Текст книги "XIRTAM. Забыть Агренду"
Автор книги: Александр Розов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 56 страниц)
9. Призрак Агренды бродит по морю
Гваделупа – Сандиника.
Утро выдалось облачное и нежаркое. Придя на пристань в 7:59, Стэн встретил весьма угрюмого представителя КС ООН (пришедшего, кажется, на четверть часа раньше и почему-то считавшего, что сопровождающий тоже должен был прийти раньше). Стэн вежливо проигнорировал замечания Байгона по этому поводу, а потом, катер-такси за неполный час добросил их до Пенвилла на северном берегу Сандиники. Вообще-то их целью был Первый аэропорт. До него от Пенвилла около часа езды на юго-восток по серпантину, между берегом и подошвой вулкана Дьявола (которая занимает весь север Сандиники). Признаки агрендского влияния возникли с самого начала: в Пенвилле под вывеской «Turbo-Trolley» дешево сдавались напрокат типично – агрендские трициклы с турбиной на биогазе. В ста метрах от «Turbo-Trolley» бесперспективно ждала клиентов международная «Hertz», неспособная конкурировать по цене с агрендской лавкой. Взяв «Turbo-Trolley», Стэн получил в придачу дисконтную карту авиа-фирмы «An-2-Nova». Фирма явно тоже агрендская, и цены там даже без дисконта были намного ниже, чем у «American Eagle» традиционно обслуживающей пассажиров на здешних линиях.
На этом этапе Байгон начал ворчать, и продолжал это делать, пока Стэн вел трицикл по извилистой, но, в общем, неплохой дороге. Ворчание достигло предела в маленьком рыбацком городке Маригот около аэродрома, где на маркете, наряду с традиционными морепродуктами, теперь продавались разные агрендские гаджеты, включая лэптопы и радио-коммуникаторы. Стэн не хотел, чтобы представитель КС ООН с таким настроем общался с местными жителями, но Байгон (посмотрев на часы и убедившись, что до прибытия борта «C–X Special» с бангладешскими «голубыми касками» еще два часа), потащил сопровождающего в увиденный около маркета рыбный ресторанчик.
Ресторанчик, простой фанерный домик плюс навес, и пляжные пластиковые столы со стульями, был привлекателен тем, что здесь блюда готовились из абсолютно свежих морепродуктов, по старым карибским деревенским рецептам. Стэн сделал заказ, затем стоически дождался, пока Байгон определиться с блюдами. Молодой кариб, владелец ресторанчика посмотрел на Стэна с сочувствием, сразу определив типовую ситуацию: толковый подчиненный вынужден терпеть причуды кретина – начальника. Наконец, представитель КС ООН что-то заказал и повернулся к Стэну.
– Что вы об этом думаете?
– О чем конкретно, мистер Байгон?
– Об этой экспансии, или даже агрессии. Вы видели, что тут творят лерадисты?
– Они разумно встраиваются в местный бизнес, – сказал Стэн, – они не конкурируют с традиционно-туземными товарами и услугами, а выдавливают только иностранные сегменты. Тут нет агрендских кафе и кемпингов, но тут есть агрендский транспорт и электроника. Ясно, что туземцы будут относиться к агрендцам с симпатией.
– При чем тут туземцы?! Я говорю об интересах цивилизованного мира.
– Эти интересы, разумеется, нарушены, – согласился Стэн.
– Вот именно. И что бы вы предложили с этим делать?
– Извините, мистер Байгон, но экономика и бизнес не в моей компетенции.
Представитель КС ООН перевел взгляд на пару чашек кофе, только что принесенных официантом, и снова посмотрел на Стэна.
– Я вчера спросил вас: понятен ли вам смысл нашей работы. Вы в ответ процитировали начало устава ООН. Там есть слова: «принимать эффективные коллективные меры для предотвращения и устранения угрозы миру и подавления актов агрессии или других нарушений мира». Как вы это понимаете?
– Я понимаю это так, что шеф отдает мне приказ, и я выполняю.
– Плохо, Стэн. Плохо, что вы не понимаете, что является главной угрозой миру. Мне придется объяснить вам эту очевидную вещь. Мир есть сложившийся, справедливый, цивилизованный миропорядок. Тот миропорядок, который создан двумя величайшими западными цивилизациями: Романо-германской и Англо-американской. Именно такой миропорядок обеспечивает человечеству устойчивое развитие. Он организует в нашем обществе условия продвижения трудолюбивого, порядочного человека по карьерной лестнице, он стабилизирует нормы нравственности, выстраданные человечеством, он регулирует научно-технический прогресс так, чтобы рост уровня жизни населения был устойчивым, а не скачкообразным. Вы понимаете, почему это важно?
Стэн сделал глоток кофе из своей чашки, поставил ее на стол и молча пожал плечами. Представитель КС ООН удрученно покачал головой.
– Вы не понимаете. Если научно-технический прогресс не регулировать, то он начнет слишком быстро и незаслуженно давать людям материальное благополучие, не требуя взамен дисциплины, подчинения и уважения к ценностям и рангам, и к выдающимся персонам, заслуженно имеющим высокий социальный статус. Последствия могут быть катастрофическими. Прекрасное и гармоничное общественное здание, построенное на чувстве долга, на обязанностях, и на общих устремлениях, как в материальной, так и в нематериальной сфере, может рухнуть. Вот почему опасны лерадисты. Вы поняли?
– Я понял. Они хотят двигать прогресс слишком быстро, а это безнравственно.
– Это не только безнравственно, Стэн! – тут Байгон поднял палец вверх, будто хотел показать на какое-то небесное тело, – Это еще и опасно! Это нарушает гармоничную структуру распределения, поддерживаемую кредитно-финансовыми институтами. Вы должны четко понимать, что кредитно-финансовая система, это костяк общества, это регулярный каркас, на котором все держится. И мы должны защищать этот костяк от экономической агрессии тех организаций и сообществ, которые отрицают устойчивое развитие, и соблазняют людей безответственными лозунгами в стиле: «материальное благополучия здесь и сейчас, без промедлений». Надеюсь, теперь вам понятен смысл нашей работы, и смысл существования Организации объединенных наций?
– Увы, – Стэн развел руками, – у меня нет образования в области мировых финансов.
– Это плохо, – проворчал Байгон. – Вам следует заняться своим образованием, если вы намерены делать серьезную карьеру. У вас неплохие задатки, но их надо развивать.
Тут официант принес рыбные блюда, и представитель КС ООН переключился на них, оставив своего собеседника в покое. Очень вовремя, надо сказать, потому что запасы терпения Стэна стремительно иссякали, и он с трудом удержался, чтобы не ответить на последний вопрос Байгона: «Да, я вас понял. Мы защищаем финансовую олигархию от научно-технического прогресса». Ответ был бы логически верным (если отбросить всю словесную шелуху, то представитель КС ООН сказал именно это), но очистка от этой шелухи и выделение лаконичной формулы в подобном случае являлось бы тягчайшим идеологическим грехом и манифестом нелояльности.
Конечно, Стэн понимал, что Байгон излагает не собственные мысли, а те директивы, которые транслированы «сверху», из канцелярии неких боссов элитарного воровского объединения, которое даже не важно, как называется. Важно (лично для Стэна) что это объединение платит сотрудникам активной разведки «Интерпол-2» высокие оклады, и покупает их техническую лояльность. Стэн испытывал к персонажам, составляющим верхний эшелон своих работодателей, глубокое презрение и брезгливость. Это чувство возникло года через три после перехода из разведки бригады быстрого реагирования в «Интерпол-2», и Стэн стал считать себя человеком без лишних иллюзий. Нормальное состояние для сотрудника спецслужбы. Ему казалось, что работодатели понимают его чувства (что тут непонятного: они – платежеспособное говно, поэтому он защищает их говняные интересы против другого говна – неплатежеспособного). До вчерашнего дня, очерченная структура отношений, вроде бы устраивала и его, и работодателей. Но вот, появляется Байгон и (конечно не по собственной инициативе, а по заданию «сверху»), начинает проверять не техническую, а по сути, религиозную лояльность Стэна.
«Веришь ли ты, что банковский кредит фермам является истинной причиной того, что картофель отращивает клубни, а курица несет яйца? Искренне ли ты отрицаешь ересь биологизма, объявляющего размножение картофеля и кур природным процессом, а не результатом действия всеблагой и всемогущей эманации финансов? Не заражен ли ты сатанинским учением Маркса – Энгельса – Тоффлера – Лерадо, утверждающим, будто
материальные блага производятся на фермах и фабриках, а не в банковских офисах?».
Из популярных книжек по средневековой истории, Стэн знал: такие инквизиторские допросы на предмет ВНУТРЕННЕЙ (а не технической) лояльности вошли в обычай в период распада феодально-теократического порядка. То был эксцесс коллективного отчаяния феодалов, чувствовавших, что подросший класс буржуа вот-вот перекупит ландскнехтов, профессионально воюющих за тех, кто больше платит, и тогда – аут. В популярных книжках говорилось, что инквизиторы (контролировавшие внутреннюю лояльность), в своем кругу смеялись над абсурдностью догм, верность которым они проверяли у своих «подопечных». Стэн полагал, что и современная инквизиция так же смеется над догмами о всеблагой кредитно-финансовой эманации. Но…
…Но Байгон (явно относившийся к сословию инквизиторов, причем высокого ранга, превосходящего ранг шефа «Интерпол-2»), излагал догмы совершенно искренне. Он действительно верил, что все в мире работает именно так. Стэн обладал достаточным практическим опытом, чтобы определить, когда собеседник говорит то, что думает, и сейчас был именно такой случай. При этом (как отметил Стэн по вчерашней беседе с участием шефа) в процедурных делах разведки Байгон был ничуть не наивен: он врал примерно столько же, сколько любой другой квалифицированный разведчик, и верил собеседникам тоже не в большей мере, чем это принято в спецслужбах. Но там были конкретные частные вопросы, а здесь Байгон излагал общее кредо – и слепо верил.
По каноном разведывательной аналитики, Стэн вынужден был предположить, что не только Байгон, но и большинство в «верхнем эшелоне» службы, ослеплено верой в эту абракадабру. Значит, прав был Жоа Рулета, сказавший: «Нельзя построить вокруг себя Матрицу и быть свободными от Матрицы»… А если он был прав, то: «Жопа, – с тоской подумал Стэн, – этих боссов, влипших в собственную Матрицу, сметет любая серьезно организованная команда решительных людей, доросшая по сумме ресурсов хотя бы до миллиарда долларов. А я потеряю работу. Купить, что ли, банановую ферму? Говорят, хороший бизнес, если правильно подойти… Хотя, если эти идиоты и дальше будут все планировать так же бездарно, то, скорее всего, меня убьют. Жаль, кстати. Вдруг во мне погибнет великий фермер, как в Нероне погиб великий артист?… Блядь!».
Последняя односложная мысль была вызвана тем, что Стэн, продолжавший следить за поведением представителя КС ООН, увидел, как взгляд этого субъекта вдруг уперся в нечто, наклеенное на столбе навеса. То был знакомый Стэну агитационный листок.
*** Как «Миротворцы ООН» воюют против мира ***
«Люди, будьте бдительны!»
Байгон дожевал рыбу, и вытянул указательный палец в сторону столба с листком.
– Что это за мерзость?
– Спокойнее, – негромко сказал Стэн, – положите руки на стол, и помолчите.
– Что?! – возмутился Байгон.
– Объясняю, – продолжил Стэн, – под стойкой лежит помповое ружье 12-го калибра, и официант явно умеет им пользоваться. Если вы будете шуметь, вам в голову попадет примерно 36 граммов картечи. Вас доставят на родину, и похоронят в закрытом гробу, чтобы не шокировать родных и близких видом того, что останется от вашего лица.
– Что?!
– Тсс! Мистер Байгон, если вы поняли, что я сказал, то просто кивните… Отлично! Я искренне рад, что вы поняли. А теперь, постарайтесь спокойно доесть рыбу. Затем я рассчитаюсь, вежливо попрощаюсь с официантом, и мы уйдем отсюда. Я настоятельно рекомендую вам молчать, пока мы не отъедем на сто метров. Если вы поняли меня, то кивните еще раз… Отлично! Теперь, кушайте и делайте вид, что вам очень вкусно.
…Представитель КС ООН подавлено молчал, пока они не проехали около полпути до аэропорта, а затем вдруг потребовал:
– Остановите машину!
– Нет проблем, – ответил Стэн, притормозил, выбрал подходящее место и припарковал трицикл на маленькой площадке, почти впритык к каменистому склону.
– …Так! – произнес Байгон, – объясните: что происходит?!
– Происходит реакция жителей на то, что им навязывают неприятную компанию.
– Но президент Рессом согласился с размещением миротворцев, и обещал все уладить!
– Вчера, – напомнил Стэн, – вы говорили, что такое согласие было получено только под угрозой отказа в очередном транше международного кредита.
– Да. Но Рессом согласился, и он обязан был все уладить!
Стэн равнодушно пожал плечами.
– Под давлением люди нередко обещают то, что заведомо не собираются выполнять.
– Черт! – Байгон сосредоточенно потер кулаком подбородок, – Он просто мошенник! Я немедленно приму меры! Он не получит никаких денег, пока не уберет эти дурацкие листовки, не поработает с общественным мнением, и не депортирует лерадистов! Да! Безусловно, проблема именно в лерадистах! Это они мутят воду!
– Вы имеете в виду эмигрантов с Агренды?
– Я имею в виду лерадистов. Не важно, с Агренды они или нет. Терроризм не имеет ни национальности, ни религии, ни границ. Этот вывод сделан специальной комиссией по терроризму, которая анализировала теракты 9/11 в Нью-Йорке. Вы должны это знать.
– Да, извините, я упустил это из вида, – ответил Стэн, снова убедившись, что пытаться объяснять этому субъекту реальное положение вещей абсолютно бесполезно.
…В аэропорту Стэн ожидал увидеть пикет из некоторого количества сандиниканцев с плакатами, требующими, чтобы ООН убиралось в свой Нью-Йорк, а «голубые каски», соответственно – в свою Бангладеш. Но никакого пикета не было. В маленьком здании аэропорта, напоминающем модерновый крытый рынок, все шло своим чередом: кто-то прилетал, кто-то улетал, кто-то встречал или провожал кого-то. Обе имеющиеся ВПП, главная, 1600 метров и вспомогательная 900 метров, активно использовались. Точно по графику, на главную ВПП приземлился 44-метровый «C–X Kawasaki» из Пуэрто-Рико. Казалось, он слишком велик для маленького аэродрома, но лэндинг прошел успешно. Машина весом 140 тонн вырулила в парковочную зону, пилоты – пуэрториканцы, без каких-либо проблем начали общаться с ребятами из наземной службы, бангладешские «голубые каски» – 300 человек, выгрузили 20 тонн эквипмента на подготовленный с сандиниканской стороны большегрузный прицеп. «Kawasaki» заправился, дождался планового «окна» и улетел. Трактор вывез прицеп за территорию аэропорта.
Казалось, можно было облегченно вздохнуть, но… Трактор отъехал на километр, там свернул на какую-то грунтовую площадку и остановился. Водитель с помощником, не говоря ни слова, вышли, отцепили прицеп, а потом сели обратно в трактор и уехали в неизвестном направлении. Точка. Все попытки командира «голубых касок» выяснить порядок движения до места будущего лагеря, наткнулись на стену молчания. А когда трактор уехал, то даже и пытаться заговорить стало не с кем. На этом этапе появился представитель КС ООН с сопровождающим (что вызвало у бангладешского командира понятную радость – наконец-то кто-то разберется и все организует). Но…
…Полчаса звонков не дали никакого результата.
В департаменте международных дел ответили: «перевозка поручена частной компании «Wood-Road», обратитесь к ним» – и дали телефон. По этому телефону ответила некая девушка, которая сообщила: «выполнение заказа отложено по неисправности техники, подождите, пожалуйста». На вопрос о вероятном времени ожидания, она ответила: «не волнуйтесь, это займет, вероятно, не более недели». На угрозу обратиться в полицию, девушка отреагировала спокойно: «это ваше право». Байгон позвонил в департамент полиции и береговой охраны Сандиники, и получил ответ: «экономические споры по сделкам, связанным с грузоперевозками находятся в компетенции суда». По телефону канцелярии правительства ответили: «ваша претензия зарегистрирована». Байгон, уже начиная закипать, позвонил президенту Рессому, и тот, выразив сожаление по поводу возникших проблем, пообещал все решить после возвращения с саммита на Ямайке. Саммит только начался и должен был закончиться через неделю. Премьер-министр, к сожалению, тоже ничем не мог помочь – он утром был экстренно госпитализирован с подозрением на инфекцию вирусом с длинным, как анаконда, латинским названием.
Позвонив в госпиталь, и узнав от врача, что премьер-министр, к сожалению, не может говорить, поскольку пока не пришел в сознание, Байгон повернулся к Стэну.
– Сделайте что-нибудь!
– Извините, но это слишком общая постановка вопроса.
– О, черт… Найдите какой-нибудь транспорт. Тягач, трактор, что-то такое.
– Вы поручаете мне, – спросил Стэн, – договориться с попутным водителем?
– Да, разве это непонятно?
– Я просто уточняю, правильно ли понял. Я пошел.
С этими словами, Стэн отправился на шоссе и уселся на дырявую пластиковую бочку, брошенную кем-то в тени живописной перистой пальмой. Он уже имел дело с такими «итальянскими стачками», и догадывался, что «голубых касок» здесь никто никуда не повезет, но спорить с представителем КС ООН и что-то объяснять было бесполезно.
Мимо прокатывались транспортные средства на двух, трех и четырех колесах, но даже теоретически, они не могли бы буксировать тракторный прицеп с 20 тоннами груза. А, практически (даже если бы годились) водитель либо отказался бы, либо согласился за миллион баксов наличными вперед. Итальянская стачка… Внезапно, рядом со Стэном затормозил ярко-зеленый мотоцикл с коляской, украшенной рисунком улыбающегося лимонно-желтого солнышка.
– О! Док Стэн Зауэр! Вот это да! Какими судьбами!?
– Рад вас видеть, Эдан! – ответил Стэн, встал с бочки, улыбнулся, и крепко пожал руку молодому креолу, бакалавру Эдану Табаро из Университета Порт-Роал де Агренда.
– Приветик! – жизнерадостно добавила девушка-мулатка, сидевшая в коляске с совсем миниатюрным младенцем на руках, – Если что, я Роми Табаро.
– А! – сказал Стэн, – Вы та леди, которую Эдан считает самой красивой в галактике?
– Ого! Эдан, ты, правда, так говорил?
– Я говорил только об исследованной части галактики. Иначе было бы не честно.
– Да, наверное, – согласилась она, и добавила, – возьми у меня мелкую, а то мне с ней нереально вылезти… Ага, вот так… Блин! Я как раз хотела размять ножки… Эдан, ты подержи ее пока, а я пройдусь вон в те симпатичные джунгли. Блин! Зачем я выпила столько кокосового молока? Вот, я дура!.. Док Зауэр, не уходите, очень хочется с вами поболтать. Эдан рассказывал, что вы обалдеть, какой интересный дядька.
– Я не уйду, – пообещал он, – я на ответственном посту. Ловлю трактор.
– Ха-ха! Прикольно! – Роми щелкнула себя пальцами по ушам, с намеком, что кое-кто пытается развесить на этих ушах китайскую лапшу, а затем отправилась в «джунгли».
Эдан улыбнулся ей вслед, и поудобнее устроил на руках крошечную девочку:
– Правда, она красавица, док Зауэр? Ее зовут Кристи, ей вчера исполнилась целых две недели! Эй, Кристи, ты помнишь, что мы вчера праздновали день рождения? А?
– Фф, – отозвалась девочка. Говорить она, конечно, не умела, и вообще она дремала.
– Хорошенькая, – сказал Стэн.
– Вот-вот. Кстати, она гражданка Сандиники, поскольку родилась здесь. Очень удачно получилось, верно, док Зауэр?
– Да. Не само собой получилось, так, Эдан?
– Ясно, не само собой. Перед войной много девчонок приехали с Агренды сюда рожать. Теперь у киндеров здешнее гражданство, а по закону, семья каждого сандиниканского новорожденного может купить бросовые земли для бизнеса по фиксированной цене.
– Вот как? – Стэн поднял брови.
– Ну! – Эдан кивнул, – На Сандинике самая низкая плотность населения на Антильских островах. Везде порядка двухсот людей на квадрат-км, а тут меньше ста. И мы – вот.
– Значит, – констатировал Стэн, – у агрендцев сейчас есть кусок сандиниканской земли?
– Почему у агрендцев? – возразил Эдан, – мы теперь сандиниканцы. Правда, мы наняли некоторое количество агрендских эмигрантов, так было надо для бизнеса.
– Мне казалось, – заметил Стэн, – на Сандинике можно нанимать иностранцев только с условием, что нанимаешь не меньшее количество здешних граждан.
– Да. Мы нанимаем. Тут был серьезный уровень безработицы. А сейчас почти никакой.
Стэн быстро перемножил в уме численность населения Сандиники (70 тысяч) на долю трудоспособных (две трети) и на уровень безработицы (20 процентов), и спросил.
– Значит, на Сандинике сейчас около десяти тысяч эмигрантов с Агренды?
– Наверное, так, – Эден хитро подмигнул, – но, все по закону, верно?
– Про что флейм? – спросила Роми, появляясь из придорожных зарослей.
– Про хорошие законы, звездочка моя!
– Ага! Законы мы поюзали, но честно: от нас местным сплошная польза. Дешевые дома, тачки, и коммуникаторы. И много работы с хорошей оплатой, как на Агренде до войны. Правда, здесь мы пока только начали. Эден, давай сюда мелкую… Иди ко мне, Кристи, самая чудесная девочка на свете… Вот. Док Зауэр, а что за прикол с трактором?
– Сквалыжная история, – ответил Стэн, – один мой знакомый работает на ООН, и у него задание: что-то обеспечить «голубым каскам», прилетевшим на Сандинику. Здесь, как нетрудно догадаться, их не очень-то ждали, и сейчас они сидят вокруг прицепа со всем своим эквипментом, а все тракторные тягачи на острове или заняты, или в ремонте.
– Ха, – Роми кивнула, – нам на островах Наветренной Цепи, тряпкоголовые не нужны.
– Вот-вот, – согласился Эдан Табаро и спросил, – а вы, док Зауэр, тут при чем?
– Я же говорю, это мой знакомый. Точнее, он хороший знакомый моего коллеги.
– Влип ваш знакомый, – твердо сказала Роми, – не будет трактора. И вообще ничего не будет. Публика реально не хочет тут всяких таких, с голубыми касками и шариатом. Я думаю, лучше сказать вашему знакомому, пусть не лезет в это. Зачем ему проблемы?
– Гм, – произнес Стэн, – я попробую ему мягко намекнуть, хотя он довольно упорный.
– Тогда мне его жаль, – сказал Эдан, – а вы надолго на Сандинику, док Зауэр?
– Не знаю. Как получится.
– А к нам в гости, зайдете? – спросила Роми, – тут недалеко, на юг, сразу за поселками индейцев-карибов. Прикольные ребята, кстати… Так, может, вы скажете этому своему знакомому, что у вас встреча по научной теме, и поедем к нам?
– У нас домашнее пиво, барбекю, все дела, – добавил Эдан, – Ну, как вам эта идея?
– Увы, – Стэн развел руками, – Я обещал попробовать как-то помочь этому парню.
– Ну, раз вы обещали… – Роми вздохнула, – Тогда мы поехали, да, Эдан?
– Да, – согласился тот и протянул Стэну руку, – Удачи, док Зауэр. Если будет время, то звоните и заходите в гости. У нас красиво, и вообще… Вот.
…
Тот же день, поздно вечером.
Гваделупа, Бас-Тер, отель «Меридиан».
Стэн сидел в апартаментах шефа и рассказывал, постепенно приближаясь к финалу.
– …Когда до Байгона дошло, что тягач «голубые каски» на Сандинике не получат, он позвонил на Гваделупу, в военно-инженерный дивизион, и те после обеда привезли на пароме трактор. Но за это время, кто-то из спортивного снайперского ружья с лазерным прицелом прострелил прицепу шину. Буксировать прицеп стало невозможно. Кроме трактора, французы привезли бочки с питьевой водой и консервы. Завтра они пришлют военно-инженерного водителя с охранником, и китайский «JAC» – трехтонку. За семь рейсов они, вероятно, это перевезут, если не случится еще что-нибудь.
– Ясно. А зачем везти на Сандинику воду и консервы? Там же вроде, далеко не голод.
– Там все есть, шеф, но не для «голубых касок», которые еще и из исламской страны.
– Итальянская стачка? – спросил шеф.
– Да, и крайне жесткая. Мы долго составляли протокол с участием локальной полиции. Байгон и командир «касок» настаивали, что это было военное нападение, но полисмен заактировал хулиганство. Затем я сопроводил Байгона сюда, на Гваделупу. Еще, меня «спалили». Пара агрендцев на Сандинике узнала меня, как доктора Зауэра. Это все.
– Это все… – ворчливо отозвался шеф, – и каково ваше резюме, Стэн?
– Мне говорить прямо, шеф?
– Да. Это не для протокола.
– ОК, – Стэн кивнул, – говорю не для протокола: операцией руководят кретины, такое ощущение, что они живут в виртуальном мире из романа Толкиена, все планируется и делается по-идиотски, и все доводы разума игнорируются, как еретические.
– Это все было и так понятно, – флегматично ответил шеф, – а что еще вы заметили?
– Вам все это было и так понятно?! – изумленно переспросил Стэн.
– Да, даже до того, как началась эта операция. Так что еще вы заметили?
– Я заметил, что у некоторых агрендцев уже четкое сандиниканское гражданство. Они сделали обычный трюк с рождением детей на целевой территории. А другие агрендцы трудоустроили почти 10 тысяч сандиниканских безработных. А Байгон одержим идеей депортировать с Сандиники всех агрендцев, или «лерадистов», как он выражается. Нет сомнений, что при такой попытке, начнется стрельба уже не по шинам, а по головам.
– Интересно, – шеф кивнул, – что еще?
Стэн залпом допил кофе и поставил пустую чашку на стол.
– Еще, есть догадка, возникшая из неслужебных разговоров. Хубо Лерадо и Амазилло Бразоларго играют в одной команде, а нас держат за болванов. Они устраивают для нас заранее расписанные шоу вроде пейнтбола с пиротехникой, а мы платим деньги, и еще покрываем коммерцию Бразоларго с рабами и кокаином. Я не знаю, в какой пропорции Лерадо и Бразоларго делят прибыль, но каждый из них уже нажил миллионов по сто на нашем идиотизме. Это не говоря уже об оружии, которое получил Бразоларго от янки. Такого арсенала хватит на несколько военных путчей в странах Карибского бассейна.
– А вот это… – шеф потер руки и улыбнулся, – …очень хорошая новость.
– Да? – удивился Стэн, – ну, вам виднее.
– Мне виднее, – шеф кивнул, – а вы совершенно уверены на счет одной команды?
– Я говорю: это догадка. Но, если прокрутить ленту событий с учетом этой версии, то объясняются все известные нам странности. Это не доказательство, но почти…
– Да! – перебил шеф, и снова потер руки, – Это сильный аргумент, и завтра он очень пригодиться вам на переговорах с Симоном Пескадором. Я правильно понимаю, что разыгрывать шоу с пейнтболом без участия Пескадора было бы невозможно?
– Конечно, невозможно, шеф, ведь команданте Зим – главный штабист у Бразоларго.
– Вот! – шеф в третий раз потер руки, – Значит, у нас есть серьезный аргумент против претензии Пескадора, что мы, мол, нарушаем соглашение. Он нарушил первым.
Шеф хлопнул ладонями по столу, как будто хотел придать высказанному аргументу дополнительную весомость. Стэн пожал плечами.
– Извините, но я пока не услышал предмета переговоров с команданте Зимом.
– Я к этому перехожу, – сказал шеф, – Полчаса назад, самолет «Cessna U-3» на котором Амазилло Бразоларго летел с Гаити на Висенту, по неизвестным причинам взорвался в воздухе над морем южнее Пуэрто-Рико. Погиб выдающийся лидер демократического движения Агренды, в общем, соболезнования будут выражены надлежащим образом.
– Сюрприз… – произнес Стэн, – а это не может быть имитацией?
– Нет. Экипаж истребителя ВВС США сначала убедился, что Бразоларго находится в салоне (для этого есть спецсредства), и только после этого открыл огонь. Вы можете посмотреть оперативную видеосъемку. Она секретная, но я вам разрешаю.
– Ясно… – Стэн наполнил чашку из кофейника, – значит, янки как-то догадались, что Бразоларго берет с них деньги за мыльные пузыри, и решили наказать его за нечестное поведение. Его-то они наказали, но себя наказали сильнее. И нас, видимо, тоже.
– На этот счет приняты меры, – проинформировал шеф, – полк «снежных коммандос», оперирующих на Висенте и на островах Койот, блокирован. С севера от Висенты, на острове Люсия развернут спецотряд французского иностранного легиона, а с юга, на острове Агренда, высадился 4-тысячный корпус «голубых касок», резерв которого вы наблюдали на Сандинике. Полевому командиру Ауруа Пури предложено сдаться.
Оба разведчика замолчали. Пауза продлилась несколько секунд, потом Стэн сказал:
– Аруа Пури в окружении, но с чего бы он сдался? У него полторы тысячи бойцов, и он контролирует Висенту, на которой сто тысяч жителей и несколько тысяч иностранных туристов. Что будет, если Аруа Пури потребует свободного выхода, пригрозив начать рубить туристов на мясо перед TV-камерой? Например, по пять туристов в час.
– Интересный вопрос, – согласился шеф, – но это пока не в нашей компетенции. А нам поручено договориться с двумя другими полевыми командирами.
– С команданте Зимом и капо Рулета? Они тоже в окружении, или как?
– Или как. Мы не имеем точной информации о том, где сейчас Жоа Рулета, но Симон Пескадор на острове Серрат, 90 километров на норд-норд-вест от Бас-Тер. Пескадор доступен по радиосвязи при сближении на 10 километров с юго-западным берегом.
– По какой радиосвязи?
– По этой, – шеф протянул Стэну агрендский woki-toki, стилизованный под авторучку.
– И о чем я с ним должен договариваться?
Шеф снова хлопнул ладонями по столу.
– О реальной политике Стэн! Вот реальность: Бразоларго погиб. Не важно, почему это случилось, а важно, что необходим другой демократический президент для Агренды.
– Вот как? А что, если у команданте Зима другое мнение? Если он считает, что сначала следует отомстить за Бразоларго, а уж потом думать про демократию и президента?
– Бразоларго не был другом Пескадора, – заметил шеф.
– Да. Но они были партнерами в этом деле, они договорились, как хомбре и хомбре, и Бразоларго был честен. По кодексу Берегового братства, партнер мстит за партнера.
– И кому он будет мстить? Соединенным Штатам? Объединенным нациям?
– А это не важно, шеф. Главное, он должен сделать нечто, чтобы люди говорили: «О! Команданте Зим отомстил за вероломное убийство дона Мозеса, своего партнера!».
– Хорошо. Пусть он убьет кого-нибудь. Это не проблема.
– Для вас, шеф, это не проблема, вы не едете на Серрат, туда еду я, вот в чем фокус.
– Вы боитесь, Стэн?
– Шеф, оставьте этот прием для сопляков вроде Клауса, который получил по голове на острове Эус, и считает, что героически пострадал за святое дело ООН.
Над столом снова повисла тишина. Шеф покачался в кресле и спросил:
– Это намек, что вы готовы бросить на стол рапорт об отставке?
– А если я готов, то что?
– В этом случае, Стэн, возникает вопрос: почему вы готовы?
– Потому, шеф, что я разведчик, а не шахид. Если нужен мученик за идеалы ООН, то наймите кого-нибудь из бангладешских «голубых касок», они под рукой, на соседнем острове. И они мусульмане, им не привыкать. А мне это неинтересно.
– Хм-хм… – пробурчал шеф, – что, Байгон так достал вас своим кретинизмом?
