Текст книги "Возрождение (СИ)"

Автор книги: Александра Лисина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 28 страниц)

Глава 22

– Знаешь, – как ни в чем не бывало, обратилась Белка к молчаливому изваянию. – Меня всегда интересовал один простой вопрос: откуда Изиар узнал об Изменении? Как ему стало известно о проклятых рунах, если магия крови, как выяснилось, изначальна являлась ВАШЕЙ особенностью. Неужели его мозги так резко сдвинулись, что в них вдруг пришла эта бредовая мысль? Или, быть может, ему кто-то ее подсказал? Кто-то бесконечно древний, мудрый и весьма хладнокровный? Когда-то мы все считали, что эту тайну он выведал на Алиаре, когда в первый раз шагнул в свой дурацкий Портал. Потом решили, что он узнал об Изменении экспериментальным путем, основываясь на обрывках Хроник, увиденных на стенах нашего Лабиринта. Наконец, оказалось, что и это – далеко не вся правда. И вот теперь, когда мы стоим с тобой лицом к лицу, у меня появилась, наконец, редкая возможность спросить у первоисточника: откуда? Откуда Проклятый Владыка эльфов мог об этом узнать? И кто же именно подсказал ему последовательность рун, научив тому, что вы, Драконы, именуете Кругами Жизни?

Таррэну показалось, что у старой Драконицы дрогнули веки.

– Этот вопрос тревожил меня очень долго, – спокойно продолжила Гончая. – Так долго, что в один прекрасный день я даже начала подозревать правильный ответ. Однако лишь придя на Алиару и узнав местные легенды (которые, кстати, дружно подтверждают, что магия рун – дело рук исключительно Драконов!) мои сомнения обрели более или менее законченный вид. Когда же Родовой Ясень, проросший в земле, в которой изначально был рожден, внял моей просьбе и открыл свое давнее прошлое, эти сомнения полностью исчезли. А когда здешние летописи охотно их подтвердили, вот тогда мне и стало ясно: все эти годы нам кто-то нагло врал.

Белка мгновение помолчала.

– Знаешь, память Рода – странная вещь, – заговорила она минуту спустя в гнетущей тишине, разбавленной тяжелым сопением Драконов и напряженным ожиданием Перворожденных. – Такая странная, что иногда не разберешь, что к чему. Порой в ней можно увидеть события, случившиеся задолго до твоего появления на свет, или узнать вещи, о которых никто из живущих уже не помнит. Именно Память подсказала когда-то Изиару о его происхождении и именно она помогла ему вспомнить о своем крылатом прародителе, который еще в то далекое время присутствовал на знаменах Рода Л'аэртэ. Но мне всегда казалось странным, что Изиар вдруг ни с того ни с сего вдруг взял, да и отправился непонятно куда. И еще более странным казалось то, что в своем путешествии он так заплутал, что явился прямиком на край света и там... совершенно случайно... наткнулся на какие-то непонятные руины. Оставив в стороне тот неоспоримый факт, что без веской причины ни один Владыка не бросил бы свой Лес и Источник, рядом с которым он поистине неуязвим, очень трудно поверить, что эта находка была действительно случайной. Вернее, в это совершенно невозможно поверить, особенно если знать о том, как долго он шел к власти и как прочно был помешан на идее своего всемогущества. Не мог Изиар в такой момент бросить свой народ. И не мог рискнуть положением в Лесу, отправившись за сомнительным удовольствием повидать белый свет. Как не мог бесцельно мотаться по миру и не знать точно, за чем именно отправляется. Следовательно, он отлично представлял, что ему нужно в Серых Пределах. И был готов рискнуть даже троном ради того, что Пределы могли ему предложить.

Белка снова ненадолго замолчала, словно собираясь с мыслями, и никто, даже жадно прислушивающаяся Стая, не посмел нарушить ее сосредоточенность.

– Изиар ушел потому, что у него была веская причина найти именно Проклятый Лес, – наконец, закончила она предыдущую мысль. – Потому, что его позвали туда. И потому, что неожиданно предложили то, в чем он так остро нуждался.

– Силу... – едва слышно прошелестело с моря, и Гончая согласно наклонила голову.

– Верно. Власть и могущество, равного которому на Лиаре никогда еще не было. Он ушел на неслышимый Зов, отправленный оттуда. И ушел, точно зная, что вернется совсем другим. Полагаю, его уход – это твоя работа, Великая?

Статуя еле слышно вздохнула.

– Он был единственным, кто услышал... первым из дальних потомков...

– А скажи-ка мне тогда, сколько же времени прошло с момента твоего появления на Лиаре?

– Много... слишком много...

Белка странно усмехнулась.

– Ты ведь не погибла, Мать, в том давнем пожаре. Не умерла. Не исчезла в небытие. Пусть твое тело обратилось в камень, пусть дух твой остался витать в пустоте... но ты не погибла. Ты просто не могла погибнуть, ведь Драконы, как известно, бессмертны.

– Не совсем,– невесело прошелестел ветер, заставив Драконов вздрогнуть и неверяще уставиться на каменную Мать. – Как видишь, от меня осталось совсем немного.

– Но этого вполне достаточно, чтобы наблюдать за своими потомками.

– Только за вами,– возразила Драконица. – Других своих детей я не видела очень давно.

– Так что же произошло здесь, в Гнезде, без малого шесть эпох назад? – хищно прищурилась Гончая. – Вернее, это для Алиары их прошло шесть, а для нас – много, много больше. Что случилось, Мать, что вы вдруг начали Изменение? И почему Стая так резко была против?

Изваяние почему-то не ответило.

– Молчишь? – недобро протянула Белка, заложив руки за пояс. – Что ж, правильно молчишь: твои прямые потомки до сих пор не знают, что именно произошло и кто из нас тебя уничтожил. Но не знают они и того, что на самом деле никто из нас... этого не делал. Я права?

И снова – гнетущее молчание в ответ.

– Я права, – Гончая чуть приподняла верхнюю губу, демонстрируя слегка подросшие клычки. – Да и как могло быть иначе, если Л'аэртэ – лучшие и сильнейшие ваши потомки даже сейчас не являются вам ровней? А в то время от Ушедших осталась лишь жалкая горстка, крохотная кучка, всего пара сотен измученных, затравленных, обессиленных эльфов, приготовившихся к смерти и почти покорившихся неизбежному? Как могли они... слабые и беспомощные перед целой Стаей... оказать вам хоть какое-то сопротивление?!

Сереброкрылый вопросительно взглянул на Мать и странно нахмурился.

– Мудрейшая?

– Они не делали того, в чем их так долго обвиняли, – твердо сказала Белка. – Вернее, они не могли этого сделать по определению: для вас они были слишком слабы. А для вашей Матери – слабы тем более. Ни один из Ушедших не сумел бы ее уничтожить при всем своем желании. Ведь так, Мудрейшая?

Драконица тихо заворчала.

– Ты закрыла их собой, – продолжила Гончая. – Закрыла, чтобы сохранить им жизни. Закрыла от Огня своих детей и сделала то единственное, что могла: пробила для них огромный Портал.

– Я не рассчитала сил,– наконец, горько вздохнула Драконица, заставив Драконов ошеломленно переглянуться. – Огонь вокруг них оказался слишком силен. А у меня уже далеко не те возможности, что были прежде.

– Но Портал был твой?

– Мой,– неохотно согласилась Мать. – Я же сказала: я не хотела их смерти.

– И вот теперь у меня вопрос: почему? – наклонила голову Белка. – Почему ты их спасла? Почему они стали так важны? Для чего тебе понадобилось сохранить им жизни? Именно тогда, когда их... по твоему же приказу!.. всего несколько дней назад так яростно старались уничтожить?

Новый вздох поколебал верхушки скал.

– Это... сложно...

– Что именно? – сухо уточнила Гончая. – Сложно понять или сложно объяснить?

– И то, и другое.

– Так, может, я за тебя отвечу? И я поясню твоим детям, почему ты вдруг резко передумала?

Драконица настороженно промолчала.

– Знаешь, – неожиданно хмыкнула Белка, покосившись на ошарашенных Драконов. – Мне этот вопрос тоже долго не давал покоя. Но когда на сцене появились вы со своей куцей Стаей и когда я вспомнила недалекое прошлого Темного Леса, мне вдруг стала понятна одна простая вещь: оказывается, у вас и Темных эльфов невероятно похожие проблемы. И до боли знакомые способы их разрешения. Кстати, твои детки в курсе, что остроухие не так давно повторили твой эксперимент? И в курсе, что сделано это было по той же причине, по которой ты некогда просила своего младшего сына поделиться с нами своей кровью?

Статуя издала странный звук. Драконы, кажется, окаменели на своих местах, силясь осмыслить услышанное и поверить в то, что дерзкий человечек не лжет.

– Давайте, я вам подскажу, – любезно предложила Белка, когда у них непонимающе вытянулись морды. – И напомню, что за последние несколько тысяч лет... еще даже до всей этой истории с Тоарканом и моими предками... в Стае начались проблемы весьма деликатного свойства. А именно: у вас перестали рождаться на свет молодые Драконицы. Ваше сокровище. Ваше главное достояние. И ваша единственная надежда на выживание. Почему так случилось, я могу предположить – подобная нелепость случалась не только с вами. Однако озвучивать эти мысли пока не стану: захотите – сами додумаетесь. А пока скажу лишь то, что вам и так отлично известно: Драконы вымирают.

Стая взволнованно зашумела и в едином порыве приподнялась на задних лапах.

– Цыц! – прикрикнула Белка, заставив их ошеломленно сесть обратно. – Хотите узнать правду, сидите и слушайте! А тех, кто вздумает мне помешать, самолично подвешу за хвост вон к той скале!

От статуи донеслось приглушенное рычание, но Драконы не услышали: оторопев от подобной наглости, они против воли сложили крылья и опустили хвосты – в голосе Белки было слишком много силы, чтобы они ее не почувствовали. И слишком много нечеловеческой уверенности, чтобы они рискнули обвинить ее во лжи.

– Говори, – наконец, недовольно обронил Сереброкрылый, с трудом успокоив Стаю.

– Молодец, – хмыкнула Белка, снова поворачиваясь к Драконице. – Так вот, о ваших проблемах... думается мне, ты первая заметила неладное и первая задумалась о том, что будет всего через несколько тысячелетий с вашим видом. Сколько вас осталось? Тридцать? Сто? Двести особей?

– Нас много! – не сдержавшись, выкрикнул какой-то молодой Дракон.

– Так сколько? – не обратив внимания на дурака, посмотрела на Драконицу Белка. – Сколько в этой Вселенной осталось Драконов? И сколько еще в ней осталось Стай, помимо вашей?

Драконица, наконец, тяжело вздохнула.

– Ни одной.

– Что?! – отпрянул Сереброкрылый. – Великая, о чем ты говоришь?! Как такое может быть?!

– Вы – последние,– устало обронила Она, вызвав среди Драконов настоящий переполох. – Самые молодые, беспокойные, но последние... это – правда, дети мои. Других уже не осталось.

– Но... как же так? – пораженно прошептал Мудрейший. – Как же так могло случиться, Великая?! Что произошло?! Почему?!!

– У каждого из нас свой рок, – непривычно жестко сказала Белка. – И для каждого из нас приготовлено свое проклятие. У вас одно, у эльфов другое, у людей третье... вот только ваша Мать не пожелала мириться с неизбежным. И, чувствуя крах своего древнего вида, предприняла отчаянную попытку все изменить.

– Попыток было много,– так же устало признала Драконица. – Но все они оказались неудачными. Кладки погибали, молодые Драконы не доживали даже до совершеннолетия, гибли юные самки, уходили в никуда молодые самцы... нам нужна была свежая кровь, ты правильно догадалась.

– И получить ее ты решила у нас.

– Эльфы показались мне более подходящими кандидатами, чем другие расы.

– Они верили вам! – резко бросила Гончая.

– Они согласились,– спокойно возразила Мудрейшая. – Как дал согласие на ритуал и Тоаркан, которому было поручено провести первое в этом мире Изменение. Ты права: магия рун и магия крови – это исконно наше умение. Такое же древнее, как весь наш вид. Хотя, конечно, и довольно опасное. Но Перворожденных эта опасность не устрашила. Они согласились помочь нам и откликнулись на нашу просьбу.

Внезапно молодой черный Дракон, так похожий на Л'аэртэ, выступил вперед.

– Изменение было проведено только с теми, кто пожелал начать его добровольно, – негромко сказал Тоаркан в оглушительной тишине. – Я никого не принуждал. Никого не заставил. Три Рода бессмертных охотно взяли мою кровь и по собственной воле приняли боль Изменения.

– Оставим этот вопрос на совести наших предков, – отвернулась Белка. – Если они согласились на это, значит, ты был весьма убедителен. И, вполне возможно, сам не понимал, чем все закончится. В это я могу поверить. Но мне непонятно другое: почему, едва начались первые трудности, ты от них отказался? И почему в какие-то считанные минуты Стая приняла решение от них избавиться?

– Все пошло не так, как планировалось, – прошептал Тоаркан.

– Я знаю, как все прошло. Без тебя прекрасно это знаю. А спрашиваю сейчас о другом: когда ты начинал ритуал, ты знал, почему тебя о нем попросили? Вернее, ты знал, почему попросили ИМЕННО тебя, а не, скажем, того же серебряного, у которого сейчас глаза стали, как два блюдца?

Черные Крылья покосился на напряженную позу Мудрейшего и медленно покачал головой.

– Нет.

– А причина, по которой после стольких трудов нас вдруг так дружно решили уничтожить, тебя известна?

Дракон поджал губы.

– Я думал, это из-за нахлынувшего на эльфов безумия...

– Которое вы – сильнейшие существа этого мира – вполне могли остановить? – скептически посмотрела Белка, и под ее взглядом он странно дрогнул.

– Но ведь...

– Просто ты был самым молодым,– неслышно призналась вдруг Драконица. – Самым юным, преданным...

– И доверчивым, – кивнула Гончая, невежливо перебив Великую Мать. – А еще ему нравилось с нами возиться, и в такую интересную идею, как придание нам могущества, он готов был вложить не только силы, но и душу. И он это сделал. Без твоего ведома. И без твоего согласия. Правда, Тоаркан? Мы ведь поэтому стали ТАК на тебя похожи? И поэтому твой Огонь сумел по-настоящему прижиться в наших телах?

Дракон неловко опустил взгляд.

– А знаешь ли ты, чешуйчатый, что на самом деле твоя Матушка вовсе не вынашивала планы по возвышению двуногих? Знал ли о том, что, безвозвратно утрачивая силы, она постоянно должна была их откуда-то восполнять? Ваши Матери – как ядро всей Стаи. Как огонь для любовно выложенного очага. Они – ваше знамя. Источник силы. И то единственное, что позволяет вам возрождаться. Матери дарят вам жизни, Драконы. И когда Мать умирает, вместе с ней умирает и Стая!

У Сереброкрылого расширились глаза.

– Мы – последние...

– Нет, это ОНА – последняя! – резко оборвала его Белка. – Последняя Мать последней Стаи последних в этом мире Драконов! И она немолода, крылатый! ОЧЕНЬ немолода! А с таким грузом прожитых лет нелегко откладывать жизнеспособные кладки! По крайней мере, не имея под рукой надежного Источника! А где его взять, если собственный истощился, у вас брать – неэтично, искать нет сил и возможностей, а под боком копошится целая куча слабеньких магов, единственным достоинством которых является их численность? А? Скажи мне, откуда? И как бы ты поступил на ЕЕ месте?

Дракон судорожно сглотнул, чуть ли не в ужасе уставившись на помрачневшего Таррэна.

– Дошло, – удовлетворенно кивнула Гончая. – Изменение, крылатый, было задумано именно для этого – чтобы создать некий запас... ЖИВОЙ запас сил для умирающей Драконицы. Как удобно, правда? Живут они себе, занимаются своими смешными проблемами, бегают, суетятся... пока не приходит величественная Мать и не говорит: спасите, ребята, мне без вас никак! Они, конечно, верят ей и тут же открывают все свои резервы, в которых теперь так много нужного ей Огня. Мать, естественно, забирает все без остатка и какое-то время совершенно счастлива, что все так удачно получилось. А то, что при этом пара-тройка... или сотня-другая существ вскоре обессилела и тихо издохла, так это же сущие мелочи!

Черные Крылья неверяще вскинул голову.

– Мама... неужели ты...?!

– О да, – со злым удовлетворением протянула Белка. – Она пыталась сделать именно это. С нами. С вами. Со всеми. Ради Стаи, ради вас – своих детей, ради того будущего, которое могли вам дать наши мучительные смерти. Очень удобно, ничего не скажешь. Да только вот беда – не вышло у нее с двуногими: сынок слегка перестарался и вместо того, чтобы просто отдать им частичку Огня, поделился собственной кровью! Вместо одного ритуала провел совсем другой! И вместо того, чтобы всего лишь усилить наши смешные способности, создал из нас нечто совершенно иное!

Стая ошеломленно замолкла.

– Ведь так на самом деле было, Матушка? – с непередаваемым сарказмом осведомилась Гончая. – Скажи им: так?! Хоть раз в жизни скажи правду! Скажи, как ты планировала нас убивать! Одного за другим! Медленно и постепенно! Жизни высасывая из двуногих козявок, как огромная паучиха! Скажи!!! Торк тебя возьми! Скажи, зараза крылатая, или я за себя не отвечаю!

– Вот почему ты была так зла... – вдруг потрясенно отшатнулся от статуи Тоаркан. Его глаза широко раскрылись, в зрачках заметалось пламя негодующего осознания. Пальцы сами собой сжались в кулаки, а на лице проступило такое жуткое выражение, что даже Сереброкрылый невольно попятился. А Черные Крылья с яростью уставился на притихшую статую и тихо зарычал. – Ты сказала мне, что это ради нашего блага! Мама, ты говорила, что не желаешь им ничего плохого! Ты... ты обманула меня! МАМА!

– Она всех вас обманула, – мрачно просветила Стаю Белка. – Правда, под благовидным предлогом, что это – оправданная жертва ради вашего же благополучия.

– Ты хотела, чтобы мы пили силы из двуногих, как гнусные порождения мрака! – неверяще воскликнул Тоаркан. – Ты позволила дать им Силу лишь для того, чтобы отобрать потом вместе с жизнью! Ты обрекла их на это и знала о том, что случится! ЗНАЛА, что все они вскоре погибнут! Но все равно позволила мне начать ритуал!

– Если бы ты не поспешил, ничего бы этого не было!– неожиданно зло рявкнула в ответ Драконица, и глаза у изваяния засветились неприятными багровыми угольками. – Ты оказался слишком мягок для этой миссии! Ты сделал не так, как я велела! Ты подвел меня! Ты дал им слишком много Силы!

– Он отдал нам свое сердце, – тихо возразила Гончая. – Он душу свою разорвал на части, чтобы ее вложить потом в наши тела. И ты не смеешь винить его за это.

– Ты подвел Стаю!– не слушая, рыкнула Мать, подтвердив свою ярость раскатом далекого грома. – Я отнесла это на счет молодости, наивности, безрассудства и позволила исправить эту ошибку!

– Ты просто велела их уничтожить! Всех до одного!

– Нет, сын! Я велела уничтожить лишь самых слабых! Но оставить тех, кто мог нам потом пригодиться!

– Ты собиралась доить их, как неразумных животных!

– Они и есть животные, дурак!– не сдержавшись, взвыла Драконица, и ллер Адоррас вдруг горько усмехнулся.

Вот так: животные. Безмозглые, покорные и тупые. Животные, которые верили своим Создателям и которых их великие боги бестрепетно привели прямо на бойню.

– А ведь Ис говорил об этом, – слетело с его губ беззвучное. – И Хроники упоминают о ненависти Ушедших к предавшим их Создателям. Тогда я не верил... никто из нас не поверил... а они просто узнали и были готовы отомстить.

– Ты прав, – сухо кивнула Белка, неожиданно его услышав. – Но когда Война была проиграна и состоялся Суд...

– На который мне не велено было приходить! – горько заметил Тоаркан, отступая все дальше от разгневанной Матери.

– Когда вся Стая собралась в Гнезде решать судьбу уцелевших, и от Измененных осталась лишь жалкая горстка... самых сильных, упорных, живучих... когда они оказались очень близко от вас и от вашей предусмотрительной Матери, которая так не хотела мириться с существованием полукровок...

– Почему? – шепнул Черные Крылья, тоскливо глядя на Мать. – Почему ты их так ненавидишь?!

– Потому что мы не такие, как вы, – ответила за Нее Белка. – Потому, что признать нас СВОИМИ Она не могла: Драконы не убивают Драконов – это Закон. И Драконы не пытаются высосать досуха дары своих младших братьев. А она знала: когда-нибудь ты потребуешь их признания. И когда-нибудь, когда твоя сила проявится в них полностью, даже Стая не найдет аргументов, чтобы возразить. Поэтому, раз не удалось их использовать, то следовало уничтожить. До того, как вскроются причины. И до того, как сами Измененные научатся управлять своим... вернее, твоим Огнем. Допустить в Стаю полукровок она никак не могла.

– Тогда почему нас не уничтожили сразу? Почему передумали? – неестественно спокойно спросил Таррэн.

– Потому, дорогой мой, что вблизи от измененных эльфов Мать неожиданно ощутила наш истинный дар. И так же неожиданно поняла, что мы еще можем ей пригодиться. Она не рассчитала только одного: в тот момент, когда открылся Портал и энергии стали слишком нестабильными, кто-то из твоих дальних предков не упустил своего шанса. Кто-то, кто раньше других понял Ее обман и решил хотя бы напоследок испортить Им торжество.

– Он все-таки Ее ударил?

– Всем, чем мог, – кивнула Белка, искоса поглядывая на растерянных Драконов. – Своей злостью, яростью, ненавистью... всем тем, что и составляет зерно Огня Жизни. Наверное, тогда его дар впервые открылся по-настоящему? И, наверное, именно поэтому тот эльф смог натворить то, что натворил?

Тирриниэль во все глаза уставился на каменное изваяние.

– Он действительно пытался Ее убить!

– Пытался, – согласилась Гончая. – Несмотря на все то, о чем нам пытались поведать чужие сны. Просто ему было за что мстить, вот он и рискнул. А поскольку ненависть его к тому моменту как раз достигла той отметки, за которой начинается настоящее безумие, то ее вполне хватило, чтобы... не убить, нет – для этого он был слишком слаб... но вышвырнуть Ее душу из живого тела и обратить плоть в безмолвный камень. Круговорот силы, так сказать. Вся мощь которого, обрушившись на Нее, как снег на голову, выдала такой вот странный результат. А потом все очень просто – открывшийся Портал утянул за собой выживших эльфов – ошарашенных, испуганных, обозленных на весь белый свет и чудом избежавших смерти. А вместе с ними перетащил на Лиару и Ее. Великую Мать. Точнее, то, что от Нее осталось – бессмертный дух, который у Дракона оказался действительно неистребимым.

Драконица, внезапно снова ожив, глухо клацнула невидимыми зубами.

– Когда переход завершился, ты была невероятно слаба, – ровно констатировала Белка, не замечая угрожающе налившейся багровым светом зрачки статуи. – Слаба настолько, что не смогла даже убить проклятых червяков, ставших причиной твоего плачевного состояния. Ты потеряла уйму сил, у тебя случились провалы в памяти, твои резервы оказались на нуле и для того, чтобы выжить, тебе пришлось немедленно залечь в спячку. Долгую, беспробудную, почти бесконечную спячку, чтобы подкопить силы и попытаться вернуться. Но при этом ты не уснула до конца. Нет. Каким-то образом (даже знать не желаю, каким именно) ты сохранила бодрствующей крохотную частичку своего сознания. И не растеряла свою ярость, которая даже во время сна разливалась вокруг тебя ядовитыми волнами. Очень долго мы искренне считали, что это Изиар создал Проклятый Лес и Серые Пределы. Когда-то верили, что он действительно пытался уничтожить мир. Однако в их создание он внес весьма незначительную лепту, и то, лишь после того, как сумел попасть на Алиару и увести оттуда пару белоснежных эолларских львов. С которых, к слову говоря, и начал свои первые опыты по Изменению. А все остальное в Пределах было изменено тобой. Твоей ненавистью к эльфам. Твоей злобой на превратности судьбы. Твоей яростью. Бешеным желанием вернуться. Причем, изменило настолько, что всего через несколько лет Пределы стали походить на настоящий ад.

Гончая снова немного помолчала.

– Все мы знаем, что такое Гнев Дракона, Великая. И знаем, что одно его дыхание способно уничтожать целые миры. А твой гнев на тот момент был настолько велик, что, если бы не твоя слабость, мы лишились бы нового мира всего за один-единственный день. В то время ты считала, что потеряла абсолютно все: свою жизнь, Стаю, будущее, возможность возродиться. Ты была зла на нас – за то, что тебя поставили в такое унизительное положение. За то, что мы выжили. За то, что уцелели за счет твоих крыльев. Ты была почти мертва и полностью зависела от жалких крох силы, которые витали в воздухе и потихоньку впитывались в твое призрачное тело, даря возможность жалкого подобия жизни. А потом что-то изменилось... что-то случилось такое, что ты неожиданно вспомнила о нас – о тех, в ком еще зиждилась крохотная капля Огня Драконов и у кого ты могла снова попытаться ее забрать. Конечно, переход отнял у эльфов много сил. Он почти уничтожил тот Огонь, которым поделился с ними Тоаркан. Однако уничтожил далеко не все. Что-то все-таки осталось. И вот ради этого кусочка разбитой надежды ты все-таки опомнилась, одумалась и надолго затаилась. Ты много веков терпеливо ждала, пока истощенные резервы Перворожденных не наполнятся нужной тебе силой. Много тысячелетий пристально наблюдала за своими убийцами, ничем не выдав своего присутствия. Следила за тем, как они рождаются, воюют и умирают. За тем, как спустя некоторое время они снова разделились на две враждующие Ветви. Девять раз по девять эпох прошло на Лиаре, прежде чем ты смогла почувствовать слабое дуновение прежнего Огня. Девять раз по Девять Кругов обернулись вокруг своей оси, прежде чем кто-то из Темных смог услышать твой Зов. И еще немало времени прошло до того мига, когда Владыка Изиар, к тому моменту прочно захвативший Темный трон, наконец, откликнулся на твою мольбу – отчаянную, слезную и полную внезапно ожившей надежды.

Белка быстро покосилась на Таррэна, но тот не сделал попытки ее прервать. Стоял с таким непроницаемым лицом, будто уже давно догадывался. Она нервно дернула уголком рта, перехватив его напряженный взгляд, но тут же отвернулась. А потом тяжело вздохнула и, чувствуя такое же напряженное внимание жадно слушающей Стаи, устало продолжила:

– Я не знаю, о чем вы говорили с Изиаром и как долго тебе пришлось его убеждать в своих благородных намерениях, но вполне могу предположить, что он не стал отказываться от твоего дара. Впрочем, что ты могла ему предложить? Только открыть его прошлое, рассказать о том, кто на самом деле был его прародителем. Ну и, конечно, пробудить Огонь от спячки. А от такого подарка властолюбивый эльф, разумеется, не мог отказаться. Думается мне, вы заключили с ним договор – одну из тех сделок, о которых приличные люди предпочитают молчать, чтобы не обозвали подлецом и предателем. К примеру, ты возвращаешь ему утраченную при переходе силу (благо за столько времени Темные сумели приспособиться к вашему Огню и им больше не грозило сгореть заживо от его касания), помогаешь ее обуздать (для этого были созданы родовые перстни), а он, в свою очередь, обязуется вернуть силу, которой тебя лишил Портал. Только вот незадача: магов среди эльфов осталось очень немного, среди людей – чуть больше, но все они были гораздо слабее. К тому же, своих сородичей он отказался отдавать тебе на съедение наотрез (хорош бы он был, если бы скормил неизвестному чудовищу население собственного Леса!), а отыскать такое количество смертных для твоего ненасытного желудка было крайне затруднительно. И, особенно, сделать это так, чтобы никто ничего не заподозрил. Чтобы убедить его в своей честности, ты рассказала ему об Изменении и дала координаты Гнезда, дабы он смог своими глазами взглянуть на старые развалины. Будучи слабой, ты расписала оставшиеся после твоего падения руины кровавыми письменами, пояснив, зачем и для чего пришла вместе с его предками в новый мир. Ты действительно пробудила его Огонь, поместив наиболее опасную его часть в изумруд родового перстня. И ты действительно выполнила все то, что так щедро ему наобещала. Поэтому Изиар поверил. Причем, поверил настолько, что рискнул дать тебе клятву на крови, про истинную суть которой тогда еще не подозревал. Будучи обязанным тебе, он нашел выход из ситуации и развязал крупномасштабную войну. Разумеется, не сам, а чужими руками. Но при этом сумел организовать все так, чтобы самые кровопролитные бои прошли не где-нибудь у Торка на рогах... прости, Тоаркан, я не специально – привычка... а в Серых Пределах. Прямо над твоим логовом, собранным из разрушенных скал и разбитой в клочья земли. Именно там, где твой усталый дух мог спокойно лакомиться освобожденной энергией. Ведь во время смерти ее выделяется так много, что этим можно насытить самого жадного некроманта. А ты была очень голодна. И безмерно слаба. Питаться иначе у тебя просто не получалось, а чтобы вернуть тело, энергии требовалось очень много. Целая прорва. И одно время казалось, что Изиар сумеет дать тебе то, что ты у него потребовала. Но когда смертей оказалось недостаточно, стало понятно – это еще не все. Простые смертные тебя совсем не устраивали: они были слишком слабы. Тогда как эльфы... Темные и Светлые... вот уж была бы для старой Драконицы достойная добыча. Одно плохо: Изиар в последний момент почему-то уперся, как баран. Прямо на поле боя он спорил с тобой, не боясь прослыть ненормальным. Ты убеждала его, что потом он быстро восстановит население своего Леса, но он уже верил с трудом. И совсем не хотел рисковать, потому что, будучи потомком Дракона, с молоком матери впитал в себя древнее правило: Драконы не убивают Драконов. Тогда как родичи были для него так же важны, как для тебя – твои дети. Хорошие или плохие, верные или не очень. Слыша глас крови в своей голове, он не мог согласиться на предательство. И вот тогда ты не выдержала...

Белка поджала губы.

– Вот тогда ты впервые показала свое истинное лицо и раздраженно заявила, что если он не желает убивать своих братьев, то тогда пусть отдаст тебе собственного сына. Хотя бы одного из тех двоих, которые у него появились. В тот миг ты была безумно зла на его упрямство. Ощущение близости исполнения твоих планов сделали тебя неосмотрительной и неосторожной. Ты не подумала о том, что для Темного эльфа это будет не просто убийством, а вечным проклятием. И не пожалела его совесть, которой он и так уже серьезно поступился. Да, пускай Темные всегда слыли жестокими и бессердечными монстрами, пускай за их внешней красотой стоял лишь холодный расчет и бесстрастная констатация фактов. Пускай они с презрением относились к другим расам, не по праву считая себя лучшими и высшими... но такого предательства по отношению к собственным детям не мог допустить даже Изиар. А когда клятва крови, данная тебя опрометчиво и по незнанию, заставила его поднять руки и вонзить кинжал в сердце собственного сына, ты окончательно проиграла.

Тирриниэль сжал челюсти, впервые глядя на события прошлого с этой точки зрения. Дополняя разрозненную картину новыми кусочками сложной мозаики. Наконец-то, понимая все прежние странности. Наконец-то, сознавая, что же мешало ему спокойно воспринимать всем известную правду. Наконец-то, видя перед собой источник той древней ненависти и отчетливо ощущая, что на самом деле Хроники Темного Леса были далеко не полны.