Текст книги "Мой препод Укротитель (СИ)"
Автор книги: Алана Русс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 29 страниц)
Глава 6. Бестия обретает Имя
Перестрелку взглядов оборвал хлопок входной дверью.
Бежать поздно. Бранов уже скинул верхнюю одежду и направился прямиком к месту апокалипсиса.
– Уже проснулась? – вместо приветствия бросил он, едва завидел меня. – Почему босиком? Пол ведь холодный.
Тёмный, как омут, взгляд скользнул от торчащих волосков на моей макушке до голых ног и перекинулся на бестию.
– Марта, я же просил приглядеть за гостьей, – с укоризной поглядел Бранов на блондинку, проворно погасившую огонь и водрузившую на стол блюдо с внушительной стопкой пышных лепёшек.
– С тапочками в зубах за твоей гостьей бегать прикажешь? – фыркнула она и, скрестив руки, опёрлась пятой точкой на кухонную тумбу.
– Это Марта, – устало констатировал Бранов, усаживаясь за стол. – Знакомьтесь.
– Очень приятно. Я Маша.
− Угу, − вскинула бровь Марта. − Я в курсе.
Руку, честно говоря, протянула я лишь из вежливости. Однако блондинка, вопреки ожиданиям, ладонь мою таки пожала. И даже каждую косточку в ней раздавить не попыталась.
– Усаживайся, – подпёр тем временем аспирант повлажневший лоб. – Поешь и поедем. Будь добра, – обратился он к бестии, сунувшей ему под нос дымящую кружку, – налей Мике кофе, пожалуйста.
– А у меня тут у одной руки есть, что ли?
Марта демонстративно вскинула брови, но чистую чашку взяла. Не жалеючи отсыпала кофе прямо из банки и залила кипятком по самую каёмку.
– Спасибо большое, – переняла я кружку и присела рядом с Бранищей.
Поджала пальцы на ногах. Прав аспирант, пол просто ледяной!
– А куда поедем, Ян Викторович? – спросила погромче, нарочно подчеркнув официальность.
Пусть бестия не выворачивается наизнанку. Я на её Наречённого не претендую. Просто вышло так, что я тут заночевала. С кем не бывает, правда?
– В институт, конечно, – отозвался Бранов.
Я так и округлила глаза.
− Не к Семёну Аркадьевичу?
− О-о-о... Уже и с Сизовым повидаться успел? – перебила Марта, прежде чем аспирант ответил. − Быстро она тебя... Может, и в Орден подашься?
Глаза бестии сверкнули обидой, но Бранище и бровью не дёрнул. Лишь переспросил холодно.
− Ты себя вообще слышишь, Марта?
− А ты себя? – блондинка шумно отхлебнула кофе.
Бранов не ответил. Взяв оладью, повозил ею в блюдце с джемом, да так и оставил тонуть в липком сиропе. А сам со вздохом упёрся лбом в сложенные на столе руки.
У меня сердце защемило, и даже Марта вмиг втянула колючки.
– Совсем худо? – коснулась она плеча аспиранта, а затем мягко прошлась и по взъерошенной макушке. – Ты спал сегодня вообще?
– Вроде бы, – глухо отозвался Бранов. – За машиной ехать пришлось. Оставил её на парковке у института. Не переживай, до вечера дотяну. Серёга меня вчера на совесть починил.
– Ну да, – нахмурилась Марта. Мне на зависть умастила вторую ладонь на аспирантские плечи и сжала, словно массировать собралась. – Почему не слушаешь меня? Зачем пошёл в Материю один?
– Ты знаешь, зачем, − вскинулся Бранов.
Марта глянула на меня, словно дротик швырнула, и мою грудь обожгло так, словно я кипяточка на неё плеснула.
Я невидящим взглядом уткнулась в кружку, словно была в чём-то виновата. Глоток кофе так и встал в глотке, а блондинка взбеленилась окончательно.
– Ян, какого лешего ты геройстуешь? Знаешь же, как это опасно! Знаешь, что без Слышащего ходить – всё равно что с обрыва прыгать! Или думаешь, если однажды исчезнешь, никто и не заметит? Так вот знай: ни я, ни уж тем более...
– Марта! – рявкнул Бранов и вбурился в бестию полыхающим взглядом. – Я не попугай! Объяснил раз, объяснил два… Всё. Обсуждать здесь больше нечего! Ты поела? – довелось и мне «нюхнуть» пороху.
Я кивнула, отставив едва отпитый кофе. За оладьи даже не бралась. Наверняка первый же кусочек встанет поперёк горла Марте на радость.
– Тогда едем, – Бранов поднялся и пошатнулся.
– Ян, – простонала Марта с тревогой в голубых глазах.
Ринулась к аспиранту, но тот остановил её, выставив ладонь.
– Одежда твоя на батарее в спальне сохнет, – выдал мне распоряжение и развернулся к своей бестии. – Ну что ещё?
Я мигом выскользнула за дверь. Перепалку голубков слушать не хотелось. Быть причиной, тем более. Но узнать, о чём ещё долго на повышенных тонах спорили аспирант и его бестия, страсть как хотелось. И как бы я ни старалась не подслушивать, понять, что речь идёт обо мне и Хаосе, труда не составило.
– Мы опаздываем, – чуть позже подгонял меня Бранов, спеша вниз по лестнице. – Чувствуешь-то себя как? Ничего не болит?
Выйдя на улицу, я обернулась. В потускневших перед рассветом фонарях лицо аспиранта было не румянее, чем у трупа.
– Да я-то живая. А вот вы…
− Не дождётесь, − пробурчал Бранище, наверняка решив, что я не слышу.
Забрался в тарахтящую легковушку. Я села рядом.
– Пристегнись, – Бранов плавно вывернул руль, выезжая со двора.
Послушно щёлкнув ремнём безопасности, я уставилась в окно. Утро едва занялось. Во дворах всюду дымят машины, по обледеневшим «зебрам» спешит трудоспособный и крайне унылый народ. Маршрутки забиты под завязку. Кухонные окна домов загораются одно за другим, а мы в самые пробки попали.
По радио команда жизнерадостных ведущих призывала быть с утра бодрее, начать день с зарядки и, разумеется, хорошей музыки. А вот и первая мелодия заиграла − набивший оскомину лидер чартов.
– Этого ещё не хватало… Надеюсь, ты не против? – потянулся Бранов к магнитоле, едва я мотнула головой.
Отыскал волну со старым добрым роком и немного расслабился. Хотя мне чудилось, что Марта сидит позади и морозит мне затылок леденючим взглядом.
– Далеко отсюда до универа? – первой нарушила я тяжёлое, и оттого неловкое молчание.
– Около часа. Ну куда ты лезешь? – рыкнул аспирант вслед легковушке, вынырнувшей из колонны и нагло перегадившей нам путь.
Я прикрыла глаза, борясь с дурнотой. Час уж как-нибудь выдюжу, наверное.
В машине было тепло и уютно. Сетчатый мешочек на передней панели, набитый ароматическими гелевыми шариками и появившийся здесь наверняка стараниями бестии, распространял лёгкий фруктовый аромат.
Я украдкой скосилась на Бранова. Выглядел он совсем худо. Дышал редко, хмурился больше обычного.
Оправдываться за неприветливость Марты аспирант не стал. Даже словом об утренней перепалке не обмолвился! А вот во мне желание извиниться за доставленные неудобства или, наоборот, промолчать – в надежде на разлад в отношениях неугодной парочки, − боролись не хуже Тора и Локи.
Сторона света и добра одержала-таки победу.
– Ян Викторыч, я извиниться хотела и поблагодарить. Вы рискнули и пошли со мной искать Оксану. От псов спасли и разрешили на ночь остаться.
– Не за что, – устало отозвался аспирант. – Лучше впредь будь поосторожнее и не вляпывайся в неприятности, пожалуйста.
– Да я, вроде, и не вляпываюсь, – протянула я.
– Признайся, наконец, – Бранов с каждой секундой становился всё смурнее, – ты ведь сама «Императора» у меня из стола выкрала.
Я потупилась. Придёт сейчас на работу, наверняка по закону подлости заметит, что кто-то рылся у него в бумагах!
Аспирант принял моё молчание за положительный ответ
– Я-ясно… – только и протянул он, а всколыхнулась.
– Нет! Стойте! Не брала я ничего, клянусь! Признаю, хотела, но… не нашла. Можете у Оксаны спросить! Она вообще врать не умеет, а мы вместе ходили.
Я смолкла, ожидая, что на меня обрушится лавина упрёков, но аспирант только поворотником щёлкнул.
– Очень хотела? – нахмурился так, что в предрассветной полутьме и не разобрать, где брови, а где чернявые глазищи.
– Ага, очень. Извините, пожалуйста. Это словно наваждение какое-то было! – вспомнила я, как будто обезумевшая расшвыривала бумаги и методички. − Мне, правда, жуть как стыдно…
– Очень надеюсь, что стыдно, – припечатал аспирант.
Молча разглядывая пальцы, я краснела, словно рак на медленном огне. Что тут ещё скажешь?
– Ладно, проехали, – буркнул Бранов после миллионного «простите». – Понимаешь хоть, каких дел наворотить могла?
– Понимаю, – обречённо кивнула. – Забери книга меня вместо Оксаны, Хаос от меня бы и косточек не оставил.
– Не оставил, – подтвердил аспирант. – И не факт, что Орден успел бы тебя отыскать.
– Понимаю, – вновь покорно повторила я.
– Понимает она.
Бранов с каждой минутой будто бы всё сильнее бледнел. Ну и раздражался, соответственно. Хотя, возможно, утренняя ссора с благоверной его так подкосила? Не-из-вест-но.
Но ясно одно, если Бранище доживёт до сегодняшних пар в нашей группе, нам несдобровать. Живьём загрызёт!
***
Я попросила Бранова остановиться за теми же гаражами, куда он завёз меня однажды. Не хотела павой выплывать из его авто у парадного входа общаги. Слухов потом оба не оберёмся.
К тому же аспирант к концу пути заметно «потеплел» и заверил, что бояться мне пока нечего.
– Хаос вчера слишком много сил потратил на своих шавок. Скажем так, перенапрягся, и наверняка теперь неделю ещё нос не выкажет. А за это время его укротят.
− Люди из Ордена, − кивнула я. – Это понятно. Но неужели выныривать в реал для Хаоса так сложно?
Бранов свернул с дороги и сбавил скорость, покатив в лабиринтах безликих жестяных боксов.
– Ну, конечно. Обычно ему подобные используют порталы-книги. Этот же скот создал самый настоящий коридор! Разорвал Материю реала и вытолкнул обитателей своего мира прямиком к нам. Это колоссальные затраты энергии.
Я заинтересованно кивала, а Бранов прямо на глазах из обычного паренька превращался в сурового лектора. Привычно конечно, но до чего же тоскливо…
– И вы уверены, что из воздуха на меня больше никто не выскочит? – едва Бранище остановился, уточнила я напоследок.
– Уверен, – кивнул Бранов. – Хаос не всесилен, как может показаться. Не знаю кто − быть может, даже первые защитники миров, − но Некто определённо позаботился о защите нашего мира, едва появилась письменность. Возможно, даже наскальные рисунки… Поэтому Хаос не способен властвовать в другом мире так же, как в родном. Для того ему нужно сначала изменить реальность, перекроить под себя.
− А на это нужна энергия и время, − задумчиво добавила я, и Бранов кивнул. – Но мне до сих пор не понятно, как «Император» оказался у меня? Я его не брала, вы не подкидывали…
Я нахмурилась, а аспирант нехотя признался.
– Не знаю. Может, ты слишком сильно хотела заполучить её, и Хаос откликнулся. Но я о таком никогда не слышал… Ты точно сама доберёшься до общежития? – одарил меня Бранище суровым взглядом, а я поджала губы.
Не верит. Сомневается, что книга сама ко мне вернулась.
– Доберусь, конечно, – вздёрнула я подбородок. – Ещё в продуктовый по пути забегу. А вы?
– Что «я»? – недоумённо заморгал Бранов.
– Доберётесь? – деловито закрутила я здоровенный шарф на шее поверх пуховика. − А то выглядите совсем уж... фигово.
Аспирант отвернулся, но я успела углядеть на его губах слабенькую улыбку.
– До встречи в аудитории, Мика.
– А я только об учёбе забыла… − протяжно вздохнула я и рассмеялась. Махнула аспиранту на прощание и выбралась наружу.
Ни в какой продуктовый, разумеется, заходить и не собиралась. Это я так, конспирации ради ляпнула. Впрочем, едва Брановская легковушка скрылась из виду, горячо о содеянном пожалела.
Путь неблизкий, в гору, а ноги уже переставлялись с большим трудом. Потому в родную комнатёнку я ввалилась многим позже начала первой пары.
Оксаны уже не было, но судя по следам утренней активности − косметичке на кровати и паре грязных чашек на подоконнике − с подругой всё в порядке.
– Ты где пропала? − зашипела она мне на ухо, едва я, извиняясь и приседая, юркнула в аудиторию и плюхнулась рядом. − Две пары пропустила и… зефир моих очей, что с волосами?!
– Позже расскажу.
Оксана поджала губы, но смолкла. Я же украдкой косилась на неё всю пару.
Выглядела подруга неплохо. Круги под глазами замаскированы тональным кремом и пудрой, на скулах румянец. Да лекцию строчит и вполне себе бойко. Значит, Хаос не иссушил её до необратимых последствий, а книжка Семёна Аркадьевича возымела действие.
Я с облегчением выдохнула. Попыталась сосредоточиться на занятии, но бесполезно.
Как там Бранище-то? Сказал Марте, что вечером вернёт силы, но до тех пор ещё жить и жить!
Я уныло глянула в окошко. Зимнее солнце уже поднялось и осыпало снег розовым золотом. Поспать бы сейчас... или снова в волшебном биополе Сергея оказаться. Кажется, чудодейственный эффект ауровосстановления выдохся и у меня. Иначе отчего ж так тоскливо и... пусто?
В очередной раз зависнув, я потрясла головой, старательно пытаясь вернуться в рабочее русло. Сквозь задумчивость в разум ворвался визгливый преподавательский голос, и я стиснула ручку. Пыталась хоть что-то законспектировать, но рука то и дело замирала над тетрадью, оставляя уродливые кляксы, а мысли уплывали далеко-далеко. На второй этаж, прямиком в аспирантское «логово».
Чёрт. Если мои приключения на том не закончатся, меня точно отчислят!
***
– Ну? – уперев руки в боки, Оксана преградила мне путь, едва сдвоенная потоковая лекция по истории и теории культуры закончилась. – Дома не ночевала, мобильный не отвечает… Где тебя носило, блудный попугай?
Блудный попугай в моём лице невразумительно крякнул и потащил Оксану подальше от лишних глаз и ушей. В укромное местечко на пятом этаже. Закуток, где по странной инженерной прихоти вместо двери туалета поселилось широченное окно на глухую стену соседнего корпуса.
– Ну? – снова требовательно сдвинула брови Оксана, взобравшись на подоконник.
– Что «ну»? – как можно правдоподобнее нахмурилась я. – С Мишей я была, не кипятись.
Подруга вытаращила глаза. Привычным движением подправила очки и выдала только:
– О-ого…
– Ага, – уселась я рядом. – А мобильник потеряла. Не знаю… Выронила где-то, наверное.
– Клуша! – восхищённо захохотала Оксанка, сбросив оцепенение. – Да хвощ с ним, с мобильником, ты про Мишу расскажи!
– А что рассказывать? – сбилась я. Так далеко план обмана не продумывала. – Ну, он блондин, высокий…
– Это я и по фотке помню, – отмахнулась соседка. – Так вы теперь встречаетесь, выходит?
– Н-нет, – улыбнулась я, а у Оксанки окончательно рот открылся. Потому я поспешила добавить. – Пока нет. Буду ждать его реакцию, а там поглядим.
– Зря, – выдала подруга. – Надо брать, пока горяченький. А то ищи-свищи потом по забугорьям.
– Нет, Миха не такой, – улыбнулась я и спрыгнула на пол.
− Ну ага, не такой… – буркнула Оксана и тоже сползла вниз. − Так а с волосами-то что? Розовый больше не в моде?
− Неудачный эксперимент, − поджав губы, отмахнулась я. – Скоро всё станет, как прежде. Надеюсь. Идём! Опоздаем на «релижку», Бранов точно нас съест.
– Ой, да Бранище бранится – только тешится, – с философским видом изрекла Оксана и захохотала, а у меня окончательно сердце на место встало.
Как же я рада видеть её живой и здоровой. Даже полюбила будто бы сильнее.
– Знаешь, – негромко проговорила подруга, когда наша группа усаживалась в ожидании аспиранта, – я рада, что ты выбрала Мишу, а сумасшествие с Брановым закончилось. А то у меня… дурное предчувствие было.
– Семёнова! – захохотала я. – Не заболела? С каких это пор ты в предчувствия уверовала?
Оксана пожала плечами и ничего не ответила. Только задумчивым взглядом проводила медленно спускающегося по ступенькам аспиранта. Тот по обыкновению подошёл к столу, аккуратно уложил сумку с ноутбуком и с тяжёлым вздохом опустился на стул.
По рядам пронёсся шепоток, а Никита Быков мигом крутанулся на месте и почему-то с гаденькой улыбочкой уставился на меня. Поиграл бровями, хотя никаких косых взглядов от Бранова в мою сторону не последовало. Ровным счётом ничего, что могла бы хоть как-то его или меня скомпрометировать!
Я даже не была уверена, что аспирант вообще заметил меня в аудитории.
– Чего это с ним? – удивилась Оксана.
– Фиг знает, – поворчала я, не сводя глаз с нагло лыбящегося Никиты. – Это ж Быков. Он вечно в неадеквате.
– Да я о Бранове! Ты глянь, как лимон выжатый.
Теперь уже моя очередь пришла плечами пожимать.
– Он хоть и зло, но в человечьем же обличии, – хмыкнула с напускным равнодушием. – Простыл, может, или не выспался…
Бранов тем временем раскрыл журнал, поднялся и совершил то, чего отродясь не делал: подошёл к старосте, разложившей тетрадочки-пенальчики на первом ряду!
– Любовь, отметьте присутствующих, пожалуйста, – потыкал он пальцем в колонки числом.
Вернулся за стол и принялся с невозмутимым видом распутывать хитросплетение проводов ноутбука.
Снова прокатилась волна шёпота. Одногруппники похватали телефоны, отправляя Кораблёвой сообщения с просьбами отметить отсутствующих товарищей. Раз уж Бранище расщедрился, раз уж имел неосторожность доверить такое дело студентам, грешно возможность не использовать.
Я стиснула зубы, наблюдая за Любой. Староста только и успевала плюсики вырисовывать. А ведь строила из себя... Однажды Оксана и правда слегла с простудой, так Кораблиха – так мы за глаза с соседкой её прозвали − нарисовала ей жирную «н»-ку и сказала, что обманывать преподов ни в её привычке.
Оксана тоже заметила творящийся на первом ряду произвол. Припомнила давнюю обиду и пробубнила нечто невероятно ругательное.
– Всё, успокоились, – поднял руку Бранов, когда Кораблева с блаженной улыбкой вернула ему журнал. – Успокоились! Доброе утро. Сегодня по плану лекция, а затем, семинар. И давайте на полтона потише, пожалуйста. Я немного простыл. Громко говорить не смогу.
Я достала тетрадь, ту самую, с историями и рисунками. Перевернула вниз головой и открыла первые с конца чистые листы. Собиралась всё до единого слова записать. Помереть, но записать!
– Ян Викторыч, – заёрзал Никитка, – так, может, раз такое дело, вы сбросите нам лекции с заданием и будете… отдыхать? А мы всё сами перепишем.
Ребята активно закивали, но Бранов в стремлении обогатить умы студиозусов оставался непоколебим.
– К счастью, я пока не на смертном одре, – заклацал он мышкой, настраивая презентацию. − Но если оное случится, я охотно верю, что вы, Никита, первым перепишете лекцию, ответите на вопросы и в дополнение к основному материалу сдадите эссе.
Народ заколыхался от смеха.
Быков? По своей воле и эссе? Тогда точно лето среди зимы начнётся.
– Не, эссе не надо, – сморщился Никитка и вытянул из-за уха ручку. – Лучше давайте писать.
– Вот и я о том же, – кивнул Бранов и утере испарину со лба. – Так, всё внимание на меня. Закончим побыстрее, отпущу пораньше.
И принялся с задумчивым видом вещать. Правда, сосредоточиться у аспиранта сегодня не выходило. Он то и дело замолкал, утыкался конспекты и забавно морщил лоб. Однако спустя полчаса студенты, даже те, что по обыкновению не утруждались конспектированием, взялись за ручки.
Бранище диктовал сегодня на удивление медленно, потому не использовать такую возможность не то что глупость – преступление против науки.
***
Едва занятия закончились, а народ поспешил на свободу, я нарочно собиралась подольше. Поглядывала на аспиранта. Тот не спеша собирал листы и скручивал шнуры… Миг, и я добилась своего. Наши взгляды встретились!
Я приподняла брови в немом вопросе и кивнула, мол, вы как? Живой? Бранище на долю секунды лишь глаза сузил в одной мне уловимой улыбке и шаркнул молнией сумки.
− Ну и долго ты тут копаться будешь? – подала голос Оксанка, и я вздрогнула.
Обычно подруга, уткнувшись в смартфон, брела до гардероба, никого и ничего не замечая. А тут... здрасте! Встала над душой.
Ещё и взгляд такой осуждающий.
– Ты что, снова за своё? – накинулась Оксана, едва мы обе оказались за дверью.
– Не понимаю, о чём ты, мамуля, – завела я глаза к потолку, в знак примирения перекинув руку подруге через шею. – Пирожки в буфет идём уничтожать?
– Пирожки ей давай… Щёки потом не треснут кому ни попадя улыбаться, нет? – Оксана совсем посуровела, проводив взглядом Бранова, прошагавшего мимо. – Хлебнёшь горя, Маш. Ой, хлебнёшь…
От необходимости оправдываться, меня избавил оклик. Я обернулась да так и ахнула.
– Мишка! Ты как здесь?..
Глава 7. Завербуй меня полностью!
Миша и впрямь бодро шагал по коридору. Неужели госпожа Фортуна наконец вспомнила обо мне? История с ночными прогулками теперь выглядела куда убедительнее. Даже в Оксанке подозрительности поубавилось.
– Тебя какими судьбами сюда занесло? – встретила я Миху широченной улыбкой, хотя внутри завозилась тревога.
Уж не по мою ли душу Крестовый поход?
– Тебя искал, – улыбнулся давний друг и перевёл взгляд на Оксану. – Я Миша.
– Знаю, – хохотнула соседка.
– А ты… – Миха принялся крутить пальцем в воздухе, словно раскручивал в памяти ленту имён. – Дай угадаю… Оксана?
– В точку!
Подруга засмеялась и с благодарностью уставилась на меня, мол, рассказала обо мне уже бойфренду? Так приятно! Я же как несчастный щелкунчик без устали скалилась во все тридцать два. Радость встречи стремительно таяла.
Как быть? Что говорить? А вдруг я облажаюсь, и Миха скрутит меня в бараний рог, а потом силком увезёт в бункер Ордена? Или снова Хаос отправил за мной гончих?
Не снимая улыбки, я на миг напрягла слух так, что в глазах потемнело. Наверняка и взгляд стал стеклянным. Кровь забилась в висках, но кроме хора студенческих голосов – ничего.
Бранище, где ты, когда ты так нужен?!
− Нам бы поболтать, − ко всему прочему добавил Миша, одарив меня одной из тех улыбок, что многие сочли бы очаровательной.
Вот только я струхнула ещё больше.
− Вообще-то, мы собирались… − заюлила неумело, но Оксана толкнула меня в бок и выдала:
– Ну, рада знакомству, Миша, а мне пора. Пирожки стынут.
То и дело оборачиваясь, подруга поспешила прочь, а я с трудом удержалась, чтобы следом не сигануть, хотя Миха выглядел миролюбиво. Засунув руки в карманы, глядел Оксане вслед.
– Кажется, она в норме, − первым оборвал он повисшую паузу. – Не тошнило? В глазах не двоилось?
Я только плечами пожала.
− Да вроде не жаловалась...
− Ну круто, − покивал Миха. − Отец будет рад.
− Он сейчас здесь? – спросила я с напускным безразличием. Хотя голос не вовремя взвизгнул фальцетом. – Что-то… случилось?
− Ты про Хаос? – без ложной секретности переспросил Миша, оторвавшись от созерцания Оксанкиной спины. – Не-е, ты что. Иначе нас бы тут человек десять было. В местах концентрации знаний Материя всегда крепче, так что, если какая дрянь полезет прямо тут… − Миха присвистнул, обозначив всю необъятность трындеца. − А что, Мань? Перепугалась уже?
Миша фыркнул и с хитрым прищуром уставился на меня. Я же лишь плечами молчаливо дёрнула. Разговор не клеился, но я чудом умудрилась собраться и напялить беспечный вид.
– Ну и хорошо, раз всё хорошо. Так как ты сюда прорвался? − глянула на Миху и двинулась к фойе. Там даже во время пар народ топчется. − Зачитал охранника той книжицей?
Миха со смехом двинулся рядом.
– Ну ага, если бы. Чиститель отец мне ни за что не даст. Уж до тех пор, пока не стану полноценным Слышащим и не свяжусь с Укротителем, точно.
Я поморщилась. Снова-здорово. Укротители, Слышащие, связи… А я ни гу-гу. Как удар под дых!
– Понятно, − протянула я, чтобы не казаться совсем уж профаном. − Но на мой вопрос ты так и не ответил.
Друг вынул из кармана новенький студенческий билет. С собой его он явно берет редко.
– Надо же… Всё по закону? – улыбнулась я, вглядываясь в фото.
− Только так и работаем, − спрятал «корочки» Миха.
− Что-то я не видела тебя тут раньше…
Миша без капли смущения пожал плечами.
− Я не слишком усердный ученик.
Мы тем временем добрели до первого этажа. Миша купил по булке с джемом и потянул меня на лавку. Мне есть совсем не хотелось, а вот друг с удовольствием жевал.
– Так вы давно с этим Яном в связке? – с набитым ртом пробубнил он, когда темы погоды и прочей чепухи исчерпали себя.
Жутко негодуя из-за неосведомлённости, я переспросила:
– В связке?
– Ну, давно ты его Слышащий? – Миша с явным трудом проглотил сухой комок и уточнил. – Давно с тобой Хаос говорить начал?
Я пожала плечами. Такой родной при первой встрече Миша вдруг стал чужим. А чужих нужно опасаться.
– Не очень давно, – уклончиво протянула я. – Ян помогал мне найти Оксану, а там уж и выяснилось, что я немного того и слышу голоса.
Мишка с пониманием хохотнул и вновь рванул кусок сухой булки.
– Это только сначала кажется сумасшествием. Ты привыкнешь, – заверил он. – Я поначалу даже сосредоточиться ни на чём не мог, каждая книга шептала своё. Хорошо, меня отец посвятил в дела Ордена раньше. Иначе я бы тоже думал, что крыша съехала.
– Погоди, но я не слышу каждую книгу! – заёрзала я на лавке.
– Ещё не вечер, – улыбнулся Миха, и я едва не разревелась от веера цветастых «перспектив». Если и впрямь мне теперь суждено удариться в книгослышание...
– Выходит, ты давно знаешь обо всей этой жутоте с Материями и Хаосами… Вы поэтому дом в деревне продали? – уставилась я на старинного друга.
− Не… Слышание тут не при чём. Хотя в Ордене всегда много дел, и общаться с Внешниками не всегда есть время… Внешниками мы называем счастливчиков, что обо всей байде знать не знают, − пояснил Мишка, хотя я и сама догадалась. – Поэтому нет. Дом мы продали не из-за Ордена. Мы вообще постоянно на сумках. Отец ценный кадр, а иногда не одному, так другому отделу нужна помощь, советы… Понимаешь?
Миша потёр кончик носа и с неприкрытым вожделением глянул на мою снедь.
– Понимаю, – кивнула я, великодушно протянув другу едва надкушенную булку.
– Спасибо. Так что отец, сколько я себя помню, всегда в разъездах был. Ну а мама… Она, конечно, против была. Здоровье уже не то, скакать из города в город, да и нравится ей в деревне. Но когда и мне в Ордене работёнка нашлась…– Миша состроил несчастную рожицу. – В общем, вариантов было немного. Хотя жаль было домик… мы, кажется, только там счастливы и были. Ну а года два назад мы вернулись. Пока не знаю, надолго ли… Но теперь ничто не в силах нас разлучить! – Мишка схватил меня за плечи и потряс. – Ты из наших, Машка! Ура! Сказать, что я счастлив, значит, ничего не сказать.
Я вежливо улыбнулась. Почему-то счастья во мне и в помине не было. Страшно только. Страшно и непонятно. Неужели и меня ждёт такая же судьба? Скитаться по свету, как шальная…
– Так получается, вы с Яном не в связке? – снова насел Миша. – Свободная, значит?
Хитрец. Будто бы невзначай спросил, но в светлых глазах, как в вечных льдах застыло намерение вызнать правду.
Я неопределённо помычала, а Миха вдруг посуровел. Правда, на миг всего лишь. Затем с очередным смешком откусил булку и покачал головой.
– Ну и хитрец он. Лапу на тебя наложил!
– Лапу наложил? – удивилась я.
– Ага. Соврал, что ты его Слышащий. Грамотно так-то... – хмыкнул Миха. – Я бы тоже так сделал. Чтоб тебя никто не увёл. Эх, Машка-а!.. Будь ты или я Укротителем, сразу бы попытали удачу связаться. Не зря же спустя столько лет встретились!
Поймав в мечтах нечто крайне занимательное, Миша до того обворожительно захохотал, что девчонки первокурсницы, извернув головы на невообразимый угол, во все глаза на него пялились.
Улыбнулась и я.
– Уверена, ты в роли Укротителя поприятнее будешь.
Неприкрытая лесть, но Мишка с радостью угодил в эти сети и заинтересованно сверкнул глазами.
– А что такое? Ян тебя обижает?
– Нет, что ты! – поспешила я унять благородные порывы новоиспечённого защитника. − Просто мало что объясняет. Например, вот зачем Укротителю Слышащий? Или что мне делать дальше, и во что вообще превратится моя жизнь?
Миша смолк. Задумался. Впервые на моей памяти.
– Раз ты ещё не в связке, приходи к нам и всё узнаешь. Всех подробностей не расскажу, не положено. Сама понимаешь. Но одно знаю точно − без Слышащего входить во владения Хаоса не просто смертельно опасно… Уставом настрого запрещено! Не знаю, о чём этот Ян только думал, когда потащил тебя за собой.
Миха раздражённо повёл плечами. Но я костерить аспиранта не спешила.
– Если бы не он, – протянула, вспомнив, кажется, каждое мгновение нашего путешествия, – Оксана бы погибла.
Миха поскрёб гладкий подбородок.
– Так-то да... Если бы он не подавал сигналы, мы могли и опоздать. Мы нашли Яна в Материи.
– Вошли через брешь? – вовремя ввернула я.
Миша кивнул, а у меня от сердца отлегло. Хоть что-то знаю!
– Он нашёл твою подружку, но, думаю, сам выйти не мог. Хаос хорошенько его приложил. Кстати, раз не ты его связка, то кто?
Я поджала губы. Укол ревности заставил нахмуриться, а Миха настороженно повёл головой.
− Погодь… ты что, не видела его Слышащего?
Я поджала губы. Укол ревности заставил нахмуриться, а Миха настороженно повёл головой.
− Погодь… ты что, не видела его Слышащего?
− За Оксаной мы вдвоём пошли, − протянула я.
Миша взволнованно взъерошил чуб
– Странно… − пробормотал он. − Вообще, очень странно! Насколько я знаю, связка не разъединяется просто так. Никогда!
Я на это снова только плечами пожать смогла. Откуда ж мне знать, что на уме у этого аспиранта?
– Не знаю, Миш. В любом случае я благодарна... Яну, и в душу ему не полезу. Видимо, это очень личное.
– Это да. Личное, – согласился Миша. Отщипнул кусок булки и закинул в рот. – Может, его Слышащий погиб, и теперь он ищет замену?
У меня уже плечи саднило от цикличного поднимания вверх-вниз. Вверх-вниз.
– Всё возможно. Но повторяю, допрос вести точно не буду.
– Да, наверное. Лучше не стоит, – неохотно согласился Миша и тут же вновь рассердился. – Ну и хитрец он, конечно! Теперь понятно, почему об отделе смолчал. Хотел себе ещё одного Слышащего завести.
Я сморщилась. Прозвучало так, словно «завести Слышащего», всё равно что домашнюю животинку оформить.
– А такое бывает? Ну, когда к одному Укротителю несколько Слышащих привязано?
– Почему нет? – Миша почесал макушку. – Одна голова хорошо, две лучше, а три – почти аналитический центр.
– А Семён Аркадьевич, выходит, с Аней связан? – припомнила я, как Сизов-старший давал девушке указания и держал за плечи.
Миха поднял большой палец вверх.
– Быстро въезжаешь в тему! Плюсик тебе за сообразительность.
– Но раз так, − окончательно запуталась я, − чего отец до сих пор не привязал тебя к себе и Анюте?
Мишка заёрзал. Попытался выдавить привычную улыбку, но вышло не ахти.
– Да отец бы и не против, но в Центре такие связки не особо жалуют. Сейчас редко где встретишь Укротителей, связанных с несколькими Слышащими.
– А чего так? – уныло глядела я на бредущих с пары на пару студентов.
Как никогда прежде мне хотелось вернуться в обычную жизнь. Не быть Слышащим, не знать о Хаосе… Я даже за ум готова была взяться! Но поезд ушёл. Беги по рельсам, считай шпалы.
– Как «чего так»? − Миха на мой вопрос аж взъерошился весь. − Боятся, кончено! Уровень силы ого-го как возрастает. В Центре такого не допустят. Ещё, того и гляди, Укротители осмелеют и Фолиантом пользоваться начнут. А это уже совсем караул.
– Ясно... – протянула я, понимая, что мне вообще ничего не ясно.
