Текст книги "Мой препод Укротитель (СИ)"

Автор книги: Алана Русс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 29 страниц)

Снова тишина, шаги, а затем шуршание. Ян, поёрзав на колючей соломе, вновь улёгся на своё место, а вот у меня душа укладываться окончательно отказалась. Встала на дыбы и раскочегарила сердце до глухих мощных ударов на изнанке груди.

Глава 14. Бранов удивляет снова

На исходе ночи усталость вспомнила перечень своих обязанностей и сморила меня спасительным сном. Правда за качеством сновидений не доглядела.

Я блуждала в бесконечных коридорах, проваливалась сквозь пол, но меня с неизменным постоянством подхватывали огромные чёрные крылья и вытягивали на поверхность. Я пыталась проснуться, но убаюкивающий шёпот сотен голосов упорно возвращал в забытье.

Что бы это могло значить?

К счастью, восход прогнал не только темноту, но и дурные сны. Потому с лежанки я сползла не из-за ночных страхов, а по причине странного вибрирующего звука. Он гулко отдавался в груди, разливался по телу, успокаивал и бодрил одновременно.

Разлепив глаза, я уселась на лежаке.

– Шани?!

Она и впрямь сидела у меня в ногах, подобрав лапы под себя и обнявшись хвостом, как настоящая кошка. Увидев, что я проснулась, Шани распрямилась и села по-человечьи.

Вибрирующий звук стал тише, но на нет не сошёл.

– С пробуждением! Ты беспокойно спала, Создательница. Мы пришли утешить тебя.

Окончательно сразив сон, я вяло огляделась. Тонкие ниточки золотистых лучей, пробивающихся сквозь щёлочки в стенах Дома Совета, оплетали фигурки не менее дюжины кошкотов! Все они до тех пор сидя клубками, теперь распрямлялись. Открывали глаза, и звук становился все слабее и слабее.

Догадка пронзила отяжелевший мозг стрелой.

– Вы что, мурчали для меня?

Шани снисходительно моргнула глазами-лунами.

– Пели.

– Пели… – повторила я как зачарованная, вслушиваясь в последние ноты тёплой кошачьей песни.

Теперь ясно, почему сны под утро вдруг стали приятнее. Кот – радость в любом из миров.

Шани тем временем махнула лапкой, и полнотелая кошка поднесла свёрток.

– Моя одежда! – на радостях я даже поблагодарить забыла. Схватила футболку с джинсами и по-детски восторженно прижала к груди. – А ботинки?

Шани и пышечка на секунду смутились.

– Мы давно не встречались с людьми, Создательница. Пращур нашего умельца когда-то был человечьим сапожником, но…

Расстроенно помычав, я натянула джинсы. Плакали, похоже, мои ботиночки.

– Мы починим твои сапоги! – заверила Шани, наверняка уловив мое огорчение. – Рано или поздно…

Коты все как один согласно закивали.

– Спасибо, – улыбнулась я и изощрённо выгнулась, пытаясь надеть футболку и не оголить при этом непристойные места.

Выходить из шалаша никто явно не собирался, но не по причине бестактности. Кошкоты вольный народ, дикий. В обнажении тела они не видели ничего запретного. Некоторые кошки здесь и вовсе ходили без туники. Только в набедренной повязке. Хотя понять их можно. Ночью царила прохлада, а едва встало солнце, занялась духота. Жара даже в шалаш забралась! Потому теперь голова у меня трещала, а тело и вовсе казалось вялым и безвольным. Будто лук варёный.

Эх, аспирин бы сейчас да холодный душ…

Наконец одевшись и закатав джинсы повыше, я указала кивком на пустующую лежанку аспиранта.

– А где?..

Шани мигом стриганула ушами и напряжённо сузила глазки. Прислушалась. Искала средь звуков снаружи голос Яна, а затем вскочила и стремительно направилась к выходу.

– Идём! Кажется, твой мужчина занят, но мы не станем мешать.

Бранище и здесь уже работёнку себе отыскал? Ну, даёт!

Округлив глаза, я заторопилась за Щани. Остальные кошки тоже поднялись, но дождались, пока я покину Дом Совета, а уж потом отправились следом.

Удивительно, но вместе с тем, что мне оказывали явное почтение, я оставалась с кошкотами на равных. Ни тебе завтраков в постель, ни пантеона во славу Создательницы, выстроенного за ночь у кострища, ни восторженно кланяющейся и бьющейся в экстазе толпы…

Пронесло, как говорится!

***

Мут оказалась права. Обеденное солнце палило нещадно. Поэтому сойти с крыльца Дома Совета я решилась только когда Шани указала лапкой вдаль.

На одном из островков, окружённом будто бы невысокой плотиной из глины и ветвей, стайка ребятишек-котят таращилась в заросли бурой травы. В них пара детей постарше и Бранов бродили с длинными, заострёнными с обоих концов шестами.

– Рыбу ловят, – пояснила Шани, когда аспирант, чуть присев, замер, разглядывая что-то в мутной воде.

– Рыбу?

Пропустить такое представление и остаться стоять так далеко, я не смогла. Как на пожар к берегу бежала.

Рывок, удар! Самодельный гарпун вошёл в толщу воды и с силой ударился о дно. Ребятня заулюлюкала, захохотала, когда Ян, огорчённо поджимая губы, выдернул шест.

– Ми-мо, – самодовольно скрестила я руки на груди, пытаясь восстановить напрочь сбившееся от бега дыхание и сдержать улыбку до ушей.

– Доброе утро! – пропустив колкость мимо ушей, Бранов снова напрягся, готовясь напасть на ничего не подозревающую рыбину. – А тебе голову, не напечет, Создательница? Стоишь тут на солнце…

Снова удар гарпуна. Всплеск, и брызги полетели в разные стороны.

Прикрыв уже порядком нагретую макушку обеими руками, я беззлобно засмеялась.

– Опять мимо, господин аспирант! Ну как же так?

Котята тоже покатились со смеху, но также беззлобно. Похоже, их одинаково радовал и успех, и неудача аспиранта.

– Поддержала бы, – в ответ хохотнул Ян, но вмиг нахмурился, слушая указания тощего подростка с рваным ухом. У него на верхнем конце шеста уже «сидела» пара-тройка серебристых рыбок.

Местный чемпион, видать.

– Понял, – совершенно серьёзно кивнул Ян. – Сейчас попробую.

Кот отошёл, а аспирант замер. Дождался, пока муть осядет, прицелился и атаковал.

– Ха-ха-а! – счастливо завопил Бранов.

Даже я приподнялась на мыски и прихлопнула в ладоши, а Ян с довольным видом уже выполз на берег. Снял с острия слабо трепыхающуюся рыбину и бросил в корзину, на дне которой уже с десяток рыбёх лежало.

Детвора егозила от нетерпения, так и норовя увести хоть одну пойманную чужестранцем рыбку и заесть сырьём. Но Яфа самоотверженно отгоняла всех и каждого, за что и удостоилась обворожительной аспирантской улыбки.

Смерив взглядом зардевшуюся от удовольствия кошечку, я нахмурилась и невольно поджала губы.

Яфа была красивой. Аккуратные ушки и длинный гибкий хвост… вся в Шани! Кошачьи прикосновения и впрямь полностью исцелили её, но сегодня она даже выглядела будто бы старше. Словно тот дрожащий комок в лесу, и эта тонкая, желтоглазая кошечка, преданно заглядывающая аспиранту в глаза – два совершенно разных существа.

А детвора уже вплотную обступила Яна. Те, что постарше, важно хлопали его по плечам и спине, поздравляя с уловом, а малышня хваталась за ноги и висла, не давая и шагу ступить.

Забавно пошатываясь и хохоча, аспирант болтал ногой, качая самого ловкого котёнка, как на качелях.

– Твой мужчина ладит с котятами, – Шани неслышно подошла на мягких лапах.

Восторженный детский визг на всю округу стоял, а я всё хмурилась, ведя незримую войну с настроением, вдруг рухнувшим на дно Марианской впадины.

– Я же говорила, – завела устало, – он совсем не мой…

Но Бранище перебил.

– А вот рыбачит этот мужчина не очень. Никудышный из меня вышел бы кошкот, Шани.

– Это неважно, – склонила голову кошка, поглаживая подбежавшую дочь по спине. – У нас мужи не ловят рыбу и не охотятся. Это женская работа.

Яфа, поднырнув под лапу матери, в подтверждение кивнула.

– А чем же тогда они заняты? – с удивлением глядела я на вожака Джахо, важно шагающего к нам.

– Ткут, мастерят, плетут верёвки, – начала перечислять Яфа, – строят лодки, мосты и острова. У мужчин много работы.

– И ведём войны, Создательница, – склонился вожак передо мной, и немедля обратился к Бранову. – Мут сказала, вы после заката собрались к Камню Поклонения.

Ян кивнул, натягивая свою рубаху. Мятую, плохо отстиранную, с одним рукавом... Недолго думая, Яфа ухватила аспиранта за плечо и оторвала второй рукав.

– Так лучше! – лучезарно улыбнулась она, скомкав обрывок ткани и прижав его к груди.

Я отвела взгляд, едва сдерживая смех. Этот кусок тряпицы Яфа теперь до старости хранить будет. А вот Бранову такое самоуправство явно по душе не пришлось. Он нахмурился и потёр плечо, покрывшееся за утро розоватым загаром.

– Раз так, – сурово топорща усы, пробасил Джахо. Внешний вид аспиранта его явно волновал куда меньше, чем Яфу. – Тогда я соберу отряд до захода солнца, и мы проводим вас. Те земли опасные.

– Да, это будет как раз кстати, – застегнул последнюю пуговицу Бранов на безрукавной рубахе. – Помощь пригодится.

– Добро, – кивнул кот и отправился по своим делам.

Шани посеменила следом, пробормотав что-то о еде для людей в дорогу, а детвора на берегу выстроилась в ряд и с надеждой поглядывала на аспиранта.

– Ты им определённо понравился, – протянула я, косясь на аспиранта.

– Ещё бы, – хмыкнул Ян. – Ты всё веселье проспала. Я показывал, как делать лодочки-оригами из листьев.

– Славу забрать мою хочешь? – шутливо возмутилась я, ткнув аспиранта в бок. – Не смей! Я тут звезда номер один.

Бранов поохал, кривляясь, а я прикрыла ладонями макушку.

Солнце и впрямь пекло нещадно, поэтому мы с аспирантом потихоньку побрели в поисках тени. И если сперва я собиралась уговорить Яна отправиться в путь пораньше, ведь тревога за Оксану с каждым часом простоя лишь усиливалась, то теперь засомневалась. По такой жаре я и пару километров не пройду. Жахнет меня солнечный удар, и дело с концом.

– Может, стоило  пораньше утром выйти? – протянула я, присев на крыльцо чьего-то домика.

Ян опустился рядом.

– После обеда совсем пекло начнётся, а утром ты спала крепко. Не хотел будить.

От воспоминаний о прошлой ночи стало только жарче.

Бранище позаботился обо мне. Позаботился! Настроение стремительно покинуло пределы плинтуса.

Надеясь спрятать румянец, я закрыла щёки ладонями. Ян обеспокоенно взглянул на меня.

– Ты в порядке?

– Жарко просто, – улыбнулась я неловко, – и за Оксану боюсь... Сколько можно в этой Материи находиться без вреда?

– Мы успеем, – увильнул от ответа Бранов, и мы оба уставились вдаль.

Закулисный мир моей сказки оказался буро-зелёным и надёжно скрытым от посторонних глаз. С дальнего берега бескрайней реки, заросшей на многие километры травой и ряской, и не углядеть кошачьи дома. Только если с воздуха. Но, думается, самолётов-вертолетов здесь точно нет.

Группку островов, соединённых мостами-переходами, занимали жилые шалаши. К тем островам, что подальше, путей прилажено не было. Хочешь добраться – на лодке плыви.

Коты неспешно бродили туда-сюда, переносили самодельные корзины, потрошили рыбу. Кто-то выделывал на растяжках шкуры, кто-то ковырял узловатыми палками землю, готовя её под посадки. Каждый делом занят.

Воздух, напоенный запахом воды, сладкого дыма и трав пьянил и будоражил кровь. Я прикрыла глаза и вдохнула до отказа. Хотелось каждый запах, каждое мгновение запомнить.

– Интересно, а сколько тут островов?

– Двадцать два жилых и тринадцать хозяйственных, – отчеканил аспирант.

– Уже разузнал!

Бранов самодовольно хмыкнул и запустил пятерню в волосы.

– Говорю же, ты проспала всё веселье.

Снова помолчали, а затяжное молчание всегда рождало во мне рой не самых приятных мыслей. Вспомнилось, как Бранище отказывался идти в книгу и как называл мои сказки глупыми и бездарными.

От блаженной неги вмиг и следа не осталось.

– А ничего такой мир у тебя вышел, – словно прознав о моих мыслях, улыбнулся Ян и махнул котятам, что до сих пор с надеждой поглядывали на него.

– Да, наверное, – ответила, тоже найдя взглядом детвору.

– Ты не заболела, Вознесенская? – хохотнул Бранов. – Куда подевалась твоя самоотверженная уверенность в своих трудах?

Ян ни с того ни с сего с совершенно серьезным видом приложил ладонь к моему лбу, проверяя наличие жара, но я отстранилась. Брановская ладонь зависла в воздухе там, где ещё пару секунд назад было моё лицо.

– Чего скисла, Матерь Котов? – снова попытался пошутить аспирант, но прикасаться больше не спешил. – Если ты из-за моих слов, то я ведь…

– Нет, конечно! – раздражённо передёрнула я плечами. – Мне всё равно, кто и что обо мне думает. Просто…

– Просто что?

Аспирант пытливо ковырял меня взглядом. Я же ковыряла выбоинку в дощатом настиле. Ян добурился до истины первым.

– Слушай, если тебе просто хочется посидеть вот с таким лицом, – он приподнял брови и виртуозно изобразил мину скорби, –  я отстану. Ну, или составлю тебе компанию, если позволишь.

Я усмехнулась и мотнула головой. Ну что за несносный аспирант? Даже разозлиться не даёт по-человечески!

– Нет. Не в том дело. Просто я вдруг поняла, что ты был прав. Моя история и гроша ломаного не стоит, ведь этот мир… он потрясающий! – я раскинула руки, словно всё вокруг обнять хотела. – Глубокий, живой! А я ведь Создатель. Автор, творец этого мира! Как угодно назвать можно, но толку? – огонь радости во мне потух, а руки обессиленно опустились, будто лишились костей. – Я… у меня ничего не вышло, Ян. Я и крохи о том, о чём должна была, не рассказала, понимаешь?

Бранов ничего не говорил. Не кивал, не противоречил. Просто смотрел внимательным, совсем незнакомым взглядом, а я окончательно растеряла боевой дух.

– Вот потому Матерь котов и скисла, – до того искусственно захохотала я, что мой смех впору на плёнку записывать да крутить на заднем фоне идиотских телепередач. – Послеродовая депрессия у меня. И немудрено, столько детей разом обрела...

Чтобы сдержать глупые слёзы, я опустила голову и принялась разглядывать свои коленки. Кошки и впрямь выстирали джинсы так, что не придраться. Без порошка и мыла. Какие же они всё-таки молодцы!

Я тихонько шмыгнула носом. Так, я ведь собиралась не реветь у Бранова на виду! Что за дела?

– Мика, обижать тебя я не хотел, – тихо заговорил Ян. – Я не сдержался тогда и наговорил лишнего. Это было жестоко, признаю.

– Это было правдой! – отрезала я, злыми рывками утирая щеки. – И не надо меня сейчас жалеть.

– Не собирался, – наверняка нарочно не стал спорить аспирант. – Просто хотел напомнить, что даже если сплоховал, всегда всё можно исправить. По крайней мере, пока жив. Так что если ещё актуально, я всегда рад помочь с историческими правками. Мы можем вместе...

Не успела я обратить на Бранова изумленный взгляд, как гул, рухнувший на нас с помутневшего неба, заглушил каждое слово аспиранта. На миг стало темно как ночью, а затем солнце снова залило острова и плещущихся на мелководье котят.

– Это что такое было? – невольно втянула я голову в плечи.

Бранов махнул рукой, как и я, напряжённо всматриваясь ввысь. Кошкоты тоже замерли, задрав мордочки, а воздух вновь завибрировал. Вдали будто ветер в лопастях засвистел.

Если сейчас на землю опустится инопланетный корабль, я заору. Честное слово, благим матом заору! Но вместо корабля от горизонта прямо на нас надвигалась гигантская чёрная туча.

Коты, как, впрочем, и я, заворожённо следили, как она стремительно обращалась в огромную птицу. Размах крыльев у неё не меньше пары километров был.

– Ян, что это за…

Окончание вопроса подавил шумный выдох. Аспирант обхватил меня за плечи и бесцеремонно повалил на спину. Я и пискнуть не успела, как он накрыл меня своим телом.

– Молчи, Мика! – приподнялся Ян на локтях, но горячее дыхание упорно билось мне в лоб. – Замри!

Тёмное облако вновь пронеслось над деревней. Небо, как и прежде, прояснилось, но я и шевельнуться не смела. Команды говорить тоже пока не поступало. Разве что голову развернула, чтобы видеть Мут.

Сфинкс, переваливаясь с боку на бок, изо всех сил спешила по мостку. Её крылья тёмными парусами раскинулись на окрепшем ветру.

– Укротитель, уноси Создателя! Уноси!

Бранов обернулся и сжал кулаки, когда гул раскачал пространство. Сфинкс закричала снова, взмахом посоха разгоняя опускающийся чёрный туман, но ветер кинулся как цепной боевой пёс и сбил старуху с ног. Та рухнула в воду, подняв тучу брызг.

Кошкоты воинственно закричали, похватали копья и луки. Женщины уносили детей. Всё смешалось, а темнота столбом кружила теперь вокруг островка, на котором затаились мы, и обрубала всякую возможность сбежать.

– Мика, вставай!

Бранище вскочил пулей. Я едва успела приподняться на локтях, да так и обомлела.

Те коты, что самоотверженно пытались прорваться сквозь чёрный туман к нам, так и остались в нём. Лапы их безвольно опустились, и теперь они, все как один впитывали тёмные потоки, раскачивались из стороны в сторону и бесцельно глядели перед собой.

Я охнула и шустро перекатилась на коленки. Если сейчас вся деревня обратится в зомбиленд… Нужно укрыться где-нибудь, пока чёрный туман и до нас не добрался!

Похоже, наши с Яном мысли совпадали.

Помогая мне подняться, аспирант бесцеремонно втолкнул меня внутрь кошачьего шалаша. Закрыл циновкой дверной проём, а я уже бросилась в угол и сжалась за высоким обструганным пнём.

Бранов метнулся следом и, раскинув руки, заслонил меня собой от пока ещё неведомой беды. А гул всё крепчал. Грозился растерзать барабанные перепонки.

Зажав уши ладонями, я вжалась в грудь Яна и заскулила, как избитый щенок. Звуковые вибрации проникали в тело. Щупали внутренности и проверяли, пополнили ли мы, наконец, ряды кошачьих зомби?

Если так и дальше пойдёт, меня точно наизнанку вывернет! Вот уже и горечь упёрлась в горло.

Выносить чужое внутричерепное вторжение становилось всё сложнее. Я закричала. Кажется, молила, чтобы боль прекратилась. Не помню, честно говоря. Помню лишь как Ян обхватил моё лицо обеими руками и направил на себя.

Губы аспиранта шевелились, повторяя одно и то же, и если бы не вышедшая из строя мыслительная деятельность, я бы наверняка разобрала. Ухватилась бы за каждый звук его слов, как утопающий за соломинку!

Но аспирант не сдавался. Упорно тряс меня, заглядывал в глаза, и вскоре обрывки фраз приобрели едва понятные звуковые очертания.

– …меня… на… меня! Мика…смотри!

– Смотри… – повторила я, как заворожённая глядя в темноту Брановских зрачков. – …на меня.

Ян облегчённо выдохнул и активно закивал.

– Да, смотри на меня! Только на меня!

Такая задача была мне по силам. Глаза аспиранта чёрными бусинами блестели в полутьме и стали единственным, что удавалось ослабевшим зрением рассмотреть.

– Хорошо! Смотри на меня, я здесь, рядом. С тобой. На меня, Мика! Смотри и ни о чём не думай!

Не думай… Вцепившись в аспирантские плечи, я задышала ровнее и смогла немного расслабиться. Муть отступила, и мир остановился. Гул унялся, а под коленями вновь ощущался тёплый деревянный настил выскобленный хозяйкой шалаша.

– Мика, смотри! Не отключайся!

– Порядок, – слабенько помотала я головой. – Всё нормально…

Ян не поверил. Снова поймал моё лицо в ладони и обратил к себе. В черноте его глаз теперь даже белки едва угадывались.

Но это ведь… ненормально. Так не бывает!

– Я в норме, Ян. Правда.

Сказала и плотно стиснула зубы. Теперь мне лучше не разговаривать. Вдруг тошнота вернётся?

Уверившись, что я и впрямь не отчалила в мир сумасшествия, аспирант выдохнул и расслабленно откинулся на руках. Разогнул колени, вытянул ноги, но тут же вновь подобрался.

– Нет… это уже перебор. Мика, мы уходим.

Брановское и без того строгое лицо обратилось в непроницаемую каменную маску. Ухватив меня за запястья, аспирант закрыл глаза, но я вывернулась.

– Ты что творишь? Нужно брешь найти и спасти Оксану! Нельзя так просто уйти!

Оттолкнувшись от груди Яна, я прижалась к стене. Злость переполняла. Неужели он не понимает?

Аспирант не понимал. Зарычал, как зверь, сквозь зубы.

– Хаос нас обнаружил!

А вот теперь ни чёрта не понимала я.

– Хаос? Что ещё за… Это тот чёрный ветер?

– Да, – аспирант с силой потёр лоб. Нет, с ним явно творилось что-то запредельное. Сам не свой! – Поверь,  Мика, лучше ни тебе, ни уж тем более мне не быть здесь, когда он соберёт силы и вернётся.

– Я никуда не пойду! – решительно отбила я намерение Яна вновь взять мои запястья в плен. – Без Оксаны не пойду. Не заставишь!

Бранов спорить не стал. Знай себе злобно зыркнул и напал. Одним рывком прижал к себе! Сил у него было всяко побольше, но я собиралась сражаться. Брыкалась и орала до тех пор, пока не поняла – золотого свечения нет, а мы до сих пор в полутёмном, пахнущем смолой и пылью шалаше.

Бранов отстранился, тяжело дыша, будто стометровку пробежал.

– Поздно, твою ж… Обложили. Слишком поздно!

Вот теперь стало по-настоящему страшно. Чем бы ни был таинственный чёрный дым, он заблокировал силы аспиранта! Это означало лишь одно – ни нам, ни Оксане теперь не спастись.

Дрожь забила сильнее, когда Бранов в отчаянии схватился за голову.

– Ян, послушай! Слушай!

Ухватив аспиранта за плечи, я кричала всё громче. Вдалеке вновь стало различимо гудение, так похожее на гул высоковольтных опор.

– Если мы доберёмся до Камня, ты сможешь нас вытянуть? Через брешь.

Бранов на секунду замер, словно окаменел.

– Думаю, да, – медленно оживал он, а взгляд его наполнялся облегчением. – Через брешь смогу! Попытаюсь!

Слова были не нужны. Коротко кивнув друг другу, мы одновременно вскочили на ноги и бросились к двери. Но я лишь пару шагов успела сделать, прежде чем ноги словно топором подрубило.

– Снова шум! – рухнула я на колени, отбив обе коленки разом. – Снова громко!

Удивление и ужас на аспирантском лице о многом говорили, но самое страшное – гул теперь слышала… я одна.