Текст книги "Формула Жизни"

Автор книги: Александр Жаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 33 страниц)

– Пойдём поиграем в волейбол, – предложила Тейла, – надеюсь, нас примут.

Я согласился, и мы направились к группке играющих. Люди оказались совершенно нормальные, ничем и никак не отличимые от настоящих. Нас приняли без лишних вопросов, только один парень поинтересовался, откуда приехала Тейла, её акцент, видимо, показался ему необычным.

Тейла играла превосходно – она оказалась весьма ловкой, и вообще, ее стройная, подтянутая фигура казалась воплощением женского идеала и наводила на мысль об увлечении девушки спортом.

Через полчаса, вдоволь наигравшись, мы вернулись к Дэну и Ковбою. Они давно уже наблюдали за нами и, ничуть не удивляясь появлению здесь Тейлы, тут же рассыпались в комплиментах.

Все вместе мы снова штурмом ворвались в море. Со всей силой жизни каждый из нас ощущал своё тело, своё дыхание, свои движения, это слепящее жаркое солнце, эти вздымающиеся шапками пены волны. Здесь и сейчас не было иллюзий. Все это настоящее!

Наконец, посвежевшие, мы выбрались на берег. Упав на песок, я закрыл глаза и вытянулся во весь рост. "Как здесь хорошо отдыхать, как всё чудесно", – пронеслось в голове.

Мы долго лежали молча, убаюкиваемые слабым шелестом прибоя, ласкаемые легкими дуновениями морского ветерка, нёсшего запахи солёной водной стихии.

– Почему люди в жаркую погоду в городе и даже на пляже ходят одетые? – нарушил негласный обет молчания Дэн.

– Ну, положим, существуют нудистские пляжи для любителей позагорать голышом, – сквозь дрему вставил я.

– Да, но почему всеобщая мораль большинства всё-таки отвергает это? – продолжил Дэн. Я услышал, как зашуршал, заскрипел под ним горячий песок, он повернулся и оперся на локоть. – Вот посмотрите на этого карапуза – совершенно голый, он чувствует себя абсолютно уверенно в своем естестве. Он уже умеет разговаривать, это, пусть маленький, но уже человек. Почему мы не можем быть такими?

– Этому мальчику пока безразличен свой вид, а может и пол... Что же касается взрослых – не у всех идеальные фигуры, бывают и определенные недостатки, – я усмехнулся и осторожно перевернулся на спину, стараясь лечь на то же место, чтобы не обжечься о песок. – Разумеется, я пытаюсь объяснить, почему ходят одетыми в жаркое, летнее время в городе – на пляже всё равно всё заметно. Не забывай также и о соображениях гигиены и санитарии.

– Мораль дана нам богом, и мы должны только выполнять предписанное, – Ковбой включился в философскую дискуссию.

– Но Адам и Ева были голыми! – воскликнул Дэн.

– Были голыми, но только до грехопадения, – уточнил Ковбой.

– Значит, ты веришь в бога? – удивленно поинтересовался Дэн.

– Я верю, что есть что-то. Что-то такое, что выше нас.

– А... Старая песня про высшие силы, – Дэн с недоверием на лице отвернулся, вглядываясь куда-то в даль горизонта.

– Хотите услышать другой вариант объяснения необходимости одежды? – Тейла с легкой улыбкой посмотрела на нас.

"Интересно, что она скажет? – промелькнуло в моем мозгу, – неужели Тейла может оказаться умнее нас всех?" И я напряг всё свое внимание, стараясь не упустить ни одного слова.

– Начну издалека. Для начала на минутку представим себе, чтобы произошло, если бы все люди, при условии очень жаркой погоды, стали бы расхаживать по городу голышом, – её лицо вдруг сделалось озорным и весёлым. – Несомненно, по закону больших чисел, из-за сильной скученности и высокой плотности населения, резко бы увеличилось количество случайных внебрачных половых связей, количество изнасилований, количество болезней, число нежелательных беременностей, даже число самоубийств – некоторые люди, имеющие определенные изъяны или пережившие насилие, предпочли бы уйти из жизни. Это привело бы к огромному количеству брошенных детей, распаду существующих семей. Колоссальное количество детей лишились бы как минимум отцов. Материальная забота об их воспитании легла бы тяжким бременем на плечи государства. Но, самое главное, их воспитание всё равно оказалось бы ущербным без родительской заботы, ведь именно от них дети получают основные жизненные навыки. Став взрослыми, такие дети принесут меньше пользы обществу. И многие из них, возможно, будут несчастливы.

Есть еще один, очень опасный для людей фактор – вырождение в результате кровосмешения. Вы знаете, что браки между близкими родственниками запрещены. Это не случайно. Люди давно заметили, что в результате подобного союза рождаются дети-уроды или со скрытыми дефектами. Большинство из них не доживает до взрослого состояния. Такой результат связан с тонкостями строения ДНК, во что сейчас я вдаваться не собираюсь. Это, кстати, характерно и для всех животных, но они не живут в такой скученности, как люди и, в отличие от людей, сексуальные контакты у них возможны только в определенные, довольно короткие периоды.

– А при чём здесь это? – полюбопытствовал Дэн. – Вероятность случайной встречи родственников в огромном городе чрезвычайно низка.

– На самом деле, в такой ситуации, наиболее активные и привлекательные станут плодить наибольшее количество детей и, когда те вырастут в детском доме, не зная о своём родстве, вероятность их контактов будет неизмеримо выше, чем в нормальном обществе, где такие случаи практически исключены. Через большой интервал времени общий генофонд людей в "обнаженном обществе" значительно ухудшится. Как видите, существующий порядок диктуют законы наиболее совершенного развития государства, трансформируясь в так называемую "мораль", комплекс поведенческих установок которой с детства впитывается каждым ребенком. И поэтому большинство, даже на пляже, уже не может освободиться от этих психологических оков.

"Как просто и гениально! – подумал я. – Никогда не встречал таких женщин. Однако  странно, возможно, я чего-то не понимаю, но, подобные доводы близки к теории, предложенной мне ИИ, а принять её  у меня нет никакого желания".

Но, похоже, её речь произвела впечатление. Всеобщее удивлённое молчание служило тому подтверждением.

– Тейла, может, ты сможешь объяснить и нудизм? – спросил я после небольшой паузы. – Если в людях существуют психологические оковы, зачем некоторые их сбрасывают?

– В твоём вопросе, Майкл, содержится ответ, – она зачерпнула ладонью пригоршню песка и, подняв руку, тоненькой струйкой выпустила его вниз. – Тут дело не столько в равномерном загаре, как это пытаются представить некоторые из них. Иначе бы они стремились загорать поодиночке, в глухих местах, а не тусовались бы вместе на одном пляже. Дело в освобождении от психологических оков. Человек устаёт от ощущения себя человеком, частицей государственной машины. И те, кто находит силы, символически сбрасывают с себя оковы вместе с одеждой, естественно на время, как бы возвращаясь в царство первобытного животного мира. Нудист как бы бросает на это время вызов обществу, сам не сознавая того, подчеркивает свою независимость от давления цивилизации. Естественно, необходимо наличие таких же людей, которые оценят и поддержат, отсюда и общие для всех нудистов пляжи. Думаю, это позволяет им подсознательно расслабиться, получить ощущение настоящей свободы и лучше отдохнуть. Отдых нудистов в такой форме никому не мешает, не в силах они и сломать общественную мораль, поэтому государство их не преследует.

"Однако она действительно рассуждает так, как стал бы это делать ИИ! Как это понимать? Доводы Тейлы выглядели убедительно, но мне не нравились. То, о чем она говорила, соответствует модели: общество-организм, люди-клетки. Как при таком мировосприятии она может быть одним из руководителей Сопротивления? Или... я не заметил какого-то главного противоречия, какой-то серьёзной прорехи в рассуждениях ИИ Луи?"

– Не знаю, но мне почему-то кажется, что красивая одежда, наоборот, делает людей еще более привлекательными, – сказал Ковбой. – А это совсем не вяжется с вашей гипотезой, о прекрасная фея! – И, пожирая Тейлу глазами, он расплылся в улыбке.

– Ну уж нет! – я решил его несколько осадить. – Сексуально привлекательней девушка станет, если наденет специальное нижнее белье или будет совсем без одежды. Обычная же одежда, конечно, подчеркивает красоту, но слегка притупляет именно сексуальность. Надеюсь, всё понимают, что это разные вещи, ведь красивым может быть и цветок, и даже просто геометрическая фигура, например, треугольник.

Моя последняя реплика сразу вызвала бурю эмоций. Разгорелся спор, что такое красота вообще, и существует ли абсолютная красота. Но этот, казалось бы, простой вопрос оказался настолько сложен, что, на мой взгляд, ничего путного никто предложить не смог.

 – Ладно, оставим красоту в покое, – наконец утомленным голосом предложил Дэн. – А на счёт одежды я согласен с Майклом. Её функция становится совершенно понятной, если вспомнить, как одеваются женщины в мусульманских странах. Черный балахон с паранджой, закрывающей лицо – вот где выражена суть одежды,  доведенная до маразма!

Ковбой сделал еще несколько попыток победить в этом споре, теоретизируя по поводу упадка морали, связанного с отходом многих от религиозных устоев. Но его аргументы были поверхностными, неубедительными.

– А если здесь купить пива, сигарет – они будут действовать как обычно? – Дэн перевел разговор в другое русло.

– Конечно! Посмотрите, у каждого из нас в кармане неограниченное количество долларов. Можно позволить себе вообще все что угодно, – оживился Ковбой. – А если напиться и вернуться домой – мгновенно протрезвеешь.  Очень своеобразный эффект!

– О, только не стоит сейчас этого делать, – Тейла, наклонив голову, укоризненно посмотрела на него. – Нам уже пора возвращаться.

Мы еще разок искупались и  затем, сказав слово-пароль, я отключился.

Очнувшись в шлеме, я несколько секунд сидел, не в силах шевельнуться. Меня сковывало опасение не обнаружить в соседнем кресле Тейлу. Наконец, взяв себя в руки, я быстро снял шлем и совсем рядом увидел её улыбающееся лицо.

– А теперь мы пойдем танцевать! – она решительно взяла меня за руку и мы пошли в гостиную.

Едва я обнял этот тонкий, гибкий, трепещущий стан, и она оказалась так близко от меня, как хмель её очарования с новой силой ударил мне в голову – я почувствовал себя ожившим и помолодевшим.

Комната медленно вращалась вокруг нас. Нежная мелодия пронизывала полумрак. Рядом, тихо кружась, покачивались другие пары.

– Майкл, почему ты не приглашал меня танцевать? – проговорила она тихо, низким, волнующим, чуть хриплым голосом.

Кажется, я слегка покраснел при напоминании о моем дурацком поведении, но, пряча смущение, постарался отшутиться.

Танцуя, я тешил себя надеждой, что, возможно, Тейла относится ко мне не безразлично. Вероятно, её привлекало, как и большинство людей, что-то нестандартное, новое, не имеющее на себе отпечатка обыденности. Мы были из другого мира, я был другой. Но, кажется, она только играет со мной...

Потанцевав, мы не успели вернуться на место, как новый кавалер уже опять пригласил Тейлу.

Я выпил ещё немного вина и закурил сигарету. Теперь уже меня не раздражало то, что её постоянно приглашают. Это тем более естественно при дефиците девушек. Я любовался её грацией, красотой её гибкого стана.

Иногда мы встречались взглядами, и она мне улыбалась, как бы говоря: – "я хочу посидеть с тобой, но кто тогда будет танцевать?"

– Командир, – послышался рядом нетвёрдый голос Билла. – Не нравится мне заварушка, в которую мы ввязались...

Он уже был изрядно пьян.

– Тебе не стоит больше пить – ответил я. – Если хочешь, поговорим об этом на трезвую голову.

– Нет... Сейчас... Я должен сказать... – Билл зашатался и плюхнулся на диван рядом со мной. – Сейчас уже можно... Я не только твой заместитель, я еще и агент разведывательного управления... Меня посылали с секретной миссией... Я был также наделён особыми полномочиями... по контролю над действиями экипажа.

– Ты серьёзно?.. Теперь понятно... – удивлённо усмехнувшись, я потрепал его за плечо. – Не вижу ничего плохого, что ты из разведки. Это даже вполне естественно – всё-таки мы летели к чужой неизвестной цивилизации. А остальное давай обсудим завтра.

Я встал и вышел на свежий воздух. Он был необыкновенно чист и влажен. На террасе перед домом горел костер, вокруг которого сидели и стояли люди. Оранжевые отблески огня выхватывали из полутьмы, увлеченные разговором, лица. Я узнал Ларри, подошёл и остановился рядом.

– ...Если хочешь достичь высшего, если ты нашел для себя смысл жизни, то нужно быть готовым заплатить и высшую цену, – при последних словах он ткнул палкой в самую сердцевину костра, вызвав целый сноп искр, салютом взметнувшихся вверх. – Нет ничего трагичного в смерти, если умираешь не бесцельно!..

Словно завороженный, не отрываясь, он смотрел на играющие языки пламени.

– А если цель так и окажется не достигнутой? – спросил кто-то.

– Надо сделать все возможное. Даже если ничего не получится, можешь быть спокоен – свою миссию ты выполнил, – ответил Ларри. – Надеюсь, мы, все здесь присутствующие, в Сопротивлении не из-за денег или власти. Мы против системы, которая убивает человеческий дух. Мы хотим отомстить за тех потерянных для человечества людей, у которых мертвые души, которые подчиняются ИИ.

– А душа, Бог существует?

Немного помолчав, видимо, собираясь мыслями, Ларри принялся описывать свое понимание этих непростых вопросов. Он говорил, что все атеисты – слепцы, которые, видя только одну научно-материалистическую сторону вопроса, по существу являются тоже "верующими", только –  наоборот. Они объясняют, что души нет, потому что жизнь человека выражается мускульными движениями, которые в свою очередь, обуславливаются нервной деятельностью клеток мозга; потому что мы произошли от обезьян. В этом хотя и есть незначительные противоречия с религиозными вероучениями, но в целом  эти доводы не отвергают первичности духовного по отношению к материальному.

Насколько я понял Ларри, главный упор он делал на то, что в человеке есть, кроме чисто разума, ещё и сознание, что люди сознают себя как свободную личность, стремящуюся к неким духовным идеалам.

Я решил не встревать в его лекцию, тем более что однозначных твердых убеждений по столь глобальному вопросу у меня не было,  а пытаться найти истину в диспуте, в короткой, полупьяной беседе у костра – настоящая глупость. По-крайней мере, здесь и сейчас, можно сказать публично. Даже если взяться спорить на подобную тему, предположим, после долгих лет изучения науки, религии, философии и выработки собственной обоснованной позиции, то и это совсем не будет означать победу в словесном споре, где часто побеждает не истина, а ораторское искусство. Преимущество обычно имеет гуманитарий с хорошей памятью, который "за словом в карман не полезет", бойкий демагог с повышенной возбудимостью, короче тип вроде Адольфа Гитлера или Ленина. Разумеется не сомневаюсь – Ларри к таковым (в части демагогической бойкости) отношения не имеет.

Наконец Ларри закончил свою проповедь и посмотрел в мою сторону:

– Майкл, я хочу поговорить с тобой.

Мы отошли от костра, и, после недолгих расспросов о моих ощущениях в киберпространстве, он плавно перешёл к выяснению моего отношения к Джо Райту. Ларри намекнул, что, как ему кажется, последний не является идейным истинным противником ИИ, или, если даже это не так, всё равно Джо слишком властолюбив. Он дал понять, что необходим негласный контроль над руководителем Сопротивления, чтобы в экстренном случае нейтрализовать его. Еще Ларри поставил меня в известность, что правая рука Джо Райта, руководитель отряда боевиков, запомнившийся мне тяжелым квадратным подбородком, является "крестным отцом" всех мафиози города и окрестностей. Ларри намекнул, что от него стоит держаться подальше, что союз с ним – необходимая временная мера. Мы еще обсудили основные принципы, которыми следует руководствоваться при подборе кадров на руководящие посты после победы. Ларри, как я понял, четвертый человек в иерархии местного Сопротивления, хотя и был настоящим, идейным борцом, вынашивал планы захвата власти в свои руки и искал моей поддержки. И мне это импонировало – ведь сейчас во главе Сопротивления стояли проходимцы, конечно, не считая  Тейлы. Я согласился быть начеку и в свою очередь спросил, кто такой этот мистер Ковбой. Оказалось, что он приехал из Нью-Йорка в день нашего вступления в Луисвилл. Ковбой является одним из руководителей тамошнего отделения движения, и прибыл сюда с особой миссией. Он, как сказал Ларри, отличный парень и человек, преданный нашему делу.

– Слушай, а ты не знаешь, почему Ковбой не называет свое настоящее имя? – спросил я.

– Майкл, пока все отделения Сопротивления в других городах остаются законспирированы – у них всё равно нет оружия. Только захват ИИ Земли будет сигналом к общему выступлению. Естественно, Вашингтонское, а затем и Нью-йоркское отделения до этого срока вольются в нашу армию, – Ларри негромко откашлялся. – Хотя, наша армия и так растет не по дням, а по часам. Знаешь, сколько народу со всех концов света уже приехало сюда!

– Да уж. Но не столь важно количество, сколь качество, а с этим, наверное, проблемы... Уверен, что и защитники ИИ не дремлют. Я не смог прибыть на сегодняшнее совещание. Есть какие-нибудь новые данные? – полушёпотом полюбопытствовал я. – И, кстати, мы так спокойно разговариваем... А ты уверен, что нас здесь не прослушивают? "Пыль" убрана?

– Не тревожься. В радиусе нескольких километров всё нейтрализовано. И раз уж тебя это беспокоит – вот – дарю тебе "шапку невидимку" индивидуального действия. – Он протянул продолговатый предмет похожий на шариковую ручку. – Повернёшь колпачок на 180 градусов и исчезнешь из поля зрения всех микромониторов! Что же касается совещания... Наша разведка доносит, что их силы концентрируются там, откуда вы приехали – в районе Космопорта, руководство отрядами добровольцев, спецподразделениями службы безопасности и полицейскими биороботами взял на себя ваш знакомый генерал Эдвард Дайсон, – Ларри с сожалением вздохнул. – К несчастью, множество достойных людей с материнским молоком впитало дурман пропаганды. Но, я полагаю, нам не стоит ввязываться с ними в бой. Сопротивление должно как можно скорее захватить ИИ Земли. Промедление смерти подобно.

– Хватит говорить о смерти, – весело сказала незаметно подошедшая к нам Тейла. – Война, походы, гибель людей – всё это будет потом. А сейчас... Не исключено, что это последняя вечеринка в нашей жизни. Надо наслаждаться просто радостью бытия. Вы посмотрите вокруг, посмотрите на этот костер. В эти мгновения он живет, играет. А завтра останутся только черные головешки. Но сейчас...

Я взглянул на террасу, на сидящих кружком, вокруг скачущих язычков пламени людей. Магия огня и, возможно, вина окутала присутствующих своими чарами. Многие заворожено смотрели на потрескивающий пылающий светло-красными бликами костер. Изливающийся из него жар ложился теплыми оранжевыми струями на их лица, тела, охватывая и ближайшие кусты, деревья, за которыми скрывался, трепетал угрюмый мрак.

Пока мы загорали в киберпространстве, здесь прошёл недолгий, едва заметный дождик, и теперь воздух был свеж, ароматен и лёгок; пахло мокрой землей, травой, цветами.

Я медленно, всей грудью втянул в себя этот особенный, томительный и чистый запах – запах летней ночи после дождя и посмотрел вверх.

– Глядите, какая красота, – восхищенно сказал я, рассматривая необъятную бесконечность неподвижного неба.

Что-то дрогнуло в моей душе... Как прекрасен этот мир, как хочется жить!..

Тёмное, прозрачное небо торжественно и высоко распростёрлось над нами во всём своем великолепии: на фоне мглы небесного ковра то тут, то там искрились бесчисленные светящиеся бриллианты. В безлунную ночь блеск далёких звёзд и галактик кажется особенно ярким...

– Там тоже живут, любят, страдают наши братья, – запрокинув голову, медленно произнесла Тейла. – До чего же велика и грандиозна Вселенная! Как ничтожны в сравнении с этой армадой люди, как мы, в сущности, беспомощны!

– Это не так, Тейла! – воскликнул Ларри. – Мы многое сможем, надо только очень захотеть!

Ещё долго горел и потрескивал костёр. Мы разговаривали, пили вино, пели песни. Время летело незаметно. Неожиданно выяснилось, что уже очень поздно, а завтрашний день обещал быть для всех тяжёлым.

Распрощавшись, наш экипаж вместе с Тейлой направился к машине. Выяснилось, что не все из нас сохранили ясность ума – Френсис и Билл порядочно надрались. Особенно Билл. Хватаясь руками за все попутные кустарники и надолго приникая к стволам деревьев, он тащился за нами.

– Тебе помочь? – крикнул я застрявшему около очередного столба Биллу.

Но он только угрожающе громко и низко, почти по-бычьи, что-то проревел.

– Как его развезло... – Дэн изучающе уставился на согнутого в дугу Билла. – Но готов держать пари – завтра этот крепкий орешек будет как огурчик! – И, обратившись  к Фрэнсису, добавил. – Не то, что ты – кисейная барышня!

– Ии... иди к ... – Фрэнсис громко икнул и нетвёрдым голосом продолжил: – Чёр..рту..у.

Он тоже уже был хорош. Легкие порывы ветерка словно пошатывали его как верхушку высокого дерева. Пурпурно-красный, с несколько остекленевшим взглядом, он старался демонстративно не замечать Тейлу. Наверное, Фрэнсиса обидело то, что она не удостоила его, привыкшего к молниеносным победам, особым вниманием.

Мы с Дэном и Стивом подошли поближе к Биллу и уже взяли его под руки, когда я заметил, что у него пропало оружие. Осмотр близлежащих кустов не дал результатов.

– Куда делся твой пистолет? – спросил я в замешательстве.

Посмотрев на меня мутными глазами, он широко открыл рот, видимо, силясь что-то произнести. Мы нетерпеливо ждали. Но из его рта протяжно и оглушительно вырвались звуки, по всей видимости, являвшиеся жалким подобием песни:

– Ни..икто..о не..ехоте..ел умира..ать...

На вопли и шум уже выбежали Ларри с друзьями, а Билл все старательно исполнял свою арию. Он ревел, раскачиваясь, махал руками. Всё ему было "до лампочки".

– Бесполезное дело, – сообщил Стив. – В нём созрел певец. Такое иногда случается, особенно если вовнутрь залить изрядное количества вина. Схожу в дом, посмотрю там.

Пистолет нашелся довольно быстро, и мы уселись в машину. Успокоившегося Билла положили на заднее сиденье. Со счастливым видом он икнул, повернулся и через несколько секунд мы услышали богатырский храп.

– А храп у него намного музыкальней и, главное, не поддается переводу, – прокомментировал Стив.

Творчество Билла оставило тягостный осадок. Всю дорогу мы ехали, не проронив больше ни слова – в этот поздний час каждый думал о своём и никто не был склонен к пустой болтовне.

Очень скоро, полный впечатлений и уставший, я рухнул в свою кровать и мгновенно уснул.

Какой-то раздражающий звук вернул меня к реальности. Я с трудом продрал глаза. Назойливо звонил коммутатор.

– Майкл? Это Джо Райт. Извините, что разбудил так рано. У нас мелкие неприятности. Сегодня на рассвете отряды генерала Эдварда Дайсона захватили центр нового города вместе с ИИ Луисвилла. Вы лучше всех знакомы с военным искусством, поэтому я поручаю вам руководство операцией по вытеснению или уничтожению его сброда. Наши войска во главе с Лейном Джагером уже окружили центр нового Луисвилла. Немедленно берите свою команду и отправляйтесь туда. Лейн Джагер тоже в вашем распоряжении. Желаю удачи! – и он отключился.

...Прошло всего двадцать минут, а мы уже неслись на своем, захваченном со "Старлайта",  бронетранспортере в сторону блокированных отрядов Эдварда Дайсона. С нами в качестве проводника ехал один из вновь созданных Робертов.

Я смотрел в узкое окошко вездехода, наблюдая за проносящимися мимо высотными громадами домов. На улицах было пустынно. Скоро нам предстоит первый бой. Возбуждение сказывалось покалыванием во всём теле, поигрывало в напрягшихся мышцах.

Здесь, внутри нашей древней боевой машины, яростный рёв мотора приглушался и больше походил на скучное ворчание.

– У меня такое чувство, что нас ждет детская игра в войну. Думаю, вряд ли это можно будет назвать даже учениями, – натянуто улыбаясь, Фрэнсис покрутил пальцами около виска. – Эти добровольцы, защитники режима – просто сумасшедшие, если рискнули выступить против нас.

– Ты зря так весело настроен, – я попытался вразумить его. – Война есть война. Они знали, на что шли, и боюсь, что с нашей стороны тоже возможны потери.

– Какие потери? От усыпляющих автоматов? – он захохотал. – Это просто детский сад. Да мы их в порошок сотрём! Разнесем в пух и прах!

– Ну – ну. Похоже, ты ещё не совсем протрезвел! Перед боем нельзя заниматься шапкозакидательством! – ответил я.

Я задумался. Слишком много вопросов оставалось без ответа. Но уже сегодня, уже сейчас, из-за нас, из-за нашего оружия, погибнут первые люди. Может, это действительно необходимо? Меня мучили неясные сомнения.

Мы проехали уже почти половину нового города. Чем ближе к центру мы приближались, тем всё большее количество любопытствующих зевак встречалось нам. Гигантские дома образовывали сплошные сужающиеся кольца, в нижней части которых зияли большие арки, пронизываемые дорожными магистралями. Билл, управляющий вездеходом, замедлил движение.

– Видите, там впереди, справа, проход частично завален обломками дома, – Роберт показал в сторону полуразрушенной арки. – Мы можем попробовать там проехать. Или поедем в обход до другого прохода? Этот дом последний, за ним уже строения, заполненные "электронными мозгами" ИИ Луисвилла и службами обеспечения ИИ.

– Здесь прорвёмся, – я посмотрел на Билла. – Шпарь на полной!

Стальные гусеницы вгрызлись в бетонное покрытие дороги, вырывая мелкие осколки гравия. Билл газанул очень резко, он хотел разогнаться до максимальной скорости, чтобы протаранить небольшие обломки, преградившие нам путь. Дэн развернул ствол крупнокалиберного пулемета, надеясь расстрелять наиболее крупные из них. Он быстро прицелился и на ходу выстрелил. В арке полыхнуло, несколько раз гулко ухнуло, и проход задернулся стеной из пыли и дыма.

Гудя на высокой ноте, мы ворвались в темное облако, но уже через десяток секунд выскочили с внутренней стороны дома и резко, со скрежетом остановились. Повисла тишина. Широкая площадь, кольцом охватывающая самый центр города, стала, по-видимому, чем-то вроде границы, линии фронта, разделяющей враждующие стороны, бойцы которых скрывались внутри домов.

Я приказал Биллу с командой ждать дальнейших распоряжений внутри боевой машины, а сам с Робертом направился в апартаменты, где остановился Лейн Джагер.

Лейн доложил обстановку. Мне показалось, что ему не по нраву чувствовать себя подчиненным, да ещё, как он наверняка думал, какому-то "неандертальцу".

Как я понял из его рассказа, кольцо наших войск сомкнулось около часа назад и пока ни та, ни другая сторона не приступала к активным боевым действиям, если не считать пару сбитых самолетов противника. Как объяснил Лейн Джагер, эти неприспособленные для сражений летательные аппараты уничтожаются исключительно просто  – достаточно нескольких выстрелов из нашего автомата. На предложение сдаться Эдвард Дайсон никак не отреагировал.

Изучив карту центра города, я принял решение атаковать одновременно с трёх сторон небольшими, но хорошо вооружёнными группами, на главном направлении усилить удар с помощью броневика и моей команды. Координацией действий наших отрядов будет заниматься Лейн, а сам я намеревался принять непосредственное участие в боевой операции вместе со своим экипажем. Начало штурма мы назначили на восемь тридцать утра.

– Послушайте, – сказал я на прощание. – Лейн, нам надо крепко держаться друг за друга. Мы ведь на одной стороне, не так ли? На стороне людей. Я думаю, что, мы должны работать сообща.

Глаза "крестного отца" настороженно моргнули.

– Люди тоже бывают разные, – Лейн усмехнулся, и после паузы прошипел:

– Но ИИ я НЕНАВИЖУ!!! – в его глаза мелькнула неистовая злоба. – Чтобы победить, нам надо бороться вместе. Можете на меня положиться!

Попрощавшись, я отправился к нашей боевой машине.

Вернувшись к ребятам, я подробно объяснил план дальнейших действий.

Незадолго до назначенного времени, Билл включил двигатель. Он был спокоен, сосредоточен и несколько хмур.

– Ну что, джентльмены, нет желания помочиться на дорожку? – Стив передернул затвор автомата. – Слыхал я, что многие новобранцы в первом бою обделывались прямо в штаны! – и, смеясь, он заухал, словно простуженный филин.

Все переглянулись и заулыбались. "Вот ведь черт рогатый, он будет балагурить даже в заднице у дьявола. С такими в армии хорошо, хоть и гражданский он человек", – подумал я.

– Ну тебя к лешему, – пробурчал Билл, пряча улыбку. После вчерашнего он чувствовал себя не лучшим образом.

– Смотри сам не обделайся! – прищурив красные с перепоя глаза, скороговоркой бросил Фрэнсис. – Ты ведь у нас единственный штатский. Небось, душа в пятки ушла, а все хорохоришься!

– Собрались, собрались ребята! Не расслабляться, – я покосился на сидящих товарищей. Каждый тщательно, ещё раз проверил своё оружие.

Если бы знать, что сегодня нас ждёт какой-никакой, но всё-таки бой – не было бы вчера этой попойки. Как ни крути, но сейчас мы были не в самой лучше форме.

Я напряженно всматривался в, казалось, вымершие дома напротив – ни малейшего движения, ни единой человеческой фигуры. Дэн за моей спиной уже наводил прицел пулемета. Все ждали команду.

"Пора", – решил я. – Давай! – приказал, махнув рукой.

И тут же залязгали гусеницы, бронетранспортёр сорвался с места.

– Всем группам вперёд! В атаку! – крикнул я уже в микрофон. – До моего приказа не стрелять! Повторяю: до приказа не стрелять!

Мы переехали площадь и, со скрежетом повернув вправо, помчались вдоль дома. Черная стена кончилась и, еще раз повернув, наш вездеход нырнул вглубь строений. Я оглянулся назад и увидел бегущих за нами солдат. Их было человек сто пятьдесят – двести. Многие с оружием нашей системы.

Вдруг я услышал звуки выстрелов уже знакомых автоматов с пулями, начиненными усыпляющим газом, и среди них какие-то странные хлопки. Стреляли со всех сторон. "Похоже на засаду, – промелькнуло в голове. – Но назад ехать нельзя – подавим своих".

– Огонь! Огонь на уничтожение! – заорал я. Затем, отбросив бесполезный микрофон, крикнул ребятам. – Стив и Фрэнсис, за мной! Билл и Дэн остаются!

Мы выползли через нижний люк на улицу и залегли под броневиком. Я выпустил короткую очередь по ближайшим оконным проёмам.

Началось что-то невообразимое: треск и оглушающий грохот разрывов; стены и окна окружающих домов заволокло пеленой пыли и ослепительного огня, из некоторых, клубясь, уже поднимались черные столбы дыма.