Текст книги "Вторая Попытка. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Александр Кыштымов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 53 страниц)

   – Я поняла, чем отличается от тебя, – выдохнула Ирма.– Он лучше рисует. А что вообще у нас происходит?

   – Проект провалился. Соглядатай не оправдал возложенных на него обязанностей. Он поставлял не достоверную информацию о нашей жизни...

   Тем временем во дворе происходили интересные события. Љ1 стоял и тупо смотрел в пустоту. Его внешность сильно изменилась: плечи покосились, левая рука вытянулась почти до земли, правая истончилась и висела безвольной плетью. Ноги, под тяжестью несколько осевшего и потому разбухшего тела, становились всё толще и толще. Лабер не видел лица двойника. Наверное, это было к лучшему. Земля вокруг Альби начала дымиться. Люди невольно попятились. Двойник быстро оседал. Одежда, будто облитая кислотой, рассыпалась в прах. Через минуту всё было кончено. От лже-Руководителя осталась только остекленевшая блямба диаметром около полуметра, серо-голубого цвета. Шары бесследно исчезли. Спектакль закончился.

   В течение последующего месяца Вилли неоднократно вылетал к месту, где некогда открывалась лазейка в таинственный мир. Там царил полный покой – резвились большие косяки рыбы, за ними охотились дельфины. У ребят из параллельного мира могло что-то сломаться, и им более не удавалось попасть снова в то же место. Кто знает? Гриз искренне надеялся, что пусть в последний момент, но существа-тени всё же правильно разобрались в человеческой жизни. Будем верить в лучшее. Эх, не успел тогда Вилли понять, как они там живут за временным барьером. А другие! Те, о которых мы не знаем и никогда не узнаем? Неожиданно на Лабера накатила лавина грусти. Он с особой отчетливостью осознал – то, что ему удалось увидеть за свою удивительную жизнь, является лишь очень незначительной, микроскопической частью Мироздания, в котором, будто в хрустальном ларце, заключено огромное количество всяких диковин и загадок. Тогда к чему всё это? Люди представляют из себя всего лишь мотыльков однодневок, в масштабах бессмертной Вселенной. Театр лилипутов, обуреваемых никчемными страстями, ложной гордостью, клоунской спесью и бессмысленным сознанием своего величия. Вдруг Гриз ощутил себя на дне колоссального колодца. Сколько времени и усилий потребуется человечеству, а теперь и дельфинам, чтобы достичь самого верха? День за днём, секунда за секундой колодец жизни будет наполняться кровью тысяч поколений, пока в один прекрасный момент не зальёт его до краёв. Кто тогда окажется наверху? К какому результату приведут наши усилия? К чему мои старания, если через тысячу лет к власти придёт деспот и с удивительной лёгкостью разрушит воздвигнутое с трудами великими! Можно пройти через тернии, оставляя на протяжении долгих лет, на острых шипах действительности большие куски своей души. Можно вырастить достой-ную смену, передать надежды, традиции, власть в надёжные руки и страстно грезить, что наконец сбудется мечта человечества – на многострадальную Землю снизойдут долгожданные: мир, покой, счастье и благоденствие. Однако вряд ли подобное развитие событий устроит вездесущего провируса, его хозяев, и в результате активного вмешательства на свет появится очередной Чингиз-Хан или Гитлер. И вновь прольются реки крови. И горе захлестнёт страны и континенты, ибо к тому времени люди расселятся по всему миру и забудут о необходимости поддерживать хрупкий мир и помнить, что произошло с их предками! Память человеческая коротка, или её делают таковой для того, чтобы игра стала более увлекательной и интересной. От подобных мыслей хотелось смеяться и плакать одновременно. Если бы это помогло. Как это, в сущности, подло, когда всем наплевать на нас, и равнодушие Создателя сводит с ума, потому, что он отмахнулся от человечества заповедями и наставлениями, позволив нам в одиночку барахтаться в кровавой каше. Суета сует! Театр абсурда!..

   * * *

   Могильник за последние годы зарос совершенно. Создавалось впечатление, будто земные растения пытались задушить чужеродное строение, до того яростно они атаковали развалины. Дикий виноград плотно оплёл стены, цепляясь за любые неровности и трещины. Колючие кустарники непроходимой многоярусной стеной охватили руины. Правда, внутри базы ничего не росло, и не жила ни одна живая душа. Чужое – оно и есть чужое. Даже у Лабера пробегал по спине холодок, когда он посещал Могильник. Ни один из жителей городов, ни за какие блага на свете не соглашался даже близко подойти к проклятому месту.

   Друзья всегда, когда хотели остаться одни, прилетали к базе райберов. Они вырубили площадку возле южного пролома с таким расчётом, чтобы истребитель ни откуда не было видно. Здесь, в укромном месте, Руководитель и Первый Помощник отдыхали, обсуждали важные вопросы и баловались разными вкусными вещами.

   В глубине развалин Али оборудовал примитивную поварню. Сегодня, на металлической решётке, закреплённой над углями, шипел, пузырился и начинал источать умопомрачительные запахи распластанный вдоль спины шестикилограммовый карп, щедро сдобренный ароматными травами и густо обмазанный сметаной. Рядом с жаровней располагался низкий столик. На нём находились: миска с овощами, блюдо с фруктами, пузатый кувшин вина, два чеканных кубка, сработанные из тёмной бронзы и деревянная лохань с водой для мытья рук.

   Друзья сидели на бревне, закреплённом в разломах конструкций и терпеливо ждали, когда приготовится рыба. Чтобы скоротать время, приятели вели неторопливую беседу.

   – В последнее время я стал замечать пустоту в твоих глазах. Тревожный симптом! Ты меня начинаешь пугать, – лениво говорил робот, кидая в рот виноградинки.

   – Я устал от дум, пустой болтовни и общего непонимания ситуации. Наши надежды почему-то постоянно не оправдываются. Мы с завидным постоянством не замечаем нечто важное, упускаем из виду очевидное, игнорируем лежащее на поверхности, постоянно ускользающее от нашего внимания. Лично я ничего не понимаю. Да, все знают – не педагог я, не гуру! Слишком многое я делаю не так, не правильно, не до конца. Мы до сих пор идём методом проб и ошибок. Что ещё нужно людям, чтобы жить спокойно, с достоинством, счастливо? Почему ни с того ни с сего, вдруг у какого-нибудь добропорядочного гражданина мозги становятся набекрень и события срываются с места, подобно необъезженному мустангу? Возникают стихийные бунты, заговоры, крестные ходы за спасение веры!

   – К чему сгущать краски? – дёрнул плечами Али. – Не надо всё видеть в сером свете. Наши достижения очевидны и впечатляющи: изобретение каменного топора, внедрение в обиход ковырялки в зубах, начало применения квадратного колеса, изобретение глиняной свистульки, первые полёты на воздушном шаре, изготовленном из бычьего мочевого пузыря. Кроме того произведена гуманизация системы наказаний. Сейчас провинившегося секут не шестью, а пятью розгами с перерывами на обед и сон. Конечно, мы ещё не достигли вершины, но, по крайней мере, находимся где-то на полпути. Не могу отрицать, кое-где были допущены незначительные упущения, ничего не значащие просчёты, смехотворные промахи...

   – Опять ты за старое! У меня голова лопается от забот. Я тужусь проникнуть мыслью в замыслы наших великих оппонентов, дабы вовремя отреагировать на их новации и правильно сориентироваться в постоянно меняющейся ситуации, а ты всё сводишь к клоунаде.

   – Нельзя объять необъятное, – возразил робот. – Мы обречены на хроническое отставание от лидера и вынуждены лечить не причину, а следствие. Провирус гибок, оперативен, а его создатели и подавно. Нам их ни в жизнь не перехитрить. Так к чему ломать голову над всякими глупостями? Какого результата ты добьёшься, если примешься постоянно изводить себя псевдомудрыми размышлениями и прочей бредятиной? Неужели тебе нравится, мазохист ты мой, вот уже как пол века мучить себя и терзать? Не надоело?..

   – Я хочу во всем разобраться до самого конца. Меня начинает бесить собственное бессилие. Мы из кожи лезем вон. По крупице строим высокодуховное общество, а эти, с Олимпа, хихикая и скаля зубы, вытаскивают из основания нашего общества кирпич за кирпичом, и вообще...– Лабер бессильно махнул рукой. – Ты прекрасно знаешь – у нас свободных земель хоть завались. Селись, где хочешь. Имей детей, сколько сможешь. Сегодня трудно найти семью, в которой меньше шести ребятишек. Правительство делает для них всё возможное – построило интернаты, высшие учебные заведения, отгрохало два медицинских центра, соорудило здания культурного назначения... По мере возможности обеспечиваем всех желающих интересной работой. Однако с пугающей периодичностью с нашей молодёжью происходят странные вещи. Хорошие, добрые дети, не босяки какие-то там, оборванцы и беспризорники, воспитывающиеся в благополучных семьях, вдруг встают с ног на голову и превращаются в неуправляемых бестий. В воздухе начинают витать сомнительные идеи. Особо талантли-вые и сообразительные сочиняют книжки, от содержания которых всех бросает то в жар, то в холод. Несколько позже всё становится на свои места, но уже на горизонте появляется новое поколение и история начинается сызнова...

   – Ты же прекрасно знаешь – у вьюношей переходный возраст, становление организьмов, гормоны пошаливают! У них начинаются искания, терзания, мучительный выбор дальнейшего жизненного пути. Общество чем сможет, помогает тинэйджерам. А на самом острие находятся наши славные педагоги, и делают всё от них зависящее для нормализации обстановки, воспитания добропорядочных граждан. Возьмём для примера Юза Бабинского. Он уже третий год корпит над фундаментальным трудом "Психология ребёнка от 5 до 17 лет". На его месте я бы включил туда и твой возраст. Так вот, в скором времени все мы сумеем заглянуть в глубины детской души и направить, согласно рекомендациям Юза, наших ненаглядных чад в требуемое русло. Они станут говорить правильные слова, ходить строем, носить одинаковую одежду и хором воспевать руководство. Хотя после здравого размышления для этого достаточно карцера, охапки розог и надсмотрщиков с цинковыми мордами!

   – Убью! – прорычал Лабер.

   – Зачем? Бабинский толковый мужик, да и воспитатель хороший!

   – Не его – тебя!

   – Размечтался. Давай лучше вернёмся к разговору...

   – Мне надоело муслякать одно и то же! Надоело! Но ничего поделать с собой не могу! Ты только представь себе. Наши отцы небесные изловили обезьяну, воткнули ей в задницу укол, а теперь наблюдают с облаков, куда выведет кривая! Наплодили, сволочи, цивилизаций, насочиняли заповедей и успокоились. Почили на лаврах! Действуйте, дескать, братцы, дальше сами. А ведь даже идиоту понятно – каждый, кем бы он ни был, обязан нести ответственность за содеянное. Мать, бросившая дитя, достойна презрения, порицания и наказания. Создатель, оставивший на произвол судьбы своё творение, не имеет права жить! А переваливать ответственность на свои творения за ошибки в проведении экспериментов, по крайней мере, не этично...

   – Лично я, давным-давно наплевал на эту галиматью, – легкомысленно заявил робот. – И тебе советую. Много думать вредно. Можно зачахнуть во цвете лет, мумифицироваться! Во! Глянь, философ! Наша рыбёшка, пока мы чесали языки, соизволила изжариться. Если промедлим хоть мгновение она совершенно обуглится. Предлагаю приступить к трапезе...

   После сытного обеда Руководитель выбрался из Могильника, залез на крыло истребителя, улегся на тёплую броню и принялся сосредоточенно ковырять в зубах сухой щепкой.

   – Всё же до чего не рационально устроен мир, – бубнил где-то в недрах развалин робот. – Если посчитать, сколько мы переводим продуктов за свою жизнь – оторопь берёт! А ради чего? От их неумеренного потребления только растёт живот и увеличивается калоотделение. Причём в геометрической прогрессии...

   В проломе материализовался Первый Помощник с руками измазанными сажей по локоть. Он двумя пальцами держал на отлёте хорошо прожаренный кусок брюшины, с которого капал жир, и, наклоняя голову на бок, осторожно откусывал от него маленькие кусочки в желании продлить удовольствие...

   – Я вижу, ничего не мешает тебе всякий раз напихиваться до умопомрачения. Ты самый прожорливый робот из всех, кого я знал.

   Али оставил замечание товарища без внимания, поднял руку с рыбой над головой, облокотился спиной на крыло и стал, искусно перебирая ягодицами, зализать на истребитель, пару раз соскальзывал, наконец, зацарапался, угнездился рядом с Гризом, подвесил кусок почти над самым носом, страшно скосил на него глаза и хищно облизнулся.

   – На тебя противно смотреть, – не выдержал Вилли.– Нельзя же так опускаться в желании набить брюхо. Похоже, тебя месяц не кормили. Башебузк!

   – Мне кажется, кургала поставил не на ту лошадь. Тебя явно зациклило, – сообщил робот, старательно обсасывая грязные пальцы. – Хорошо ты не стареешь, а то бы давно превратился в брюзгу, надоедалу и свёл с ума всех Советников и Ирму в придачу. Пойми, дружище! Руководителю твоего масштаба не следует вникать в мелочи и переживать по пустякам. Предоставь это специалистам. Стой на вершине утёса и зри вдаль, а детали предоставь нам – маленьким, незаметным труженикам, и мы будем неустанно лепить из твоих гениальных мыслей счастливое сегодня. Ты лучше послушай вот что! – резко сменил тему Али. Он перестал сопеть, чмокать, цвыкать зубом и криво ухмыляться. – Мать-природа измыслила для нас, грешных, определённый порядок развития и жесткие рамки выживания. Вожаком стада, прайда, стаи становится самый сильный и опытный зверь, дабы передать свои мощные гены последующим поколениям. Однако присутствие разума изменило ситуацию в корне. Вот тебе и готовое противоречие между мышцей и мозгами. А ты выдумываешь черт те что и постоянно на-падаешь на таких беззащитных и уязвимых Создателей!

   – Здесь задействована целая куча факторов. О некоторых из них мы, в силу своей убогости, просто не подозреваем. И если в ближайшем...– Вилли повернул голову и поперхнулся. Али уже сидел. Из его рта торчал изрядный кусок рыбы. Он тужился то ли проглотить, то ли выплюнуть его. Глаза вылезли из орбит. Руководитель размахнулся, чтобы ударить товарища по спине, но робот принялся делать странные телодвижения, и кивать, и тыкать подбородком за спину друга. Гриз досадливо поморщился, подозревая очередной подвох, обернулся, и, как впоследствии любил говаривать Али, получилась немая сцена, к нам едет ревизор! В десяти метрах от истребителя стояли три райбера! По всей видимости, они перепугались ещё больше, чем неразлучная парочка. Ступор длился целую вечность. Наконец робот сделал сверхусилие, заглотал, как уж яйцо, кусок теши и вытащил из кабины винтовку. В кустах послышалось шуршание и треск сухих веток. Люди и райберы одновременно повернулись. Из непроходимых зарослей шиповника вывалился люрминс и вздыбился перед пришельцами.

   – Наши гости не вооружены, – сплюнул Али. – Они прекрасно осведомлены о возможностях биомассы, поэтому бежать не собираются.

   – Как мы ухитрились их проморгать? – удивился Вилли.– Откуда, после стольких лет, взялись райберы? Надо же, до чего бесшумно передвигаются...

   – Не стоит преувеличивать возможности трёхглазых, – хмыкнул Первый Помощник. – Мы до того увлеклись рыбой, что к нам легко мог подкрасться восточный экспресс...

   Медленно текли секунды. Пришельцы сообразили – их никто убивать не собирается. Напряжение стало спадать.

   – Мы так долго будем сидеть? – прошипел Лабер.– Стрельни для острастки.

   – Они настроены миролюбиво. Да и палить по безоружным не поднимается рука, – спокойно ответил робот. – Я попробую с ними поговорить. А ты сиди спокойно и не дрожжи коленкой! – Али спрыгнул с крыла и подошёл к люрминсу. Тот немедленно принял обычную форму, но с места не сдвинулся.

   – Я ничего не понимаю, – коротко бросил через плечо самый ближний к Али райбер.– Откуда у аборигенов наша машина? Мы не могли ошибиться. Они находятся на примитивной стадии развития. Что здесь происходит на самом деле!?

   – А то самое, прогрессивный ты мой! – сказал робот, вызывающе поиг-рывая винтовкой. – И если кто-нибудь из вас хоть раз посмеет назвать меня примитивным – пристрелю на месте и рука не дрогнет! Усвоили?..

   Райберы вздрогнули, словно от сильного испуга и недоумённо уставились на Али. Никто из них не мог даже представить себе, что некто невзрачный, чумазый, с мордой измазанной чем-то блестящим и липким, непременно находившийся на самой низшей ступени эволюции, был способен говорить на их языке.

   – Долго мне ещё ждать? – соблаговолил рассердиться робот. – У нас начинает иссякать терпение. Надеюсь, вы в курсе, каков мой друг в гневе? – Первый Помощник нежно похлопал люрминса по блестящему боку.

   – Тащи их сюда, – подал голос Лабер. Он успокоился, взял себя в руки, сходил к жаровне, принёс остатки рыбы и живописно расположился на обломке балки. – Пусть посидят, придут в себя, а там, глядишь, разговор заладится...

   – Тогда, с твоего разрешения, я им культурную программу организую, – огрызнулся робот, а потом бросил через плечо райберам.– Пошли, в ногах правды нет...

   Наконец-то они встретились лицом к лицу – непримиримые враги, потерявшие почти всё. Последние отпрыски могучей цивилизации, способной одним махом стереть с лица Земли население и их жертвы, выжившие благодаря невероятному стечению обстоятельств. Со стороны они походили на закадычных друзей, встретившихся после долгой разлуки. Тихо потрескивал костёр. Али под шумок пододвинул к себе карпа и слопал, никому не дал и кусочка. Вилли рассеяно щипал виноград. Райберы расслабились, взъерошенными воробьями восседая на краю плиты...

   – Вас удивило, почему я говорю на вашем языке, и всё такое?.. Сразу хочу внести ясность и развеять иллюзии. Я биоробот, изготовленный вашими родственниками – эктами,– вещал Али. – А мой друг – единственный, кто выжил после обработки этой несчастной планеты. Ну а вас, каким ветром занесло в наши края? Решили вступить во владения собственностью? Спешу огорчить – плацкарт занят всерьёз и надолго! А теперь расскажите о себе, для составления общей картины, так сказать!

   – Наша команда обслуживала комплекс по добыче и переработке полезных ископаемых, – глухо начал говорить левый райбер. – Нам нравилось жить на планете, хоть она и не отличалась особым гостеприимством. Поэтому мы с особым энтузиазмом восприняли новость о переселении на молодую, прекрасную, здоровую планету. К сожалению, а может к счастью, мы замешкались с демонтажем оборудования. Старая аппаратура и древние механизмы спеклись воедино за долгие годы, и требовалось много времени на их разборку, очистку и упаковку. Мы не роптали. Впереди нас ждала сказка, о которой команда тайно мечтала. Неожиданно связь с поселением оборвалась. Ни один канал не функционировал. Вначале мы не придали этому большого значения. Переезд – процедура сложная. В процессе сборов всякое случается. Однако время шло, а связь не восстанавли-валась. Тогда мы попробовали переговорить с двенадцатью добывающими и перерабатывающими комплексами, подобными нашему. Маяки, оставленные там, любезно сообщили: все экипажи, вместе с оборудованием, убыли в основное поселение. Команда начала волноваться. После недолгих споров, мы решили выяснить причины молчания руководства. Снарядили штурмовик. Он вернулся через месяц и принёс страшную весть. Мы бросили всё, спешно погрузили в рудовоз продовольствие, дыхательные смеси, затолкали в трюм штурмовик и стартовали...

   То, что мы увидели дома повергло в ужас. Развороченные жилые блоки, выгоревшие оранжереи, взорванная станция-накопитель... И нигде ни одной живой души. Через некоторое время мы обнаружили чужой корабль, таранивший медицинский корпус. Мы техники, и кое-что смыслим в звездолётах. В постройке вражеского носителя явно использовались наши технологии и проектно-сметная документация, но материалы разительно не походили на те, что мы использовали в строительстве звездолётов. Вне всяких сомнений бойня была делом рук Третьей Силы! Но каким неведомым способом она смогла добраться до нас и где раздобыла боевые корабли – оставалась неразрешимой загадкой? Я в своё время несколько раз ездил с друзьями на игровой полигон и находился в курсе возможностей наших подопытных. Только горюй не горюй, а что-то делать надо было. Выйти из рудовоза и осмотреть жилые блоки мы не могли. Перерабатывающие комплексы не комплектовались скафандрами. Их с успехом заменяли вездеходы и роботы различных назначений. Спецоборудование на борту рудовоза отсутствовало. Таким образом, в нашем распоряжении оказался аварийный запас продовольствия длительного хранения, предназна-ченный для звездолётов дальнего следования и ограниченное количество дыхательных смесей.

   После двух месяцев совместных усилий нам удалось соорудить в одном из помещений рудовоза анабиозную камеру, пилоты рассчитали курс до вашей планеты и мы стартовали. А что ещё оставалось делать? Вся инфраструктура оказалась уничтоженной нападающими: заводы, хранилища, восстановители, медицинские учреждения, научные институты, лаборатории и ещё многое... Дома нас ждала смерть, а на орбите Земли могли находиться наши...

   Увы, ожидания не оправдались. Мы попали в ловушку. Возвращение назад не имело смысла, да и энергии уже не было. Пополнить её запас не представлялось возможным. Конечно, имело смысл пошарить среди об-ломков, только к нашему допотопному двигателю требовалась специальная установка подзарядки, а её возле планеты не могло находиться даже теоретически...

   Мы запустили два зонда, провели анализ атмосферы, водной среды, растительности, животного мира. Аппаратура бесстрастно показала – условия для нас неприемлемы. Все усилия оказались напрасными. Экипажу оставалось только принять страшный приговор. Затем, раз уж мы здесь оказались, решили более подробно осмотреть планету. Зонды на шестом облёте обнаружили примитивную разумную жизнь и нашу разрушенную базу. Решили сделать вылазку. Благо скафандры не требовались. Среди развалин могли сохраниться продукты и ещё что-нибудь. Быстро снарядили штурмовик, совершили посадку и в результате осмотра, вместо ожидаемых ресурсов, нашли вас. Вот в основном и всё...

   – Скажи, друг мой, вы были в курсе, что ради переселения на Земле уничтожили цивилизацию?

   – Об этом прямо не говорилось, – замялся райбер. – Мы предполагали нечто подобное, но вслух выражать сомнения не решались. Да и какой в том был толк. От нас ничего не зависело!

   – Мы все так говорим, когда хотим оправдать своё безразличие к чужим судьбам, – ухмыльнулся Али. – Я, дескать, маленький и от меня ничего не зависит, а по сему – гори всё синим пламенем! Удобная позиция...

   – Может ты и прав. Однако никому уже не изменить то, что произош-ло...

   – Сколько вы способны протянуть без посторонней помощи?

   – Порядка шестидесяти суток. Но разве это имеет какое-нибудь значе-ние? Нам не дано дышать вашим воздухом, есть вашу пищу. Да и какой смысл помогать нам – вашим злейшим врагам?

   – Насчёт смыслов позволь решать нам, – строго произнёс робот. – Вы имели удовольствие убедиться – в жизни всякое случается...

   – Тогда нам ничего не остаётся делать, как вверить вам свои жизни, – несколько торжественно произнёс райбер.– Мы в вашей власти!

   – На сегодня разговоров хватит, – объявил Али. – О времени и месте следующей встречи мы сообщим заблаговременно. Удачи вам!..

   Райберы разом поднялись с плиты и медленно удалились. Люрминс скользнул за ними. Через несколько минут с другой стороны Могильника бесшумно поднялся штурмовик и ушёл с резким набором высоты.

   – Ты обратил внимание? – оскалил зубы робот. – У них нет бомбозахватов и орудий. Мы с ними справимся в два счёта. В любом случае желательно наведаться на орбиту. О противнике необходимо знать всё!

   – Хочу напомнить особо забывчивым, – сообщил Лабер,– у нас в Могильнике спрятан солидный арсенал. Если райберы до него доберутся, – а всё идёт к тому, – тогда у них появится оружие на любой вкус. А у нас кроме полудохлого штурмовика, хилого истребителя и люрминса недомерка ни хрена нет! Из нас сделают отбивную всего за десять минут. Мы слепы, глухи, немощны!..

   – Значит, настала пора навестить непрошеных гостей, а ты бери истребитель и возвращайся домой. Люрминса оставим здесь, пусть сторожит. Если потребуется, он взорвёт склад.

   – Поосторожней там, – у Вилли сердце сжалось от недобрых предчувствий. – Береги себя...

   – Давай поцелуемся на всякий случай, – подозрительно всхлипнул робот. – Припади же к моим алым устам, – Али сделал губы трубочкой и привстал на цыпочки.

   – Горбатого могила исправит, – сплюнул Лабер и полез в истребитель.

   Почему у нас такая подлючная судьба, раздражёно думал Гриз, рассеянно посматривая на пульт управления. Только-только настроилась мирная жизнь, и на тебе! Словно обухом по голове! Какой-то изверг начинает ворошить муравейник, вводит в игру новые персонажи, и вновь страсти накаляются до предела. Вилли едва не заплакал от досады и унижения. Ему не хотелось жить. Тревога, которую он, казалось, убил, изничтожил, законопатил к чёрту на рога, разодрал на мелкие кусочки и пустил по ветру, вновь подняла голову. Она по-хозяйски расправила плечи, язвительно усмехаясь, осмотрела некогда оставленные позиции, властным твёрдым шагом вернулась на место и принялась за своё подлое дело. С другой стороны нельзя было сказать, будто пришествие райберов привело Лабера в неописуемую ярость и зоологическое неистовство. Скорее всего, это был крайне неприятный сюрприз, досадное происшествие, напоминание о большой трагедии – но не более того! Пятидесяти лет оказалось достаточно, чтобы боль затихла, сердце успокоилось. Не даром народная мудрость гласит – время лечит всё! Сегодня катаклизмы прошлого воспринимались со смутным любопытством и, скорее всего, походили на где-то прочитанное или кем-то рассказанное за хмельным кубком, чем на минувшую реальность. Да, горечь осталась. Она всплывала из глубин памяти запахом полыни, сквозила в улыбке, чувствовалась в движениях. В такие моменты даже ярость у Вилли становилась мягкой и хорошо переносимой.

   Руководитель посадил истребитель во дворе Дома Правительства, поднялся на второй этаж, зашёл в зал заседаний и с размаха уселся в первое попавшееся кресло. У него слегка кружилась голова. Интуиция подсказывала – с райберами больших проблем не будет. Судьба загнала их в тупик, и у них не оставалось иной возможности выжить, как примчаться к Земле. Сейчас незваные гости напоминали Гризу маленькую, противную занозу, коварно впившуюся меж пальцев. Она зудела, кусала, вызывала неприятные ощущения при каждом движении. А удалить её не представлялось возможным, потому, что ни пинцет, ни иголка, ни царапанье ногтем не помогали.

   За последние годы количество городов увеличилось на две штуки. Их в сжатые сроки построили всем миром. Последний бунт прокатился по земле тридцать два года назад. Вспыхнул он из-за пустяка. Кто-то кого-то в пьяной драке пырнул ножом, и пошло-поехало! Параллельно нашлись люди, попытавшиеся использовать смуту для достижения вершин власти. Когда пожар потушили, Советники подсчитали убытки и приняли меры, чтобы все участники кровавой потехи получили по заслугам. С тех пор крупные конфликты более не возникали. Лабер, как и все его сподвижники, радовался спокойной жизни. Она пришла не просто так. Она стала своеобразной наградой за тяжкие труды, бессонные ночи, терпение и желание построить процветающее общество. Однако не всё шло по намеченному плану. Молодёжь пошаливала, старикам иногда ударял бес в ребро, но это никогда не достигало масштабов стихийного бедствия. И вдруг – на тебе! Жили не тужили! Райберы! Явились – не запылились!

   В зал степенно вошёл Такаранга – располневший, седой, важный. Он посмотрел на Руководителя тёмными, проницательными глазами, в которых поблёскивала весёлая искорка, и с достоинством поздоровался. После небольшой паузы глава Правительства поинтересовался:

   – Почему в гордом одиночестве? Отчего такой потерянный? Что стряслось? Уж не угодил ли ты в лапы к Махаке?

   Вилли вкратце обрисовал ситуацию. Такаранга посерьёзнел, сел рядом с Руководителем и спросил:

   – Как ты оцениваешь ситуацию? Насколько пришествие этих самых райберов опасно для людей?

   – Излишне паниковать не стоит, но я бы предпочёл, чтобы они никогда не появлялись около Земли.

   – Что ты собираешься предпринять?

   – Первый Помощник сейчас находится на орбите, где выясняет, чем конкретно располагает потенциальный неприятель, и в какой мере его стоит бояться. К нам пришли всего лишь техники, а не профессиональные воины, однако стоит подстраховаться. От отчаянья они могут пойти на крайние меры...

   – Имеет ли смысл оповестить население? На всякий случай...

   – Может возникнуть паника. Она нам совершенно ни к чему. Лучше подождём Али. А вот, кстати, и он! Легок на помине...

   Робот бесцеремонно вломился в зал, уселся на пристенную скамейку и принялся демонстративно рыться в карманах, умно морщить лоб и без-звучно шевелить губами. Такаранга давным-давно изучил повадки Первого Помощника, улыбнулся и, подражая Каульвюру, пробасил:

   – Посмотри, Руководитель, на нашего товарища. На первый взгляд – солидный государственный муж в драных штанах, а присмотришься попристальней – ну чистый гамадрил!

   – До чего низко пали отдельные, наделённые не малой властью, лично-сти, – огорчился робот. – Много лет назад лично я учил нынешнего главу Правительства читать, писать, делать первые робкие шаги на политической арене, и в результате меня – взрастителя, опекуна, наставника, учителя обозвали при большом стечении Руководителя бесхвостым пожирателем бананов! И не стыдно? А ещё взрослые люди...

   – Выговорился? – поинтересовался Лабер.

   – Ну-у...– протянул Али.

   – Тогда ближе к делу...

   – Райберы не посмели нас обмануть, – заявил Первый Помощник. – К нам заявились работяги с большими мозолистыми руками и неистребимым желанием копать день-деньской полезные ископаемые. Они притащились на ветхом, ни на что не годном, рудовозе в количестве семидесяти восьми штук. Даже штурмовик у них не всамделишный, а так – с боку припёку. У райберов на два корабля нет ни одного ствола, зато есть в изобилии кухонные ножи, три вилки, у одной из которых не хватает двух зубьев, и две скалки, причём у одной отбита ручка.

   – Получается, честные нам попались, сукины дети! Понимания и жало-сти взалкали...

   – Жить захочешь – ещё не таким сделаешься...

   – Али, как ты думаешь, с пришельцами имеет смысл продолжать диалог? – осторожно спросил Такаранга.