог смотреть на Тебя, не имея даже смутного намека надежды на возрождение. Я сбежал, уведя отсюда остатки нашего Народа. Я не увидел истины, когда она была так близка. Не сумел отыскать предателей, отнявших у Тебя жизнь. Я упустил ИХ из виду, не нашел, куда они спрятались. А теперь даже не смог их покарать.

От третьего удара небес у статуи чуть дрогнули крылья, а с изваянной в черном камне морды на голову мужчины обрушился целый ледяной водопад. Но это не привело его в чувство, не встряхнуло и не вернуло к жизни. Только согнуло еще больше и заставило бессильно опустить плечи, на которых уже много веков лежал тяжкий груз огромной вины.

– Что мне делать, Великая? – в последней надежде спросил он, вскинув мокрое от влаги лицо и в отчаянии посмотрев на озарившееся вспышкой лицо Матери. – Подскажи, как быть?

Разбушевавшееся море в ответ глухо зароптало. Невнятно, без угрозы, но ему показалось – это голос самих гор, окруживших израненный берег неодолимой стеной. А следом за ним прозвучал новый раскат грома, который, отразившись от скал, долгим эхом прогремел над головой замершего Дракона.

– Не в том твоя вина... – вдруг шепнул коснувшийся его щеки легкий ветерок. На грани ощущений. Как отзвук бушевавшей в его душе бури. Слабый, едва ощутимый. Почти невесомый. Но теплый, как ласковое прикосновение матери, и полный невысказанного прощения, от которого что-то болезненно сжалось внутри. – Не спеши, Тоаркан... сын мой... больше – не спеши и не ищи врага там, где его никогда не было...

Дракон сильно вздрогнул и порывисто вскочил, с внезапно вспыхнувшей радостью уставившись на ожившую статую. Но озарившая небо вспышка уже угасала, взбунтовавшееся под ним море постепенно успокаивалось, теплый ветер бесследно исчез. И лишь с последними секундами затихающей зарницы из толщи мрачного камня... буквально на долю секунды проступило смутно знакомое, невыносимо родное лицо с мягкой улыбкой, женственными чертами и чуть раскосыми зелеными глазами. При виде которого он на мгновение ошеломленно замер, неожиданно пошатнулся, но вдруг глухо застонал и как-то разом осунулся. А потом медленно, все еще не веря, с тихим вздохом опустился обратно на колени, только сейчас с ужасом понимая, что же именно натворил...

Таррэн вздрогнул и открыл глаза, странным образом переживая отголоски отгремевшей грозы. Затем быстро осмотрелся, прислушался к себе, но почти сразу успокоился: если он и заснул, то совсем ненадолго – Белка даже не заметила разницы.

Он бережно погладил лежащую на его плече каштановую макушку супруги и тихонько, чтобы не разбудить, коснулся губами ее волос. Гончая, не просыпаясь, что-то буркнула, и Таррэн невольно улыбнулась, чувствуя, как сердце наполняется щемящей нежностью.

Белка... чудесная, неприступная, изменчивая и такая непостоянная Белка... при этом – любящая, внимательная, заботливая, как всякая истинная мать. Сколько тепла скрывалось за ее холодными голубыми глазами. Сколько любви могло подарить ее сильное тело. Сколько радости могла выразить одна ее мимолетная улыбка. И сколько железной воли пряталось под этой нежной кожей, от которой даже сейчас струился легчайший аромат древней магии.

Только одно тревожило его сейчас и заставляло беспокойно поджимать губы: Таррэн осторожно сдвинул с ее плеча тонкую простыню, но снова убедился – нет, ему не показалось, и узоры на коже супруги действительно полыхали угрожающе алыми сполохами. Когда-то спокойные и изумрудно зеленые, теперь они почему-тог сменили цвет и горели так ярко, что это навевало тревогу.