Текст книги "Ратибор. Окталогия (СИ)"

Автор книги: Александр Фомичев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 121 страниц) [доступный отрывок для чтения: 43 страниц]

Глава 6
«Я вам не помощница!»

– Ну, какие мысли, Емеля? – Ратибор задумчиво отхлебнул кваску и громко рыгнул на полтаверны. – Много чего нового услышали, но вот что реально полезного?

– Узнали, что это Кулбах отравить дядю хотел! – выпалил Емельян с явным облегчением, вгрызаясь в румяный окорок поросёнка. – И ента – самое важное из того, что нам поведал Лучезар! Прям камень с души…

– Чего, всё‑таки на кого из нас думал? – Ратибор сумрачно взглянул на княжьего племяша.

– В душе я не верил, Ратик, но факты – вещь упрямая! А они указывали на кого‑то из вас… Да и сейчас продолжают это делать!

– Объяснись, вислоухий!

– Кумекаю, что ничего особо не поменялось, Ратиборушка, уж извини. Да, имя заказчика узнали, но кто же исполнитель? Как мы помним, только вы трое были оба раза у князя с визитом в те дни…

– Ну почему же? Это мог быть и ты, мокрица белобрысая.

– Ч‑т‑о⁈ – Емельян аж поперхнулся, поражённо уставившись на своего рыжего приятеля.

– А почему нет? – Ратибор лениво пожал плечами, после чего, с хитринкой прищурившись, взглянул прямо в ошарашенные очи молодого писаря. – Ты тоже находился в то время оба раза во дворце, ибо живёшь там на постоянке, разве не так?

– Так‑то оно так, Ратиборчик, да ты, кажись, запамятовал, что я сам чуть ноги не протянул от того супчика с грибочками, чтоб они неладны были!..

– Да нет, Емеля, не забыл я этого. Но может, ента для отвода глаз, а? Спектакль такой, чтобы отвести от себя подозрения? На тебя‑то уж теперь никто не подумает, да? А у самого в кармашке склянка с противоядием имелась…

– Ну знаешь, Ратик!.. – от возмущения у Емельяна на пару секунд спёрло дыхание. – И зачем же мне это надо было, уж позволь в таком случае полюбопытствовать⁈ Я у дяди за пазухой как за каменной стеной!..

– А нам зачем?

– Ратиборушка, ну говорили же на эту тему в Караиме! Семья, дети, это хорошие рычаги давления, коих у меня, между прочим, нет! Да и в конце концов, тот же сундук со златом может кого угодно рассудка лишить да временное помутнение вызвать…

– Ну, раз кого угодно, тогда и тебе, Емеля, могли насыпать горку‑другую золотишка, а? Да и потом, у тебя ещё один интересец присутствует, шкурный, так сказать! Ты ведь племяш княжий, соответственно, пусть и дальний, но наследник всего, что он имеет!..

– У дяди есть жена с детишками, Ратик!

– Кого и когда это останавливало, Емеля? Сегодня была семья, а завтра её уже нет! Люди страшные вещи порой творят, когда за власть борются…

– Ну знаешь что!.. – Емельян от праведного негодования аж вскочил на ноги. – Как ты только подумать мог, что я на такое способен, а⁈ Да я бы никогда, никогда!.. Даже в мыслях!.. Это же мерзость несусветная!..

– Назад сел! – стальные нотки прозвучали в голосе Ратибора. Под его тяжёлым взглядом насупившийся Емельян нехотя опустился обратно на скамью.

– Что, не нравится, да, когда друзья о тебе бог весть чего несут? Может, теперь поймёшь, что и нам – приятного мало выслушивать твои подозрения? – Ратибор хмуро взглянул на сидящего молча, нахохлившегося Емельяна. – Ладно, хорош дуться! Это я так, для примера ляпнул. На самом деле, конечно, я тебя не подозреваю…

– И на том благодарю, – невесело крякнул Емельян. – В следующий раз будь добр, Ратиборчик, ляпай свои примеры где‑нибудь в другом месте! Желательно в укромном, то есть не на людях, а то аппетит чего‑то пропадает!..

– Ничего, переживёшь, чай, не красна девица!

Повисла минутная пауза, в ходе которой друзья неторопливо трапезничали.

– Если бы Лучезар не признался, мы бы, поди, к разгадке даже не приблизились и имя заказчика так никогда и не узнали, – прервал затянувшуюся тишину Емельян. – Правда, насчёт «приблизились к разгадке», это, конечно, громко сказано, ведь имя исполнителя нам по‑прежнему неизвестно… Тебя, кстати, не удивило, как брат Кулбаха нам охотно всё рассказал?

– Нет. Ибо когда тебе пальцы ломать начинают, Емеля, там уже не до утайки… Лучезар просто не дурак оказался: сразу въехал, что всё равно поведает нам усё, что знает. Просто это будет до переломанных костей или после, вот и вся разница! Ну а сломанный мизинчик наглядно убедил его, что я отнюдь не шуткую.

– Понятно… Чего думаешь, кстати, делать дальше с нашей высочайшей особой? Родной брат Кулбаха как‑никак…

– Вариантов всего два: либо башку ему отвернуть, либо отпустить. Сердце просит о первом, а разум склоняется ко второму. Он может быть нам очень полезным. Очень! У них есть крыса в нашем доме, а у нас – будет в ихнем!

– Полагаешь, Ратик, он будет на нас работать?

– Мы не оставим ему выбора. Под угрозой того, что Кулбах может узнать, что он нам выложил сегодня, не сомневайся – Лучезар будет как шёлковый!

– Тогда, конечно, надо прислушаться к голосу рассудка и оставить его в живых…

– Ну, коль согласен, тогда нам с тобой, Емеля, надо как раз этот щекотливый моментик утрясти до конца, – промолвил Ратибор, прямо взглянув в глаза княжьему племяннику. – А именно: никому нельзя рассказывать о том, что Лучезар теперь – наш человек в Варграде! Никому, даже князю и Мирке с Яромиром! Чем меньше народу знает, тем лучше. Ну а если всё же прочухают как‑то варги, значит, кто‑то из нас двоих и есть предатель. И тогда второй будет знать точно, кто! Согласен?

– Согласен… – Емельян нехотя кивнул. – Это разумно… Договорились! Только мы вдвоём будем ведать, остальным же – ни‑ни! Но вообще, мне кажется, вас подставили… Причём очень умело, продуманно и красиво!.. Это же надо было так подгадать оба денька, чтобы на вас тень бросить! Явно ведь, не дело случая!..

– Да неужели!.. Всё‑таки тебя озарило, баламошник!.. Я сегодня не говорил ещё, Емеля, как ты меня радуешь в последнее время? Когда трезвый, совсем ведь другой человек! Благодарю, кстати, что прикрыл мне спину. Я видел краем глаза, что этот волчище подкрадывается сзади, и собирался уже развернуться да стругануть его на опилки, но тогда бы мы ничего не узнали… Так что твой стульчик прилетел ему по скворечнику как нельзя вовремя… Молодец! – Ратибор в порыве чувств от души хлопнул Емельяна по плечу, отчего тот мигом свалился с лавки.

– Рад стараться… – буркнул кисло Емельян, медленно поднимаясь и потирая ушибленное предплечье. – Прав Мирослав был, тысячу раз прав, когда верещал, что ты когда‑нибудь покалечишь своими дружескими плюхами кого‑нибудь из нас!..

– Ну извиняй, – смущённо пробормотал Ратибор. – Не со зла…

– Что здесь произошло⁈ Я же всего ничего отсутствовал… – в дверях трактира стоял растерянный Варнул. Из‑за его спины вышла высокая женщина средних лет с русыми волосами и пронзительными зелёными глазами. Несмотря на то что стояла только середина весны и было ещё довольно холодно, одета она оказалась очень легко; в простой полотняный сарафанчик, расписанный непонятными рунами. Это была та самая ворожея, ради которой, собственно, и затевалась данная поездка. Медленно обведя взглядом заведение, целительница ехидно уставилась на Емельяна с Ратибором, задержав на последнем свой внимательный взор.

– Знакомая картина, – вместо приветствия проскрипела Благана язвительно. – Не знаешь, косолапый, почему как ты тут гостишь проездом, так горы трупов сразу образовываются?

– Да совпадение… – проворчал Ратибор неуверенно.

– Или закономерность! – ведунья прошла в зал и села за столик к двоим путникам.

В это же время в таверну, наконец, заявились десятка с полтора местных жителей и принялись под чутким руководством Мефодия выволакивать наружу окровавленные тела варградцев.

– Э‑э‑э, здорово, – крякнул смущённо Емельян Благане. В предыдущий свой визит ему не довелось пообщаться с местной знахаркой, ибо был он порядком в алкогольном угаре и видел её лишь мельком. Помнил только, что, по словам приятелей, она хотела превратить его в порося за хмельные загулы.

– Здоровее видали! – едко хмыкнула Благана ему в ответ. – А чего это ты трезвый в этот раз? Звёзды на небосклоне не так в ряд выстроились?

– Вроде того!.. Копчиком ко мне развернулись… Но вообще, не хочу просто оборачиваться в кабанчика, в которого ты меня превратить обещала в прошлое наше посещение сего расчудесного заведения! Мне с пятачком да хвостиком не вариант к Жиле моей соваться, ибо батенька её меня тут же на вертел насадит! А мне, знаешь ли, как‑то не хочется, чтобы мою тушку коптили в «Четырёх копытах»…

– Насочиняли твои друзья, а ты и ухи развесил, лопушок светлокудрый!..

– Рад тебя видеть, старая… – проворчал Ратибор, на мгновение оторвавшись от трапезы.

– Это я‑то старая⁈ – ведунья возмущённо уставилась на рыжебородого богатыря.

– Ну не я же…

– И как ты это определил, если не тайна, конечно? Я что, плохо выгляжу? – Благана надула обиженно губки и совсем не походила сейчас на умудрённую годами да житейским опытом матёрую ворожею, к которой пришли за помощью два товарища. Всё‑таки в первую очередь она была женщиной.

– Молодец, Ратик, отлично начал… – еле слышно прошептал рыжеволосому воину сидящий рядом с ним Емельян. – На нужник только не посылай её, слёзно тебя прошу!..

– Отвали, хрюша! – досадливо буркнул громче, чем надо, Ратибор, поняв, что действительно немного опростоволосился. – Ещё будут тут всякие козюльки ёрничать под боком!..

– Хрюша⁈ Это ты мне сейчас⁈ – зелёные зрачки Благаны сначала удивлённо расширились, а после недобро сузились. – Как скажешь. Тогда я пошла?..

– Да у тебя талант, Ратиборушка, – язвительно кашлянул Емельян. – Умеешь ты с колдуньями разговаривать, это сразу видно…

– Постой, постой, уважаемая!.. Не тебе я, а этому белобрысому обормоту! – Ратибор, испепелив гневным взором ехидно улыбающегося княжьего племяша, слегка привстал, схватив при этом собравшуюся было уходить Благану за руку. – А насчёт старой не дуйся ты! Просто уж больно у тебя очи мудрые для тех сорока с небольшим лет, на которые ты выглядишь…

– Понятно теперь, что меня выдало… Глаза никак не скроешь, – печально произнесла Благана, после чего, поморщившись, резко бросила: – Клешню убери! Синяки же будут, топтыгин!

Ратибор мигом отдёрнул свою лапу. Целительница не спеша закатала рукав сарафана; на её предплечье, за которое схватился доблестный витязь, отчётливо проступили следы его пальцев.

– Ох, как же это я так, а… – смутился молодой громила.

– М‑дя‑я‑я… Гляжу, ты сегодня в ударе!.. – договорить Емельян не смог, ибо Ратибор могучим щелбаном сбил его на пол.

– Тебе никто не баял, что мощь твоя возросла? – Благана задумчиво потёрла свою руку.

– Мы ему об этом постоянно талдычим… – проворчал из‑под стола Емельян и, кое‑как поднявшись, отодвинулся от Ратибора подальше, сев на скамейку таким образом, чтобы рыжий великан не мог до него дотянуться. – Если так и далее пойдёт, он нас поломает вообще!.. Пытались выведать, чего он жрёт такого, да не колется!.. – на лбу непутёвого писаря в месте щелчка уже пошла добрая синева.

– Удивительно, но факт… – ворожея в задумчивости смотрела на Ратибора. – С момента нашей последней встречи ты стал пусть чуточку, но мощнее! Дело в том, что твоя сила, оказывается, не до конца сформировалась и всё ещё продолжает расти… Медленно, но верно! Надо бы поднять древние предания… Никогда не встречала никого, тебе подобного! Просто поразительно!..

– Разве такое возможно? – рыжебородый богатырь озадаченно уставился на ведунью.

– Да, как мы видим на твоём примере. Но объяснить я это не могу. Дар у тебя! Очень необычный… Как мне кажется, годам к тридцати – тридцати пяти уже полностью сформируется могучесть твоя. В расцвете сил будешь…

– Это чего, мы тогда из‑под лавок вылезать умаемся, что ль? – тоскливо пискнул Емельян.

– Скорее уж, из лечебниц, – слабо улыбнулась знахарка.

– Ну спасибо, обнадёжила!.. Хоть на кладбище сразу выносить нас не будут, уже хорошо…

– Не спасибкай, Емеля!

– Да нет, Ратик, как раз в этом случае не благодарить надо, а именно к богам о спасении взывать!

– Зачем я вам понадобилась? – тем временем мудрые, отдающие изумрудным цветом очи колдуньи вперились в голубые глаза сидящего напротив могучего русича.

– Помощь нам нужна…

– Это я уже поняла. Какая помощь? Учтите, в вашу свару с волками я не полезу, даже не проси! Людские дрязги меня не касаются. В общем, не помощница я вам! Да и не дело это, когда русичи между собой грызутся…

– Согласен, да только не мы это начали!

– Ой ли⁈

– Ай ли! – передразнил ворожею мрачно Ратибор. – Ты вот к чему сейчас ойкаешь, а⁈ Мы что, должны были пройти мимо Ждана Зайца и его шайки, сделав вид, что слепые да глухие? Будто в упор не замечаем, что они творят? Как простой люд обижают⁈ Да не бывать этому! Не бы‑вать, слышишь⁈ – по слогам пробасил рыжий исполин. – Пока есть у меня силушка, буду давить таких поганцев заплесневелых, аки гадов навозных!..

– А кто дал тебе право судить? – Благана, прищурившись, внимательно разглядывала начавшего закипать широкоплечего бойца.

– Совесть моя!

– Как ты думаешь, – пожевав губами, прошамкала на это Благана, – что самое ценное есть в жизни у человека?

– Эм, семья, дети?.. – Емельян влез в разговор и вопросительно уставился на мудрую ведунью.

– А если нет у человека семьи?

– Как это нет? – княжий племяш удивлённо заморгал.

– Тебе чего, пустозвон недалёкий, объяснить, как в наше непростое время, когда Русь‑матушка окружена со всех сторон ворогами клыкастыми, только и мечтающими отщипнуть себе жирный кусок пирога от наших территорий, можно потерять всё и всех в одно мгновение? – неодобрительно прошелестела Благана.

– Пожалуй, не надо, – виновато просопел Емельян и, немного подумав, добавил: – Тогда если пораскинуть мозгами, то самое ценное у человека, это, конечно, время!

– Как можно раскинуть тем, что уже давно пропито?

– Очень смешно, Ратиборчик!

– Нет, – проворчала между тем целительница, – и не время! Хотя многие, очень многие люди заблуждаются, думая, что это так и именно время не имеет цены. Нет, оно, несомненно, дорого, но всё же есть кое‑что и поценнее, и это…

– Душа.

– Именно! Ты не перестаёшь меня поражать, воин! – Благана удивлённо уставилась на Ратибора. – Самое ценное, что есть у каждого разумного человека, – это, конечно, его душа! Которая, если кто не в курсе, бессмертна! Соответственно, само время, по сути, для неё не так уж и важно. А вот что важно, так ента то, как, с какой пользой для души ты это времечко провёл в своей жизни телесной! Ведь за всё ответ придётся держать перед богами! Если смертный всю жизнь сознательную пил, кутил да куролесил, – с этими словами Благана с укоризной посмотрела на смутившегося Емельяна, – то значит, бездарно он житьё‑бытьё своё прожил! Ну а ежели, того хуже, людей почём зря губил, так спросят с него Сварог с Перуном и Велесом по всей строгости, не сомневайтесь! Все пред ними стоять будем, рано или поздно! И тогда сильно пожалеем, как жили, да сделанного не воротишь, как ни старайся! Ты вот, рыжий, вины не ощущал за собой никогда? Ну, за смертоубийство? Совесть, говоришь, даёт право тебе судить, кому жить, а кому нет? И что, ни разу не ёкало сердечко у тебя, когда убивал кого?

– По людям – нет, ибо все они были мерзавцами и негодяями, сполна заслужившими свою участь!

– По людям? Что за уточнение такое? – хмыкнула удивлённо Благана. – А по кому же ёкало тогда? Неужель по лягушонку, на которого ты в детстве как‑то присел ненароком?

– Да было недавно дело, в Забытых пустошах. Но к этому мы ещё подойдём, может быть… Или почти к этому. А пока, возвращаясь к нашей печальке… Мельванес, слышала такое имя?

– Доводилось… – Благана так поморщилась, как будто ей сзади на пятку наступили. – Дальше что?

– Он с волками заодно.

– Сочувствую, но помочь не могу. Это всё?

– Почему не можешь? Добролюб сказал, что если не ты, так никто тогда с ним не сладит!..

– Этот старый козлик всё так же при дворце Святослава ошивается? – желчно фыркнула целительница.

– Ну да… Вы знакомы, как я слышал? – Ратибор с любопытством покосился на Благану.

– Знакомы… Что ещё ты слыхивал?

– Что у тебя скверный характер…

– Пускай на свой посмотрит, дуралей узколобый!.. Сам вечно брюзжит, по поводу и без… Ещё что лопотал про меня этот губошлёп вредный?

– Что ворожбу свою ты отлично знаешь…

– Да неужели! – Благана саркастически улыбнулась. – Признал, что ль, что от его официальной медицины толку – чуть, если дело серьёзное? Лучше поздно, чем никогда!

– Ты прости, уважаемая, занят был, – вернувшийся тем временем в таверну Мефодий, руководивший перетаскиванием волчьих тушек на местное кладбище, увидев, что Благана сидит одна, без всего, тут же поставил перед ней большую кружку с чистой родниковой водицей. – Перекусить, как обычно, ничего не желаешь?

– Нет, – Благана не спеша сделала пару глотков из принесённой посудины. – Я сыта. А набивать пузень себе почём зря – занятие мало того что бессмысленное, так ещё и очень к тому же вредное.

– Ну а мы всё же дообедаем, если ты не против…

Ратибор с Емельяном, прервавшие было свою трапезу после прихода ворожеи, по новой налегли на кабанчика, запивая всё это дело квасом.

– Вот чего вы творите, охламоны? – Благана неодобрительно переводила взгляд с одного приятеля на другого. – Зачем вы пьёте во время еды?

– Эм… А что в этом такого? – Емельян удивлённо захлопал глазами.

– Да то, что вы себе, своему организму вред тем самым наносите колоссальный, разбавляя питьём свои соки желудочные, что пищу переваривать должны! Нельзя хлебать ничего ни во время трапезы, ни после пару часов минимум, а также минут за десять до неё, уразумели, отроки пустоголовые⁈ Что за тёмный люд нынче пошёл… Совсем не соображают, что творят! По законам природы жить надо, бестолочи, а не по тем, что вы, людишки глупые, себе там напридумывали, полагая, что шибко умом блещете! Это я вам как целительница говорю, так что слушайте да на ус наматывайте, коли сами не разумеете!

– Так мы себя вроде неплохо чувствуем, стар… достопочтенная! – поправился быстро Ратибор.

– Да старая я, старая, чего скрывать! – всплеснула порывисто руками Благана. – Потому и дожила до своих годков глубоких, что не мешала пищу – с напитками разными…

– Ой ли? Только ли поэтому?..

– В том числе и поэтому, как там тебя?.. Емельян? Да, Емельян…

– И чего, к ворожбе никакой не прибегала? – княжий племянник удивлённо уставился на целительницу.

– Нет! Только к силам природным, юнец неразумный, только к ним…

– Честно говоря, до глубокой старости я не хотел бы дожить, – буркнул, слегка поморщившись, Ратибор. – Ещё не хватало в постели немощным помереть! Но на заметку взял себе твои нравоучения… С Мельванесом что? Ты же понимаешь, если бы только одни волки напротив маячили с варягами, не стали бы мы к тебе обращаться! Но с тёмным магом нам, похоже, своими силами не сладить… Можешь помочь?

– Не могу!..

– Не можешь или не хочешь?

– Ты не представляешь, о чём просишь меня, воин, – Благана тяжело вздохнула и задумчиво прикусила губу. – Прав твой Емеля, жива я до сих пор не только из‑за того, что по законам природы‑матушки существую… До сих пор топчу я землицу эту в том числе и потому, что старалась не переходить дорогу Мельванесу, понимаешь?

– Боишься его?

– Очень! И вам советую этого негодяя как минимум опасаться, лободырые тугодумы!

– Понятно… – Ратибор с Емельяном разочарованно переглянулись.

– И всё‑таки чисто теоретически, – Емельян, вдруг хитро улыбнувшись в свою жиденькую бородёнку, взглянул на знахарку, – неужели совсем без шансов слила бы ему всухую при очной встрече?

– Ну почему же без шансов? Пободалась бы, это уж точно! – зелёные глаза Благаны упрямо сверкнули. – Да и не факт, что слила бы!.. Но это ничего не изменит, ибо нет у вас и быть не может платы достойной за такой риск, а деньги – это…

– Тлен, – закончил за неё Ратибор. – Помним, помним… Но почему ты так уверена, что нечего нам предложить тебе взамен?

Ворожея внимательно уставилась в невозмутимое лицо Ратибора, при этом чуть поведя носом воздух, как бы принюхиваясь:

– Что у тебя, громила раскудрявый, в котомке заплечной, я никак не пойму… А ну, доставай давай!..

Рыжебородый богатырь, едва заметно хмыкнув, неторопливо выудил из дорожного мешка туго замотанный свёрток длиной почти с добрый мужской локоть и, аккуратно распеленав, расстелил его содержимое перед ведуньей.

– Этого не может быть! – глаза у Благаны стали, как два блюдца. – Откуда они у вас⁈ – перед поражённой до глубины души целительницей на грубом куске полотняной ткани лежало с десяток клыков и когтей йотунов – снежных великанов, с которыми дружина Святослава схлестнулась совсем недавно в Забытых пустошах. Ценные трофеи, по праву победителей, витязи не поленились забрать, нутром чуя, что они им ещё ох как пригодятся.

– Да снегирь в клювике принёс, – широко улыбнулся Ратибор. – Получишь ещё столько же после того, как избавишь нас от тёмного чародея.

– Вы должны поведать мне об этом вашем приключении… И немедля!

– Всенепременнейше, уважаемая! Сразу после того, как услышим от тебя «да».

– Есть небольшая поправочка в условия нашего с вами, так скажем, сотрудничества…

– Слушаем тебя внимательнейше, о великая повелительница болот да чащоб здешних!..

– Ещё столько же вы мне насыплете сразу после того, как в Мирград прибудем, – Благана прямо, не мигая, уставилась на Ратибора. – А после завершения дела отдадите все оставшиеся когти с клыками, что у вас имеются. Все – до единого! Это обязательное условие!

– Хм… Готов тебе пообещать только те трофеи, что мы с Миркой и Яромиром добыли. А вот за остальные ручаться не буду. Мало ли кто где из воинов по кармашкам распихал‑то, по сусекам?.. Могу только попробовать достать, клич там пустить, но без гарантии, сама понимаешь…

– Понимаю. Меня это устраивает! Только учти вот чего, когда эти сокровища собирать будешь: они мне нужны не для того, чтобы на шею вешать да любоваться ожерельками из них при свете луны! Против Мельванеса они понадобятся, понимаешь⁈ Зелье из них сварганить можно, мощи – невероятной!

– Я тебя услышал, почтеннейшая! Сделаем всё, что в наших силах.

– Хорошо. И ещё, мне понадобится полный доступ в библиотеку Мирграда, к её архивам. Свитки надобно древние просмотреть… Вы даже себе не представляете, насколько ценнейшие знания у вас там пылятся по казематам!..

– Не вижу проблем, старая, организуем! Мы договорились? – Ратибор выжидательно таращился на ворожею.

– Договорились, молодой! Только тогда нам лучше не затягивать с возвращением в Мирград! Сейчас, – Благана не спеша, бережно убрала ценный свёрток в один из двух здоровенных боковых карманов, что был у неё в сарафане, – я к себе пойду. Надо кое‑что приготовить да собрать, ну а завтра спозаранку уже выходить нужно! Медлить нельзя! То, что я замыслила, времени требует!

– А что ты замыслила, высокочтимая? – не удержался полюбопытствовать Емельян.

– Пиши лучше летопись свою, не отвлекайся и не лезь туда, где ничего не соображаешь, белобрысик, – едко крякнула Благана, после чего взглянула на Ратибора: – Встречаемся утром, как петухи закукарекают, у входа в «Дальнюю дорогу» или тут же, идёт?

– Идёт! Тогда до завтра! – Ратибор хлопнул по столу, чуть не развалив его при этом, и поднялся. – А сейчас потопаю я, хозяина на бадью с водицей напрягу малёха. Нужно ополоснуться, кровушку после драки с себя смыть… А то подсохла уже. Приятного мало, скажу я вам… – с этими словами Ратибор пошёл разыскивать Мефодия, который был очень занят тем, что подсчитывал, сколько же можно выручить за принадлежавших ранее варградцам пару десятков добрых рысаков, что свалились ему в собственность, как снег на голову.

– Тебе не привыкать, косолапый, – буркнул тем временем Емельян и прокричал вслед направлявшейся к выходу из таверны Благане: – А как же история о нашем приключении в Забытых пустошах? Кто‑то хотел вроде послушать…

– Завтра в пути языком потреплешь вдоволь, не волнуйся… – торопливо проворчала в ответ ворожея и спешно покинула «Дальнюю дорогу».

* * *

Тем же вечером Емельян с Ратибором за ужином лениво обсуждали, что же им всё‑таки делать с Лучезаром. Тела его воинов местные убрали из корчмы, и лишь подсохшие, въевшиеся в пол да столы с лавками и стульями лужицы крови, которые уже было ничем не оттереть, напоминали о дневном происшествии и вызывали ненужные вопросы у постояльцев, забивших собой ближе к ночи зал трактира. Но Мефодию приходилось не впервой отшучиваться на эту тему; вот и сейчас он с широкой улыбкой вещал всем любопытствующим сочинённую на ходу историю о том, какой, оказывается, его кабак несчастливый для разного рода лиходеев, что заваливаются в него со злыми намерениями. Мир ведь не без добрых людей; на каждую шайку разбойников всегда свой дровосек найдётся!

– Кто с топориком к нам придёт, – вдохновенно вещал хозяин «Дальней дороги», – тому мы его в задницу и запихаем!.. Так выпьем же за… дружбу! – собравшийся было произнести тост в честь Ратибора Мефодий резко передумал это делать, ибо столкнулся взглядом с рыжим богатырём, который едва заметно покачал ему отрицательно головой. Чего молодой гигант никогда не умел, так это принимать похвалу.

– Так что, всё‑таки отпускаем Лучезара? – Емельян, лениво догрызая очередную голень цыплёнка, взглянул на Ратибора, сидевшего рядом и не спеша потягивающего свой любимый квас.

– Угу, завтра поутру пущай катится на все четыре стороны. Будет нашими глазами и ушами в Варграде.

– Ты его проведал хоть? Живой?

– Да, всё нормально. Напоил, накормил…

– На горшок усадил? – Емельян ехидно прищурился.

– Ты меня со своей нянькой не путай, Емеля, – буркнул задумчиво рыжебородый витязь. – Ради такого дела, конечно, развязал я его; сам сходил. Потом назад спеленал, естественно. Ночку пусть ещё связанным побудет, а то у него могут возникнуть какие‑нибудь влажные фантазии вроде той, чтобы попробовать нас во сне зажмурить… Придётся тогда ему башку открутить, чего бы очень не хотелось делать… Пленник‑то – ценнее некуда! Свезло нам крупно, что всё так обернулось!

– А ты уверен, что Кулбах в живых оставит своего родного братца после того, как узнает, что тот лишился двадцатки бойцов и сундука с золотом?..

– А вот это, Емеля, уже не наши проблемы! Пущай выкручивается как хочет! Всё, хорош воздух сотрясать попусту, давай догрызай свою птичку да потопали на боковую, завтра в путь‑дорогу.

– Ратик, у нас в каморке ведь две кровати?

– Ну?

– Так нас же трое! Ну, если Лучезара ещё считать. Как мы расположимся…

– На полу ляжет наш замотанный в кокон мотылёк! Покряхтит ноченьку, посопит да переживёт уж как‑нибудь, ничего с ним не случится! А то ишь, взяли моду, на перинах пуховых телеса свои нежить! – проворчал Ратибор поднимаясь. – Будь моя воля, я б всех этих чудаков великокняжеских, кто возомнил, что у них кровь голубая по жилам течёт, в хлеву бы запер на денёк‑другой! Узнали бы хоть тогда, откуда молоко да мясо у них на столах берутся… Всё, Емеля, я наверх. Не зависай тут.

– Да я тоже уже топаю, подожди… – Емельян спешно смолотил своего цыплёнка, после чего двое друзей расплатились с Мефодием за ужин да пошли к себе в комнату. Завтра их ждал новый день. И новые приключения.