Текст книги "Путь на юг"

Автор книги: Александр Майборода

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 27 страниц)

Глава 54

В то время христианство не было распространено среди жителей Скандинавии, как это стало всего лишь веком спустя. Люди почитали Одина и Фрейю.

Могущественный и загадочный одноглазый бог Один – главное божество скандинавов, глава скандинавского пантеона.

Одина сопровождают вороны Хугин и Мунин, и волки Гери и Фреки, и ездит он на восьминогом коне Слейпире.

Корабль Одина – Скидбландир, самый быстрый корабль мира, вмещающий любое количество воинов, который, однако, можно при надобности сложить и спрятать в карман.

Один распределяет победы и поражения викингов, когда те сражаются. Павших в битве воинов он принимает в Вальхалле – чертоге убитых, где воины проводят время в пирах и сражениях. В Вальхалле Одину и его дружине прислуживают валькирии – девы, определяющие судьбу воинов на поле битвы, выбирающие героев для Вальхаллы.

Фрейя любимая и добрая богиня. Равных ей по красоте не было и нет во всем мире ни среди богов, ни среди людей, а ее сердце так мягко и нежно, что сочувствует страданию каждого. У Фрейи есть волшебное соколиное оперение, надев которое можно летать в образе сокола, и золотое ожерелье Брисингамен, которое она получила, проведя ночь с четырьмя гномами. Когда Фрейя плачет, из ее глаз капают золотые слезы. Фрейя – предводительница валькирий.

Помимо любви Фрейя «отвечает» за плодородие, урожай и жатву. Жатвы бывают разными, и у Фрейи иногда бывают приступы, из-за которых ей позволительно собирать кровавую жатву. Таким образом, Фрейя может принести победу в битве. Она также забирает себе половину павших воинов (вторую половину забирает себе Один). Это не означает, что она забирает себе худших воинов, чем Один; они делят павших воинов между собой.

Были и другие боги, из которых купцы больше всего почитали бога-обманщика Локи. Это самый коварный и изворотливый из всех богов, который в своих интересах часто подводит своих собратьев, но иногда и помогает им.

Старые боги удобны на все случаи жизни, поэтому появление христиан народ воспринял враждебно. Разумеется, христианство не было диковинкой. Могущественная Римская империя, ставшая оплотом христианства, оказывала большое влияние на окружающие народы.

Рим рухнул, но христианство осталось.

Фанатичность проповедников христианства и агрессивность, с которой они навязывали свою веру, закономерно вызывало противодействие местного населения. Скандинавы со всевозможной жестокостью преследовали христиан и обращали их в рабство.

Христиане не забыли обид. Через сто лет только при обращении норвегов в христианство было убито сто тысяч человек.

И сейчас, используя удобный момент, христиане – рабы и слуги – принялись уничтожать, насиловать и грабить своих хозяев.

Глава 55

Пока Готлиб и Харальд разговаривали, из ворот выбежал дружинник и помахал вымпелом на конце копья.

– Это знак – в город можно входить, – сказал Готлиб и двинулся к городским воротам.

Рядом с ним шли самые близкие дружинники.

В битве они не участвовали, но сейчас наступал их час. Торжественно введя победителя в город, они тут же стали брать под охрану богатые дома.

За воротами Готлиб увидел множество тел горожан и воинов из его войска. Они лежали вперемешку. По оружию в руках горожан было заметно, что они отчаянно сопротивлялись до последнего.

Готлиб скользнул равнодушным взглядом по убитым и двинулся дальше по улице, ведущей в центр города. Дорогу ему показывал дружинник, давший знак, о том, что можно входить в город.

Ближе к центру стали попадаться женские и детские трупы. Из окон домов доносились крики и плач.

Внезапно недалеко послышался звон разбившегося стекла. Затем из окна на улицу выскочила почти голая женщина. Ее тело прикрывали какие-то лохмотья, правда, если приглядеться, недавно бывшие богатой одеждой.

За ней гнались двое мужчин. Увидев Готлиба, женщина подбежала к нему и упала, вцепившись в его стремя.

– Господин конунг, спасите меня! – закричала она в надежде на спасение.

Готлиб остановил коня.

Преследующие мужчины, тяжело дыша, встали перед ним. Эти люди не были похожи на воинов из войска Готлиба. Вместо оружия в их руках были медные кресты. Похоже, крестами они действовали, как оружием, потому что на зеленой поверхности металла виднелись следы крови.

– Это наша девка! – нагло крикнул один из мужчин.

– Это кто еще такие? – строго вскинул брови Готлиб.

– Мы христиане! – сказал мужчина.

– И что здесь происходит? – спросил Готлиб.

Женщина вскинула глаза, полные надежды и залитые слезами.

– Эти люди рабы моего отца. Когда они увидели, что наши мужчины ушли оборонять город, они напали на женщин и детей и стали их убивать и насиловать. Они всех убили. Только я сумела отбиться от них и выбежать на улицу.

Рабы-христиане тупо улыбались.

– Это наша добыча, – проговорил один из них.

Готлиб вынул меч и кончиком приподнял голову женщины, чтобы рассмотреть ее лицо. Несмотря на испытанные ей мучения, о чем говорили перекошенное страхом лицо и искусанные до крови губы, она была красива. Длинные черные волосы водопадом скрывали тело до самих бедер. Тугие острые груди женщина стыдливо прикрывала рукой.

– Красивая женщина, – сказал Готлиб, опуская меч.

Женщина, думая, что ее страдания окончились, испустила вздох облегчения.

Один из рабов вновь проговорил:

– Конунг, эта женщина наша добыча.

– Да, – сказал Готлиб, – все, что вы сумели удержать в своих руках, ваше. Ну, а что не сумели...

Он взмахнул мечом и молниеносным движением отрубил женщине голову.

Голова с изумленно моргающими глазами покатилась к ногам ее преследователей, которые глядели на окровавленную голову с неменьшим удивлением.

– Я возвращаю вам вашу добычу, – сказал Готлиб с язвительной улыбкой на губах.

– Но зачем нам дохлая баба? – сказал раб, отталкивая ногой голову женщины.

– Вы с ней не справились, когда она была живая, так попробуйте справиться с ней сейчас, – с насмешкой сказал Готлиб и двинулся дальше.

– Жаль бабу, – сказал один из рабов.

– Она варварка. Найдем себе других, – сказал другой раб, и они исчезли в узкой улочке среди домов.

Глава 56

Когда корабли дошли до устья Невы, к княжеской ладье подошел струг. Это был струг с разведывательным отрядом, который посылали в низовья Невы впереди войска. Подойдя вплотную к княжеской ладье, начальник разведывательного дозора сообщил, что обнаружил лагерь разбойников.

Гостомысл встрепенулся:

– Где они и сколько их?

Разумеется, Гостомысл не ожидал, что Готлиб сдастся без сопротивления, но в ходе преследования разбойников в нем сам собой разгорелся азарт охотника. Теперь он жаждал встречи с Готлибом, хотя бы для того, чтобы убедиться в своей силе.

Начальник отряда сказал:

– Лагерь пуст.

– Жаль, – разочарованно проговорил Гостомысл.

– Но зола под кострищами еще горячая, – сказал разведчик.

Медвежья лапа загорячился:

– Значит, разбойники ушли совсем недавно. Надо нагнать их, далеко они не могли уйти.

– Куда ушли? У моря четыре стороны, – сказал Гостомысл.

Медвежья лапа обратился к начальнику разведывательного отряда:

– Куда ушли разбойники, узнал?

Разведчик замялся:

– Так как же узнаешь? Места тут пустынные, ни единой человеческой души. А на воде след не остается.

– Значит, надо поискать лучше. Обойти острова, выйти в море, – сказал Медвежья лапа.

– На это надо время, – сказал разведчик.

Гостомысл промолчал.

Он подумал, что у Готлиба было три пути, по которым он мог уйти.

Первый – в Данию. Но в Дании ему делать нечего, – слабоват он сражаться с братом, – следовательно, он продолжит разбойничать.

Чтобы взять добычу, Готлиб мог идти на Бирку. Это почти на север. Мог он пойти и на Ророг.

Третьим путем был Западный океан, а там вдоль берегов до южной Европы.

Гостомысл подумал, что, таким образом, не зная планов Готлиба, за ним можно было гоняться до скончания веков. Это в планы Гостомысла не входило. Рассудком он понимал, что ему требовалось, как можно скорее восстановить порядок в своих землях.

Помолчав еще немного, Гостомысл обратился к Медвежьей лапе:

– Ну, так что, воевода, – и куда нам идти?

Медвежья лапа, вспомнив разговор Гостомысла с Лисьим хвостом, развел руками:

– А бес его знает, куда делся этот разбойник Готлиб! Искать его в море – все равно, что идти туда, не зная куда. А в это время в своем-то доме беспорядок.

– Получается так, – сказал Гостомысл. – Гоняясь за разбойником, мы вторгнемся в земли датского конунга, а то и Карла Франкского. А нужна ли нам война с ними?

– Нет, – проговорил Медвежья лапа, ловя мысль Го-стомысла, – их земель мы не ищем, у нас и своих хватает. А врагов у нас и так много: булгары, хазары, постоянно гадят ромеи. Не нужны нам войны с Годофридом и Карлом. Лучше бы завести с ними дружбу Тем более, что повод есть – Карл давно точит зубы на хазар. А у Годофрида на границах безобразничают дикие германцы. Им наша помощь, ой, как бы пригодилась.

– Да, – сказал Гостомысл, – но какова была цель нашего похода?

– Наказать морских разбойников, – сказал Медвежья лапа.

– И тем самым предупредить соседей на севере, что им не стоит зариться на наши земли. Готлиб побит, теперь все знают, что любой пришедший на нашу землю будет побит. Конечно, мы не убили самого Готлиба. Но общая цель похода нами достигнута, – сказал Гостомысл.

– Значит – пора домой, – сказал Ратиша.

– Ну, пора так пора, – сказал Гостомысл. – Разбивайте на острове лагерь, войско пусть отдыхает, а утром окончательно решим, что нам делать.

– Здесь хорошее место для лагеря. До города идти все пару дней. Да и вход в Нево-озеро под контролем. Городок бы здесь поставить, – сказал Медвежья лапа.

– А кто владеет этой землей? – спросил Гостомысл.

– Никто. Одна дикая чухна тут живет. Где-то недалеко тут был Великоград, который оставили после разорения разбойниками. Но вряд ли мы теперь даже следы его найдем, – сказал Медвежья лапа.

– Жаль. А место здесь все же неплохое, – согласился Гостомысл.

– Нельзя ставить тут большой город. Морские разбойники будут сильно донимать. Все силы будем тратить на его защиту, – сказал Медвежья лапа.

– В таком случае здесь будет достаточно острога. В следующем году на этом месте заложим острог, – решил Гостомысл.

Глава 57

Карл, прозванный впоследствии Великим, был суровым воином. Одевался просто: в кожаные штаны и рубаху, сверху – меховая телогрейка.

Однажды на пиру, где собрались пышно одетые придворные, кто-то неосторожно обронил фразу, что Карл одевается неподобающе своему статусу.

Карл от гнева покраснел, – в ужасе придворные притихли, но затем Карл рассмеялся и сказал:

– Что же, одет я, и в самом деле, как простой воин. Но что же поделать – таким я уродился. И так как я человек простой и веселый, а пир наш что-то поскучнел, то приглашаю всех, и мужчин и женщин, на охоту. Едем сейчас же. Как есть.

Придворные были разодеты в кружева и дорогие ткани, такая одежда не предназначена для скачки по полям и лесам, но никто не посмел оставить своего короля.

Все вышли на улицу. Шел дождь, было туманно, и темно. Но лошади были уже поданы. Карл мгновенно вскочил на коня и понесся в темноту. Он несся, не обращая внимания на высокую траву, колючий кустарник, и придворные вынуждены были следовать за ним.

Наконец король догнал оленя, прыгнул с седла прямо ему на спину и вонзил нож в сонную артерию. Кровь хлестала во все стороны.

Охота длилась не больше пары часов, и довольный Карл, убив оленя, предложил всем вернуться за пиршественный стол.

Когда все снова оказались в замке и расселись за столами, то обнаружилось, что дорогая одежда придворных потеряла свою пышность и красоту, превратившись в жалкие лохмотья, какие и нищим носить было стыдно.

А костюм короля был цел, как и прежде, и среди лохмотьев придворных выглядел шикарным нарядом.

Улыбаясь, Карл констатировал:

– Теперь мы видим, чего стоит моя одежда и ваша.

С императором никто не посмел спорить.

Вот таким был Карл, император франков. Поэтому неудивительно, что гонец с восточных границ застал его на охоте.

Король как раз расположился на привал. Он сидел на грубом войлоке, подложив под спину седло. Рядом расположились близкие дружинники.

Они пили вино, глядя на костер, над которым слуги установили вертел с подсвинком. Подсвинок был сочен, и с него сочились капли жира на угли и взрывались на углях желтыми огоньками.

Пахло жареным мясом.

Гонец подошел к королю и, почтительно встав на колено, подал ему берестяной свиток.

– Хорошие вести принес гонец? – спросил Карл.

– Нет, Ваше Величество, не слишком хороши, и не слишком плохи. – Ответил гонец.

Карл сломал печать на свитке, взглянул на текст и отдал ближайшему придворному.

– Читай! – приказал Карл.

Дружинники приблизились. Понятно – Карл велел читать вслух, для того, чтобы они тоже знали о том, что написано в письме.

Придворный развернул свиток и начал читать:

– От барона Вольфа любимому императору Карлу. Словенский конунг Гостомысл вышел в устье Невы. Куда они собираются идти дальше, никому не известно. Они встали лагерем в устье Невы и чего-то ждут. Дружина у конунга Го-стомысла небольшая. Возможно, они хотят идти на Данию.

– Пустяковое сообщение. И стоило было Вольфу тратить силы, чтобы присылать его? – проговорил с недоумением Карл.

Гонец поклонился.

– Я исполнил указание моего хозяина. И замыслы его мне неведомы.

– Ладно, – махнул рукой Карл и спросил: – А зачем этому Гостомыслу Дания?

Гонец опустил свиток и пояснил:

– Готлиб, брат датского конунга Годофрида, в прошлом году пытался убить своего брата, чтобы захватить трон. Но затея его провалилась, и Годофрид изгнал его из пределов Дании, объявив, что если он снова появится в Дании, то повесит его на первом же дереве.

– Надо было сразу его повесить, – заметил Карл. – Нет ничего хуже соперников на трон.

– Готлиб последовал совету брата и ушел из Дании, но с малой дружиной пошел в славянские земли. Здесь ему удалось захватить главный город славян. При этом в битве погиб конунг славян Буревой.

– Опасный был воин. Это хорошая весть. Теперь славяне без конунга, а это дает нам возможность... – промолвил Карл.

Но гонец продолжал.

– Но недавно сын Буревоя, Гостомысл, выгнал Готлиба из города и, преследуя его, дошел до Невы, где Готлиб после бегства из Словенска встал лагерем. Готлиб, испугавшись славян, не принял битвы и под покровом ночи ушел.

– А кто такой Гостомысл? – спросил Карл.

– Гостомыслу всего двенадцать лет. У него небольшая дружина, так как дружинники отца, не веря в него, разошлись по другим дружинам, – сообщил гонец, оторвавшись от свитка.

– Мальчишка?! Как же он сумел прогнать небольшой дружиной такого опытного разбойника, как Готлиб? Знаю, знаю я этого волка: цепок, никому пощады не даст. Брата пытался не раз убить.

– Говорят, Гостомысл молод, но умен и решителен. Он поклялся отомстить Готлибу, – сказал гонец.

– Победа над Готлибом приведет к нему множество воинов, – сказал Карл.

– Это уже произошло, – сказал гонец.

– То есть?

– Осенью Готлиб посылал гонцов за помощью. За зиму собралось войско в шесть тысяч норманнов. Весной они пошли к Готлибу, но, не зная дороги, остановились на берегу Невы. Таким образом, когда Готлиб побежал от Гостомысла, он нашел себе в помощь целое войско. Но, побоявшись битвы с Гостомыслом, он снова бежал, взяв с собой только одних данов и бросив пришедших ему на помощь норманнов.

– Оказывается, я ошибся – Готлиб не волк, а трусливый шакал, – с негодованием проговорил Карл.

– А Гостомысл этих воинов взял к себе, – сказал гонец.

– Ужасно! – воскликнул Карл. – Он и в самом деле может побить Годофрида за грехи его брата.

– Пока он стоит лагерем на острове.

– Пока. Хотя нам и нет угрозы, но надо что-то делать.

Карл замолчал. Придворных он не спрашивал. Поэтому свои советы они придерживали при себе.

Наконец Карл очнулся. Заметив это, слуга, жаривший подсвинка, доложил:

– Император, мясо готово!

– Давай! – сказал Карл.

Слуга отрезал большим острым ножом окорок и положил его на деревянное блюдо.

В походе и на охоте Карл предпочитал простую посуду.

Слуга подал блюдо императору, Карл поставил блюдо на колени и, вынув небольшой нож из голенища сапога, сделал в окороке надрез. Мясо легко поддалось, обнажая белое сало и коричневую мякоть.

Отрезав небольшой кусочек мяса, Карл кончиком ножа отправил его в рот. По губам потек жир.

Довольно щуря глаза, Карл предложил дружинникам:

– Угощайтесь, господа.

Слуги быстро нарубили топориком подсвинка на куски и раздали дружинникам.

Ели, запивая вином, под здравицы императору.

Съев почти половину окорока, Карл проговорил:

– Я принял решение.

Все замолчали и устремили взгляда на императора. Император заговорил:

– Славяне – злейшие наши враги. Но до сих пор они вели себя тихо. Конунг Буревой не тревожил наши границы. Но с появлением у них молодого решительного вождя они становятся крайне опасны, потому что любой молодой вождь в первую очередь старается покорить своих соседей, тем самым обезопасив свое государство. Если славяне объединятся, то они будут непобедимы. Наши общие соседи – славяне-обориты. Мы с ними дружим, поэтому надо натравить их на остальных славян...

Карл замолчал.

Один из дружинников проговорил:

– Ваше Величество – на юге есть славянское племя ляхов. Они злейшие враги всех остальных славян. А дальше авары. Хазары – этих против славян подстрекают ромеи.

– Да, и этих надо стравить, пусть все воюют друг с другом. И еще я накладываю запрет на продажу словенам мечей.

– Это не поможет. У словен есть хорошие кузнецы, их мечи самые лучшие в мире. Кроме того, арабы давно стремятся к установлению с ними торговых отношений, – заметил дружинник.

– Хорошо. Пусть тогда наши купцы скупают у словен мечи. Но я запрещаю расплачиваться за оружие золотом и серебром.

– А чем же?

– Горшками, посудой, стекляшками, всем тем, что непригодно в войне.

Глава 58

Гостомысл давно принял решение, что вернется в Словенск, о чем он и говорил Лисьему хвосту. Однако решение для окружающих должно было быть обоснованным, поэтому, когда лагерь был устроен, Гостомысл приказал прислать к нему волхвов и вместе со старшей дружиной устроил волхвование.

Волхвы изрядно потрудились, но ничего внятного на этот раз не смогли ответить, и Гостомысл лег спать, надеясь, что к нему придет Девана и скажет ему, что дальше делать.

Девана тоже не пришла. Это насторожило Гоетомысла.

В поход он вышел, чтобы убедить словен, что он, несмотря на свой молодой возраст, способен быть их вождем.

Готлиб бежал, не вступая в сражение. Такой ход событий вполне устраивал Гоетомысла. По крайней мере он рассчитывал на это перед выходом в поход.

Но теперь, когда боги не дали совета, у него возникло сомнение, что его возвращение в Словенск без убедительной победы над врагом, будет воспринято как подтверждение его силы.

Утром Гостомысл снова отправил разведчиков на поиски Готлиба.

Больше недели войско Гоетомысла стояло лагерем на острове. Чтобы войско не скучало, Гостомысл каждый день снаряжал отряды на охоту и на ловлю рыбы.

Сам ходил на охоту с малой дружиной.

Окрестные места были дикие, зверь непуганый, поэтому возвращались с охоты возбужденные, с таким множеством добычи, что войску хватало и на прокорм, и оставался большой запас.

Вскоре мясо и рыбу стали солить в бочки.

Но не обилие дичи радовало Гоетомысла, а то, что сло-вене и норманны, вместе живя и охотясь, знакомились, и становились друзьями. Это и нужно было Гостомыслу, теперь мог вернуться в Словенск с единым войском.

К этому времени в лагерь стали возвращаться разведчики.

Первыми прибыли разведчики с севера и сообщили, что Готлиб взял город Бирку и всю неделю грабит его. Этому Гостомысл не удивился.

Затем пришли разведчики с южного побережья, они сообщили, что их встретили оборитские корабли и обстреляли их.

Вот этому Гостомысл удивился:

– Может, они приняли вас за кого других?

– Нет, они хорошо видели наши знамена.

Гостомысл задумался, – обориты дань его отцу не платили, но всегда держались по отношению к словенам дружественно. Правда, они роднились с данами и франками: Готлиб был сыном оборитской принцессы. Однако повода для ссоры с оборитами у словен не было.

В итоге размышлений Гостомысл пришел к выводу, что в политическом раскладе в мире что-то изменилось, и причиной, возможно, стал его выход в Балтийское море.

Это грозило большой войной, к которой Гостомысл не был готов.

Прикинув варианты развития событий, Гостомысл приказал собрать большой военный совет.

Через полчаса на поляне у шатра Гоетомысла собрались старые дружинники и командиры отрядов.

Медвежья лапа сообщил Гостомыслу о сборе людей, и он вышел.

– Здрав будь, князь! – поприветствовали его собравшиеся.

– И вы будьте здравы, – сказал Гостомысл и сел в приготовленное кресло.

Медвежья лапа и Ратиша сели рядом.

– Медвежья лапа, объясни собравшимся ситуацию, – предложил Гостомысл воеводе.

Медвежья лапа вышел на середину круга и рассказал о результатах разведки, а когда он закончил сообщение и сел на место, Гостомысл сказал:

– Итак, я хочу услышать ваше мнение, господа, что нам делать дальше.

Первым, по обычаю, высказался самый молодой командир отряда. Он предложил идти к Бирке и там захватить Готлиба.

– Готлиб за это время уйдет в другое место, – сказал Гостомысл.

Отер поднялся:

– На Бирку надо бы идти. Мои норманны нищие. Раздеты, у многих даже обуви нет. Поэтому надо идти дальше – на побережье много богатых городов. Ророг, к примеру.

Медвежья лапа перебил его:

– Урмянин, мы не разбойники! Зачем нам идти в чужие земли и затевать войны, когда своя земля без защиты осталась?

– И в самом деле, мы со своих земель дань еще не собирали, – заметил Гостомысл.

– Со своих земель вы сами соберете дань. Но если чужеземцы пойдут с вами собирать дань, то как это воспримет ваш народ? – сказал Отер.

– Урмянин прав – плохо! – сказал Медвежья лапа.

– Только князь решает, кому быть в его дружине! – сказал громко Гостомысл. – Хочу – возьму в дружину кривича, хочу – карела, или полянина, или даже дана, или норманна. Для меня лишь бы воин был добрый да верен мне.

– Такого раньше не бывало, – сказал Медвежья лапа.

– Не бывало и чтобы дружинники отца бросали его сына в беде. Если обычай нарушен один раз, то кто мешает его поломать и в другой раз? – проговорил Гостомысл.

– Но... – хотел возразить Медвежья лапа.

– Отныне норманны в моей дружине наравне со всеми, – сказал Гостомысл.

Отер повеселел.

– Так, значит, ты принимаешь нас в дружину наравне со всеми?

– Я уже сказал, что ценю людей не по роду, а по их заслугам, – сказал Гостомысл.

– Норманны станут тебе преданнее всех, – сказал Отер. – Но, кончив Готлиба в Бирке, все равно надо взять один из оборитских городов, раз они стали врагами. Это прибавит воинского духа... и хотя бы немного прибарахлимся. Нам нужно хорошее оружие и доспехи.

– Злить соседей? – ядовито спросил Медвежья лапа.

– Но какая разница – Бирка или обориты? – спросил Отер.

– Большая – за оборитами даны и Карл Франкский! – сказал Медвежья лапа.

– Они первыми напали на наши корабли, – сказал Отер.

– Обстреляли и едва не убили двоих наших, – подтвердил один из ходивших в разведку дружинников.

– Оборитов надо наказать, – сказал Отер.

– Как наказать? – спросил Медвежья лапа.

– Обыкновенно – пойдем и нападем на их города, – сказал Отер.

– Даны не простят нам нападения на оборитов и будут мстить, – сказал Медвежья лапа.

– Мы не нуждаемся в прощении тех, кто сам виноват, – сказал Гостомысл. – Даны напали на наш город, а не мы на их.

– Так, значит, идем на Бирку, а затем на оборитов? – спросил Медвежья лапа.

Гостомысл встал и проговорил:

– Я выслушал ваше мнение. Мне нравится храбрость, с какой вы рветесь в бой. Но люди предполагают, а боги располагают. Прежде чем принять решение, все же надо снова спросить богов, что они хотят от нас.

– Они не дали нам ответа, сказал Медвежья лапа.

– Не дали. Но, возможно, тогда еще время не пришло для ответа. Поэтому мы будем спрашивать богов до тех пор, пока они не дадут ответа. Таков наш обычай.

Дружинники кивнули головами.

– Князь мудр. Нельзя обижать богов невниманием.

– Надо устроить волхвование для войска. И если боги дадут ответ, то завтра утром выходим. Готовьте отряды и корабли, – сказал Гостомысл и ушел в шатер.

Вслед за ним зашел Ратиша.

После этого разошлись и дружинники.