Текст книги "XIRTAM. Забыть Агренду"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 56 страниц)

6. Раздача подарков, разбор полетов

Конвертоплан «Osprey V-22», преодолев за час 500 км между Уджелангом и Понпеи, вынужден был маневрировать в воздухе из-за мото-дельтапланов. Более десятка этих сверхлегких аппаратов чертили круги и спирали на малой высоте над искусственными островами Нан-Мадол. Примерно через четверть часа, пилоту конвертоплана удалось приземлиться на естественный островок Темвен, примыкающий к Нан-Мадолу. Далее пришлось добираться до «штаба» шоу «Love-Craft» на двух надувных «зодиаках». В результате, взвод оказался на месте только в 7 утра. Короля Эненкио искать было уже бесполезно: он мог находиться где угодно в радиусе полтораста километров. В каком-нибудь баре в Паликире – главном городе Понпеи, или на палубе какой-нибудь яхты, дрейфующей в океане, или на борту какого-нибудь мото-дельтаплана, из тех, которые кружились сейчас над Нан-Мадолом. Зато, около «штаба» появился констебль. Он не просто слонялся без дела, а стоял на посту около матово-белой пластиковой коробки, напоминающей большой дорожный чемодан. На боку коробки выделялась ярко-синяя надпись: «Подарок для президента США. Обращаться осторожно. Не ронять».

Лейтенант коммандос подошел к констеблю, и смерил его тяжелым взглядом.

– И где была ваша полиция, когда тут болтался Оуа-Аи Ликэле?

– Была, где надо, – невозмутимо ответил тот.

– Ах, где надо? А то, что террорист тут праздновал, как хотел, это вас не касается?

– Не касается, – подтвердил констебль, и откровенно добавил, – Король Оуа-Аи, это не проблема для нас, если мы его не ловим, а если мы начнем его ловить, то его летчики обстреляют остров и сожгут тут все на хрен, и будет проблема. Ведь у нас в ФШМ нет вооруженных сил. По договору с вашей Америкой, вы нас защищаете, и за это вам тут позволено творить, что угодно, будто вы тут дома, а нас, микронезийцев, вообще нет в природе. Но реально вы мыльный пузырь, и ничего не можете. Сегодня король Оуа-Аи разбомбил Лондон, а завтра разбомбит ваш Перл-Харбор, как японцы в 1941-м.

– Это такая официальная позиция? – холодно спросил офицер янки.

– Нет, это я у одного блоггера прочел. А официально, у меня катер сломался. Ясно?

– Да уж…

– Ну, – продолжил микронезиец, – а если ясно, то распишитесь вот тут, на бланке, что получили коробку для вашего президента, и я поеду. У меня еще четыре точки надо осмотреть до обеда… Имя, фамилию и должность полностью… Время и дату…

– Работнички… – пробурчал лейтенант, заполняя бланк.

– Да, мы работаем. У нас криминала почти нет. А у вас в Нью-Йорке вечером страшно выйти на улицу: или гангстеры ограбят, или террористы взорвут… – констебль забрал у лейтенанта заполненный бланк и сунул в карман, – …Вы, пожалуйста, теперь уберите побыстрее этот президентский ящик. Нам на острове такие вещи не нужны. И если что, ответственность теперь на вас. А пока вы не убрали ящик, должен быть пост или значки «Danger! Mines!». А то, здесь ведь люди ходят. И местные, и приезжие.

Констебль выразительно махнул рукой в сторону группы туземных девчонок, которые увлеченно флиртовали с иностранными дельтапланеристами. И выполнив функцию по профилактике риска, констебль спустился по ступенькам к воде, сел в свой катер, и…

– …Ну, не кондом ли? – произнес один из сержантов, проводив его взглядом, – вот так, отфутболил сраную президентскую коробку нашему лейтенанту, и все по хрену.

– Сволочь, – согласился другой сержант, и добавил, глядя на коробку, – может, просто спихнем эту сраную хреновину в море а, командир?

– Нельзя, – буркнул лейтенант, – Все уже знают что тут долбанный подарок для нашего долбанного президента. И вообще, чтобы это спихнуть, надо это трогать. Ты хочешь?

– На фиг надо, – отозвался сержант, с подозрением глядя на коробку-чемодан.

– О! – произнес сержант 3-го отделения, – командир, правда, на фиг нам это надо? Ведь президентские посылки, это не наша работа, а работа «United States Secret Service», тех гомиков в чистых костюмчиках, которые бегают рядом с лимузином этого долбоеба.

– Молодец! – рявкнул лейтенант и хлопнул его по спине, – Эй! Звено связи!

– Здесь, сэр! – ответил рядовой специалист первого класса.

– Значит, так! – лейтенант указал пальцем на коробку, – видишь это говно? Это не наше говно, это говно USSS. Найди телефон их дежурного офицера в Вашингтоне, и передай дословно. Я диктую… Временно под нашу охрану на острове Понпеи, ФШМ, передан особо важный и совершенно секретный пакет для президента США. Прошу обеспечить немедленное прибытие ваших сотрудников для проверки и транспортировки пакета… Записал? Отлично. И, отправь копию текста по e-mail в канцелярию этого долбоеба.

– Которого долбоеба, сэр?

– Что ты тупишь? Того долбоеба, которого выбирают каждые четыре года, ты понял?

– Ясно, сэр. Нет проблем, сэр. Я мигом все сделаю.

…

Как выяснилось впоследствии, подарок президенту США состоял из набора сувенирной посуды, сделанной из кокосовых орехов, и красочного широкоформатного фотоальбома «Королевство Эненкио – жемчужное ожерелье Океании». На заглавной странице этого фотоальбома была карта мира, где Королевство Эненкио занимало всю Микронезию от Киритимати южнее Гонолулу и севернее Французской Полинезии, и аж до Марианских островов около акватории Японии, и до островов Палау немного восточнее Филиппин. О реакции президента на такой подарок, пресс-служба кратко ответила: «No comments».

…

Северная Меланезия.

Острова Грин-и-Пини, территория Буга-Бука.

Миссия Тунгол при авиабазе Никсон.

Маленький поселок Тунгол на южной стороне внутреннего залива острова Грин имел особую отличительную черту: небольшое каменное здание, построенное, как говорят, германскими колонизаторами в конце XIX века для хранения золота (которое они, из каких-то соображений, рассчитывали здесь найти). Но золота здесь оказалось мало, и германские старатели переместились на север, на крупные острова Буга-и-Бука. Там началась добыча, но грянула Первая мировая война, и вся провинция Буга-Бука была оккупирована австралийско-британским флотом. Германских старателей ограбили, а бесполезный каменный амбар на островке Грин в поселке Тунгол отдали под миссию какого-то христианского просветительского общества. В ходе Второй мировой войны, японские милитаристы заняли островок Грин, расстреляли миссионеров, считая их американскими шпионами, и устроили в каменном амбаре склад военного инвентаря. Далее, островок заняла армия США, но функция склада сохранилась. Потом, во время войны за независимость Буга-Бука, амбар использовали партизаны – для производства простейших неуправляемых реактивных снарядов. После победы, военная технология шагнула вперед, амбар остался не у дел, и был отдан персоналу авиа-базы Никсон для (цитируем приказ коменданта) «технического самообразования и культурного отдыха».

В общем, военнослужащие авиабазы в свободное время занимались тут чем угодно: от конструирования самогонных аппаратов для получения виски из банановой браги, до тестирования объектов, поступивших на вооружение, или захваченных, как призы при патрулировании. И тут поступил новый приказ коменданта «В целях международного сотрудничества, создать в миссии Тунгол совместно с фирмой «Takido Domo» (Науру) экспериментальное военно-спортивное лодочно-яхтенное производство».

Йоки Сноу (в прошлой жизни – Хигаси Рури) оказалась в роли технического эксперта, освоилась здесь почти мгновенно, потому что у нее не было другого выхода. Публика требовала немедленно изобрести что-нибудь «экспериментальное военно-спортивное лодочно-яхтенное», и молодая японка, взяв ноутбук, начала изобретать. У нее исходно имелись некоторые (довольно оригинальные) идеи по поводу малобюджетной яхты…

…

Квен фон Грюн появился около миссии Тунгол в 9:00, и обнаружил такую картину: под навесом у воды на плитке стоял чайник, а рядом, три авторитетных сержанта, сидя на корточках, живо обсуждали кораблик длиной полметра, сделанный на скорую руку из упаковочного пенопласта. У кораблика было два корпуса, характерных для катамарана, плюс два дополнительных корпуса поменьше, разнесенных по бокам от основных.

– Что за херня? – сходу поинтересовался фон Грюн.

– Мега-яхта – тетрамаран, блин, конструкции Йоку Сноу, нах, сэр! Пока макет! – четко ответил штаб-сержант Хотео.

– Мега-яхта… – задумчиво произнес капитан-лейтенант фон Грюн. У него из головы не выходила мега-яхта «Сильфида», которую он и Вевак Фаа ночью разбомбили северо-восточнее атолла Уэйк. Вопрос, старый, как война на море: можно ли для достижения победы над врагом уничтожать заведомо-гражданские суда вместе с их гражданскими экипажами и пассажирами?

– Тяжелый был вылет, кэп-лейт? – предположил другой сержант.

– Вроде того, Кроко, – ответил Квен.

– Знаешь, кэп-лейт, – сказал третий сержант, – мы смотрели по TV высший пилотаж над Понпеи. Ты и Вевак лихо зажигали! Начальники авиаразведки 3-го и 7-го флотов янки получают сейчас ведерную перцовую клизму за то, что не могут объяснить, откуда вы взялись, и куда делись.

– Такая у нас с вами работа, Брант, – Квен фон Грюн заставил себя улыбнуться, – а как освоилась мисс Йуки Сноу?

– Классно! – Брент тоже улыбнулся, – Вот, она уже придумала тетрамаран. Наши ребята просто обалдели, как четко рассчитано. Смотри: боковые вспомогательные корпуса на обычном ходу зависают, и не тормозят. Но в критической ситуации получается так…

Сержант протянул руку и, взявшись за мачту, стал наклонять пенопластовую модель на правый борт. Крайний корпус-поплавок, до этого висевший на консоли в сантиметре от воды, теперь немного погрузился и, естественно, начал оказывать сопротивление крену. Брент продолжал наклонять тетрамаран, и консоль начала изгибаться. Мачта уже была почти параллельно воде, а маленький кораблик не переворачивался.

– Сильнее крен не бывает, – заключил штаб-сержант Хотео.

– Ага! – Брент кивнул и отпустил мачту. Яхта сразу приняла нормальное положение.

– Наша команда, – добавил Хотео, – так завелась, что после смены даже кофе толком не попила. Все по фиг, мы строим тетрамаран. Пока маленький, как бы, прототип.

– Шасси зачетное, – согласился капитан-лейтенант, – а остальное?

– Не проблема, – уверенно ответил штаб сержант.

– Уже есть эскиз! – объявила Йуки Сноу, ввинчиваясь в компанию, – Привет, Квен!

– Привет! – он хлопнул ее по подставленной ладони, – Мне нравится лодка! По-моему, можно попробовать применить ее в нашем совместном проекту с мадагаскарцами.

– Ты думаешь, кэп-лейт, – протянул Брент, – из этой штуки получится морское шасси?

– А ты думаешь, нет? – спросил фон Грюн.

– Ну… Вроде, это ничему не противоречит.

– О чем вы говорите? – поинтересовалась Йуки.

– О летающих лодках для открытого океана, – пояснил капитан-лейтенант, – если тебе интересно, то я могу подогнать сюда маленький демонстрационный экземпляр.

– Конечно, интересно! А когда?

– Завтра в полдень, идет? – предложил капитан-лейтенант.

– Идет! – Йуки энергично кивнула.

– …А сейчас, – продолжил он, – я займу вон тот гамак и буду отсыпаться.

– Этой ночью у тебя снова вылет? – спросил сержант Кроко.

– Да. Ночь предстоит «сверхкритическая», как выразился полковник Фруту Туо.

…

Грин-и-Пини.

Штаб авиабазы Никсон.

Полковник Фруту Туо, командир военного аэрофлота Буга-Бука, 45-летний австрало-меланезийский метис, был чем-то похож на гиппопотама: крупный, толстый, но очень подвижный дядька с неиссякаемым чувством юмора. Но этот веселый нрав никак не отменял постоянной готовности полковника Туо к быстрым, четким и безжалостным действиям (что, впрочем, характерно и для гиппопотамов). Штаб-квартиру в Никсоне полковник устроил в обычном квадратном домике на ножках, даже без таблички.

– Ну, блин? – произнес он, пожимая руки Гуд и Леману, едва они перетупил порог.

– Что, блин, сэр? – невозмутимо спросил Леман.

– Промазали, блин, по Лондону, блин, вот что, блин!

– Мы туда не целились, – напомнила ему Гуд, – мы целились ближе к центру южной, наиболее широкой, части острова Британия.

– Между Ковентри и Оксфордом, – уточнил Леман.

– Но вы, блин, и туда, блин, попали только один раз, блин, – заметил Фруту Туо.

– Да, блин, сэр, – Леман кивнул, – В область между Ковентри и Оксфордом мы попали только один раз, но еще два снаряда легли в полста км севернее и западнее Ковентри, поэтому, я настаиваю, что удачных попаданий было три. Четвертый снаряд слишком сильно отклонился на запад и попал в ненаселенную часть Кембрийских гор, но этот выстрел я тоже считаю удачным, поскольку там истоки реки Северн, крупнейшей на острове. Она снабжает водой не только Уэльс, но и Бирмингем и Ливерпуль. Уровень радиоактивного загрязнения объективно неопасен, но психологически уже достигнут эффект паники из-за мнимой угрозы лучевого поражения от водопроводной воды.

– Ты, блин, Вулф, блин, куда блин, не попадешь, блин все блин удачно. Блин!

– Да, блин, сэр!

Фруту Туо недовольно фыркнул, потом взял с полки бутылку самопального виски и плеснул в пластиковые кофейные чашки на глаз по полста грамм.

– Ладно, блин, за нашу победу!

– За нашу победу! – откликнулась Хйор Гуд.

– Банзай! – добавил Вулф Леман, – …Уф! Чудное пойло выходит из наших бананов!

– Чудное, – просипела Хйор, – Но крепкое, черт…

– То-то, блин! – произнес полковник, вытирая губы ладонью, – А скажите, мы сильно засрали Британию, или так себе? И давайте подробно о наших ракетах и о советском бомбардировщике, а то министр крабовой поллюции отделался фразой «это просто».

– Министр чего? – переспросила исландка.

– Полковник Занг Пэвис, – пояснил Туо, – получил от Форо Отоко, нашего президента, новую должность: «Minister of chemical radiation and biological pollution». В переписке допускается сокращение: «Minister of CRAB pollution». Занг это сам придумал. Ну, ты прикинь: кто из вероятных противников будет воспринимать всерьез такую контору?

– Хорошая идея, – оценила она.

– Да, – Туо кивнул, – так что у нас с этой техникой, популярно, в общих чертах?

– В общих чертах… – Вулф Леман потер лоб, собираясь с мыслями, – Все началось с дурацкого пари. Капитан-лейтенант фон Грюн и унтер-офицер Хотео на спор сделали летающую тарелку. Ну, вроде как в голливудских фильмах про инопланетян.

– Реальную летающую тарелку? – искренне удивился полковник.

– Да. Но, они, конечно, сжульничали. Сняли с поплавкового мото-дельтаплана штатное треугольное крыло, и на его место залепили крыло в виде перевернутой тарелки. Еще, добавили с боков элераторы. Это такие короткие управляемые крылья. Без них тарелка летала очень хреново, а с этим дополнением получился хороший дельтаплан. Вернее, «дискайт», как они назвали. Ведь крыло «диск», а не «дельта». Вообще, исторически, дисковых летающих штук делалось много, еще с первой половины прошлого века, но удачные модели можно пересчитать по пальцам.

– Хм-хм, – произнес Фруту Туо, – И этот советский «EKIP», один из самых удачных?

Капитан Леман отрицательно покрутил головой.

– Никак нет, сэр. Проект технически провалился, но в целях идеологии, про советские летающие тарелки распускала слухи и советские спецслужбы, и спецслужбы NATO. Общий интерес: те получали деньги на развитие машины, а эти на защиту от нее. Ну, разумеется, осадок остался, и когда министр-полковник Занг Пэвис увидел фон Грюна, летящего на «дискайте», то закричал «ЭКИП»! Ну, как Архимед кричал «Эврика!». А потом, отсняли ролик, отправили доку Кави Айви, и она обработала это в 3D по всем законам социальной психологии. Зверский тарелочный супер-бомбер. Будь у СССР на Афганской войне такая штука, моджахеды драпали бы до самых Гималаев.

– С этим ясно, – констатировал полковник, – а что с межконтинентальными ракетами?

– С какими ракетами? – спросила Хйор Гуд, – с теми, которые шли в прямой TV-эфир c атолла Эпоон к телезрителям Бостона, или с теми, которые прилетели в Британию?

– Уже интересно… – Туо потер подбородок, – Ну, сначала про те, потом про эти.

Исландка кивнула и спокойно сообщила:

– С первыми четырьмя все банально. Квен фон Грюн и Вевак Фаа летели на задание по ликвидации мега-яхта «Сильфида» в районе Мидуэй – Уэйк, и по дороге сбросили над атоллом Эпоон с большой высоты по две осветительные ракеты – «авиа-люстры».

– Толково, – оценил полковник, – А те четыре ракеты, что прилетели в Британию?

– Те ракеты, – ответила она, – взлетали с траулера в полярной зоне Норвежского моря, примерно в двух тысячах км севернее Лондона. Это игрушки, которые отработаны на полигоне Банаба. Мы выбрали для отправки снарядов время сильной магнитной бури, поэтому, аэрокосмическая разведка США не могла увидеть эти объекты, пока они не улетели достаточно далеко от северного магнитного полюса, около которого помехи радарам наиболее сильны из-за эффекта закрутки солнечного ветра. Это понятно.

– Да, – Туо кивнул, – и янки увидел наши снаряды только на последнем участке пути, а подумали: это хвост нисходящей ветки баллистической параболы, восходящая ветка которой, как они узнали от короля Эненкио, шла от атолла Эпоон. Так?

– Да, – исландка кивнула.

– Очень хорошо, – сказал он, – а что представляла собой боевая часть этих игрушек?

– Пуд настурана, – ответила она.

– Настуран… – произнес полковник, – что, просто, пуд урановой руды?

– Именно так, – подтвердила она, – Урановая руда спекается в керамику с плотностью почти как у свинца, и высокой радиоактивностью. Такая керамика содержит всю цепь продуктов радиоактивного распада урана, включая и короткоживущие изотопы.

Полковник покивал головой в знак полного понимания.

– Попросту говоря, получается радиоактивный метеорит, верно?

– Да, – снова подтвердила исландка.

– Красивый болид, – Леман взмахнул руками, – падение получилось фотогеничным.

– Это я смотрел по TV, – проворчал Фруту Туо, – а что с боевым, блин, эффектом?

– Эффект, прежде всего, социально-психологический, – ответила Гуд, – то, что одна из наших игрушек угодила в скопление автомобилей на развязке шоссе A-38 – простая случайность. И автомобилей там было немного, но пресса раздула.

– Социально-психологический эффект хорош, – полковник сделал паузу, – очень хорош. Журналисты говорят: такого количества жертв паники в этой стране не было со времен Второй мировой войны. А что, если нам для военных целей понадобиться физический эффект? Может ли такая игрушка стать оружием, реально разрушающим объекты?

Исландка сделала ладони лодочками и резко, с хлопком, соединила их.

– Для физического эффекта нужен заряд с цепной реакцией. Классическая А-бомба.

– И, – самокритично добавил Леман, – надо поработать над точностью прицеливания.

– Решено, – Фруту Туо ударил пальцем по крышке стола, – Работаем по обоим этим направлениям. Я поддержу Занга Пэвиса, и президент согласится. Теперь о тонких моментах. Что, блин, за Флот Свободной Лапландии, про который король залепил на прямом эфире с Йотуном Йотсоном?

– STICS решает свои задачи, – ответила Хйор Гуд.

– Special Troops Islander Cost Security? – уточнил полковник, и поинтересовался, – что исландская спецслужба хочет выгадать на мифическом флоте лапландских ультра?

– Нам, – ответила она, – необходимо инфо-прикрытие для жестких силовых действий, сопровождающих раздел квот на морские ресурсы Арктики.

– Тресковые и палтусовые войны? – предположил он.

– В море, – сказал Хйор, – кроме рыбы, есть еще дно, а под дном – нефть, газ, руда…

– Ясно, – полковник поднял вверх ладони, – нет вопросов. И, мы можем договориться о наращивании фактуры на эту легенду. Злые лапландцы атакуют, кого надо, в центре Тихого океана. А Исландия за это примет наших студентов на стажировку. Как идея?

– По-моему, хорошо, – ответила исландка, – я сегодня же доложу нашему штабу.

Буга-букский полковник обаятельно улыбнулся, включил кофеварку, и спросил:

– А в чем был смысл появления этой английской девчонки на крыше? Тоже какой-то социально-психологический прием для создания паники, я угадал?

– В общем, так, – подтвердила Хйор, – Эта девчонка сама появилась. Такой случайный персонаж, не предусмотренный планом, но удачно попавший в тему. Йотун – профи, а доктор Кави Айви, которая тоже была в студии, тем более, профи. Они разыграли эту случайную карту, и создали дополнительный вектор психологического прессинга.

– Вот, блин, как? Значит, эта Чиа Илкли на самом деле такая чокнутая?

– Она не чокнутая, – возразила Хйор, – просто, она эмо.

– Хей-хей! – полковник пощелкал пальцами, – про эмо мы говорили до этого.

– Да. Агрендская модель названа «Emo» в честь молодежного движения «emo». Кто-то решил, что это может стать брэндом. А Чиа Илкли – эмо из этого движения. Или, если выражаться в стиле Кави Айви, то из субкультуры эмо.

– Вроде хиппи? – спросил Леман.

– Нет. Вулф, совсем иначе. Эмо – это от слова «эмоциональность». Такое безрассудное самовыражение, полная открытость навстречу миру, и в то же время, ранимость, очень глубокое переживание обид и несправедливости. Отсюда романтизация смерти, мотив суицида в разговорах и поведении… Хотя, до настоящего суицида доходит редко. Это, скорее, игра… Но игра, не менее серьезная, чем любая другая культура.

– Ну, блин, ты завернула… – озадаченно проворчал Фруту Туо.