Текст книги "XIRTAM. Забыть Агренду"
Автор книги: Александр Розов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 55 (всего у книги 56 страниц)
9. Как своими руками сделать сомалийских пиратов?
Средиземном море. Острова Галите (новое приобретение Монако).
(События, параллельные телемосту через Атлантику).
Мини-архипелаг Галите лежит в 40 км севернее Туниса и в 150 км южнее Сардиния. Главный остров – Гран-Галите – имеет площадь чуть меньше 8 кв. км, и представляет собой скалу неправильной формы с вершинами, поднимающимися до 400 метров над уровнем моря, благодаря чему средняя высота острова – 200 метров. На 400-метровой вершине находится старая башня с обзорной площадкой, а в миниатюрной долине на южном берегу, издавна был рыбацкий поселок из дюжины хибар. Рыбаки из поселка делили единственную гавань со взводом военных моряков вспомогательной базы ВМФ Туниса. Второй по величине остров – Ле-Галитон, в 3 км к юго-западу, это скала почти полтораста метров высотой и около половины кв. км площадью. На ее вершине тоже имеется старая обзорная башня, а узкую ровную полосу у берега облюбовали тюлени-монахи – симпатичные морские животные, по размеру чуть крупнее человека. В мини-архипелаге есть еще полдюжины совсем мелких островков (точнее, высоких скал), но деятельностью человека они не были затронуты в связи с кажущейся бесполезностью.
За несколько дней, прошедших после покупки мини-архипелага Фондом Монегасков, ситуация резко изменилась. Тунисские рыбаки, обитавшие на Гран-Галите вовсе не из любви к этому месту, а просто за отсутствием возможности переселиться в какое-либо более комфортное место, вдруг получили предложение продать свои хибары по цене, соответствующей примерно коттеджам на Французской Ривьере. Мгновенно приняв предложение (пока идиот – покупатель не передумал), рыбаки испарились с Галите, и возникли на итальянской Сардинии в качестве состоятельных иммигрантов. А хибары, приобретенные за столь высокую цену, исчезли полностью. Теперь на их месте были модерновые домики по финскому проекту, напоминающие то ли гигантские грибы – мухоморы, то ли инопланетные летающие тарелки. Бывшая маленькая база ВМФ по некому волшебству превратилась в деловой центр маленького, и также модернового городка. Над обзорными башнями поднялись аэростаты – летающие антенны, а дома галитейских аборигенов оказались оборудованы высокоскоростным Интернетом.
«Стоп! – возразит некто, – Какие аборигены? Они ведь все укатили на Сардинию!»
Э, нет! (ответит ему тот, кто в курсе дела) Все не так просто! Те, бывшие аборигены укатили на Сардинию, как бы, из континентального Туниса, а с Гран-Галите, как бы, никто не уезжал. Эти аборигены почему-то выглядели не как потомки итальянцев и тунисцев, а как потомки банту и голландцев, но кто будет вникать эти тонкости, если заинтересованная команда хорошо заплатила всем информированным персонам?
Таким образом, из исконных аборигенов, на островах Галите остались лишь тюлени-монахи. Им не заплатили за молчание, поскольку они и так не говорят на человеческих языках, а общаются своеобразными звуками типа лая, хрюканья и мяуканья. Впрочем, тюленям-монахам тоже нечто перепало, а именно – безопасность. Тюлени-монахи, это оседлые существа. Многие их поколения обитают вокруг одного, когда-то найденного клочка суши, охотятся на рыбу в окрестных водах, выкармливают на берегу тюленят, греются на солнце, и чувствуют себя неплохо – если только рядом не окажутся люди. Появление человека – охотника, это катастрофа. Колония тюленей-монахов не склонна покидать облюбованное место, и очень долго несет потери от пуль охотников, пока не решится, все-таки, эмигрировать и искать новую полоску берега. Колония Ле-Галитон оставалась на месте, несмотря на периодические налеты охотников из Туниса. Но…
…Но, как раз в то раннее утро, когда Деррик Шарп еще только проснулся от звонка будильника в отеле в Монако – Монте-Карло, и собирался приводить себя в порядок, завтракать, и ехать в гавань, нечто происходило и на островке Ле-Галитон. Любой авторитетный специалист по тюленям-монахам открыл бы рот от удивления, увидев происходящее в этой колонии. Среди множества черных тел отдыхающих на берегу тюленей, находился десяток черных человеческих тел, тоже, вероятно, отдыхающих. Пугливые звери, которые, заметив приближение человека, сразу исчезают в море, не обращали почти никакого внимания на затесавшуюся в их ряды компанию негров.
Тем временем, пришедший с юга старый баркас, заглушил мотор в полукилометре от берега Ле-Галитона и спустил на воду две шлюпки. В шлюпки переместились по пять охотников и тихо двинулись на веслах к тюленьей колонии. Охотники заметили непонятных негров, отдыхающих среди тюленей, когда дистанция до берега сократилась примерно до ста метров. Не веря своим глазам, они прошли еще вперед и, остановив шлюпки, стали шепотом обсуждать странную ситуацию. Долго гадать им не пришлось. Десяток негров внезапно, синхронно и бесшумно выполнил упражнение «приготовиться к стрельбе с колена из штурмовой винтовки, разобрать цели». Десять стволов оказались направлены на шлюпки. Убедившись, что незваные гости осознали положение дел, один из негров молча поднял руку и выразительно указал пальцем на бетонный пирс, выдающийся в море у подножия лесенки, ведущей к обзорной башне.
Охотники в шлюпках действительно осознали положение дел, и погребли к пирсу, на котором уже появилась вооруженная группа негров и буров-голландцев. Видя все это, владелец баркаса приказал запустить мотор и уходить на юг (товарищам проще будет отмазываться, если в руках этого странного патруля не окажется еще и браконьерский корабль) – но было поздно. В метре над морем, непонятно откуда, возникли два сине-зеленых силуэта маленьких самолетов, как будто скользящих по невидимому льду. На турелях над кабинами наблюдались спаренные установки: пулемет и автоматический гранатомет. Стрелки уже заняли позицию для открытия огня, а на антеннах трепетали белые флажки с синим прямым крестом. Сигнал «X-Ray» в международной кодировке «приостановите выполнение ваших намерений и наблюдайте за моими сигналами».
Пока на Ле-Галитоне происходили все эти события, на Гран-Галитоне еще не началась активная часть утра (что естественно ввиду раннего часа). Но парочка в одном бунгало кемпинга, занявшего угол бывшей базы ВМФ, уже на три четверти проснулась – в том смысле, что молодой мужчина проснулся полностью, а его подруга – наполовину.
– Клаус, – полусонно проворчала Тали Варао, чувствительно пихнув его плечом, – Вот, почему ты не можешь спать до восьми утра? Почему в шесть надо обязательно…?
– Извини, – он вздохнул и погладил ее по спине, – у меня привычка к дисциплине.
– Дисциплина, – все так же проворчала она, – это не когда просыпаешься рано, а когда просыпаешься вовремя. По-моему, так.
– Знаешь, Тали… – задумчиво произнес лейтенант Мидгем, – я тут подумал…
– Ты уже и подумать успел? – воскликнула она, резко приподнялась на кровати, и всем весом шлепнулась ему на живот. Вес у девушки был небольшой, но все же…
– Ф-ф, – негромко выдохнул Клаус, автоматически напрягая брюшной пресс.
– Ну? – спросила Тали, – и о чем ты подумал, дисциплинированно проснувшись?
– Я подумал: давай поженимся?
– Это в каком смысле?
– Ну, в смысле, что… – лейтенант Интерпола-2 запнулся, не зная, как ответить на этот вопрос содержательно.
– …Что…? – отозвалась девушка, поудобнее устраиваясь у него на животе.
– …Что поженимся, – беспомощно договорил лейтенант.
– Длинное белое платье, золотые колечки, церковь и поп? – уточнила Тали.
– Я полагаю, да, – подтвердил он.
– Проблемы, – сообщила бывший военный пилот, – я не умею носить длинное платье, и кольцо на пальце будет мешать, и церкви у нас разные: я католичка, а ты протестант.
– Тали, любимая, для тебя так важно, какая будет церковь? – удивился Клаус, впервые услышавший от подруги, что она придает какое-то значение религии.
– Конечно, важно! Ведь тебе не подходит моя церковь, а мне не подходит твоя.
– Мы можем пойти в твою католическую церковь, – ответил он, – многие так делают.
– Ладно, с этим решили, – согласилась она, – но длинное платье и кольца…
– Можно не в платье, а по-армейски, в униформе, так многие делают, – сказал Клаус.
– Ага! Это годится. А кольца?
– Если по-армейски, то можно без колец.
– Ну, тогда нормально. А что дальше?
– Дальше? У меня есть дом, точнее, секция в таунхаусе. Мы будем жить вместе…
– Где эта секция? – перебила она.
– В Голландии, в пригороде Лейдена, – признался лейтенант.
– Не вариант, – твердо сказала она, – Сам подумай: ты работаешь в Африке, я работаю в Африке, что нам делать в этой Голландии? А вот вариант: есть хороший дом с фермой севернее Скеко, на берегу Кунене. За него хотят двести кило-баксов, и это нормально, потому что сорок гектаров земли, и свой причал. Но, в Овамбо на такую сумму трудно найти покупателя. Я узнала: можно сторговать минус десять процентов. Годится?
– В Овамбо? – переспросил он.
– Да. Там у меня доля в авиа-бизнесе, а работать на ферме мы наймем знакомых ребят. Давай, если ты согласен, купим этот дом напополам, по девяносто кило-баксов с носа.
– Ну… – начал лейтенант, думая, как объяснить, что у него нет 90.000 долларов, а есть упомянутая секция в таунхаусе и автомобиль BMW, причем все это куплено в кредит, который еще не выплачен, и сальдо Клауса Мидгема в банке пока отрицательное.
– Что-то не так? – спросила Тали Варао.
– Честно говоря, у меня нет денег, – напрямик брякнул он.
– Не может быть, – возразила девушка, – когда бы ты успел столько потратить?
– Сколько? – не понял Мидгем.
– Смотри, я считаю, – она начала рисовать пальцем у него на груди, – мы трое: ты, я, и сержант Ктейе были в Дарренвуде под Йоханнесбургом, и мы там убили тридцать два вражеских старших командира, а каждая голова вражеского старшего командира, это десятка кило-баксов, итого триста двадцать. Мы были в равных долях, делим на три. Выходит на нос сто шесть и две трети кило-бакса. И еще, ты рулил группой захвата на Мадагаскаре, в ходе операции «Пенелопа». Там тоже приз. А ты говоришь: нет денег.
– Я… – лейтенант запнулся, – я не знал, что за это кто-то платит.
– Не кто-то, а президент Сео Ткабе, – поправила Тали, – Тут все по-честному. Так что, призов хватит и на дом с фермой, и на мини-тракторы для рабочих, и на…
– …Экраноплан, – сказал Мидгем.
– Хорошо, – тут же согласилось она, – купим еще экраноплан. Это пригодится.
– Я слышу патрульный экраноплан, – пояснил он.
– А… – Тали прислушалась, – да, он идет к нашему берегу.
…И в это момент зазвонил woki-toki лейтенанта. Дальнейшая цепь события привела лейтенанта Мидгема на берег островка Ле-Галитон, где командир патруля, известный персонаж по имени Югурта, прохаживался взад-вперед перед шеренгой задержанных тунисских браконьеров, разоруженных и поставленных на колени для профилактики попыток побега. Бежать им было некуда, но так надо по инструкции. В стороне было сложено изъятое оружие – в основном, армейские автоматические винтовки старого образца, и боеприпасы к ним. Все это (с учетом региона) обходились дешевле, чем охотничьи ружья, но сейчас эта дешевизна сыграла с браконьерами злую шутку.
– Кто эти фигуранты? – спросил лейтенант Мидгем, выскакивая на берег из кабины экраноплана, и окидывая профессиональным взглядом образцы вооружения.
– Сомалийские пираты, – глядя на лейтенанта честными глазами, ответил Югурта.
– Сомалийские пираты? – переспросил лейтенант Интерпола-2, – так далеко от Пунта?
– Да, – Югурта кивнул, – И они по-английски ни бум-бум. Но я могу перевести.
– Это очень кстати, – сказал Мидгем, и начался вот такой разговор.
КЛАУС МИДГЕМ (по-английски): Кто старший, откуда они и что тут делали?
ЮГУРТА (по-арабски): Аман, тебя допрашивает офицер из биосферной спецслужбы Интерпола-2. Если ты скажешь, что вы браконьеры, то он расстреляет вас на месте. Я повторяю: ты должен сказать, что вы сомалийские пираты. Это Интерполу-2 не очень интересно. Вас просто отправят в европейскую тюрьму, где хорошие условия. Потом, наверное, выпустят потому, что нет доказательств, что вы сильно пиратствовали.
АМАН, хозяин баркаса (по-арабски): А мы точно попадем в хорошую тюрьму?
ЮГУРТА (по-английски): Главный пират, Аман, просит у вас гуманного обращения.
КЛАУС (по-английски): Я гарантирую задержанным соблюдение норм гуманности.
ЮГУРТА (по-арабски): Тебе повезло. Этот офицер гарантирует. Давай, сознавайся.
АМАН (по-арабски): Ладно, мы сомалийские пираты, но мы сами не грабили корабли. Только пособничали, привозили еду, воду. В грабеже я не признаюсь, хоть режьте.
ЮГУРТА (по-английски): Он говорит, что в банде сомалийских пиратов они только занимались вопросами снабжения, а не нападениями. Он просит это учесть.
КЛАУС (по-английски): Они точно сомалийские пираты? Этот фигурант не шутит?
ЮГУРТА (по-арабски): Аман, скажи три раза: «сомалийские пираты». Давай, говори.
АМАН: Сомалийские пираты, сомалийские пираты, сомалийские пираты.
ЮГУРТА (по-английски): Он подтверждает, что они сомалийские пираты.
КЛАУС (по-английски): Это я понял. А откуда они пришли?
ЮГУРТА (по-арабски): Офицер хочет проверить, честно ли ты сознался. Ты должен рассказать, как вы попали из Сомали в Тунис, а потом сюда, на острова Галите.
АМАН: Мы шли из Могадишо, через Суэц, через Ливию, в Тунис, и на Ла-Галитон.
КЛАУС (по-английски): Ясно, можно не переводить. Какое у них было задание?
ЮГУРТА (по-арабски): Зачем вы сюда пришли? Отвечай, как есть.
АМАН (по-арабски): Мы пришли добывать тюленей.
ЮГУРТА (по-арабски): Уточни, что это было для снабжения сомалийских пиратов.
АМАН (по-арабски): Тюленей мы хотели добыть на мясо для сомалийских пиратов.
ЮГУРТА (по-английски): Он говорит, что они собирались добыть тюленье мясо для снабжения продовольствием группировки сомалийских пиратов.
КЛАУС (по-английски): Спроси, где сейчас эта группировка пиратов?
ЮГУРТА (по-арабски): Скажи, где эти сомалийские пираты. Не скажешь – расстрел.
АМАН (по-арабски): Но откуда я знаю?!
ЮГУРТА (по-арабски): Твои проблемы. Или ты скажешь, или я тебя предупредил.
АМАН (по-арабски): Сомалийские пираты в Ливии, где-то в заливе Сидра.
КЛАУС (по-английски): Можно не переводить, я понял. А где конкретно.
ЮГУРТА (по-арабски): Давай, Аман, думай, где они сейчас могут быть?
АМАН (по-арабски): Не знаю! Не знаю! Может, они пошли в Зувара, или в Хумт.
ЮГУРТА (по-английски): Он толком не знает, где они сейчас. Называет порты около ливийско-тунисской границы. Ясно только, что пираты движутся на запад.
КЛАУС (по-английски): Аман грамотный? Он может написать показания своей рукой?
ЮГУРТА (по-арабски): Сейчас тебе дадут бумагу и ручку, и ты должен очень складно записать все, что ты сейчас сказал. Смотри, ничего не забудь, иначе тебя будут пытать электрическим током, пока ты все точно не вспомнишь. Как в Гуантанамо, ясно?
АМАН (по-арабски): Да, да, только быстрее, пока я все помню!!!
ЮГУРТА (по-английски): Аман готов дать письменное признание.
…
*** «Globe-Outlook», экстренное сообщение ***
Доброго времени суток! В эфире Деррик Шарп. Мы продолжаем наш телемост через Атлантику, с карибскими островами Койот, но в начале – экстренное сообщение. Мы прибыли на острова Галите, и узнали, что сегодня утром в ходе анти-браконьерской операции, здесь обезврежена банда сомалийских пиратов. В операции, кроме морских полисменов, участвовал офицер Мидгем из службы по охране биосферных резервам Интерпола-2 ООН. Офицер Мидгем высоко оценил качество работы новой, монакской морской полиции Галите. По поводу сомалийских пиратов, Мидгем пояснил, что они проникли в Средиземное море через Суэцкий канал, и их силы базируются у берегов Ливии. Там до сих пор не восстановлен порядок после разрушительной гражданской войны 11-го года. Налет сомалийских пиратов на новую провинцию Монако, это очень неприятный сюрприз. Принц-протектор Рене-Гюи сейчас принимает экстренные меры, чтобы обеспечить морскую полицию системами вооружений для эффективной борьбы против пиратских банд. Офицер Мидгем из Интерпола-2 поддержал эту инициативу.
10. Фанатики уступают место проходимцам
Кентербери, юго-восточная Англия.
Частный гольф-клуб.
Историки полагают, что гольф изобретен шотландскими пастухами, которые еще в средневековье спорили на кружку пива, кто с меньшего числа ударов палкой загонит небольшой более-менее круглый камень в кроличью нору. Так или иначе, эта игра в сельской местности, на пересеченной травянистой площадке размером более трехсот метров, очень удобна для конфиденциальных обсуждений. Ведь в гольфе не принята торопливость, и игроки могут раз в час бить клюшкой по шарику, а остальное время общаться на интересные темы – о сексе, о футболе, или о политике. Четверо мужчин, занимавших сегодня основную площадку клуба, выбрали третью тему. Двое: генерал Басвил (из разведки MI-S), и некий лорд Чарли (из спец-бюро Адмиралтейства) были британцами. Другие двое: старший офицер Ребюф из спецслужбы «Сюртэ», и весьма влиятельный финансист Жан-Пьер Клеманс, которого пресса иногда называла «теневым сопредседателем Межпарламентского союза», были французами.
В гольф умели играть только Клеманс и лорд Чарли. Первый научился этому в конце прошлого века, когда игра вошла в моду у мировой бизнес-элиты, а второй – просто из любви к Игре. Не конкретно к гольфу, а вообще к Игре, к самому принципу игры. Как сказал бы психоаналитик: «лорд Чарли сублимирует старые детские комплексы через систематическое втягивание своих знакомых в те игры, в которых он предварительно усовершенствовался так, чтобы противник-дилетант почти заведомо был обречен на поражение». Иногда (очень редко) лорд Чарли, все-таки, проигрывал, и это придавало особую остроту игре, ставкой в которой порой, внезапно, становилась чья-то жизнь…
Лорд Чарли сильно и уверенно ударил клюшкой, проследил, как шарик по высокой параболе летит над препятствием (полосой кустарника), и повернулся к финансисту.
– Мсье Клеманс, правильно ли я понял, что вы снова согласились быть арбитром?
– Увы, – француз печально улыбнулся и помахал клюшкой, – иногда мне приходится заниматься этим совершенно несвойственным мне делом, причем в таких областях, в которых я разбираюсь лишь на уровне обывателя, увлекающегося детективами.
– Вы скромничаете, глубокоуважаемый мсье Клеманс, – заметил генерал Басвил.
– Я просто намекаю, – ответил финансист, – что для понимания мне требуются более развернутые комментарии, чем профессионалу, который схватывает с полуслова.
– Речь идет о Монако, – напрямик сказал Ребюф, – этого Рене-Гюи надо остановить.
Лорд Чарли задумчиво повертел в руках клюшку.
– Остановить? Задержать на шоссе за нарушение правил езды? Или остановить около парковки и попросить пару долларов на благотворительность?
– Остановить радикально, – уточнил старший офицер французской спецслужбы.
– Остановить радикально… – лорд Чарли снова поиграл клюшкой, – я на вашем месте не делал бы этого, но Монако в вашей сфере влияния и мой совет, это лишь совет.
– Лорд Чарли, – вмешался Басвил, – наши французские коллеги собрались остановить принца-протектора, когда он полетит на Итаку, и сделать это с помощью неопознанной ракеты море-воздух, летящей из юго-восточной акватории.
Возникла длинная пауза. Лорд Чарли медленно покивал головой.
– Ай-ай-ай, разве цивилизованные профессионалы так поступают, мсье Ребюф? Если вы решили ОСТАНОВИТЬ принца Рене-Гюи, это ваше дело, но состряпать явное и грубое указание на группу британского флота в акватории Кипр – Турция…
– Мы имели в виду указание на ливанских экстремистов, – возразил Ребюф.
– Мы же взрослые люди, коллега, – укоризненно сказал ему Басвил, – вы хотите убрать этого фигуранта, пожалуйста, убирайте. Но над своей сферой влияния. Почему бы вам просто не застрелить его прямо в Монако? Вся территория этой страны-недоразумения простреливается из винтовки с ваших гор. Снайпер-экстремист на вершине, и все.
– Нет, коллега Басвил, это повлечет некрасивый политический резонанс. И, существует техническая проблема: Рене-Гюи с семьей, в основном, не на берегу, а на одной из яхт.
– Тогда, все еще проще, коллега. Почему бы «Аль-Кайде» не взорвать его яхту?
– Тут тоже есть проблема, – ответил Ребюф, – Обе яхты, приобретенные Рене-Гюи, это продвинутые реплики 20-метрового советского бронированного катера «G5». Крайне живучий малый корабль 30-х годов. В годы Второй мировой войны, катера этого типа сохраняли ход и продолжали вести огонь даже после нескольких попаданий снарядов. Обычная условно-самодельная маленькая мина террористов тут не решит проблему.
– Мы же взрослые люди, коллега, – повторил британский генерал-разведчик, – корабли таких размеров не бывают очень живучими. Одна торпеда «Mk-48» и…
Басвил выразительно растопырил пальцы, показывая воображаемый разлет обломков.
– …И, – продолжил Ребюф, – всю нашу службу вытаскивают на парламентский разбор полетов, а потом публично секут розгами перед TV-камерой, потому что Аль-Кайда с торпедами «Mk-48» вблизи нашей акватории, это позор для нашей контрразведки.
– Минутку! – прервал их лорд Чарли, – Давайте не будем углубляться в детали. Любого человека можно грамотно убрать, это общеизвестный факт. Вопрос в том, что дальше? Какие проблемы будут в этом случае решены, а какие наоборот, созданы?
– Проблема, которая будет решена, – сказал офицер «Сюртэ», – плацдарм стран-изгоев, образовавшийся на европейском берегу Средиземного моря.
– Вы полагаете, что смерть принца-протектора решит эту проблему? – лорд Чарли чуть оттопырил нижнюю губу, – Вы слишком оптимистично настроены, коллега.
– Конечно, – уточнил Ребюф, – мы имеем в виду устранение и Рене-Гюи, и малолетней наследницы Гримо-Алдо, и еще нескольких ключевых фигурантов.
– Это уже новость для меня, – вмешался Жан-Пьер Клеманс, – уважаемый мсье Ребюф, почему вы не говорили мне, что намерены убить еще и двухлетнюю девочку?
– Мм… – произнес офицер «Сюртэ», – Но вы же понимаете, это подразумевалось.
– Не понимаю! – резко возразил финансист, – И я уже несколько раз просил, чтобы при объяснениях для меня вы говорили прямо, а не намеками, понятными лишь для профи.
– Но, – заметил генерал британской MI-S, – коллега Ребюф прав. Принц-протектор уже начал проводить от имени наследницы популистскую политику новых территорий для граждан Монако. Есть риск, что новый опекун девочки продолжит эту политику. Ведь принц Рене-Гюи почти стал национальным героем. Трудно будет свернуть с его курса.
Возникла пауза. Жан-Пьер Клеманс размахнулся, и сильным ударом клюшки отправил шарик по отлогой дуге в сторону лунки.
– У меня еще крепкая рука, молодые люди. Но я старик и я смотрю на вещи шире. Я не особенно религиозен, но если там, все-таки, есть бог, то я очень не хотел бы перед ним объясняться за согласие на убийство двухлетнего ребенка из-за каких-то политических рисков. Если даже абстрагироваться от религии: убийство семьи, включая маленького ребенка, а затем, как прямое следствие – изменение политики в непопулярную сторону, выглядит так отвратительно, что я не верю в какую-либо выгоду от такого шага.
– Я думаю, – спокойно произнес лорд Чарли, – что вы совершенно правы, мсье Клеманс. Более того, устранение наследницы не решает проблему, о которой мы говорим. Ведь покойный принц Герберт Гримо-Алдо, выражаясь языком биологической науки, щедро сеял свое семя в разных ареалах нашей планеты. Вы устраните наследницу, а противник найдет ей замену в амазонской сельве, в джунглях Индокитая, или в саваннах Африки, выведет на нее нового коронного маршала, и проблема вернется, уже вместе с войной.
– С войной?! – изумленно переспросил Клеманс.
– С войной, – повторил лорд Чарли, – и коллега Ребюф это понимает. Вот почему его специалисты получили приказ позаботиться о громоотводе при ликвидации Рене-Гюи. Почему Британия была выбрана громоотводом, это отдельный разговор, но я полагаю, такого разговора можно избежать, если мы придем к разумному решению. Я полагаю также, что коллега Ребюф не откажется поделиться своей информацией о том, какое вооружение сейчас имеется у флота Монако. Про ударные катера «G5» тут уже было сказано, но ведь это далеко не все. Я прав, коллега Ребюф?
После очередной паузы, старший офицер «Сюртэ» утвердительно кивнул.
– Да, у Монако появились некоторые типы оружия. Это скоростные ударные катера на подводных крыльях, в частности, упомянутые «G5» и более тяжелые «Shertel V8», они германского образца, и тоже германские малые корветы-катамараны класса «Zibel». К катерам условно относятся и экранопланы класса «X-113», аналогичные тем, которые стоят на вооружении у береговой охраны Германии и диверсионных служб Ирана.
– Экранопланы, это ведь уже авиация, разве нет? – спросил финансист.
– Это амфибийная маловысотная авиация, – подтвердил Ребюф и продолжил, – если же говорить именно об авиации, то это польско-французские автожиры «Xenon», которые применяются в спецназе некоторых стран, и малые околозвуковые самолеты «X-racer», которые активно работали в ходе недавней «био-водородной войны».
Жан-Пьер Клеманс постучал клюшкой по носку своей туфли.
– Вы упомянули «био-водородную войну». Эти самолеты могут нести биоводородное оружие? Бомбы, ракеты, или что-то такого типа?
– Да, безусловно. И, надо отметить беспилотные клоны «X-racer», летающие бомбы с фосфорным, или термитно-зажигательным, или био-водородным зарядом.
– Иначе говоря, это крылатые ракеты? – уточнил финансист.
– В общем, да, мсье Клеманс.
– О, черт! Вы ведь в начале этого не говорили!
– Вы не спрашивали, и я упустил из виду…
– Черт! – повторил Клеманс, – А откуда все это дерьмо взялось на пустом месте?! И где сейчас вся эта прорва оружия?
– Эти системы, – ответил Ребюф, – закуплены принцем в странах Четвертого мира, где размещены фабрики, работающие по агрендской технологии. Гаити, Бирма, Овамбо, и Мадагаскар, возможно также Никарагуа, Суринам и Кирибати. Что-то производится в Северной Корее, и в странах третьего мира: Колумбии, Доминикане, Ботсване. Можно предположить участие некоторых развитых стран: Канады, Японии, Австралии, Новой Зеландии и Исландии, но у нас нет доказательств. Можно предположить также, что в переброске оружие в Средиземное море участвует правительство островов Ора-Верте. Сейчас в Средиземном море небольшой оружейный парк, на тунисских островах и на греческом острове Итака. По некоторым данным, что-то переброшено на Сицилию.
– Черт! – снова повторил Клеманс, – а что, если все это начнет стрелять?
– Как вам сказать? – офицер «Сюртэ» качнул головой, – В любом случае, европейская территория Монако это два квадратных километра. Наш спецназ займет ее, и главный плацдарм в Европе исчезнет. Греческие и тунисские острова, это меньшая проблема.
– Вы уверены, что это меньшая проблема? – скептически поинтересовался Басвил.
– Я так считаю, – ответил Ребюф, – исходя из приоритетов нашей спецслужбы.
Лорд Чарли сделал гротескно-серьезное лицо, встал по стойке смирно и взял клюшку, подобно винтовке «на караул», затем улыбнулся и подмигнул офицеру «Сюртэ».
– Вы ушли от прямого ответа, коллега. И, я вас прекрасно понимаю. Это оптимальная стратегия. Вы рапортуете: «Наш спецназ занял Монако, и уничтожил плацдарм стран-изгоев без единого выстрела, жертв нет». Позже, вне связи с сюжетом, вы сообщаете президенту Франции: «Группы молодых монегасков – националистов разрисовывают стены домов антифранцузскими лозунгами и бросают камни в полицейские машины». Ничего страшного, жертв нет, хулиганов периодически ловят и штрафуют, но мировая левая пресса назовет это Резистансом монегасков против французской оккупации. На новом витке событий, вне связи с предыдущими сюжетами, вы сообщаете президенту: «Сомалийские пираты закрепились на некоторых островах Средиземного моря и, при поддержке националистических групп монегасков, развязали террор против кораблей французского торгового флота». На следующем этапе, вам придется лететь на другой берег Атлантики, чтобы защитить космодром Куру во Французской Гвиане, который окажется под угрозой налета радикальных монегасков с островов Койот. От островов Юнона и Кантон до берега Гвианы всего около тысячи километров на юго-восток. Для скоростного катера класса «G5» это одна ночь хода, а для экраноплана – шесть часов.
– Вы драматизируете, – ответил Ребюф, – Они не посмеют атаковать космодром.
– Они не посмеют? – лорд Чарли поднял брови, – Вы уверены? Вы помните вторжение черных пеонов на Французскую Мартинику? Это было так недавно. Аэропорт еще не восстановлен. Он ведь сгорел, не так ли? Что помешает этому повториться в Гвиане?
– К чему вы клоните? – напрямик спросил старший офицер «Сюртэ».
– Вот! – лорд Чарли на секунду наклонил голову, – очень правильный вопрос. Я хочу обратить ваше внимание на то, что принц Гюи-Рене Паларе повел себя в отношении французских властей, как порядочный человек. Он четко объяснил на TV-мосте: если Франция силовым путем вмешается в дела Монако, то последует Резистанс и условно-сомалийские пираты, а также крупные неприятности в Карибском регионе. Там принц тактично ограничился намеком, но, как говорили римляне: «разумному – достаточно».
Ребюф нервно достал из кармана сигареты, закурил, сделал две затяжки, и спросил:
– О каком намеке вы говорите?
– Агренда, – пояснил Лорд Чарли, – с острова Юнона, входящего в колонию Монако, северные острова Агренды видны невооруженным глазом. Остров Фламенко, если вы заметили, даже попал в кадр в TV-репортаже «E! Canada». Так вот, коллега, если дело дойдет там до силового конфликта, то карибские морские разбойники, которых успел навербовать принц-протектор, заставят политиков Евросоюза вспомнить Агренду. И, уверяю вас, коллега Ребюф, этого напоминания вам в Европе не простят.
– Ну, вот что… – старший офицер «Сюртэ» снова затянулся сигаретой, – вы почему-то считаете нас беззубыми, но мы знаем всех союзников Рене-Гюи. Главный: Сео Ткабе в Овамбо. Далее: Аруа Пури в Неккер-Суринаме и кокаиновые бароны Валедо и Гомес в Колумбии. Они досягаемы для наших силовых структур.
– Только не это! – вмешался генерал Басвил, – Если вы начнете охоту за их головами, то сработает «карта возмездия». Это пост-агрендская схема безопасности периферийных микро-наций, принятая недавно на Мадагаскаре, на конференции по миди-экономике.
– Это еще что? – спросил Жан-Пьер Клеманс.
– Это скользящая система с экономическими заложниками, – ответил генерал MI-S, – В каждый момент времени, в радиусе досягаемости военных средств этих периферийных микро-наций, а проще говоря – мелких стран-изгоев, находится какое-то число ценных экономических объектов. Супертанкеры, контейнерные суда, элитные морские и авиа лайнеры, и далее в том же роде. Лишь только вы сделаете первый выстрел на охоте за головами, как все эти объекты вспыхнут, будто новогодние фейерверки. Пуф! Пуф!
