Текст книги "Системный сбой (СИ)"

Автор книги: Александр Юрин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 27 страниц)

– Пусти! – прошипела Женя, глядя в узкие зрачки Громова. – Пусти, я сказала!

Громов сыграл желваками.

– Нет. Ты нужна мне тут живой.

– Да пошёл ты! – Женя плюнула федералу в лицо.

От последовавшего удара, мир на какой-то миг престал для неё существовать.

Когда чувства вернулись снова, Женя обнаружила себя лежащей у стены, в луже не то крови, не то пота. Её вывернуло наизнанку, скорее всего, не в первый раз. Женя утёрлась рукавом окровавленного халата, попыталась подняться. Мир вокруг стремительно вращался – сотрясение, чтоб его! Громов – скотина! Картинка раздробилась, перед взором плыло... Женя застряла где-то между явью и навью, ещё толком не решив, где следует остаться, в каком месте она нужнее, и если оставаться там-то или там-то, что следует предпринять в первую очередь, чтобы не свалять дурака, вновь оказавшись на развилке, ведь не просто же так она здесь...

Немного погодя в мозг вонзили штатив. Женя охнула. Дёрнулась в сторону. Пространство вокруг обрело чёткость, добавились краски и звуки. Женя идентифицировала реальность по приступу нестерпимой боли. На всякий случай она застонала, но так и не проснулась. Это и впрямь была осточертевшая действительность, являющаяся, по сути, самым настоящим кошмаром!

Бред.

Целтин!

Женя резко поднялась, чуть было не опрокинув склонившегося над ней с нашатырём Панфилова.

– Тише! – предостерёг федерал. – Не так резко. У тебя сотрясение нехилое, может случиться кома.

– Да к чёрту! Там Сергей Сергеевич! Пусти! – Женя хотела отпихнуть Панфилова, но почувствовав дурноту, со стоном осела на пол, в тошнотворную лужу собственной рвоты.

– Успокойся, – шептал Панфилов на пороге слышимости. – Если ты ещё хочешь спасти девочку, должна понимать, что её дальнейшая жизнь напрямую зависит от твоего здоровья. Если ты повредишь свой мозг – она обречена! Громов просто заместит личность Светланы ИПС. Поверь, он сделает это, и не нам его судить. Это может пролить свет на истинное происхождение напавших на нас тварей! Это поможет бороться с ними. Поможет выжить!

– Зачем? – Женя заплакала.

Панфилов тяжело вздохнул.

– Понимаю, ты уверена, что всё это – плод твоей фантазии, иллюзия. Нет ни меня, ни Громова, ни мира – вообще ничего нет. Только энное количество синапсов внутри нейросети твоего подсознания, создавшего своим взаимодействием некое подобие реальности. Но подумай сама: вдруг ты ошибаешься?! Хотя нет, не так. Что если, выдуманный тобой мир, настолько пропитался благими намерениями, что после перерождения Светланы и впрямь станет реальным! Осязаемым не только для тебя, но и для тех, кто раньше были тенями...

– Зачем? – повторила Женя, глядя на красные огни под потолком, сливающиеся в огромное пунцовое гало запредельного сверхгиганта.

Панфилов замешкался, не зная, что сказать.

– Позволь нам почувствовать, – чуть не подавился он. – И спаси девочку.

– Я спрашиваю, зачем оно убило его? Чего он сделал такого плохого в своей жизни? Он ведь даже мухи не мог обидеть. Это гнусно. Это нужно прекратить.

Панфилов отодвинулся.

– Ты любила его, – прошептал он. – Ей-богу, любила.

Женя сунула в рот кулак, чтобы не разреветься.

– Как она? – сухо спросил подошедший Громов.

– Не важно, – Панфилов поднялся, закрыл пузырёк. – Обязательно было так сильно бить?

– Что?

– Ты чуть не убил её, – он, шаркая, побрёл прочь.

– Стоять! – приказал Громов, сжимая кулаки. – Не сметь поворачиваться ко мне спиной, когда я ещё не закончил!

Панфилов понуро обернулся – латекс на его щеках больше не блестел.

– А то что? – сипло сказал он. – Убьёте меня?

Громов проскрипел зубами.

– Что ж, убивайте, если так будет проще. Мир внутри этих стен – в ваших руках. Вы здесь бог, вам и за всё отвечать. Только, прежде чем нажать на спуск, подумайте, в праве ли вы решать, как быть, за других? Не ошибаетесь ли вы, диктуя свои правила? Может быть, пора остановится и выслушать кого-то ещё...

Панфилов заглянул в глаза босса, холодно улыбнулся своей вполне человеческой улыбкой.

– Что ж, по крайней мере, я попытался открыть вам глаза.

– Химера, – прохрипел Громов, наводя табельное на помощника. – Ведь и ты не просто так очутился здесь. Метишь в ангелы, да только полетишь стремглав в ад, предатель!

Панфилов отвернулся, медленно пошёл просто так, в никуда.

– Остановись! Подойди и уложи её на каталку.

Панфилов не обернулся. Для себя он уже всё решил, да и возложенную на себя миссию выполнил сполна. Смешно, что последняя затронула лишь миг.

Грохнул выстрел.

Женя вздрогнула под звук падающего тела. Она снова попыталась подняться, но что-то сильное ухватило её за волосы, волоком потянуло по кафелю.

– Пусти! – Женя пыталась отмахнуться, но сил не осталось, конечности были тяжёлыми, совершенно не слушались; кулаки попадали во всё что угодно, костяшки раздробились в кровь, так и не достигнув цели. – Чёртов иуда! – Последнее Женя выплюнула, как ядовитое жало, больше она ничего не могла – её же собственная иллюзия оказалась клеткой, из которой нет выхода.

Громов доволок девушку до каталки, не церемонясь, швырнул на ледяную поверхность.

– Я выполню своё обещание, девочка будет жить, – он медлил, глядя на Женю безразличным взором. – Или, может быть, ты передумала? Ведь одна из вас при этом должна будет умереть.

Женя отвернулась. Шифоньерная поза Громова – последнее, что она желала запомнить в своей никчёмной жизни. Чёртов ублюдок и впрямь возомни себя богом! Наверное, и праотец был точно таким же: безумцем, уверенным в собственной правоте, поскольку открыться и довериться кому-то ещё было уже не в его силах.

Ситуация сложилась катастрофическая. Как для самой Жени, так и для человечества в целом, которое именно сейчас перестало казаться эфемерным. Скорее всего, это и был тот самый инсайт, истина, что познаётся за мгновение до смерти, пока ещё разум способен внимать.

– Сделай это, чёртов ублюдок! – крикнула Женя, силясь заглушить агрессией страх. – Может хоть это тебе зачтётся!

Губы Громова дрогнули, однако злодейской улыбки под занавес драматичной сцены не вышло. Полковник не был актёром, отрицательные персонажи ему никогда не давались. Он по-прежнему оставался собой: профессионалом, фанатично верящим в правоту системы. Сейчас этой системе угрожает опасность, а потому нужно принять все возможные меры, чтобы подавить агрессора. Иначе социум прекратит своё существование, а в этом случае и надобность в Громове отпадёт. Он станет бесполезным, что пострашнее смерти, которая давно ходит в невестах.

Женя сжала ладони в кулак. В груди бешено колотилось сердце. Инстинкт самосохранения гнал прочь. Хотелось вскочить и убежать. Без оглядки, потому что страшно. И так поступил бы любой живой организм на планете Земля. Любой, но только не человек, который, как и предполагала Женя, был не от мира сего. Разум – страшная штука. Порой человек принимает противоречивые решения, которые со стороны кажутся жуткими и несуразными. Псих – назовут такого индивида, хотя последний и в здравом уме. Просто так сложились обстоятельства. По-другому нельзя. Элементарно нет времени всё переосмыслить.

Громов взял за руку. Женя вздрогнула. Хотела что-то сказать, но язык не слушался. Зубы стучали, как у припадочной... жутко хотелось в туалет.

– Успокойся, – спокойно сказал Громов. – Люди умирают каждую минуту. В этом нет ничего особенного. Рано или поздно все мы окажемся там... возможно, в лучшем мире, от которого изо дня в день отказываемся под страхом смерти.

Женя сглотнула ком. Сердце молотило на износ. Перед взором плыло кровавое марево.

Небо... Она больше не увидит его. Никогда.

Марево потухло, как только кожи на запястье коснулся холодный металл. Короткий миг беспамятства растянулся в вечность... Женя видела неимоверно реалистичные картинки прошлого. Снова видела небо. Чувствовала тепло и страх. Она проживала ещё одну иллюзорную жизнь. Какую именно по счёту, девушка не знала, но всё в них заканчивалось одинаково. Смертью. Забвением. Новыми картинками прошлого. Хотя... Сегодня что-то было не так. Откуда-то сверху спустился занавес. Со всех сторон обступила мгла, однако мыслить Женя не перестала. Что-то наконец изменилось. Только пока что Женя не знала, что именно...

Громов отпустил невесомую руку успокоившейся девушки. Какое-то время просто стоял над телом, не шевелясь. По его щекам текли слёзы.

Глава 14. РОУД-МУВИ.

Гнус как раз докурил, когда с неба стали падать самолёты. Однако препятствие на пути возникло шестиосное, в виде ревущего сереной большегруза, выскочившего на встречку, чтобы избежать столкновения с некой дрянью, выбравшейся из разлома в асфальте, куда несколькими мгновениями ранее угодил обломок громадного лайнера, за падением которого Димка следил настолько пристально, что чуть было не свернул себе шею. Гнус резко крутанул руль, злобно выругался. «Десятка» вильнула задом, вовремя убралась с пути грузовика, цепанула грязь на обочине, улетела в кювет. Димка приложился макушкой об крышу, принялся тереть шишку, всё ещё нервно оглядываясь по сторонам.

– Какого хрена происходит?! – выругался Гнус, попытавшись вернуть машину на асфальтированное покрытие. Задние колёса увязли, передние просто месили грязь, не принося никакого толка. – Давай же, корыто, червяк тебе в хвост!

– Ничего себе! – изумился Димка, глядя через спинку кресла назад. – Гнус, ты посмотри только!

Гнус оторвался от управления, обернулся.

– Мать честная... – Глаза парня округлились. – Никогда не думал, что скажу это.

– Похоже, мы по уши в дерьме.

По проезжей части в сторону Долгопрудного ползло нечто, отдалённо напоминавшее морского ската. Сине-зелёное, отдающее металлическим блеском в лучах предзакатного солнца существо – а по всему, это было именно животное, а вовсе не механизм – несли вперёд многочисленные когтистые лапки, которые легко вгрызались в асфальт, выворачивали песок и гравий, оставляя позади глубокие борозды, будто по проезжей части прошёлся богатырь с чудовищной сохой.

Аналогия с богатырём и чудовищной сохой вернула Димке дар речи:

– Это ж чудовище.

– Ага, из преисподней, – Гнус явно развеселился. – Охренеть, не встать!

Чудовище тем временем приподняло скорпионий хвост, замедлилось, приняв боевую стойку ракетной установки, пальнуло лиловым, расходящимся лучом в заслонившееся бордовой мембраной небо. В свете возникшей в результате соприкосновения луча и плёнки вспышки, ребята увидели на месте созвездий многочисленные капилляры и прожилки, налившиеся алым, словно при участившемся сердцебиении, как если бы заслонившая небо дрянь была живой, наподобие ползущей по земле твари. Мембрана вздрогнула и погасла. На месте давешних созвездий мерцало нечто, отдалённо похожее на кожаные крылья летучей мыши – такое ощущение, из черноты космоса явилось гигантское летучее создание, которое не сумев приземлиться, укрыло планету крыльями, не желая ни с кем делиться добычей.

– Гиена огненная, ни что иное, – медленно проговорил Димка, но Гнус не слушал.

– Ради такого стоит жить!

Мембрана над трассой прорвалась, тройка военных истребителей, вертясь в плоском штопоре, стремительно неслась к земле.

Тварь повела плоской лицевой частью, «плюнула» белыми сгустками. Блестящие бумеранги устремились к цели. Одного касания фюзеляжа хватило, чтобы безжизненный металл обзавёлся душой.

– Надо сваливать, – трясущимся голосом проговорил Димка, наблюдая, как трансформировавшийся истребитель, ловко взмахивая металлическими крыльями, атакует отстрелившуюся секундой ранее капсулу пилота. Другая пара сорвалась в пике, круто развернулась у земли, понеслась вдоль шоссе, легко ковыряя и опрокидывая сгрудившиеся грузовики, будто те были игрушечными. Из машин посыпали люди, однако спастись было не так-то просто. Затрещал РСЗО, во все стороны полетела окровавленная плоть.

Димка отвернулся.

– Чего делать будем?

– Я под грибами такого не видел, – честно признался Гнус, в кои-то веки снизойдя до откровений. – Это ж бред!

– Рад, что тебе весело! – взорвался Димка. – Может поближе подойдёшь, а?!

– Ты чё борзеешь?

– Я тебе вопрос задал, между прочим!

– А то ты сам не знаешь ответ.

– Нет, не знаю!

– Умолкни, – приказал Гнус в свойственной для себя безразличной манере. – Пока лучше не высовываться. Видал, чего творят... Они по ходу даже из этой тачки могут адскую тварь сварганить! Обалдеть. Женька правду говорила, а мы ржали за её спиной. Дебилоиды конченные.

– Я посмотрю, ты ими восхищаешься просто...

– А чего? Опомнись, брат! Эти упыри пришли из другого мира. Из параллельной вселенной! Им известно всё! Уверен, даже о смерти.

– Последнее, на счёт чего хочется просвещаться.

– Интересно, во что они могут превратить человека...

Ответ пришёл мгновенно, Димка даже вскрикнуть не успел. Ближняя к нему дверца сорвалась с петель, отлетела прочь, будто невесомый лист фанеры. На её месте возникла сутулая фигура с руками-хлыстами, заканчивающимися длиннющими, как у ритуальной катаны, лезвиями, ногами-присосками, с вывернутыми в обратную сторону коленными суставами и огромной – во всё лицо, – будто отвал у бульдозера, нижней челюстью, которую венчали зубы-иглы, имеющие нездоровый ртутный блеск. Глаз видно не было, однако это не помешало лютому гаду безошибочно определить местоположение шокированного Димки. Одного взмаха пятёркой катан было достаточно, чтобы Димка вылетел из машины на кресле, с частью боковой стенки дрогнувшей «десятки». Полёт прочистил мысли, и, шлёпнувшись в грязь, Димка хотел сразу же вскочить – не вышло, он по-прежнему был пристёгнут ремнём безопасности к части раскуроченной машины. Осознание данности только ещё глубже макнуло в пучину ужаса – руки тряслись, как у заправского колдыря, замок не поддавался, в груди зрела паника, потому что не видно, что делает тварь!

Звякнул металл. Димка полетел в грязь, не рассчитав сил. Рядом грохнулось что-то тяжёлое, видимо перевернутый автомобиль.

– Ах ты сучёныш! – орал обозлённый Гнус, что не сулило агрессору ничего хорошего, даже не смотря на нехилое вооружение, какому позавидовал бы любой средневековый пикинёр. – Знаешь, сколько я за эту тачку бабла отвалил?! Чего скалишься, морда бульдозерная? Щас я тебе все клешни пообломаю, пидор!

Димка на силу отплевался от грязи, прочистил глаза. От увиденного поплохело окончательно: «десятка» с откогаканным боком оставалась на прежнем месте, Гнус стоял на крыше с монтировкой, эмаль с двух сторон от него шла уродливыми полосами – видимо, чтобы достать Гнуса, тварь попыталась разрезать крышу. С одной стороны логично, в дыру с боку она бы не поместилась, с другой – тварь и помыслить не могла, на кого залупнулась... Димка закрутил головой, желая поскорее обнаружить местоположение обозлённого гада. Искать долго не пришлось, тот сам вылез из грязи в метре от сидящего на пятой точке Димки. Однако на мальчишку тварь даже не посмотрела – всё внимание целиком было приковано к ухмыляющемуся Гнусу, который манил, стоя на крыше, к себе, перекидывая монтировку из руки в руку, подогревая настрой противника обидными кричалками.

– Ну, давай, бестолочь, иди к папочке, он вставит тебе рычаг в жопу и прокатит на мотоцикле! У тебя, видимо, действительно узкое очко, раз так дорожишь им. Для папы римского приберёг, обмылок?! Хе... Я покажу, кто в этом мире хозяин, если не речью, так на костях! Пообломаю тебе когти и туда же засуну, куда и рычаг, грёбаный ублюдок!

Димка не был уверен, что тварь правильно уловила смысл всех, вылившихся на неё оскорблений. Однако лютая ярость, с какой гад кинулся на пританцовывающего Гнуса, свели всяческие сомнения на нет: тварь поняла всё до последнего слова, и теперь она была в бешенстве.

– Твою ж мать! – выругался Гнус, чудом устояв на ногах, когда тварь принялась за дело.

«Десятка» качнулась, накренилась на левый бок, два правых колеса оторвались от земли. Гнус всё же свалился, дальнейшая его судьба осталась для Димки загадкой – друг пропал из поля зрения за мнущимся, как фольга, кузовом автомобиля. Тварь поднатужилась ещё малость и перекувырнула «десятку» на бок. У Димки заныли рёбра – в душе мальчик надеялся, что Гнус успел отползти. В противном случае, его песенка была спета – вес порядка одной тонны человеческое тело выдержать не в состоянии!

Гад тем временем оскалился. Махнул правой катаной так, что оставшиеся от автомобиля обломки отлетели прочь. Гнуса под ними не оказалось, что несказанно удивило тварь. Существо топталось на месте, побрякивало когтями, так и сяк кривя голову, хотя, скорее всего, отродясь ничего не видело. Последнее вызвало смешок, а сдержаться Димка не успел, что было непростительной ошибкой. Тварь резко обернулась, прыгнула, как заправский кузнечик, метя когтями вниз. Димка так и не понял, что именно его спасло. Сначала оглушительно взревело, да так, что мысли в голове перепутались. На какой-то миг даже показалось, будто он стремглав очутился в гиене огненной, где враз запустили все циркулярные пилы, заходясь от радости по случаю прибытия очередного грешника! Над головой что-то промелькнуло, двигаясь встречным курсом с тварью. Громыхнуло. В разные стороны посыпались обломки. Пользуясь неразберихой, Димка отскочил, чудом увернувшись от просвистевшей над ухом катаны.

На миг всё стихло. С неба продолжали падать мелкие обломки, пахло бензином. Пульсирующая мембрана на небе заслонилась пеленой чёрного дыма, клубами валящего из-за кузова покорёженной «десятки». Видимость была нулевой.

Димка попытался подняться на ноги, но только со стоном осел, почувствовав резкую боль в правом боку. Беглый осмотр только усугубил и без того гадкое настроение: вырывая кресло из салона авто, тварь зацепила когтями бок... Удачно зацепила, чуть было не выпотрошив Димку, как рождественскую индейку! Глупая пиндосская традиция развеселила, и Димка снова хихикнул, в душе отчасти понимая, насколько глупо себя ведёт.

Откуда не возьмись, появился Гнус с монтировкой.

– Ты чё подставляешься?! – тут же наехал он. – Я почти прижучил гада, а ты хихикаешь, как полоумный! Что-то ты быстро отвоевался, мачо недоделанный.

– Гнус, иди к чёрту! – Димка охнул, ухватился за кровоточащий бок.

– Машу ж вать! – выругался Гнус. – Да тебя, как свинёнка чуть не продели, брат! Подняться можешь?

Димка ещё раз попробовал. Организм никуда не хотел. Сдохнуть с кишками на коленках можно и тут.

– Даже если встану – толку-то... Идти все равно не могу.

– Да ты встань сначала, а дальше решим, не из такого дерьма выбирались! – Гнус ухмыльнулся.

– Я посмотрю, тебе и впрямь нравится происходящее.

– А то... Хоть какая-то движуха, – осклабился Гнус, реагируя на шум за завесой дыма взмахом монтировки по окружности.

– Чего там? – Димка вытянул шею, но ничего не увидел.

Гнус отмахнулся.

– Ты как?

– Паршиво, говорю же! – Димка крикнул через боль, чтобы уесть Гнуса.

– Да я не тебе, мясо.

– Чего? – Димка всё же изловчился, присмотрелся.

Из дыма появился бородатый бугай, весь задрапированный в кожу. Бандана на лбу выдавала социальный статус – байкер. Внешний вид – под стать, куча тату. В правой руке здоровенная испещрённая сколами бейсбольная бита – Димка и не задумывался, что они бывают такими большими.

– Чё ребятки, потрепал вас сучёныш? – Бородач улыбнулся, встал, опёршись на биту.

– Тот ещё гондон, – согласился Гнус. – Лихо ты его протаранил. Байк не жалко?

Бородач махнул рукой.

– Тут такое дело... не до байка. Времени на раздумья не было. Иначе твой дружочек отошёл бы в мир иной. Уж шибко он этой кракозябре не понравился, как пить дать, – бородач горестно вздохнул – было видно, что не смотря на показную беспечность, байк действительно жаль, а сам подвиг дался с трудом.

– Ты как в воздух взлетел с бугра, я подумал, Шварц прикатил, – Гнус язвительно глянул на Димку. – Слышь, Коннор, ты бы хоть спасибо сказал!..

Димка отвернулся, всё же бросил дежурное «спасибо», костеря про себя Гнуса на чём свет стоит.

– Да ладно, – отмахнулся бородач. – На войне, как на войне. Вы мне лучше скажите, что это за экземпляр такой? Сколько колесил по свету, отродясь ничего подобного не видывал.

– Да хрен его знает, – Гнус явно не желал лезть в подробности, что было правильно: в двух словах, посреди поля, такое не объяснишь. А если и удастся, сгинешь под пластами новых вопросов. Лучше и впрямь уйти от ответа, изобразив неосведомлённость, что Гнус и делал прямо сейчас, точно по Станиславскому: – Из-под земли вылез. Мутант, наверное. Экология, сам знаешь, хреновая...

Бугай кивнул.

– Надо бы проверить, как он там, – заметил он, оглядываясь. – Что-то не верится мне, что всё настолько просто...

Гнус кивнул, вскинул монтировку на плечо.

– Эй, а я! – засуетился Димка. Перспектива остаться одному совсем не прельщала.

– Чего? – небрежно осведомился Гнус. – Сиди, кишки собирай. Как вернёмся, дальше двинем.

– Куда ещё?

– Обратно в Долгопрудный. Надо Женьку с босом вызволить – им там сейчас несладко приходится, уверен.

– Спятил?! – взвился Димка, игнорируя боль. – Мне домой надо! Там сестра!

– И чего? – Гнус был непрошибаемым.

– Она же маленькая совсем...

– Слушай, – Гнус в два шага покрыл расстояние между собой и другом, наклонился, зло зашептал в ухо, скорее даже зашипел: – Та здоровущая тварь поползла к Долгопрудному, мы видели это. Летучие гады подались вслед за ней. Да и эти скелетоны, стопудово, двинут туда же. Чуешь мою мысль? – Гнус наклонился ещё ниже, обдал несвежим дыханием.

Димка поморщился.

– Не хочешь говорить и не надо, – Гнус отодвинулся. – По глазам вижу, что понимаешь. Так вот, если бы не твои штучки, мы бы уже на полпути в город были, потому что бросать своих в такой заварушке не подобает, даже если у тебя дома осталась младшая сестра. Уточним: в умном доме, защищённом от посягательств извне похлеще средневековой крепости! Да и батя твой не лыком шит, афганец как-никак! А мать и вовсе кому хочешь мозг проест, так устроена она, ты уж извини. Поэтому подбери сопли и подожди пару сек, мы проведаем зверюгу и тогда уж разберёмся, как быть дальше. Усёк?

Димка злобно кивнул.

– Да катись ты, – добавил он, когда Гнус отошёл – не хватало, чтобы этот деятель ещё пафосно похлопал его по щеке, чёртов ублюдок!

Гнус обернулся.

– И ещё. Это не у меня кишки наружу, а у тебя, так что задумайся и об этом. Не в твоём положении диктовать условия.

Димка подобрал ком земли и швырнул в Гнуса. Тот увернулся.

– Всё путём? – посчитал нужным осведомится бородач.

– Ага, – усмехнулся Гнус. – Терапия.

– Без неё никуда, – последовал смешок.

Оставшись один, Димка снова попытался подняться. Пока он сидел, рана особо не беспокоила, однако стоило просто собраться с силами, как боль сделала своё подлое дело, помутив рассудок. Чертыхаясь, Димка вытер со лба пот – других, более серьёзных телодвижений он благоразумно решил не предпринимать. И так понятно: без посторонней помощи ему не выбраться.

Дым остепенился, редкими порывами ветра его оттеснило в сторону. Только сейчас Димке удалось полностью рассмотреть, во что превратился кузов «десятки» после яростной атаки твари. Груда раскуроченного металла, иначе не скажешь. Кажется, будто великан от безделья взял лист жестянки и предпринял попытку художественной резки. Понятное дело, по прямому назначению автомобиль использовать не получится. Если Гнус так жаждет вернуться в Долгопрудный, сначала придётся обзавестись новым транспортным средством, уж потом геройствовать. Хотя... За авто придётся тащиться к шоссе, чего ну совсем не хотелось, особенно в столь никчёмном состоянии.

Димка выругался.

За пеленой дыма послышался вой. Раскатистый и нарастающий, будто прямиком на них неслась очередная свора вооружённых катанами тварей, желая отомстить за своего боевого товарища, вступившего в неравную схватку с жестокими человеками.

«А ведь завалили гада! – пронеслось попутно в голове, пока Димка прислушивался, силясь идентифицировать источник звука. – Значит не всё потеряно! Бороться ещё можно!»

Бугай осторожно, будто подходя к оглушённому бультерьеру, продвигался по раскуроченной земле, занеся биту, готовый обрушить весь праведный гнев на посланника сатаны, если на то последует воля божья.

Дым резал глаза; Гнус посчитал разумным поинтересоваться, как обстоят дела.

Бугай отмахнулся, что-то сказал, однако за рокотом с десятка моторов, Гнус толком не разобрал слов.

Порывом ветра дым окончательно отнесло в сторону. Клубы чада повалили вдоль проезжей части, набухая нездоровым бордовым, как какой-нибудь проказой. В груди появилась тяжесть – такое ощущение, дрянь завелась и внутри. Чтобы хоть как-то отвязаться от гадких мыслей, Гнус сплюнул. Хотел что-то сказать, но не смог выдавить из себя ни звука, заметив, как к ним по бездорожью, на полной скорости, несутся новые байкеры.

Гнус сталкивался с представителями данной субкультуры и раньше, парализовал его отнюдь не их своеобразный внешний вид и рёв мотоциклетных двигателей. Дара речи лишило огромное лицо, выплывшее из-под небесной мембраны, с губами, вытянутыми трубочкой, как при свисте... Точнее это было даже не лицо, а маска, с похожими на расщелины прорезями для глаз и лунным кратером вместо носа. Приглядевшись ещё пристальнее, Гнус понял, что это и есть Луна, спустившаяся в стратосферу, наперекор законам природы!

Ветер стократ усилился, краем глаза Гнус заметил вытянувшиеся столбы двух смерчей, которые переплетясь, точно влюблённые лебеди шеями, полупьяной поступью направились в сторону Долгопрудного, вслед за адской тварью, выбравшейся из-под земли, и её верными соратниками, созданными из вполне земных прототипов.

Бородач тоже заметил лик Луны, принялся размахивать руками над головой, силясь привлечь внимание товарищей. Те сигналили в ответ, видимо приняв жесты за знак приветствия.

– Чёртовы придурки! – выругался Гнус, кое-как совладав с непослушным языком. – Назад! – Гнус осёкся, запоздало сообразив, что бежать просто некуда.

Из вытянутых трубочкой губ вылетело продолговатое облако. Бликануло на вроде косяка мелкой рыбы в прозрачной морской воде, понеслось к земле, то и дело изменяя форму, как аорта в визуальной обложке проигрывателя «Виндовс».

Гнус мотнул головой. Чё делать дальше было не совсем понятно, бежать действительно было не куда и не на чем.

Облако тем временем спустилось настолько, что стали различимы мелкие фрагменты, из которых оно состояло. К мотоциклетному рёву присоединился высокий гул, который медленно нарастал до тех пор, пока не перекрыл остальные звуки. Гнус ухватился за голову, казалось, внутри черепной коробки вывелся термитник. Из носа потекло, парень поздно сообразил, что его уже атакуют.

Маленькие паскуды были настолько стремительны, что боль приходила только спустя несколько секунд после того, как их заточенные крылышки вспарывали кожу и плоть. Гнус попытался схватить парочку гадов, но ничем хорошим, кроме оторванных фаланг указательного и среднего пальцев на левой и правой руках соответственно, это не закончилось. Взвыв, не сколько от боли, сколько от злости, Гнус принялся скакать, стараясь стать трудной мишенью... однако тут, как и в случае с мелким дождём – чем быстрее бежишь к укрытию, тем сильнее намокаешь, не смотря на кажущийся обратный эффект! Плюнув на приличия, Гнус посчитал за благо забиться под кузов дрожащей «десятки», и только оказавшись под защитой металла, увидел, что одежда изодрана в клочья, а кожа на открытых участках тела попросту отсутствует. Боли пока не было – колотило от страха, и это было пострашнее всего. Шок. Гнус никогда не испытывал его, уверенный, что на этом свете нет ничего, к чему он бы не оказался подготовленным. Он сильно ошибался. Мир был чертовски разнообразен!

Бородач вскинул руки над головой, пятился, изредка взмахивал битой, которая уменьшалась буквально на глазах, как камень по прошествии тысячелетий от эрозии! Гнусу пришлось зажмуриться, чтобы не сбрендить. Когда он заново открыл глаза, биты больше не было, а сам бугай стоял на коленях, опираясь на левую руку, по причине того, что правая конечность попросту отсутствовала. Гнуса стошнило на собственные колени. Утирая ладонью изодранную на лице плоть, он видел, как и левая рука подломилась, словно отпиленная бензопилой, а бородач, лишившись последней опоры, упал лицом вниз, рядом с пошевелившимся гадом, который вовсе не был мёртв.

Байкеры заметили угрозу, только когда начали гибнуть поголовно – они двигались быстрее, соответственно и результирующая скоростей – их и гадов – оказалась стократ больше, нежели в случае бугая и Гнуса... Под одним взорвался байк. Громыхнуло эпически, ударной волной зацепило ещё двух. Остальные разъехались в разные стороны и не думая тормозить, что было ошибкой. Покатились головы, посыпались руки и ноги, зазвучали отчаянные крики... Кто-то даже просил о помиловании, но Гнус не был уверен, потому что тачку над ним принялись «вскрывать», желая поскорее добраться до десерта, так что все звуки заслонились жутким скрежетом разгибаемого металла.

Двуногая тварь поднялась, пересчитала оставшиеся катаны, что-то крикнула непонятно кому. Гнус и не думал переспрашивать, поглубже трамбуясь в металл. Скрежет над головой стих, вой тоже выбрался из-под черепной коробки, но полностью не исчез – стая летающих фрез расположилась где-то на отдалении, по всей видимости позволив покалеченному ублюдку самому разбираться с обидчиком. В ушах жутко звенело, а ещё было больно, как если бы в правое ухо вонзили острое шило! Гнус заскрипел зубами, потом просто заорал, не в силах стерпеть боль, какая ещё не снилась грешникам в аду. Обхватив руками голову, он был уже готов выскочить из укрытия, чтобы помчаться незнамо куда, в попытке убежать от боли. Жаль, поблизости не было ни одной отвесной стены – говорят, в таких случаях, они верное средство против приступа... Если быстро бегать, можно добраться даже до потолка! А если повезёт, то и до звёзд!

Гнус поздно сообразил, что боли больше нет – наполовину высунулся из-под машины. Тут его чуть было не освежевали. Одна из катан свистнула в считанных сантиметрах от левого предплечья, взметнув вверх перемешанную с кровью грязь. Тварь разочарованно зашипела – задумка атаки явно была иной. Гнус показал уцелевший средний палец, отполз назад, снова уткнувшись спиной в кузов. В ухе скребло. Опасаясь дрянного жуколёта, способного в панике забраться чёрт-те-куда, Гнус попытался как можно скорее вычистить гада из ушной раковины. На ладони блеснул металл; Гнус сам заново впал в шок, изучая невесть что, не от мира сего. С одной стороны, обычная земная саранча, с другой – некий хитрый механизм, созданный дабы потрошить неугодных и неуместных. Идеальное средство для нейтрализации живой силы противника. Стая такой нежити на поле боя уделает в считанные секунды роту, полк, а то и батальон с дивизией! Тут даже убежать не получится.