Текст книги "Путь на юг"

Автор книги: Александр Майборода

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 27 страниц)

Глава 63

После погрома, устроенного князем Буревоем, хазары присмирели и оставили в покое территории по берегам Дона.

В районе нынешнего Цимлянска в те времена Дон делал излучину и мелел настолько, что его могли переходить вьючные животные. Поэтому через эту излучину пролегал Великий шелковый путь. Кроме того, сюда сходилось еще несколько торговых путей. Через Дон переправлялись караваны, насчитывающие от тысячи и более вьючных животных. Не могли миновать этого места и проходящие по водному пути корабли.

Поэтому не зря на это место обратили внимание ближайшие племена, в первую очередь вятичи, на земле которых находились истоки Дона.

Через несколько лет на высоком, в сорок метров, берегу Дона появилась крепость из белого камня, которую назвали Белая Вежа. Крепость в форме треугольника состояла из трех разделенных стенами частей. Внешние стены имели толщину в три с половиной метра и были высотой до десяти метров. Углы и ворота защищали башни.

Там появились караван-сараи, торг, ремесленные мастерские.

Крепость не только защищала торговый путь, но стала местом сбора пошлин с проходящих караванов.

От крепости не так уж и далеко было и до столицы хазар Итиля.

Вятичи не думали нападать на Итиль. Но в жизни все случается... Ведь за спиной Белой Вежи стояла вся вятская земля.

В связи с важностью города вскоре в него переехал из главного города вятичей Корьдно и князь Вячеслав.

В середине апреля, когда степь покрылась ковром из красных и желтых тюльпанов, князь Вячеслав устроил пир для дружины по случаю рождения сына у одной из его жен. На пир собрались почти все бояре, некоторые из которых прибыли с окраин княжества.

После первых поздравлений и возлияний прибывший из Корьдно боярин стал рассказывать о событиях, происходящих на севере.

Все уже знали о захвате морскими разбойниками Сло-венска и смерти князя Буревоя. Из-за этого в Белой Веже возникла растерянность. По соседству с вятичами располагались опасные народы: и хазары, и авары, и франки, и булгары, и венгры – всех их не перечесть. Да и свои не сидели смирно. Совсем недавно полянам пришлось воевать с древлянами.

Тогда боярин Мороз, присланный словенским князем, мирил племена и передал приказ обоим враждующим князьям приехать на суд в Словенск.

Когда князь Буревой был жив, все было ясно – славянские племена признавали его старшинство и беспрекословно платили ему дань. Кроме того, славянские купцы, ходившие торговыми путям по славянским землям, были защищены. Князь Буревой умел остужать пыл жаждущих чужого добра.

Но со смертью князя Буревоя все изменилось.

Князь Вячеслав, и не только он, прекрасно понимал, что, узнав о смерти покровителя славянских земель князя Буревоя, опасные соседи не упустят удобного момента, чтобы подчинить себе вятичей. Одним им не выстоять против захватчиков.

Когда боярин закончил рассказа, князь Вячеслав сделал практический вывод.

– Раз князя Буревоя не стало, то некому нам платить дань.

Воевода Тур рассудительно прокомментировал:

– Если князь Буревой умер, а наследника у него нет, то вместо словенского князя должен быть другой старший князь. Кто-то же должен защищать наши земли! Ромеи давно мечтают перекрыть Дон. Им нужно контролировать торговый путь на нашей земле. А нам это надо? Это наша земля, и чужим тут делать нечего!

– Ромеи сами не пойдут войной на нас, – сказал князь Вячеслав.

– Значит, натравят хазар. Они давние союзники, – сказал Тур.

– Хазары приняли иудаизм. И это рассорило их с ромеями. Теперь ромеи требуют от них Крым.

– Они все равно найдут общий язык. Иудеи решат свои проблемы, как обычно за чужой счет или за счет аваров.

– Говорят, у князя Буревоя все же остался сын – Гостомысл. Так что наследник есть, – осторожно сказал боярин.

– Я не слышал о таком князе. Он опытный воин? – спросил воевода.

– Нет, ему всего двенадцать лет, – сказал боярин.

– Мальчишка! – пренебрежительно сказал князь Вячеслав.

– И в двенадцать лет можно стать героем, – сказал Тур.

– Тут другое дело, – сказал боярин.

– А что? – спросил воевода.

– От Гостомысла ушла отцовская дружина, – сказал боярин.

– Значит, надежды на него нет. И что же теперь делать? Ни приложу ума. – Князь Вячеслав разнервничался и обратился к воеводе: – А что хазары?

– У них пока тишина, – сказал Тур.

– Они что не знают, что князь Буревой погиб? – спросил князь Вячеслав.

– Раз сидят тихо, значит, не знают, – сказал Тур.

Князь вздохнул:

– Тридцать лет не ходили на нас хазары. Но они обязательно узнают о гибели князя Буревоя, и ни за что не пропустят такой удобный момент.

– Ой, князь, не думаешь ли ты воевать с хазарами? – проговорил Тур.

– Не хочется. А придется. В этом году они вряд ли пойдут на нас, а вот в будущем...

– Нельзя нам одним воевать с хазарами! – категорически возразил Тур.

– Нельзя... – проговорил князь Вячеслав, – но что же делать?

Тур на секунду задумавшись, заговорил:

– Послушай, князь. Словене всегда стояли над всеми славянскими племенами, и все племена платили им за защиту дань. Но рано или поздно всему приходит конец. Боги правят миром, и их замыслы не могут быть известны человеку. Но, может, замысел богов сейчас и состоит в том, чтобы сменилось главенство племен. Разве вятичи не заслужили право стать во главе славянских земель? Мы не беднее словен и кривичей или полян. Так, может, нам этим дается знак?

– Так с краю земель мы, – сказал князь Вячеслав и задумался.

Выпил вина, еще подумал, затем проговорил:

– А кто мам мешает спросить богов, что они желают?

– Никто! – прошелся шепоток среди бояр, которые внимательно слушали разговор князя и воеводы.

– Где волхвы? – спросил князь Вячеслав.

Волхвы слылись отшельниками. За княжеский стол на пиру не садились – таились в своих слабостях. Но, зная, что они могут понадобиться князю в любой момент, обычно находились поблизости.

И на этот раз один из волхвов словно отделился от тени.

– Что желает князь?

Князь толкнул одного из бояр рядом. – освободи место, и тот недовольно отодвинулся в сторону.

– Садись рядом, – сказал князь волхву.

Волхв покачал головой.

– Прости, князь, но боги не разрешают тем, кто говорит с ними, сидеть за одним столом с обычными людьми.

– Я не обычный человек. Я – князь! – гордо сказал князь Вячеслав.

– Ты необычный для людей, а для богов ты всего лишь один из многих, – сказал волхв.

– Да? – с угрозой проговорил князь.

– Это не мои слова, – сказал волхв.

– Ладно, – махнул рукой князь. – Тогда слушай. Словенский князь Буревой, господство которого мы признавали над собой, в прошлом году умер. Его сын молод, остался без дружины. Так что теперь славянские племена остались без старшего князя.

– Когда уходят неверящие, остаются преданные, – многозначительно проговорил волхв.

Князь Вячеслав пропустил слова волхва мимо ушей.

– В общем-то, место старшего князя не должно пустовать. Кто-то должен его занять. Не пора ли нам озаботиться над этим? Спроси богов, что они советуют нам?

Волхв взглянул в окно и пробормотал:

– День заканчивается. Когда солнце садится на землю, открывается дверь в царство богов.

Он оторвался от окна.

– Гадать буду на черном быке. Пришли черного быка и приходи один на вершину Перунова холма, как только погаснет огонь.

После этого волхв исчез из палаты, так же, как и появился – словно растворился в тени.

– Дайте волхву все, что он требует, – приказал князь Вячеслав.

Глава 64

Еще до заката солнца на Перуновой горе загорелся огромный костер. Князь Вячеслав уже .ждал у подножия холма с ближними боярами. Как только костер стих, он пешком поднялся по тропинке, ведущей на холм.

На вершине его ждал волхв.

– Я пришел, – сказал князь Вячеслав.

Волхв поднял руки к темнеющему небу.

– Слушай, князь.

Князь Вячеслав прислушался.

– Смотри на звезду, – сказал волхв и показал ему рукой на яркую красную звезду.

Князь Вячеслав стал смотреть на звезду, и ему казалось, будто звезда изливает потоки крови.

Волхв проговорил замогильным голосом.

– Это твоя звезда. Она говорит, что придут к тебе двое. Первый захочет убить тебя и твой народ. Он погубит всех твоих детей. Будут реки крови. И ты будешь стоять на краю пропасти, и только один шаг будет отделять тебя от гибели. Если ты не выстоишь, то ты и твой народ сгинете.

Волхв замолчал.

Князь Вячеслав оторвал взгляд от звезды, но волхва рядом не было. Он был совершенно один.

– Что же это значит? – спросил князь и сам себе ответил. – Однако плохой знак дал нам волхв. Выходит – моя дорога ведет к гибели?

Глава 65

Гостомысл подгадал так, чтобы его войско пришло в Словенск поздно вечером. Был теплый вечер, но как только стемнело, молодежь, гулявшая на берегу реки, ушла домой.

С причалов также все ушли. Остались только сторожа на причале и на стенах.

В северной башне, что была ближе всех к морю, после вечернего обхода собрались четверо: старший над стражей Ждан и трое сторожей. Чтобы не скучать, они зажгли костер в железном очаге и поставили варить уху Один из сторожей принес пару десятков ершей.

Пока уха варилась, дед Ус, седой, как старый лунь, принялся рассказывать сказку о Волхове-драконе, что жил в реке Мутной и топил корабли, если корабельщики ему не поклонялись и не приносили жертву.

Рассказывал не торопясь, и к тому моменту, когда уха вскипела и по ее поверхности поплыли разваренные белоглазые ерши, он не дошел и до середины сказки.

Котелок с ухой сняли с огня, и, сев вокруг котелка, сторожа стали хлебать деревянными ложками юшку.

Хоть и хорошо варили ершей, однако всех костей не проваришь. Выбрасывая кости за стену, Ус заметил на горизонте странный огонек.

– Кто-то на ночь глядя идет, – проговорил дед, подсаживаясь обратно к котелку.

Ждан приподнялся. Вглядевшись из-под ладони в море, с удивлением проговорил:

– Однако там не один огонь.

Обычное дело – корабли не всегда подходили к городу до наступления темноты. Но когда ночью на море появляется множество идущих к городу кораблей, это уже не шутка.

Остальные сторожа подняли головы над стеной. Данов прогнали из города не более месяца назад, и так как впечатления от их хозяйничанья были совсем свежи, то всем на ум мгновенно пришла одна и та же мысль, заставившая сторожей почувствовать дрожь в коленях.

Ждан дрогнувшим голосом всхлипнул:

Уж не снова ли это морские разбойники?

– Как же это? – растерянно пробормотал Ус.

– Поднять тревогу? – проговорил хлипкий Говен.

– Поднять город? – растерянно проговорил Ждан и представил, как после ударов в тревожный колокол из изб начнут выбегать перепуганные люди. Если окажется, что тревога поднята напрасно, то быть поротому и Ждану, и его сторожам.

– Нет. Корабли еще далеко, – сказал Ждан и толкнул сторожа. – Говен, беги к боярину Стоуму, он князем оставлен оборонять город, и пусть тот быстрее идет сюда.

Говен с грохотом покатился по крутой лестнице.

Время шло, а боярин не появлялся, и Говен исчез словно провалился под землю.

Ждан с тревогой посматривал на приближающиеся огни.

Масла в огонь подливал Ус.

– Вот так же в прошлом году морские разбойники и взяли город.

– Не так. Они подошли днем, – раздраженно ответил Ждан.

– Но...

– Не рви душу. А то – как дам! – пообещал Ждан, показывая кулак.

Теперь он уже ясно видел, что по морю шло огромное войско.

Ждан в уме соображал: Гостомысл уходил из города на нескольких кораблях. Правда, вернувшиеся из похода горожане рассказывали, что Гостомыслу удалось захватить множество кораблей, однако корабли не могли плыть сами по себе. К тому же Гостомысл не говорил, что собирался так скоро вернуться в город. Во всяком случае, неизвестное войско явно представляет угрозу для города.

Под влиянием этих размышлений Ждан еще больше встревожился, и его глаза неумолимо стали цепляться за сигнальный колокол, словно осенний репей к хвосту собаки.

Посматривая на приближающиеся корабли, Ждан подошел к сигнальному колоколу и тронул его ладонью. Ему показалось, что колокол тихо вибрировал, словно сам желал подать сигнал.

Наверно, терпения у Ждана еще хватило бы на пару минут, и потом он поднял бы переполох, но внизу послышались голоса, затем, огонь, и на стену взошел боярин Стоум и старшина Лисий хвост.

– Что тут? – резко спросил Стоум.

Ждан поперхнулся.

– Корабли подходят с моря.

– Понятно, – сказал Стоум.

– Это он, – сказал Лисий хвост.

– Ты уверен? – спросил Стоум.

– Уверен, – сказал Лисий хвост. – Вон, на первом корабле его знамя, они специально подсвечивают его огнями.

– Да, – взглянув на море, проговорил Стоум, – с корабля огнем подают секретные знаки. Это он. Я уже поднял дружинников для встречи.

Когда корабли подошли совсем близко, так что можно было хорошо рассмотреть знамя, по приказу Стоума были открыты ворота, и на причал вышел отряд дружинников.

Едва первый корабль коснулся причала, с него на пристань спрыгнул Гостомысл. За ним Ратиша. За ним остальные дружинники.

Стоум и Лисий хвост быстро подошли к Гостомыслу.

Гостомысл улыбнулся Лисьему хвосту, – ну вот же, говорил я, что скоро увидимся, – и обнял Стоума.

Пока обнимались, и с других кораблей начали сходить на берег дружинники. Их оказалось так много, что они заполонили весь берег.

– Однако большую силу ты привел! – удивленно качал головой Стоум, рассматривая дружинников. Заметив среди дружинников новых людей, ахнул: – Да никак и норманны с тобой пришли!

– Я взял всех, кто пожелал быть в моей дружине, – сказал Гостомысл.

– Однако где же их размещать? – несколько растерянно спросил Стоум.

– Лисий хвост разве тебя не предупреждал, что я приду с большой дружиной? – недовольно проговорил Гостомысл.

– Так, говорил, – проговорил Стоум.

– Ну и в чем же дело? – спросил Гостомысл.

– Слишком много народа ты привел, – сказал Стоум.

– Я привел воинов. А воинов слишком много не бывает, – отрезал Гостомысл.

– А я-то думаю, про какие походы намекает мне Лис, – проговорил Стоум.

Лисий хвост хитро заулыбался.

Подошел Медвежья лапа.

– Пока размещай всех на моем дворе, – распорядился Гостомысл.

– Хватило бы еды, – озабоченно проговорил Стоум.

– Разве склады пусты? – спросил Гостомысл.

– Нет, нет, – спохватился Стоум. – Но запасов больше, чем на неделю, не хватит.

– А почему так мало запасов? – строго спросил Гостомысл.

– Так ленятся дань везти. А самим идти у меня сил не было.

Гостомысл обратился к Лисьему хвосту:

– Голова, а почему город не заплатил дань?

Лисий хвост вздохнул.

– Князь, уже не голова я. Пока ходил в поход, Богдан собрал вече и снова сел на место головы. Говорил я ему насчет дани, а он – пусть сначала князь вернется.

– Я вернулся, – жестко сказал Гостомысл, – скажи старшинам, чтобы пришли ко мне во дворец. И скажи, что я свои обещания помню, так пусть же помнят и они свои.

Через три дня положенная от города дань должна лежать на моих складах.

После этого разговора Гостомысл направился во главе дружинников во дворец.

Глава 66

Стоум все же дело знал свое хорошо, пока шел разговор с князем, он улучил момент и отправил посыльного на княжеский двор, поэтому к приходу князя, учитывая, что княжеская дружина значительно увеличилась, во дворе были разожжены костры. В огромном котле варилась гречневая каша с мясом.

Гостомысл в сопровождении Ратиши направился в свои комнаты. Указав дружинникам место для ночлега, и Медвежья лапа поднялся в княжескую комнату.

Гостомысл успел переодеться и ужинал. Рядом с ним находились Лисий хвост, Стоум. Ратиша лично прислуживал князю.

Заметив Медвежью лапу, Гостомысл кивнул головой на место рядом.

– Садись, воевода. Кашу есть будешь?

Медвежья лапа присел к краю стола, и слуга тут же поставил перед ним миску с горячей кашей и положил серебряную ложку

Медвежья лапа ковырнул кашу, во время плавания пришлось в основном питаться всухомятку, поэтому воеводе каша показалась необыкновенно вкусной.

А прерванный разговор продолжился. Пока Гостомысл был в походе, Стоум послал разведчиков в соседние племена. Некоторые из них успели вернуться.

Но и эти первые вести были неутешительны. По словам Стоума, узнав о смерти князя Буревоя, в племенах возникли сомнения в способности Гостомысла заменить отца.

Слушая Стоума, Гостомысл морщился, однако молчал.

Когда Стоум заканчивал сообщение, поинтересовался:

– А что, бояре, которых в прошлом году отец посылал для решения дел в племена, вернулись?

Стоум кивнул головой.

– Вернулся Мороз. Твой отец посылал его мирить полян и древлян.

– Это который ходил с поручением к солеварам? – спросил Гостомысл.

– Да, – сказал Стоум.

– И что он говорит? – спросил Гостомысл.

– По Ловати идет торговый путь, долю от прибыли солевары-варяги должны давать словенскому князю. Но они сказали, что дадут только самому князю, если он появится. А вообще между собой они, говорят, что пора им стать самими по себе, и никому дани не платить – пусть им платят купцы дань. Между прочим, они собрали за зиму довольно сильную дружину.

– Понятно, – сказал Гостомысл, облизывая ложку – Хитрецы. Думают, что я побоюсь прийти к ним со своей малой дружиной.

Гостомысл стукнул ложкой по столу.

– Медвежья лапа, вот мой план – три дня войску даю на отдых. Скажи Отеру-урмянину, его людей обижать не будут, но чтобы и его люди не буянили. Пока пошли разведку на Ильмень-море. Пусть посмотрят, сколько купцов ходит по Волхову, да сколько по Ловати. И почему торговый путь оканчивается на Ловати. Ведь по Волхову на север удобнее идти. Заодно пусть присмотрят место для города на Волхове, у истока.

– Там есть городишко, – сказал Стоум.

– Есть. Но там горожане хозяйничают. Поэтому напротив него надо поставить свой новый город, чтобы хозяином в нем был только я, – сказал Гостомысл.

– Хорошая мысль, – сказал Стоум и задумчиво проговорил: – Да и здесь надо было бы на другой стороне реки поставить свой город. Уж больно много воли берут на себя горожане. Не слушают они нас. Заодно городок будет и защитой для города, если горожане будут плохо его защищать от разбойников.

Гостомысл улыбнулся.

– Правильно мыслишь. И здесь закладываем город. Надеюсь, все правильно поняли мой план – ставить на важных путях свои города, княжеские. Чтобы там был хозяином только я. А в других городах, где возможно, сажать своих посадников. Чтобы горожане ходили под их волей.

– На это потребуется много денег, – сказал Стоум.

– Потребуется, – сказал Гостомысл.

– Но где же их взять? – сказал Стоум.

– Так мы и не собираемся сидеть сиднем. После варягов пойдем по другим племенам, лето все еще впереди. К зиме надо обойти все племена, сказал Гостомысл.

Медвежья лапа покачал головой.

– Такой большой дружиной тяжело будет идти.

– А мы разделим дружину, – сказал Гостомысл.

Медвежья лапа удивленно поднял брови.

– Снова ослабить войско?

– Зачем ослабить? Будем идти недалеко друг от друга, и если что, будем приходить друг другу на выручку В кон-це концов мы же не собираемся с кем-либо воевать? Наша задача продемонстрировать свою силу и волю, – сказал Го-стомысл. Немного подумал и добавил: – Пока не собираемся воевать...

Медвежья лапа кивнул головой.

– В общем, правильно, противник не будет знать наших сил и покажет свое истинное лицо. Поэтому определимся, которые из племен на нашей стороне, а которые ненадежны.

– Да, хуже нет, когда веришь предателю, – сказал Гостомысл.

– Но у меня есть еще один вопрос, – сказал Медвежья лапа.

– Говори, – сказал Гостомысл.

– Ко мне приходили старые дружинники и просили, чтобы ты взял в дружину молодежь. Пора молодежи привыкать к дружине, – сказал Медвежья лапа.

– А много их? – спросил Гостомысл.

– Ну, сотня наберется, – сказал Медвежья лапа.

– Неплохо, – сказал Гостомысл. – Они обучены?

– Конечно, – сказал Медвежья лапа.

– Но хватит ли им сил выдержать поход? – спросил Гостомысл. – Ведь в дружине нет мамок подтирать им носы.

– А куда они денутся! – сказал Медвежья лапа.

– Нет, так дело не пойдет, – сказал Гостомысл.

– Значит, не берем? – спросил Медвежья лапа.

– Почему же? – удивился Гостомысл. – Конечно, возьмем, это же будущее моей дружины. Тем более, что в большие стычки влезать мы не собираемся. Но чтобы сохранить молодежь, прикрепи их к старым дружинникам. И скажи старым дружинникам, чтобы не обижали молодежь. Головой ответят за каждого из них.

– Скажу, – пообещал Медвежья лапа.

Глава 67

Вечером Богдан лег спать, как только стемнело. Проснулся, как всегда на рассвете, и, даже не умывшись, в одной рубахе и простых портках пошел по обычной привычке проверять хозяйство.

Для начала заглянул в амбары.

Работники, зная привычки хозяина, также поднимались рано. Не позавтракав, суетились с какой-то работой. Хозяин пройдет с осмотром, тогда можно будет оставить работу и перекусить.

Проверив амбарные записи, Богдан остался доволен – ключник вел записи исправно.

После это Богдан пошел на конюшню. Вчера с деревни пригнали пару коней, надо было их осмотреть.

У ворот конюшни его и застал Терчин.

Увидев приятеля, Богдан зевнул.

– Ты чего так рано пришел?

Терчин хмыкнул.

– Рано? Да знаешь ли ты, что намедни вечером в город вернулся Гостомысл?

– И что же? – равнодушно проговорил Богдан и крикнул в открытую дверь: – Хромка, выводи коней.

– Щас, – послышался из глубины конюшни хриплый человеческий голос, заставивший испуганно всхрапнуть лошадь.

– Да погоди ты с конями, – сказал Терчин. – Дело тут серьезное.

Богдан бросил на него недоуменный взгляд.

– Чего же тут такого? Ну, вернулся, и вернулся. Нам-то что?

– Он пришел с большой дружиной, – сказал Терчин.

– С большой дружиной? – не поверил Богдан.

– Ну да. Целое войско привел, – сказал Терчин.

– Где же он успел за это время найти столько дружинников? – удивился Богдан.

– Он взял в дружину норманнов, – сказал Терчин.

– Норманнов? – Богдан покачал головой. – Не нравится мне это.

– Я заходил к Трояну и Стояну. Им это тоже не понравилось. Норманны будут преданы только Гостомыслу. И неизвестно, какие у него замыслы. Но неприятности от них могут быть большие, – сказал Терчин.

Богдан взглянул на поднимающееся из-за амбара солнце.

– Сейчас позавтракаю, и надо собраться старшинам. Зачем князю большое войско из чужеземцев в городе? Пусть князь прогонит норманнов из дружины.

– Он не сделает этого. Ты ему не указ. Это его дружина, и он принимает в нее, кого захочет, – возразил Терчин.

Богдан усмехнулся:

– Гостомысл поклялся, что уйдет, если мы не захотим иметь его князем. Соберем вече и прогоним Гостомысла.

Терчин вздохнул.

– Не можем мы этого сделать.

– Почему? – спросил Богдан.

– Потому что сами нарушили договор. За нами долг по дани за два года, – сказал Терчин.

Богдан помрачнел.

– Я уже видел Лисьего хвоста, он говорит, что Гостомысл требует, чтобы долг был уплачен до конца недели, – сказал Терчин.

Богдан еще больше погрустнел:

– За три дня дань не соберешь. Эх, как бы не пришлось нам своим добром отдавать дань.