Текст книги "Системный сбой (СИ)"

Автор книги: Александр Юрин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 27 страниц)

Позитивные Димкины мысли, трансформировались в обречённость, сгустившуюся под лобной костью Гнуса. В плен твари не брали – живые им были не нужны, – убивали всех и вся, уничтожая жизнь на корню. Это был серьёзный противник, с которым не так-то просто совладать, если вообще возможно хоть что-то сделать...

Гад на ладони сучил ножками, вертел головкой, дрыгал сереньким брюшком, оставляя следы смазки. Вместо крылышек трепетали обоюдоострые лепестки «егозы». Гнус сообразил, что гуманность пославшей весь этот заточенный сброд твари неведома. Наоборот, она хочет, чтобы всякий встречный на пути её армии, прежде чем сгинуть навеки, испытал боль. Умер в муках, как грешник.

Но почему так?!

Гад щёлкнул, налился ярко-голубым светом, скрутился в колечко и исчез. Гнус вскрикнул; потирая ожог на ладони, изучал конечность так и сяк, до последнего не веря, что тварь могла просто исчезнуть. От суеты вновь оторвали катаны. Гнус чудом успел распластаться по земле – промедли он ещё миг, точно бы лишился головы... как и непутёвых мыслей, совершенно ему не свойственных!

Остов «десятки» со стоном прогнулся – такое ощущение, гад скакал, заходясь от бешенства, не зная, как ещё добраться до обидчика. За неимением возможности, он, по всей видимости, решил просто вдолбить кузов тачки в землю, тем самым, похоронив несговорчивого Гнуса под обломками. Гнус понял, что пора бежать, когда его основательно впечатало лицом в грязь, однако не смог пошевелить ни рукой, ни головой. Ноги ещё двигались, но недолго. Металл стонал под звучный грохот; Гнус снова заорал, поняв, что потерял всякую возможность двигаться. Удары сверху сразу прекратились, где-то поблизости прошлёпали шаги, после чего всё затихло.

Гнус передохнул, попытался сдвинуть груду металла, придавившую его. Как же это нелепо: сам загнал себя в угол, силясь спасти шкуру, и вот чем всё обернулось... Сиди теперь, как тупорылая жаба, скрывшаяся от опасностей мира в пласте глины, и наблюдай через небольшое отверстие, раньше служившее входом, за тем, что происходит снаружи.

Гнус с неимоверным трудом повернул голову. Уставился на клочок пространства, доступный взору. Тело медленно затекало, в скором времени о том, чтобы спастись самостоятельно можно будет забыть.

Самоха!

Догадка бабахнула внутри больной головы, как праздничный салют на девятое мая. Со слезами на глазах: ведь, скорее всего, Самохи больше нет. Тем не менее, Гнус набрал в лёгкие побольше воздуха и заорал что было сил, захлёбываясь льющейся в рот грязью:

– Самоха! Беги, червяк тебе в хвост! Я отвлеку! Того... с бульдозером вместо рожи!

Глубоко в душе Гнус понимал, что валяет дурака, расходуя последние силы на такую пустоту. Если Самоха жив и способен передвигаться – что очень сомнительно, – давно дал дёру. В противном случае... Хотя какой тут противный случай? Сомнительно и дёру – уже достаточно, чтобы впасть в отчаяние. Ну не хочется помирать вот так, рожей в грязи, особенно когда рядом бродит адская гадина, исходящая удовлетворением от осознания собственного превосходства!

Гнус снова дёрнулся. Точнее просто вздохнул. Снаружи послышалась суета. Миг и свет заслонился тенью. Гнус было отпрянул, но вспомнив, что не может и этого, просто выругался. К нему в дыру намеревались пролезть, так по крайней мере, показалось сначала. Гад действительно был идиот? Нет, просто сволочной гад, лишённый чувства сострадания, и совсем скоро Гнус всецело убедился в этом. Пока он орал, тварь прошвырнулась по округе, нашла бессознательного Самоху и приволокла за ногу сюда, на место показательной казни. Что-то другое в голову не шло.

– Чёртов ублюдок, – прохрипел Гнус, сжимая в кулаках грязь. – Я ведь тебя и на том свете найду, сучёныш.

Гад что-то пробормотал, будто услышав в словах подростка некий смысл, забряцал катанами, на манер ветряных курантов. Гнус зажмурился – сколько, оказывается, ерундовых аналогий лезет в голову, когда, кажется, уже припёрло и ничего не осталось, как только дожидаться прихода смерти! Внезапно Гнус понял, что видит лицо Самохи, который подмаргивает ему правым глазом: мол, не бзди, я притворяюсь!

– Грёбаный идиот, – прошептал Гнус, всё же испытывая душевный подъём. – Как ты этому мудаку навалять собираешься? Грязью закидаешь? Он же тебя, точно свинёнка оприходует. Да грёбаный папа Карло! – До Гнуса только сейчас дошло, что не тем он занимается, силясь поднять дезинтегрированную «десятку». Копать надо, червяк в хвост!

Пока Самоха забавляет гада, стоит поторопиться и преподнести сюрприз! Причём появиться надо эпически, чтоб даже инопланетная гадина напоследок охренела в атаке!

Димка лишился двух пальцев и половины правой кисти, потому соотнёс увиденное дальше за чистый бред: из лужи грязи под ногами измывающейся над ним твари выскочил демон, набросился на обидчика, как если бы тот испоганил всю его подземную жизнь. Тварь явно не ожидала такого поворота событий, отступила на шаг, чего, собственно, и ждал Димка. Преодолев боль в проткнутом боку, мальчишка кинулся гаду под ноги, не особо заботясь о планах второго демона относительно себя самого – общеизвестно, враг моего врага, мой друг! Тварь не устояла, потеряла равновесие. Вцепившейся в неё демон – тоже. Димке оставалось только укрыть голову руками, надеясь, что ничто из колюще-режущего арсенала твари не проткнёт его насквозь чисто случайно. Образовалась куча-мала, в которой сделалось совсем неясно, какая конечность кому принадлежит. Димка попытался отползти в сторону – не получилось. Его то ли держали за ногу, то ли придавили неосознанно – так или иначе, сбежать под шумиху он не мог, а потому следовало сперва дождаться исхода поединка, затем уж и драпать, пока и до него черёд не дошёл.

Послышались проклятья, что вконец отодвинуло план бегства на второй план – Димка понял, что вылезший из грязи демон, вовсе не демон, а воспользовавшийся моментом Гнус! И впрямь говорят: говно в воде не тонет! Гнус оказался неимоверно живуч, в чём, собственно, никто и не сомневался. Страх тоже был ему неведом, о чём происходящее над Димкой только лишний раз свидетельствовало. В то, что Гнус просто идиот верить как-то не хотелось.

Тварь поздно сообразила, что её мутузит человек; Гнус каким-то неимоверным образом скинул с себя кожанку – точнее всё, что от неё осталось, – спеленал противника в своеобразную успокоительную рубашку, как заправский медбрат психопата, быстренько отскочил в сторону, таща за собой ничего не понимающего Димку за ногу. Остановился, только когда Димка заорал, не в силах больше терпеть боль в боку и в изуродованной руке – шок прошёл слишком рано, теперь без медикаментов – край!

Гнус повалился, отпихнул Димку в сторону, снова вскочил, пошатываясь побрёл навстречу твари, пытавшейся высвободится из пут. Поединок затягивался; Гнусу элементарно нечем было крыть. Догадка, как и бывает в подобных ситуациях, пришла в самый последний момент. Гнус подскочил к уцелевшему байку, стараясь не смотреть на то, что осталось от его прежнего владельца, отцепил от багажника запасную канистру с бензином, открутил пробку, сел на пятую точу и принялся спешно рвать штанины на фитиль.

Тварь видимо сообразила, что задумал мальчишка. Забулькала, гневно щёлкая отвалом челюсти. Гул вокруг снова возрос.

Гнус не смотрел по сторонам, и без того понимая, что времени в обрез. Ткань штанов не поддавалась, промокла настолько, что просто скользила в руках, а ведь её ещё предстоит поджечь – задача, по сути, невыполнимая!

Димка огляделся. Жуткое лицо над головой исчезло, а вот вокруг творилось чёрт-те-что. Казалось, они втроём очутились в эпицентре гигантского смерча или внутри огромной центрифуги, функционал которой до конца не был известен. До последнего момента наружные массы «циклона» двигались степенно, как джеты далёкого Юпитера, на привлекая к себе внимания, однако за последнюю минуту что-то изменилось. Скорость резко возросла, сделался громче звук, да и радиус быстро уменьшался, что не сулило ничего хорошего.

Корчащаяся в грязи гадина позвала на помощь, и её услышали.

Димка оглядел свежие порезы на открытых участках тела и понял, что дело дрянь. Приближающийся смерч составляют вовсе не пыль и грязь, которых вокруг в изобилии. Это снова металлические гады, которым откровенно пофиг, кого или что грызть!

Димка сглотнул. Кое-как поднялся, держась за бок, поковылял к изрыгающему проклятия Гнусу.

– Ты скоро? Бежать надо!

– Я, по-твоему, конченный придурок?! – вскипел Гнус. – Вымокло всё!

– Да на хрен эту гадину! – Димка дёрнул Гнуса за штанину так, что затрещала материя.

Ребята изумлённо посмотрели друг на друга.

– Живее! – скомандовал Гнус, хватая канистру и бросаясь к наполовину высвободившейся твари.

– Да как ты поджечь собираешься?!

– Увидишь! – Гнус то ли случайно, то ли не случайно заехал ботинком твари по голове; та попыталась отмахнуться. Почти удачно. Пара катан прошлась в непосредственной близости от ступней Гнуса, которому пришлось на всякий случай подпрыгнуть, чтобы избежать явных неприятностей. – Ну, морда, твой выход. Уйдёшь в зенит в отблесках славы – это я тебе обещаю!

Тварь люто зашипела, застучала челюстью, как отбойным молотком.

Гнус сплюнул.

– Гони байк! – крикнул он ничего не понимающему Димке. – Валим отсюда!

– А эти? – Димка развёл руками по сторонам. – Ты рехнулся?!

– У меня есть план. Прорвёмся, Самоха, не бзди!

Димке пришлось поверить, потому что ничего другого попросту не оставалось.

Байк оказался настолько тяжёлым, что на какой-то миг Димка усомнился, может ли груда металла самостоятельно ездить или создана, как стационарный объект, чисто ради понта. Удар по ножке осушил ступню, для достижения результата пришлось приложить вес тела, которого явно было недостаточно.

– Чего ты там возишься, Самоха?! – Голос Гнуса то приближался, то удалялся, но Димка не оборачивался, целиком поглощённый условием вставшей перед ним задачи. – Давай, шевели булками, а то кабздец нам с тобой!

Димка утёр застилающий глаза пот, крутанул ручку газа на себя, снова навалился на ножку. Мотор утробно провернулся, из глушителей повалил дымок. «Что и всё?!» – читалось на лице Димки удивление. Чёртов тарантас оказался против! Он был заодно с тварью – это ясно, как божий день! Не ясно, что делать дальше...

Правую ногу обожгло.

Димка вскрикнул. Оступился и сел. Сверху на него повалился байк, сгибая в бараний рог. Мальчик заорал уже по-настоящему, слыша, как хрустят кости. В ушах стоял жуткий вой, перед взором плясали синие вспышки. Пахло окалиной, как если бы поблизости работала бригада сварщиков. Свет резко померк, байк сверху трясло, будто в лихорадке. До Димка поздно дошло, что мотоцикл завёлся. Как такое получилось – соображать не было времени. Хотя и так понятно, что случайно повернулся при падении замок зажигания. Дёргать ножку было не обязательно, байк отнюдь не старенький «Минск», а система с «мозгами»!

Димка не сдержал радостного возгласа, чувствуя приток сил, которых всё равно не было достаточно, чтобы выползти из-под мотоцикла. Чёртов Гнус куда-то запропастился, а потому Димка костерил друга на чём свет стоит... и явно вслух, потому что первое, что сказал Гнус объявившись, это: умолкни, дебил. Димка мгновенно заткнулся, понимая, что силы нужно беречь для другого.

Вдвоём ребята легко подняли байк. Гнус помог подняться, протянул скомканный свёрток.

– Это ещё что?

– Надевай. И поживее.

Свёрток оказался набором курток. Сам Гнус уже был облачён как минимум в три.

– Я это не одену!

– Живее, говорю! Это спасёт тебе жизнь, бестолочь!

– Но ведь... они все мертвы. Я видел.

– И что с того?! – потерял терпение Гнус. – Это наш единственный шанс выбраться! Или ты не понимаешь, что этот ураган просто разорвёт нас на части?!

Димка увидел, как по байку застучали синие огоньки, сдирая эмаль и продавливая металл. Редкие «капли» попадали и в тела. Вырывали клочья ткани и куски плоти, причиняли острую боль, которую Димка уже практически не ощущал.

Гнус ждал, морщась от «укусов», пока Димка, скача на одной ноге, накидывал на плечи куртки.

– Эту на голову! – отобрал он последнюю и намотал Димке вместо тюрбана. – Башка поважнее жопы будет! Готов?

Димка кивнул, вжимая голову в плечи. Ураган гудел, как растревоженный улей. То тут, то там гремели взрывы – то детонировали бензобаки разбросанных по полю байков и сгрудившихся на проезжей части автомобилей.

– Поганые ублюдки! – выругался Гнус. – Значит так, залезай на бак и вот, держи как щит.

Димка сам не понял, как оказался верхом на бензобаке, с обшивкой боковой дверцы от почившей «десятки».

– Чё ты придумал?

– Держи впереди, иначе сучёныши продырявят бак, и мы с тобой погибнем, как олухи! Сечёшь?!

Димка не успел ответить; Гнус вскочил сзади, дал газу, да такого, что байк встал в козла! Во все стороны полетела грязь, Димка поздно сообразил, что прикусил язык. Когда полость рта наполнилась слюной, вперемешку с кровью, они уже неслись незнамо куда, подпрыгивая на ухабах. Думать ни о чём не получалось, да и не следовало этим сейчас заниматься, ещё и на такой скорости, когда ни зги не видно. Димка посчитал за благо сосредоточиться на сохранении равновесия, тем более что и болтало их из стороны в сторону изрядно, а тяжеленая дверца в руках неизменно тянула вперёд и вниз, под ясно различимый протектор переднего колеса.

Придуманный Гнусом щит справлялся хорошо, правда до поры до времени, когда Димка выпал из розового сна, поняв, что пока их ещё никто и не атаковал. Ощущение, будто они налетели на бетонную стену, иначе и не скажешь! Ладони осушило, суставы вывернуло, в голове всё перемешалось. Димка чудом не слетел с бака, хорошо Гнус удержал за шкирку, при этом отвлёкшись от управления. Колесо на что-то налетело, застонал металл, скорость резко упала, так что ребята чуть было не вылетели из седла вдвоём. Гнус выругался, выровнял байк, резко развернулся.

– Ты чего творишь?! – В данный момент Димка был зол на весь белый свет, так что Гнус очень кстати подвернулся под руку. – Угробить нас хочешь?!

– Должок у меня остался, – Гнус вещал голосом какого-то киношного супергероя, так что Димке тошно стало.

В ярко-синем мареве поднялась сгорбленная тень. Прихрамывая, медленно побрела на ребят и впрямь как в голливудской франшизе. Димка сглотнул ком; в горле мгновенно пересохло. Сказать ничего не получалось, а потому Гнус, подохнув, так и не узнает, каким дураком был при жизни! Блеснула ослепительная вспышка. Жёлтым болидом ушла ввысь подорванная «саранчой» канистра. Тварь отбросило прочь. Во все стороны полетели куски обожжённой плоти. Рядом с байком в грязь воткнулась заточенная катана.

– Аста ла виста, бэби, – сказал Гнус, отпуская сцепление.

Байк снова встал на дыбы. Димка что есть мочи вцепился в руль, изнывая от желания дать Гнусу под дых, – подумать только, этот дятел развлекается, когда им угрожает смертельная опасность! Ну не идиот ли, спрашивается?!

– Пригнись! – крикнул Гнус, не дав додумать мысль.

Димка втянул голову в плечи, напрягся, готовый к очередному удару. Со всех сторон заскрежетало, дверцу чуть не вырвало из рук. В глазах потемнело, и только спустя пару секунд Димка сообразил, что с небес спустилась ночь, – они на полном ходу влетели в волну отчаянных камикадзе, готовых пойти на что угодно, лишь бы причинить как можно больший урон. Силы стремительно таяли, особенно в искалеченной руке. Бок превратился в один сплошной пульсирующий кровоподтёк – Димка понимал, что долго так не протянет, а потому, как только вакханалия над головой поутихла, крикнул во всё горло, надеясь, что Гнус его всё же услышит:

– Скорее, твою мать!

Груз в руках внезапно пропал; сделалось заметно светлее.

Они мчались по загородной грунтовой дороге, по всей видимости, удаляясь от шоссе. Мотор задыхался от выкрученного на полную газа. Подвеска накрылась к чёрту, так что от каждой очередной ухабы под колёсами хотелось выть. Дверцы в руках и след простыл: исчезла, будто в растворителе. Чего и говорить, ещё пара секунд и в неизвестность отчалили бы и они с Гнусом! Хорошо, что удалось прорваться. Пусть и неимоверно дорогой ценой, но они всё же выжили. Хотя... Если говорить о Гнусе, тот отделался за бесценок – дуракам везёт, тут ничего не попишешь.

– Ты точно знаешь дорогу? – крикнул Димка, отбросив обломки дверцы.

– Не-а, – отозвался Гнус. – Нужно найти тачку понадёжнее! На этом убожестве только со смертью в догонялки играть!

– И что ты предлагаешь?

– Хм... – Гнус задумался. – В детстве я всегда мечтал ограбить банк.

– Ты, случаем, головой нигде не приложился? – усомнился Димка.

Гнус пропустил колкость мимо ушей.

– Думаю, сейчас нам хватит и инкассаторской машины.

Димка намеревался уже послать Гнуса ко всем чертям, как вдруг понял, что друг прав – броня им сейчас и впрямь необходима. Так что к чёрту добропорядочность! К чёрту здравый рассудок!

А, к чёрту всё!

Глава 15. ВЛЮБЛЁННЫЕ.

Мати разлепила ресницы. Попыталась подняться, однако долбанувшись затылком об невидимою преграду, решила повременить с опрометчивыми движениями до той поры, когда станет понятно, где она находится и что произошло. В голове царил полнейший кавардак, как если бы внутри рванула новогодняя хлопушка с конфетти – сору было много, а порядка мало. В ушах и вовсе звенело до тошноты. Перед взором копошились оранжевые кляксы, отчётливо пахло кровью.

– Стил? – Мати обшарила трясущимися руками пространство перед собой. Обнаружила стойку лобового стекла, бардачок, отсутствующую боковую дверцу. Всё перевёрнутое, как в глупой сказке.

«Я в машине, – пришла догадка. – Судя по тому, как врезался в тело ремень безопасности, вешу вверх ногами... Мы что, попали в аварию и разбились?! – Дальше паника, как и подобает в таких ситуациях, нарастала в какой-то жуткой прогрессии, потому что оказаться на встречке, под колёсами большегруза, Мати боялась превыше всего на свете: – Господи, да как же так? – Она принялась беспорядочно дёргаться, пространство вокруг стремительно раскручивалось, к горлу подступила тошнота. – Стил снова пил за рулём? Мы от кого-то убегали... Много синего, стрельба, крики людей. Полиция! Они преследовали, мы пытались оторваться. Была перестрелка! Потом... – Мати затихла, вспомнив хруст, с каким переломилась шея Стила. – Нет же, это разбилось лобовое стекло – человеческие кости не могут трещать так громко! – Звон в ушах сменился громогласным треском, как если бы в гигантской мясорубке проворачивали человеческое тело. Мати затряслась в истерике, зажала уши ладонями, невольно вскрикнув от пронзившей предплечье боли. – Надо найти Стила, чтобы развеять сомнения! Во что бы то ни стало найти! Возможно, ему требуется помощь! Может быть, он и впрямь умирает, пока я тут торчу вверх тормашками и думаю о всякой ерунде!»

Мати нащупала пальцами пряжку замка, надвила кнопку. Щелчок, и она резко сорвалась вниз, бухнувшись лбом об твёрдое так, что из глаз брызнули искры. Проморгав осколки, Мати кое-как разобралась в конечностях и, превозмогая боль во всём теле, села на пятую точку. Дышала она с присвистом, на губах отчётливо угадывался шлейф крови.

«Лёгкое. Господи, я всё-таки пробила лёгкое! – Мати ухватилась отбитыми пальцами за подбородок, принялась всхлипывать, содрогаясь всем телом, как припадочная. – Почему я? За что? Я же не сделала ничего плохого! Да по сравнению со всеми остальными – я просто ангел! Неужели не понятно, что страдать должны те, кто этого действительно заслужил?! Где, спрашивается, долбанная справедливость, о которой день изо дня талдычат с экрана телевизора?! И где найти ответ на все эти банальные вопросы?» – Мати захлебнулась от безысходности, осознавая, что обращается к Великой Безразличной Пустоте.

ВБП – фундаментальный постулат, отражающий отношение событийности к гамме чувств, движущихся попутным курсом. Страшный талмуд, по сути, определяющий поведенческие инстинкты человеков. Дело в нём, а вовсе не в генах.

Мати тряхнула головой. Медленно выбралась из перевёрнутого пикапа. Выпрямилась, обхватив себя руками за плечи. Попыталась оглядеться.

Снаружи было немногим светлее, нежели внутри. Тусклый бордовый свет исходил только от низкого неба, с прожилками вместо созвездий, как если бы пространство над головой затянули прозрачной мембраной.

Мати поёжилась, скорее отвела взор от жути над головой. Нерешительно шагнула, пошла вокруг автомобиля, держась рукой за грязный кузов. Почва под ногами пузырилась, ноги слушались плохо, коленки тряслись... Ещё жутко хотелось в туалет, и Мати присела, попутно борясь с одышкой.

Над головой щёлкнуло. Мати почувствовала, как свело мышцы внизу живота. Подмигнула и тускло замерцала разбитая фара, смотрящая в небеса. Света заметно прибавилось. Из темноты высунулись корявые ёлки, одна уродливее другой, будто Мати очутилась в полоумной сказке, типа «Алисы в стране чудес». Мысль, что она просто умерла Мати поскорее отмела прочь – уж больно всё было по земному, даже отчаяние и бред слились в одно целое, логично подведя к вердикту о смерти. Так на том свете не мыслят, а если и мыслят, то совершенно иначе.

Мати поднялась, сражаясь с непослушными коленками. Взору предстала уродливая дыра в искорёженном капоте. Белые пятна в памяти потускнели, медленно наливались серой событийностью, потому что в цветах Мати мыслить не хотела, всем своим серым существом предчувствуя море крови. Ожидания всецело оправдались. Она вспомнила гибель пилотов, ни в чём не повинных детей, их матерей... Сердце сдавило, в груди всё буквально разрывалось на части, дышать сделалось тяжело. Мати закашлялась, сплюнула сгустки крови. Совладав с дрожью, побрела дальше, продолжая рыться в памяти, стараясь всё же разобраться в случившемся.

Скорее всего, война. Вот только с кем? Американцы? Китайцы? Или весь белый свет ополчился против России, так и не сумев доконать всевозможными санкциями? О жутких ночных тварях, носящихся в небесах, как в каком-нибудь дешёвом трешаке, и вылезающих из-под земли сколопендрах – она старалась не думать. На неё и без того много всего свалилось. Не хватает только ерундовой чертовщины, которая, скорее всего, лишь игра воображения, результат шока после аварии, плод перенесённого затем стресса.

Придя к такому умозаключению, Мати поняла, что беспорядок в голове, не смотря на приведённые доводы, только многократно возрос. Уж слишком много нестыковок было в составленной ею вероятности развития событий. Да и твари ей никогда не мерещились просто так... Всё, стоп! Нужно поскорее отыскать Стила, он успокоит и объяснит так, что всё сразу станет ясно. Стил так умеет, ведь он её любит.

Как это ни странно, в мыслях наступил просвет – оказывается, единственное, что нужно в ситуации, подобной сложившейся, это свалить ворох проблем на кого-нибудь другого, желательно на друга, которому доверяешь больше, чем себе. Так действительно проще! По крайней мере, какое-то время.

Обойдя пикап, Мати остановилась у раскуроченной дверцы. Крыша над местом водителя была сильно прогнута, часть капота с рулевой колонкой ушла внутрь салона. Стеклянное крошево под ногами утопало в крови – Мати поняла, что тешит себя призрачными надеждами, под которыми нет фундамента. В груди образовалась пустота, чтобы не провалиться в неё с головой, пришлось поднять руки, как единственную опору... Это снова был бред, а плакать не было сил. Нужно покончить с неизвестностью прямо сейчас, обитать в плену иллюзий и дальше – осточертело!

Мати наклонилась, дёрнула за ручку. Кусок изуродованного металла нехотя поддался; дверца сорвался с петель, чуть было не придавив Мати лодыжку. Девочка вскрикнула, подалась всем телом назад. Шлёпнувшись в грязь, понаблюдала, как из тьмы салона наружу вывалилась окровавленная рука Стила по локоть. Мозг отказывался верить, что всё происходит взаправду. Мати щипала себя за руку, надеясь проснуться. Банально и глупо, но от этого никуда не деться. Попав в смертельную передрягу, каждый из нас до последнего надеется проснуться. У кого-то получается, у кого-то нет – такова жизнь.

Мати не знала, сколько бы просидела вот так, втыкая, внутри Великой Безразличной Пустоты, если бы не еле различимый стон, вырвавший её из полуобморочного состояния, как с того света. Стряхнув с плеч апатию, Мати резво вскочила; игнорируя боль, кинулась к пикапу и бухнулась на колени.

– Стил! Ты жив?! С тобой всё в порядке? Стил?! Ну же, ответь! Слышишь меня, Стил? Не молчи, прошу тебя, ответь! Стил! – Мати гнула кисти рук, не зная, как быть; внутрь соваться она не решалась, опасаясь причинить вред раненному другу. – Стил?

– Мати...

Услышав своё имя, Мати разревелась в два ручья. Успокоить её сейчас мог только он, а потому он должен жить, иначе мир погибнет, захлебнётся в слезах!

За спиной затрещали сучья. Послышались ехидные смешки, как если бы за страданиями Мати и Стила наблюдал развесёлый зритель. Девочка резко оглянулась, однако тьма была всепоглощающей, в такой можно запросто увязнуть, ну... или увидеть что угодно, достаточно хорошей фантазии. У Мати не осталось сил фантазировать, сегодняшний вечер линчевал вдохновение. Если прямо сейчас взглянуть на ползущие по небосводу облака, те предстанут в образе сатанинских гадов... совсем как этот, высунувшийся из пролеска.

Мати сглотнула ком ужаса, чудом не подавилась; на всякий случай всё же прикрыла губы ладонью.

Приземистая тварь, с молотоподобной головой и перепончатыми крыльями за спиной жадно втянула спёртый воздух. Полированные бока отражали нездоровый небесный свет. В районе лопаток вздулись два лиловых пузыря, как воздушные мешки у лягушки. Три пары ног приподняли тело метров на пять, позволив без проблем «обойти» повстречавшийся на пути пень.

От увиденного Мати напрочь позабыла, какого чёрта делает в ночном лесу! К реальности вернул стон Стила. Не только Мати, но и прислушивающуюся тварь.

– Тише, – прошептала Мати, наблюдая за раздувающимися и опадающими в такт её словам пузырями гада. – Не говори ничего.

– Мати...

Мати осторожно, на полусогнутых, стараясь не шуметь, отодвинула мешающуюся на пути дверцу, заглянула внутрь пикапа.

Стил лежал на продавленной внутрь крыше в неестественной позе, с вывернутой шеей. Если бы не трясущиеся губы, по широко раскрытым и немигающим глазам можно было бы запросто констатировать смерть. От увиденного внутри у Мати всё похолодело.

– Помоги... – просипел Стил, но руки почему-то не протянул... хотя Мати уже знала, почему.

Положение из плачевного трансформировалось в безнадёжное. Что делать Мати не знала. Одного вида приятеля было достаточно, чтобы впасть в отчаяние. Понятное дело, у Стила сломана шея, так что он не может самостоятельно передвигаться. Ему нужно помочь, чтобы выбраться из машины. А как тут поможешь, когда одного неверного движения достаточно, чтобы Стил отдал душу господу?.. Это ведь не обычный перелом, это грёбаная шея, мать её! Да даже если удастся выбраться, что дальше? Ведь твари вовсе не сон, они настоящие и они... они на охоте.

Мати посмотрела на трясущиеся руки. Сердце в груди колотилось так, что только не выпрыгивало наружу. Дыхания не хватало. Откуда не возьмись, появилась уверенность, что тварь непременно её слышит. Понимая, что совершает оплошность, Мати повернулась...

Тварь застыла в шаге. Мати обмерла от страха. Такого она не ожидала.

Существо пригнуло плоскую голову к земле, балансировало на паучьих ногах, с разведёнными в разные стороны острыми коленками – явно пыталось определить точное местоположение жертвы. Пузыри раздулись, точно воздушные шарики, по радужной поверхности время от времени проносилась рябь.

Мати задержала дыхание, уже понимая, что тварь слышит её пульс. Сердце остановить она не могла, оставалось только бежать, в попытке увести гада от раненного Стила. Спастись самой вряд ли удастся, но это особо и не волновало.

Не дожидаясь, пока мозги встанут на место, Мати нащупала острый обломок. Уже занесла руку для удара, метя в один из пузырей, как в наиболее уязвимое место – так по крайней мере казалось со стороны, – но так и не насела удар, потому что цель внезапно исчезла...

Мати чудом вывернула шею, увернувшись от одной из конечностей шагнувшей твари. Обдало горелым – такое ощущение, где-то поблизости замкнула проводка. В лицо плеснула вязкая жижа, похожая на подогретое машинное масло. Мати отпрянула под искорёженный остов пикапа. Забилась в щель, обхватив себя руками за колени, стала раскачиваться. Всё тело трясло – смерть в очередной раз прогулялась слишком близко, к чему Мати вновь не оказалась готова. Она вообще не понимала, что можно просто вот так, взять и умереть в гуще событий, оставив после себя лишь бледный след воспоминаний, которой совсем скоро безразлично затопчут.

Стил!

Мати дёрнулась из укрытия, мысленно ругая себя, на чём свет стоит! Пока тварь отвлеклась на что-то другое, нужно действовать! Хотя, опять же, не особо понятно, как именно...

Обретённая было уверенность мгновенно испарилась, как только Мати увидела и в какой-то степени осознала весь ужас их положения. Из пролеска высовывались, поднимались, балансируя на тонких лапах, всё новые твари, которым, казалось, числа нет. Создаваемый движениями их тел шорох, по всей видимости, и сбил с толку первую тварь. Мати замерла, так и не сделав шага. Похоже, это и впрямь был конец.

Тварей становилось всё больше. Они сгрудились вокруг опрокинутого пикапа, раскачиваясь из стороны в сторону, как «болванчики», подвешенные на лобовом стекле авто. От созерцания столь нелепого безумия, Мати чудом не застучала зубами. Кое-как ей всё же удалось завершить начатое мгновением раньше движение и протиснуться в кабину. Вовремя. На том месте, где только что была девочка, балансировала очередная адская тварь, видимо заинтересовавшаяся конструкцией пикапа.

Мати судорожно крутила головой по сторонам, соображая, как быть дальше.

«Беги», – сказал Стил одними губами, наконец врубившись в ситуацию.

«Нет», – так же ответила Мати, только сейчас поняв, что окружение тварей, это ещё не самое страшное, с чем придётся столкнуться в этот вечер.

«Переверни меня».

«Стил, нет, – Мати мотала головой, отказываясь верить в происходящее. – Я не брошу тебя. Я не могу. Правда. Не могу».

«Можешь. Вдвоём нам не выбраться, ты и сама это прекрасно понимаешь. А ты должна жить, Мати. Должна».

«Нет. Не заставляй меня становиться чудовищем, – Мати ухватилась за подбородок, силясь не разреветься. – Их и так слишком много».

Стил не слушал её.

– Я буду шуметь, как могу, – шептал он на ухо склонившейся Мати, в голове которой звучало отнюдь не это.

Там далеко, под сводами безумия, в замке призрачных надежд, которым не суждено было сбыться, грохотал праздничный салют, шипело игристое вино, заливались смехом люди. Мати любовалась в разноцветных отсветах лицом своего суженного, желая одного: чтобы вся эта красочная феерия поскорее закончилась, умолкла музыка и голоса, разошлись гости. Тогда они останутся наедине – это и будет снизошедшим с небес счастьем, когда больше не нужно ничего. Оказывается, бывает и так. Да, похоже на сказку, но ведь человек существует с некоей целью, неизвестной даже ему самому. Вполне возможно, цель эта – осчастливить кого-то рядом. Тогда и тебе самому станет хорошо. А когда так, можно и умереть. Лишь бы не было очень больно...