Текст книги "Путь на юг"

Автор книги: Александр Майборода

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 27 страниц)

Александр Майборода
Путь на юг
(Книга вторая)

Предисловие

В лето от Сотворения света 2244, во второе же лето после потопа, по благословению Ноя-праотца разделилась вся вселенная на три части трем сыновьям его: Симу, Хаму и Афету.

Афету достались западные и северные страны до полу-нощия. Вскоре правнуки Афетовы, Скиф и Зардан, отделились от братьев своих и от рода своего в западных странах, и поселились во Ексинопонте, и жили там много лет. Их князьями были: Словен, Рус, Болгар, Коман, Истер.

Но когда их племена размножились, то из-за тесноты между ними началась ссора, которая грозила перерасти в войну.

Тогда князья Словен и его младший брат Рус собрали совет.

Князья Словен и Рус сказали ближним:

– Неужели вся вселенная только и есть, что под нами? Разве нет других частей земли, в которых могут жить люди? Слышал я от предков, что благословил праотец наш Ной прадеда нашего Афета частью земли всего западного, и северного, и полунощного ветров. Послушайте совета нашего: оставим вражду и несогласие, если они из-за тесноты творятся здесь, и пойдем в часть света, что была выделена нам по жребию прадеда нашего. И пусть счастье и благословение праотца нашего благословенного Афета даст нам землю доброплодную для обитания нам и роду нашему.

Понравилась эта речь всем людям и сказали они:

– Благ совет князей наших, и добра речь, и угодна нам.

И в лето от Сотворения света 3099 Словен и Рус с родами своими ушли из Ексинопонта и пошли по земле на север.

Во многих местах они побывали, и нигде не нравилось им.

Но через 14 лет блужданий пришли они к озеру большому, которое звалось Мойска. Словен назвал это озеро по имени сестры их Ильмер.

Понравилось им тут, и волхвование повелело им поселиться тут.

Брат Словенов Рус поселился у соленого ручья, и создал град между двумя реками, и нарек его во имя свое Руса. Реку же ту прозвал во имя жены своей Порусии, другую же реку именовал во имя дочери своей Полиста.

Старейший, Словен, с родом своим и со всеми пошел дальше и сел на реке Мутной, которую назвал Волхов по имени старшего сына своего, в месте впадения ее в море, названное Нево-озеро. Город же назвал Словенск. От того времени по именам князей своих и городов зовутся эти люди – словяне и руси.

Дошло до нас в Хронографе 1679 года.

Часть первая

Глава 1

Лето от сотворения мира 6313 (805 г. н.э.)

Златка открыла глаза от непонятного томления на сердце – чудилось что-то радостное, светлое, и от боязни потерять это, и не узнать, что потеряла, на душе становилось как-то тревожно.

Из окна сочится чуть синеватый свет.

Рано проснулась Златка, но лежать в постели больше не было мочи. Потеряв терпение, она встала с хрустнувшей пухлой перины, и подошла к окну. На стекле снежные узоры, – всю ночь бурлила метель, казалось, утро никогда не наступит.

Свет проник сквозь длинную рубашку тонкого мягкого полотна и предательски обнажил тонкое девичье тело, столь четко, словно ткань была совершенно прозрачной.

Мороз – искусный фантазер и художник. На стекле он нарисовал густой лес из переплетенных длинных ветвей. И, казалось, что из густых зарослей вот-вот появится невиданный чудный зверь: то ли конь, то ли олень, с рогом во лбу. Говорят, что зверь-единорог приносит счастье и тому, кто увидел его, хоть краешком глаза, всегда будет сопутствовать удача.

В короткие зимние дни Златка любила смотреть на снежный лес на окне.

Но Златке ни разу не удалось увидеть его, хотя и сидела тихо-тихо перед зимним окошком, как мышка. Единорог так ни разу и не явился ей на глаза. Наверно, боялся. Слишком пуглив единорог, не любит он человеческой жадности, потому и не показывается на глаза людям.

А Златка не жадная. Ей надо совсем ничего – хорошего мужа, детей.

Не вышел из леса единорог и на этот раз.

Девушка горестно вздохнула, – не хочет хитрый зверь приносить ей счастье.

Златке надоело смотреть на окно.

Она могла бы зажечь свечу и завершить вчерашние стежки на вышивке, но в доме, чтобы не приманивать разбойников, старались не зажигать огня. Разве на кухне уже затопили печь, и повариха занялась приготовлением завтрака.

Златка уже хотела вернуться в постель, как до ее слуха донесся странный звук, низкий и тягучий, словно застывший мед. Звук леденил кровь и гнал по телу дрожь.

– Набат! – испуганно воскликнула Златка.

В глубине дома тотчас же послышался громкий и частый шум множества бегущих людей, крики.

Набат, шум и крики могли означать одно – на дом напали разбойники, чтобы его ограбить, убить мужчин, а женщин взять в рабство.

Первые погромы случились сразу, как только разбой-ники-даны вошли в Словенск.

Тогда они взяли с города выкуп, которым старшины хотели откупиться от грабежа захватчиков, но затем нарушили слово: старшин казнили, и грабили город три дня. Спасая свои жизни, горожане разбежались из города.

Позже, когда разбойники насытились кровью и грабежами и притихли, многие вернулись. Однако разбойников всегда надо было опасаться – заметив красивую женщину, они врывались в дом, чтобы завладеть ею.

Поэтому, услышав шум, испуганная Златка кинулась в коридор.

Здесь она столкнулась с братом. Любим был в доспехах и при оружии. Лицо злое и азартное.

Столкнувшись с сестрой, на мгновение задержался.

Ты чего вышла из комнаты? – нетерпеливо кидая взгляд в сторону выхода, спросил Любим.

– Что случилось, братка? Разбойники снова грабят город? – едва не плача, спросила Златка.

– Не бойся, сестра, то народ поднялся на разбойников. Бьем их по всему городу Ни одного не оставим в живых, – весело сказал Любим.

– Город восстал? Как, почему? – быстро спросила Златка.

На ее языке вертелось множество вопросов, но брат окинул ее быстрым взглядом и посоветовал:

– Ты бы оделась, сеструха. Говорят, князь с дружиной подходит к городу

– Какой князь? Князь Буревой?

Вопросы остались без ответа. Любим, гремя железом, убежал.

Вздохнув, Златка вернулась в свою комнату и принялась застилать постель: взбила пуховые перины; поверх уложила одеяло; сверху – покрывало из цветной толстой ткани; на покрывало подушки горкой; а сверху всего – белоснежную накидку с узорами.

Судя по всему, день ожидался беспокойный. Восстание против разбойников, захвативших город, радовало. При разбойниках город жил, как на погосте, – тихо, сумрачно, носа из дома не высунуть. А прогонят разбойников, вернется привычная жизнь. Впереди весна. Будут хороводы, гуляния, катание на качелях – так что захватывало дух. Забавы, которые так любила Златка.

Не успела Златка застелить постель, как в комнату вошла Ясна, старшая сестра Златки.

На ней легкий полушубок, зеленая юбка с белой полосой по низу. Лицо румяное. Губы алые. Глаза горят радостным огнем. Красивая – жуть!

– Златка, всех разбойников побили, пошли теперь встречать князя с дружиной, – весело пропела она.

– Какого князя? Князя Буревоя?

– Ах, какой князь Буревой? Его сын Гостомысл пришел. – Ясна спохватилась. – Да что же ты стоишь? Одевайся скорее, или я уйду одна.

Златка кинулась к зеркалу, а пока причесывалась и красила губы, слушала сестру.

А ту и спрашивать не надо, сама взахлеб рассказывает, что в город ночью пришел воевода Медвежья лапа и поднял людей, против данов, а тем временем с моря к городу подошла княжеская дружина. Данов всех побили в одно мгновение, а главный их конунг Готлиб убежал на ладье. Оказывается, у него давно корабль был готов к бегству

Златка слушала удивительный рассказ сестры, открыв рот, и от изумления у нее все валилось из рук и получалось не так – сколько ни красила, а губы выходили слишком бледные и брови недостаточно черные.

Рассказывая, Ясна нетерпеливо ходила по комнате. Наконец не утерпела, бросила взгляд на сестру и изумилась:

– Златка, да ты еще не готова?! Давай скорее. Князь-то пришел с молодой дружиной. Там парни все молодые, красивые. Как бы нам не прозевать встречу из-за твоей возни.

Златка мгновенно мазнула по губам пальцем с помадой и вскочила со стульчика.

– Я все – готова!

Глава 2

Выйдя из дома, девушки обнаружили, что метели словно и не было: небо синело хрустальной чистотой; солнце сияло до ломоты в глазах. Ладонью заслонились от яркого света.

И обычно пустые улицы вдруг оказались полны людей. Все торопились на пристань. Слышался громкий смех. Страх словно растаял со снегом.

– А я думала, что все убежали из города, – говорила Златка, едва поспевая за сестрой.

Сестра, соблюдая приличие, с трудом сдерживаясь, чтобы скорый шаг не перешел на бег, слегка задыхаясь, говорила:

– При данах все боялись выйти из дома, потому и казалось в городе пустынно.

Наконец прибежали на брег реки.

Народу – не протолкнуться, – так и не смогли пробиться к реке.

Но видно, что на полоске чистой черной воды вдоль берега, – дальше сверкающий под горячими лучами солнца лед, застыли корабли с алыми знаменами на мачтах.

Златка удивилась: как могли корабли прийти к городу когда на Нево-озере лежит лед, и на север еще пути нет? – но тут толпа на пристани радостно зашумела и заколыхалась, оставляя свободный проход.

Златка увидела, как по проходу идет торжественная процессия: впереди несколько человек в праздничных плащах, сзади воины в блестящих доспехах – все молодые и красивые.

– Ой, княжеская дружина идет! – с восторгом взвизгнула Ясна.

– Ах, какие красивые мальчики! – мурлыкнула под нос Златка и толкнула сестру в бок. – Ясенка, а где же князь?

– Да вон же! Впереди! – проговорила Ясна, махая кому-то ручкой.

Впереди шел какой-то мальчик с серьезным лицом. Рядом с ним шел красивый юноша и что-то говорил мальчику улыбаясь. Но князя Буревоя Златка не увидела.

– Ясенка, да где же князь? – спросила Златка.

– Ах! – с досадой, проговорила Ясна. – Видишь же – впереди идут двое юношей?

– Вижу.

– Так один из них и есть князь.

– Но князь должен быть старый.

– То был князь Буревой. Ты что – не слышала, что он умер в прошлом году и теперь князем его сын Гостомысл?

– Не слышала. Гостомысл – это кто? Там двое юношей.

– Тот, что еще мальчик.

– А – вижу. А рядом кто?

– Рядом его молодой воевода – Ратиша. Он близкий друг князя.

– Какой красивый мальчик, – выпалила, не удержавшись, Златка.

Ясна бросила на Златку подозрительный взгляд.

– Кто – красивый?

– Князь, конечно! – смущенно проговорила Златка.

– Молодая ты еще на мальчиков заглядываться! – фыркнула Ясна.

Женским чутьем она почувствовала, что интерес сестры пал на молодого человека, которого она выбрала себе, и таким образом сестра превращается в соперницу В опасную соперницу, потому что младшие сестры имеют обыкновение получать то, что нравится старшим сестрам.

– Мне уже четырнадцать. Через два года замуж, – парировала Златка.

– А мне шестнадцать, я старшая сестра, поэтому я первой должна выбрать себе жениха, – сказала Ясна.

– Посмотрим! – полыхнула дерзким взглядом Златка и дерзко помахала ручкой молодому воеводе.

Губы юноши тронула улыбка, но он тут же строго нахмурился. А на сердце девушки полыхнула радость – он заметил ее.

Глава 3

Гостомысл, в сопровождении свиты из дружинников и городских старшин, под радостные крики народа, дошел до ворот кремля.

Здесь произошла заминка – у ворот процессию встретила Милана во главе толпы слуг.

Поклонившись Гостомыслу и поприветствовав его, – по городу уже разнеслось известие, что князь Буревой погиб, а вместо него князем пришел Гостомысл, – она негромко сообщила, что разбойники убежали, теперь слуги уничтожают следы их пребывания во дворце.

– Милана, на вечер готовь пир, – так же негромко сказал Гостомысл.

– Вино, медовуха найдется, а вот с мясом беда – разбойники всю зиму просидели в городе, и на охоту не ходили. Лентяи – все вчистую подъели, – сказала Милана.

– Пошли слуг на мои корабли, пусть возьмут мясо и все, что необходимо для пира, – сказал Гостомысл.

– Будет сделано, – сказала Милана.

Гостомысл поднялся на высокое крыльцо. Рядом с ним встали Стоум, Ратиша, Медвежья лапа, воеводы и городские старшины.

Осматривая море людей внизу, Медвежья лапа проговорил:

– Как видишь, князь, нам все удалось!

Гостомысл вздохнул и промолвил:

– Если бы.

Медвежья лапа, не поняв слов Гостомысла, хотел спросить, чем недоволен князь, но Гостомысл поднял руку, призывая народ к тишине, а когда внизу стихло, начал говорить.

В своей речи он был дипломатичен и говорил о том, что врага удалось прогнать благодаря общим усилиям. Речь было недолгой и не очень понятной, но в радостном возбуждении никто и не вникал в слова, сказанные молодым князем. Важен был тон, а не содержание. А когда князь в завершение речи, сообщил, что устраивает пир, восторгу не было предела.

Глава 4

По свинцовой воде ветер гнал седые снежные клочья, толком и разглядеть было невозможно, где заканчивалась вода и где начинался острый и зубастый, как зазубренная бритва, лед. Так что приходилось глядеть в оба, чтобы не наткнуться на ледяной торос.

После того как стало ясно, что славяне не преследуют, Готлиб завернулся с головой в пахнущий сырой овчиной тулуп и сел под мачту.

Он сидел с закрытыми глазами, и непонятно было, спал он, или не спал. Только иногда бесцветно-мертвенный глаз поблескивал из-за высокого ворота. Глаза смотрели мрачно и тяжело.

– Дрянь погода, – сказал Харальд и ушел на нос корабля.

Ветром корабль сильно кренило. Кренило так, что он едва не касался парусом воды. Хорошо, что свободной ото льда воды было мало, иначе бы поднялись большие волны, которые могли запросто перехлестнуть через борта.

Попасть в ледяную воду означало мгновенную смерть, поэтому, как только Харальд убедился, что опасности со стороны славян нет, приказал опустить парус и идти на веслах.

Это значительно уменьшило качку.

А как только стала различаться верхушка мачты, Харальд загнал дозорного мальчишку наверх.

Мальчишку на мачте мотало так, что он с трудом держался. Одеревеневшие на холоде пальцы не слушались и в любое мгновение могли разжаться.

Боясь потерять дозорного, Харальд велел багром подать мальчишке кусок веревки, чтобы он мог привязаться к мачте.

Мальчишка одной рукой обвязал себя вокруг пояса, затем стал привязываться к мачте. Из-за качки это оказалось неожиданно таким сложным делом, что при этом мальчишка едва не повесился на сделанной своей рукой петле.

Харальд ругался.

Воины хмуро посматривали на неуклюжее барахтанье висящего над их головами мальчишки, но никто не посмел ни усмехнуться, ни сказать хоть полслова. Когда человек висит на волосок от смерти, не стоит злословить над ним, потому что завтра ты сам можешь оказаться на его месте.

Наконец, мальчишка, изодрав руки и сорвав ногти, завязал последний узел, и, точно в награду ему, метель неожиданно прекратилась, и боги сняли с неба тяжелый, точно вязаный из черной шерсти, туман.

Муть исчезла. В синем небе засияло солнце. По свинцовой черноте пробежала радуга.

Дозорный мальчишка, радуясь то ли пробившемуся сквозь тучи солнцу, то ли тому, что мачта перестала трепать его, как ненужную тряпку, взвизгнул, словно попавший под ногу кутенок:

– Земля!

Услышав крик мальчишки, Готлиб скинул тулуп и поднялся. Взглянув по направлению руки мальчишки, он увидел темную полоску на горизонте и прошел к высокой голове деревянного дракона на носу корабля, где все время стоял Харальд.

– Это земля или туман? – с сомнением спросил Готлиб.

– Кормчий! – крикнул Харальд.

Кормчий оставил рулевое весло помощнику и подошел на нос.

– Кормчий – впереди земля или тучи? – спросил Харальд.

– Земля должна быть, – неуверенно проговорил кормчий.

– Где мы находимся? – спросил Готлиб.

– Должны быть уже около входа в Неву, – предположил кормчий.

Готлиб заметил неуверенность кормчего и с раздражением напал на него.

– Я тебя не спрашиваю, где мы должны быть! По мне, так мы должны быть в городе в теплых теремах! Если бы не зевали! Поэтому я спрашиваю, – где мы есть?

– Солнце всходит на востоке... – начал кормчий.

– Это я и без тебя знаю! – перебил его Готлиб

– Значит, если спереди берег, то мы...

– Почему ты не знаешь, где мы находимся? – снова перебил его Готлиб и разразился проклятиями. – О, великая Фрейя! Ну почему ты разрешаешь рождаться таким дуракам?

Пока на голову кормчего сыпались проклятия, он задумчиво смотрел на темную полоску на западе, которая постепенно приобретала золотистый цвет.

Кормчий понимал, что Готлиб злится не столько на него, сколько на себя.

Разумеется, разбойники и раньше захватывали города, грабили их и уходили. Но в этот раз Готлиб хотел не просто задержаться в Словенске, а стать повелителем этого богатого края.

Все было в его руках. И все в одночасье рухнуло.

Готлибу просто не повезло: чтобы удержать за собой город, ему надо было продержаться еще пару недель.

Но, как известно, труднее всего удержать в руках удачу.

Тем временем кормчий зорким взглядом разглядел, что золотистая полоска впереди не что иное, как стена сухого камыша.

– Мы находимся около входа в Неву, – едва Готлиб затих, уверенно произнес кормчий.

– Около Невы? – засомневался Готлиб.

Кормчий принялся объяснять:

– Слева от нас, на юге, должен быть берег, а справа – еще лед. Так что, идя на запад, мы могли выйти только к Неве.

– С такими рассуждениями и в лапы к дикарям легко попасть, – буркнул Готлиб, но успокоился.

– Точно – это Нева! – уверенно проговорил Харальд.

– Ладно, пусть – Нева, – согласился Готлиб и задумался.

Он спасся от смерти от рук славян, но перед ним возникал вопрос, – что делать дальше?

Как известно, в Данию он вернуться не мог. Но не мог же он всю жизнь жить в море, на утлом корабле, где и присесть-то толком негде?

После роскошной жизни в княжеском дворце корабль казался таким убогим и ненадежным.

«Нет, роскошь и изнеженность – для воина хуже смерти!» – мелькнула мысль в голове Готлиба.

– Конунг, куда пойдем дальше? – спросил Харальд, угадывая сомнения Готлиба.

– Куда? Куда. Поменьше в постелях валялся бы с девками, тогда бы не пришлось задавать этот глупый вопрос! – зло огрызнулся Готлиб.

– Воевать со славянами мы не можем. У нас всего один корабль и чуть-чуть воинов, – невозмутимо сказал Харальд, подумав, что этот упрек Готлибу надо было адресовать самому себе.

– А была почти тысяча! – сказал Готлиб.

– Удача и неудача всегда висят над головой воина. Один и Локи стоят за спиной воина, и никто не знает, кого они и чем наделят. Даже если Один и наделит воина богатой добычей, то ее всегда может отобрать обманщик Локи, – сказал Харальд.

– Слава Одину, у нас есть золото. Много, – задумчиво проговорил Готлиб. – На золото мы купим корабли и воинов.

На секунду он запнулся, словно заглянул в свою душу, и продолжил уверенно:

– Удача склонна к тому, кто имеет много кораблей и воинов.

– Но все же надо решить сейчас, где мы остановимся, пока будем собирать новое войско, – проговорил Харальд.

– Я еще не решил, – сказал Готлиб. – Может, и в Данию пойдем...

– В Данию мы не можем идти, там нас ждет смерть. Годофрид обещал нас казнить, как только мы ступим на берег Дании. Так он и сделает. Я знаю твоего брата – он слов на ветер не бросает, – сказал Харальд.

Он был прав, и Готлиб задумался, но недолго он думал – решение пришло.

– Но никто нам не запрещал ступать на берега Норвегии. А среди норвегов и свеев охотников за удачей не меньше, чем среди данов.

– Значит, пойдем в Норвегию?

– В Норвегию?!

– О боже! – воскликнул мальчишка на мачте.

– Что?! – все встревоженно подняли головы.

– Вижу корабли. Много кораблей. Они идут от Невы.

Харальд задрал голову:

– Чьи корабли?

– Я не разберу знамен.

– Неужели славяне? – проговорил Харальд.

На мгновение Готлиб потерял самообладание, – только что было все ясно и прекрасно, как снова все планы рухнули, – и его лицо тронул ужас.

Харальд заметил это, но не успел ничего сказать, – Готлиб взял себя в руки и приобрел самоуверенный прежний вид.

Тем не менее Готлиб поразился:

– Но как славяне успели обогнать нас?

Харальд сурово сдвинул брови и выдвинул меч из ножен.

– Конунг, теперь неважно, как это произошло. Теперь надо готовиться к сражению.

На горизонте стали видны мачты кораблей, их и в самом деле было так много, что казалось, что среди воды вдруг вырос лес.

– Их знамена нам неизвестны. И их слишком много, – сказал Готлиб.

– Сдадимся? – спросил Харальд, поглядывая на лезвие меча. Впрочем, спросил он, зная заранее ответ: сдаться Готлибу не позволит ни высокомерие, ни упрямство. Готлиб был самым упрямым из людей, которых только знал Харальд.

– Никогда короли Дании не сдавались в плен и не становились рабами. Уж лучше умереть. Умереть с честью, в бою! – воскликнул Готлиб.

– Приготовиться к бою! – подал команду Харальд, и воины начали готовить оружие.

– Мы обманем их, – сказал Готлиб. – У нас попутный ветер, а они идут на веслах, поэтому мы не станем опускать парус перед столкновением, а промчимся мимо. Пока они будут разворачиваться, мы войдем в Неву и спрячемся где-либо в камышах.

– Пусть все сядут на весла, – сказал кормчий. – Так пойдем быстрее.

– Всем на весла! Грести так, словно за нашей спиной разверзся сам ад, – крикнул Готлиб, и все схватились за весла.

Корабли сближались с ужасной скоростью. Но на вражеских кораблях, видимо, разгадали план Готлиба, потому что корабли стали выстраиваться в линию бортом к борту. Линия стала похожа на стену, и проскочить ее было невозможно.

– Нам конец, – увидев это, мрачно проговорил Харальд.

– Значит, мы умрем. Но умрем с мечом в руке, – сказал Готлиб со странной улыбкой на губах.