Текст книги "Путь на юг"
Автор книги: Александр Майборода
Жанр:
Историческая проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 27 страниц)
Глава 110
Проводив Полыню, Дубыня пробежался по стене до следующей башни и предупредил всех встретившихся, чтобы они брали свои семьи и подходили к воротам.
Вернувшись, он увидел, что засовы с ворот были сняты и дружинники были готовы выходить.
Колонну возглавлял князь и дружинники – они были на конях и в тяжелых доспехах. Они должны были тараном проломить переднюю линию хазар, если те встретятся.
За ними – княгиня с княжичем, семьи дружинников и старшин на телегах. Тут же женщины и дети простых людей – те, что еще могли передвигаться. По бокам и сзади колонну защищали пешие ратники в легкой броне.
Дубыня взял щит, копье и топор и поспешил пристроиться к строю пеших ратников, поближе к княжеской дружине.
Подошел и Полыня. Его лицо в темноте казалось черным. Он нашел Дубыню и коснулся его плеча.
– Дай мне встать рядом.
– Где жена? – спросил Дубыня, освобождая место.
– Она умерла, – сухо сказал Полыня и отвернулся, скрывая слезы.
Дубыня ничего не понял, но разговаривать было некогда – заскрипели открывающиеся створки ворот, и дружинники молча двинулись в пахнущую сыростью и дымом ночь.
Шли без факелов, поэтому было так темно, что Дубыня с трудом различал идущего впереди. Его спина, то была видна, то пропадала, лишь звон оружия да тяжелое дыхание свидетельствовали о том, что он недалеко.
Боясь отстать, Дубыня невольно перешел на бег и натолкнулся на спину впереди идущего, тот что-то буркнул неразборчивое и ускорил шаг.
Полыня сопел рядом, но не отставал.
– Темно, хоть глаз выколи, – сказал он.
– Зато хазары нас не видят, – сказал Дубыня и снова уперся на резко остановившегося идущего впереди ратника.
– Что там? спросил Дубыня.
– Копья наизготовку! – разрезал ночь истошный крик.
Дубыня поспешно опустил копье рядом с плечом переднего ратника. Тут же, как по сигналу, послышался рев трубы, ржанье коней и крики хазар.
Солнце показало край над степью, и Дубыня увидел впереди черную полосу. Присмотревшись, он догадался, что это выстроившееся войско хазар.
– Мы попали в ловушку, – тихо проговорил Полыня.
– Наверно, у князя есть какой-то замысел, – сказал Дубыня и повторил: – Должен быть.
– Мы сейчас умрем, – сказал Полыня. – Это хорошо, потому что я не могу жить, зная, что моя жена умирает от жажды или замучена хазарами.
– Разве она не умерла?
– Для меня – умерла.
Дубыня крепко сжал копье.
– Проклятие!
– Но прежде я убью десяток хазар, – сказал Полыня.
Впереди послышался новый сигнал, и строй хазар густой и прочный, точно земляной вал, медленно двинулся в сторону беловежцев.
– У хазар длинные копья, и к ним тяжело будет пробиться, сказал Дубыня.
– Держать строй! – закричал кто-то.
Дубыня с трудом догадался, что это кричал воевода Тур. Но его команда приободрила Дубыню, и он стал высматривать, как протиснуться сквозь копья хазар.
Наконец строй хазар приблизился к беловежцам так близко, что острия копий разделяло расстояние не больше ладони.
Чтобы столкнуться, оставался последний сигнал.
Солнце поднялось, стало светло, и Дубыня уже видел, что они были окружены и прижаты к Дону. В темноте воевода сумел каким-то чудом развернуть строй так, что женщины и дети оказались в кольце ратников.
Измученные жаждой женщины и дети, оказавшись на берегу реки, бросались к воде и жадно хватали ладонями и ртами мутную жижу, поднятую ногами ратников, оказавшихся по колено в воде.
Жажду они утолили, но это было только отсрочкой неминуемой смерти.
Из-за спин хазар послышался новый сигнал.
– Прощай, – успел сказать Дубыня и рванулся вперед.
Каким-то чудом ему удалось увернуться от копий и врезаться в строй хазар. К его спине прилип Полыня.
Проломившись во внутрь строя хазар, Дубыня оставил в теле хазара уже ненужное копье, выхватил топор и начал им крушить противника.
Полыня своим топоришком и щитом защищал его спину. Дубыня был его последней надеждой на жизнь. Полыни понимал, что пока Дубыня бьется, живет и он, поэтому Полыни защищал его спину больше, чем самого себя.
Богатырь Дубыня проламывал в строю хазар настоящую просеку, но хазар было слишком много, и в конце концов он стал уставать, а в усталости пропускать удары. Вскоре и Дубыня и Полыня, получив по десятку ран, истекали кровью.
Понимая, что наступает последний миг жизни, Дубыня и Полыня прижались друг к другу спинами.
– Полыня, радуйся, скоро мы попадем в рай! – с болезненной веселостью кричал Дубыня, из последних сил опуская топор на голову ближайшего хазара.
Полыня сползал на колени и стонал в ответ:
– Я уже почти в раю.
В его грудь уперлось хазарское копье, от смерти Полыню защищала тонкая стальная пластина на нагруднике.
– Хороша дамасская сталь, – заплакал Полыня, обломком щита прикрывая голову от занесенного меча.
Он закрыл глаза, готовясь принять смерть. Но к его удивлению удара не последовало.
Полыня открыл глаза и увидел, что хазары густой толпой бегут к своему лагерю.
– Что случилось? – толкнул он Дубыню.
Дубыня сам нечего не понимал, только таращил огромные глаза.
– Хазары дрогнули, – сказал он.
– Они отступают? – проговорил Полыня, с трудом осознавая его слова, но через секунду, поняв, что произошло, стащил с головы шлем, быстро зачерпнул им воды, и, держа его на вытянутых руках, побежал в город.
Он надеялся еще спасти свою жену.
Глава 111
Конь под князем Вячеславом был убит почти сразу, как только началось сражение. Ему дали другого коня, но и этого через минуту убили.
Погибли и другие кони.
Хазарские лучники специально выбивали коней.
Понятно – они хотели лишить славян надежды на спасение. Без коня далеко не уйдешь.
Пришлось князю сражаться, как простому воину, пешим. Оберегая его, вокруг князя встали его дружинники, но ряды их быстро таяли. Слишком неравны были силы вятичей и хазар.
Но когда князь совсем утратил надежду на спасение, вдруг хазары побежали. Не понимая в чем дело, князь даже попытался броситься за ними в погоню.
Это старинное правило, – бей врага, пока он не опамятовался. Но, сделав несколько шагов, князь понял, что на погоню не было сил ни у него, ни у дружинников.
Пользуясь передышкой, обессиленный князь рухнул на землю.
Земля была твердой и горячей, точно ее разогрела кровь, пролитая множеством людей, убивавших друг друга для того, чтобы человек, объявивший себя властителем одних, смог получить еще больше власти и золота.
Те же, кто шел на смерть по его приказу, либо умирал, либо получал крохи.
Их добыча была ничтожна, но для нищих она казалась огромной, потому что на нее можно было купить женщину для ночных утех, либо пару голов скота.
Земля дрожала, словно от гнева за бесцельно отданные жизни.
Кто-то тронул князя, и он открыл глаза. Рядом с ним стоял воевода, в изодранной, окровавленной одежде. Улыбаясь, он протягивал князю флягу.
Князь приложил флягу к губам и сделал глоток. Такой вкусной воды он в жизни никогда не пил. И князь стал жадно глотать воду, пока фляга не опустела.
Вода принесла ему силы, и он, подхваченный руками верных дружинников, встал.
Окинув взглядом поле битвы, он все понял, – в берег уткнулось множество кораблей, но еще больше кораблей плыло по реке, конца их колонне не было видно, они приставали к берегу, и с них выходили странно-бледнолицые воины, и они присоединялись к огромному войску на берегу, делая его еще больше. И конные отряды неслись к хазарскому лагерю. И хазары на конях, и пешком, и на телегах бежали в разные стороны.
– Где княгиня и княжич? – спросил князь Вячеслав.
– Все живы, – сказал воевода Тур.
К князю подбежала княгиня и сын, и князь обнял их и стал целовать. От радости князь Вячеслав плакал.
– Как вы спаслись? – спросил он.
– Пока мужчины сражались, хазарам было не до женщин и детей, потому мы и спаслись, – сказала княгиня.
Тем временем к князю Вячеславу подъехало несколько всадников в стальных доспехах.
У самого молодого, почти мальчика, на плечах был символ княжеской власти – пурпурный плащ.
Князь Вячеслав, отстранил жену и сына, вытер заскорузлой от пыли и крови ладонью слезы с глаз, приложил руку к груди и представился:
– Я князь вятичей – Вячеслав.
– Я князь словен Гостомысл, – сказал мальчик и подал знак, показывая, что он желает сойти с коня.
Всадники соскочили с коней и помогли Гостомыслу слезть с коня.
– Друг мой, – сказал князь Вячеслав, – мы уже совсем отчаялись, источник воды в крепости пересох, и мы умирали от жажды, поэтому мы решили, что смерть в бою будет менее мучительной. Если бы ты не пришел на помощь, то
мы бы все погибли.
– Я рад, что успел, – сказал Гостомысл.
– Но каким образом ты оказался в этих местах? – спросил князь Вячеслав. – Словене ведь далеко на севере.
– Мы ходили по нашим землям, собирая дань. Сейчас шли на Киев, но около Рязани нам встретился твой посланец Твердислав, он и сообщил о вашем бедственном положении, – сказал Гостомысл.
Князь Вячеслав пожаловался:
– Никто из наших соседей не пришел к нам на помощь. При твоем отце такого не было. Твой отец был сильный воин.
– Впредь все соседи будут приходить на помощь друг другу, – твердо пообещал Гостомысл. – Для того мы и вышли в поход.
Князь Вячеслав встал на колено, склонил голову и торжественно проговорил:
– Великий князь Гостомысл, знай – отныне вятичи признают твое господство и обязуются быть твоими верными слугами.
Гостомысл обнял князя Вячеслава.
– Поднимись, князь Вячеслав, я рад видеть в тебе своего друга.
Когда первое знакомство закончилось, Гостомысл бросил на крепость уважительный взгляд и проговорил:
– А крепость у вас хорошая. Я первый раз вижу такую надежную крепость. Здесь стены каменные, а у нас все деревянные. Того гляди – сгорят.
Князь Вячеслав вздохнул.
– Как видишь, не такая уж и надежная. Приступы мы отбивали без затруднений, но в крепости был только один источник воды, и когда хазары какой-то хитростью отвели от него водяную жилу, мы стали умирать от жажды. Волхвы утверждают, что место, на коем поставлен этот город, проклято.
– Зачем же вы строили здесь город? – спросил Гостомысл.
– Так в этом месте сходятся многие торговые пути, – сказал князь Вячеслав.
– Значит, город здесь нужен, – сказал Гостомысл.
– Не знаю, наверно, мы уйдем в свои города, – с сомнением проговорил князь Вячеслав. – Корьдно совсем захирело без нас. А сейчас мы только чудом спаслись.
– Вся наша жизнь чудо. Но дело ваше. Только знайте, что по степи бродит много племен – мадьяры, печенеги, булгары. Если вы уйдете отсюда, то они захватят контроль над перекрестком торговых путей. И тогда они станут богатеть. Сильные кочевники станут большой угрозой для нашей земли. Рано или поздно они все равно придут в вашу землю. Поэтому нельзя бросать выгодное место без присмотра, – сделал вывод Гостомысл.
– Понимаю, – проговорил князь Вячеслав. – Только многие наши жители умерли, а оставшиеся в живых напуганы, и все равно уйдут. Если хазары стали беспокоить наши земли, то на этом они не успокоятся. А для меня неудобно – Белая Вежа находится за пределами земель вятичей. Да и сил больше нет у вятичей держать этот город.
– С хазарами разберемся. Раз я пришел сюда с войском, то пойду и дальше, – сказал Гостомысл. – А в городе посажу гарнизон из двух сотен своих воинов. С такой хорошей крепостью этого хватит, чтобы контролировать перекресток торговых путей и собирать пошлину.
Глава 112
Князь Вячеслав ошибался, несмотря на то, что в городе народ был разношерстный, в крепости не было хазарских лазутчиков, и Иосиф, возглавлявший после отъезда отца, хазарское войско, не знал положения дел в Белой Веже. Однако несложно было предугадать, что оставшиеся без воды горожане решатся на отчаянный шаг.
Поэтому в тот же день, когда водяная жила хлынула наружу, Иосиф приказал ставить на ночь в засаду у городских ворот отряд из двух тысяч воинов.
Это была небольшая часть его войска, но по численности она была гораздо больше городского гарнизона.
Поэтому Иосиф не удивился, когда его разбудили среди ночи и сообщили, что в городе слышен шум. По всем приметам в городе готовились к вылазке.
Быстро одевшись, Иосиф поспешил во главе личной охраны к месту события.
Все шло по его плану. Из городских ворот вышла колонна горожан, – воинов, женщин, детей, – всего не больше тысячи человек.
Командовавший засадой тархан Барсбек предупредил Иосифа:
– Их много, надо бы поднять все войско.
Иосиф рассмеялся.
– Там половина женщин и детей. Барсбек, неужели ты боишься женщин и детей?
– Я боюсь их мужчин, они уже показали храбрость и силу, которой можно только позавидовать, – сказал Барсбек.
– Не бойся, я рядом, – сказал насмешливо Иосиф, и приказал: – Нападайте на славян и убивайте всех, кто будет сопротивляться.
– Как скажешь, Иосиф, – сказал Барсбек и ушел, чтобы отдать необходимые команды,
Иосиф повернулся к начальнику личной охраны, который все время стоял поблизости, потому слышал весь разговор.
– Ицхак, мой друг, ты видишь, во что превратились хазары? Они выродились и стали отъявленными трусами, если даже самые выдающиеся из них, такие, как Барсбек, боятся горстки славян. Если так дело пойдет и дальше, то их от женских юбок не оторвешь. Они и язык свой потеряют.
Ицхак проговорил:
– Хазары уже давно выродились. Тюрки спят с их женщинами. Сейчас чистокровного хазара в Хазарии и не найти. А на рынках в Итиле даже еврейские купцы предпочитают говорить по-славянски.
Колонна беловежцев направилась вдоль берега реки на север, как раз туда, где подковой уже стояли хазарские войска.
Иосиф смеялся.
– Славяне, как мыши в мышеловку идут.
Как только славяне вошли в ловушку, Иосиф подал знак замкнуть кольцо. Края подковы сомкнулись, и славяне оказались окруженным и прижатыми к Дону.
Иосиф не опасался, что славяне уйдут через Дон. Дон в этом месте сужался и превращался в бурный поток, который преодолеть было мало кому под силу.
По следующему сигналу, с восходом солнца, хазары стали сжимать кольцо, Завязалась битва.
Когда стало совсем светло, Иосиф начал жалеть, что не послушался совета Барсбека: славяне бились как бешенные, не обращая внимания на раны и потери, и хазары несли большие потери.
Но даже большие потери со стороны хазар не могли повлиять на конечный результат, – славян становилось все меньше и меньше. И скоро последние должны были лечь под ударами мечей.
Иосиф уже предчувствовал победу, но как раз в этот момент все переменилось – с севера из-за поворота реки неожиданно выскочил неизвестный корабль.
Иосиф сначала подумал, что это купец. Но за первым корабли стали вываливаться еще и еще. Вскоре их оказалось так много, что, казалось, они текли непрерывной рекой.
Подгоняемые течением, они быстро причаливали к берегу, и из кораблей стремительно выскакивали воины и выстраивали красную линию щитов. За их спинами грозовой тучей набухал конный отряд.
Иосиф обеспокоился. Он не знал, что за войско пришло на кораблях, но намерение его предводителя было явно не дружественным.
Иосиф поманил рукой вельмож, стоявших неподалеку, и ожидавших его указаний. К нему сразу подошли трое.
– Поднимайте все войско, – сказал Иосиф и увидел, что со своим распоряжением он опоздал – неизвестное войско ринулось на хазар, увлеченных боем со славянами. А конный отряд направился прямо в сторону Иосифа.
Начальник личной охраны Ицхак быстрее всех оценил грозящую опасность, и он подхватил Иосифа и буквально закинул его на коня.
Первым делом он было направил отряд в лагерь, но там уже поднялась паника. Кто-то крикнул, что на берег высадился сам князь Бравлин, и в умах хазар всколыхнулся старый ужас, и в умопомрачении хазары стали разбегаться во все стороны, словно испуганные тараканы.
К этому времени и Иосиф уже пришел в себя. Видя хаос в лагере, он сообразил, что ему не удастся подчинить себе перепуганных людей, и велел гнать в степь в сторону Итиля.
Через несколько часов Иосиф понял, что никто его не преследует, велел остановиться, чтобы отдохнуть, утолить жажду и голод.
Немного оправившись, Иосиф стал совещаться с Ицхаком, что им делать дальше.
Иосиф хотел собрать войско, но Ицхак по этому поводу высказал большое сомнение, – как он заметил, хазары бежали в разные стороны. К тому же из перепуганных людей плохие воины.
Иосифу стыдно было показаться отцу без войска, но, поразмыслив немного, Иосиф согласился с Ицхаком и приказал ехать в Итиль.
Глава 113
От Дона до Итиля не так уж и далеко, поэтому к концу второго дня Иосиф был в столице хазарского каганата. К отцу он отправился, даже не ополоснув лица.
Абадия находился в большом зале и ужинал. Кроме слуг, в зале никого не было. Спрятанные за занавесью музыканты играли приятную тихую музыку.
Увидев почерневшее от пыли лицо сына, Абадия догадался, что произошло.
– Отец, – доложил Иосиф, – наше войско разбито.
– Кто разбил? – удивился Абадия. – Славян же в Белой Веже было совсем мало. Или предали хазары?
– Нам удалось лишить город воды. Славянам оставалось либо умереть от жажды, либо выйти из города и сразиться с нами в поле... – начал рассказывать Иосиф.
Абадия перебил его.
– Сядь рядом.
Иосиф сел за стол. Слуги тут же подали ему бокал с вином. Иосиф выпил вино и продолжил:
– Я подготовил хорошую ловушку. Так все и произошло. Я окружил вышедших из крепости, отрядом из двух тысяч воинов.
– Почему так мало? – спросил Абадия.
– Их было не больше тысячи.
– И что же произошло дальше?
– Когда мы их почти всех перебили, на реке появился караван кораблей. Их было очень много. Увидев битву, они высадились на берег и напали на нас. Это были огромные светловолосые воины – настоящие великаны. Я приказал войску подняться и вступить в сражение, но кто-то из хазар закричал, что это сам князь Бравлин пришел. И тогда все наше войско стало разбегаться в панике.
Лицо Абадии посерело.
– Хазары – трусливые собаки! Они всегда подводили нас. Они жадны, грязны и косноязычны. Настоящие свиньи. И почему наше государство названо по их имени? Этим именем мы только позорим себя.
Минут пять он ругался, затем немного успокоился.
– Кто это был?
– Не знаю, – сказал Иосиф. – Но, судя по внешнему виду, они пришли с севера. Многие говорили не на славянском языке.
– На севере многие говорят не на славянском языке.
– Но это не булгары.
– Норманны?
– Мне кажется – это все же славяне. Но с ними и норманны.
– Их вождь князь Бравлин умер! – отрезал Абадия.
– У него мог остаться сын, – сказал Иосиф.
– Его сыновья погибли, – сказал Абадия, но, подумав немного, проговорил сквозь зубы: – Впрочем, слышал – один сын у него оставался, но он слишком юн.
– Юный возраст не мешает царям быть вождями, – сказал Иосиф.
– Ну, да, – неохотно согласился Абадия. – Но в таком случае надо собирать войско против славян. Я не хочу, чтобы теперь сын Бравлина сжег Хазарию. После погрома Бравлина хазары тридцать лет боялись ходить на север. После нового разгрома мы на сто лет забудем дорогу на север.
– Хазары испуганы так, что не способны сражаться не только со славянами, но и вообще с кем-либо, – сказал Иосиф.
– Это хорошо, – сказал Абадия, – пока ты стоял под Белой Вежей, я собрал преданное мне войско. Они убьют любого, на кого я им покажу. Пора избавиться от подлых заговорщиков. Я отдам приказ арестовать всех тарханов из тюркского и аланских родов.
– Отец, мы восстановим против себя тюрков и аланов, а в любой момент к городу могут подойти славяне. Может, все же сначала отразить нападение славян, а уж потом заняться заговорщиками? – осторожно заметил Иосиф.
– А со славянами мы договоримся. Я заплачу им столько, сколько они захотят.
– Но, может, договориться и с тюрками и аланами? Они все же свои.
– Часто эти «свои» хуже чужих. Тюрки и аланы хотят слишком многого – они хотят власти. А славяне возьмут выкуп и уйдут.
– Но где мы возьмем столько золота? Неужели из наших сокровищниц?
– Золото мы возьмем из имущества заговорщиков.
– Ты думаешь, заговор все же существует?
– Он должен быть. Если и нет заговора, то мы должны его придумать. Пока мы не разгромим аристократию, она представляет для нас угрозу.
Глава 114
Когда были закончены приветствия, Гостомысл с ближней дружиной, сопровождаемый князем Вячеславом и оставшимися в живых старшинами, въехал в Белую Вежу.
Вид мертвых не смущал Гостомысла: за недолгую жизнь ему уже пришлось участвовать в сражениях, рисковать своей жизнью и убивать других. Соседство со смертью для воина – обычное дело.
Но то, что Гостомысл увидел в Белой Веже, заставило его побледнеть – улицы города были завалены высохшими трупами женщин и детей, воздух был пропитан запахом тления.
Горожане, уже привыкшие и к виду непогребенных мертвых тел, и к запаху тления, стали расходиться по домам.
Заметив, что Гостомысл едва держится в седле, Медвежья лапа предложил:
– Может, лучше остановиться в поле?
– Да, – едва выдавил Гостомысл, с трудом сдерживая тошноту.
Медвежья лапа протянул ему флягу.
– Отпей, князь, вина, легче станет.
Гостомысл взял флягу и сделал глоток. Вино тут же ударило ему в голову, но он и в самом деле почувствовал себя легче.
Медвежья лапа приказал одному из дружинников:
– Скачи, пусть в лагере приготовят для князя шатер.
– И пир пусть на вечер готовят, – пробормотал Гостомысл.
– Я прикажу убрать тела из города, – сказал князь Вячеслав.
Медвежья лапа взял под узды коня Гостомысла и повернул его к выходу.
– Нет, князь Вячеслав, пока вернемся в поле. А когда очистишь город, тогда посетим и твой дворец.
Князь Вячеслав вздохнул:
– Чую, – вряд ли мы вернемся в этот город. Не дадут тут жить души умерших.
– Ас душами пусть волхвы разберутся, – сказал Гостомысл.
Когда они выехали за ворота, Гостомысл, спеша очиститься от дурного воздуха, глубоко вдохнул воздух в грудь.