Текст книги "Системный сбой (СИ)"

Автор книги: Александр Юрин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 27 страниц)

– Ты слушаешь меня?

Мати вздрогнула. Свалилась с небес на землю, в кромешный ужас сложившегося положения. Захотелось взвыть от безысходности. Ещё вцепиться кому-нибудь в глаза. Это даже хорошо. Лучше злость, чем страх и жалость. Злость придаёт дополнительных сил, затмевает рассудок, притупляет боль. Злость, как наркотик, но главное не переборщить.

– Мати.

Мати поняла, что перегибает. Стилу пришлось повысить голос, чего нельзя было делать ни перед каким предлогом! Пикап содрогнулся. Принялся раскручиваться, как если бы им играли в футбол, – твари явно учуяли что-то неладное, пытались найти источник звука, пока не обращая внимания на мешающуюся под ногами железяку. Об уровне интеллекта ногатых приходилось только догадываться, но даже идиот мог предсказать с уверенностью, что рано или поздно место положение ребят откроется, а что произойдёт в этом случае...

Мати обхватила руками Стила, силясь уберечь от ударов. Сама приложилась пару раз головой об рулевую колонку и рычаг коробки передач. Последний угодил в висок, голова, такое ощущение, раздулась, наполненная гелием. Когда вращение прекратилось, Мати ощупала висок. Нащупав пальцами громадную гематому, поскорее отдёрнула руки, стараясь не думать о причинённом вреде – жизни угрожает куда большая угроза, так что пока нужно сосредоточиться на ней.

– Ты совсем ног не чуешь? – спросила Мати, переворачивая Стила на спину.

– Совсем.

– Попробуй пальцами пошевелить...

– Мать, это всё без толку, – взорвался Стил в полголоса. – Спасай свою жопу, а меня брось. Не видишь, что ли: мне шиндец.

Мати оторвала трясущиеся руки от плеч Стила. В груди царила пустота, будто грудную клетку прошил крупнокалиберный снаряд. Мысли в голове путались. Нужные слова не находились... Хотя нет, вот что-то появилось.

– Чёртов ублюдок! – заорала Мати во весь голос и для убедительности влепила ошалевшему от произошедшего Стилу ладонью по роже. – И за каким, спрашивается, я связалась с такой размазнёй?! Знала бы, что ты из себя представляешь на самом деле, сразу бы отшила! Уж лучше с социопатом Гнусом встречаться, чем с таким недоразумением! Ааа! – Мати что было сил лупанула кулаком по приборной панели над головой, даже не почувствовав боли. Потом резко замерла, медленно соображая, какого дурака только что сваляла. – Стил, я... Я... Я люблю тебя, Стил. Прости. Я не хотела. Правда не хотела. Просто... так всё... Мне страшно.

– Успокойся, Мати, – Стил был спокоен, он совсем не злился – Мати читала это в глазах друга. – Я всё знаю.

– Знаешь? – Мати округлила глаза, медленно осознавая, как сложно всё устроено на этой планете. Оказывается, нужно оказаться в такой вот жопе, чтобы снизойти для высоких чувств! Такое ощущение, грёбаное вдохновение кормится болью и слезами; когда весело, оно пасётся на отдалении, поджидая столь вожделенного для себя часа невзгод!

«Ну что за придурок, спрашиваешься, всё это придумал?! Его вот сюда, на это самое место!»

Над головой заскрипело. Дрогнул металл. Мати заорала, шарахнувшись вниз. На первый взгляд, их загарпунили, вдохновенно пальнув из корабельной пушки. Спустя пару секунд пришла догадка: это вовсе не гарпун, а лапа наиболее сообразительной твари, двинувшейся на звук Матиной истерии и проткнувшей пикап насквозь, как какой-нибудь музейный экспонат! По боку текло что-то горячее, блузка быстро намокала, повсюду пахло смертью. Мати поздно сообразила, что ранена – острое шило прочертило по левому боку, чудом не переломав оставшиеся рёбра. Больно не было, но количество крови пугало.

Мати собиралась уже разреветься, но не успела. Конечность переломилась в нижней части, образовав крюк, как на самом настоящем гарпуне. Стил припадочно хихикнул; в следующий миг Мати вдавило в крышу взлетевшего колёсами вверх пикапа. Стил, сдвинутый девочкой на землю, в то место, где отсутствует крыша – исчез.

Как удалось уцелеть при падении, Мати сказать не могла. Перегрузка сменилась кратковременной невесомостью, потом со всех сторон затрещало. Низ и верх снова поменялись местами, гарпун со скрежетом исчез. Мати не удержалась за руль и вывалилась из продолжавшего вращаться пикапа.

По щекам больно хлестнуло, запахло мокрой хвоей. Мати растопырила руки, силясь за что-нибудь ухватиться. Сразу ничего не получилось, потом судьба всё же смилостивилась, даровав ещё один шанс. Боль пришла снизу, так что Мати поблагодарила бога, что родилась девочкой. Обхватив руками сук, она вжала в голову в плечи, предчувствуя очередную угрозу для жизни. Инстинкты не подвели: совсем рядом прогрохотал пикап, превратившийся в груду металлолома. Лобанов теперь весь мозг проест, – думала Мати и не думая разжимать объятий. Отодрать девочку от сука сейчас не смогло бы ничто на этой планете.

Стил!

Стимул всё же отыскался; игнорируя боль во всём теле, Мати поползла к стволу. Внизу и чуть в стороне рвали на части многострадальный пикап. Несколько тварей атаковали друг друга, что снимало все вопросы об уровне их интеллекта. Мати заставила себя оторваться от жуткого зрелища, сосредоточилась на спуске.

Ствол был сырой, удерживаться не получалось. Скользя, как лизун, Мати занозила ладони. Поначалу ругалась про себя, потом плюнула. Потом спуск закончился. Сев на сырое, Мати этого даже не заметила; принялась скакать отчаянным взором по уродливым теням, слоняющимся без дела по подлеску. Походило на уличный гоп-стоп – все участники заждались, а жертва так и не шла. Нетерпение сменилось агрессией, всё больше теней схлёстывались друг с другом, явно не зная, в какое русло направить бьющую через край энергию. В другой ситуации Мати бы задумалась на счёт происходящего – за каким эти уродцы пришлындали сюда, какого лысого не кондыляют дальше, что за знамения ждут? – сейчас же было не до этого. Нужно было двигаться, нужно спешить! Однако осознание всей сложность поисков Стила не позволяла сдвинуться ни на йоту – куда двинуть Мати не знала, всё вокруг заслонилось мглой.

Устав от бездействия, она всё же поднялась и пошла наугад. Наткнувшись на останки пикапа, будто действуя по давно утверждённому плану, нагнулась и повернула ключ зажигания, который, как это ни странно, оказался на месте, в скважине. Самым чудодейственным образом заработал стартер.

«Оказывается, мир не всегда против тебя. В какой-то момент ему становится жаль очередную никчёмность, которая вот-вот проиграет, он поворачивается лицом, дарует ещё один шанс. Хотя... В большей степени, это похоже на издевательство. Да что уж там, на самый настоящий садизм! Ведь даже средневековые палачи и мастера пыток не давали провинившимся умереть, продлевая их муки, дабы воздать сполна за грехи. И, наверное, это правильно. Перед смертью нужно возненавидеть этот мир, так чтобы больше за него не держаться! Как-то иначе покинуть арену зла не получится. Она умело замаскирована, даже из космоса радует глаз изумрудной лазурью. Но это всё блеф. Недра давно прогнили. Там завелись паразиты!»

Паразиты услышали.

Мати побрела прочь, стараясь не шуметь. Издыхающий пикап на какое-то время отвлечёт гадов, лишь бы аккумулятор не сдох. Цигель-цигель, ай-лю-лю! Над головой промелькнула спица, ещё одна безразлично пихнула в бок, так что Мати полетела вверх-тормашками в грязь. Шлёпнувшись, она перевела дух, поднялась, снова закачалась, на манер мельтешащих вокруг паразитов, сама не понимая, на что всё ещё надеется. Стил был прав, нужно бежать, в противном случае, его смерть окажется бессмысленной. Мати тряхнула головой, заставив внутренний голос заткнуться, – она сама себе хозяин, будет шляться тут вечность, если понадобится, ну или пока не опостылеет тварям настолько, что они её не прикончат.

Поблизости слышались звуки борьбы; Мати безразлично пошла навстречу. Ненадолго её хватило, быстро сдалась, согласившись, что всё без толку. Понятно, Стилу во всей этой канители не уцелеть, все надежды – беспочвенные. И бессмысленно оспаривать данность, вот провалиться ей на этом самом месте!

Повинуясь закону жанра, Мати схватили за ногу.

Девочка чудом не вскрикнула, упала на колени, по локти увязнув в грязи. Такой смерти она и не предполагала. Оказаться заживо утянутой под землю – это что-то! Не зря костлявая столько раз за вечер прошлась мимо, готовя подобный сюрприз. Охренеть, не встать!

Мати дёрнулась, высвободила руки, огляделась. Чернота густела повсюду. Где-то внутри захлёбывался стартер. С неба падала тёплая грязь, пахнущая смазкой. На отдалении сновали тени – мир вокруг сделался сюрреалистичным, немного безумным, сказочным, что ли, кому как проще принять. Смерть тут тоже, скорее всего, выглядела немного иначе... Мати поняла, что ей интересно, ведь сейчас она уделает многих, узнав, что находится за чертой рационального и познанного. Правда, поделиться ни с кем не получится, разве что со Стилом, ведь он тоже где-то рядом, если и опередил её, то не намного – на шаг, может быть, на два, – так что его ещё можно догнать!

Мати уже собиралась вскочить, но вспомнила, что её держат, испытав великое разочарование – нет, этот мир не отпустит просто так: она нужна ему, чтобы издеваться и дальше, удовлетворяя извращённую потребность в насилии!

– Мати! – Мироздание никогда ещё не называло её по имени, потому на какой-то миг Мати выпала из обоймы. – Мати...

Хватка пропала. Мати резко обернулась, бухнулась на колени, вытирая пальцами вымазанное грязью лицо Стила. В груди стучал дикий тамтам, хотелось прямо сейчас вскочить, чтобы танцевать до скончания времён – пусть всем станет тошно, она будет этому только рада!

В жизни заново появился какой-то смысл.

– Стил, я думала, они прикончили тебя! – ревела Мати, развозя по щекам жижу. – Я думала – это конец. Я не хочу без тебя. Уж лучше умереть!

– Да тише ты, – прошипел Стил, выворачивая шею, дабы убедиться, что к ним никто не приближается. – Так и быть, я тоже тебя сильно люблю. Но сейчас не время и не место, чтобы признаваться друг другу в чувствах, если только... если только мы не смирились с обстоятельствами и не решили всё прекратить прямо сейчас, – он взглянул на тупо улыбающуюся Мати, в голове которой явно созрели преждевременные домыслы, с оттенками свадебного марша и праздничным звоном фужеров. – Мать, твою мать, хоре воображение разминать! У тебя хоть план есть какой?!

Мати вздрогнула. Машинально кивнула, всё же возвращаясь к реальности.

– Тебя найти.

– Ну нашла, а дальше что?

Мати сглотнула. Плана не было. Что делать дальше она не знала.

– Я так и подумал, – Стил вздохнул. – Уходи. Тебе меня не вытянуть, а когда уберутся эти – если вообще уберутся – неизвестно. Вдвоём нам не проскочить мимо них. Даже если получится, что потом? В таком состоянии – я бесполезный груз, а такое понятие, как «медицина», думаю, кануло навеки.

Мати, не думая, влепила другу пощёчину.

– Заткнись, – прошипела она, глядя в округлившиеся глаза Стила. – Ты не в том положении, чтобы что-то решать. Тут я главная, как скажу, так и будет. Понял?

Стил кивнул.

– Хорошо. А теперь слушай меня и мотай на ус, – Мати выждала паузу, стараясь на ходу придумать хоть что-ни будь; в противном случае, ей и впрямь придётся оставить друга, а тогда, она утратит человечность. – Твари нас не слышат из-за стартера. Не знаю насколько хватит заряда аккумулятора, поэтому нужно спешить. Ещё этот дождь... – Мати подставила жирным каплям ладони. – Тоже, какое-никакое, прикрытие.

– Хрен с два это дождь, – возмутился Стил, отплёвываясь. – Смазка какая-то...

– Шумит и ладно, – отмахнулась Мати, оглядываясь по сторонам. – Тут много ёлок, – она почесала отбитые бока, припоминая встерчу с колючим деревом, – думаю, смогу наломать веток, чтобы тянуть тебя.

– Это глупо. Только послушай себя.

– Я выслушала твою точку зрения, теперь изволь выслушать мою, – Мати подождала и продолжила набивать бонусы: – Выйдем к дороге, там наверняка есть брошенный транспорт. Если даже нет, не так уж и далеко мы успели отъехать от убежища. Сможем вернуться своим ходом. Уверена, Лобзик цел и невредим, шастает по окрестностям, пытаясь определить, что случилось. Мы встретимся, и он поможет.

– Мати, – прервал Стил. – Ты понимаешь, что несёшь ерунду? Так только в книжках бывает! Дождь, заглушающий шаги. Случайные встречи. То и дело возрождающаяся из пепла надежда... Это всё иллюзия, так не бывает на самом деле! – Он перевёл дух. – Направь себе в грудь столовый нож и нанеси удар. Думаешь в последний миг, в квартиру непременно ворвётся лучший друг и перехватит твою руку за секунду до того момента, как лезвие проткнёт кожу?.. Да бред сивой кобылы всё это, вот что я тебе скажу!

Мати всхлипнула. Шмыгнула носом. Отвернулась.

– Мати, прости, – всполошился Стил. – Я перегнул. Я не хотел. Чёрт!

– Бред, говоришь... Так не бывает в реальности... – Она пожала плечами, воздела над головой руки. – А что тогда всё это? Хм... Я ведь и впрямь могла бросить тебя и просто уйти, тем более что и ты сам так этого хочешь.

Стил всё же почувствовал, как к горлу подступил ком.

– Мати...

– Что, если происходящее вовсе не случайность? И к любому на этой планете придёт помощь, нужно только верить и не опускать руки! Может быть, мы сами убиваем себя, потеряв надежду. Мы верим, что всё кончено, и нам идут навстречу, открывая те самые врата, потому что таким на планете больше нет места! – Мати встала, направилась к еле различимому в стороне подлеску. – Мы обязательно выберемся. Надежда ещё есть. Целтин тебе поможет.

– Как? – спросил одними губами Стил.

– Нам ведь нужно просто найти здоровое тело, – бесстрастно сказала Мати, и Стил понял, что если понадобится, девочка убьёт за него.

Сил больше не осталось. Стил уронил голову в грязь, прислушиваясь к тарахтящему на отдалении стартеру.

Небесная смазка так некстати закончилась. Над лесом кружил серый пепел. Оседал на щёки, щекотал, застил глаза. Стил понял, что ему несказанно повезло с девчонкой. Мати была крутой. Она не бросит. Нужно передохнуть.

Прежде чем отключиться, Стил увидел огненную стену, пригнувшую макушки ёлок к земле. В идеальной тишине ломались и отлетали длинные ноги тварей. Потом всё перемешалось с пеплом... Стил начал тонуть в стакане с разведённой краской, видя, как угасает и растворяется в огненном вихре лицо оглянувшейся Мати.

Глава 16. НАБЛЮДАТЕЛЬ.

Лобзик сидел на горбатом козырьке вентиляционной шахты убежища. Размазывал по ладони пепел, ждал, что будет дальше. Он пропустил схватку двух самолётов с эскадрильей голубоватых дронов. Петлял по тёмным коридорам убежища, силясь отыскать ход на наблюдательный пункт в шахте ржавого вонда. Когда всё же выбрался на свет, увидел лишь заключительную стадию воздушного боя и купол парашюта на бордовом небосводе, который в считанные секунды растерзали голубые стервятники. Лобзик понял, что это чужие беспилотники, и посчитал за благо не высовываться. Он слышал крики людей. Кажется, даже кричали дети... Потом загнанно взвыла двигателем его старенькая «тундра», и Лобзику пришлось выглянуть. Стил с Мати умчались, преследуемые искусственным интеллектом, под безбашенный рёв группы «Hoth»! Что сталось с друзьями дальше Лобанов не знал, да, собственно, это его мало волновало. Откровенно было жаль купленный на «Юле» пикап... Хотя чёрт и с ним, главное, шкура цела и харчей полный подвал – хоть за что-то в этой жизни тупому Стилу и его шлифанутой подружке можно, не кривя душой, сказать спасибо!

Довольный своим добродушием, Лобзик спустился с высоты и, откопав в заброшенном в пыли у стены рюкзаке фонарик, двинул на промысел. Дел у него на сегодня никаких запланировано не было, потому не мешало подкрепиться, глотнуть пивка с таблетками от добродушной Мати, после чего либо сразу завалиться спать, либо ещё похобонить, а уж потом – с чистой совестью на боковую. Призрака он искать и не думал, хотя все так рассчитывали на его простодушие.

Пиво оказалось обычным – сволочная Мати видимо перепутала бутылки! Лобзик расстроился и, прихватив с собой ещё парочку бутылок, снова поднялся наверх, посмотреть, как быстро наступает апокалипсис. Ничего нового он не увидел, а потому расстроился вдвойне, закурил. Похобонить тоже толком не дали. Совсем скоро с неба полилась гадкая жижа, похожая на моторную смазку не первой свежести. Пришлось спешно прятаться под навес, а потому он частично пропустил ещё одну знаковую картину: далеко на востоке, из небесной мглы, выглянуло здоровенное лицо...

Лобзик на всякий пожарный удостоверился, что в бутылках действительно пиво, а курит он обычный табак. Проморгать глюк тоже не получилось, как Лобзик ни старался мимикрировать. В конце концов, хавольник переклинило, и Лобанову пришлось допустить существование божьего лика на горизонте в реале. К тому времени тот вытянул губы трубочкой и будто дул на воспалившийся ожог земли.

Уже порядком подвыпивший Лобзик присвистнул: такого ему видеть ещё не приходилось, будет что рассказать Стилу и Мати, когда тем наскучит мотаться по ухабам, и они вернутся. Подумать только, чёртовы ублюдки слямзили его тачку! Стил по любому получит в ухо, а вот сучка Мати...

Лобанов расплылся в похабной улыбке, мысленно представляя, что можно сотворить с дерзкой девчонкой. Правосудие на этом белом свете, скорее всего, перестало существовать, как структурное подразделение, а с придурком Стилом всегда можно договориться, достаточно поделиться тем самым пивком, которым его так усердно поит Мати.

Спиртное закончилось, и, протрезвев, Лобзик увидел, что снаружи идёт снег. «Что за на хрен?» – спросил сам себя Лобанов и полез наружу, протягивая под серые хлопья руки. Пахло гарью – это была сажа. Наверное, где-то поблизости полыхает пожар...

Лобзик отмер, вытер ладони об куртку, принялся кружить на месте, силясь определить очаг возгорания. Тщетно. Всё вокруг стало серо и блекло, видимость не превышала пары метров, следовало поскорее убраться восвояси обратно под землю.

Обнажённой Мати и след простыл, настроение вконец упало. Лобзик уже собирался спуститься, но в этот миг всё вокруг осветилось, как если бы на небе зажглось ещё одно солнце! В глазах рябило, Лобзик поспешил заслониться от обжигающего света руками. Сквозь пальцы он видел далеко на горизонте, где совсем недавно парил божественный лик, растущий огненный гриб. «Пиздец нам», – лаконично констатировал Лобанов пустоте и, чувствуя, как на открытых участках тела начинает ныть кожа, поскорее полез в шахту.

Глава 17. ОТЕЦ И ДОЧЬ.

Когда в квартире Самохиных прогремел выстрел, Иринка сидела на балконе и смотрела во все глаза на улицу. Там творилось нечто. Отождествлённый с реальностью блокбастер «Скайлайн» транслировался за стеклом в невиданном доселе формате 7D, так что при желании, можно было спуститься во двор и принять непосредственное участие в действии! Может быть, даже геройски умереть. Последнего Иринка совсем не хотела, а громкий хлопок, донёсшийся из квартиры и вовсе парализовал, так что Галине пришлось оттаскивать мелкую от окна, которое рассыпалось на части, как при замедленной съёмке сверхскоростной камерой Джеймса Камерона.

Над балконом пронеслось что-то светящееся, завалилось на бок, откинутое крупнокалиберным выстрелом с земли, обрушилось на фасад дома, сокрушая бетонные плиты и кладку. Здание содрогнулось. Из уцелевших окон посыпалось битое стекло. В воздух поднялись клубы едкого дыма. Сделалось трудно дышать. Иринка, хлопая ресницами на пару с трясущейся матерью, наблюдала, как вздрогнул и осел вниз до боли знакомый балкон. Отмерли мать и дочь только когда снизу донёсся раскатистый удар, а дом вновь нездорово содрогнулся, ненавязчиво намекая, что лучше бы жильцам сваливать подобру.

– Мамочка, что это?! – заорала Иринка, когда шок отпустил.

Галина открыла рот, но сказать ничего не успела – во все стороны полетели куски бетона, за окном снова что-то промелькнуло.

– Там! – Иринка протянула руку, указала на что-то пальчиком.

Галина присмотрелась, но идентифицировать опасность не успела. Сначала её вместе с дочерью бесцеремонно толкнули вглубь комнаты. Затем повалили на пол. Уже лёжа на спине, под массой мужа, Галина, словно во сне наблюдала, как рушится стена гостиной, за ней ещё одна стена и ещё... до тех самых пор, пока в образовавшуюся дырень не показалось соседнее здание.

Логика вконец утратилась. Где-то рядом орала испуганная Иринка. Перед взором плыло марево. Галина попыталась встать, опёршись на левую руку, потому что правая сильно болела, видимо повреждённая при падении. Ничего не вышло, а сама Галина неуклюже уткнулась носом в грязный пол, медленно соображая, что левой руки у неё больше нет, а правая изуродована настолько, что сыграть на пианино у неё больше не получится никогда и ни за что. Как, скорее всего, не получится выжить. Скользя в луже крови, она всё же попыталась подняться – материнский инстинкт гнал вперёд, несмотря ни на что. Нужно сперва убедиться, что всё в порядке с Иринкой, потом... Видно будет, что потом. Ясно одно: пока нужно жить.

Иринка, увидев, что произошло с матерью, затряслась. Поднявшемуся Самохину пришлось влепить дочери пощёчину. На жену он не смотрел, и без того было понятно, что та нежилец. Галина быстро всё поняла ещё до того, как пришла боль. Протянула уцелевшую руку, прижала шокированную девочку к груди.

– Мамочка очень любит тебя. Больше всего на свете. Обещай, что будешь хорошей девочкой, и во всём слушайся папу. Обещаешь?

Иринка вздрогнула. На бледном от побелки лице наконец-то появились эмоции.

– Мамочка, что с тобой?! Почему ты так говоришь?

Самохин бесцеремонно выдернул дочь из объятий жены, оглянулся на дыру в стене, за которой продолжался воздушный бой. Ещё пара снарядов залетели в квартиру, разнеся к чертям потолок. На головы посыпалась бетонная крошка, соседская мебель, фрагменты изуродованных тел, вплетённые в жилы раскуроченной арматуры. Казалось, взрывной волной проломило стену в ад, выставив напоказ муки грешников.

Иринка завизжала, отброшенная к противоположной стене. Забилась под журнальный столик. Испуганным зверьком смотрела на то, что осталось от матери. Галине повезло меньше всего. Хотя... в свете всего происходящего, скорее даже наоборот, повезло, как никому из выживших.

Самохин устоял на ногах. Отступил, не в силах отвести взора от дрыгающихся ног жены. Тело выше грудной клетки было придавлено рухнувшей сверху бетонной плитой. Шансов не было никаких. Галина уже несётся на небеса – так, по крайней мере, заставлял себя думать Самохин, силясь не сойти с ума.

В балконную дверь влетело нечто увесистое в два человеческих роста, накинулось на Самохина, подмяло под себя.

Иринка закрыла лицо ладошками, наблюдала за творящимся безумием из своего укрытия сквозь чуть разведённые пальчики.

Некий симбионт, с рыбьей головой, птичьим хвостом, крыльями летучей мыши и ногами курицы, в остервенении накинулся на Самохина, будто тот был повинен во всех смертных грехах, согласно которым уродцу была дарована его убогость! Повалившись на спину, Самохин вовремя выставил перед собой правую руку – пистолет куда-то отлетел, так что теперь вовек не сыскать во всей этой кутерьме! Щёлкнули подобно колодкам капкана челюсти, затрещала кость, вниз по локотку заструилась кровь. Самохин почувствовал адскую боль, но кричать и не собирался – где-то рядом спряталась дочь, которой и без того досталось, ни к чему ей видеть, как нечто потусторонне глумится над отцом!

Превозмогая боль, Самохин собрался с силами, пнул гада по гладкому телу, приподнял и откинул в противоположный угол. Существо недовольно зашипело, быстро вскочило на неуклюжие ноги, приготовилось к повторной атаке.

Самохин попробовал сжать правую руку в кулак. Получилось как-то не очень – по всему, перелом. Что ж, так и быть, дадим сучёнышу фору! Не дожидаясь, когда противник наберётся решительности, Самохин кинулся в атаку первым. Тварь явно не ожидала подобного, единственное, что догадалась сделать, это отскочить в сторону, силясь увернуться от стремительной атаки в лоб. Самохин предвидел такой манёвр, выставил в сторону здоровую руку, используя полученное ускорение, обрушил весь свой вес на бронированную голову присевшей твари...

Та даже глазом не моргнула, хотя, наверное, просто не могла в силу своего физиологического строения. Видя бесполезность совершённого манёвра, Самохин поспешил ретироваться на исходную позицию. Руку осушило, пальцев он вообще не чувствовал. Не хватало и вторую руку сломать – Самохин ругал себя на чём свет стоит: нужно было не очертя голову бросаться незнамо на кого, а пистолет искать! Раз вояки лупцуют их реактивными снарядами залпового огня и до сих пор не додумались хренакнуть ядрёной бомбой, значит гадёныши не такие уж и живучие!

Самохин глянул на пол и понял, что вариант с пистолетом он рассматривал ещё до неудавшейся атаки. Собственно, потому и бросился на гада, так как сообразил, что отыскать оружие в груде мусора у него попросту не получится. Пока он думал, тварь набросилась снова. На сей раз атака была более примитивная. Разгон и удар головой – наиболее крепкой частью тела – под дых. Самохин врезался спиной в стену, которая оказалась какой-то уж чересчур картонной... В воздух взлетели клубы штукатурки, посыпалось бетонное крошево, сам Самохин угодил в ванную, чудом не напоровшись на начищенный до блеска смеситель – Галина любила порядок.

В голове всё перемешалось. Лютая злоба куда-то делась, освободившееся пространство внутри медленно занимал страх. Не дожидаясь прихода отчаяния, Самохин выбрался из ванной, полез в проломленную собой же дыру, выискивая обломок покрупнее.

В гостиной ничего не было видно – сплошное молоко. Самохин почувствовал себя жирным пауком, погнавшимся за мухой и угодившим в кувшин с простоквашей! Аналогия была глупой, но что-то другое в голову не шло. Выдернув из-под завала гнутый арматурный штырь, Самохин наконец-то почувствовал себя более уверенно и бросился на поиски твари.

Идти далеко не пришлось, он буквально споткнулся об перекосившегося гада, пытающегося выудить из-под журнального столика вжавшуюся в стену Иринку. Странно, но девочка молчала – после гибели Галины она вообще не проронила ни звука. Гоня попутные мысли прочь, Самохин размахнулся и наподдал твари по опорной ноге. Брызнула смазка. Сустав сломался с каким-то душераздирающим металлическим скрежетом. Спустя пару секунд, когда тварь осела, всё ещё пытаясь по инерции добраться беззубым ртом до Иринки, Самохин понял, что скрежет – это крик. Осознание данности, привело к рождению жуткой улыбки на лице человека, которая больше походила на животный оскал. Опьянённый запахом подогретой смазки, хлыставшей во все стороны и уделавшей с головы до ног, Самохин бросился добивать противника, пока тот не поднялся с колен.

Одного взмаха крылом хватило, чтобы Самохин снова полетел вверх тормашками, вконец круша перекрытия квартиры. Приложивший затылком об основание встроенного в стену сейфа, он сразу обмяк.

Иринка выбралась из укрытия как раз вовремя: с потолка оторвался кусок арматуры с цементным швом, обрушился на столик, расколов дерево в щепки. Заплакать девочка не успела – хотя и собиралась от души, – справа что-то мелькнуло, набросилось, заслонив свет. Иринка отступила, споткнулась об разбросанный по полу хлам, села, хлопая побелевшими ресницами. Над головой пронеслось что-то массивное, обдало гарью, забрызгало чёрной гадостью. Девочка машинально потрогала пальцами – скользко. В районе балконной двери послышалось недовольное шипение. Чудище, видимо, не рассчитало манёвра, поскользнулось и упало, – мысли приходили одна за другой, прокручиваясь, как слайды немого диафильма. Иринка вскочила, вспомнив, зачем выбралась из укрытия. Пользуясь заминкой атакующего, принялась рыскать по полу, ища что-то важное...

Придя в себя, Самохин не сразу сообразил, что произошло и где он находится. Вокруг всё плыло, отчётливо пахло смертью. Первой мыслью было: засада! Караван обстреляли проклятые духи! Хорошо, если просто так, для устрашения, есть шанс уцелеть. Но если это обдолбленные дурью фанатики – точно кранты! Такие никого не пощадят. Выжившим отрежут головы, тела скормят собакам. Мёртвых тоже скормят собакам, как и тех, кому отрежут головы...

Самохин мотнул головой – кажется, контузило. Вовремя заорала дочь, вернув своим криком к реальности. Самохин вскочил, игнорируя подкатившую к горлу дурноту. Принялся кружить во тьме, как пёс, потерявший след. Память медленно возвращалась, пичкая событийность жуткими сценами. Атака с воздуха. Мёртвая Галина. Адская тварь, пытающаяся укусить Иринку за ногу... Наконец удалось сжать в кулак сломанную руку. Всего-то нужно было заткнуть подальше страх! Испытывая прилив адреналина в крови, Самохин бросился на поиски дочери.

Грохнул выстрел. Из мглы прилетела отброшенная отдачей Иринка. Самохин только и успел, что выставить руки. Оказавшись в объятиях отца, Иринка вновь и вновь жала на спуск, благо патроны в обойме закончились. Как такое возможно Самохин не понимал. Он заряжал три патрона: для себя, Галины и дочери. Да, он без колебаний нажал бы на спуск, как это мгновением раньше проделала Иринка. Но ведь, тогда получается, он бы проиграл... А дочь и не думала сдаваться: она вела бой, а значит была сильнее.

Она и впрямь была дочерью старшего сержанта Самохина, не раз и не два накрутившего хвоста смерти, которая явилась только сейчас, обиженная, чтобы забрать должок.

Для полноты картины оставалось только прослезиться, однако грохнул выстрел, оборвав цепочку сантиментальных мыслей. «Наверное, повредился при обвале, потому столько осечек!» – пронеслось в голове. В следующий миг Иринку сдёрнуло с груди, как если бы мелкую привязали верёвочкой за ногу к скоростному вагончику в парке развлечений «американских горок»!

Самохин толком и сообразить не успел, что произошло. Последнее, увиденное им – это бросок обозлённой твари, которой первым выстрелом раскурочило основание черепа. Второй запоздалый выстрел – если быть точным, уже третий, так как первый Самохин, не сумев сдержаться, вогнал в ухмыляющуюся рожу бати на фотокарточке в кабинете, потому что тот снова обозвал его лузером, который не может защитить семью, а значит, и сам плохо кончит!.. Так вот, третий выстрел откинул гада прочь. Куда так решительно сдёрнула Иринка, Самохин не мог взять в толк.

– Папочка! – Крик дочери и суета на месте отсутствующего балкона вывели из оцепенения.

Самохин вскочил, ринулся на звук. Чудом затормозил, не вывалившись с девятого этажа. «Ну на кой, спрашивается, селиться так высоко?! От кого ты хотел укрыться? Кому что собирался доказать?! Чёртов контуженный идиот!» – орал в голове батя, брызжа слюной, а самое стрёмное было в том, что именно сейчас батя был прав!