Текст книги "Мой препод Укротитель (СИ)"

Автор книги: Алана Русс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 29 страниц)

Как же страшно!

Ума не приложу, и как только Гагарин отважился на полёт в космос? Я бы точно спасовала и вылезла из ракеты нафиг. Даже если бы от меня судьба целого мира зависела.

Видимо, нет во мне духа авантюризма. И силы воли тоже кот наплакал, впрочем, как и смелости, чувства ответственности, преданности...

Зажмурившись, в муках вспомнила, как бросила Оксанку на произвол судьбы. Оставила одну, а сама постыдным образом спряталась под стол, как последняя...

Эх, Юра, Юра... Прости.

Похоже, правы интернет-мемы. Наше поколение и правда  всё с позором спустило в унитаз.

Глава 8. Приехали, или Первые навыки сотрудничества

Даже сквозь плотно сомкнутые веки я видела золотые блики. Чувствовала их горячие пульсации. Перед внутренним взором пару секунд бродили ярко-алые и бордовые пятна, а затем… ничего.

Тишина и темнота. Неужто всё же застряли?

Бранов не шевелился, будто в камень обратился. Но тепло его ладоней на лопатках явственно ощущалось.

Робко, не расцепляя рук за аспирантской спиной, я подняла голову. Бранов глядел на меня сверху вниз оценивающе. С толикой любопытства, что ли.

Я моргнула. Бранище тоже моргнул.

– Приехали?

Говорю. Значит, не застряла. Хотя откуда мне знать, какие в той переходной зоне порядки?

Аспирант ответил молчаливым кивком.

– Значит, можно вас отпускать?

– Давно уж пора, – отозвался Бранов с налётом недовольства и будто бы даже смущения.

Спешно разъединив пальцы, я отпустила страдальца из цепких объятий. Но отходить не спешила. Мало ли куда нас занесло.

– А почему так темно?

Я с опаской покрутила головой.

– Погоди. Сейчас всё будет, – с надменной важностью отозвался Бранов, оглядывая округу, будто хозяин свою вотчину. – Дай текстурам прогрузиться.

И правда. Свет постепенно заполнял пространство. Появились очертания деревьев, под ногами явно угадывалась дорога, а на небе проклюнулись звёзды. Робкий щебет ночной птицы коснулся слуха.

– Ого… – я полной грудью втянула такой живой, такой натуральный запах ночного леса. И снова, но чуть громче повторила. – Ого-го! И это всё моих фантазий дело? Палочку мне волшебную в ухо… – осмелев, закрутилась я на месте. – Это же чудо-расчудесное!

– И все-то ей чудо, – буркнул аспирант. – Пошли уже, сестра моя, Волшебница.

– А куда?

– Вперёд. Другого пути я всё равно не вижу, так что…

Решительно кивнув, я поспешила за преподом. Вперед так вперёд. Специалист по перемещениям здесь он, так что ему всяко виднее.

Грунтовая дорога тянулась вдаль и ныряла за горизонт. Терялась не то средь гор, не то за лесом. Не разобрать.

Буйное тропическое разнотравье, клочок за клочком заполнявшее пустоту, так благоухало, нагревшись на солнце за день, что хотелось дышать и дышать без остановок на выдох. Но, кажется, всё вокруг приводило в восторг лишь меня одну.

На моего молчаливо-угрюмого спутника волшебство ночи совсем не действовало.

Засунув руки в карманы, Бранов шагал поодаль, но отстать не позволял. То и дело замедлялся, вскидывал голову и прислушивался. А затем вновь набирал темп, и мне тоже приходилось ускоряться.

– Подожди…те, – схватившись за сколовший бок, наконец взмолилась я. – Отдышаться… надо.

Жарко было. Ночная духота едва подёрнулась прохладой, и спина изрядно пропотела. Шумно отдуваясь, я принялась стягивать ветровку. Бранов послушно остановился.

– Попей, – протянул бутылочку с минералкой. – Дойдём до того леса и немного отдохнём.

Я благодарно гукнула и жадно припала к горлышку. Минералка мигом отомстила за торопливость. Ударила в нёбо залпом колючих пузырьков.

– Так Оксана где-то рядом? – наконец смогла я вновь говорить после пары минут оханий-аханий. – В лесу?

Бранов тоже успел стянуть свитер. Повязал его на поясе и сделал пару неторопливых глотков из бутылки.

– Не факт, – атакованный теми же пузырьками, забавно сморщился он. – Я постарался нырнуть в нейтральную зону, чтобы нас не нашли.

Я охнула. Так и знала, что без помех не обойтись!

– Не нашли кто? Книжные монстрилы?

Бранов насторожённо огляделся, закрутил крышечку и горлышком вниз затолкал бутылку в задний карман. Молчал.

Я возмущённо цокнула. Посчастливилось же с молчуном связаться! Ясно как день, с таким трудом выстроенный меж нами хлипкий мостик понимания прямо сейчас рухнул в пропасть.

– Так, Ян Викторович, – я решительно скрестила руки на груди. – Похоже, пора кое-что прояснить. Я согласна, чтобы вы сохранили подробности своего перемещенчества в секрете, но теперь дело приняло нешуточный оборот. Оксана в беде!

– Вот именно, – аспирант нравоучительно поднял палец вверх. – Так что брось задавать глупые вопросы и шагай.

Но я стояла на своём.

– Нет уж. Вы сказали, мне придётся пойти с вами, потому как лишь я одна разбираюсь в хитросплетениях сюжета книги, так? Значит, моя помощь нужна, – Бранов поморщился, а я радостно заулыбалась. Похоже, волшебный рычаг воздействия найден! – Но если я так и буду идти с «завязанными глазами», толку от меня? Я не смогу помогать!

– Нет, Мика. Даже если ты узнаешь всё, что так хочешь, – отозвался аспирант с ухмылкой, – в процентном соотношении, проблем от тебя всё равно будет больше, чем толку. Так что не вижу смысла тратить силы на пустые разговоры. Идём.

Но я от возмущения и шагу ступить не смогла. Аж руками всплеснула, как рассерженная гусыня крыльями.

За период нашего с Брановым университетского общения я не всегда блистала знаниями, это верно. Но и повода говорить с таким пренебрежением – будто бы элементарных вещей мне ни в жизнь не понять – я не давала.

– Либо рассказывайте всё от и до, либо я вообще никуда не пойду.

Крепко сцепив руки на груди, я огляделась. Для пущего эффекта надо бы сесть, задрать нос и скрестить ноги, вот только ни валунов, ни поваленных деревьев не видать. А марать джинсы о красноватую, словно опалённую солнцем землю совсем не хотелось.

Бранов злобно сверкнул глазами.

– Пойдёшь. Как миленькая побежишь. Если, конечно, не хочешь, чтобы твоя подружка окочурилась, пока ты тут выделываешься.

Перспективка сомнительная вырисовывалась, если честно. Я неуверенно повела головой, а Бранище только пуще разошёлся. Будто учуял во мне сомнение.

– Так что замолкни и будь благодарна, что я тебя пожалел и взялся помогать. Шагай молча, делай, что я скажу и, пожалуйста, Вознесенская, прекрати наконец создавать мне проблемы! Боже, – сквозь зубы процедил аспирант, страдальчески коснувшись лба, – какого чёрта я вообще во всё это ввязался?..

Острые слова будто пробили грудь насквозь. Я судорожно вздохнула и опустила отяжелевшие руки.

Тоже мне, альтруист выискался. Решил помогать? Так помогай без-воз-мез-дно!

– Вот как, значит? – гнев ринулся топить благоразумие, и я сжала кулаки, готовясь сорваться с места. – Знаете, Ян Викторыч, спасибо, конечно, что подбросили до... – я с вызовом огляделась, но остроумного названия этого места, как бы ни старалась, не придумала. – В общем, неважно. Дальше я сама во всём разберусь. Не утруждайтесь сопровождать. Чао-какао!

Махнув рукой, я зашагала к высоким зубьям чёрного леса. Что творила, сама не знала. Это же так глупо! Куда я без аспиранта дойду?

Вот только обернуться, а уж тем более вернуться и заставить уязвлённое самолюбие замолчать, не получалось. Потому знай себе шагала и шагала на тяжелеющих ногах. Глядела вперёд, а душой каждую секунду жидала, что золотистое сияние разольётся по округе, и я останусь одна. Совсем одна на задворках своей глупой, никчёмной, никому не нужной книжонки.

Чёрт, ну до чего же я дурная и упрямая! Говорила мне мама, сначала думай. Сто раз думай, а уж потом…

Я уже готова была разреветься и кинуться в ноги к аспиранту с повинной, как позади раздался звук быстрых шагов. Доля секунды, и Бранище нагнал меня.

– Чао-какао… – проворчал едва слышно, пристроившись по левую руку. – Кто так говорит вообще? Детский сад, честное слово.

– Я так говорю, – фыркнула надменно, но шаг сбавила. Поджилки до сих пор тряслись, хотя от сердца вмиг отлегло.

Не бросил. Я не останусь одна!

Недолго время шли с Брановым молча, а затем аспирант, встроившись в ритм моего шага, подтолкнул меня плечом.

– Можешь начинать. Я весь внимание.

– Что начинать? – удивилась я.

– Как что? Благодарить меня, – Бранище состроил важную мину. – Нянькой для взбалмошной девицы я, конечно, не нанимался, но, видимо, выбора у меня нет.

– Выбор всегда есть, – возразила я, пропустив укор мимо ушей. – Так, значит, вот в чём причина столь внезапной самоотверженности. Вы решили идти за мной, пока «спасибо» не услышите?

– Как вариант, – совершенно серьёзно ответил Бранов, а вот я не сумела сдержать смешок.

– Ой, да ну вас!..

Ещё долго шли рядом по дороге, осеребрённой луной. Аспирант то и дело бубнил что-то о «хвалебных песнях» и «благодарностях в стихах», о медалях за «терпение и выдержку», а я только улыбалась тайком.

С трудом удавалось скрыть радость, да и благодарить аспиранта за то, что не бросил, и правда хотелось.

И шут с ними, с этими тайнами и секретами. Пусть остаются. Сейчас главное Оксанку найти и выбраться.

Остальное подождёт.

***

Уйма людей хоть раз мечтала оказаться в мире любимой книги. Это голубая мечта книгомана. Такая сладкая и такая недосягаемая.

Я скосилась на Бранова, шагающего с неизменно сосредоточенным выражением лица. Он, этот угрюмый аспирантище, осуществил мою мечту, а значит, мне полагалось радоваться и плясать джигу. Вот только где она, эта радость?

Я огляделась, нервно поёжилась и ускорила шаг.

Что-то недоброе скрывалось в колючих зарослях вдоль дороги, нечто тёмное дышало там, за горизонтом. Я это нутром чувствовала. Поэтому, несмотря на то, что Оксана где-то там, идти становилось всё тяжелее и страшнее.

Даже вопросы, коих у меня на языке всегда вертелось немало, вдруг сдулись и потеряли значимость. А это знак.

Дурной, скажу я вам, знак.

Шли около часа. Дорога сперва обратилась в тропу, а затем истончилась и вовсе затерялась средь растительного беспредела. Огромная, не чета нашей жёлтая луна поднялась на небосклоне, но сырой тропический лес, подступивший незаметно и объявший нас со всех сторон, скрыл ее. Будто нам, чужакам, на такую красоту и глядеть не полагалось.

Хотя разве я чужак? Это ведь мой мир, я его придумала! Разве нет?

– Ян Викторович, – остановилась я, разминая ноющий бок. – Отдых.

Бранов понимающе кивнул и оперся на поросший лианами ствол. Прикрыл глаза. Дышал аспирант тяжело и часто, но, сделав пару глубоких вдохов, быстро пришёл в себя.

Я тоже торопилась отдышаться.

Едва лес раскинул над нами плотный полог листьев, мобильник, который я предусмотрительно захватила с собой, оказался как раз кстати. В темноте таились шорохи, и фонарик от фотовспышки создавал иллюзию защищённости.

– Скажите, а здесь, обитает только то, что придумала я? – я раскинула руки, и луч света скользнул по плотным листьям, напоминающим пальмовые. – Вернее… чудищ, подобных гидре, тут не водится?

Мыслями я раз за разом возвращалась к Оксане. Беспокойство за подругу росло в геометрической прогрессии! А вдруг она уже…

– Думаю, не водится, – задумчиво почесал переносицу Бранов. – В подобных местах редко появляется нечто не из авторского мира. Хотя место исключениям есть всегда. Но это когда уж совсем дела плохи.

Я насупилась.

– Если вы меня так успокоить хотели... у вас не получилось.

Аспирант вновь коснулся носа, будто смутился.

– Слушай, я не так уж часто путешествую и не могу всё знать.

Я отклонилась, стараясь выразить недоумение поярче. Бранище попытку оценил и хмыкнул.

– Удивлена?

– Не то слово!

Бранов развёл руками, мол, что поделать. Говорю, как есть. Я присвистнула.

– Да если бы у меня была такая способность... Зачем жить в реале, если можно перемещаться в удивительные миры по своему желанию?

Недолго думая, Бранов присел на корточки, а затем и вовсе опустился на землю. Подстелил под зад свитер. Вытянул ноги и, явно превозмогая ярое нежелание, заговорил.

– Другие миры – это, конечно, здорово, но всё не так просто, Мика. Как ты могла заметить, книги иногда…

– Оживают?

От нетерпения я едва ли на карачках не поползла, чтобы оказаться к преподу поближе.

– Просыпаются, – поправил аспирант. – Будешь перебивать, я не стану рассказывать.

– Молчу, молчу, – лихо изобразила я, как замкнула рот воображаемым ключом.

Для Бранова этого оказалось более чем достаточно.

– В общем, порой книги просыпаются и затягивают что-то из нашего мира, – принялся ломано объяснять он.

– Ага, – пробурчала я. – Вы хотели сказать, кого-то.

– Или кого-то, – согласился аспирант, растрепав пятернёй волосы на макушке. – Чаще кого-то. Предметы их мало интересуют.

– Но почему? Зачем это книгам? Они что, живые?

– Книги – это лишь корка и листы с напечатанным текстом, не более, – изрёк Бранов преподавательски-монотонно. – Так что, нет. Жизнью как таковой они не обладают.

– Значит, их кто-то оживляет? – с ужасом уточнила я.

– Здесь не место для подобных разговоров, – аспирант покрутил головой. Снова прислушивался. – Просто уясни: наш мир важен для книг. Через него они питаются. Обычно им хватает эмоций тех, кто их читает. Поэтому, что называется, хорошие книги пробуждаются гораздо реже. Им достаточно того, что они получают.

– А вы, стало быть, можете переселяться в книги и…

Я развела руками, предлагая аспиранту самому закончить мысль.

– Нет. Никуда я не переселяюсь. В идеале такие, как я, просто пытаются не допускать таких вот ситуаций, – Бранов с кислым видом огляделся по сторонам. – Реальным людям не место в сказках, а сказкам не место в реальной жизни.

– И все равно яснее не стало, – проворчала я, не удовлетворившись ни ответом, ни количеством информации. – Лекции у вас читать явно получше выходит, Ян Викторыч.

Бранов, кажется, впервые за сегодняшний вечер улыбнулся.

– Судя по твоему храпу, Мария, ты мне сейчас бессовестно льстишь.

– Я уснула на паре лишь раз! – запротестовала я. – И не храпела уж точно.

– Но и интересом никогда не пылала. Я частенько замечал, как ты на занятиях сидела в соцсетях или калякала свои рисуночки.

Глядите-ка, а вот и уязвлённое преподавательское самолюбие показалось. Правду говорят, преподаватель вездесущ. Он видит всё. А если тебе кажется, что не видит, значит, просто хочет, чтобы ты так думал.

Я фыркнула и подобно аспиранту присела на корточки, предварительно убедившись, что подо мной не раскинулся муравейник.

– Значит, в тот день ваше терпение иссякло, и вы решили меня проучить?

– Верно, – самодовольно кивнул аспирант. – Пора было. Заодно и остальным напомнил, что со мной подобные шутки не пройдут. Хотя жалею я об этом в последнее время всё чаще и чаще.

Я с пониманием помычала. И правда, не усни я на паре, не выдай Бранище мне задание, жили бы оба, горя не зная.

– Могли бы, кстати, и аннулировать наказание после всего, что мы в «Героях Эллады» пережили.

Аспирант фыркнул, покачав головой.

– Исключено. И вовсе не по причине моей скотской натуры, – протянул он, будто загодя знал, о чём я подумаю. – Вот скажи мне, Мика, скольким из одногруппников ты нажаловалась, что один мерзкий аспирантишка завалил тебя работой по самые уши?

– Ну-у-у… – смущённо улыбнулась я, пытаясь припомнить всех поимённо.

– Вот тебе и «ну», – поучительно изрёк Бранов. – Полунивера в курсе, наверное. Так что по меньшей мере странно было бы, перестань я вдруг требовать с тебя тот треклятый реферат. Начали бы говорить о нас… м-м-м… всякое.

Я кивнула со смешком. Действительно, странно. Оксана мне точно продыху бы не дала, если бы разузнала, что Бранище проявил снисхождение. И как это я сразу не сообразила?

В памяти живо предстала хохочущая соседка, по привычке поправляющая очки на переносице. От нахлынувших воспоминаний радостное возбуждение во мне сменилось новой волной тревоги.

– Ладно, хватит болтать, – вот уже в который раз совпав со мной в мыслях, подал голос аспирант и поднялся. – Сейчас важнее всего найти твою подружку и как можно скорее уйти в реал. Вставай.

Но я и с места сдвинуться не могла. Вцепилась в мобильник и невидящим взглядом таращилась в ярко сияющий экран. Сколько батарея ещё продюжит? Час, два? А Оксана? Страшно подумать, что с ней может сделать это… эта… книжка, решившая попитаться человечинкой.

– Это я виновата…

– Нет, Мика, – Бранов старательно отряхивал свитер от веточек и сухих листьев. – Всё это лишь досадная случайность. Предугадать, какая из книг пробудится, очень сложно. А уж обычным людям и подавно.

Но я покачала головой. Вину свою чуяла как никогда остро.

– Если Оксана погибнет, это будет на моей совести. Я ведь знала, что происходит. Поняла, едва «Император» засиял, как в тот раз, на кафедре! Если бы я не спряталась, Оксана не оказалась бы сейчас одна, а значит…

– Это значит, – строго перебил Бранов, – что ты и твоя подружка в полубессознательном состоянии болтались бы сейчас в Материи книги. А уже назавтра вас искали бы друзья и родня. Матери расклеивали бы листовки и изо дня в день ждали чуда, не желая мириться с тем, что их дочерям присвоен статус «пропавшая без вести». Ты правильно сделала, что спряталась. И правильно, что сразу позвонила мне. Помочь Оксане сама всё равно бы не смогла. Так что, прекрати себя терзать. Погеройствовать у тебя ещё будет повод. Вся жизнь впереди.

Я глядела на аспиранта снизу вверх с лёгким испугом. Его слова звучали жёстко, но до чего же правильно. Уверенность в тоне отрезвляла. Я хотя бы сумела найти в себе силы подняться.

– Спасибо вам, – цепляясь за протянутую руку, поблагодарила тихонько.

– Боюсь, банальным «спасибо» тут не отделаешься, – сощурился аспирант.

– Не могу поспорить. Так что если ваши желания будут в пределах разумного, – улыбнулась я, – как только вернёмся, готова…

– Тише! – Бранов молниеносно подался вперёд и совершенно некстати коснулся кончиками пальцев моих губ. – Слышала?

Слышала что? Как кровь, гоняемая тукотящим сердцем, вмиг зашумела в ушах от столь интимного касания?

– Что такое? – с замиранием сердца вглядывалась я в силуэт аспиранта, застывшего в нескольких шагах.

Бранов снова тшикнул и двинулся к зарослям. Призывно махнул рукой. На цыпочках я подкралась и встала у препода за спиной.

– Слышишь? – едва различимо повторил он.

Я напрягла слух, старательно игнорируя спускающийся всё ниже волнительный жар. Ну, зачем Бранище вообще до моего лица дотронулся?

– Нет. Ничего я не слы…

Снова лёгкое касание, но на сей раз плеча, призывающее замолчать.

Собрав волю в кулак, я перевела взгляд с аспиранта на чернеющие разлапистые кусты. Сосредоточилась и вскоре впрямь сумела разобрать звук.

– Что это?

Тонкий плач. Прерывистый, неровный. Больше напоминающий стон. Это явно не зверь, не птица, а значит…

– Оксана! Ян Викторыч, это Оксана! Оксаночка!

В груди затрепыхалась радость. Позабыв о пауках и прочих тварях, что по праву должны были облюбовать каждую травинку и деревце, я ринулась крушить кустарники, опутанные лианами. На удивление, растительность почтительно расступалась перед творением научно-технического прогресса – лучом электрического света. Поэтому с десяток секунд спустя я оказалась далеко от места привала.

– Мика, стой! Остановись!

Бранов нёсся следом, но я только подбавляла ходу. Плач и стоны стали совсем хорошо различимы, а значит, мы рядом. Но вывалившись из очередного тропического плетения, я взвизгнула и с размаху ухнула в воду почти по пояс.

– Ян!

Подоспевший аспирант схватил меня за шкирку, как котёнка, и выдернул на берег. А вот мобильнику повезло меньше.

Стоило мне оказаться в воде, он куском мыла выскользнул из рук. Сверкнул отчаянно напоследок и ушёл на дно.

– Мой телефон! – я едва вплавь за ним не бросилась, но Бранище удержал. – Дайте свой! Ян Викторыч, дайте мне свой!

– Да угомонись ты! – отстранился аспирант. – Успокойся!

Глубоко вдохнув, я вцепилась в Брановскую ладонь. От волнения тряслись поджилки. Плач пропал или, быть может, Оксана услышала треск, с которым я ломилась через чащобу, и испугалась?

Убедившись, что нестись сломя голову я больше не намерена, аспирант вынул из кармана свой смартфон и осветил пространство вокруг.

– Снова болото, – простонала я, ясно различив блики воды, покрытой островками зелёной ряски.

– Час от часу не легче, – вторил Бранов.

Перед нами и впрямь раскинулась топь. Хотя местность была похожа скорее на лес, подтопленный вышедшей из берегов рекой. То там, то сям виднелись сухие островки и тропки, а деревья палками торчали из воды и выглядели чуждо.

– Оксана-а-а!

Мой зов не успел обежать округу, а уже заглох. Зарылся в тину. Я снова набрала в грудь побольше воздуха.

– Окса-а…

– Тише ты!

Бранов что было силы тряхнул меня, призывая замолчать.

– Нужно же её позвать, чтобы…

– Похоже, это была не Оксана, – совсем тихо проговорил аспирант и осторожно, словно страшась сделать лишнее движение, приподнял единственный оставшийся источник света повыше. – Гляди. Там, в кустах.

Я напрягла зрение и невольно от волнения задержала дыхание.

Пугающая, безмолвная тишина, а затем шуршание, и пара фосфоресцирующих жёлтых кошачьих глаз уставилась на нас из зарослей. Полный острых зубов рот разинулся в немом, но явно угрожающем «шха-а-а-а».

– Ян Викторыч, – выдохнула я и отступила за спину аспиранту. – Спокойно, без шума, очень медленно… уходим.

– Что не так?

Бранов нахмурился, пытаясь разглядеть в зарослях сопящее существо, а я задрожала всем телом, не в силах и слово вымолвить.

Что не так? Да всё. Решительно всё! Нам крышка. Тварь в кустарнике нас явно заметила, а значит, до броска оставались считаные секунды.

Уж мне ли не знать? Ведь это я… придумала её.