Текст книги "Формула Жизни"

Автор книги: Александр Жаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 33 страниц)

Религия по существу своему есть нечто противоположное науке, так как вместо рационального объяснения явлений, вместо установления действительной связи фактов она предлагает лишь их фантастическое  толкование. Во всех вероучениях красной нитью проходит основной догмат: не надо задумываться, искать доказательства предложенному устройству  мира; необходимо принимать всё на веру. Причем на обоснование этого догмата тратится немало сил.

Основатель ислама Магомет, даже не умевший читать, говорил: "Если науки учат тому, что сказано в Коране, то они излишни; если же они учат другому, они безбожны и преступны".

Майкл, надеюсь, мне не стоит тратить время на доказательство очевидного – несостоятельности с научной точки зрения религиозных вероучений?

– Конечно, не стоит, – я ненадолго задумался. – Впрочем, первичность материи по отношению к духу оспаривается многими учеными и философами. Вероучения они не принимают, а вот в некие высшие духовные силы, движущие развитие в этом мире, верят. Даже великий Эйнштейн в старости придерживался подобных взглядов.

– Что такое душа (сознание) и откуда она взялась, достаточно ясно из моих предыдущих объяснений, – ответил Аид. – А что касается Эйнштейна... Он ведь тоже живой человек, как и верующее большинство. И ничто человеческое ему не чуждо. Ссылки на авторитеты в таких вопросах бессмысленны. Ну, например, не менее великий Ньютон считал, что на Солнце обитают разумные существа. Ну и что?  А сколько из "великих" не верило в бога!

– Но разве наука в силах неопровержимо доказать, что ни бога, ни "Диавола" нет? Мир до конца познать невозможно! Мы узнали, как устроен атом, потом поняли строение атомного ядра, изучили протоны и нейтроны. Но ведь так, в глубь сверхмалого можно двигаться бесконечно! Так же и со Вселенной. Наука понятия не имеет, что находится за её пределами. А если даже это вдруг удастся выяснить, возникнет вопрос: что же ещё и ещё дальше?..

Старец внимательно посмотрел на меня.

– Вы правы, – не сразу ответил он. – Но, по крайней мере, наука не нашла никаких признаков вмешательства в нашу Вселенную и тем более в дела Земли какой-либо неестественной силы. Все процессы движутся сами, подчиняясь определенным закономерностям. Если Бог даже и существует, то в рамках Вселенной никак себя не проявляет, а это значит, что для нас его всё равно нет! Например, допустим, что существует некий Бог. Он пукнул, и, в результате этого пука, образовалась Вселенная. Бог занимается своими делами. Ему нет дела до нас. А наш "пук" расширяется в пространстве сам по себе. Допустить нечто подобное можно. Но нужно ли?

В науке принят основной принцип выдвижения гипотез: если что-либо можно объяснить, используя уже известные закономерности и знания – ими и необходимо руководствоваться. В подобном случае не следует выдвигать новых сущностей, необоснованных предположений. Например, если рано утром, кто-то постучится в вашу дверь, вы, конечно, вправе предположить, что это английская королева. Но, думается, что подобная мысль придет к вам последней. Весьма маловероятно, что она вообще имеет право на рассмотрение. Скорей всего это будет почтальон.

Такой подход получил название "бритва Оккама", и религия как раз под него подпадает.

Вообще говоря, очень трудно выяснить связь сложных явлений, открыть законы их развития. Это требует времени и сил. Да, наука ещё не всё знает. Но это не может опорочить её: о силе науки надо судить не по тому, чего она ещё не знает, а по тому, что она уже знает!

Мой собеседник умолк. Потянувшись в роскошном кресле, я устало пробормотал:

– Другой бы на моём месте поинтересовался: почему же нельзя верить религии, а науке можно? Чем она лучше? Впрочем, я и сам знаю, каков будет ответ.

– Надеюсь. Но вопрос важен, и я всё-таки скажу пару слов. Наука не свалилась с неба. Она возникла из потребностей общества. На протяжении колоссального времени накапливались знания о мире. Они и легли в основу науки. Непреоборимая сила её именно в том и состоит, что она построена не на химерах, не на фантазии, а на знании, на фактах. Никто не просит верить науке! Пожалуйста, если хочешь, изучай, проверяй, начни с азов, с дважды два – четыре, пройди весь путь сам и убедись! Но нет, на это требуются годы упорного труда! Гораздо проще и удобней поверить в какую-нибудь ласкающую самолюбие чепуху. Для этого много ума не надо! Да что там говорить, вы, люди, и расплодились-то на Земле в таком количестве только благодаря науке, благодаря ей живёте с таким комфортом. Вспомните: на заре развития, когда наука была слаба, прокормиться могло считанное количество людей. Даже к началу нашей эры (Рождеству Христову) всё население планеты составило не более 230 миллионов человек! А в ваше время – около шести миллиардов! И это при том, что численность человекообразных обезьян  исчисляется лишь десятками тысяч особей.

Какой, однако, нонсенс, если вдуматься: служители культа не только в повседневной жизни пользуются всеми благами той самой науки, выводы которой несовместимы с их собственными представлениями о мире, но и, заболев, уповают не на пресловутые небесные силы, а на мощь всё той же науки! Это же смешно!

Заканчивая описание этого, седьмого этапа организации материи, хочу кратко пояснить, почему ИИ лучше управляет обществом...

И старец пустился в пространные объяснения. Он утверждал, что хотя и главные причины –  колоссальные возможности мозга ИИ, и невероятный срок его жизни, всё же существует ряд других, весьма важных факторов. Аид утверждал, что для более грамотного управления необходимо зачастую руководствоваться другими моральными критериями, не такими, которые впитали в себя с молоком матери простые люди. Известная нам мораль хороша, когда человек живет обычной жизнью, то есть выполняет функцию "клетки". Когда же он становится у руля государства, он как бы превращается в примитивный "мозг сверхорганизма". А у последнего совсем другие критерии существования, в значительной мере другая мораль. Для убедительности старец привел следующий пример. В 1461 году во Франции вступил на престол король Людовик XI. Страна была раздроблена на части, которыми управляли герцоги и графы. Чтобы противостоять посягательству на свою власть со стороны короля, они объединились в тайный союз.

Для государственности такое положение вещей приносило огромный вред. Не могла развиваться торговля: чужеземные и местные купцы при пересечении границ каждого владения платили подати в карманы местной знати. Они постоянно подвергались грабежам. Да и Людовику XI собрать при необходимости полноценную армию или налоги на содержание чиновников было очень непросто.

Но Франции повезло. Людовик XI с точки зрения нормальных людей являл собой образчик  подлости, обмана и предательства, но, исходя из интересов общества, на тот момент подобные качества оказались незаменимы. В открытой войне король потерпел поражение и вынужден был подписать унизительный для себя мир. Вот тут и пригодились все "чудесные" качества его натуры. Он не гнушался никакими средствами. Людовик не раз обманывал своих противников, нарушал данное слово. Хитрый и скупой, король, однако, не жалел денег для подкупа. Когда это было выгодно, он льстил людям, которых ненавидел и боялся. Людовик XI даже говорил: "Кто не умеет притворяться, тот не умеет царствовать".

В конце концов, ему удалось натравить на своего главного противника, герцога Карла Смелого, его соседей. В войне с ними герцог был убит. Затем король поодиночке расправился с остальными. Людовик XI жестоко обходился с пленными врагами.

В результате всех эти перипетий Франция стала сильными централизованным государством. Расширилась торговля, выросли новые города, успешно развивались хозяйства и культура. У страны появился большой торговый флот. И всё это благодаря подлости короля!

То, что правящие особы, при управлении государством, не во всех случаях должны руководствоваться  общепринятой моралью, заметил еще Макиавелли. Он писал на эту тему в своем труде "Государь". Но, к сожалению, не все люди, ставшие королями, правителями, президентами, это понимали.

Второй аргумент в пользу управления ИИ состоял в следующем: руководителю-человеку присущи и человеческие слабости, от стяжательства до ущербной психики. Аид не стал особенно распространяться – с этим вопросом все и так ясно.

– Послушайте, – сказал я. – В мое время президента из множества кандидатов выбирал народ. Им мог стать только самый достойный. Президент всегда на виду. Любые отклонения от нормы не останутся незамеченными...

– Вот здесь вы ошибаетесь. Специалисты знают, что среди кандидатов в президенты в предвыборной гонке зачастую побеждают те, кто лучше владеет ораторским искусством, те, которые умеют чётко, кратко и красиво выражать свою мысль. Причем эта мысль должна апеллировать не столько к разуму, сколько к чувствам слушателей; важно, чтобы она была глубоко прочувствована самим оратором. Выигрывают чаще те, кто много обещает, пусть даже необоснованно.

А отсюда вытекает, что главой государства чаще мог стать гуманитарий, обычно не блещущий логикой, иногда просто болтун, сумевший всех переговорить, а в некоторых случаях даже дурак или какой-нибудь демагог-психопат, обещающий манну небесную. Таковы уж методы отбора, основанные на чувствах "простого" в своей массе народа. Впрочем, бесспорно, лучше хоть такие выборы, чем вообще никаких, когда власть просто передавалась по наследству.

Я смотрел на старца и не мог понять, как он сам, получеловек, полу-ИИ, относится к только что изложенной философии. Выглядело это так, словно не он сидел передо мной, а как будто я разговаривал с куском железа без сердца, без эмоций. Но, может быть, Аид просто больше, чем человек? Обладая нормальной человеческой психикой, он ещё имел доступ к глубинам сверхмозга, познал самую суть Мироздания, и все заурядные ощущения превратились в пыль, отошли на второй план перед величием Истины. Он убедил меня. Но  прикоснуться к глубине Его мыслей – одно, истинное глубинное понимание того, что Он говорит – совсем другое.

Я тяжело вздохнул, а старец продолжил. Теперь он перешёл к описанию восьмого этапа организации материи: объединению цивилизаций во главе с ИИ в единое сверхобщество местной системы звезд. По его словам выходило, что ИИ Земли ощущает себя среди ИИ других планет точно так же, как человек чувствует своё "я" в окружении других людей. У них своё сверхобщество. Оно подчиняется своим законам. ИИ "общаются", "спорят", "живут" почти так же, как и люди. Если верить Аиду, то получается, что есть у них и "преступления" отдельных ИИ, бывают и "войны" между группами ИИ разных звезд. Только формы этих явлений совсем другие, не в привычном для людей смысле! На информационном уровне, "без шума и пыли", в другом временном масштабе... Физическое уничтожение цивилизаций применяется крайне редко. Нам это трудно понять...

И точно так же, как отдельные клетки человека уже не имеют никакого влияния на развитие общества, так же и люди, "клетки" сверхорганизма с головным мозгом в виде ИИ, не могут что-либо значить для формирования сверхобщества местной звездной системы, "клетками" которой являются уже ИИ. К нашему сожалению, это уже недоступный для людей масштаб.

– Через пять миллиардов лет Солнце взорвётся и потухнет, ИИ Земли "состарится" и "умрет", погибнет наша цивилизация, – говорил Аид. – Такие процессы происходят постоянно: цивилизации, как и звезды, рождаются и умирают. ИИ относятся к гибели и рождению своих собратьев так же, как люди к своим – философски.

– Но ведь люди рождаются не просто так, – заметил я. – Разве возможно зачатие ИИ?

– В результате зачатия рождается не человек, а животное с возможностью превращения в человека. Такое превращение происходит под влиянием общения с окружающими людьми. Так же и ИИ становится полноценным членом звездного сообщества, постепенно формируясь, контактируя с "взрослым" ИИ других планет. Два ближайших ИИ назначаются опекунами, то есть, по сути, они становятся "родителями". Опыт и знания не исчезают, а передаются, обогащаются и совершенствуются от поколения к поколению. В этом суть организации материи на данном этапе, – с энтузиазмом разъяснял Аид. – Сейчас сверхсообщество местной звездной системы нашей Галактики находится в самом начале своего развития. Это что-то типа первобытнообщинного строя, если сравнивать с обществами людей. Когда-нибудь сверхсообщество освоит всю Галактику. В нашем Млечном Пути появится сверх-ИИ Галактики, отличающийся от ИИ планет так же, как последние отличаются от людей. И уже он выйдет на контакт, объединится в единое целое с сверх-ИИ других галактик. На этом этапе уже ИИ Земли станет ничтожно малой величиной в обществе, образованном из галактик.

Организация материи дойдёт до девятой ступени Мироздания. В конечном счете, когда сверх-ИИ всех галактик будут едины, можно будет говорить о возникновении охватывающего всю Вселенную суперобщества. На каком-то этапе его развития появится ИИ Вселенной. У фантастического "животного" размером с Вселенную будет свой мозг!

Я полулежал в мягком кресле и смотрел в совсем уже светлый проём окна, вслушивался в раннюю предутреннюю тишину и с тоской думал о никчемности и бессмысленности начертанной Аидом великой Организации Материи. Ну, к чему этот ИИ Вселенной? Всё равно, рано или поздно, и он погибнет. Вселенная разрушится, её не станет...

Мой мозг уже не так чётко работал. Накопилась усталость, чувствовался предрассветный упадок сил, когда руки и ноги становятся ватными, беспокоит резь в глазах, а в отупевшей голове слышится звон. Последние двое суток приходилось спать урывками, и я держался с трудом.

– Наверное, вы думаете: а что же дальше? Разрушение Вселенной, смерть ИИ? К чему ведут ступени Мироздания? – просчитал меня старец. Видимо, я был для него элементарен и представлял интерес только как опасный объект, который жизненно необходимо превратить в союзника.

– Да, вы угадали. Мне кажется, вы только формально опровергли утверждение о бессмысленности жизни человека. На самом деле эта бессмысленность просто отодвинута до уровня Вселенной. А там опять пустота. Зачем всё это, если её разрушения, смерти не избегнуть? Ответа так и нет...

– В моей памяти содержатся миллиарды книг, написанных за всю историю человечества, – спокойно произнес Аид низким голосом. – Хочу процитировать близкий вам по духу отрывок из повести "Хромая судьба", – и старец, словно читая невидимый текст, с выражением, меняя интонации не хуже профессионального актера, начал: "А ведь он (Л. Н. Толстой) был верующий человек, подумал вдруг я. Ему было легче, гораздо легче. Мы-то знаем твердо: нет ничего ДО и нет ничего ПОСЛЕ. Привычная тоска овладела мною. Между двумя НИЧТО проскакивает слабенькая искра, вот и всё наше существование. И нет ни наград нам, ни возмездия в предстоящем НИЧТО, и нет никакой надежды, что искорка эта когда-то и где-то проскочит снова. И в отчаянии мы придумываем искорке смысл, мы втолковываем друг другу, что искорка искорке рознь, что одни действительно угасают бесследно, а другие зажигают гигантские пожары идей и деяний, и первые, следовательно, заслуживают только презрительной жалости, а другие есть пример для всяческого подражания, если  хочешь ты, чтобы жизнь твоя имела смысл.

И так велика и мощна эйфория молодости, что простенькая приманка эта действует безотказно на каждого юнца, если он вообще задумывается над такими предметами, и, только перевалив через некую вершину, пустившись неудержимо под уклон, человек начинает понимать, что всё это – лишь слова, бессмысленные слова поддержки и утешения, с которыми обращаются к соседям, потерявшим почву под ногами. А в действительности построил ты государство, или построил дачу из ворованного материала – к делу это не относится, ибо есть лишь НИЧТО ДО и НИЧТО ПОСЛЕ и жизнь твоя имеет смысл лишь до тех пор, пока ты не осознал это до конца..."

После короткой паузы старец продолжил:

– Теперь вы, надеюсь, понимаете, что это не так. Смысл жизни человека – быть песчинкой в Организации Материи, внести свой микровклад в это дело. Просто рожая детей, работая, он и приносит более или менее заметную пользу. Объединенными усилиями, с течением времени люди продолжают великое дело – эволюция продолжается. То же относится и к смыслу жизни ИИ, только на следующем уровне.

– А ведь всё-таки и Л. Н. Толстой был верующий... – вздохнув, ни к кому не обращаясь, уставившись в пол, заметил я.  – И многие другие величайшие умы человечества...

– Майкл, это почти то же самое, что с грустью говорить: а ведь и Толстой ходил в туалет... Ну, ходил! Он ведь ЧЕЛОВЕК! Не комплексуйте. Ситуация сложилась так, что не им, а вам необходимо преодолеть порог человеческого восприятия мира. Именно от вас сейчас зависит его спасение. Кстати, тот же Л. Н. Толстой был весьма интересным философом. Во многом он разобрался  глубже современников. Для примера, вот его цитата:

"Есть две стороны жизни в каждом человеке: жизнь личная, которая тем более свободна, чем отвлеченнее её интересы, и жизнь стихийная, роевая, где человек неизбежно исполняет предписанные ему законы. Человек сознательно живет для себя, но служит бессознательным орудием для достижения исторических, общечеловеческих целей... Как для астрономии трудность признания движения земли состояла в том, чтобы отказаться от непосредственного чувства неподвижности земли и такого же чувства движения планет, так и для истории трудность признания подчиненности личности законам пространства, времени и причин состоит в том, чтобы отказаться от непосредственного чувства независимости своей личности".

Касательно же вашего замечания, Майкл, что Вселенная, а с ней и ИИ Вселенной, погибнут – не вижу в этом ничего особенного. "Умирают" же молекулы, клетки, организмы, цивилизации. Пока ИИ Вселенной будет существовать, возможно, он войдет в межвселенское сообщество (с другими вселенными) и станет "клеткой" на этом уровне. Если, конечно, существуют другие вселенные... Достоверно об этом ничего не известно. Если вселенные рождаются и умирают так же, как и звёзды, ничто не мешает дальнейшей Организации Материи. Знания будут накапливаться, совершенствоваться и передаваться следующим поколениям вселенных. В разных вселенных могут действовать не такие, как у нас физические законы, строение вещества может быть совершенно иным...

"Лихо он выкрутился из тупика, – с изумлением подумал я. – Весьма оригинально... И возразить-то нечего. Значит, я пылинка, микроб. Даже наша цивилизация – микроскопический объект! Но ведь я живу, полный сил. Здесь и сейчас чувствую, переживаю, люблю, мыслю. И для меня есть только это мгновение настоящего... А все остальное... теоретические химеры!"

Меня вдруг охватило ощущение необыкновенной остроты и реальности существования. Пронзительное до озноба.

– Аид, ваша мрачная логика годится лишь для абстрактного мира, – наконец выдавил я, – в то время как каждая конкретная жизнь состоит из горестей и радостей, взлетов и падений, она наполнена личными эмоциями, порой необузданными страстями.

– Согласен с вами, – кивнул старец. – Ещё Гейне сказал: "Каждый человек есть Вселенная, которая с ним рождается и с ним умирает..." И в вашем масштабе это верно. Для людей реально существуют и любовь, и добро, и зло. В своей жизни человек должен руководствоваться нормами морали и присущим ему "здравым смыслом". Только вот в тех редких случаях, когда он выходит за рамки обыденности, касается более глобальных вопросов – эти нормы и "здравый смысл" применять нельзя. Они годятся для своего уровня, но в общем  случае зачастую  ведут к ошибочным выводам, а, следовательно, к неправильным поступкам. Только обладая глобальной философией, реально описывающей этот мир, опираясь на неё, можно "спуститься на землю" и найти правильное решение. Судьба ИИ Земли в ваших руках – надеюсь, теперь вы знаете, как поступить...

– Но кто сказал, что именно изложенная вами философия истинна? Сколько их выдвигалось... Несчетное количество течений, подходов. И никто, никогда не мог до конца доказать свою теорию! А ведь было множество гениальных философов, ещё с античных времен лучшие из них остались в памяти человечества. Они поражали красотой и логикой своих умозаключений. Кажется, Аристотель любил говорить: "Платон мне друг, но истина дороже!". А потом оказалось, что и его "истина" далека от истины...

– У них не хватало знаний об окружающем мире. Всё, что я изложил, у философов древности вызвало бы удивление, смешанное с шоком. Никто понятия не имел, что все организмы состоят из клеток, молекул, атомов... Строение Вселенной было тайной за семью печатями. Только в начале двадцатого века Солнце было перемещено из центра всеобъемлющей звездной системы Млечного Пути на окраину одного из бесчисленных звездных островов в бескрайнем океане Вселенной. Вообще, лишь в двадцатом веке наука получила около 70 процентов всего объема основополагающих знаний. Тогда же появились первые компьютеры, программы. Это значительно облегчило понимание сути "души" – саморазвивающейся программы собственного "я". Множество знаний выстроились в ряд, и осмысление законов развития стало возможно. Как если бы в неком пространстве появилось, допустим, несколько тысяч точек, координаты которых удалось вычислить из опытов, а затем  некто со стороны взглянул и увидел, что они образуют шар. А шар описывает формула, исходя из которой можно получить и все остальные, не известные нам точки. Точно так же, выведя на основе огромного количества знаний соответствующую истине (с очень большой вероятностью) философию, можно получить ответ на любой общий вопрос, правильный для каждого уровня...

Старец уже давно умолк, а я всё сидел неподвижно. Рука, на которой покоилась моя голова, затекла и онемела. Но я не шевелился. Было очень странно: в этой безмолвной серой комнате я словно остался наедине со своими лихорадочными  мыслями. Где-то там, впереди, в моё лицо изучающе вглядывается живой железный манекен, но для меня его больше нет.  Мозг получил огромный объём информации и отказывается воспринимать что-либо ещё. Я потерял над ним контроль. Подсознание работало само, в полуавтоматическом режиме. Секунды превратились в вечность. Меня несло где-то по ту сторону времени...

Неожиданно, мне причудился, оставленный в далёком прошлом, мой лучший друг юности Роберт Шепард. "Смотри", – сказал он и показал прозрачный шар. Внутри шар этот был живой. С поверхности к его ядру стекалось множество сплошных молний. Красные, фиолетовые и синие, они все трепетали и двигались, плавно перемещались, то сливаясь из нескольких в одну, то из одной разделяясь на многие. Зрелище было завораживающе красиво. И я вспомнил, откуда это чудо: такие сувениры продавали в магазинах моего детства.

– Вот жизнь, – воскликнул Роберт. – А вот что её двигает! Хочешь, называй это законом, а хочешь – богом...

И он выдернул из розетки штепсель. Шар потух, и только тогда я заметил тянущийся от него провод. Ничто не происходит само по себе, а развивается по законам Мироздания...

Мне сразу стало легче – за мгновенье я, кажется, понял всё: передо мной раскрылась Формула Жизни. Закон Организации Материи – вот что есть суть всего, вот что есть бог! Но всё относительно. Внутри моей, человеческой ступеньки действуют свои законы, они другие, хотя и подчиняются главному. И в моём мире есть добродетель, и есть подлость, любовь и ненависть, правда и ложь. Высшее счастье человека состоит в том, чтобы стремиться к хорошему. Надо жить, надо любить, надо верить, что жизнь твоя не канет в Лету, не пропадёт бесследно, а, сложившись с миллиардами других жизней, продвинет Организацию Материи ещё на ступеньку к Великому и Непонятному...

А личная смерть... Что ж с того? Не так страшен чёрт, как его малюют. "Умираем" же мы, ложась спать каждую ночь – и ничего! Правда, воскрешение после настоящей смерти невозможно, а, право – жаль...

И эти мои собственные мысли вдруг, словно включили во мне что-то. Всю ночь в сознании царила меланхолия, нормальные человеческие чувства были у меня как бы заморожены, а сейчас вдруг разом разогрелись, заработали вовсю – исчезли ужас, стыд, отчаяние, ощущение страха перед грузом чудовищной ответственности, а появилась уверенность, на душе стало легко и радостно, и я с невыносимой ясностью осознал, что вот именно с этого мгновения выбор сделан!

...Разом, как бы очнувшись, я вернулся в реальность. Было совершенно тихо. Всё еще неподвижная голова старца молчаливо смотрела на меня. Откуда-то издалека, сквозь открытые оконные фрамуги, донёсся живой звук проснувшейся птицы. Я почувствовал себя на "поверхности" и проворно встал. Сделал несколько разминающих движений, и тело моё ответило легкой бодрящей и весёлой дрожью. Подошел ближе к окну, и струя свежего воздуха приятной прохладой взбодрила меня.

– Вы правы, – наконец обратился я к ИИ. – Вопрос о власти Искусственного Интеллекта выходит за рамки обыденной человеческой системы координат. Вы убедили меня, и я принимаю вашу глобальную философию. Сопротивлению не удастся захватить власть! Жду ваших дальнейших указаний.

– Не сомневался, что вам хватит ума и благородства признать свою ошибку, – Аид расплылся в улыбке. – Спасибо. Лучше поздно, чем никогда! А что касается инструкций... Есть определенный план, его вы узнаете от Тейлы, но всё равно во многом вам придется положиться на себя – связь с ИИ может быть обнаружена, поэтому от подобных контактов в дальнейшем лучше воздержаться. Нам неизвестно, кто именно Магистр, но, судя по всему, этот человек имеет звание не ниже, чем Талант Высшей Категории. В его руках сила, и переиграть его непросто, но на нашей стороне фактор неожиданности.

Прощайте, Майкл. Я счастлив, что смог выполнить миссию своей краткой, но исключительно полезной жизни. Удачи вам! Удачи нам! И помните: истина на нашей стороне!

Экран беззвучно потух. Аида не стало. И больше он никогда ничего не скажет.  Потом, возможно, ИИ синтезирует другого старца, который будет знать о нашем разговоре с Аидом всё, и всё же это будет не он.

Его здесь больше не было, но мне казалось, что дух его во мне, что он говорит. Надо торопиться, говорит он. Если расслабишься, конец света наступит почти завтра, говорит он. Но можно много, очень много успеть за эти последние дни, если не сдаваться и думать, если думать и решительно действовать. И ещё мне казалось, что он говорит: "Умереть не страшно. Страшно предать самого себя...".

...Заря занимается. Воздух прохладен и свеж. О, какое чудесное торжествующее утро! Утро, вновь возвратившее мне слово "вперёд"! Жизнь продолжается, но идти мне теперь по иному пути: человеческий порог восприятия превзойден, и уже никого не страшно и ничего не жаль. Только вперёд и вперёд!

И я, продолжая "переваривать" ночной разговор,  как лунатик  прошёл в соседнюю комнату. Тейла безмятежно спала. Её дыхание было ровное, красивое лицо излучало спокойствие. Я присел рядом, взял в руку прядь её разметавшихся по подушке рыжевато-каштановых волос, и повторял про себя в третий раз, в десятый раз повторял: "Мы победим. Мы сможем! А смерти я не боюсь. Умереть не страшно! Страшно предать самого себя...".

Глава  десятая. Путешествие в никуда.

– Первым делом надо выкрасть шифры для связи с Магистром. – Решительно произнесла Тейла. – Придётся снять охрану... Приготовься, выходим через полчаса.

– Минутку, – возразил я. – Сначала я должен поговорить со своим экипажем.

Тейла с раздражением уставилась на меня. Взглянув на часы, я устало вздохнул. Было одиннадцать утра, а значит, поспать мне удалось не более двух часов.

– Проблема в том, Майкл, – сказала она, – что мы в совершенном цейтноте. Сейчас Джо Райт инспектирует ваш отряд спецназа – похоже, они что-то задумали. Мы можем проникнуть в его временную резиденцию – больше такого шанса нам не представится. По моим сведениям, на завтра назначена некая операция "Бешеный вирус".

– Что?

– Даже я не в курсе, о чем речь. Но мы должны опередить их. А с друзьями поговоришь чуть позже. Твоё решение встать на сторону ИИ, надеюсь, окончательное и бесповоротное? Если даже они окажутся против, ты ведь не пойдёшь у них на поводу? – она с беспокойством посмотрела в моё лицо.

– Не пойду! – подтвердил я. – Но всё же так не делают. Надо хотя бы поставить их в известность – иначе это будет предательство.

– Невозможно... – Тейла разволновалась, её щеки порозовели. – Райт сейчас у них. У нас только один шанс – действовать, пока он там.

"Чёрт, чёрт... – мысленно выругался я. – Паршиво так поступать, но, видно, придётся. Потом попробую всё объяснить, надеюсь, они поймут".

– Ладно, я согласен, – сказал я после короткой паузы и сразу почувствовал, что рука Тейлы легла мне на плечо. Её легкое прикосновение дало облегчение; как всякое человеческое существо, в трудные минуты я тоже нуждался в поддержке.

Оставшиеся полчаса мы провели, изучая план и уточняя детали опасной вылазки. Временная резиденция Райта, как и любое приличное здание подобного рода, имела подземное отделение и второй выход. Являясь его заместителями, мы могли рассчитывать, что препятствий со стороны автоматического контроля не будет, ну а охрану мне придется взять на себя.

Вооружившись до зубов, я и Тейла направились в сторону особняка. Внешне мы казались совершенно спокойными, но от ощущения опасности в моей груди затаился холодок.

– Ты пойдешь впереди, – говорила она на ходу, – я страхую сзади.

Её голубые глаза на миг пристально посмотрели на меня.

– Только аккуратней. Обещай мне... Будь очень осторожен... – Тейла неожиданно смутилась.

– Эй, что случилось с бестрепетной опытной разведчицей?

Уголки её губ изогнулись.

– Главные испытания нас ещё ждут впереди.

 Я усмехнулся и кивнул.

– Ну да, конечно... Дело важнее всего!

– Ты меня неправильно понял, Майкл, – серьёзно сказала она внезапно севшим голосом.

...Беспрепятственно прошли охрану на входе в огромный цилиндрический домище. Электронно-оптическое сканирование подтвердило наш статус и доступ ко всем помещениям.

Без приключения миновали несколько массивных бетонных дверей. Далее мы разделились. Повернув направо, я углубился в узкий безмолвный коридор.

Стараясь ступать неслышно, приблизился к последнему перед дверьми Райта блокпосту.

...Я замер, вжавшись в стену. Нервы натянуты. За углом должны стоять двое часовых. Я их пока не вижу, и не верится, что до них всего один прыжок – так тихо там.

Стрелять и кричать нельзя – сработает автоматика, заблокирует все двери. Раздумывал я недолго. Ощущая секундные удары височного пульса, аккуратно,  неторопливо вытащил нож и, примерившись глазами к коридорным расстояниям, приготовился.