Текст книги "Мой препод Укротитель (СИ)"
Автор книги: Алана Русс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 29 страниц)
Глава 2. Амур наносит удар
В лабиринтах спального района нас встречал пронизывающий ветер, переполненные мусорные баки и покрытые скользкими буграми дорожки – всё в лучших традициях фильмов ужасов.
Одно хорошо, питьё возымело действие. Аспирант чуточку ожил и даже шагал теперь охотнее, бодрее. Правда расспрашивать, зачем нам в бар, я так и не решалась. Равно как не решалась заикнуться, что кошелёк забыт, и денег, чтобы вернуться в общежития, у меня с собой нет.
Стыдно быть попрошайкой.
Тесно застроенный квартал наконец сменился просторным пустырём, за которым тянулась вереница старых панельных пятиэтажек с грустными слепыми окнами. Только кое-где горели огоньки.
Хорошо кому-то. Сидят в тепле, чай пьют. Интересно, который час, и как я завтра на пары пойду? А аспирант?
Я поёжилась и, втянув голову в плечи, скосилась на Бранова.
– Ян Викторович, вы мне хоть что-нибудь объясните? Хоть когда-нибудь?
На ответ я не рассчитывала. Так, бурчала для порядка. Но Бранов, хохлясь замёрзшим воробьём, вдруг остановился.
– Что ты хочешь знать?
Я подняла глаза. Аспирант смотрел прямо. Неужто момент истины настал? Я даже растерялась, не зная, с чего допрос начать.
– Какой сегодня день недели хоть?
– Тот же, что и был до перемещения, – охотно ответил Бранов. – Воскресенье. Думаю, уже за полночь.
Я обрадованно застонала. Пропустить пару учебных дней вполне могла, а вот Оксана такого ужаса точно бы не пережила. Ей в Материю проще смотаться ещё разок, чем прогулять.
– Хорошо. А что такое этот Хаос вообще? Почему он нападает на людей?
Бранов снова зашагал, чуточку горбясь и дрожа.
– До завтра это может подождать?
– Не может, – насупилась я.
– Спасибо, что напомнила, с кем имею дело, Вознесенская… – обречённо вздохнул аспирант. – Ладно. Начнём. Ты задумывалась когда-нибудь о существовании иных измерений?
– Ну Ян Викторыч, – протянула я с осуждением. – Я же серьёзно спрашиваю.
– А я серьёзно отвечаю, – нахмурился Бранов. – Уточню вопрос. Я о тех измерениях, что лежат за пределами человеческого восприятия. Возьмём ту же религию. В одних трактатах бог сродни человеку. В других – всеобъемлющая сила, наполняющее всё сущее… Вот как ты представляешь себе бога?
Бранов уставился на меня, а я вскинула брови. Лекцию по «релижке» вместо ответа подсунуть решил? Это, называется, «не издеваюсь»?
− Знаете, что, уважаемый Ян Викторович… − за полторы секунды раскочегарила я себя до возмущённой дрожи в голосе, но Бранов вдруг остановился и с облегчением выдохнул.
− Думал, не осилю… Мы добрались, Мика. Шевелись! – не оборачиваясь, махнул он мне, но я и сама не собиралась отставать.
Сердце в предвкушении невероятного забилось быстрее! Но чуда не произошло.
Вместо подпольного мед. центра для Укротителей аспирант и впрямь остановился у самого обыкновенного бара на углу. Подвал пятиэтажки, невзрачные растяжки-вывески…
– Мы что, тут останемся? – уставилась я на аспиранта, уже сбежавшего по сбитым ступенькам и галантно отворившего мне дверь.
Бранов ответил хитрым прищуром и мотнул головой, мол, заходи. Тогда узнаешь.
Спорить не взялась. Пусть бар и второсортный, но на улице птицы на лету мёрзли. Да и, спасибо обострившемуся приступу паранойи, мне чудилось, будто каждый дом в округе только и делал, что следил за нами слепыми окнами-глазницами.
Озираясь по сторонам, я спустилась вниз и переступила порог. Стянула шапку. На вид и правда обычный бар. Не ходовое место, но народу в воскресный вечер много. Тесно и шумно. И никаких тебе магических потоков, постукиваний по верхнему кирпичу каменной кладки и прочей абракадабры.
Я разочарованно прикусила губу. Ну и как аспирант здесь от прикосновений Хаоса лечиться собрался? Если спиртным, то я пас.
Зато Бранов будто бы ожил. На долю секунды задержался, словно на пороге родного дома, где сто лет не был. Шумно втянул разряженный кальянным духом воздух и, пошатываясь, побрёл к стойке.
Не знай я, что с ним, точно решила бы, что он крепко пьян. Впрочем, девица в костюме с иголочки и зализанными набок светлыми волосами со мной бы согласилась. Потому и скривилась, хотя по долгу службы не имела права.
− Сергей? – задрала она подбородок. − А вы по какому вопросу?
Бранов не успел ответить. Окончательно обессилев, облокотился на стойку, а воздух вокруг нас словно пузырьками веселящего газа наполнился и сотрясся от громогласного возгласа.
– Бра-аныч, какие люди!
Словно запуганный крольчишка, я на месте подскочила, а на нас уже надвигалась махина улыбки и мускул. Даже аспирант на долю секунды залучился радостью.
Ненадолго, правда. Затем снова болезненно сморщился.
– Давненько не виделись, Серёг, − вдарил он по чужой ладони крепким рукопожатием. − Как живёшь?
– Да всяко получше, чем ты, похоже, – хохотнул здоровяк.
Длинный чуб его был заплетён в лёгкую косицу, что заканчивалась на затылке забавным хвостиком. Из-под рукавов ярко-синей футболки выглядывали геометрические узоры татуировок. Широкая улыбка насквозь пропитывала крепкие, угловатые черты лица. Но выпустив Брановскую ладонь, Сергей отстранился и обеспокоенно вскинул широченные брови.
– Знатно тебя потрепало, братишка... Всё по книжкам прыгаешь?
– Вроде того, – вымученно скривился Бранов.
Сергей нахмурился пуще прежнего.
– Ну, ясно… Ты хоть заглядывай тогда почаще, раз уж неймётся жизнью порисковать. В двух шагах живёшь и больше месяца носа не кажешь. Дорогу забыл?
Аспирант виновато пригладил привычно взъерошенную макушку с растаявшими крупицами снега.
– Я заходил пару недель назад. Ты уезжал, а потом и меня работа за горло взяла.
– А-а-а, гном пришёл, дома нет? – захохотал татуированный. – Твоя правда. Сам в столицу мотаюсь день через день. Отец нудит. Отчёты требует… Ты бы позвонил, что ли, тогда, предупредил. Я б выкрутился как-нибудь.
– Да не заморачивайся, – выдавил улыбку аспирант и, развернувшись ко мне, бодро выдал. – Мика, это Сергей. Мой друг. Хороший, давний…
– И единственный, – добавил Сергей к неудовольствию аспиранта. – А я стою, гадаю, когда же ты меня своей даме представишь?
Бранов устало привалился на стойку и махнул рукой, мол, знакомьтесь сколько влезет.
– Маша, – аккуратно пожала я жёсткую, удивительно тёплую медвежью ладонь. – Очень приятно, но я не его дама.
– Правда? – Сергей потёр ладонь об ладонь, сканируя меня с головы до ног. – Ну, это легко исправить. Вас в VIP засунуть?
В VIP? Я ужаснулась, а щёки сами собой заалели. Но Бранов, к счастью, уединяться со мной не спешил.
– Нет. Давай в общий зал.
– Всё юлишь, Браныч? – сузил глаза Сергей. – Ну, как хочешь. Мариш! – окликнул он девицу за стойкой, – отведи гостей за свободный столик.
– А нету свободных, Серёж, – Мариша виновато оглядела заполненный зал. Верно сообразила, что Ян особый гость, и лёгкий налёт былого высокомерия в ней испарился без следа. – Тебя вчера не было, так у нас сегодня бум.
Я обежала взглядом уютный, в винно-шоколадных тонах зал. И то верно. Гости за малым на головах друг у друга не сидели!
– Нда-а, – татуированный поскрёб висок. – Погодите. Сейчас чего-нибудь сообразим…
Выставив палец, будто стрелку компаса, он крутанулся на месте. Прищурился, победно ухмыльнулся и уверенно, чуть вразвалочку ринулся к компании за столиком у стены. Сцапал по пути стул.
– Милые девушки, как вам вечер?
Женщины игриво захихикали, легко поддавшись улыбкам. Сергею они явно были очень рады, да и, судя по заинтересованности во взглядах соседей, татуированного тут знал каждый.
Разумеется, за исключением меня.
Сергей тем временем заговорщически склонился к дамам, а те, как одна вцепились в бокалы. О чём шла беседа, из-за общего гомона и мягкого бурчания музыки разобрать я не смогла, а Бранов даже не пытался. Но судя по тому, как самая бойкая на вид дама принялась с загадочным сиянием в густо подведённых глазах теребить кудряшку…
В общем, спустя пару минут Сергей поднялся, а гостьи, сверкая улыбками, за ним.
Чудо, но этот здоровяк оказывал на всех вокруг особое воздействие. Неужто тоже один из Укротителей? Правда, судя по распространяемым его существом флюидам, укрощению книжек он предпочитал занятия повеселее.
– Идёмте, – поманила нас рукой та самая Мариша, едва Сергей в окружении дам скрылся из виду. – Присаживайтесь, пожалуйста. Давайте вашу одежду.
Она властным взмахом подозвала взмыленную официантку. Та скоро протёрла освободившийся стол и сгребла оставленные бокалы.
– Полистайте пока, – тем временем разложила Мариша меню. – Серёжа разместит девушек в VIPе и вернётся.
– Благодарю, – выдавил улыбку Бранов и развернул цветастый буклет с блюдами. – Ну, признавайся, Мика, что ты любишь есть?
Я же признаваться не торопилась. Я вообще пребывала в некотором смятении! Однако Бранова, кажется, ничто не смущало. Даже отсутствие рукавов на его рубахе и удивлённый, пропитанный любопытством взгляд Мариши.
– Ян Викторович, я не хочу есть.
– Сейчас захочешь, – многозначительно выдал аспирант, не выныривая из-за меню. – Так что заказывай. Угощаю.
Но я только головой помотала. Пусть ничего кроме тощей рыбки у кошкотов почти два дня толком не ела, голода не ощущала. Аппетит словно кто-то нарочно отключил, а усталость давила бетонной плитой.
И пока я безуспешно искала причины дурного самочувствия, в зал вернулся гиперактивный Сергей.
– Так, и кто это тут у нас капризничает? – плюхнувшись на стул, с напускной строгостью уставился он на меня.
Надо же, а у него разные глаза... Один пронзительно голубой, а другой карий с зеленоватыми вкраплениями и прожилками. Но несмотря на приятность наружности Сергея, я вдруг брезгливо отодвинулась.
Сама не ожидала подобной реакции, но этот странный тип словно в моё личное пространство вторгался. Слишком уж много его! И людей много. До зубовного скрежета вдруг захотелось остаться одной.
Странно… особенно, учитывая факт, что по природе своей я человек до крайности компанейский.
– Я сюда не есть пришла, – повторила холодно и подальше отодвинула меню. – Я пришла за ответами.
– Браныч! – возмущённо воскликнул Сергей, сполна оценив мою решимость. – Чем ты так успел запугать свою девочку, что она ни есть, ни пить не хочет? – парень захохотал, но цепкий взгляд продолжал раскладывать меня по косточкам. – Только не говори, что таскал за собой! А всё, можешь не отвечать. Сам вижу.
Бранов виновато пожал плечами, а Сергей уже успел накрыть мою ладонь своей и пристально поглядел в глаза.
– Друг, разве ж можно так? – с искренней озабоченностью покачал он головой и прихлопнул аспиранта по плечу. – Девушек надо на обычные свидания водить, а не книжными монстрами пугать.
И в тот миг, когда рука Сергея основательно устроилась на Брановской лопатке, в мою ладонь − ту, что покоилась под тяжёлой мужской, − потекло чудесное тепло.
Оно поднималось всё выше и выше, к самому сердцу. Согревало и уверенно крошило невесть откуда взявшуюся прочную скорлупу, отделившую меня от мира. Дышать стало в разы проще.
Не осознавая, что творю, я подняла взгляд. Готова поклястья – в тот миг тело перестало мне подчиняться. Рука сама-собой, словно в жутких фильмах про восставших мертвецов, заскользила по лакированной столешнице и... коснулась аспирантских пальцев!
На удивление Бранов и сам завис, будто на паузе, а затем ловко перехватил инициативу. Я и глазом моргнуть не успела, как наши пальцы переплелись, а глуповатая улыбка растеклась по моему лицу, будто блин по сковородке.
− Я же говорил, − самодовольно приосанился Сергей, обдавая поочерёдными взглядами то меня, то друга. – Надо было не ломаться и шагать в VIP. С такой-то совместимостью…
Мимолётное наваждение схлынуло в тот же миг. С громким вздохом, напоминавшим стон, я вырвала руку из тепла Брановской ладони и отпрянула. Да так рьяно, что стул подобно лошади встал на задние ножки, как на дыбы!
– О-пп! – Сергей вовремя подхватил меня под лопатки и не дал позорно размозжить затылок об пол. – Говорю же, совсем запугал девчонку! Шарахается, как дикая.
А я никуда, кроме как на аспиранта, смотреть не могла. Отголоски вибрирующих волн до сих пор бродили по телу. Горячили кровь и рождали самые неприличные фантазии, какие прежде даже вообразить смелости не хватало!
Судя по потемневшему взгляду аспиранта, всё было написано у меня на лбу жирным шрифтом.
– Ян Викторыч! – задохнувшись от смущения, спрятала я обе руки под стол от греха подальше. – Я не знаю!.. Не понимаю…
Но сердиться и чинить выговоры аспирант не спешил. Вместо этого сурово уставился на друга и отрицательно покачал головой.
– Серёг. Уймись, говорю.
Сердце затрепыхалось сильнее прежнего, и кровь ударила в виски. Это что, Сергей всё устроил?
– С тобой, Браныч, всё ясно – кисло отозвался разноглазый, но мускулистые конечности таки подобрал. – Мне интереснее, что Маша скажет.
А что я могла сказать? Только головой отрицательно помотала. Мысли в комок слиплись, а от смущения лицо пылало как китайский фонарик.
− У вас всё хорошо? – как из-под земли выросла Мариша, лучась приветливой улыбкой – Серёж, может, напитки за счёт заведения организовать?
− Не надо. Всё прекрасно, спасибо, − опередил Бранов друга, а едва девица отчалила, вскинул бровь и ловко увёл разговор от смущавшей меня темы. – У тебя новый администратор?
Но сбить Сергея с любовного лада, кажется, и гружёный КАМАЗ был бы не в силах.
− Ага-а, − глядя блондинке вслед, протянул он. – Заметил, да?
− А Вику куда дел?
− Она меня обманула, − хмыкнул разноглазый. – Затребовала больше, чем я мог дать. Хотя уверяла, что серьёзные отношения ей и самой не сдались. Хитрые вы, женщины, − Сергей отчего-то с улыбкой уставился на меня, а аспират покачал головой и свернул "гармошку" меню.
− А я ведь говорил. Не спи с подчинёнными.
− Что поделать, − с хохотом развёл руками Сергей. – У каждого свои недостатки. Ты, Браныч, праведник, ну а я... Ладно, пойдём, – поднялся он и вновь окинул аспиранта обеспокоенным взглядом. – Ну и изрешетило тебя… Ты как ходишь-то вообще?
– Позже расскажу. Никуда не уходи, – бросил мне аспирант и двинулся вслед за сетующим другом, а я, едва мужчины скрылись, прижала ладони к пылающим щекам и со стоном согнулась пополам.
Ну что за дела? Я совсем уже того? В руках себя держать не могу?
Согласна, последние серьёзные отношения были у меня… не соврать бы, около года назад. Но разве это оправдание? Аж руки до сих пор тряслись, а уж о выводке огненных бабочек в животе и говорить нечего.
Надеясь прийти в себя, я пару раз глубоко вдохнула, встряхнулась и заставила себя оглядеться.
Бар оказался совсем простенько обставлен. Стойка с полками, сверкающими пузатенькими бутылками, уйма небольших столиков со скошенными углами в зале. Пара модных, совсем непонятных картин на стенах, мягкий свет, потёртый паркет. Никакой вычурности.
Разве что над битком забитым залом тёмным квадратом в потолке зияла полутьма вип-этажа. Покрытые лаком деревянные опоры, окрученные гирляндами с медовыми огоньками, поддерживали широкие переходы балконов.
Я с любопытством задрала голову, но разглядеть хоть что-то за тонкими перилами и сизыми клубами дыма не смогла. Хотя не сомневалась, гости наверху пребывали в не меньшем экстазе, чем здесь, «в подвале». Парочки за столами повально держались за руки. Ну а те, кто пришёл с друзьями, глядели и хохотали так, будто души друг в друге не чаяли.
Может, тут поветрие какое? Или вирус. Иначе чего же и я вдруг вцепилась в Бранова, как ополоумевший от любви клещ?
Оттянув щёки вниз и наверняка сделавшись похожей на грустного шарпея, я уткнулась лбом в лакированную столешницу. Удивительное чувство открытости и, что самое ужасное, ярое желание обниматься, наконец пошло на убыль.
То ли тому причиной было самоустранение аспиранта из поля зрения, то ли мозг соизволил заработать, но когда минут пятнадцать спустя вернулась Мариша с парой непомерно огромных блюд с пастой и тарелкой чесночных гренок, я окончательно пришла в себя.
На моё робкое: «Извините, но я ничего не заказывала», − девушка отработанно улыбнулась и ответила − мой спутник предупредил, что я буду сопротивляться.
– Ян просил передать, – прищурилась Мариша, припоминая, – «Мика, бросай валять дурака и нормально поешь, наконец».
Что поделать? Вооружившись вилкой, я намотала порцию пасты, щедро сдобренную сливочным соусом. И едва нехотя сунула в рот, рецепторы обожгло самым ярким вкусом, какой мне доводилось испытывать на своём веку.
– Боже…это что же... С ума сойти!
От блаженства хотелось жмуриться и безостановочно вопить: «Bellissimo! Mamma mia!»
− Неужели ты меня послушала?
Голос аспиранта заставил вынырнуть из тарелки, но перестать жевать… нет. Пусть даже не просит!
Бранов сполна оценил мои полные восхищения «мы-мы-мым» и, грохотнув парой здоровенных кружек с тёмным питьём, уселся напротив.
– Говорил же, что есть захочешь, − самодовольно заметил он и, следуя моему примеру, захрустел гренкой.
– Не знаю как… Это так вкусно! – я с остервенением воткнула вилку в макаронный клубок. – Я будто век не ела!
Как я выгляжу с набитым ртом, мне было плевать. Секунда за секундой в жизнь возвращались краски. Желудок наполнялся сытостью, а раздражение таяло. Стало тепло и хорошо. Захотелось даже попританцовывать на месте, вслушиваясь в пустяковые разговоры соседей.
И как только мне могло тут не понравиться?
Я прожевала и с прежним рвением ринулась уничтожать пасту. Бранов, глядя на меня снисходительно поулыбался ещё немного и тоже принялся за еду.
– Ты, главное, пей, – подтолкнул он ко мне кружку.
Не раздумывая, я ухватилась за толстое ушко бадьи. Но стоило сделать глоток…
– Фу-у... Гадость какая!
Я передёрнулась и прижала ладонь ко рту. Густая терпкая жижа, будто кисель без намёка на сладость, обволакивала рот и горло.
– Пей, пей, − сузил глаза аспирант, явно довольствуясь моим обескураженным видом и тоже отпил.
− Только не говорите, что это вкусно, – сморщилась я
– Терпимо, − Бранов прикрыл глаза, пытаясь распробовать. − Серёга сегодня самого себя превзошёл. Это у тебя просто все рецепторы разом обострились.
– А что не так с моими рецепторами?
Я отставила кружку, размерами с пивную, и с недоумением уставилась на аспиранта. Тот с неземным удовольствием на лице взялся пасту. Разве что котом не урчал, но едва неторопливо прожевал, ответил:
– Такой уж побочный эффект у восстановления ауры. Но это быстро пройдёт. Хотя, если учесть, что с тобой такое впервые…
Аlles! В субботу точно выходной:D
До встречи, дорогие читатели^-^
Глава 3. Тонкое искусство врачевания души
– Такой уж побочный эффект у восстановления ауры. Но это быстро пройдёт. Хотя, если учесть, что с тобой такое впервые…
Глядя на то, как аспирант со странной задумчивостью в тёмных глазах уставился на меня, а затем подозрительно скоро потянулся к кружке, я решительно отодвинула я тарелку.
– Помнится, вы, Ян Викторович, обещали всё мне рассказать.
– Поем сначала, – буркнул тот. Набил полный рот, а я едва зубами не скрежетнула.
Известно, какими путями путь к сердцу мужчины пролегает. Но экспериментальным путём выяснять, как сытый желудок влияет на словоохотливость Укротителей, терпения у меня не было. Потому и вцепилась в руку аспиранта. Да так крепко, что тот даже с вилкой совладать не мог.
– Нет уж, Ян Викторыч, хватит! Сколько можно надо мной издева…
Дыхание в ту же секунду сбилось, а пальцы будто в раскалённом металле утонули. Сознание с громким «юху!» нырнуло в туман, а во мне не осталось ничего, кроме сумасшедшего желания приблизиться. Коснуться лица Яна. Запустить пальцы в его забавно торчащие вихры.
Поймать учащённое дыхание...
– Спокойно, – Бранов палец за пальцем разжимал мою хватку. – Без резких движений, Мика. Дыши. Дыши глубже.
Глаза у него сверкали как у больного лихорадкой. Даже румянец на скулах проступил. Казалось, еще миг, и Бранище сам наплюёт на приличия и ринется мне навстречу. Даже разделявший нас стол не станет ему помехой.
– Ян... – с трудом выдавила я.
Ума не приложу, куда бы делась от смущения, если бы Сергей вихрем не ворвался в зал и не прервал нашу игру в гляделки.
– Ну как? – облокотился он на стол и подмигнул мне. – Полегчало, девица? Полегчало, красавица?
– Ты же говорил, бреши в её ауре незначительные, – вместо меня ответил Бранов, сверля друга возмущённым взглядом. – Зачем со всей силы приложил?
– Лишним не будет, – равнодушно скривил губы Сергей. – Да и я здесь царь и бог, так что вы, дети мои, должны подчиниться властвующему здесь порядку любви и страсти.
– Он шутит, – ввернул Бранов, наверняка заметив панику в моём взгляде. – Ничему не нужно подчиняться.
– Ага, – без тени улыбки согласился разноглазый, – шучу, конечно. Но ты, Браныч, тоже попытался бы пошутить. Разнообразия ради. Так что, Маша, – доверительно склонился ко мне Сергей, – если этот деятель науки начнёт занудствовать, зови меня. Я его быстренько... обработаю.
Ага, и меня с ним заодно.
Я кивнула, но твёрдо решила не позволять местному Амуру к себе прикасаться − если только не буду падать с карниза, – и сунула обе руки под стол.
– Ну, развлекайтесь, – напоследок приказал Сергей и отошёл, а я с облегчением выдохнула и схватила вилку, надеясь хоть так разогнать неловкость.
Минут десять мы с аспирантом синхронно ковырялись каждый в своей тарелке, а затем Бранов совершенно внезапно заговорил:
– Хаос, когда подпитывается, ауру дырявит. Чем серьёзнее прорывы, тем скорее утекает жизненная энергия. Чувства при этом притупляются. Появляется слабость, раздражительность… Но после регенерации, пока раны совсем свежие, ощущения и эмоции чуть-чуть обострены. Это пройдёт, не бойся.
Я поперхнулась. Чуть-чуть?! Страшно представить, что случалось с теми, у кого эти самые ощущения и эмоции до предела обострялись. С грудью наголо на людей кидались?
– Спасибо, что прояснили наконец, − исподлобья глянула я на Бранова.
– Я ведь обещал, – с нерушимым спокойствием на лице ответил он. Правда, глаз от тарелки не отрывал, а шея и скулы его едва-едва начали возвращать естественный телесный оттенок вместо нездорово-розового.
Воспоминания нахлынули внезапно и окончательно меня смутили. Я схватила кружку, зажала нос и глотала целебное питьё до тех пор, пока дыхания хватало.
– Выходит, Сергей эти самые раны в ауре залечивает? – заев вязкую горечь гренкой, наконец обрела я относительную способность говорить.
– Скорее, заштопывает, − поправил аспирант, не отрываясь от еды.
– И это он вот так их…
Я виновато помахала руками, напомнив о нашем с аспирантом таком внезапном держании за руки. Бранов нахмурился и недобро рассмеялся.
– О, не-ет. Это он так развлекается. По правде говоря, я сам до конца не понимаю, как он это делает. Штопает ауры, – уточнил аспирант. – Сомневаюсь даже, что Сергей понимает. Но если повреждения незначительные, как у тебя, например, хватает пары прикосновений или беседы. Да просто рядом посидеть можно. Объятия тоже помогают вернуть силы или… иной физический контакт.
– А если раны серьёзные? – обрубила я перечисление действий, способствующих регенерации ауры.
Бранов уже вновь набил полный рот и теперь с трудом жевал.
– Тогда целый ритуал проводится, – помахал он вилкой. – Опять же, ритуал Серёга сам выдумал. Но в таком деле главное результат, полагаю.
Я кивнула. Не поспоришь. Выходит, аура – не сказки шарлатанов-целителей? Подумать страшно, сколько людей может погибать из-за дыр в невидимой глазу защите жизненной энергии.
Живёшь себе тихо-мирно, носишь свои синяки под глазами, и вдруг… бац! Над тобой два метра земли и тяжеленный венок с лентой скорби.
– А если ауру не залечивать? – с опаской потянула я.
– Увы, – Бранов хмурым взглядом подтвердил страшные догадки. – Без ауры жизни нет. Но с маленькими ранами можно долгие годы прожить. Человек будет чахнуть, болеть, но не умрёт сразу.
– А вы? – нотки тревоги в голосе я даже не пыталась скрыть. – Вам ведь крепко от Хаоса досталось…
Аспирант одарил меня долгим задумчивым взглядом.
– Теперь всё в порядке, Мика, – натянуто улыбнулся он и потянулся к кружке с бурым «киселём». – Жить буду.
Выпытывать, сколько бы протянул Бранов без Сергея, я не стала. Не хотелось думать, что аспирант мог от невидимых ран в ауре погибнуть. Но даже со своими незначительными повреждениями чувствовала внутри разительные перемены. Будто вновь обрела целостность и желание жить со всеми… вытекающими последствиями.
Я поёрзала на стуле, унимая вновь накативший жар.
Выходит, раз аспирант был ранен сильнее, то и штырит его крепче? Я опасливо скосилась на Бранова, но тот бросаться с поцелуями не спешил. Знай себе с невозмутимым видом вылавливал из тарелки кусочки грибов.
Ну и выдержка…
– Ясно теперь, зачем Хаос людей в Материю тащит, − протянула я, без прежнего энтузиазма расчёсывая вилкой ниточки пасты. – Мы для них блюдо номер один.
– Не мы, – уточнил Бранов, вновь спешно припав к бадье. – Наша жизненная энергия.
– Но что, если людей поблизости не окажется? Хаос что же... с голоду помрёт?
Вопросы из меня лились, как из крана вода. Но аспирант сегодня оказался разговорчив, как никогда.
– Думаю, не помрёт, − задумчиво почесал он переносицу. − В нашем понимании «умереть», значит, перестать существовать. Верно? Но Хаос − энергия, а она не уходит в небытие. Лишь форму меняет.
Я затаила дыхание.
– Тогда, выходит, раз упокоиться раз и навсегда Хаосу не светит, он беснуется с голоду и тянет в рот всё что ни попадя? И людей в том числе?
– Вроде того, − кивнул аспирант. − Каждому Хаосу нужна энергия. Он использует её в первую очередь для того, чтобы расширить границы своего мира. Это вроде как высший смысл их существования. Цель номер один.
– Прелесть какая, – неприлично-громко захохотала я. − Создай свой мир? Так вот к чему были те странные вопросы о боге?
Бранов будто заразился моим весельем. Уголки его губ то и дело подрагивали.
– Да, верно. Нам этого не понять, конечно, – протянул он и нравоучительно приподнял палец, как всякий раз делал на лекциях. – Но справедливости ради замечу, именно Хаос вдыхает жизнь во всех и вся. А для этого нужна энергия. Читая книги, мы оставляем на страницах частички своей души. Это не опасно, – выставил ладонь аспирант, спеша успокоить. – Мы делаем это добровольно. Мы испытываем эмоции. Те, что со знаком «плюс» − особое блюдо в меню. Чем больше негативных эмоций, тем злее и голоднее Хаос. Тем скорее он попытается прорваться к одному из порталов.
– Книг… – изумлённо выдохнула я. – Порталы – это ведь книги!
– Да. Верно.
Бранов вновь преспокойненько принялся за еду, а во мне лавиной нарастало радостное возбуждение. Наконец хоть что-то! Хоть какая-то информация! Правда, один пунктик − тот, что заставлял дрожать всякий раз, вспоминая бесесду с бестелесной тварью в императорском дворце, − до сих пор оставался со значком вопроса.
– Но почему Хаос многоголосый или это одно…
Я замолчала, подбирая слова.
Что есть Хаос? Живое существо? Энергию вообще можно назвать живой? К счастью, Бранов соображал быстрее меня.
– Понял о чём ты, но ответить затрудняюсь. Слышащие, как один, уверяют, что слышат сплетение голосов, – я с остервенением закивала, и аспирант улыбнулся. – Думаю это оттого, что Хаосы состоят из большого количества единичных энергий. Со временем они срастаются и действуют, как единый организм.
– Чем-то напоминает племена, − нахмурилась я.
Бранов поджал губы, размышляя.
– Согласен. Общие черты есть. Вероятно, в этом энергетическом клубке даже вожак есть. Он задаёт направление развития «племени» − миролюбивым будет Хаос или станет нападать на всё живое? Порой несколько крупных Хаосов сливаются. Тот, что в твоём «Императоре» обосновался, насколько я понимаю, довольно крупный захватчик.
– Захватчик?!
От гнева, вмиг сменившего восторг, стало трудно дышать. Мало того, что этот гадёныш хотел Оксанкину, мою и Брановскую ауры изничтожить, так ещё и мир захватил?
– Да, – просто ответил Бранов. Кажется, его это трогало чуточку меньше. – Хаосы частенько воюют друг с другом за территорию. Каждый стремится занять выгодную площадку-мир, ну и портал-книгу, разумеется. Либо подчиняют себе другие Хаосы, послабее и тем наращивают силу. Вспомни слова Джахо − люди возвели Чёрного Пса в ранг божества, и котов изгнали.
– Помню! – оживилась я. – И статую видела из дворца. Мужик с головой собаки. Нет, даже с двумя! Метров семь-восемь, наверное, будет, зараза.
Бранов, опять с трудом сдерживая улыбку, кивнул.
– Думаю, до Чёрного Пса был иной, что именовался Природой. Он питал мир, одушевил кошкотов и людей. Выстроил закулисья. В общем, всю чёрную работу сделал. Он же воздействовал и на тебя.
Я вскинула брови, и аспирант поспешил пояснить:
– Люди называют это вдохновением.
– Ах, вот оно что… Выходит, нечто из параллельной вселенной вынудило меня написать книжку?
– Создать мир, – в очередной раз терпеливо подсказал Бранов. – Да, возможно. Но это не точно. Несколько десятков лет назад появилась такая теория. Не знаю, насколько уместно говорить о ней сейчас… М-м-м, кстати! – встрепенулся аспирант. – Ауру Оксаны тоже починили, так что её жизни ничто не угрожает.
– Вот и хорошо, – совсем успокоилась я. – А можно ещё спросить? Семён Аркадьевич такой же, как Сергей? Он штопает ауры?
Бранов как-то разом подобрался, а тон его похолодел.
− Нет. Он из Ордена. Но я о них мало знаю. Извини.
− Так а вы разве не… с ними? – удивилась я.
− Нет.
Аспирант с невозмутимым видом вновь отпил «киселя», а я отвела взгляд. Чувствовала, Бранище недоговаривает. Быть может, у него размолвка с «Орденоносцами»? Но раз уж аспирант во всеуслышание объявил меня своим Слышащим − а я пока не решила, хочу ли знать, что это значит, а главное, что с этим делать, − будет ещё время всё узнать. Нечего наседать.
Но один вопрос, очень важный вопрос, задать я всё-таки решилась
− Что дальше-то, Ян Викторович? – прямо поглядела я на аспиранта. − Теперь я знаю слишком много для обычного человека и... Что мне с этим делать?
Бранов замер, глядя прямо мне в глаза, отчего дурные огненные бабочки в животе некстати затрепыхались.
− Жить, − странно скривив губы, наконец выдал он и налёг грудью на стол. – Мика, послушай. Книги не оживают просто так. Тому всегда есть веские причины, да и Орден настороже. Такие, как Семён следят за колебаниями материи и реагируют оперативно. Предотвращают пробуждения.
Я поморщилась.
– Да уж... Вижу я их оперативность. Что-то с моим «Императором» подобные фокусы не прокатывают.
– Это да, – со смешком согласился Бранов. – Ты исключение. Но, исключения ведь только подтверждают правила, верно?
Я вынуждена была согласиться. До сих пор и не ведала о потусторонних мирах. Хотя, быть может, уже и встречалась с подобным, да мне память стирали, как Оксане?
