Текст книги "XIRTAM. Забыть Агренду"
Автор книги: Александр Розов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 56 страниц)
Урфин разложил на столе веер четких цветных фото.
– …Это остров Кантон, в висентской части Койот, в 10 км севернее Фламенко и в 5 км севернее Юноны. Площадь 11 квадратных километров. Это локальный центр казино и гольфа. Там отличная инфраструктура, аэропорт, несколько отелей и полторы тысячи элитных туристов. Вот стройплощадка нового отеля. А вот Su-27 «Flanker», длина 20 метров, размах крыльев 15, очень серьезная машина, разработанная в СССР в 1977-м, актуальна до сих пор. Ты видишь, в высоком разрешении с 300 метров высоты, наш надувной Su-27 неотличим от настоящего. Это не кубинская фанера образца 1961-го, сделанная ребятами Фиделя по наитию, как вышло, а реальная вещь! Такой надувной муляж изобрели русские в бывшем СССР, в 2009-м, для фокусов с дележкой военного бюджета. Мы недорого купили выкройку на «e-bay». Вот, пригодилось…
– Круто! – оценил Ганнибал.
– Вот, дерьмо… – произнес Олоне, тоже глядя на фото, – И, что, из-за этого воздушного шарика, Альянс разбомбит на Кантоне своих же собственных западных туристов?
– Ну… – ответил Урфин, – Альянс не будет бомбить туристов специально, но, с учетом мощности боезарядов и малой площади острова Кантон, туристам мало не покажется.
– Понятно. А где еще будут такие штуки для ложного наведения авиации Альянса?
– Везде, где это целесообразно, – ответил капитан экономической разведки, – но, майор Лесли смотрит на нас грозным взглядом. Олоне, давай поговорим об этом позже.
Шкипер «Glass Hind» молча кивнул, и майор Лесли продолжил доклад.
– На Агренде, командующий Международными силами будет бросать своих бойцов на минные поля и под удары простых роботизированных или дистанционно-управляемых стрелковых систем. Поскольку операция разворачивается в ночное время, и поскольку адекватная разведка отсутствует, командующий будет считать, что сражается с живым многочисленным противником, но что подкрепление с севера решит эту проблему. На северном театре операция будет развиваться успешно. Команданте Зим добьет тонтон-макутов Ксеркса на острове Фламенко, и сообщит: «мы готовы двигаться на юг, и ждем только, когда подойдут 6 батальонов морской пехоты Альянса с острова Юнона». Эти 6 батальонов должны прибыть на Юнону на тяжелых транспортных самолетах, которые станут несложными мишенями для двухсот конголезских фалангистов.
– Фалангисты, это парни, что надо, – сказал Олоне, – Мы на них посмотрели, пока шли через Атлантику. Отличный мобильный штурмовой батальон, с правильным настроем.
– Важно, – сказал Лесли, – чтобы они убрали британских военных вовремя и без шума.
– Они с этим справятся! – Франс Олоне сжал кулак, в знак твердой уверенности.
– …Тогда, – продолжил майор, – силы Альянса, по своей логике, начнут бомбардировку висентского острова Юнона, а затем и острова Кантон, где обнаружится Su-27. Задача фалангистов в этот момент уйти без потерь на север, на главный остров Висента, и там соединиться с тонтон-макутами Ксеркса, которые придут кружным путем. На Висенте возможно сопротивление местной полиции, но слабое. Желательно, не устраивать там лишних перестрелок, поскольку, скорее всего, Ксеркс там договорится без боя.
– Я легко договорюсь, – сказал капитан тонтон-макутов, – Там, в общем, свои ребята.
Майор Лесли негромко хлопнул ладонью по столу.
– Хорошо если так. Дальше, на Висенте останутся только тонтон-макуты. Твоя задача, Олоне, будет перебросить фалангистов на второй фронт: Восточные Багамы и Кайкос.
– Встречу на Вест-Кайкос обеспечат Юл и Вулф, так? – спросил шкипер «Glass Hind».
– На Вест-Кайкос, – пояснил Юл Фоске, – встречу вам организует Томми Шиллер. Это бизнесмен, мой клиент, его область – гибкая малотоннажная логистика. Я постараюсь встретить «Glass Hind» на Кайкос. В крайнем случае, я решу вопрос по телефону.
– А я, – добавил Леман, – вылетаю на второй фронт сразу после сражения на Юноне.
– Ага-ага, – Ганнибал потер руки, – а я, значит, вылетаю на второй фронт сегодня.
– Да, – подтвердил Лесли, – тебе помочь с переброской?
– Не напрягайся, Дюк. Я справлюсь. У меня супер-пупер экраноплан, и легенда, что я охеренный морской гонщик. Я буду на Тортуге завтра утром и начну готовить ребят.
– ОК. Справишься, значит, справишься. Теперь твоя задача, Урфин…
– Моя задача, – ответил капитан экономической разведки, – насыпать перца под хвост Альянсу, и заодно испытать ударные дроны «Emo-Luna» и «Emo-Afro».
– Все верно, – сказал майор, – а ты, Вулф…
– Я нахожу яхту «Capybara», знакомлюсь с Кави Айви, коллегой дока Юла Фоске, и с исландским фигурантом, далее, помогаю в организации сети «Sky-Smile», учу экипаж применению шпионских дронов «zippy», и потом встречаю Олоне на Вест-Кайкос. В процессе, я поддерживаю Урфина по дистанционному пилотированию «Emo-Afro» и нахожусь в готовности к изменениям плана, о которых мне сообщит док Юл Фоске.
– Все четко, Вулф! – майор похлопал в ладоши и повернулся к Зиму, – у тебя сложная задача, команданте: вместе с капо Жоа Рулета водить за нос Альянс и ООН.
– Ха! – Зим пыхнул сигарой, – Они нас водили за нос, а теперь наша очередь! Давайте, сделаем перерыв и выпьем по капле хорошего рома за нашу победу.
– Пожалуй, – согласился Дюк Лесли.
Команданете Зим вытащил из-под стола бутыль с янтарной жидкостью, щедрой рукой налил в алюминиевую армейскую кружку, и передал ее сидящему слева майору Дюку Лесли, согласно обычаю, пуская выпивку по часовой стрелке.
– Слушайте, – сказал Олоне, – а в чем разница «Emo-Luna» и «Emo-Afro»? На вид вроде, одинаковые летающие бомбы на базе «Emo-X-racer». Или я чего-то не понял?
– Тип боезаряда разный, – ответил Урфин, – «Emo-Luna», это, фактически, болванка из натрий-магниевого сплава, тонна весом. Ее сила в том, что после того как она уходит в крутое пикирование, сделать с ней что-либо уже невозможно. Просто кусок горящего металла. А «Emo-Afro», это хитрая штука. Там полтонны «коктейля Мюллера».
– Во как! – шкипер почесал в затылке, – А что это за коктейль?
– Коктейль, – сказал Леман, – которым док Фоске с друзьями освобождали Овамбо.
– Так бы сразу и объяснили… – шкипер глотнул рома из перешедшей к нему кружки и передал кружку Ганнибалу. Тот тоже глотнул и, передавая кружку Урфину, объявил:
– А мне вот интересна политическая платформа команданте Зима.
– Ты где таких слов набрался, – спросил Зим, – политическая платформа, бла-бла-бла?
– У дона Мозеса, – гордо ответил суринамо-гаитянский пиратский лидер.
– Эх… Я понял твой намек, Ганнибал. Мол, дрался команданте Зим на стороне ООН и Альянса, против президента Эббота, брал Порт-Роал ноздря в ноздрю с миротворцами, посадил в президентское кресло сраного говнюка Тапече. Такой исторический факт. А теперь, команданте Зим берется морочить голову ООН и Альянсу. Вопрос про это?
Пиратский лидер молча утвердительно кивнул.
– Вопрос про это, – повторил Зим, – Так, я отвечу. Эббот был колониальный плантатор, считал всю Агренду своим поместьем, а всех фермеров своими крепостными. Я знаю, сейчас многие говорят: «Президент Эббот был наш человек». Как же «наш человек»! Наоборот, все агрендцы были его люди. Или его крепостные, или его охранники. А кто возражал против такого порядка, тем Эббот выписывал, будь здоров. Или каторга, или плетьми по спине ударов сорок, или вообще к стенке. Вот говорят: при Эбботе не было нищих, голодных, бездомных… Да, это правда. В том смысле, что у хорошего фермера скотина всегда накормлена, ухожена и в чистом стойле. Кому-то такая жизнь по душе: свободы, конечно, нет, зато ты сыт, и думать не надо, за тебя хозяин думает. Но у меня такая политическая платформа, что я плантаторской власти над собой и над людьми не терплю, потому и пошел в партизаны. Так я оказался в команде с ООН и Альянсом, и я штурмовал Порт-Роал вместе с их десантом. Я тогда многого не понимал, и думал, что свобода, это простая штука. Демократия, выборы, закон один для всех, и возможности, равные для всех. Ты талантливый, ты готов много работать, ты способен где-то точно посчитать выгоду, а где-то разумно рискнуть? Отлично! Станешь миллионером. Ты не хочешь особо напрягаться, и рисковать? Ну, это тоже нормально. Будешь или мелким фермером со своей коммерцией, или пойдешь работать по найму, за твердую зарплату. Конечно, я не знал про навязанные кредиты, налоги с оборота, запрет на торговлю вне лицензированных торговых точек, и ценовой прессинг через закупочную монополию.
Сейчас Ганнибал спросит: «а когда же ты, Зим, протер глаза и все это увидел?». Тут я отвечу так: увидел я уже через пару лет, но думал: «это временная проблема», или, как написано у янки в книжках «проблема переходного периода к свободному рынку». На выборах через 4 года после того, как скинули Эббота, победила партия «Эко-Эко» Хубо Лерадо, потому, что они шли напролом. Обещали простую фермерскую жизнь, как при Эбботе, но со свободой, с ростом заработка в полтора раза в год, и низкими ценами на жилье. Хубо Лерадо на цифрах в руках доказывал, это реально. Ассоциация фермеров и рыболовов, где он был боссом, уже плевала на закон, и уже был такой рост заработков. Главное, Лерадо поклялся аннулировать залоги, и вернуть фермы, отнятые банками за долги. Люди понимали, что это красный передел, но хотели снова иметь свою землю. Тапече пытался сорвать выборы, но у него не получилось. Лерадо стал президентом, а Тапече, и функционеры его партии «Прогресс и благоденствие», оказались внесены в проскрипции. Я и мои ребята тоже попали в проскрипции, потому что мы воевали за Тапече, и пришлось снова уходить в партизаны. Потом, Лерадо объявил амнистию, и постепенно мои ребята потянулись на фермы, или в город. Надо было лишь подписать обязательство лояльности. Но, я гордый, и я оставался на нелегальном положении. А однажды я схватил грипп-энтерит и бывшие партизаны отвезли меня в госпиталь. Они придумали мне другое имя, но все было шито белыми нитками. Я ждал ареста. Я был уверен, что полиция вот-вот узнает про меня но… – команданте Зим пожал плечами.
– Мы узнали в первый же день, – сообщил Ксеркс.
– Я так и думал, – отозвался Зим, – Но, я выздоровел, и ушел. Меня так и не арестовали. Тогда мне стало ясно: для Хубо нет резона хватать меня и сажать в тюрьму, поскольку вреда ему от меня уже никакого, а ворошить старое – зачем? Потом, я присмотрелся к происходящему в стране. Сделал выводы. Я и сейчас не сторонник Хубо, но я не знаю никого, кто придумал бы, как управлять лучше. Значит, я в этой ватаге. Я сказал.
– Ага, – Ганнибал качнул головой влево и вправо, – Это честное объяснение, хомбре. Я примерно так про тебя и думал. Просто, хотелось не гадать, а услышать твои слова.
Возникла слегка напряженная пауза, а потом капитан Ксеркс нашел другую тему.
– Странно: почему туристы не смылись ни с Большой Агренды, ни даже с Фламенко?
– Это социальная психология, – сказал Фоске, делая глоток рома и передавая Ксерксу кружку, – Туристы верят CNN и BB-news больше, чем собственным глазам. По TV им говорят, что на Агренде возможна международная гуманитарная операция по защите местных жителей. Ничего страшного, верно? Серьезной стрельбы пока нет. Несколько снарядов, выпущенных по форту Кромби, это антитеррористическая операция. Снова ничего страшного. Если бы в таких случаях туристы убегали, то Таиланд, Шри-Ланка, Израиль, Ливан, Кипр и Греция давно лишились бы туристического бизнеса.
– А в какой момент туристы здесь поймут фактическую ситуацию? – спросил Лесли.
– Когда «Томагавки» начнут падать им на головы, – проворчал Ксеркс.
– Нет-нет, – эколог улыбнулся и покачал головой, – все будет прозаичнее. Туристы это поймут, когда прервется экономическая жизнь в отеле и вокруг. TV-реальность может замаскировать боевые действия, идущие под самым носом у зрителя, но она не может замаскировать коллапс коммунального сервиса, торговли и общественного питания.
– О! Кстати о TV! – Ганнибал вытащил из кармана рубашки флэш-карту, и протянул экологу, – держи, док, это маленький TV-репортаж для твоих подзащитных турков.
10. Президент и Матрица
Вечер того же дня. Мини-отель «Аттика».
Милейшая парочка тонтон-макутов – лейтенант Лаклак и сержант Вурвур – на том же бронированном джипе подвезла Фоске к дикому пляжу в полукилометре от мини-отеля «Аттика» около 8 вечера. Сейчас, после заката, пляж был пуст, если не считать одного человека – его как раз высветили фары. Вурвур остановил джип, а Лаклак пояснил:
– Босс очень хочет поговорить с вами, док, по поводу эмиграции, и вообще…
– Ему быстрее надо улетать, – добавил Вурвур, – Пилот ждет со вчерашнего утра. Док, пожалуйста, уговорите босса, а то, за его голову уже назначен приз: миллион баксов.
– Мы сегодня тут поймали одного хабиби, и вот что нашли, – Лаклак протянул Фоске тонкую темно-зеленую книжечку с черным изображением сокола (оказавшуюся при ближайшем рассмотрении паспортом гражданина Египта), и листок вроде рекламного, большую часть площади которого занимал цветной фотопортрет. Под портретом была надпись на арабском, но фрагмент этой надписи: «$1.000.000» не требовал перевода.
– Теперь этот хабиби рыб кормит, – уточнил Вурвур, показал глазами в сторону моря, и добавил, – …охотник хренов. Тут им не Европа, тут все по-честному…
– …Но, – заключил Лаклак, – Этот хабиби не последний. Вы бы уговорили босса, док.
– Ладно, парни, я попробую. Удачи вам.
– И вам удачи, док! Глядишь, еще увидимся. Выпьем как люди, поболтаем…
– Было бы хорошо, – согласился Фоске, пожал руки тонтон-макутам, вышел из джипа и приблизился к человеку, стоявшему около кромки воды.
Это был крупный, широкоплечий, энергичный карибский негр лет около 40, похожий на провинциального тяжелоатлета, ушедшего в провинциальный же бизнес.
– Здравствуйте, Юл, – сказал он, и положил тяжелые ладони на плечи экологу.
– Добрый вечер, Хубо, – ответил Фоске, – Вы очень неосторожно себя ведете.
– Неосторожно? – переспросил президент Агренды, – Черт побери! Поймите, Юл, это не поступок лидера! Я побегу, как обосранный кролик, когда все наши офицеры, все наши волонтеры, остаются, чтобы сражаться! И вы тоже остаетесь, чтобы сражаться! Как мне смотреть в глаза нашим людям, которых я повел за собой, обещая благополучие?!
– Вот что, Хубо, – жестко произнес эколог, – вы готовы совершить глупейшую ошибку: перепутать Матрицу с рыцарским турниром, надеть бесполезные блестящие доспехи, и залезть на боевого коня, держа в руке копье с ярким вымпелом, чтобы стать идеальной мишенью для снайпера. Вам так хочется занять место в виртуальной братской могиле революционеров-идеалистов? Ради этого вы готовы бросить своих людей, тех которых повели за собой? Мол, я пошел в мертвые герои, а вы тут выкручивайтесь, как знаете. Между прочим, Хубо, абсурдная идея высокой героической смерти, ни что иное, как мышеловка, построенная Матрицей для отлова хищников вроде вас. Какая прекрасная смерть: пожертвовать свою шкуру на очередной коврик в коридорах Матрицы!
– Ну вас к черту, Юл! – возмутился Лерадо, – Вы можете опошлить любую идею!
– Я могу опошлить любую дурацкую идею, – уточнил Фоске, – Это часть моей работы. Другая часть моей работы, это показать реальное влияние событий на человека, или на группу людей. Так вот, Хубо, вы стали символом Революции Подсолнечников. Ваша глупая смерть от пули наемника будет поражением вашей революции, а каждый день вашей жизни – это новая победа революции и плевок в лицо ее врагам. Это понятно?
– Вы очень убедительно излагаете… – начал президент Агренды, но Фоске перебил.
– Подождите, я еще не договорил. Если вам, все же, хочется героически умереть, то пожалуйста, никаких проблем! Можно устроить вам эталонную героическую смерть! Такую смерть, что, вспоминая о ней, ваши враги будут содрогаться от ужаса, а ваши сторонники сложат о ней песни и легенды. Я не шучу. Вы сможете это увидеть сами.
Президент Агренды покрутил головой.
– У вас что-то с логикой, Юл. Если я умру даже очень героически, то вряд ли смогу наблюдать последствия этого события. Или вы имеете в виду взгляд с того света?
– Хубо, при чем здесь «тот свет»? Физические, в частности, биологические события, связаны с социальной реальностью, с «Матрицей», очень опосредованно и гибко. Для героической смерти вам вовсе не обязательно умирать в биофизическом смысле.
– Это уже какой-то абсурд, – проворчал Лерадо.
– Нет, это банальный факт социологии!
– Факт?! Да еще банальный?! Ну, вы загнули, Юл!
– Вы уверены? – спросил адвокат-эколог, – а если я приведу пример такого случая, то согласитесь ли вы немедленно вызвать пилота и лететь, куда запланировано?
– Пример? – Лерадо удивленно поднял брови,
– Да. Пример того, как некто общепризнанно героически умер, но при этом абсолютно точно не умирал биофизически. Ну, что? Мы договорились?
– Ладно. Договорились. Давайте ваш пример.
Эколог сделал глубокий вдох, напустил на себя таинственный вид, и произнес.
– Он разорвал себе грудь, вырвал свое сердце и высоко поднял его над головой. Оно пылало, как солнце, лес замолчал, освещенный этим факелом любви к людям, а тьма разлетелась. Люди, изумленные, окаменели. «Идем!» – воскликнул Данко, и бросился вперед, высоко держа горящее сердце и освещая им путь людям.
– Я знаю эту красивую сказку, – заметил президент Агренды, – ее сочинил Горький.
– Да, – Фоске кивнул, – Максим Горький, один из менестрелей русской революции. На сегодняшний день, Данко, это полноправный герой мирового фольклора.
– …Но, – сказал Лерадо, – ведь в финале сказки Данко умер.
– Разумеется, он героически умер, – подтвердил эколог, – но не биофизически. Он ведь вымышленный персонаж, и его биофизическая смерть невозможна по определению.
– Да, Юл! Но ведь Данко биофизически и не жил!
– А это, – невозмутимо ответил Фоске, – не имеет вообще никакого отношения к делу. Надеюсь, вы готовы честно и справедливо объявить победителя в нашем споре.
– Вы выиграли, – проворчал Лерадо, вынул из кармана трубку woki-toki, ткнул кнопку вызова, буркнул в микрофон несколько неразборчивых слов, убрал трубку, помолчал примерно полминуты, а затем спросил, – Юл, можно ли уничтожить Матрицу?
Адвокат-эколог открыто и жизнерадостно улыбнулся.
– Легко! Для этого надо всего лишь уничтожить человечество. Ведь Матрица, это не автократ-компьютер, как в фильме, а поле социальной информации. Оно возникает автоматически, как только люди начинают узнавать что-то об окружающем мире не исключительно на собственном опыте, а еще и через рассказы соплеменников. До некоторого момента, в каждой деревне была своя маленькая «матрица». Эти мелкие «матрицы» пересекались, например, в античных мифах. В разных местностях люди рассказывали истории об одних и тех же героях, но с разными сюжетами. В процессе развития инфо-технологий, мелкие «матрицы» сливались в более крупные, эти более крупные поглощали мелочь, и в эпоху TV и интернет, осталась лишь одна тотальная Матрица. На ее периферии иногда возникают мелкие альтернативные матрицы, но их быстро уничтожает цензура тотальной Матрицы, и их влиянием можно пренебречь.
– Я понял, – Лерадо кивнул. – Ну, хорошо. Я поставлю вопрос по-другому: можно ли уничтожить генерального цензора Матрицы? В фильме его называют «Агент Смит».
– «Агент Смит», – сказал Фоске, – это не цензор, а ремонтник. Как я понимаю, Йотун Йотсон говорил вам о проекте «xirtaM», или «Анти-Матрица».
– Да. И я подумал, что это вроде аннигиляции. Плюс один и минус один дают ноль.
– Нет, Хубо, «xirtaM», это специально созданная область «Matrix», попадая в которую, «Агент Смит» непременно влипает. Раз влипает, два влипает. Влипнув в пятый раз, он отключает эту область от остальной «Matrix», и заколачивает дверь досками. Все. Эта область считается несуществующей и, по определению, не создает никаких проблем. Появление в этой области альтернативных «матриц» его не касается. Этого нет.
– Стоп! – возразил президент Агренды, – Если эта область, на самом деле, продолжает существовать, и в ней что-то появляется, то как же он считает ее несуществующей?
– Дело в том, – ответил адвокат-эколог, – что тотальная Матрица, это информационная монополия, причем глобальная, а любая глобальная монополия содержит внутренние парадоксы. Например, точки резонанса. Если вы создаете возмущение в этой точке, то глобальная монополия, пытаясь погасить это возмущение, создает обратный эффект, и раскачивает какие-то свои ячейки, доводя их до разрушения…
Тут околонаучный диалог прервало появление транспорта. «Emo-X-racer» с негромко работающим движком скользнул из темноты, как серая тень, и глиссируя по волнам, подъехал почти к самому берегу. Бесшумно сдвинулся средний сегмент прозрачного фонаря кабины. Пилот включил слабую подсветку и, подняв руку, помахал ладонью.
– Это, – сказал Лерадо, – Хэм Милен по прозвищу «Крысолов из Хамельна», лейтенант нашего спецотряда «Серые гуси».
– Передайте ему привет, – сказал Фоске, – Удачи, Хубо.
– И вам Юл, удачи, – президент Агренды снова положил свои тяжелые ладони на плечи эколога, постоял так четверть минуты, а потом, резко сделал шаг назад, развернулся, и зашагал по мелководью к маленькому самолету.
Фоске постоял на берегу, наблюдая, как Лерадо забирается в самолет, как закрывается кабина, как включается движок, и как серая тень, коротко разбежавшись, отрывается от поверхности воды и исчезает, сливаясь с темнотой. Посмотрев еще немного на черный пустой горизонт, адвокат-эколог потер ладонью об ладонь, и пробурчал себе под нос: «теперь мы интересно повоюем», и направился к далеким, похожим на яркие звездочки разноцветным огонькам газосветных лампочек над входом в мини-отель «Аттика».
…
Появление Юла Фоске в кафе-баре отеля «Аттика» подействовало на братьев Дирбакир примерно как на жителей Итаки – появление Одиссея после 20 лет войны и странствий.
– Доктор Фоске! – воскликнул Гюрай, – Это вы!?
– Да, а что в этом такого?
– Доктор Фоске! – включился Алтун, выходя из-за стойки, где он только что общался с барменом, – Как вы себя чувствуете? Скажите, может быть, вам нужен врач?
– Нет, я просто не выспался, и не надо беспокоить медицину. Но, я бы с удовольствием поужинал. Салат с индейкой и с сыром. И кофе по-турецки. Тут замечательный кофе.
Через невообразимо-короткое время, перед экологом на столике уже образовалось все заказанное, плюс огромный десерт к кофе, с фигурными завитками сбитых сливок. А братья Дирбакир уселись за тот же столик по бокам, и явно ждали рассказа.
– Э… – Фоске прожевал первый кусочек индейки, – …Наверное, подробности не очень интересны. Обычная полицейская проверка. Конечно, можно бы попенять локальным властям за то, что эта процедура затянулась на весь день, но зато я имел возможность пообщаться по поводу вашей проблемы с одним из офицеров.
– И что вам сказал офицер? – тихо спросил Гюрай.
– В общем, – ответил эколог, вынимая из кармана флэш-карту, – офицер согласился, что требование информации об эвакуированных семьях правомерно. С прямой связью есть технические сложности, но офицер доложил по инстанции и, через несколько часов, на опорный пункт было прислано аудио-видео послание для вас от ваших семей. Я его не смотрел, конечно, а просто принес флэш-карту вам. Вы можете взять компьютер и…
…И, опять же, через невообразимо-короткое время, на столике образовался ноутбук, а флэш-карта была вставлена в гнездо. Братья Дирбакир с вполне понятным волнением, уставились на экран. Как только началось воспроизведение видео-аудио ряда, Гюрай и Алтун возгласами выразили свою радость. Неизвестный телеоператор сообразил, что зрителям важно убедиться: запись сегодняшняя, и поэтому, снимал трех жен и семерых детей на фоне широкого TV-экрана, по которому шли новости CNN. Основа аудио-ряда послания была на турецком, и в этой оживленной болтовне Фоске не понимал ни слова.
Следующие полчаса (столько длилось это аудио-видео послание) адвокат-эколог имел возможность спокойно заниматься поеданием ужина и питьем кофе. Зато потом…
– Доктор Фоске, – тихо произнес Гюрай, – мы не спрашиваем, как вам это удалось…
– И правильно, что вы не спрашиваете. Это скучная юридическая казуистика.
– Хорошо-хорошо, – Алтун покивал головой, – брат уже сказал: мы не спрашиваем. Но, может быть, вы знаете, где это? Хотя бы примерно. Мне показалось, что это снимали в венесуэльской сельве, чуть вглубь континента от ближайшего к нам берега.
– Очень может быть, – ответил эколог, – Но, я просто не знаю. И так ли это важно? Мне кажется, главное, что ваши семьи далеко от будущей зоны боевых действий.
– Наши родные за нас очень сильно беспокоятся, – сообщил Гюрай, – они говорят в этом послании: «Уезжайте поскорее с Агренды, там будет страшная война». Наши жены и моя старшая дочка думают, что мы с Алтуном устроили им эвакуацию в безопасное место.
– Вполне логично, что ваших родных информировали именно так, – ответил эколог, – В противном случае, они бы боялись за себя, и за маленьких детей, не правда ли?
– Да, – после некоторых раздумий, согласился Алтун, – Наши родные спокойно живут в кемпинге в сельве, и боятся только за нас. А когда они смогут вернуться, доктор Фоске?
– Не беспокойтесь, – ответил эколог, – офицер ответственно пообещал, что ваши семьи перебросят на остров Тобаго, туда же, куда эвакуируют вас, когда начнется война.
– Но, – возразил Алтун, – по «Euro-news» говорят, что войны на Агренде не будет.
– Не доверяйте «Euro-news», – посоветовал Фоске, – доверяйте фактам и логике.
