Текст книги "Мой препод Укротитель (СИ)"

Автор книги: Алана Русс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 29 страниц)

– Знаешь, что, Бранов... – только и сумела выдавить, сдерживая слёзы.

Вырвалась и побежала к мерцающей спасительными огнями легковушке.

…Всё.

Я отворила дверь, игнорируя Оксанкино взволнованное щебетание.

…Конец.

Уселась впереди, зашвырнув рюкзак назад.

…Разобрались, на славу. Слишком много меня? Нужно было передать моё «дело» Ордену? Ха! Он прав. Сегодня же позвоню Мише, и весь этот кошмар закончится.

Лязгнув ремнём безопасности, я уставилась вперёд невидящим взглядом.

…А Бранов-Баранов пусть остаётся со своей Мартой. Пускай слушают друг друга и живут душа в душу.

– Ланнистеры** хреновы! – рявкнула я, напугав и без того переполошенную Оксану. Но едва рот открыла, как горестный всхлип вырвался на свободу.

– Мика, ну чего ты? Мика! – тараторила Оксанка, выруливая по исковерканной дороге.

А я всё ревела и ревела, не в силах остановиться. Ревела от злости. От жалости.

От ощущения помноженного на бесконечность одиночества.

 

_______________________

 ** Дж. Мартин. Серия книг «Песнь Льда и Пламени». Речь о Серсее и Джейме из дома Ланнистеров, которые, являясь братом и сестрой, имели запретную связь.

Глава 4. Котик, котик, где ты был?

Оксана вела аккуратно, но до тех пор, пока мы не выбрались на вычищенную трассу, меня не покидало ощущение грядущего конца.

– Фу-у-ух, – подруга едва пот со лба не утёрла. – Понесла же вас нелёгкая... – и осеклась, глянув на меня. – Мик, ты как? В норме?

Я сидела и таращилась на встречные машины и редкие заправочные островки. Сказать, что в норме, значит, нагло соврать. Потому я просто головой покачала.

По правде говоря, сама не знала, как я, кто я, что со мной.

– Слушай, ну правда, я не знала, что приезжать больше не нужно! – заныла Оксана и ткнула пальцем в дисплей телефона с навигационной картой. – Не представляю, почему сообщение пришло так поздно… Бред какой-то!

– Не бред, – горько усмехнулась я, припомнив Брановские слова. – Провидение. Да не парься ты. Бранов всё равно собирался меня выпроводить.

Оксана до того крепко выругалась, что сама испугалась. Даже я с удивлением развернулась к ней.

– Слушай, – вцепилась подруга в руль, будто переломить надвое собралась, – а может… ну его в пень, этого Бранова-Баранова?

– В пень, – эхом вторила я, игнорируя перехватившее дыхание.

– Он точно поехавший, раз повёз тебя к матери и в тот же день решил бросить!

– Не представляешь, насколько поехавший, – кивнула и отвернулась.

Оксана возликовала и, надеясь разогнать уныние, сделала музыку погромче.

– Вот и отлично! Главное, всё обошлось, и он тебя не обидел. Сейчас приедем домой и закрепим осознание свалившегося на тебя счастья свободы. Прикупим винца по дороге. Всё равно ведь завтра выходной, ага?

– Можно, – ответила я, продолжая глядеть в темноту и мучить в пальцах мобильник.

Оксане подробности знать не положено, так что пусть думает, будто Бранище всего-навсего меня бросил. Обычная девичья трагедия. Можно вздыхать, попивать вино и предавать анафеме всех мужиков без разбора. Разве ж не чудно?

Осталось самой в это поверить и позабыть о Хаосах, оживающих книжках, Хранителях и прочих связанных со всей этой чепухой аспирантах. Проще простого!

– Гляди, – Оксана ткнула перед собой пальцем, вырвав меня из водоворота мрачных мыслей. – Не пойму, это дождь, что ли?

Капли, сияющие в свете фар встречных автомобилей, стремительно заполняли квадрат лобового стекла. Соединялись в причудливые узоры и сплетались в серебристые сети.

– И правда, – как заворожённая глядела я. – Дождь.

Наощупь отыскав клавишу блокировки, зажгла экран смартфона.

Виртуальная стрелка отсчитывала секунды, а зуд в груди всё крепчал. Нестерпимо хотелось написать. Сказать, что дождь. Дождь среди зимы. Это ведь странно. Ян бы точно удивился.

Оксанка, заприметив, что я вновь нос повесила, скосилась.

– Думаешь, позвонит?

Вопрос прозвучал тихо, и я без труда сделала вид, что не расслышала.

О ком речь, яснее ясного. Но как бы сильно мне ни хотелось, Ян не позвонит. И даже под вопросом теперь, вернётся ли в институт, в город, в жизнь.

Останется ли хоть кроха от него прежнего, едва тёмная сила развернётся на полную?

Совсем стемнело, когда мы свернули с заполненной автомобилями автострады и ринулись узкими улочками прочь от окраины с вереницами гаражей и складов. Но вопреки ожиданиям, с каждым километром во мне росло не облегчение, а тревога. Чувство одиночества и тоски. Страха и боли.

Чёрт побери, как же хотелось списать всё на разыгравшуюся фантазию! Однако стойкое ощущение касания чужих чувств покидать отказывалось. Быть может, это оттого, что я теперь настоящий Слышащий?

Раз мне удалось услышать Брановский Хаос, мои способности раскрылись? Но если так, если я нужна тому, что у Яна внутри, почему самому Яну нет? Они ведь... одно целое.

Или аспирант обманул? Вынудил меня убраться по своей воле, нарочно разозлив? Боялся навредить…

− Ми-ик… − протянула Оксанка, и голос её опасно завибрировал. − Мика! Ми!..

Я и опомниться не успела, как на дорогу выскочила огромная фигура. Человек? Зверь? Оксанка не разбиралась. Дала по тормозам и вывернула руль. Машину понесло юзом по скользкой дороге, а мы обе завизжали.

Благо дорога здесь, на задворках оказалась пустынна, а фонарные столбы не стремились обняться с Оксанкиным «Рено».

− Ты видела?! – заорала Оксана, затормозив и проматерившись как сапожник. – Видела? Это… что за сухофрукт?

– Да чтоб тебя... – вытянулась я в кресле, провожая взглядом хвостатую фигуру в факеле фонарного света.

Я затаила дыхание, не веря глазам. Но с каждой секундой становилось ясно: с ума я не сошла. Это кошкот! И судя по укреплённой передником груди…

– Джахо, – прошептала, ошарашенно уставившись перед собой, а затем, меня словно прострелило осознанием. – Оксана, это кошкот! Кошкот!

− Кош... кто?!

Но я уже выскочила из машины, повторяя, как заведённая: кошкот, кошкот…

– Мика, блин, ты куда? – заорала Оксана, высунувшись вслед за мной. – Жди!

Ругаясь, на чём свет стоит, подруга стронулась. Наплевав на правила, запарковалась на пешеходной дорожке, а я уже на всех парах летела назад.

Собой я не владела в ту секунду абсолютно. Мысли все, как одна, покинули черепную коробку. Разве что инстинкт... инстинкт защитить «своё творение» от людей и, в первую очередь, людей «от своего творения», гнал вперёд по тёмным закоулкам.

– Ядрён-батон, Машка, – нагнав меня, хрипела Оксана, хватаясь за бок. – Ты когда это… бегуньей заделалась?

Но я не ответила. Стоя под тем самым фонарём, лишь озиралась по сторонам. Шелест моросящего дождя и ветра усложняли поиски.

– Его нет. Опоздала...

И вновь принялась крутиться на месте, вглядываясь в силуэты мусорных бачков.

Грохот. Оксанка вскрикнула, заставив и меня на месте подскочить, а тёмная фигура, во много раз превышающая человеческие габариты, нырнула в подворотню. Перевернула контейнер, и ворох дутых, воняющих пакетов, посыпался на дорогу.

– Кто там? – пропыхтела Оксанка, со страха ухватив меня за капюшон пуховика.

Встряхнув мокрой головой, я наконец вспомнила, что не одна. Если кошкота захватил Хаос, как и говорил Бранов, он может наворотить дел. А если я не справлюсь и не призову кота к благоразумию, от Оксаны рожки да ножки останутся.

– Возвращайся в машину, − велела подруге и двинулась в темноту гудящей от ветра арки между домами.

Кот не мог уйти далеко.

– Маш, давай вместе вернёмся, – топая по сырому асфальту, торопилась за мной подруга. – Не надо туда ходить! Там бродячий пёс, наверное...

Вдалеке и впрямь забазлали собаки. Нутро сжалось в страхе.

Кажется, я была готова на попятную пойти, как сдавленный женский визг разрезал ночь. Будто бы только этого сигнала и ожидая, я не раздумывая рванула в темноту.

Бежала долго, петляла переходами-дворами. Умом не постичь, что вело меня, но вскоре нашла, что искала.

Скользя по сырому снегу, обросшему коркой льда, я упёрлась в гаражный тупик. Впереди – железные ворота, давным-давно проржавевшие, а с боков давили плиты гаражных боксов.

Судя по отсутствию следов, нога человека сюда давным-давно не ступала. Разве что мешки строительного мусора, вперемешку с деревянными балками и обломками гипсокартона ещё по осени свалили в высоченную гору. И к этим завалам, путаясь в длиннющих ногах и отчаянно отмахиваясь сумочкой, пятилась девица в коротенькой юбке. А огромный кот, двигаясь на задних лапах, утробно рычал и загонял жертву в угол.

– Джахо!

Кошкот дёрнул ушами и обернулся.

– Беги! – крикнула я девице, и та кинулась наутёк, завывая от страха.

Поскользнувшись на ледяной корке, удачно замаскировавшейся под грязными наносами, она с размаху рухнула на колени. Проползла на карачках пару метров, вскочила и, бросив к чертям сумку, была такова. Скрылась в нестройном лабиринте гаражей.

Подоспевшая вслед за мной Оксана проводила девицу диким взглядом и судорожно вцепилась мне в локоть.

Подруга не вопила почём зря. Задохнувшись от бега, она издавала лишь мычаще-хрипящие звуки и настойчиво дёргала меня за рукав, не давая и шагу к коту ступить.

– Джахо, – отбившись от Оксанки, выставила я руки и двинулась вперёд. – Не бойся! Это я, Мика. Создательница. Ты меня помнишь?

Вожак опустил лапы и глядел на меня. Опасно посверкивал глазами, но бросаться не смел.

Он меня узнал. Слышал!

Я воспрянула духом.

– Идём, Джахо. Идём со мной, не нужно…

Фраза на полуслове оборвалась, а робкое облегчение, словно птицу в полёте сбил шёпот. Знакомый. Многоголосый. Он раскалённым штырём вонзался в мозг и не имел ничего общего с шуршанием дождя или печальным скрипом плафона тусклого фонаря.

«Хватай её, Джахо! Хватай!»

Теперь я поняла, о чём говорил Ян. Отныне я чувствовала, когда Хаос рядом. Слышала. Только как это превратить в преимущество?

Котяра тем временем расправил плечи, задрал морду и втянул носом влажный воздух. Словно ищейка, берущая след, а моему лицу стало неестественно горячо.

– Оксана, назад! – только и успела я прокричать, как яркая вспышка разорвалась прямо передо мной, будто сверхновая звезда.

Порыв горячего ветра опрокинул навзничь. Меня приложило об асфальт, но к счастью для отупевшей головы, только спиной.

– Мика!

Окрик Оксаны вернул сознание на место. Открыв глаза, я с трудом поняла, что больше не лежу на асфальте как дохлый жук. Парю в воздухе кверху задом! В солнечное сплетение утыкается чужое плечо. Пара когтистых лап крепко сжимает ноги, а мой нос то и дело клюёт вонючую кошачью спину.

Удар.

Оксанка повисла на Джахо, но в боевом запале и меня огрела сумкой неизвестной дамы, что спаслась моими стараниями. А затем и мусор в ход пошёл. Благо звякнувший стеклом куль мимо меня пролетел и угодил коту прямиком в голову.

Кошкот рыкнул и поваливался на землю. Чудо что я не оказалась под его шерстяной тушей.

Рывок, и с несвойственным мне проворством я выбралась на волю, а кошачья спина вмиг выгнулась дугой. Правда, как выяснилось секундой позже, Джахо свалила не сила Оксанкиного удара, а гневное стремление уйти в боевую форму. Форму зверя. Гораздо более опасную, но наверняка менее контролируемую.

Потому Хаос и зашелестел, отдавая приказы. Велел подчиниться и привести меня к нему живой и невредимой.

Очередная вспышка, и над мусорными завалами принялась разрастаться яркая точка, извергающая обжигающие потоки.

Песок. Это коридор!

Я зажмурилась, поднимаясь на ноги. Сколько пробегу на одном адреналине с адской болью в спине − загадка.

– Оксана, уходи!

Напоследок саданув ногой коту под рёбра, Оксанка рванула прочь, позабыв обо мне. Сделав пару робких шагов за ней следом, я так и задохнулась. Сложилась пополам.

Не смогу. Даже идти не получалось.

– Мика, блин!

Заслышав мои стоны, Оксанка, как в замедленной съёмке, бросилась ко мне. Но в ту секунду, когда подруга уже вытянула руку мне навстречу, сияющая точка иного измерения раздалась вширь, и кошка вынырнула из сияющего пятна коридора.

Светлая туника развевалась в ночи как белый флаг.

– Шани… – только и успела я прошептать, как милая, самоотверженная кошечка с грудным рыком вцепилась в спину Оксаны. Оттолкнулась, сделала кульбит и с такой силой лягнула подругу задними лапами, что та оторвалась от земли.

С криком, рвущим барабанные перепонки, Оксана пролетела пару метров, а затем ещё кубарем по асфальту прокатилась.

– Не трогай её! Пожалуйста, отпусти!

Уж не знаю, кричала ли я Шани или Хаосу, взявшему под контроль её разум… От боли в спине я едва могла соображать, равно как не могла и сопротивляться.

Лапы с грубыми подушечками вновь обхватили меня поперёк тела.

Мгновение полёта…

Глава 5. Я – Создатель

Ликование Хаоса я не слышала. Чувствовала.

Он волновался и словно ускорял события. Поднимал в воздух горячий песок, тающие ледяные осколки и перья, что мягко скользили по лицу.

Погодите-ка... перья?!

Распахнув глаза, я едва воздухом не поперхнулась. Плавно, ни на йоту не уступая грации Шани, старуха сфинкс двигалась прямиком на нас, в угрожающем жесте направив на Джахо когтистую лапу. Тёмные крылья, расправленные за худощавыми, покрытыми шёрсткой плечами трепетали на ветру, теряя полупрозрачные дымные перья.

– От-пус-ти, – прорычала Мут, и её миндалевидные глаза, потерявшие сходство с человеческими, засветились красными угольями.

Вожак взревел, против воли разжимая лапы.

Превозмогая боль, я сжалась, оттолкнулась и выскользнула из его объятий. Но попытка приземлиться на ноги не увенчалась успехом. Не в силах унять дрожь, я завалилась на асфальт и со стоном схватилась за саднящую поясницу.

Нет, кошачьи повадки –  это не про меня. Равно как и количество жизней у меня малёк поменьше будет.

– Создательница! – подхватила меня под руку Мут, и стало легче дышать. Боль затихла, и я сумела встать. – Прикоснись к Джахо! Скорее!

Но я замотала головой и попятилась. Старуха сбрендила? Но сфинкс толкала и толкала меня к вожаку.

– Прикоснись! – твердила она. – Давай же!

Кошкот присел, словно в страхе, и медленно водил лапами перед собой. Вкруг его ушастой головы кружил плотный тёмный рой, лишающий его слуха, нюха и, судя по всему, зрения.

− Я не смогу держать его вечно! – вскричала сфинкс, и я выдохнула.

Собралась с духом, поднырнула под шарящие вслепую лапы и, вытянувшись, насколько хватало роста, обхватила кошачью морду обеими руками.

В секунду тёмное облако рассеялось. Глаза Джахо сверкнули злобой. Клыкастая пасть раскрылась в немом рыке. Но прежде чем зубы и когти разорвали меня на куски, из кошачьих зрачков полился свет. Яркий. Ослепляюще яркий.

Он поселился в глазах кота. В глотке, в ушах. Сиял ярче солнца, ярче Брановской магии и изгонял черноту, льющуюся липкой рекой. Выжигал захватчика, вопящего на все лады.

Соображалось туго, но голос Хаоса теперь то и дело прерывался, словно из плохо настроенного приёмника доносился. Неосознанно, по наитию я принялась вырисовывать в подсознании образы кошкотов. Таких, каких хотела их видеть. Таких, каких и задумала.

Мут что-то кричала, но у меня уши глухой пеленой заложило.

– Хватит! – силком оттащила меня старуха от Джахо, и вожак рухнул на землю бесформенным шерстяным кулём. – Сбереги силы для Шани!

Ни черта… ровным счётом ни черта не соображая, я кивнула и шугнула туда, где Оксана из последних сил отбивала кошачьи атаки деревянным обломком. Но Шани это лишь раззадоривало.

Она скакала как заведённая. Со свистом рассекала воздух и цепляла когтями девушку за пальто. Оксанка взвыла, когда особо удачный удар позволил кошке всадить когти в бок по самые подушечки.

Почуяв кровь, Шани набросилась на Оксану, метясь вцепиться в горло. Я заорала не своим голосом и в ужасе зажала глаза ладонями.

Если бы Мут взмахом огромного крыла не запустила тёмный рой, сбивший прицел Шани… если бы Оксана в последнюю секунду − вероятнее всего, от боли − не извернулась, кровь залила бы всё вокруг. А я сошла бы с ума.

– Скорее, Создательница! Нельзя медлить!

Игнорируя стреляющую в бедро боль, я бросилась на Шани. В отличие от вожака, кошка агрессивно размахивала лапами, но я исхитрилась и вцепилась ей в морду. Полутора сантиметровые кошачьи когти не медля впились в мои плечи в ответ.

От боли перед глазами поплыли бордовые пятна, но я лишь сильнее стиснула пальцы.

Шерсть клокам драть буду, если придётся, но тварь, что засела у Шани внутри, вытолкну!

– Давай! – проорала Мут, и сияние, подпитанное моими фантазиями, уже вытесняло из ушей и пасти Шани тёмные как дёготь ручьи.

Мозг со скрипом несмазанной телеги всё медленнее обрабатывал информацию и выдавал образы. Тело Шани требовало все больше энергии, и ладони словно приклеились к мокрой шерсти.

Казалось, ещё миг, ещё залп, и мозг у меня отрубится от перегрева, а сама я вечным сном засну. Но попытка отпрянуть не увенчалась успехом.

– Я не могу… отпустить. Не выходит, – едва прошептала я, как за спиной раздался хруст и вопль Мут.

Сопротивляясь нереальному притяжению, я развернула голову.

Старуха лежала на земле. Одно крыло с силой разгоняло тёмные потоки, пытаясь сбросить оседлавшего её чёрного кота, а другое, переломленное надвое, дрожало и не слушалось.

Это был Чори. Тот самый облезлый гад, что норовил нас с аспирантом сожрать. Что ж нам везет-то так?

Я выругалась. Закрыла глаза, из последних сил толкая светлую энергию в Шани, и едва кошечка со вздохом повалилась рядом с Оксаной на мокрый асфальт, я отвалилась вслед за ней.

Сил броситься на помощь сфинксу не было. На одном лишь упорстве я приподнялась. Не знала, что могу сделать, чем помочь? Но стоило зашевелиться, облезший котяра отшвырнул старуху и с шипением двинулся на меня.

Я едва выставила руки перед собой, а тяжёлое тело уже вдавило меня в асфальт. Обездвижило.

***

Зловонное кошачье дыхание жгло лицо, а я Слышала, как скулила от боли Оксана. Как не замолкая шептал приказы Хаос. Видела, как приближалась воронка коридора, сияя ярче и меняя ход тока воздуха. Теперь она со свистом засасывала мусорные кули и снежные, перемешанные с песком наносы.

Внезапная лёгкость охватила тело. Неужели всё? Неужели и правда умирать совсем не больно?

– Не. смей. трогать. Создателя! – взревел Джахо, дёрнув за шкирку кота. – Я вожак, Чори! Подчиняйся моей воле!

– Вожак? – кошкот отскочил в сторону и хрипло рассмеялся, словно кашлем зашёлся. – Раскрой глаза, Джахо! Ты потерял власть. Ты не выбрал себе пару, не оставил наследника. Ты принял лысых! Дал им пищу и кров. Ты не сумел защитить свой народ!

Шерсть на загривке Джахо опасно вздыбилась, и морда приобрела хищное выражение. А Чори продолжал хохотать, и в звуке его голоса я отчётливо слышала знакомые шелестящие нотки. Те самые, что нагнетали страх и заставляли каждый волосок на теле дыбом вставать.

– Ты всё равно, что слабый слепой котёнок, Джахо, и раз так, пора выбрать нового вожака. Уйми гордыню. Уйди достойно! Прими Чёрного Пса. Прими его силу, волю или… – кончик облезлого хвоста дёрнулся, выдав охватившее Чори возбуждение, – ... или умри в бою, как и подобает мужчине нашего рода.

Беседа вышла короткой.

– Ты сделал свой выбор, – нахохлился Джахо и, взревев, налетел на зарвавшегося собрата.

Чори, уступающий вожаку в размерах, отлетел по инерции назад. Но будучи вёртким и лёгким, он извернулся, рванул вперёд и с такой силой лягнул Джахо в голову, что тот на миг покачнулся. Глупо моргая, тряхнул головой так, что уши ходуном заходили, но устоял. Облезлый же, прижавшись к земле и едва на четыре лапы не встав, старался обойти противника со спины.

Джахо осклабился, будто прежний тычок его лишь раззадорил. Встряхнулся, как боксёр на ринге. Дёрнул хвостом и, будь мы в каком-нибудь фантастическом фильме, звук выпущенных когтей точно походил бы на лязг вынутого из ножен меча.

Один короткий удар лапой, другой размашистый. Чори с трудом увернулся от атаки. Присел и тут же схлопотал мощный толчок в грудь. Ещё удар, и облезлый, оказавшись подмятым под могучее тело, завопил от боли.

***

Как дерутся кошки, мне видеть доводилось. Но как сражаются огромные, будто львы, махины…

Шипение, урчание, рёв... Всё смешалось!

Боясь попасть в водоворот шерсти и лязга зубов, я, шлёпая ладонями по лужам, отползла на четвереньках подальше, когда ослепительное сияние залило всё вокруг.

Затаив дыхание, я обернулась.

В наступившей тишине, нарушаемой лишь гулом ветра в отсыревших ветвях, да хрипением чёрного кота, сияющая воронка принялась стремительно сужаться. И по мере того, как лапы Чори двигались всё медленнее, а когти прекратили разрывать спину вожака, впившегося зубами предателю в глотку, Хаос вопил тише.

Мгновение, и Джахо с глухим рыком дёрнулся, а Чори замер. Безвольно разинул окровавленную пасть и обмяк. Одна короткая вспышка, и в тёмном небе сверкнула крохотная точка. Шёпот исчез.

Я со стоном повалилась на спину. Последний оплот Хаоса в нашем мире погиб. Мы справились. Кажется, мы справились.

– Создательница? – слабо позвала Шани, поднимаясь на ослабевших лапах. – Джахо! Что… произошло?

Кошечка немигающими глазищами уставилась на Оксану. Та отползла с поля боя и теперь, стянув с плеча пальто и стиснув окровавленный бок, подпирала спиной ворота гаража.

– Не подходи, – запричитала Оксана, едва Шани двинулась к ней. – Пошла вон!

Кошка стыдливо прижала уши и обернулась ко мне.

– Создательница, позволь! – она в пару прыжков приземлилась рядом. Помогла мне сесть и приложила обе лапы к моей спине.

Когда горячие пульсации кошкотской магии сошли на нет, боль ушла. В голове прояснилось, и я задышала свободно, не боясь, что изломанные рёбра искромсают лёгкие.

– Спасибо, – с благодарностью обняла я кошку и попыталась встать. – Оксана, не бойся, Шани поможет!

Но подруга от боли и страха перестала соображать. Только плакала и размахивала в бреду руками, будто кого-то отгоняла.

Выход нашла Мут. Она с трудом поднялась, и едва я попыталась подхватить старуху под лапу, тёмное облако завихрилось вокруг её тела, врачуя раны. Со стонами и, кажется, даже хрустом, сфинкс выправила изломанное крыло. Взмахнула им пару раз, проверяя на прочность, и пошаркала к Оксане.

Несколько прикосновений, и стоны девушки сошли на нет. Шани тем временем присела рядом с Джахо, в покаянии склонившимся у тела мёртвого кошкота.

– Чори? – кошечка положила лапу на плечо вожаку.

– Он, – мотнул головой кот и сбросил оцепенение. Поднялся во весь рост.

В свете фонаря раскуроченные раны на его морде, шее и плечах выглядели устрашающе.

– Он предал стаю, Шани.

– Как же… – простонала кошка и с сожалением прикрыла глаза-луны.

Обе лапки её легли на разодранный защитный передник вожака.

– Хватит, – Джахо оттолкнул кошку, едва раны перестали кровоточить. – Создательница жива?

– В порядке, – проскрипела Мут вмиг из существа, полного силы, обратившись в волокущую крылья старуху. – Я не вижу серьёзных ран. А вот девочка, – махнула она на Оксану, – совсем плоха. Я останавливаю кровь, но она снова сочится.

Хромая, я подбежала к Оксане, присела на корточки. Кровавые дорожки струились не только по рёбрам и пальцам.

– У меня впервые в жизни кровь из носа идёт, – почему-то засмеялась Оксана, трясущимися руками утирая лицо.

– Аура, – догадалась я, развернувшись к сфинксу. – Её аура…

– Да. Ранена.

Шани вновь прижала уши и стыдливо заступила за спину вожака.

Я нахмурилась. Винить кошку было глупо. Хаос овладел ею, заставляя творить бесчинства. Куда важнее сейчас было решить, что делать дальше.

– А тот? – Оксана ткнула пальцем на мусорные завалы неподалёку, едва я помогла ей подняться. – С тем что?

Охнув от тяжести подруги, навалившейся на саднящее плечо, я через силу выдавила:

– Ты о ком?

Оксанка вновь указала пальцем на разворошенные мусорные мешки. И я бы усомнилась в её здравомыслии, если бы не Джахо.

Кот, тяжело ступая и подскребая когтями по асфальту, осторожно двинулся к навалам. Остановился, присел, рассматривая нечто перед собой.

– Что там? – потянула носом Шани.

Не выдержав напряжения, оставив Оксану на поруки Мут, останавливающей ей кровь целительным касанием, я двинулась к вожаку. И едва встала рядом…

– Вожак лысых, – котяра распрямился и сплюнул кровь вперемешку со слюной. – Его Солнечное, будь он трижды проклят, Величество, Император Айтер V.

Я так и охнула, присев на корточки. Среди кулей действительно лежал мужчина с аккуратным тюрбаном на голове. Расшитый позолотой халат, золотые сандалии…Император. Это, без сомнений, был он!

Охнув снова, я поднялась и отступила на шаг.

Вот он – мой счастливый день. Здравствуй, мечта моей жизни. Я Мика. Я тебя придумала. Приятно познакомиться.

Наверное.