Текст книги "Мой препод Укротитель (СИ)"
Автор книги: Алана Русс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 29 страниц)
Глава 6. Об обедах и жестоких аспирантах
Снег, подтаявший от рухнувшего на город тепла, скользил под колёсами. Брал в плен и тащил машину по просёлочной дороге.
Я испуганно обернулась, не разжимая сомкнутых на обивке сидения пальцев. Позади лентами вились тёмные, наполненные водой колеи. Того и гляди, встанем и придётся эвакуатор вызывать. Хотя как же ему до нас добраться? Тут техника помощнее нужна.
– Ян, скажи, что все страдания не зря, и мы едем на супер-оснащенный спецполигон для тренировки Слышащих, – взмолилась я после особо крутого заноса.
Бранов усмехнулся.
– Ну, что-то вроде того.
Я с новой силой вцепилась в сидение, глубоко дыша. Ещё минута болтания по раскисшей дороге, и я точно выставлю съеденный завтрак на обозрение.
– Немного осталось, – щёлкнув по панели, приоткрыл Ян окошко, заметив мою мертвецкую бледность. – Потерпи немножко.
Тонкие струйки свежего воздуха окутали лицо, и тошнота отступила.
Ещё четверть часа борьбы с восставшими снежными буераками, и мы въехали в деревеньку. Попетляли по узким улочкам и остановились перед одноэтажным домом с вычищенной у ворот площадкой, чернеющей теперь сырыми проталинами.
Я выбралась на свободу и с удовольствием втянула сладковатый запах влаги и опилок. Уму непостижимо! И впрямь, что ли, весна в середине зимы?
– За мной, – скомандовал выбравшийся следом Ян и направился к деревянной резной калитке.
Но едва аспирант коснулся ручки, из внушительной щели под воротами показалась не менее внушительная лохматая морда. Глаза с красноватой сеткой капилляров медленно, с толикой немого возмущения переползли с аспиранта на меня. Задержались на секунду и поползли обратно.
– Боф!
Ворота содрогнулись, когда с очередным грудным «боф» обладатель морды сдал назад. А затем с грозным лаем рванул вперёд.
– Боф-боф-бофф!
Ворота ходуном заходили, а псина наконец вспомнила, для чего её ко двору приставили. Одно хорошо, габариты животинки не позволяли ей просочиться через щель и оттяпать незваным гостям все оттяпываемые части тела.
Когда ворота, сдерживая натиск могучей мохнатой туши, в очередной раз содрогнулись, я с писком заскочила Бранову за спину и вцепилась в его пальто.
– Может, лучше… – едва начала, но аспирант уже отворил калитку.
Собачья морда вмиг, будто намыленная, выскочила из щели, и теперь её обладатель приготовился к атаке.
Прыжок, и я завопила, парализованная страхом.
– Бобка! – задрав подбородок, взвыл аспирант, когда пёс рывком поднялся на задние лапы и распустил язык. – Здравствуй, мальчик! Здравствуй!
Псина, крутя хвостом, как опахалом, и счастливо фыркая, вновь встала на четыре лапы. А подгадав момент, снова толкнула аспиранта в грудь передними лапами. Под возмущённые вопли дотянулась-таки до лица и смачно обслюнявила подбородок.
– Сгинь! Фу!
Ян еле совладал с махиной, и пёс очередным, но совершенно добродушным «боф», завалился аспиранту в ноги.
– Хороший, хороший, – Бранов с усилием трепал мощные пёсьи бока и шею. – Мика, придержи его. Я машину во двор загоню.
– Придержать?!
Я дара речи лишилась, когда аспирант ловко высвободил ноги из-под многотонной туши, закатившей в экстазе глаза, и резво зашагал к воротам. Отодвинул щеколду. А Бобка, осознавший, что прежний генератор собачьего удовольствия его покинул, с трудом поднялся и обратил взгляд посоловевших глаз на новую жертву.
– Ян, я не смогу его!..
Псина прыгнула, оставив следы мокрых лап на моём пуховике. От силы толчка я пошатнулась и еле на ногах устояла.
– Он не укусит, не бойся. Почеши за ухом и хоть верёвки из него вей, – со смехом посоветовал аспирант и распахнул широченные деревянные створки.
Растерянно озираясь, я потянулась к лохматой морде.
– Хороший, Бобка, хороший, – увещевала я, робко поглаживая голову, увенчанную послушно уложенными уголочками ушей.
Пёс жмурился, вываливал язык, пускал слюни, но из-за толстенной шубы с подшёрстком едва ощущал лёгкие касания. В отместку за халяву даже вновь заёрзал, готовясь прыгнуть и измарать меня окончательно.
Осмелев, я растопырила пальцы и со всей силы прошлась по собачьей шее, будто расчёской. Бобка фыркнул и завалился набок. В добродушных карих глазищах так и плескалось: «Животик! Почеши животик, а?»
Я присела рядом на корточки.
– Как просто тебя выключить, оказалось, – посмеялась, зарываясь пальцами в шерсть на могучей груди и упитанном пузе.
Ян уже заехал во двор и заглушил мотор, когда из дома, на ходу вытирая руки кухонным полотенцем, выскочила женщина.
– Ой, не надо! Не надо! Он линяет!
Высокая, голубоглазая, с крупными кудрями тёмных волос. Её лица едва коснулся возраст. Десятка четыре-пять прожитых лет выдавали лишь красноватые в морщинках руки.
Я прекратила чесать пса и поднялась. Перевела взгляд на свои ноги, а там…
Вот чёрт. Тёмная джинсовая ткань и короткие замшевые сапожки пестрели иголками собачьих волос.
– Ко мне, Боб! – гневно сдвинув брови, хлопнула по тощему бедру женщина. – А ну, быстро!
Пёс, с надеждой глянув на меня, поднялся. Подкручивая задом и покорно прижимая уши, поковылял к хозяйке. Та мигом ухватила его за ошейник и отволокла к сетчатому вольеру.
– Ян, ты говорил, вас после обеда ждать!
Расправившись с псом, женщина обратила гнев на аспиранта. Но тот без спешки достал забитую под завязку спортивную сумку из багажника и, улыбаясь, подошёл. Чмокнул в щеку.
– Утром пробок меньше, да и погода подвела. После обеда совсем дороги развезёт, если не расчистят.
– Дождёшься, чтоб расчистили, ага… Мог бы позвонить тогда и предупредить, – женщина хмурилась, но с меньшим остервенением. – Здравствуй, Маша, – вдруг светло улыбнулась она, оглядев меня с головы до ног. – Я Роза, мать вот этого своенравного молодого человека, – похлопала она Яна по плечу, но вдруг охнула и бросилась в дом. – У меня ведь пирог в печи до сих пор! Вы проходите, – тише и тише становился её голос, отдаляясь, – не стойте у дверей…
Но я и шагу ступить не могла. Чуя моё смятение, Ян кашлянул и переступил с ноги на ногу.
– Надеюсь, ты не пойдёшь на преступление и не станешь меня бить? – растянул он губы в комичной улыбке и приподнял брови.
– Ещё как стану! – возмущённым шёпотом заговорила я, мучая лямку рюкзака на плече. – Ты, зачем? Это ведь…
– Всего лишь моя мать, – я так обречённо завыла, что Боб, заинтересованно навострил уши. – Слушай, скажи я, что тренироваться будем здесь, ты бы точно не согласилась, – закинул Ян сумку на плечо. – Я заметил, что твоя стеснительность всегда просыпается в неподходящий момент.
В неподходящий момент, говорит? Да момент подходящее вообще сложно представить! Стой теперь и красней, как молодой редис.
Я прикрыла холодными руками и впрямь пылающие щёки.
– Ты жестокий человек, Бранов!
Посмеявшись, Ян подошёл и легонько подтолкнул меня ко входу.
– Вовсе нет. Давай рюкзак.
– Вовсе да! – упёрлась я. Благо, что снег рыхлый и каблуки легко утопли по самое основание. – Зачем ты так со мной? Я ведь не тащила тебя с моими родителями знакомиться! А надо бы. Случись со мной что, хоть знать будут, с кого спрос держать!
– Единственное, что с тобой здесь сделают, это накормят досыта, – бросил аспирант тщетные попытки отобрать у меня рюкзак и шагнул к крыльцу, – А потом ещё пару тройку раз накормят.
– Прямо фильм ужасов про переедание, – простонала я, скосившись на внимательно следящего за мной пса.
Тот навострил уши и склонил голову в недоумении.
– Боф!
– Да иду я, иду, – бросила взволнованный взгляд на лающую псину и с обречённым вздохом вошла в дом вслед за Яном.
Деваться некуда. За спиной километры расквасившейся дороги и любопытство, подгоняющее меня пинками и победным улюлюканьем.
И уж супротив последнего мне даже выставить оказалось нечего.
***
Дом Брановского семейства оказался большим. Комнаты просторными, обставленными в заметном европейском стиле. Кругом идеальный, я бы даже сказала педантичный порядок, а в воздухе запахи еды и уюта.
К нашему приезду старательно готовились, и это заставляло нервничать вдвойне. К счастью, Роза оказалась разговорчивой, но совершенно ненавязчивой женщиной. Она усадила меня на стул у широкого, обрамленного белоснежными занавесками окна, всучила платяную щётку, пластиковый пакетик и предоставила самой себе, велев складывать в пакет клоки Бобкиной шерсти.
Ян тем временем сцапал мой рюкзак и исчез в неизвестном направлении. Правда, скоро вернулся и уселся рядом, явно в поддержку отгородив меня от матери.
– Марта обещалась к вечеру приехать, – без умолку трещала Роза, суетясь на кухне.
– Она ещё здесь? – вскинул бровь Ян. – Отпуск, что ли, взяла?
– Не знаю, – стиснула Роза губы в тонкую ниточку. – Ты же её знаешь. Мне она ничего не объясняет. Сказала только, что дела в городе есть.
Бранов состроил мину недовольства. Похоже, и тут он не обманул. Марта не отличалась лёгким нравом, а я зря агонизировала.
– Если ты закончила, – махнул Ян на заполненный шерстью пакет у меня в руках, – можем пойти попробовать настроиться…
Я с готовностью вскочила, но Роза, одарив сына суровым взглядом, нас остановила.
– Настроитесь позже. Пообедаем сначала.
Ян, глядя на меня, украдкой от матери сделал большие глаза, и, кажется, я впервые за час улыбнулась. Пусть и кривовато.
– Хорошо, Роза, – покорно склонил он голову. – Тогда мы просто побудем здесь. Как, кстати, тебе перспектива встречать Рождество без снега?
Роза огорчённо заохала, сетуя на нежданную весну, и разговор перетёк в привычно-расслабленное русло. Я же с удивлением отметила странное обращение Яна к матери. Собственно, едва Роза накрыла на стол и отправилась привести себя в порядок, я не преминула аккуратно поинтересоваться.
– Ян, а почему ты обращаешься к маме по имени?
Бранова вопрос не смутил. Продолжая раскладывать вилки, он ответил.
– Роза меня воспитала, и я считаю её родным человеком. Но она мне не мать.
От удивления я так и раскрыла рот. Их внешнее сходство разве что слепой не заметит.
Видя моё недоумение, Ян хохотнул.
– Решай головоломку, Вознесенская. Тренируй мозги!
Выдать хоть одно предположение я не успела. Роза, облачившись в ярко-морковное платье простого кроя, вернулась.
– Руки вымыли? – усаживаясь за стол, обратила она взгляд на… сына?
– Вымыли, – кивнул Ян и насторожился. – Мне кажется, или Боб во дворе глотку дерёт?
Роза поднялась, и даже я крутанулась на стуле и уставилась в сторону коридора, ведущего к входной двери.
Не знаю отчего, но по сердцу холодок пробежал.
– Давай погляжу, кто там, – предложил Ян, сведя брови, но Роза жёстко выставила ладонь и поднялась сама.
Оправив платье, она твёрдым шагом двинулась из кухни. Входная дверь хлопнула. Чуть меньше минуты томительного ожидания…
– Марта! – радостный возглас прогнал холод из нутра, заменив его тошнотной тяжестью. – Как же ты вовремя, мы едва сели за стол.
Роза со сдержанной, но счастливой улыбкой вернулась, а за ней, одетая в рваные джинсы и лёгкий свитер, вошла и блондинка.
Вопреки нежеланию, я привстала в знак приветствия. Марта на долю секунды сузила глаза, смерив меня взглядом, и протянула руки к брату.
– Януля, неужели маман умудрилась затащить тебя на семейный обед?
– Никто меня не тащил. Я сам пришёл, – с улыбкой приобнял Бранов сестру одной рукой, – на лыжах.
Бестия рассмеялась, шутливо шлёпнув Яна кончиком пальца по носу, и под одобрительный материнский кивок поспешила вымыть руки.
– Марта, ты уже знакома с Машей? – оказалось, Роза и за мной наблюдала во все глаза.
Я вздрогнула, поглубже запихивая ощущение, что я лишняя на этом празднике жизни.
– Да, мы знакомы, – с несвойственным радушием подскочила ко мне блондинка и стиснула в крепких объятиях. – Привет, Маш. Как поживаешь?
– Хорошо, – растерялась я, так и зависнув в полусогнутом положении в паре сантиметров от стула. – А… ты?
– Шикарно! – уселась Марта за стол аккурат напротив Яна и с ходу запустила ложку в салат. – Думаю вот работу сменить, что ли, чтобы к дому поближе быть…
– Прекрасная новость! – Роза постелила салфетку на колени, и я поспешила повторить. – Ян, будь добр, – махнула рукой хозяйка, призывая поухаживать за мной.
Но жест был лишним. Бранов и без того с нездоровым энтузиазмом уже наворачивал салат мне в тарелку.
– Хватит, хватит! – затараторила я, когда передо мной выросла без малого богатырская порция.
– Поешь хорошо, – нарочито сурово нахмурился Ян. – Сил для тренировок много понадобится.
– Ладно, – испуганно начала я нанизывать кусочки овощей и сыра на вилку, отметив, что Марта вновь недобро сощурилась.
Хоть девушка и была обращена к матери, её радостную болтовню она едва ли слушала. Напряжённая поза и чуть повёрнутая голова прозрачно намекали − блондинка ловит каждое наше слово.
Не стану утверждать, но мне почудилось, будто Бранов тоже это заметил и недовольно поджал губы.
– Так ты, братец, гуру заделался, я смотрю? – спустя четверть часа не без ехидцы протянула Марта и скосилась на меня. – Мне всегда казалось, Слышание не твой конёк.
– Ключевое слово, казалось, – мгновенно среагировал аспирант.
Улыбка на девичьих губах заиграла новыми оттенками.
– Может, ещё и свяжешься с ней? Чего мелочиться.
– Марта, – Роза замерла в холодном недоумении. – Эта не та тема, что улучшает аппетит.
– Ах, простите, – склонилась над тарелкой бестия, но тут же вновь разулыбалась. – Янчик, соль передай.
Бранов молча подтолкнул стоящую на середине стола солонку, а следом за ней и перечницу. На всякий случай.
Марта вытрясла пару крупинок соли себе в тарелку и замолчала. Я же старалась не подавать признаков жизни. Но Роза, к сожалению, о моём присутствии помнила очень хорошо.
– Как учёба, Маша? Ты ведь в том же институте учишься, что и Ян?
Я едва голову поднять успела, как Бранов ответил.
– Занятия у меня в другом корпусе, а у Маши я только преподаю.
– М-м-м, прости, всё время забываю, – Роза улыбнулась, смотря только на меня. – И каков же Ян в преподавании, интересно узнать?
На сей раз я медлила с ответом, ожидая, что Бранов вновь меня опередит. Но он молчал. Знай себе колупал вилкой шницель.
– Ян хороший учитель, – наконец осмелилась заговорить, стараясь глядеть на Розу. – Он требователен, но думаю лишь оттого, что ему не всё равно, останется у нас в головах хоть что-то или нет.
Роза, выказывая внимание, кивала.
– Делаешь успехи, сынок. Как я рада!
Аспирант только посмеялся, с явным скепсисом приподняв брови. Похоже, моим словам он не поверил. Решил, что льщу, не в силах очернить его в глазах матери.
Я разочарованно опустила голову и замолчала, возя вилкой по тарелке.
В остальном же обед прошёл замечательно. На вкус стряпня Розы оказалась просто отменной, да и неудобных вопросов мне больше не задавали. К тому же Марта остаток времени тоже молчала и приставать с разговорами ни ко мне, ни к брату не смела. Разве что то и дело бросала настороженные взгляды на Яна и едва заметно дёргалась.
Судя по тому, как морщился аспирант, сестрица, требуя внимания, хорошенько лягала его под столом. Однако Баранов на подобные телодвижения реагировать наотрез отказывался. Только в очередной раз получив смачный пинок, приподнялся и сдвинулся ко мне ровно настолько, чтобы наши колени едва соприкасались.
Операция прошла незаметно для Розы, и, якобы, для меня. Но судя по бешенству на лице бестии, возможность атаковать брата была пресечена на корню. Вдруг в пылу битвы и меня заденет?
Улучив момент, я с удивлением взглянула на Яна, но тот лишь беззаботно улыбнулся и отсалютовал мне стаканом с вишнёвым морсом.
Глава 7. Услышь меня, если сможешь
– Ты мне не поверил, – проворчала я, поднимаясь по винтовой лестнице в одну-единственную комнату под крышей. – Думаешь, я польстить решила, сказав, что ты хороший преподаватель.
Ян шёл за мной шаг в шаг. Поэтому когда я в ожидании ответа остановилась, едва не вписался в меня.
– Вряд ли ты стала бы кричать: он ужасен! – пискляво имитируя женский голос, заговорил он, отступив на шаг. – Препода хуже свет не видывал! И чему их там в этих аспирантурах только учат?
– Нет! – сердито толкнула я Бранова в грудь. – Ты не знаешь, что я думаю о тебе, а потому, попрошу не фантазировать.
– Ян! Мне поговорить с тобой надо, – как чёртик из табакерки явилась Марта. Уперев руки в боки, она глядела на нас снизу и за малым не дрожала от сдерживаемого негодования.
Я мигом завела руку за спину, будто и не касалась аспиранта вовсе.
– До вечера это подождать не может? – откликнулся Бранов, плохо скрывая раздражение. – Закончим с Микой тренироваться, и я в твоём распоряжении.
Марта зло сузила глаза, но смолчала. Развернулась и была такова.
Чуя неловкость, я одним махом преодолела остаток ступеней и замерла на крохотном островке перед деревянной дверью. Бранов, гневно раздувая ноздри, притопал следом. Толкнул дверь и посторонился, впуская меня в небольшую комнатку со скошенным с одной стороны потолком.
– Мы не закончили, – Ян вошёл следом и присел на край письменного стола. Сложил руки на груди. – Ну и что ты обо мне думаешь, интересно знать? Это так, на будущее. Чтобы лишнего не нафантазировать ненароком.
Не спеша с ответом, я огляделась. Комната с односпальной, идеально заправленной кроватью и платяным шкафом. Над письменным столом лампа и пара полок, заставленных позолоченными наградами со школьных времён и небольшими фигурками супергероев.
На обоях невыцветшие квадраты, а значит, когда-то стены покрывали плакаты или картины. В углу гитара.
Не комната, а мечта подростка!
– Это твои? – приподнялась я на носочки, разглядывая фигурки.
– Мои. Ну так что? – продолжал наседать аспирант. – Поделись мыслями. Какой я?
Я развернулась и разочарованно вздохнула. Снова отчёт держать.
– Говорила же, я считаю тебя умным и целеустремлённым. Терпения тебе не занимать, так что с выбором профессии ты не прогадал, – Бранов на это сузил глаза в улыбке, но на сей раз искренней. – Ну, чего?
– Ничего. Интересно. Просто, если честно, я никогда не думал, что займусь преподаванием.
– А я пару недель назад и думать не думала, что начну слышать голоса и стану главным кандидатом на получение пожизненного тура по психдиспансерам. Так что даже не говори мне ничего!
Я без приглашения опустилась на кровать и сцепила пальцы в замок. Ян, продолжая ухмыляться, поднялся и принялся расстёгивать замки на спортивной сумке, стоящей в углу на пару с моим рюкзачком.
– И зачем столько книг? – спросила я, когда на полу несколько неровных стопок выросло.
– Для тренировки, само собой.
Поднапрягшись, Бранов одним разом выволок оставшиеся книжки, скомкал пустую сумку и закинул её под стол.
– Поднимайся, – подцепил он за спинку стул и поставил посреди комнаты.
Ещё один стул встал напротив. Похоже, намечался сеанс психотерапии. Что ж, мне явно не повредит.
Послушно усевшись куда было велено, лицом к двери я вцепилась в колени. Может, уже пора начать что-то слышать?
Я зажмурилась, силясь выловить хотя бы отголоски шелеста, но безуспешно. Ян тем временем взял одну из книг и уселся напротив.
– Погоди, это что… – ткнула я в ядовито-жёлтую обложку, – Колобок?
Аспирант перевернул книгу лицом к себе и кивнул. Я расхохоталась. Если это шутка, то она удалась!
– Почему смеёшься? – склонил голову Ян.
– Это же детская книжка! Я что, должна буду слышать Хаос… оттуда?
– С солидным произведением тебе не справиться, – без грамма веселья ответил Бранов. – А в детских сказках Хаос чаще прочих миролюбив и даже если и заметит нас, то скорее вытолкнет обратно. А не сожрёт с потрохами.
Смеяться я враз прекратила.
– Прости, не знала…
– Теперь знаешь, – раскрыл книгу аспирант. – Так что отнесись к делу посерьёзнее, Мика.
Я сложила руки перед собой, всем видом выказывая раскаяние и готовность слушать. Ян положил раскрытую книгу себе на колени и, подавшись вперёд, взял меня за руки. Но так как сидел он далековато, ему пришлось наклониться вперёд.
Проворчав что-то сквозь зубы, Бранище ухватил за ножки мой стул и пододвинул к себе так, что мои коленки теперь упирались ему прямиком… хм-м-м… в стул.
– Расслабься, – велел аспирант, вновь взяв меня за руки.
– Да без проблем, – зажмурилась я так, что чёрные круги перед глазами побежали.
Бранов засмеялся.
– Это ты так расслабилась? Нда-а… будет труднее, чем я думал.
– Эй, я же пытаюсь! – открыв глаза, возмутилась я, но поймав на себе насмешливый взгляд аспиранта, умолкла.
Стиснула зубы и попыталась изловить волну расслабления. Однако мысль о том, что Бранище снова безнаказанно и бесстыдно меня разглядывает, не давала покоя.
Поборов смущение, я всё же приоткрыла один глаз. Так и есть, глядит! Сверлит тёмными глазищами.
Ух, Бранище…
– От того что ты пялишься, я быстрее не расслаблюсь.
Ян крепче стиснул мои пальцы, призывая замолчать.
– Чем быстрее ты уйдёшь в сон, тем быстрее я перестану, как ты выразилась, пялиться.
– В сон? – теперь уже оба глаза широко распахнулись. – Мне что же, уснуть надо?
– Нет. Не в полностью. Состояние полусна вполне подойдёт.
– Но я не смогу даже задремать, чуя на себе твой взгляд!
Бранов устало выдохнул и поднялся. Переволок стул и уселся за моей спиной.
– Теперь я не мешаю? Позволите ли вы, Мария, лицезреть ваш затылок?
Ошарашенно глядя, как он вытянул свои длиннющие ножищи по обе стороны от меня, я только рукой обречённо махнула.
– Лицезрите сколько влезет, Ян Викторович.
– Вот и славно.
Его тёплые ладони вновь легли мне на плечи.
– Это обязательно? – смутилась я, старательно закрывая глаза.
– Мика, мне нужно почувствовать, когда ты…
– Расслабишься, – нетерпеливо закончила я. – Да, да. Поняла.
Ян тихонько хмыкнул. Крепче стиснул пальцы и буквально опрокинул меня на спинку стула.
– Позволь сознанию течь спокойно, Мика. Пусть мысли сами сменяют друг друга. Не помогай им.
Кивнув, я так низко опустила голову, что подбородок коснулся груди. Пыталась представить себя в постели за секунду до сна. Поймать то мгновение, когда почти невозможно отличить сон и явь. Когда в мысли вклинивается сущая несусветица. Мир обращается в цветастый вихрь, и всё что нужно − позволить ему увлечь за собой.
Я глубоко вдохнула, чуть осев и приняв удобную позу. Ох, не задать бы храпака только.
Просидев неподвижно довольно долго, я поймала себя на мысли, что картинки и впрямь загораются в мозгу сами. Становятся всё фантастичнее.
– Ещё немного, Мика. Уже рядом, – на краю сознания послышался голос Яна, а затем и отрывистый стук.
Он сию секунду разогнал дрему.
– Войдите! – с явным раздражением крикнул Бранов, а я рывком ухватила воздух.
Нет, это было что угодно, но не привычное состояние сна. Сердце долбилось как сумасшедшее.
– Ян, прости, что отвлекаю, я на минуту, – в дверях показалась Роза. – Ты мне скажи, вы останетесь до завтра? Мне готовить ужин на четверых?
Судя по пыхтению у меня за спиной, аспирант пытался выдохнуть раздражение и говорить спокойно. Как и всегда.
– Я не предупреждал Машу, что привезу её сюда. Думаю, ночной одежды у неё нет.
– Нет, – покачала я головой. – Я не брала с собой ничего.
Слукавила. Косметичка и зубная щётка при мне. В последнее время одному богу известно, где ночь застанет. А я вроде не дурочка, учусь на ошибках.
– Ты ведь сам говорил, что дороги развезёт. Пока их не вычистят, лучше бы переждать, – назидательно хмурилась Роза.
– Даже не знаю, – выдохнул Бранов.
Поняв, что сына не расколоть, Роза решила бить в слабое звено.
– Машенька, не беспокойся, Ян отдаст тебе свою комнату в полное распоряжение. Он юноша приличный, поэтому ничего предосудительного в том, чтобы остаться в нашем доме, нет.
В том, что Бранище, как выразилась Роза, юноша приличный, сомнений у меня не возникало. Но разве можно стеснять малознакомых людей? Пусть и гостеприимных.
Да и особой охоты оставаться здесь со мной у аспиранта не наблюдалось.
– Даже не знаю… – протянула я в тон Бранову.
– Оставайтесь, – ободряюще улыбнулась Роза. – Ну же, решайся!
– Но я не могу отвечать за Яна! – смутилась я. – Кто машину ведёт, тот и решает.
Роза засмеялась, впрочем, как и Ян, убрав наконец ладони с моих плеч.
– Хорошо, – недолго думая сдался аспирант, – ладно. Если Маша не против, остаёмся.
– Отлично! – просияла Роза. – Заодно позанимаетесь подольше, правда? Только прибери потом здесь… вот это всё, – бросила она неприязненный взгляд на гору книжек на полу и вышла.
Я рывком развернулась на сто восемьдесят градусов к Яну. Оставлять такой беспорядок, похоже, не стоило.
– Может, сперва уберём всё, а уж потом…
– Не в порядке дело, – откинулся Бранов на спинку стула. – Роза нервничает, что в доме столько книг. Не будь здесь тебя, она не позволила бы их дальше ворот пронести.
– Надо же…
Только сейчас поняла, что в доме и впрямь ни единого шкафчика или полочки с книгами. Хотя, если судить по манерам и общению, назвать Розу необразованной, язык не повернётся. Любому фору даст.
– Ага, – подал голос Ян. – Книги Роза на дух не переносит. Боится. После того, как меня впервые «утянуло», сожгла все до единой. Одна радость, сейчас с удовольствием читает в электронных форматах. Собственно, поэтому в детстве сказок мне на ночь не читали. И даже обучение в школе стояло под большим вопросом.
– Утянуло? – словно застряв на одной фразе, поёжилась я. – То есть, ты с детства… такой?
– Какой «такой»? – Бранов со странным выражением в глубине глаз сощурился, но тут же засмеялся, видя крайнюю озадаченность на моём лице. – Я же говорил, что детство у меня не изобилует радостными моментами. Да. Я перемещаюсь лет с четырёх. Разглядывал картинки в книжке, увлёкся и «пуф», – взмахнул аспирант руками. – Я не пойми где. Всё вокруг яркое, рябит.
Я от ужаса рот ладонью прикрыла, а Ян вновь засмеялся.
– Успокойся. Меня вытолкнуло почти сразу. К счастью, Хаос попался некровожадный.
– Может, почувствовал, что ты ещё ребёнок?
– Может, – Бранов поскрёб висок. – Хотя странно. Самая простая жертва для подпитки. Даже сопротивляться не сможет.
Я вновь покачала головой. Решимость по приезде отправить на костёр всё из личной библиотеки крепла с каждой секундой.
– И как же тебе удалось уговорить Розу отправить тебя в школу? – удивлялась я.
Бранище равнодушно дёрнул плечами.
– Здравый смысл пересилил страх, очевидно. Правда, уроки учил я в библиотеке. Собственно, и большую часть свободного времени торчал именно там.
– Как жаль… – протянула я.
– Ничуть! Весело было. Когда я прочёл всё, что можно, в местной библиотеке, я втайне от Розы сматывался в городскую. Собственно, там мы с Серёгой и познакомились. Это в старших классах было… Кстати, парадокс, – нравоучительно выставил палец Бранов, – библиотеки – самое безопасное место. Материя там плотнее, чем где бы то ни было.
− Миха говорил, что в местах средоточия знаний Материя крепче! – оживилась я.
− Так и есть. Всё верно.
Бранище задумчиво улыбнулся, словно своим воспоминаниям, а затем вновь посерьёзнел.
– Учти, если захочешь уехать, сразу говори.
– Хорошо, – развернулась я к аспиранту спиной. – Но если вдруг тебе будет удобнее уехать, давай уедем. Если же ты обо мне печёшься, то признаюсь, мне здесь очень уютно.
– Уютно-то, уютно, – Бранов вновь вытянул ноги по обе стороны и положил ладони мне на плечи. – Но будь готова к лавине… неудобных вопросов за ужином.
Я махом развернулась. Это Бранище меня так напугать пытался? За обедом Роза вела себя тактичнее, чем можно себе представить. Правда, я таки заметила, как она с улыбкой наблюдала за сыном, галантно подливающим мне морс и отрезающим кусок пирога.
Но у меня хватило ума не принимать это за флирт. Ян всего-навсего проявлял банальную учтивость. Правда же?
– Мне показалось, Роза в курсе, что наши отношения сугубо… профессиональные.
– А я и не о ней говорю, – силком развернул меня аспирант в исходное положение: лицом к двери. – Это Марту порой клинит.
Я нервно хохотнула. Клинит. Хорошо сказано. Точно.
– Ладно, постараюсь морально приготовиться. Слушай, – через плечо глянула я на Яна, – раз уж мы остаёмся, на гитаре сыграешь? Хоть немножечко! Тебе же нужно гостью развлекать.
– Не знаю. Я лет сто её в руки не брал, – с сомнением глянул Бранов на лакированный инструмент в углу.
– Ничего. Разберёшься как-нибудь. Давай, – шлёпнула я ладонями по коленкам и зажмурилась, – будущий Слышащий готов расслабляться.
Бранов тихонько посмеялся у меня за спиной, и вновь вяло потекли минуты. Правда, на втором часу сосредоточения, ладони Яна переместились ниже вдоль моего плеча, а хватка усилилась.
– Ничего не бойся, – негромко проговорил он. – Я буду рядом. И не открывай глаза. Просто слушай.
Я сонно угукнула. Тёплый ветер в ту же секунду растрепал волосы. Запахло нагретым на солнце лесом. Птичий щебет и яркий свет, что даже сквозь веки пробивался, окружили.
Я едва хотела поднапрячься и открыть глаза, но Бранов прильнул к уху, щекоча шею дыханием.
– Слушай, Мика. Только слушай.
