Текст книги "Мой препод Укротитель (СИ)"
Автор книги: Алана Русс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 29 страниц)
***
Паника захлестнула, и вибрации вбурились глубже. Нечто, забравшееся внутрь моего черепа, принялось с удвоенной скоростью перебирать факты, лица, имена...
Ян опустился передо мной.
– Мика, расслабься! Смотри на меня и ни о чём не думай. Не отвечай ему! Главное, не отвечай!
Кажется, я расхохоталась, как сумасшедшая. Не отвечать? Не думать? Что за глупость? Разве под силу человеку остановить мысль?
Что съесть на завтрак? Одеться ли потеплее? Когда высаживают в грунт рассаду? Каждую секунду приходят новые и новые мысли. Значимые и не очень. Бредовые и вполне себе адекватные. Каждую секунду мозг терзают сотни идей, желаний, страхов и чувств!
Мозг – мощнейший компьютер с неограниченным диском памяти. И сейчас нечто огромное и наглое больно взламывало его систему безопасности.
Мою систему безопасности.
Этот кто-то хотел узнать обо мне всё. Каждую мелочь, каждую мысль. Знать главное.
Сигнализация, обретя форму бьющей молотом боли, верещала как сумасшедшая. Доходчиво намекала, что именно «главное» незваному гостю знать и не положено. Но если первые несколько секунд глаза и голос Яна вышибали лишние мысли, то теперь захватчик стал действовать решительнее. Беспощадно ковырялся у меня в мозгу, выпрямлял извилины, и как бы я ни старалась, на каждое его действие или вопрос в сознании материализовались все новые и новые островки информации.
– Я не могу! – вцепилась я в волосы. – Не могу ни о чём не думать! Не выходит…
– Пытайся! – крепче сжимал мои плечи Ян и гладил по лицу. – Изо всех сил пытайся!
Но я уже видела всё вокруг словно с другого ракурса. Видела бескрайние раскалённые пески и реку с мутной водой. Видела кошачьи стаи и людские города. Видела себя со стороны и была внутри себя одновременно!
Без сомнений, ещё секунда, и страшное Нечто, тёмный туман, Хаос, срастётся со мной на уровне мысли!
– Чёрт!..
Бранов выпустил моё лицо из ладоней, и я медленно привалилась к стене. Безотрывно смотрела на Яна, но и слова выдавить не могла.
Несколько секунд аспирант сидел, вцепившись в колени пальцами. Мотал низко опущенной головой, словно сам себя отговаривал, а затем вперился в меня решительным взглядом.
Мгновение, и Бранов обеими руками подхватил меня под спину и затылок, а затем прижался губами к моим губам.
***
Первые несколько мгновений поцелуя я не чувствовала. Видела его со стороны, как на экране в кинозале. Но скоро по телу разлился жар, и прикосновение жёстких мужских губ стало осязаемым. Внешнее, чужое зрение помутилось, отошло на второй план. Впрочем, как и все мысли, кроме одной.
Никто… прежде никто не целовал меня так. Отдаваясь и подчиняя.
Я думала, подам хоть признак жизни, Бранов сразу отступит. Вспомнит о проклятой субординации и о разнокалиберных «нельзя». Но едва я окончательно потеряла голову и подалась навстречу, поцелуй превратился из напористого в мучительно-медленный, тягучий.
Теперь он не просто дух выбивал – вынуждал забыть обо всём и тонуть в ощущениях. И я тонула.
Впитывала жар ладоней Яна, жмурилась до пульсирующих кругов под сомкнутыми веками и хотела лишь одного, чтобы эта невесомость в мыслях и теле оставалась там навсегда.
Жаль, что ничто не вечно под луной. Пусть даже и под книжной.
Не открывая глаз, Ян всё же отстранился. Прижался пылающей щекой к моему виску, а я никак не могла понять, дышу ли?
– Что… он спрашивал?
Бранов почти шептал, словно боялся спугнуть нечто особенное. Хрупкое.
– Спрашивал, кто я, – я зажмурилась и до ломоты в пальцах вцепилась в ворот аспирантской рубахи. – Ян, я ему ответила! Он знает, что я Создатель! Знает, что это мой мир!
– Ничего, – приложил он ладонь мне на макушку и зарылся в волосы. – Не бойся, я сбил его с толку. Хаос отступил. Ему не за что было зацепиться.
Действительно, не за что. У меня до сих пор в пустой черепушке парочка перекати-полей под вяленькую музычку скользила.
– Давай поднимайся, – словно тряпичную куклу поднял меня Ян, крепко держа за плечи. – Нужно торопиться.
Утерев мокрые от слёз щеки, я сделала пару шагов, опираясь на мужской локоть. Мир обретал осязаемость, а вот оттенки нереальщины, напротив, отравляли тепло аспирантских ладоней на плечах и солоноватый привкус на губах.
– Идём, Маша. Нужно найти Мут и добраться до бреши, – Бранов будто бы стряхнул наваждение, но голос так и сквозил хрипотцой. – Стой… Что происходит?
Крыша шалаша, словно воск, потекла и осела. Пол стал зыбким, а квадратик света в дверном проёме начал стремительно сжиматься.
Похоже, если Хаос и отступил, то только для того, чтобы напасть с новой силой. Бранов схватил меня за руку, ринулся из шалаша, но вмиг по икры увяз в трясине из размякшей древесины, земли, самодельной посуды и прочего хлама.
– Мика, беги! Найди Мут! Она отправит тебя домой! Беги!
Аспирант вытолкнул меня из зыбкой топи пола, и я плюхнулась на четвереньки. Поползла к двери, ставшей размером с выход для собак.
Ещё немного и свобода! Ещё чуть-чуть! Но если получится, если Мут поможет мне выбраться из этого мира, Ян ведь останется…
Как была на четвереньках, я обернулась.
Бранов сражался. Тусклые золотистые всполохи срывались с его пальцев и замедляли тянущую на дно воронку, но выбраться у аспиранта не получалось. Быть может, его силы блокировал тот самый неведомый Хаос?
– Ян! Хватайся!
Протянув руку, я изо всех сил тянулась к аспиранту.
– Уходи, кому сказал!
Стоило Бранову отвлечься, он тут же провалился на добрые четверть метра. Теперь над трясиной торчали лишь плечи с головой и высоко поднятые руки.
Выругавшись, я сама вцепилась в его ладонь. Одного гибнуть в Материи книги точно не оставлю. Ни за что! Пусть орёт, сколько влезет.
Но Бранище больше не орал. Гневно пыхтя, снова принялся творить золотые искры, но руки моей не отпускал. Миллиметр за миллиметром высвобождался из плена, а я подбадривала, как могла и едва не оглушила нас обоих криком, когда мы оба наконец оказались на крепком деревянном полу.
– Глупая Синица! – Бранов на радостях обнял меня так, что рёбра друг за друга зашли. – Я же велел уходить!
– Ещё чего! – хохотала я в ответ и шлёпала аспиранта по спине и плечам ладонью. – Сам же сказал, коней на переправе…
Договорить не вышло. Слова пропали. Я и сама пропала.
Холодные вихри небытия оплели тело и стёрли лишнее. Растворили контрастно-горячего Яна, разомкнули его спасительные объятия. Но прежде чем мир окончательно выцвел и потерял плотность, пространство раздалось вширь. Взорвалось мириадами обжигающих вспышек пламени, и я рухнула в этот муравейник огней, не чувствуя тела.
Глава 15. Мы есть Хаос
Кем или чем бы ни был напавший на нас Хаос, он явно… любил погорячее.
Факелы! Они были повсюду. Окружали, обдавали жаром и заполняли воздух гарью. Едкий дым и запах псины драли ноздри.
− Ян, − выдавила больным шёпотом, силясь открыть глаза. − Ян!
Губы не слушались, нутро требовало воды, а голос аспиранта всё никак не разрывал гнетущую ватную тишину, заложившую перепонки. К тому же обжигающий ветер хлестал по щекам и осушал даже слёзы.
Постойте... ветер? Мы движемся?
Я разлепила упорно смыкающиеся веки. Руки тряслись нещадно, но я умудрилась приподняться на локтях и попыталась оглядеться. Только облегчения это не принесло.
Казалось, я застряла внутри раскалённого янтаря! В глазах рябило от огненных бликов и золота, а стены состояли не то из стекла, не то из гигантских пластов медовой слюды.
Потолки, подпираемые колоннами исполинами, терялись в облаках, наслоившихся друг на друга буграми, подобно потокам раскалённого металла. Прозрачность окружения создавала обманчивый объём, хотя на деле запирала, как аквариуме, и путала переходы.
Сотни переходов. Тысячи! И я неслась по этим лабиринтам с сумасшедшей скоростью.
Точнее, не я, а огромное Нечто размерами с грузовик несло меня на своей шерстистой и жутко вонючей спине.
− Господи боже... Йа-ан!
Я бы решила, что подо мной кошкот-переросток или же и вовсе предсмертный бред, если бы в ответ на мой истошный ор мохнатое чудище не вскинуло клыкастую морду, не издало протяжный лающий вой и не подбавило ходу.
Спасаясь от лупящих в лицо колючих песчинок, я с визгом сгребла в кулаках звериную шкуру и распласталась по чужой спине. Отвратительный запах псины больше не смущал. Всё, чего хотелось сейчас − не сорваться на полном ходу и не размозжить голову о золотую лепнину колонн.
Хотя, может, так было бы лучше? Всё вокруг явно не выдумка. Это иная реальность! И, по словам Бранова, она готова за милую душу разложить всё живое на молекулы.
Сияющие нити строк на незнакомом мне языке загорались, стоило нам пронеслись мимо, и подобно плющу опутывали стены вдоль и поперёк. Сплетали силуэты людей и птиц, каменных домов и худых кошкотских шалашей.
Я сморгнула набежавшие от скорости слёзы и во все глаза уставилась на то, как на стекле рядом с каждым огоньком факела проклёвывались каменные арки, напоминающие крохотные чёрные дыры. Тёмные щели затягивали в свою слепую пустоту сотканные из золотых строк фигуры. Запечатывали проходы тончайшей воздушной вуалью, и безликие картинки покорно занимали на экранах положенные места. Набирались цвета и жизни.
Вон там стая кошкотов неслась на четырёх лапах. Окровавленные морды щерились в злобных оскалах, а лапы взбивали выпаленную солнцем землю, а чуть выше − совсем юную девушку вели меж торговых рядов.
Тёмные волосы, хрупкие плечи…Лица из-за опущенной головы и скорости было не разглядеть, но я не сомневалась – это Мирель! Героиня моего романа. Именно здесь, на базаре её впервые увидел Император, облачившийся в чужую личину.
Так вот оно какое ядро мироздания книги. Материя...
− Попадос... – давя панику, выдохнула я и закрутила головой, выхватывая заполнявшие арки отрывки сюжета, рождённого моей фантазией, и совсем незнакомые, надстроенные закулисьем события.
Арки-экраны уже заполонили почти всё пространство стеклянного лабиринта, когда я увидела ту, что единственная пульсировала золотом.
Вспышка, вспышка, пауза, вспышка.
Азбукой Морзе я не владела, но точно знала, это неспроста. Этот свет звал меня!
− Йа-ан! – задрав голову истошно завопила я.
Надеялась «докричаться» до золотой точки, так напоминающей магию аспиранта. Но дрожащие заслоны иных арок брезгливо перекидывали крик зигзагом и отправили бежать в никуда. Грани поворотов рассекали звук, но на миг мне почудилось, словно горячий воздух завибрировал в ответ на мой зов.
…и-ка, Мика... − раздался слабый стон из-за спины.
Крепче прежнего вцепившись в шкуру своего скакуна, я извернула голову на мифические сто восемьдесят градусов. Шёпот и шелест крыльев были едва различимы, но следовали за нами шаг в шаг. И я бы приняла их за галлюцинации, если бы псина вдруг не задрожала от грудного ревнивого рыка и, вздыбив холку, не припустила во весь опор.
…Мик... здесь!.. я...
Голос прерывался, словно ветер разрубал слова хлёсткими ударами, но в каждом звуке отчётливо узнавались Барановские интонации.
Радость выстрелила в голову, как перебродившее вино. Это аспирант! Он ищет меня! Но едва я одобрила отчаянную мысль спешиться с пса на полном ходу и, если не расшибусь, броситься искать Яна на своих двоих, как греющие сердце отголоски зова накрыла волна моего былого собственного крика, усиленного злобным лаем оголтелой своры.
Не то Хаос назло пародировал мой голос, не то звук в коридорах заплутал и повернул назад, но я на себе ощутила, что слова действительно имеют вес. Меня словно бетонной плитой к собачьей спине придавило! Ни пошевелиться, ни вздохнуть.
А псина-грузовик знай себе мчалась одной ей ведомым путём. Рычала, ранила бока об острые углы поворотов и, судя по отдаляющейся солнечной арке, несла меня по стеклянным лестницам всё ниже. В самую глубину Материи.
Едва волна звука схлынула и понеслась дальше петлять по коридорам, я с хрипом втянула ртом обжигающий воздух и приказала себе отбросить панику. Вдруг неведома зверюшка вынесет меня, куда нужно?
Я ведь Создатель. Для кошкотов я божество! Быть может, и остальное зверьё не останется в стороне? В сказках ведь так и бывает – непременно найдётся смышлёная тварюшка или волшебный клубочек, который точно знает, дорогу.
Но стоило запрокинуть голову и взглянуть на бледнеющее сияние солнечной арки, я поняла – плыть по течению не выход. Герои так не поступают, а мне сейчас ничего не оставалось, как призвать из потаённых глубин всю свою храбрость и «обнажить» меч.
Ну или придумать, что у меня за спиной раскинулись крылья, а кости обросли защитным титановым сплавом.
− Придумывать я умею! – нервно хохотнула я и всё с тем же явно нездоровым хохотом выпустила звериную шкуру.
Как встала на собачьей спине, будто на сноуборде, не помню. Почему завопила «банзай!» − тем более. Сознание вернулось лишь тогда, когда зверюга, лишившись наездника, гневно взревела.
Зависнув в воздухе на миг, я приготовилась услышать, как стекло и занавеси арок отразят звучный «шмяк» моего тела. Но дымные щупальца просочились сквозь стекло пола и приняли меня в объятия, свели удар на нет.
Пол заклубился пузырями чёрных туч и, подобно батуту, просел, пропуская меня во тьму. В нижние, слои Материи, те самые, что наверняка служили основанием выдуманного мной мира.
Не успела я понять, что твёрдо стою на ногах. Не успела увериться в радостной мысли, что героям, равно как и дуракам, определённо выдан счастливый билет, как здоровенная псина-грузовик с горящими, как пара лун глазами вынырнула из лениво перекатывающихся клубов тумана и подмяла меня под себя.
Я точно знаю, что кричала, когда огромные, словно мясницкие ножи клыки пробили мою грудь. Помню, как теряла сознание от боли и возвращалась вновь, пока зверь выскребался из беспросветной темноты. Слышала, как хрустели мои рёбра, а тварь всё крепче сжимала пасть, грозясь перекусить меня пополам.
− Ян Викт… – прокашляла я, надеясь хоть напоследок взглядом отыскать золотые всполохи, а псина уже вновь бежала по янтарному лабиринту со всех лап.
Прыжок, другой. Когти скребанули по стеклу пола, а зверь на полном ходу вместе со мной в зубах влетел в одну из арок и с оглушительным хлопком разорвал затянувшую проём пелену.
***
Острые грани чужестранной клинописи резали тело. Каждая связка в теле готова была зазвенеть и лопнуть от натуги!
Я застонала, не в силах выносить боль, и в тот же миг из круговерти слов и шёпота вывалилась в воду.
Как не захлебнулась, с перепугу сделав вдох − загадка. Зависнув на несколько секунд в невесомости воды, я отчаянными взмахами разбила стайки пузырьков и заработала ногами. Но долго плыть не пришлось. Пара уверенных гребков, и пятки врезались в твёрдое дно.
Стоило вынырнуть с хрипом, плечи обдало прохладой, а слепые от воды глаза резануло ослепительной белизной.
– Госпожа, подлить горячего молока?
Незнакомый голос зажурчал ручьём так внезапно, что я вздрогнула и едва вновь не ушла под воду.
– Госпожа?
Миловидная девица, услужливо перегнувшись в пояснице, держала на весу внушительных размеров кувшин. Руки её уже тряслись от напряжения, а я, фыркая и отплёвываясь, всё никак не могла понять, кто она? Какого лешего я в бассейне с молоком, куда пропали рваные раны на груди и… О, фантазия, враг мой! Почему я голая?!
***
− Кто вы? – я рывком прикрыла грудь и присела, чтобы вода, которая оказалась и не водой вовсе, лизнула подбородок.
− Ари-Анэ, госпожа, − девица с кувшином без лишних расспросов склонила голову.
Подавив смешок и дурной вопрос – а кто я? – я попятилась и уткнулась лопатками в гладкую стенку бассейна.
– А не напомните, где… мы?
Девица, не обнажив и крохи удивления, снова не заставила ждать.
– В императорских купальнях, госпожа. Так подлить молока?
Сжалившись, я кивнула.
Соображалось медленно. Горячее тепло разливалось по телу блаженной негой. Потому, лишь когда тонкая струйка молока перестала журчать, а кувшин опустел, я сообразила, что ничего ещё не кончено. Я до сих пор в «Императоре», а девица с кувшином – прислуга! Благо из человеческого рода.
Но судя по тому, как трепетно со мной здесь обращались, я больше не в Материи! Меня не расщепят и не сожрут заживо!
Прилив облегчения подкосил ноги. Я вслепую нащупала тёплую ступеньку бассейна и со вздохом присела. Крепче обняла себя за плечи и осторожно огляделась.
Императорские купальни, значит? Красиво. Над белоснежным «покрывалом» молока скользил пар. Сизые клубы поднимались до высокого, расписанного цветами потолка. Окутывали звёзды нежно-розовых лилий в напольных вазах, а птичьи трели проникали сквозь парусящие занавески широких окон и умножались, отражаясь от каменных стен.
Я провела кончиками пальцев по мозаичному бортику бассейна. На миг мне почудилось, будто каждый отшлифованный кусочек обсидианового стекла… дышит. Вот-вот разломится и выпустит на волю страшный чёрный дым!
Я вмиг вскочила как ужаленная.
– Мне нужно идти!
– Как пожелаете, госпожа.
Девица с кувшином невозмутимо кивнула, и вмиг вбежала ещё пара неотличимых на вид юных особ. Укутав меня в огромное полотно, которое полотенцем назвать язык не поворачивался, девы гурьбой посеменили в соседнюю комнату, отгороженную высокой плетёной перегородкой. Нити её были тонкими и в сиянии не уступали даже солнцу.
Я торопилась следом, и рот у меня так и норовил разинуться. Никогда столько золота не видела... Казалось, даже в лёгкую ткань занавесок на окнах были вплетены прожилки благородного металла.
Моя провожатая по имени Ари-Анэ тем временем замерла перед парой невысоких ступеней в бассейн побольше, но на сей раз выложенный малахитом.
– Прошу, госпожа, – девушка склонилась и выставила руку, предлагая мне вновь заголиться и нырнуть в кристально прозрачные воды.
Остальные служки выстроились позади, отрезав путь к отступлению, но я решительно помотала головой.
– Мне некогда купаться. Мне идти нужно! Где Ян? Вы его здесь не видели?
Девицы окаменели, будто статуи. Казалось, они поражены, но в голосе говорящей за всех и нотки удивления не скользнуло.
– Госпожа, не может идти в таком виде. Нужно закончить купание.
Она живая вообще? Как можно говорить настолько равнодушно? Или она нарочно глухой прикидывается?
Что ж, самое время сменить тактику. Закатывать истерику уж точно дурная затея.
– Если искупаюсь, отпустите меня?
Я сощурилась, выглядывая в густо подведённых глазках услужливой Ари-Анэ хоть капельку жизни.
– Разумеется, госпожа.
Неловко передёрнув плечами, я стянула покрывало и скользнула воду. Наскоро окунулась и прильнула к бортику. Девушки верно истолковали сигнал и вновь приняли меня в полотно. Вытерли, словно гейшу завернули в тонкий длиннополый халат из розового шёлка и повели из купальни прочь. Но стоило мне и моей свите выйти из пропитанных ароматными парами комнат, как плотное кольцо воинов в золотистых одеждах сомкнулось вокруг глухой стеной.
Ни сбежать, ни разглядеть, что творится снаружи. Красота! Из огня да в полымя. Правда, всё без исключения воины были людьми. Это уничтожило последние сомнения. Из Материи меня выкинуло не куда-нибудь, а прямиком в столицу! И, кажется, всё здесь в курсе, что я турист из другого мира.
− Его Императорское Высочество Айтер IХ горячо приветствует Создательницу и велел нам сопроводить Её Великолепие в гостевые покои, − подтвердил мои невероятные догадки самый суровый на вид мужчина. – Готовы?
− Всегда готов, − неловко пошутила я. Но столь внезапно окрещённая Великолепием, вдруг ощутила, как пересыхает в горле и черепной коробке.
Ну же, извилины, не смейте выпрямляться! Только не здесь. Не сейчас!
Воины синхронно отступили на шаг, и девицы, скоро образовав вокруг колечко поменьше, торопливо повели меня в обещанные покои.
Преодолев несколько лестниц и коридоров, провожатые расступились у высокой двустворчатой двери. Пара служанок проворно отворила её и заскочила внутрь. Остальные по-прежнему держались за мной и за малым не наступали на пятки.
Невозмутимо приподняв подбородок и стараясь не наступить на подол халата, я вошла. Что было делать? Не продираться же сквозь живые заслоны с боем. Постараюсь добиться встречи с Айтером, а там уж буду действовать по ситуации. Нужно во что бы то ни стало отыскать Бранова!
Внутри покои поражали размерами и лоском. Казалось, каждая поверхность была натёрта до блеска! Цветастые подушки устроились на кушетках и полу, а повсюду были расставлены золочёные статуэтки псов.
Вот пёс сидит, вот пёс лает. Вот лежит, вот стоит, вот картина, где псы... гм… самозабвенно предаются любви.
Прав был Маду. Собака у людей и впрямь в культе почитания. Оставалось лишь надеется, что пёс здесь существо сродни нашему: верное, доброе и преданное. Хотя, если припомнить, как здоровенные зубы в Материи ломали мне кости...
Я сморщилась и невольно потёрла грудь.
– Располагайтесь, госпожа, – Ари-Анэ в очередной раз согнулась и указала на табурет, напротив которого расположилось огромное блюдо.
Неужто зеркало? Ужас какой. И почему я не продумала быт до мелочей? Сиди теперь, смотрись… в блюдо.
С обречённым вздохом я уселась и уставилась на своё чуть расплывшееся отражение. Кажется, я – это всё ещё я. Те же глаза, нос, рот. Каштановые волосы от воды вьются и висят сосульками…
− Волосы?! – возопила я растопырив пальцы и боясь даже прикоснуться к тёмным прядям. – Почему они потемнели? Где мой розовый?
От рождения я шатенка, но в старшей школе отличилась – втайне от родителей выкрасилась в бешено-розовый. Сожгла волосы осветлителем до колючей соломы, но на удивление отец почти не рычал. Попенял только маме, что не углядела, и отслюнявил денег на салон, чтобы мастера исправили получившееся безобразие на что-то… чуточку поскромнее.
С тех пор на голове у меня поселилось «облако» пастельной ванили. Не знаю, кому как, а мне нравилось. Но сейчас…
Умоляю, скажите, что всё это сон, а мне не придётся заново тучу денег сливать на покраску! В этом месяце я и без того поистратилась. А если ещё и Ян увидит меня такой… обычной?
От злости и отчаяния я едва по лбу себе не треснула. Боже, ну что за чушь! Какое Бранову дело до моих волос? Я ведь даже не знаю, жив ли он!
Вспомнилось, как кошкоты страшно покачивались в тёмных потоках, а золотистые нити Брановской магии слабели под натиском чужой силы.
Я рывком отвернулась от ненавистного отражения в блюде.
– Отведите меня к императору, пожалуйста. Возможно, нам всем грозит опасность. Нужно найти Яна! Думаю, ему одному под силу совладать с чёрным туманом. Если тот нападёт на столицу...
Но девицы не слушали. Суетились и словно блохи скакали по комнате. Хватали тряпки, звенели украшениями.
Не к добру.
– Эй, приём! – угрожающе приподнялась я, глядя на единственную «говорящую» Ари-Анэ. – Вы слышите меня?
– Госпожа, желаете нарядиться в один из своих нарядов, или позвать закройщика? – невозмутимо откликнулась служанка, а я так и села обратно на золотой табурет.
Не ослышалась? Я, правда, не ослышалась? Я им здесь о вселенской опасности талдычу, а они мне цацки под нос суют?
От моего гневного негодования девицу спасла другая, беззастенчиво дёрнувшая завязки моего халата и принявшаяся натирать обнажившуюся спину маслом.
Я вскочила так, будто меня заживо освежевать собрались.
– Не надо меня трогать!
– Госпожа не хочет быть красивой?
Девица так опешила, что даже голос подала? Однако, нужно почаще их шокировать. Глядишь, и очеловечатся.
– Госпожа требует, чтобы её отвели к Императору, − нахмурилась я и сжала кулаки. − Сейчас же!
Удивление на однотипных личиках прислужниц отразилось одинаково: густо подведённые брови взлетели вверх.
– Но это невозможно, госпожа, − ниже прежнего поклонилась девица, вооружённая банкой с маслом для тела.
– Послушайте… – растерянно куталась я в невесомый халатец. – Как вас зовут?
– Кия.
– Кия, – повторила я. – Послушайте, мой друг в беде. Возможно, даже на грани гибели! Я не могу оставить его… Мне нужно поговорить с императором, − решила я не пускаться в пересказ всех причин, почему Бранище не должен просто так взять и сгинуть у чёрта на рогах. – Прошу! Он моя последняя надежда.
Кия задумчиво поглядела на меня, а затем и на Ари-Анэ. Горячая речь будто пробудила в ней человеческие эмоции.
Ари-Анэ кивнула и на правах старшей махнула девице с наименьшим числом тоненьких браслетов на запястьях, и та послушной тенью выскользнула из комнаты.
– Придётся подождать, госпожа, − сцепила пальчики Ари-Анэ. − Император Айтер может быть занят.
– Не вопрос, − сложила я руки на груди. – Подожду, сколько скажете.
Девушки, как одна, с облегчением выдохнули, словно возблагодарили небеса, что я так легко сдалась. Ари-Анэ так и вовсе будто бы улыбку выдавила.
– Моя госпожа, предлагаю продолжить. Ваши волосы… – девушка с картонной грустью склонила голову. – Их необходимо привести в порядок.
– Ладно, – вернулась я на табурет перед блюдом, с болью глядя на тёмные патлы, разметавшиеся по плечам. – Но я сомневаюсь, что у вас найдётся осветлитель и краска «Пастель №5».
Ари-Анэ не ответила, не удивилась, не переспросила. Махнула остальным, и служанки облепили меня, как назойливый комариный рой. Пищали комплименты, звенели украшениями.
Я хмурилась, но молчала. Не нравились мне эти девицы, слепленные на один манер. Казалось, внутри у них та же пустота, что и у куколок из папье-маше.
Но пусть делают, что считают нужным. Если не за горами встреча с Айтером, лучше бы мне выглядеть прилично. Расчесаться уж точно не помешает.
Стоило унять гнев и отдаться в умелые руки прислужниц, те с нездоровым рвением принялись натирать, расчёсывать, одевать. В общем, за несколько минут я познала все прелести императорской жизни. Разве что с ложечки меня не кормили.
Едва приготовления, записанные в программном коде прислужниц, закончились, они все как одна выстроились вдоль стены и замерли, безучастно глядя перед собой.
Я едва приготовилсь насладиться тишиной, как дверь приоткрылась. Девица, отправленная к императору, проскользнула в щель и, не поднимая головы, посеменила к Ари-Анэ. Вплотную прижалась и что-то зашептала на ухо.
Как и у прочих, её тонкие губы шевелились, но лицо не выдавало эмоций. Ни одной! Поразительное владение собой.
– Госпожа, – Ари-Анэ с отлаженным подобострастным движением сцепила тонкие пальчики и поклонилась. – Император сам поднимется к вам, как только будет свободен. Он передаёт вам свои искренние извинения.
Я кивнула. Чудненько! Дождусь императора здесь.
Ещё немного потаращивщись в блюдо, я диву далась. Напрасно сопротивлялась. Девицы расстарались на славу. Чёрная подводка сделала глаза огромными! Привычные тонкие стрелочки заменили широкие, расходящиеся к вискам, а само лицо словно изнутри сияло.
Оставалось надеяться, привлекательная внешность сыграет на руку, и я сумею убедить его снарядить отряд на поиски Яна. Доберёмся до кошкотской деревни, найдём Мут… Бранова я ни за что не оставлю! Ни в Материи, ни где бы то ещё.
Я невольно сглотнула. Губы словно вновь обожгло аспирантским поцелуем, хотя мне уже с трудом верилось, что это не сон. Даже кошкоты всё больше казались выдумкой! Их хвостатые силуэты затягивал сладкий дым костров, факелов…
Тревога понемногу унималась. Не зря же в каждом буклете по самоспасению выделено: без паники! Всё решаемо, из любой ситуации есть выход. Нужно лишь подойти к осмыслению проблемы с холодной головой.
Наглядевшись на себя вдоволь, я поднялась и, старательно не обращая внимания на девиц, побрела к окну. Длинный подол халата струился, касаясь ног при каждом движении, а душа словно мёд текла.
Я упёрлась ладонями в прогретый солнцем подоконник и глубоко вздохнула. Непривычно спокойно и легко.
Под окнами императорского дворца раскинулся бескрайний сад, полный цветов, беседок и каменных запруд, отражающих лучи палящего солнца. За ними – растянулись сотни плоских цветных крыш, а прямо над городом, будто охраняя столицу целиком, возвышалась колоссальная фигура человека с двуликой головой пса.
Одна морда с гневным оскалом взирала на восход, а другая глядела в сторону заката.
– Надо же... так вот ты какой, Чёрный Пёс.
– Нравится? – прошелестел позади у самого уха мужской голос.
Я зажмурилась от удовольствия и глубже вдохнула ароматы специй и солнца.
– Очень!
– Прекрасно.
Ветерок перебирал пряди, сиявшие янтарём на солнце. Я снова улыбнулась, но блаженство и лёгкость во мне медленно таяли. Крутанувшись на пятках, я в секунду обвела взглядом комнату. Девицы так и стояли у стены, словно безжизненные фигурки, а больше… никого и не было.
Сердце пропустило удар.
– Кто здесь?
Сладкое наваждение стремительно испарялось, словно спирт в горелке, а ко мне возвращалась способность рассуждать.
– Кто вы? – настойчивее спросила я, до колик под рёбрами надеясь, что голос мне лишь почудился.
Увы, не почудился.
– Подобные тебе называют нас Хаос, – голос, а точнее, сплетение голосов разом зашелестело изо всех уголков покоев. – Значит, мы есть Хаос.
Хаос?! Это плохо. Очень плохо!
Руки задрожали. Может, в окно выскочить? Может, тогда я проснусь?
– Если прыгнешь, мы вернём тебя. Попытаешься бежать, догоним. Мы будем беречь тебя. Ты наше сокровище. Ты – Создатель.
Вкрадчивый шёпот стелился и обволакивал. Обозначал рамки, впрочем, безграничной, власти, и если оказаться Создательницей у кошкотов было приятно, то теперь… душа в пятки ушла.
Нащупав позади подоконник, я ухватилась за него и дала волю поджилкам трястись в полную силу.
– Не бойся нас, – я вздрогнула, хоть бестелесный голос и говорил спокойно. – Мы сделаем всё, чтобы ты была счастлива здесь, в своем мире. Мы сделаем, Ми-и-ика. Поверь. Начнём делать прямо с-сейчас.
