Текст книги "Путь на юг"

Автор книги: Александр Майборода

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 27 страниц)

Глава 81

Летние ночи короткие и светлые, не успеешь сомкнуть глаза, как уже рассвет. Учитывая, что по задумке требовалось еще до рассвета расставить чучела, Гостомысл приказал войску выдвигаться к Руссе с наступлением темноты.

Идти пришлось на ощупь, но помогала проведенная посольством Мороза разведка; во время разведки кормчие расставили сигнальные вешки. А мимо города не дали пройти сторожевые огни на башнях.

Таким образом, еще до восхода солнца корабли Гостомысла подошли к городу и начали высаживаться на берег у пристани.

Все было проделано настолько скрытно, что сторожа на пристани были захвачены врасплох и были повязаны, не успев поднять тревогу.

Возможно, в других городах такое бы и не прошло, особенно в тех, что располагались на границах с чужими племенами, но в отличие от них Русса находилась в глубине славянских земель и давно не подвергалась нападениям, поэтому сторожа вели себя на редкость беззаботно.

Тем не менее дело было сделано, и Гостомысл, в окружении бояр, стоял на пристани и наблюдал за действиям своих войск.

Корабли врезались носами прямо в болотистый берег, воины по толстой доске, проложенной вдоль корабля и выступающей вперед на три-четыре шага, пробегали на нос и прыгали на твердую землю, даже не замочив ног.

Ночь была хороша. Тихо шелестела листва. В лесу пел соловей. Любовное пение не могло заглушить даже глухое бряцанье железа и натужное кхеканье.

Пробежав немного вперед, воины натыкались на своих командиров, которые выстраивали их в линию. Выстроившись, воины тут же втыкали в землю рядом собой колья с чучелами.

Все это происходило в темноте, едва ли не на ощупь, но без суеты и криков.

С городских стен этого не видели. Там в башнях горели слабые огни, иногда слышался стук деревянных колотушек ночных сторожей.

Неожиданно в городе хрипло кашлянул петух. Гостомысл почувствовал, как у него екнуло сердце.

– Обнаружили?

– Нет...

Минута тишины.

Только соловей еще больше распалился – его не касались заботы людей, у него было дело поважнее всего на свете – любовь.

Но вот тишину разорвал звонкий, словно серебряный, петушиный крик. Тут же заголосили и другие петухи, и покатился переклик: сначала по городу, затем перекатился куда-то далеко-далеко в леса.

– Все, скоро рассвет, – сказал Медвежья лапа. – Я пойду, посмотрю, что делается в отрядах.

– Иди, – сказал Гостомысл.

Медвежья лапа скрылся в темноте. Гостомысл обернулся на восток – над лесом застыло пушистое нежно-розовое облако.

– Похоже на ягненка, – задумчиво проговорил Гостомысл.

– Кто? – спросил Ратиша.

– Облако, – сказал Гостомысл.

Ратиша взглянул на восток.

– Ну да.

– И звезды вроде стали ярче, – сказал Гостомысл.

– Это в конце ночи всегда так бывает, – сказал Ратиша.

Неожиданно с реки потянуло сырым холодом, и Госто-мысл поежился. Ратиша тут же заботливо накрыл его плечи теплым плащом.

– Укройся, князь. А то неровен час – прицепится лихоманка. А тебе болеть нельзя, – тебя ждут великие дела.

Гостомысл завернулся в плащ. Звезды поблекли, мигнули и стали быстро угасать. Начало мрачнеть.

– Что это?

– Туман накатился, – сказал Ратиша.

Из темноты вынырнул Медвежья лапа. На его лице – непривычная широкая улыбка,

– Что там? – нетерпеливо спросил Гостомысл.

– Все хорошо. Наши под стенами, – проговорил он.

– Туман, – сказал Гостомысл.

– Это хорошо – со стен не разберутся, где настоящие воины, а где чучела. Твой план, князь, похоже, удастся – -они испугаются. С чучелами войско кажется огромным, таким огромным, что с таким войском и я не решился бы сразиться.

– Уверен, сражения не будет, – сказал Гостомысл. – Главное, чтобы никто с перепугу не стал стрелять.

– Наши предупреждены. А вот за русов не ручаюсь. С перепугу, чего угодно сотворят, – сказал Медвежья лапа.

– Но лучше, чтобы не было войны. Убивать своих – последнее дело, – сказал Гостомысл.

– А стены у них и в самом деле гнилые, – сказал Медвежья лапа. – В крайнем случае у нас есть метательные орудия. Мы все равно победим.

Глава 82

Ночью князь Радосвет спал плохо: едва он закрывал глаза, перед ним вставали какие-то мерзкие лики – нечистая сила строила рожи и надсмехалась.

А когда князь просыпался, то на сердце, словно замшелый камень чувствовался, – ему чудилось, что по реке подходит Гостомысл с войском. Князь с тревогой выглядывал в окно, из которого была видна река. Но ночь хотя и была светлая, но луны не было, и потому на реке ничего не было видно.

Наконец князь вспомнил, что, принимая решение отвергнуть старшинство Гостомысла, ни он, ни городские старшины не вспомнили, что им следует посоветоваться с богами.

Теперь князь Радосвет понял, что ночные кошмары не вря тревожат его – это боги напоминают о себе.

«Утром призову волхвов!» – сказал князь Радосвет и почувствовал, как на его сердце полегчало.

Обрадовавшись, князь выпил чарку малиновой медовухи и лег спать.

Он спал спокойно и безмятежно. Радосвету снился луг, полный белых ромашек. Он снова был молод. Он собирал ромашки в букет, чтобы подарить той, которую любил.

Боги не тревожили его.

Но князь Радосвет и не догадывался, что боги не тревожили его не потому, что он вспомнил о них, а потому что все уже решилось без него.

Внезапно луг исчез. Кто-то тряс князя за плечо. Радосвет открыл глаза и увидел, что над ним стоит воевода, и его лицо испуганно.

Сквозь окно брезжил слабый утренний свет.

Радосвет сел в постели.

На душе щемила горечь ушедшего времени. Глаза мокрые от слез.

Радосвет провел по лицу рукавом рубахи. На рукаве остался темный мокрый след.

– Что случилось? – быстро спросил князь Радосвет.

– Под стенами стоит войско, – сказал воевода.

– Это Гостомысл, – сказал князь и потянулся за одеждой.

– Войско очень большое, – сказал воевода.

– Когда он подошел? – спросил Радосвет,

– Наверно, ночью, – сказал воевода.

– А почему меня сразу не разбудили? – спросил Радос-

– Никто не заметил, как подошло войско, – сказал воевода.

Радосвет рассердился:

– Почему сторожа спали?

– Не спали сторожа, – сказал воевода.

– А почему же они не заметили? – спросил Радосвет.

– Слишком тихо подошло войско Гостомысла, – сказал воевода.

От этого сообщения сердце князя, словно холодным инеем покрылось – если войско Гостомысла сумело подойти скрытно, то оно могло также внезапно взять и город.

– Одеваться! – приказал Радосвет.

Слуги тотчас принесли одежду и доспехи, и через десяток минут князь был готов. Еще не успели затянуть ремни, а князь уже бросился из комнаты. Пришлось слугам бежать за ним, чтобы застегнуть последние застежки.

Вскоре Радосвет был на стене.

Тут уже был и Судиша, и кое-кто из городских старшин.

– Что тут? – спросил князь Радосвет.

– Сам смотри, князь, – невесело сказал Судиша.

Часть третья

Глава 83

Вот и ласковый утренний ветерок стал сносить туманную дымку Вот и солнце подняло край над верхушками леса и рассыпало лучи мелкими искрами по реке. По воде пошли круги – плескалась проснувшаяся рыба.

– А рыбалка тут должна быть и в самом деле хорошая, – заметил Мороз.

– Не до рыбалки нам сейчас, как бы кровью воду не замутить, – невесело проговорил Гостомысл.

Гостомысл не был уверен, что дело обойдется без сражения, и его страшила мысль, что ему придется сражаться за город и, возможно, при этом будет убита та задорная девчонка, что так понравилась ему в прошлом году: ведь во время сражения к каждому воину не приставишь стражника; и не прикажешь ему, прежде чем убить противника, вглядываться в его лицо.

Правда войны заключается в том, что в них прежде всего гибнут те, кому война не нужна и кто меньше всего желал ее. Златой телец и жадность – причина всех войн. Золото оплачивается жизнями и кровью невинных. Для человека дороже всего жизнь. Но для тех кто околдован златым тельцом, жизнь других не стоит и ломаного гроша.

Как ни странно, Гостомысл не жаждал золота. Но он обязан был требовать золото от других.

И он не мог отступить в своем требовании и проявить сострадание и жалость к другим людям, потому что он был князь. Князь, отступив во имя гуманности и человеколюбия, неминуемо потеряет доверие дружины, в которую пришли люди, сделавшие убийство источником дохода. Людей уважающих только жестокость и силу, может вести за собой только человек, превосходящий их в этом.

Гостомысл уже терял дружину, из-за чего находился на краю гибели, и то, чего другие только страшились, он испытал на себе. Поэтому он был обязан, в случае сопротивления русов, без колебаний приказать убить всех, даже тех, кого он любит, ибо власть и любовь несовместимы.

Тяжкие размышления Гостомысла прервало прикосновение тяжелой руки. Это Медвежья лапа положил руку на гтлечо Гостомысла.

Угадывая мысли Гостомысла, он проговорил:

– Не бойся, князь, они не будут воевать.

Гостомысл, раздосадованный тем, что чужой человек

угадал его мысли, вспыхнул.

– А я и не боюсь, воевода.

На лице Гостомысла отразилась неприязнь, и воевода понял, что задел то, куда посторонних не пускают.

– Вот и хорошо, – сказал Медвежья лапа. – Наше войско сильно, и русам не выстоять против нас.

Гостомысл взглянул на воеводу и медленно проговорил:

– Ты, вот что, воевода, прикажи командирам отрядов... если русы будут сопротивляться... убить всех. Никого не жалеть.

– А что делать с теми, кто будет сдаваться? – спросил Медвежья лапа.

– Я же сказал – убить всех! – раздраженно бросил Го-стомысл и отвернулся.

Медвежья лапа бросил на Гостомысла изумленный взгляд, но кивнул:

– Сейчас прикажу Это правильное решение – сопротивление должно быть подавлено так, чтобы отбить у других охоту сопротивляться.

– Ты поменьше разглагольствуй, – перебил его Госто-мысл. – Я знаю, что правильно, а что неправильно.

– Да, князь, – сказал Медвежья лапа, слегка покраснев.

Он дал знак посыльным, чтобы те подошли к нему Посыльные приблизились, и Медвежья лапа передал им слова Гостомысла и велел передать их дословно командирам отрядов.

Гостомысл мрачно наблюдал за распоряжениями воеводы. Отданное распоряжение ему было не по душе, но он и не подумал отменить его или смягчить.

Когда посыльные убежали, Гостомысл, глядя на багровое солнце, проговорил:

– Как только солнце оторвется от леса, давай сигнал на штурм.

– Мы еще не вели с ними переговоров, – сказал Медвежья лапа.

– Вчера им было сказано все, что надо, – сказал Гостомысл.

– Но они не дали ответа, – сказал Медвежья лапа.

– Им было дано достаточно времени, чтобы принять решение. Ждать бесконечно я не буду, – сказал Гостомысл.

Медвежья лапа поднял руку:

– Сигнальщики!

К нему подбежали сигнальщики с рожками.

– Как только опущу руку, дадите сигнал на приступ, ^ сказал Медвежья лапа и взглянул на солнце.

Восходящее солнце, поднимаясь из леса, меняло мрачный кровавый цвет на веселый желтый.

Медвежья лапа вздохнул, – день обещается хороший, только многим сегодня не придется порадоваться радостям весеннего дня.

Глава 84

Радосвет выглянул из-за частокола.

Одного взгляда хватило ему чтобы понять, что дело проиграно. Ряды воинов Гостомысла стояли совсем недалеко от стен; несмотря на то, что они были недалеко, утренний туман скрывал их лица и размывал фигуры.

– Их очень много, – сказал князь Радосвет и почувствовал в душе странное облегчение, наверно, оттого, что наконец стало ясно – войны не будет.

Судише тоже было ясно.

– Я думаю, нет смысла воевать с князем Гостомыслом, – сказал Судиша старшинам.

С ним согласились, – а чего ломать старый порядок, если он и так всех устраивал?

– А где князь Гостомысл? – спросил князь Радосвет.

– Не видно, – проговорил кто-то из стоящих неподалеку воинов.

– Наверно, еще не подошел, – сказал князь Радосвет.

– Открывайте ворота. Надо встретить его со всеми почестями, когда он подойдет, – сказал Судиша и покосился на старшин, – скажите своим – пусть собирают дань. И хлеб с солью, и вино принесите поскорее. Да на золотом блюде. – Он вздохнул. – Нора идти встречать нашего господина. – И начал спускаться со стены по крутой лестнице. За ним пошли старшины.

Князь Радосвет задержался. Он приказал дружинникам присмотреть за сторожами, чтобы никто из них не вздумал нечаянно пустить стрелу в воинов под стенами.

Глава 85

Хотя русы и были гонористы, но они были часть словенского племени, родней.

Медвежья лапа не сомневался, что его войско возьмет город русов. Но взятие города приступом обязательно обернется реками крови.

Поэтому рука воеводы застыла в воздухе, и, казалось, Медвежья лапа молил богов, чтобы те предотвратили кровавую резню. Солнце уже оторвалось от зубастого леса; сигнальщики приложили рожки к губами и белыми пузырями надули щеки; и рука Медвежьей лапы дрожала, в бессилии готовая упасть.

Рука не опускалась.

Гостомысл бросил злой взгляд:

– Воевода, ты что заснул, – давай сигнал!

Рука пошла вниз, но тут что-то стукнуло тяжелое за воротами, и ворота стали медленно открываться.

– Стой! – сказал Гостомысл.

– Сигнальщики, погодите с сигналом! – сказал Медвежья лапа.

Щеки опали, рожки опустились.

Из ворот показались люди. Они приветственно замахали руками. К ним подбежал какой-то воин, перекинувшись с русами несколькими словами, побежал назад.

Вскоре на пристань прибежал посыльный.

– Они сдаются, – выпалил он, еще не добежав до Гостомысла.

– Ну, хватит, – сказал Гостомысл с посветлевшим лицом. – Воевода, давай сигнал – пусть наши возвращаются к кораблям. А нам пора идти в город.

Сигнальщик дунул в трубу, и над рекой пронесся тягучий звук. Воины тут же отступили к кораблям, прихватив при этом чучела. Чучела бросили в корабли и стали выстраиваться в колонну для торжественного входа в город.

Пока строились, из ворот вышли нарядно одетые люди.

– Вот и все, – облегченно проговорил Гостомысл, увидев встречающих его лучших людей города.

Дело было сделано – Русса встречала Гостомысла как господина, а значит, и остальным славянским племенам оставалось только последовать их примеру.

Глава 86

Тем временем в Белой Веже события приобретали угрожающий характер.

Вечером князь Вячеслав по-свойски зашел в гости к городскому голове Бориславу. У Борислава был самый большой двор в Белой Веже.

На стол Борислав выставил ромейское вино и хорошее угощение. Пока пили вино, шел тихий домашний разговор о городских делах, затем Борислав спросил:

– Князь, я слышал, ты недавно проводил волхвование?

Вячеслав помрачнел. С минуту молчал, затем неохотно проговорил:

– Было дело.

Борислав взглянул ему в лицо.

– Судя по твоему виду, предсказания волхва не совсем хороши.

– Не знаю, – сказал князь. – Он говорил так смутно, что я до сих пор гадаю над его словами.

– Так что же он сказал? – спросил Борислав.

Князь наклонился к уху головы.

– Никому я этого не говорил. Но тебе скажу. Потому что от моей судьбы зависит и твоя судьба. А от твоей – моя.

– Так что же он сказал? – с испугом, отшатнувшись, спросил Борислав.

Князь понизил голос:

– Он показал мне кровавую звезду и сказал: «Эта звезда встает над тобой. Будут реки крови».

Выслушав князя, Борислав побледнел и спросил:

– Кто это собрался напасть на нас?

– Он не сказал, – проговорил князь Вячеслав.

– И в правду – плохое предсказание, – трясущимися губами выдавил Борислав.

– Вот я и думаю, что же значат слова волхва? – проговорил князь Вячеслав. – Откуда грозит нам беда? Хазары наши давние враги, но они из-за междоусобицы три десятка лет не ходили в военные походы. С другими мы не ссорились. Но кто же тогда наш враг? И кто этот ужасный второй?

– Мы за прошлый год дань не заплатили словенскому князю, – напомнил Борислав.

– Он погиб, и нам некому платить дань – сказал князь.

– Но тогда кому же мы должны платить дань? – спросил Борислав.

– Из-за этого я и ходил к волхвам, – сказал князь. – Тур посоветовал мне самому стать старшим князем над славянскими племенами.

Борислав оживился. Если бы вятский князь стал старшим над славянскими племенами, то это городу принесло бы большую выгоду. Из тихого местечка городок Белая Вежа превратился бы в торговый центр.

– Хорошая мысль, – сказал Борислав. – А чего же ты раньше мне этого не говорил?

– Предсказание волхвов пугает. Да и чтобы осуществить задуманное, мне нужна большая дружина, а на это понадобятся деньги, – сказал Вячеслав.

– Так вятичи на это дело дадут тебе деньги, – сказал Борислав.

– Ты уверен? – спросил Вячеслав.

– Я поговорю со старшинами, думаю, они поймут свою выгоду, – сказал Борислав.

– Тогда надо поторопиться, пока не нашлось другого желающего встать над славянами, – сказал Вячеслав.

– Завтра же поговорю, – сказал Борислав.

– А я... – начал князь, но замолчал.

За дверью послышался быстрый тяжелый шаг и звяканье металла.

– Ты кого-то ждешь? – спросил князь.

– Нет, – сказал Борислав, и в его глазах мелькнуло беспокойство.

Дверь внезапно открылась, и в комнату вошел воевода Тур.

– Ох, как ты напугал! – облегченно выдохнул воздух Борислав.

Но князь Вячеслав уже заметил на лице воеводы тревогу.

– Воевода, что случилось? – спросил он.

– Хазары! – выдохнул одним духом воевода.

– Какие еще хазары? – обессиленно рухнул на лавку Борислав.

– Откуда известия? спросил князь Вячеслав.

– Гонцы принесли, – сказал Тур.

– Какие гонцы? – спросил Борислав.

– Нам было известно, что Карл Франкский давно враждует с аварами. Однако до большой войны дело не доходило. Но в прошлом году авары подверглись нападению с двух сторон: Карл Франкский обрушился на них с запада, а булгарский хан Крум – с востока. Авары не выдержали и потерпели полное поражение. Аварский каганат был полностью уничтожен, а его владения были поделены между франками и булгарами. Как нам стало известно, булгары заняли оба берега Дуная вверх по течению до устья Тисы. Выше Тисы левый берег удерживался франками, в то время как славянские племена, жившие на правом берегу вплоть до устья Дравы, признали над собой господство хана Крума, – проговорил князь Вячеслав.

– Я помню, как тридцать лет назад князь Буревой напал на Херсонес, – заметил Борислав, – тогда после десятидневной осады Буревой взял Сурож, пострадали города хазарской части Крыма, но был разграблен и греческий Корсунь. Крымская Готия – православная страна – отпала от Хазарии и вернулась к Византии. От грабежей русов пострадали христианские церкви, и было ослаблено православное влияние в Хазарии. Тогда иудеи уговорили кагана Хазарии принять их веру. Но с той поры они не осмеливались ходить на славянские земли, которые платили дань словенским князьям. Из страха перед князем Буревоем они отошли к Волге. Это освободило дорогу булгарам на Дунай, и они ушли из степи. Теперь, как видно, хазары воспользовались смертью князя Буревоя.

– Да, пока был жив князь Буревой, никто не осмеливался нападать на славянские земли, – сказал князь Вячеслав, – правда, зимой дошли до нас слухи, якобы в степь пришло новое племя кочевников под названием печенеги. Две недели назад я послал небольшой отряд посмотреть, что происходит в степи. И вот только что от них прибежал гонец с сообщением, что хазары появились в степи большим войском.

– Это они идут на нас, – проговорил Борислав.

Лицо его побелело – ему понятно было, что хазары шли на Белую Вежу не для того, чтобы заставить вятичей платить им дань, а для того, чтобы уничтожить город и его жителей. Славянский город на пересечении торговых путей под их боком застрял, как кость в горле.

– Больше им некуда идти. С ромеями они союзники. А с франками им незачем воевать, – сказал воевода Тур. – Ха зары после поражения от князя Буревоя обеднели. Кавказ дает им мало золота и серебра. А торговые пути по Дону и по Днепру за славянами. Весь интерес хазар сейчас здесь – в Белой Веже. Тут проходят большие богатства. И на Днепр мимо нас идти. Белая Вежа хазарам большая помеха. Не разрушив Белую Вежу, им и думать нечего о Киеве.

– Это так, – сказал Вячеслав.

– Далеко ли хазары? – спросил Борислав.

– Через неделю они будут у стен Белой Вежи, – сказал Тур.

Глазам Борислава представился разрушенный город и окровавленные тела убитых, и он не удержался от слез:

– Ах, как плохо! Хазары всех убьют в городе. Даже детей не пощадят.

– Белая Вежа хорошо укреплена. И мы сегодня же пошлем гонцов в Корьдно, чтобы прислали помощь, – сказал Вячеслав.

– Без помощи со стороны нам все равно не отбиться от хазар, – хмуро сказал воевода.

– Но откуда нам взять помощь? – спросил Борислав.

– Надо посылать гонцов к полянам, волынянам, древлянам и северянам, – сказал Тур.

– Древляне не помогут нам, – сказал Вячеслав.

– Почему? – спросил Борислав.

– В прошлом году они воевали с полянами, они просили у нас помощи, но мы им не помогли. И теперь у них обида из-за этого на нас, – сказал Тур.

– Это было в прошлом году, и они сами были виноваты. А если бы мы встряли в это дело, то не только поляне обиделись бы на нас, но и князь Буревой рассердился бы, – сказал Вячеслав.

– Но что же делать? – спросил Борислав

– Посылать гонцов за помощью будем ко всем, – сказал князь Вячеслав.

– Но раньше, чем к середине лета, она все равно не придет, – сказал Тур.

– Значит, нам надо собирать ополчение и самим защищать город. А там, – как боги распорядятся, – сказал Вячеслав.

Борислав снова всплакнул:

– Надо бежать из города.

– Куда? – спросил Вячеслав.

– В Корьдно.

– А если и туда придут хазары?

– Ну...

– Здесь наша земля! – твердо проговорил князь Вячеслав. – Отдав часть своей земли, мы покажем степным хищникам, что не способны защищаться. Тогда вскорости потеряем и всю землю. И куда мы пойдем? Нам некуда идти! Потому мы должны защищать Белую Вежу, не щадя живота.

Борислав вздохнул:

– Пойду, скажу старшинам, чтобы готовились к войне.