Текст книги "Вторая Попытка. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Александр Кыштымов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 53 страниц)

   Дракон, продолжая насыщаться, два раза стегнул по полу хвостом. Так он абсолютно бесстрашно демонстрировал полное презрение угрозам, но настороженное и напряжённое ухо повернулось в сторону хозяина. На всякий случай. Кот не терял бдительности из-за возможных репрессий, хотя его ни разу не наказывали. Вилли некоторое время рассеяно смотрел на нахала, затем занялся завтраком.

   Убрав грязную посуду, он пошёл одеваться, затем взял со стола вчерашнюю газету и рассеяно полистал. Реклама предлагала универсальный убиватель жучков древоточцев. Кинозвёзды разводились и шумно делили имущество. Тайвань готовился к объединению с Китаем. В Детройте маньяк задушил трёх девочек. Школьники устроили бойню в своём классе. Транспортный корабль русских таранил станцию " Мир ". НЛО совсем обнаглели, как мелкие воришки тащили всё, что плохо лежит. В районе пирамид Гизы нашли монолитный блок. Он был сделан из неизвестного материала, а рядом с ним обнаружили свиток с непонятным пророчеством. Ведутся интенсивные исследования. Тут же на сцене появился известный экстрессенс, он же по совместительству провидец и с хода заявил, будто намедни с ним связался вселенский разум и пояснил, что в контейнере содержатся важнейшие сведения и предназначены они персонально землянам. Добрые эфироразумцы решили бескорыстно облагодетельствовать человечество, и что код замка контейнера придётся разгадывать триста лет! Гриз скептически хмыкнул. Газетчики явно перестарались и с радостью договорились до неизвестных материалов и добродетельных дядьках из космоса. Так, ниже приводился полный текст пергамента. Странно, почему удалось так быстро расшифровать неизвестные письмена? Интересно "... и падут люди и государства, и опустеют острова, страны, континенты..." Вилли с досадой швырнул газету на столик. Ни разу, ни в какие времена, ни один древний прорицатель не обещал человечеству ничего хорошего. Всех их без исключения преследовала какая-то маниакальная тяга к предсказанию гибели мира. Гриз попробовал представить себе облик первобытного пророка. Конечно же, то был полусумасшедший старец, обожравшийся сушёных мухоморов и с пеной у рта призывающий смерть на головы потомков. Хотя нет! Мухоморы употребляли шаманы севера, некоторые индейские племена и те, кто хотел угробить тёщу, а здесь всё же Египет, крокодилы, пирамиды, ибисы и всё такое, да и с грибами напряженка. Скорее всего, он пользовался сушёным и тщательно измельчённым верблюжьим навозом, смоченным для эффективности мочой пожилого ишака. После подобной гадости ещё не такое взбредёт в голову. Вилли живо, словно наяву, представил, как жрец после возлияния колдовской жидкости, взгромоздившись на сфинкса или ещё куда, ревел, словно полоумный верблюд, а фараон, подперев ладошкой щёку, с удовольствием слушал...

   Да ну их к лешему, обозлился Лабер, у него нет других дел, как читать всякие глупости. Пора выходить. Гриз запер двери, спустился к дороге и с удовольствием посмотрел по сторонам. В Мальсдее все улицы засаживали исключительно липой. Лично Вилли она нравилась безумно, пчёлам, между прочим, тоже...

   Городок просыпался. Мимо промчался фургон старикана Колмана – вёз продукты в супермаркет. На боку машины блестела свежая надпись – "Только у Фреда Колмана самые высококачественные и экологически чистые продукты". Ниже глянцевых букв сияла необыкновенным счастьем поросячья морда, издали похожая на грязно-розовую кляксу. За это фургоны Фреда получили прозвище "кляксовоз ".

   Соседка пошла за клубникой. Она держала парализованного племянника на тибетской диете и искренне надеялась на улучшение здоровья бедного мальчика.

   С горы спускался бензовоз. Высоко в небе самолёт чертил абсолютно ровную, белую линию. Из-за коттеджа Ганимеда выполз автобус Службы и, отвратительно чадя надорванным двигателем, стал взбираться к дому Гриза. Мир мгновенно посерел. Птицы разом умолкли и умчались на край света. Липы поникли. Лабер на ходу запрыгнул в открытую дверь и в тот же миг дьявольский аппарат задёргался, выпустил целое облако сизого дыма, злобно зафыркал и взял курс на базу.

   В автобусе помимо водителя сидели трое. Дейв Липчински трудился главным авиадиспетчером. Расхлябанный, смазливый малый. Работал хорошо, но был суетливым, косноязычным, падким до женского пола. Ко всему прочему прослыл отъявленным лгуном – выдавал себя за родственника Бернгарда Гржимека. Ганимед – грек, горячий, темпераментный, гордый. Скалолаз, подводник, парашютист, подрывник и восхитительный кулинар. Абсолютно бескорыстная личность, чем откровенно пользовались отдельные не сознательные личности. Его любили все. Рони Поплмайзер – огромный, рыхлый, косолапый, испробовавший на себе все мыслимые и немыслимые диеты и средства для похудания. В результате испортил поджелудочную и добавил к уже имеющимся килограммам ещё с десяток. Гриз сел на своё место.

   – Когда нам заменят автобус? – спросил он вместо приветствия.

   – Гони десятку, – обрадовался Ганимед и принялся толкать толстяка в бок.

   – А вы всё развлекаетесь, никак не наспоритесь. Устроили тотализатор, – недовольно скривился Вилли.

   – Последний рейс! – крикнул не знакомый прыщеватый парень, согнувшийся над баранкой. – Завтра получим новый.

   – Давно пора, – буркнул Лабер.

   – С выходом, – похлопал его по плечу Рони рукой, в которой держал надкушенный бутерброд. – Как там Россия?

   – Много рыбы привёз? – поинтересовался Ганимед. – Давай вечерком ко мне. Такое сделаю – пальчики оближешь...

   – Он не сможет. Его кот не отпустит. А в Россию он не за рыбой ездит, – пояснил не состоявшийся родственник Гржимека. – Мы все знаем. Точильный камень...

   Липчински понимающе ухмыльнулся, в нарушение инструкции закурил и стал демонстративно смотреть в окно. Он терпеть не мог Лабера.

   – Заткнись, – хрюкнул Рони с полным ртом. – Гриз, если привёз рыбки, поделись. Представляешь: маслице, малосольная лососина, а сверху, сверху,...– толстяк не нашёл, что придумать, зажмурился, тяжело вздохнул и откусил от бутерброда.

   – Да что вы раскудахтались, в самом деле? – выпустил клуб дыма авиадиспетчер. – В любом магазине этой самой рыбы хоть жопой ешь! Рассюсюкались – даже смотреть противно!

   – Всё правильно, – согласился Рони, – только у Гриза особый посол. Аборигенный называется. Такого нигде не найти. А у рыбы, выросшей на воле, присутствует ни с чем не сравнимый вкус и аромат, а также полностью отсутствуют антибиотики и паразиты. И именно ты, Вилли, обязан помнить о страждущих друзьях. Не дай нам захлебнуться слюной!

   – Поделюсь, поделюсь, не переживай,– успокоил Вилли Поплмайзера.

   – А мне, а мне... – заёрзал на месте Ганимед.

   – И тебе перепадёт. Не как в прошлый раз, но всё же рыба будет.

   – Почему так? Таможня не пропустила?

   – Дело не в этом. Вот, пощупай... – Лабер наклонил голову, подставляя затылок для осмотра. Ганимед осторожно прикоснулся тонкими сильными пальцами.

   – Хорош шишак! – восхитился грек.

   – Это уже жалкие остатки, – пояснил Вилли. – Раньше он был размером с Эверест.

   – На тебя напали? – спросил Рони. – Рыбоотнимающая мафия?

   Лабер вкратце рассказал.

   – Ну и ну, – пропыхтел толстяк. – Сейчас-то как?

   – Придётся посетить белого рыцаря, а там посмотрим...

   Автобус остановился. Приехали...

   Вилли отправился к начальству доложить о выходе и провериться в медицинском отсеке. Рони потопал в гараж, он работал автомехаником. Ганимед с диспетчером удалился в башню. Следящая аппаратура барахлила последние два дня. Грек согласился посмотреть, в чём дело. Сослуживцы не сомневались – не существовало проблем технического плана, в которых Ганимед не смог бы разобраться.

   Перед входом в административное здание пилот остановился. База располагалась на старом аэродроме, где некогда дислоцировалась бригада быстрого реагирования. Казармы демонтировали, оставив несколько подсобных строений, полосу препятствий разровняли бульдозерами, плац превратили в стоянку спецтехники, колючую проволоку с периметра сняли и база сразу приняла вид загородного аэроклуба. Скучное, пыльное место. За время отпуска ничего не изменилось, хотя нет... Лабер рассмотрел за башней на запасной взлетно-посадочной полосе новенькие вездеходы, два автокрана и пожарную машину. Их там поставили, в нарушение всех правил и предписаний, по распоряжению чиновников из главного офиса. Такое случалось и раньше, так что на отклонения от устава все смотрели сквозь пальцы.

   Гриз вошёл в здание. Внутри шла напряжённая работа. В компьютерном зале мигали экраны, бесшумно сновали операторы, тихо щёлкали клавиатуры. В соседнем помещении трещали телетайпы, из факсов вылезали длинные ленты бумаги. Девочки не успевали. Вилли не стал им мешать, только помахал рукой. У телефонистов стоял ровный гул приглушённых голосов. В комнате напротив, сидела аналитическая группа. Она отбирала всю информацию, что поступала на базу. Самое важное отправляли в головное учреждение, а из второстепенных формировали банк данных.

   Лабер улыбнулся секретарю и прошёл в кабинет начальника.

   – Здравствуйте, Вилли, – встал ему навстречу шеф. – Как отдохнули? Что-то вы осунулись, постарели. Вижу по настроению – готовы приступить к работе. Сегодня основная часть личного состава занимается ликвидацией последствий торнадо, но ребята скоро заканчивают и на днях вернутся. Пока помогите Поплмайзеру. У него не получается с ремонтом. Если потребуется – подключите Ганимеда.

   Гриз с удовольствием пожал потянутую руку. Шеф был одного роста с Вилли, только более сутулый, сухой, с длинным костистым лицом, одетый в неизменный серый костюм, голубую рубашку и вишнёвый галстук. Он всю жизнь проработал в Службе и являлся одним из лучших спасателей, но после несчастного случая в горах оставил оперативную деятельность и пошёл по административной линии. Два года назад занял кресло руководителя регионального отделения.

   – Спасибо, шеф, всё в порядке, – ответил Гриз. – Небольшое приключе-ние на рыбалке. Лёгкая травма. Сейчас покажусь доктору Перкинсу, потом найду Рони и вплотную займусь ремонтом.

   – Хорошо, – поморщился шеф. Искалеченная рука ныла перед переменой погоды. – Не особо затягивайте с осмотром.

   Вилли отправился в медицинский отсек...

   Старый, тощий, закованный в белые доспехи, доктор Перкинс перебирал картотеку. Он принципиально не признавал компьютеров и всегда работал по старинке, но никто не осмеливался шутить по поводу небольшой странности доктора, потому, что года за два до появления Лабера в Службе сумасшедший хакер проник в базу данных медицинского отсека и ради шутки поменял местами истории болезни у нескольких пациентов, в результате чего два человека погибли. С тех пор белый рыцарь охладел к оргтехнике. Все отчёты по работе он составлял на бумаге, хоть подобное уже не практиковалось, и, не смотря на довольно резкие замечания руководства, не собирался менять стиль работы. Увольнять доктора не решались, он всё же был высококлассным специалистом.

   – Кто там ещё? – недовольно кашлянул белый рыцарь, отрываясь от любимого дела. – Что, Гриз, уральский комарик в попку укусил?

   – Несчастный случай на рыбалке, – отрапортовал Вилли, вытянувшись в струнку. – Поскользнулся, упал, потерял сознание, получил страшную травму, позвоночник сломан в девяти местах, через пару минут умру, сэр!

   Старик улыбнулся краешком рта. Он любил оперативников.

   – Я думаю – ничего страшного не произошло. Гематома – максимум, на что можно рассчитывать в твоём случае. Давай проведём небольшой осмотр. Раздевайся!

   – Но я ударился головой!..

   Доктор невозмутимо молчал. Пришлось подчиниться.

   – Иди сюда, ковбой...

   Доктор Перкинс схватил Гриза холодным, как у смерти, пальцами и повернул спиной к свету.

   – Так, хорошо, понятно, – ворковал белый рыцарь, ощупывая спину Вилли. Прикосновение пальцев было неприятно.

   – Сэр, я ударился головой, – ещё раз напомнил пилот, но его слова остались без ответа, ибо доктор Перкинс уже стоял возле стола и копался в картотеке. Вот он достал нужную папку, полистал, нашёл нужное место, подошёл к Гризу и снова принялся рассматривать спину.

   – Что случилось? – забеспокоился лётчик.

   Вместо ответа белый рыцарь подтолкнул его к зеркалу.

   – Откуда это у тебя? – спросил он.

   Лабер хотел сострить, но передумал и посмотрел через плечё. В зеркале он увидел отражение могучей и необъятной спины. Там, куда показывал доктор, имели место три шрама, каждый размером с жёлудь. Они располагались правильным треугольником несколько правей позвоночника на пояснице. От вершины треугольника шла борозда глубиной в палец и шириной в дюйм через всю спину, оканчиваясь возле левой лопатки.

   – Что это ещё за наскальная живопись? Раньше тут ничего не было, – сообщил белый рыцарь, скользя ладонью по шрамам. – Я точно помню!

   – Чего не было? – удивился Гриз.

   – Дичь какая-то! Рафинированный нонсенс! – воскликнул доктор Пер-кинс. – Ты понимаешь? Нет, ты ничего не понимаешь!.. И я тоже...

   Он схватил папку и ещё раз тщательно просмотрел несколько страниц. После этого подошёл к столу и включил селекторную связь. А пациент вертелся перед зеркалом, заглядывая то с одного бока, то с другого.

   – Шеф, я попрошу вас зайти ко мне, – надтреснутым голосом говорил доктор Перкинс. – Да, обязательно сейчас...по делу Лабера...нет...я сам ещё ни в чём не разобрался... вам желательно взглянуть лично...хорошо... жду...

   – Док, что вы так переполошились? – удивился Гриз. – Мне кажется...

   – Подожди, сынок, не торопись, я...

   Белый рыцарь не успел договорить. В отсек вошёл шеф.

   – Что у вас стряслось, Перкинс? Вы же знаете, я жду звонка из Портленда, – недовольно сказал он с порога.

   – Подойдите сюда, – позвал доктор. – Смотрите...

   Он с удивительным проворством подскочил к Вилли и повернул спиной к руководству.

   – Впечатляюще... У мужчин такое иногда случается. Насколько мне известно, наш доблестный пилот принимал участие в нескольких военных конфликтах, два раза был сбит, лежал в госпитале. Вы ничего нового не открыли.

   – Вы бы были полностью правы, если бы не одно маленькое но. Сейчас вы всё поймёте, – доктор Перкинс схватил папку и, тыча в неё извилистым пальцем, объявил. – У меня в руках медицинская карта Лабера. Официальный документ. Вот результаты комплексных осмотров за несколько лет. Он пилот, а к их брату у нас повышенные требования. Малыш должен быть в форме. Ровно три месяца назад, причём день в день, шрамы отсутствовали. Гриз у нас ровный и красивый мальчик. Был... Лично я ничего не понимаю. По всем признакам этим художествам на спине не менее двух лет. У меня всё зафиксировано. Понимаете – всё! А тут, мы имеем удовольствие видеть то, чего видеть не можем!

   Шеф в задумчивости смотрел то на одного, то на другого.

   – Раздевайся, – неожиданно приказал белый рыцарь. – Полностью. Мы не девки, не откусим...

   Лабер нехотя подчинился.

   Доктор бессильно опустился на стул и в недоумении развёл руками. Левое бедро Вилли украшал ещё один безобразный шрам, а на правой ноге не хватало среднего пальца.

   – Идиотизм! – в полной растерянности замахал очками белый рыцарь. – Этого тоже не было!

   – А вы что скажете? – спросил у лётчика шеф.

   – Ничего не понимаю. Чувствую себя прекрасно. Ничего не беспокоит, разве что желвак на голове и отсутствие прибавки к жалованию. Доктор говорит два года. Ничего не могу сказать. Всё так неожиданно. Надо сообразить. – Вилли искренне удивлялся происходящему. Первый раз в жизни он не знал, как поступить.

   – До выяснения всех обстоятельств данного дела я отстраняю пилота Вилли Лабера от работы. А вы Вилли, после осмотра, потрудитесь доковылять до моего кабинета, – шеф покинул отсек.

   Белый рыцарь уже взял себя в руки и принялся действовать методично и хладнокровно. Он тщательно измерил все шрамы, описал, занёс в медицинскую карту, достал из сейфа видеокамеру и минут двадцать кружил около Вилли, словно акула возле раненого кита, затем извлёк кассету, опечатал и тоже убрал. Следующим этапом следовал рентген. Доктор Перкинс сделал ворох снимков и, наконец, отпустил растерянного пилота.

   Когда Гриз зашёл к шефу, тот разговаривал по телефону, но, увидев Лабера, сразу положил трубку. Предложил сесть. Вилли настороженно опустился на стул.

   – Я звонил в ФБР. Так надо. Пойми меня правильно. Слишком непонятно всё получается. Слишком... Ты в отпуск в Россию ездишь?

   – Вы на что намекаете?– вспыхнул Лабер.

   – Я ни на что не намекаю, но пока тебе лучше никуда из города не отлучаться. Пойми, это в твоих интересах. Завтра сюда приедут три человека и поговорят с тобой. Если потребуется, ты уедешь с ними.

   – Шеф, мне понятно ваше беспокойство, но моя жизнь прошла в Мальсдее. Меня здесь знает каждая собака.

   – Успокойся и рассуди здраво. Уехал один человек, а приехал другой: повзрослевший, в шрамах один страшней другого, – шеф помолчал, затем добавил. – Спешка здесь ни к чему. Сейчас автобус пойдёт в город. Поезжай. Посиди дома. Успокойся. Может, что и вспомнишь. И не спорь. Иди...

   Гриз молча вышел. Возражать и сопротивляться не имело смысла. Автобус стоял под парами. Вилли свистнул и махнул рукой. Дверь со скрипом открылась, и он вошёл внутрь.

   Дома Гриз первым делом запер дверь, выключил телефон и налил пива. Дракон на полусогнутых проскользнул и исчез. Странно, подумал Вилли, кот себя так раньше не вёл. Он начал сторониться хозяина после отпуска. Опять отпуск! Гриз выпил, налил ещё и начал медленно раздеваться. Аккуратно сложил одежду, поднялся на второй этаж, где стояло большое зеркало, встал к нему вплотную и долго, тщательно изучал лицо. Такое знакомое с детства и дорогое бесконечно. Его лицо! Невероятно близкое и родное. Ничего интересного или необычного он не увидел, поэтому без лишних проволочек приступил к дальнейшим исследованиям. Рубленый шрам на бедре, словно ударили саблей, и этот ужас через всю спину. И никаких воспоминаний. Ни – ка – ких! Не мог же он, в самом деле, родиться с ними. Кретинизм какой-то... Вилли не привык к неопределённости с детства. Вся его жизнь была расписана по секундам, и в ней не имелось места неясностям, тайнам и прочим глупостям.

   Гриз поставил ногу на тумбочку, пошевелил пальцами. Явно пришло время сделать переучёт. Он потрогал маленькую культю и опять никаких воспоминаний. Вот мизинец на левой руке Вилли помнил, где потерял. Он глубоко вздохнул, повернулся спиной, взглянул через плечо, ещё раз вздохнул и спустился вниз. Пиво степлилось. Гриз выплеснул его в мойку, достал из холодильника новую бутылку и стал пить прямо из горлышка, затем оделся, включил телефон и отправился на кухню перекусить. Дракон уже пасся возле миски. Он хрустел кормом, и вновь напряжённое ухо следило за хозяином. Киса, нежно подумал Гриз, киса моя хорошая, но киса бдительности не теряла. Она изогнулась коромыслом, зашипела и, сделав гигантский прыжок, исчезла в комнате. Киса! Тоже мне... В душе шевельнулась тревога. Любимый кот шарахается, будто от прокажённого, шеф смотрит, словно он шпион, доктор испугался. Боже, что происходит? Сейчас кожа лопнет и выскочит чёрт с рогами. Бред! На всякий случай, больше из баловства, пилот пощипал себя за руку. Кожа вроде не отслаивалась.

   Гриз поел и вернулся в комнату, лёг на диван. Надо попытаться всё вспомнить, подумал он, надо! Паника вещь хорошая, но не стоит ей пока поддаваться.

   Итак – злополучный отпуск!

   Лабер получил в Службе деньги и нанёс визит в рыболовный магазин. Там он долго ковырялся в мушках, крючках, блёснах, лесках, перебрал кучу удилищ и нахлыстовых шнуров, долго спорил с Вуди Горбеком о достоинствах углепластиковых материалов перед борными и стекловолокнистыми. Через два часа, нагруженный целым ворохом снастей, Вилли торжественно отбыл домой. На следующий день Гриз добрался до Российского посольства, где оформил визу, приобрёл в агентстве авиабилет, собрал вещи и поздно вечером улетел в Екатеринбург. Спасибо отцу. Дома у Лаберов говорили на трёх языках. Два дня в неделю на русском, два на немецком и три на английском. Рудольф шутил – у них три государственный языка: немецкий – потому, что он немец, русский – потому, что его любимая жена русская, английский – потому, что это язык страны в которой они живут. Так что трудностей с общением не возникало.

   В столице Урала его встретили родственники по материнской линии, которым Лабер сообщил о приезде заранее. В маленькую квартирку в центре города набилась масса родни, и начались бесконечные расспросы, обязательные пельмени, ледяная водка и разговоры, разговоры, разговоры. И так несколько дней к ряду. За это время перемывали кости политикам с обеих сторон, разбирали до мелочей все конфликты и происшествия. Действия правительств подверглись жесточайшей критике. В конце каждого вечера не обходилось без хватаний за грудки и попыток решить некоторые спорные и особо острые вопросы силовыми методами. Правда, до кровопролития не доходило. Затем Вилли на маленьком самолёте из Арамильского аэ-ропорта вылетел в Ивдель. Оттуда добирался вертолётом, и в самом конце шёл пешком почти пять километров до реки.

   Лабер всегда останавливался в одном и том же месте. Его он выбрал по трем причинам: удалённости от населённых пунктов, полным отсутствием туристов, обилием рыбы. На берегу стремительного потока возвышался титанический валун, а рядом с ним небольшая скала. Они составляли уютный закуток, надёжно укрывая его с двух сторон. Гриз разобрал рюкзак, разложил вещи по местам. Он колдовал, совершал ритуал, священнодействовал. За десять лет ни разу не был нарушен порядок расположения предметов на стоянке. В самом конце Вилли извлёк из бокового кармана коротенький полог с вшитыми по углам кольцами и прикрепил к специальным штырям, вбитым в скалу и валун. Рыболов с гордостью осмотрел лагерь, полной грудью вдохнул ароматный, чистый, хмельной воздух и счастливо засмеялся. Ему нравилась подобная жизнь. Она позволяла почувствовать себя, пусть не на долго, свободным и независимым от сумасшедшего мира, в котором шли бесконечные войны, поднимал голову терроризм, царствовали боль и предательство.

   А теперь можно заняться делом. Гриз отстегнул от каркаса рюкзака тубус с удилищами, достал из верхнего кармана жилета коробку с приманками и снастями. После недолгого раздумья остановился на нахлысте. Спиннинг подождёт, спиннинг будет завтра, а сегодня... Он быстро собрал удилище, поставил катушку, зарядил её шнуром, привязал сухую мушку, надел жилет, вытряхнул из пакета вейдерсы, бейсболку, поляризационные очки и телескопический дюралюминиевый забродный шест. Вроде всё. Нет, не всё! Нашёл в сумке коробку и открыл... Гриз поморщился. Ах ты, русская водка, что же ты натворила? Он забыл взять кошки. Берег зарос мхом, камни – тиной, ходить по ним без специальных приспособлений – пытка! Что ж, придётся терпеть и проявлять крайнюю осторожность.

   Рыболов забрался на валун и обозрел окрестности. Река в этом месте, после нескольких спокойных, маленьких плёсов и мелких перекатов сжи-малась берегами и обрушивалась вниз, образуя каскад водопадов, вливаясь в конце в большой глубины яму – цели экспедиции Вилли. А вокруг простиралась лесотундра. Корявые берёзки и лиственницы торчали во все стороны, навевая невесёлые мысли о бренности всего земного.

   Вилли спрыгнул на землю, расчехлил топорик и отправился на заготовку дров. В этом году на них был неурожай, поэтому пришлось потратить много времени и усилий, чтобы набрать необходимое количество сушняка на первые два дня. Вот теперь можно было приступить к главному – тому, ради чего затевались все эти поездки. В мрачных глубинах омута обитали могучие таймени. Именно за ними приезжал сюда Лабер за многие тысячи миль. Игра стоила свеч. Нигде не видел он подобной рыбы. Самый большой экземпляр стоил рыбаку сорока минут изнурительной борьбы, оторванного мизинца и перелома левого локтевого сустава. Зверь потянул на 67 кг. Рыбу Вилли отпустил, рука не поднялась на доблестного бойца. Пять лет минуло с того дня. Что было, то было. А сегодня нахлыст. Индикатор, лакмусовая бумажка. Так гурман вдыхает запах и аромат изысканного блюда, пробует закуски, с каждой минутой разжигая в себе всё более и более страстное желание отведать вожделённый деликатес, так и Лабер не торопился с налёта поймать тайменя. Пусть пока будет мелочь. Он соскучился по настоящей ухе.

   Рыболов спустился к яме, привязал мушку из меха барсука, надел очки и сделал первый заброс поперёк течения в то место, где поток врывался в яму. Вилли хорошо видел, как из голубой глубины появилась рыба. По всей видимости ленок. Без долгих раздумий он ринулся вперёд, последовала сильная потяжка, Гриз подсёк, с непривычки слишком сильно, последовал мощный рывок, и леска обвисла. Рыба осталась в реке, а человек на берегу с пустыми руками.

   Гриз поднялся с дивана, сходил на кухню, достал из холодильника бутылку пива и вернулся на место. До этого момента в воспоминаниях ничего интересного не наблюдалось. Всё было кристально чисто, даже зацепиться не за что. Вилли с неудовольствием поморщился. Пока он не нашёл ни малейшей лазейки куда могли спрятаться воспоминания о происшедшем, той отдушины, которая могла привести к нужному ответу на проклятый вопрос о происхождении шрамов. Значит, будем двигаться вперёд.

   У реки Лабер провёл ровно неделю, и всего за сутки до оговорённого срока прибытия вертолёта случилось несчастье. Большое несчастье...

   За семь дней рыболов поймал всего четырёх приличных тайменей и два десятка упитанных ленков, хариусы в счёт не шли. Времени, чтобы добыть рекордную рыбину, оставалось очень мало. Тогда Гриз пустил в ход главный козырь – поставил на спиннинг секретное оружие – блесну из серебряной ложки. Она не знала поражений. Таймени буквально сходили с ума при виде полудрагоценного изделия. Вилли не хотел пользоваться слабостью противника и прибегал к помощи заманчивой обманки только в исключительных случаях. На втором забросе последовала мощная хватка. Царь – таймень не выдержал и в неимоверном броске схватил железку. Тут же последовал грубый и резкий рывок. Лабер подсёк, но он забыл кошки! Нога сорвалась с камня, Вилли потерял равновесие и упал, хлёстко ударившись затылком о гладыш. Из глаз брызнул фонтан искр, и всё провалилось в пустоту.

   Кровь бросилась в виски. Гриз снова встал с дивана, достал из бара бутылку водки. Желвак на затылке пульсировал. Вилли налил половину стакана, выпил и лёг.

   В чувство его привёл холод. Рыбак открыл глаза. По небу бежали редкие облака, где-то коротко и зло крякала утка. Лабер не ощущал ног. Они онемели от ледяной воды. Гриз выбросил руки назад и попробовал подтянуться. Мир завертелся перед глазами. Нет, так дело не пойдёт. Вилли напрягся и перевернулся на живот. В голове перекатился, ударив в лобную часть, утыканный иголками свинцовый шар. Тяжёлая и тупая боль билась в мозгу, выдавливала слёзы, перехватывала дыхание. Гриз ощерился, вцепился в скользкие камни скрюченными пальцами и подтянулся, затем снова и снова. Так он с огромным трудом выбрался из воды. Теперь желательно было добраться до лагеря, тогда всё будет в порядке. Там есть смена белья, спирт, горячий кофе живительный костёр. Вилли приподнялся на левом локте и огляделся. Река невозмутимо продолжала бег, как и тысячи лет назад. Удилище и очки исчезли. Он попробовал встать. Ватные, чужие ноги ломались во всех направлениях, не считаясь с интересами хозяина. На глаза попался забродный шест. Вилли дотянулся до него, вставил в щель между камнями, некоторое время, проклиная всё на свете, пытался его согнуть, наконец, справился со строптивым приспособлением и снова попытался встать. Дело пошло на лад. Рыболов кое-как доковылял до лагеря и принялся лихорадочно раздеваться. Вода затекла в порванные вейдерсы, одежда разбухла, и он здорово помучился, прежде чем содрал с себя проклятые резиновые оковы. Зато потом дело пошло быстрей. Лабер стянул ледяное бельё, достал спирт и принялся растирать посиневшие ноги, не забыв хлебнуть для прогрева.

   Стоп! Гриз напрягся и попробовал вспомнить – был ли шрам на ноге или нет. Помучившись около пяти минут, так и оставшись в неведении, он снова окунулся в воспоминания.

   Через час всё было закончено. Было ещё выпито спирту, одета сухая одежда, горел костёр. Рыбак задремал, но тут же встряхнулся. Он не знал, сколько времени пробыл без сознания. Часы разбились при падении. Если сон возьмёт верх, то можно проспать вертолёт, а это чревато самыми неприятными последствиями. Конечно, его будут искать, но время окажется упущенным, срок действия визы истечёт, и его непременно расстреляют на месте, а может четвертуют, или гильотинируют... Короче – ничего хорошего.

   Гриз начал собираться, превозмогая боль в голове. Она перекатывалась под черепом при малейшем движении. Рыбак заталкивал в рюкзак всё подряд, затем умял вещи коленом, а сверху уложил засоленную рыбу. С большим трудом продел руки в лямки и встал, скрипнув от натуги зубами.

   Земля колыхалась под ногами. Вилли шёл словно робот, не обращая внимания на окружающее, и лишь одна мысль не давала покоя всю дорогу, умножая и без того чудовищную головную боль. Я обязан дойти, обязан!

   Лабер едва успел к вертолёту, и всё закрутилось в обратном порядке. В Ивделе Лаберу оказали первую медицинскую помощь и отправили в Екатеринбург, где ждали неизменные пельмени и водка и, наконец, после недельной пельменно водочной терапии, вернулся в родной дом, где на пороге с букетом цветов ждал хозяина зараза Дракон. Придраться, в сущности, не к чему. Правда, несколько беспокоило падение с потерей сознания, но вокруг, на много километров, никого, кто бы мог нанести подобные увечья и заживить их, не было. Головоломка ещё та!

   Гриз выпил водки, пожевал консервированных сосисок, но и это радикальное средство не помогло. Результат оставался равным нулю. Да что такое происходит!? Вилли разозлился. Пусть во всём разбираются специалисты, им за это деньги платят, а с него хватит! Лабер помылся и лёг спать. Разбудил Дракон. Коварное животное укусило хозяина за ногу. Он придавил хвост.

   Гриз проснулся, убрал постель, кровать, привёл себя в порядок и занялся уборкой. В двери позвонили. Кот помчался встречать гостей. На пороге стояла целая делегация. Она состояла из: белого рыцаря, шефа, миловидной дамы лет тридцати – шестидесяти и двух типов: одного пожилого, другого молодого. Оба типа имели стандартные лица, костюмы, улыбки. Особенно Гризу понравились улыбки. Глаза типов уже зло прищурились, руки приготовились хватать, мышцы напряглись, видимо чисто рефлекторно, а ниже колючих глаз и выше готового ко всему подбородка сияли белоснежные зубы и губы, растянутые до ушей. Маски злых добряков. Чтобы не рассмеяться Вилли притворно закашлялся и пригласил всех в дом. Гости вежливо извинились за вторжение. Шеф всех представил. Старшего типа звали Уилиам Давид – он командовал бандой. Младший тип носил гордое имя Кен Стентон и являлся ярко выраженным боевиком с отчётливо поставленным хватательным рефлексом. Дама – Ева Стодняк оказалась секретарём регистратором. Оба типа носили одинаковые костюмы с отливом, серые рубашки, плоские галстуки и тупоносые ботинки. Дама являлась приятным исключением. Бежевая блузка выгодно подчёркивала высокую грудь, узкая синяя юбка плотно облегала красивую фигуру. Шеф и доктор были в своих обычных нарядах.