Текст книги "XIRTAM. Забыть Агренду"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 56 страниц)

– …При дистанции двадцать кило от берега свяжись с командиром локальной группы.

– …Доложи мне.

– …Venseremos!

Нге Динко, дождавшись, пока Джем повесит трубку обратно на пояс, спросил:

– Как там дела?

– Они уже идут на самоходных баржах. Все по плану, потерь нет.

– Очень-очень хорошо.

– Гм… – Томми Шиллер снова почесал в затылке, – что происходит вокруг, а?

– Не волнуйся, Томми, – сказал сенатор, – Просто, это немножко война.

– Долбанная вселенная, – печально произнес бизнесмен, – рабы, юристы, война…

– А другая команда уже здесь, – сообщил Вулф Леман, махнув рукой в сторону моря.

С востока, скользя над волнами, двигался стофутовый скоростной катер на подводных крыльях, немного стилизованный по форме под галеон эпохи флибустьеров.

– Это что? – тихо спросил Шиллер.

– Это, – ответил Джем, – морской танко-десантный катер «Shertel V8» образца 1943-го, современная копия, чуть стилизованная. Официально, это яхта-галеон «Glass Hind».

– Танко-десантный? – переспросил Шиллер.

– Так исторически сложилось, – пояснил Юл Фоске.

– Этот катер, – добавил Вулф Леман, – был спроектирован Хансом фон Шертелем для переброски легких танков из Европы в Африку для армии Роммеля.

– О, черт… – Шиллер почесал в затылке, – фашистский десантный катер с рабами…

– Нет, – Юл Фоске, – это любительская яхта, доставляющая пассажиров-пеонов.

Танко-десантная яхта-галеон подошла поближе к берегу. С палубы в воду очень ловко попрыгали крепкие негры – банту, одетые в мешковатые штаны и рубашки цвета хаки.

– Мобильный штурмовой батальон! – рявкнул один из них, – стройся!

– Как дела, парни? – приветствовал их Джем-Джем.

– Дела ОК, сэр! – ответила команда, уже сформировавшаяся в несколько каре.

– Йа! Поздравляю с прибытием! Офицеры ко мне, остальные – вольно, разойдись!

– Это… – осторожно поинтересовался Шиллер – те самые… Ну… Пеоны?

– Ага, – Фоске кивнул.

– Но… Гм… Они не очень похожи.

– Не похожи? А ты, Томми, когда-нибудь раньше видел пеонов?

– Честно говоря, нет.

– Тогда откуда ты можешь знать, как они должны выглядеть?

8. Ночь любви для спецагента

Остров Гваделупа, Бас-Тер, отель «Меридиан».

Шеф спецслужбы ООН «Интерпол-2» нечасто покидал Женеву, так что его приезд на Гваделупу мог быть вызван только экстраординарными событиями… «И даже ежику понятно, какими именно» (подумал Стэн, усаживаясь за стол в гостиной апартаментов, снятых шефом в дальнем углу отельной территории).

– Познакомьтесь, мистер Байгон, – сказал шеф, обращаясь к толстенькому невысокому лысоватому мужчине, одетому в снежно-белый костюм для гольфа, – это Стэн, он был наблюдателем на Агренде при подготовке и начале операции «Моральный аргумент».

– И что вы об этом думаете, Стэн? – ворчливо спросил Байгон.

– Это слишком общая тема, – сказал Стэн, и вопросительно посмотрел на шефа.

– Мистер Байгон из контрольной службы ООН, – пояснил ему шеф, – и имеет допуск к информации, касающейся действительного положения вещей.

– Я понял, шеф. Но, тем не менее, я повторю: вопрос слишком общий.

– Вы скрытны, – с легким оттенком осуждения, заметил Байгон, – но, ладно, я задам вам конкретные вопросы. Скажите: почему ваш знакомый, Симон Пескадор категорически отверг кандидатуру Маноло Гуарани, лидера партии «Культурная Интеграция» и так настаивал на кандидатуре Амазилло Бразоларго, мафиози и террориста?

Стэн сделал паузу, чтобы четко сформулировать мысль, и только потом ответил.

– Пескадор негативно оценивает деятельность Гуарани в «Земельном банке Агренды» в период президентства Тапече, лидера партии «Прогресс и благоденствие». Что касается кандидатуры Бразоларго, то Пескадор не настаивал на ней, а только указал, что с этим человеком он готов иметь дело, и заказчики «Морального аргумента» – тоже.

– Заказчики «Морального аргумента»? – переспросил Байгон, – Пескадор так сказал?

– Нет. Он сказал дословно: «ваши боссы».

– Вот как? И кого он имел в виду?

– Я уже сказал: по смыслу, имелись в виду заказчики «Морального аргумента».

– Вы темните, Стэн! – Байгон погрозил ему пальцем.

– Я не темню. Просто, этот вопрос не в моей компетенции.

Представитель контрольной службы ООН побарабанил пальцами по столу.

– Ладно. Тогда следующий вопрос: 8 лет назад, Пескадор из принципа помогал нам в операции «Гуманные усилия» против диктатора Эббота. А какие мотивы сейчас?

– У Пескадора, – ответил Стэн, – не сложились отношения с президентом Хубо Лерадо. Кроме того, Пескадору требовались деньги. Это обычная пара мотивов.

– Понятно… – Байгон погладил свой затылок, – иначе говоря, мотив принципа исчез?

– Да.

– Вы в этом так уверены, Стэн?

– Я уверен, потому что с этого начался мой разговор с Пескадором.

– Значит, – констатировал Байгон, – наши цели больше не внушают ему симпатии.

– Так точно. Не внушают.

– Понятно. А второй полевой командир, Жоа Рулета? Как он относится к нашим целям?

– Без симпатии, – лаконично сказал Стэн.

Байгон снова побарабанил пальцами.

– Подведем промежуточный итог. У нас в этой операции нет никого из местных лидеров, которому мы могли бы в какой-то мере доверять. Сопоставим это с аномально-высоким уровнем боевых потерь на первой фазе операции, и получим подозрение: среди наших агрендских союзников есть крот. Вы согласны?

– Такое подозрение, – ответил Стэн, – всегда надо держать в уме. Это правило службы.

– Верно. И как вы предполагаете ловить этого крота?

– Обычным методом, мистер Байгон. Надо дать трем лидерам три разных пакета инфо и посмотреть, какой пакет окажется в утечке.

– Трем? Вы хотите сказать, что кротом может оказаться и Бразоларго тоже?

– Да. По правилам, следует подозревать всех, и по отдельности, и в любых сочетаниях.

– Разумно, весьма разумно… – Байгон покивал головой, – однако, это требует времени, а ситуация развивается быстро и, во многом, не в нашу пользу. Авианалет на нефтяные платформы у восточного побережья США имеет крайне негативные последствия. Это крупнейшая экологическая проблема за весь период эксплуатации скважин на шельфе. Разумеется, проблема решаемая, но сейчас у вашингтонской администрации возникает серьезный мотив к выходу из операции «Моральный аргумент». Завтра на Агренде нам придется заменить морпехов США «голубыми касками» из Пакистана и Бангладеш. Мы получили в Совбезе мандат на 4000 «касок», это много, но это все-таки не равноценная замена. Поэтому, возникает вопрос: на кого можно опереться в силовом отношении?

– Англичане и французы, – уверенно ответил Стэн, – у их правительств есть колонии и полуколонии в регионе, и они сейчас оказались под прямой и явной угрозой.

Возникла пауза. Байгон повернулся к шефу «Интерпол-2».

– Мистер Штомек, ваш сотрудник тоже не счел нужным назвать местные вооруженные формирования в качестве нашей потенциальной опоры.

– Это следует из первого рапорта Стэна, – ответил шеф, – Я пересылала вам этот рапорт. Напоминаю, что там сразу ставился под сомнение успех исходного плана операции.

– Да, я это помню, – Байгон повернулся к Стэну, – вам показалось, что Агренда довольно основательно готовится к войне, не так ли?

– Мне не показалось. Так оно и было. Правительство Лерадо заранее начало эвакуацию человеческого и производственного потенциала, и превратило Порт-Роал в ловушку.

– Так-так… А где сейчас этот потенциал? Я читал рапорт с острова Эус, но это ведь не единственная точка их эвакуации, верно?

– Конечно, не единственная, – подтвердил Стэн, – Есть точка на Сандинике, это остров недалеко отсюда, вы можете посмотреть, все видно, и на Тортуге около Гаити. И, я не исключаю, что есть континентальные точки в экваториальной Америке и Африке.

– Так-так… А как, на ваш взгляд, можно заблокировать эти точки?

– Все точки? – уточнил Стэн.

– Нет, только наиболее значимые. Мелочь не интересует.

Стэн задумался, а потом слегка пожал плечами.

– Я не знаю, что следует считать критерием значимости. Во всяком случае, этот вопрос требует проработки, иначе заблокировав одну точку, мы рискуем получить вместо нее несколько новых, как это уже случилось в случае с Агрендой.

– Вы хотите сказать, – произнес Байгон, – что операция «Моральный аргумент» только усугубила проблему?

– Это за рамками моей компетенции, – ответил Стэн, – я не знаю, какую проблему там следовало решить. Я занимаюсь только выполнением задач, которые мне ставятся.

– Вы не понимаете общего смысла нашей работы? – удивился Байгон.

– Понимаю.

– И как вы его понимаете?

– Смысл в том, чтобы… – Стэн сделал паузу, – Поддерживать международный мир и безопасность, и с этой целью принимать эффективные коллективные меры для предотвращения и устранения угрозы миру и подавления актов агрессии или других нарушений мира.

– Но вы сейчас просто цитируете первый пункт Устава Объединенных наций!

– Да, мистер Байгон. Я обязан понимать общий смысл нашей работы именно так.

Представитель контрольной службы снова повернулся к шефу «Интерпол-2»

– Мистер Штомек, ваш сотрудник опять темнит.

– Стэн хорошо ориентируется в руководящих документах, – ответил шеф.

– Ладно., – сказал Байгон, – Вернемся от философии к практике. Стэн, вашего коллегу привезли с острова Эус, у него сотрясение мозга. Не опасное, к счастью. Вы в курсе?

– Да, мне уже сообщили.

– Вам сообщили. Хорошо. Я хотел приехать туда, на Эус и посмотреть все на месте в сопровождении этого вашего коллеги. Но, раз уж случилась неприятность, я решил несколько изменить свою программу, и приехал на Гваделупу. Как вы верно сказали, отсюда совсем недалеко до острова Сандиника: 40 километров на юг. ООН выбрала Сандинику для размещения резерва «голубых касок», которые, в критическом случае, поддержат контингент на Агренде. От Сандиники до Агренды 300 километров на юг. Скажите, Стэн, по-вашему, это разумный выбор базы резерва?

– Я не знаю, я там не был.

– Ну, что ж, – Байгон покивал головой, – тогда мы завтра вместе поедем, и посмотрим. Прилетит квартирмейстерский батальон «голубых касок», и надо проконтролировать начало работ по подготовке размещения миротворческого резерва. Мистер Штомек считает, что эту миссию мне нельзя выполнять без сопровождающего со специальным опытом, поскольку на Сандинике есть гнездо лерадистов.

– Кого? – переспросил Стэн.

– Лерадистов, агрендских эмигрантов, сторонников Лерадо, смещенного диктатора. Вы несколько минут назад сами назвали Сандинику, как одну из их точек… Я знаю, что на Сандинике даже до приезда лерадистов были бунтарские настроения. Они не случайно переименовали свой остров в честь левого террориста из Никарагуа.

Шеф «Интерпол-2» поднял руку и покачал ладонью влево – вправо.

– Вас дезинформировали, мистер Байгон. Революционер Аугусто Сандино не имеет к этому никакого отношения. Просто, Колумб открыл этот остров 3 ноября 1493 года, в воскресение, «Dominicus» по-испански. Но, поскольку сейчас там национальный язык английский, они калькировали название на английский манер «Sunday-nick», и, кстати, устранили путаницу с Доминиканской республикой – восточным Гаити.

– Нет, – отрезал Байгон, – я читал аналитический отчет. На Сандинике стабильно левый парламент, а отговорки о языке и устранении путаницы, это чтобы получать кредиты у Международного Фонда Реконструкции. Они даже не хотели размещать у себя резерв «голубых касок», но мы поставили это условием очередного транша кредита.

– Может быть, – заметил Стэн, – лучше было выбрать другую базу резерва?

Байгон быстро повернулся к нему, пристально глядя прямо в глаза.

– Вы же говорили, что не знаете Сандинику, а сейчас строите заключения.

– Я просто отреагировал на ваше сообщение.

– Заключения, – сказал Байгон, – вы будете строить завтра, на месте, когда мы сможем посмотреть на жителей, и на то, какова будет их реакция на прибытие квартирьерского батальона. А сейчас вернемся к Агренде, и к Хубо Лерадо, лидеру террористов. Как вы думаете, Стэн, кто персонально входит в ближний круг Лерадо и где сейчас их штаб?

– Ближний круг, я думаю, тот же, что и был до войны.

– До начала миротворческой гуманитарной операции, – поправил шеф «Интерпол-2».

– Да, конечно, – Стэн кивнул, отметив про себя, что если шеф настаивает на подобных формальностях, значит представитель КС ООН либо тупица, либо редкая сволочь. По рисунку разговора у Стэна тоже начало складываться такое ощущение.

– Надо быть аккуратнее в формулировках, – наставительно сказал Байгон (чем усилил указанное ощущение сходу раза в два).

– Да. Извините. Так вот, ближний круг Лерадо, вероятно, не изменился. Это верхушка военизированной полиции, включая верхушку волонтеров самообороны, кроме того, продвинутые национальные бизнесмены и несколько иностранных консультантов из партнерских регионов. Ориентировочный список есть в моем третьем рапорте.

– А штаб? – спросил Байгон, – где может находиться их штаб?

– Я думаю, что штаб мобильный, и отчасти сетевой, – ответил Стэн, – это не Пентагон. Отсутствует смысл собирать всех в кучу, да еще в каком-то постоянном месте.

– Значит, вы так думаете… – произнес Байгон и опять побарабанил по столу, – а наши параллельные информаторы сообщают: штаб есть, и находится в конкретном месте.

Тут Стэн, несмотря на свою отличную выдержку (впрочем, несколько перегруженную событиями последней декады), начал закипать.

– Мистер Байгон, если раздавать деньги шпикам-любителям, то они найдут вам и штаб Лерадо, и космодром инопланетян, и страну динозавров. Главное – деньги вперед.

– …Тем не менее, – продолжил представитель КС ООН, вынимая из дорогого кожаного портфеля серебристую папку с синей эмблемой, – я хочу, чтобы вы ознакомились.

– Нет! – Стэн быстро убрал руки за спину, – извините, но я не хочу оказаться в реестре подозреваемых, когда эта глупость с треском провалится.

– Какая глупость? – быстро переспросил Байгон.

– Любая, которая планируется на основе фэйка. Я не хочу знать, какая именно.

– Мистер Байгон, – вмешался шеф, – мой сотрудник в данном случае ведет себя вполне разумно, отказываясь от информации, которая не требуется для его работы.

– Ладно, – представитель КС ООН убрал папку назад в портфель, – тогда вот что, Стэн. Сейчас идите и отдохните, вы, вероятно, устали за эти дни на Агренде. Мы встретимся завтра в 8:00 на пристани около стоянки катеров-такси на Сандинику.

…

Через час. Бас-Тер (Гваделупа).

Бар в старом городе.

Стэн выбрал столик в углу под навесом, не столько из-за вида на море, сколько из-за несильного шума волн, достаточно хорошо перекрывавшего болтовню туристов за другими столиками. Бывают в жизни такие моменты, когда очень не хочется слышать человеческую речь. Надоело. Единственным исключением был бармен – но, его речь касалась исключительно полезных вещей, таких, как тартинки с сыром и фруктами, и ромового пунша. Получив эти вкусные вещи, Стэн абстрагировался от человеческого окружения, и стал слушать море. В горах на Агренде море было видно, но не слышно, слишком далеко. А здесь вот – в двух шагах волны шуршат о камни…

К середине кувшинчика с пуншем, настроение у Стэна выросло с исходной отметки «экстремально-хреновое» до отметки «условно-удовлетворительное». Теперь он мог вернуться к мыслям о рабочей ситуации спокойно и взвешенно. После недолгого и не особенно приятного общения с Байгоном, он вдруг понял то, что безуспешно пытался сформулировать в течении суток вынужденного безделья в горах Агренды, в лагере партизан капо Жоа Рулета, до переброски сюда, на Гваделупу. И ключом к решению послужил именно Байгон, который оказался не просто мудаком, а в каком-то смысле эталонным мудаком. В голове этого высокопоставленного бонзы ООН в образцовой пропорции содержались все те дурацкие представления о мире и мотивы деятельности, которые определяли поведение «больших боссов» (как говорил команданте Зим).

Стэн сделал несколько глотков пунша, прожевал тартинку и попробовал схематично представить себе финансово-политический Олимп, населенный такими Байгонами. К своему удивлению, он обнаружил, что это вовсе не сложно, и (вот что самое главное): получившаяся схема, или модель, объясняла все идиотские нелепости, одна за другой делавшиеся штабом Альянса и ООН в агрендской операции. Более того, Стэну стали понятны и те глупости, которые еще не сделаны, а только планируются, или даже не планируются, а будут планироваться людьми вроде Байгона в ближайшее время.

Тут очень кстати, в голове Стэна всплыло рассуждение капо Жоа Рулета о «Матрице», заменяющей реальность в (условно) «Западном мире», или «Первом мире» (как любят выражаться корифеи геополитики). Капо любил переиначивать по-своему знаменитые афоризмы. Как-то за чаем он вспомнил слова Ленина: «Нельзя жить в обществе и быть свободным от общества», и переиначил применительно к политикам Альянса: «Нельзя построить вокруг себя Матрицу и быть свободными от Матрицы». Стэн долго вертел в голове этот постулат, примеряя на исторические примеры, начиная с античности.

Почему персидское войско при Гавгамелах потерпело сокрушительное поражение от македонского корпуса, вдесятеро меньшего по численности и вооружению? Что, если причиной был не какой-то особый талант Александра Македонского, а специфический идиотизм Дария и его сатрапов. Они жили в Матрице, в которой Персеполис являлся метафизическим центром виртуального мира, резиденцией несменяемого и абсолютно непобедимого, богоподобного царя царей. Они не могли психологически воспринять обыкновенную реальность с ее грубыми законами механики. Такая картина в истории повторялась десятки раз. Может быть, финансово-политическая Матрица – огромная виртуальная вселенная из цифр капитализации и эмиссии, и сумм военных бюджетов, действительно заслонила реальность для персон, принимающих решения?

Стэн глотнул пунша, и прикинул, как давно «Первый мир» не сталкивался с реальной войной. Не с договорными войнами последних десятилетий, в которых все делалось в соответствии с некими правилами Матрицы, и по-настоящему гибли лишь «плебеи», предназначенные в жертву по тем или иным высшим «Матричным» соображениям, а с настоящей войной в первобытном смысле (но с современной техникой). Вроде бы, со времен Второй мировой войны, в «Первом мире» такого не было. В период Холодной войны, некоторые армии «Первого мира» повоевали по-настоящему в Индокитае, но к последней четверти прошлого века это прекратилось, и теперь в штабах, наверное, не осталось ни одного генерала, воевавшего на первобытной войне хотя бы в юности. Что произойдет, если штаб, знающий лишь войну в Матрице, будет командовать армией, столкнувшимся с противником, воюющим без правил? Какой перевес в живой силе и технике нужен «Первому миру» для победы, при таком неадекватном управлении? И что называть победой? Вот, сейчас Альянс и ООН заняли столицу Агренды, и взяли под контроль почти весь остров. Победа? Формально – да, а фактически, похоже, что нет.

От этих размышлений Стэна оторвало появление некой молодой особы, симпатичной мулатки, одетой в нечто легкое и яркое.

– Скучаем? – поинтересовалась она.

– Вроде того, – неопределенно ответил он.

– Меня зовут Аннет, – сообщила девушка, изящно приземляясь за его столик, – Я сюда приехала с Висенты. Я там работала гидом, а теперь фьють…

– А я – Стэн. Приехал из Европы, по бизнесу. Говорят, на Висенте война.

– Не то, чтобы война, но какая-то фигня. Все туристы смылись, а ребята из агрендской оккупационной команды, хотя и симпатичные, но им не до экскурсий.

– Понятно, – сказал Стэн, – хотите пунша. Аннет? Или кофе?

– Лучше кофе со сбитыми сливками.

– ОК, – Стэн помахал рукой бармену, – Будьте добры, кофе со сбитыми сливками

– Типа, пирамида, – девушка изобразила ладонями что-то вроде купола.

Бармен кивнул в знак того, что заявка принята.

– …А сегодня утром, – продолжала Аннет, – я болтала с одним агрендским сержантом, нормальным парнем, и он говорил, что сегодня ночью на Висенту прилетят снежные коммандос из Неккера, целая толпа, больше тысячи. Они как-то договорились с янки. Короче, политика. На фиг мне такое счастье? Вы знаете про снежных коммандос?

– Честно говоря, нет, но звучит не очень привлекательно.

– Ага! – она кивнула, – а выглядит еще хуже. Это военизированные гангстеры, которые охраняют трафик «снежка». Или наоборот, перехватывают. Смотря, чей трафик.

– «Снежок», это кокаин? – уточнил Стэн.

– Точно! – она кивнула, – А Неккер, это такая пограничная полоса между Суринамом и Гайаной, по реке Корантейн. Гангстерская поляна, вроде нелегального королевства. С агрендцами нормально, они свои, а с этими… Нет! Фиг там! Я купила в отеле на сэйле отличный катер, за смешные деньги. Сейчас на Висенте отели распродают имущество, потому, что иначе все пропадет даром: или кто-нибудь разграбит, или разбомбит. Ну, я купила катер, и фьють… К подружке на Сандинику. Николетт тоже гид, у нее есть кое-какая работа, хотя она говорит: на Сандинике тоже стало маловато туристов, из-за этих слухов про войну. К тому же, ООН свинячит: обещает на днях прислать на Сандинику целую толпу каких-то тряпкоголовых из Азии. Вы знаете про тряпкоголовых?

– Имеются в виду мусульмане?

– Да. И не мусульмане по приколу, как на Тобаго, а реально-тупые, с шариатом.

Тут Аннет сделала паузу, чтобы наградить ослепительной улыбкой бармена, который притащил ей кофе с огромной шапкой сбитых сливок, после чего продолжила:

– Ясно, что их специально присылают, чтобы нагадить сандиниканцам и эмигрантам с Агренды, которые приехали на Сандинику делать бизнес с микрофабриками.

– Подождите, – сказал Стэн, – я не уловил про Висенту. Если эти снежные коммандос – союзники янки, то по логике, они противники агрендцев. Значит, будет война.

– Я без понятия, – ответила мулатка, – Про войну тот агрендский сержант не говорил, а сказал просто: «ночью здесь будут снежные коммандос, так что имей в виду». Вот, я поимела в виду, купила по дешевке хороший катер и метнулась на Сандинику. Но на Сандинике с туристами тоже облом. Я бросила вещи у Николетт, это моя подружка, я говорила, и метнулась сюда. Тут, вроде, туристов хватает. Франция, все такое…

Мулатка нарисовала пальцем в воздухе сердечко, вероятно, в знак своей симпатии к Франции, и стала пить кофе маленькими глоточками. Стэн допил пунш и спросил:

– А эти мусульмане из Азии, которых присылает ООН на Сандинику, они кто?

– Вроде, миротворцы, – сказала она, сделала еще глоток и добавила, – Колли, в смысле, Николетт, говорит: им там устроят пират-шоу, чтоб катились назад в свою Азию.

– Странно, – произнес Стэн, – почему ООН не прислала латиноамериканцев?

– Я же говорю: ООН специально прислала этих, чтобы нагадить. Вы знаете про ООН?

– Да. ООН создана после второй мировой войны для поддержания мира.

– Вот фиг, – сказала она, – Куда пришла ООН с миротворцами, там мира не будет.

– Странно, – сказал он, – а я думал наоборот.

– Я тоже думала, но… – Аннет вытащила из кармана сложенный вдвое яркий листок, и протянула Стэну, – тут написано, как по правде. Я это взяла в порту на Сандинике.

*** Как «Миротворцы ООН» воюют против мира ***

«Люди, будьте бдительны!» (Юлиус Фучик)

Из всех случаев вмешательства Миротворческих сил, НИ В ОДНОМ случае не была прекращена война, которую обещали остановить. В 1/3 случаев война прекратилась впоследствии (через несколько лет после ухода миротворцев), в 1/3 случаев война идет точно так же, как шла, а в 1/3 случаев зона военных действий выросла и усугубилась созданием на подмандатной ООН территории баз террористов. При этом, количество вмешательств ООН в дела независимых стран в среднем удваивается каждые 10 лет. Продолжая разжигать войну в старых «горячих точках», ООН создает новые, смещая стабильные правительства и устанавливая марионеточные и недееспособные, отдавая политическую власть террористам, или проводя демаркационные линии заведомо так, чтобы затруднить примирение. 60 процентов «миротворцев» поставляются странами, управляемыми исламскими экстремистами. Подробнее об этом – на «TV-Sandino».

***

Стэн прочел текст, посмотрел несколько диаграмм и карту мира с иллюстрирующими значками и цифрами, затем вернул листок Аннет и, пожав плечами, сказал:

– Политика грязное дело.

– Точно! – мулатка энергично кивнула головой, – На фиг политику! Скажите, Стэн, вы интересуетесь экскурсиями? У меня катер, и я могу вас покатать по красивым местам.

– Звучит заманчиво, – сказал он, – а сегодня мы могли бы куда-нибудь успеть?

– Запросто! – объявила она, – Вы один, или как?

– Один, – сказал он.

– Ну… – девушка улыбнулась и повертела пальцами над столом, – тогда есть тема…

…

У Стэна были некоторые жизненные принципы. Так, например, он никогда не покупал сексуальные услуги. Точнее, не покупал до сегодняшнего дня, но теперь этот принцип полетел в тартарары, и… В общем, они расстались значительно позже заката. Аннет на прощание трогательно чмокнула Стэна в щеку, и шепнула на ухо: «Я балдею от твоей камасутры, захочешь повторить – звони». И вручила ему две визитки: свою и Колли с Сандиники (мало ли, пригодится). Вот такая романтическая история получилась…

Придя в отель, Стэн принял душ, хлопнулся в кровать и замечательно заснул, так и не додумав про войну в Матрице и про Матрицу на войне. Ему снились хорошие сны, а о поездке на Сандинику в компании Байгона, он вспомнил, только проснувшись в 6:58, в лучших традициях разведки – за 2 минуты до контрольного писка будильника.