Текст книги "Восемь знамен"

Автор книги: Алан Савадж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 28 страниц)

– А что означает созыв регентского совета без предупреждения императрицы и меня? – в свою очередь спросила Лань Гуй.

– А подобает ли молодой женщине, не достигшей еще и тридцати, – проворчал Сушунь, – участвовать в заседании совета?

– Вы не можете решать формальности без меня, – возразила Лань Гуй.

– Мы думали, что ваше величество будет обессилена и подавлена горем, – сказал принц Хуэй с намеком.

– Я в глубокой печали, – подтвердила Лань Гуй, – но тем не менее не вправе забывать о долге отстаивать интересы нового императора.

Она обвела взглядом сидящих за столом.

– Вы выбрали совет?

– Как мне и было поручено.

– Уверена, что его почившее величество не подразумевал исключение из него своих собственных братьев. Так как же И Цзинь принц Гун? Или И Хуань принц Цюнь?

– Эти принцы сейчас отсутствуют в Жэхэ, – терпеливо объяснил принц Хуэй. – А совет потребовалось сформировать безотлагательно – слишком много неотложных дел. Предсказатели должны решить, когда наступит благоприятное время перевезти почившего императора в Пекин. Нам также предстоит решить, какое наименование присвоить периоду его правления. Все это срочные вопросы, ваше величество.

Лань Гуй кивнула в знак согласия.

– Вот и займемся всем этим. – Они заняла свое место. – Я передам наше решение Цыань.

Заседания проходили в сравнительно доброжелательной обстановке. Нюхуру появлялась редко, зато Лань Гуй присутствовала на всех. Однако даже она не могла спорить с ранее принятыми решениями, так как предсказатели изучили свои альманахи и объявили, что должно пройти три месяца, прежде чем тело императора можно будет перевезти в Пекин. Она нашла это неудовлетворительным, но выступить против решения предсказателей не смел никто. Лань Гуй уже написала принцу Гуну, проинформировав его о смерти брата и о том, что она теперь вдовствующая императрица. Ей хотелось верить, что хотя бы столица в надежных руках. Не могла она придраться и к имени при правлении, данному ее сыну: он взошел на Трон Небес как Тунчжи, с дополнительным титулом Цисян – «Предзнаменованное счастье». Посмертный титул Сяньфэна стал Вэнь Цзунсянь хуанди.

Теперь оставалось только ждать вожделенного дня отправления в Пекин, который выпадал на ноябрь, и надеяться, что погода к тому времени не подведет. В тоже время Лань Гуй могла возобновлять прерванную связь с Жунлу. Все должно было по-прежнему оставаться в глубочайшей тайне, поскольку она не сомневалась, что Сушунь следит за ней и не пропустит ни малейшей оплошности. И пусть на заседаниях совета царила внешняя гармония, она знала, как сильно ненавидят ее Хуэй и его братец.

Лань Гуй регулярно писала принцу Гуну, более чем прежде нуждаясь в его поддержке теперь, когда августейшие братья принца раскрыли карты; и он отвечал ей с той же аккуратностью. Деятельность правительства полностью затихла не только из-за траура, объявленного в стране, но и в связи с тем, что регентский совет находился за многие мили от столицы. Поскольку даже британцы и французы не решались спорить с древними китайскими обычаями, договор, согласованный с принцем Гуном, оставался нератифицированным.

Но рано или поздно он должен вступить в силу, и Лань Гуй осознавала это. Она никогда не простит заморским дьяволам разграбление и сожжение Юаньминъюаня. Но в настоящий момент империя была беспомощной перед силой варваров. Однако в мыслях она уже уносилась в будущее. Ей даже мечталось о создании военного флота, с помощью которого удастся разгромить этих алчных иностранцев.

Но прежде надо разгромить тайпинов. Целый год не поступало известий от Варда, с тех пор, как с императорским представлением он покинул Пекин. Он либо уже успел создать боеспособную армию, о которой так горячо распинался, либо умер, а вполне возможно – просто скрылся. Это предприятие было явно ошибочным.

Не было известий также ни от наместника Цзэн Гофаня, ни от маршала Ли Хунчжана. До Янцзы, казалось, не менее миллиона миль.

Регент и его брат, похоже, считали тайпинов тем злом, которое проходит само собой. Но теперь они заняли подобную позицию и по отношению к британцам. Чувствуя себя в Маньчжурии в безопасности, они опять были полны воинственным рвением. Британцы и французы отвели свои войска. Только в заливе Чжили осталось несколько кораблей, да под Тяньцзинем стоял малочисленный гарнизон. Возможно, варварам надоест, и они уйдут домой.

– А если не надоест? – настаивала Лань Гуй. – Что, если они пришлют новую армию воевать против нас? И теперь уже сожгут сам Пекин?

– Девчонка учит мужчин, что делать, – злобно ворчал Сушунь.

Природа подвела: осенние дожди зарядили рано.

– Путешествие в Пекин будет трудным, – предсказывал Жунлу, – но я всегда буду рядом, Цыси.

Мысль об этом давала ей успокоение. На деле же уверенность ее росла изо дня в день по мере того, как она убирала с дороги своих врагов – ни на что не способных старцев. Без сомнения, они знали о ее отношениях с Жунлу, но опасались с ним связываться до возвращения в Пекин, так как единственное военное подразделение в Жэхэ подчинялось не кому иному, как любовнику императрицы. И пока недруги относились к Жунлу с излишне подчеркнутым уважением; когда в конце октября поступило сообщение о нападении бандитов на караван с севера, принц Хуэй лично обратился к Лань Гуй и попросил ее разрешить полковнику возглавить карательную экспедицию. Лань Гуй не возражала: чем больше боевых заслуг будет у Жунлу с момента возвращения в Пекин, тем лучше.

– Я вернусь через неделю, – пообещал он ей. – Чтобы сопровождать тебя на юг.

Лань Гуй встала у окна проводить татарскую кавалерию.

Три дня спустя она участвовала в очередном совещании совета. Нюхуру как всегда отсутствовала.

– Предсказатели переменили свое решение, – объявил принц Хуэй, улыбаясь ей. – Они заявили, что лучше всего тело его преставившегося величества отправить в Пекин завтра.

– Это невозможно, – возразила Лань Гуй. – Первоначально была назначена другая дата.

– Никакой точной даты не называлось, – заметил Сушунь. – Предсказатели утверждали только, что мы должны ждать три месяца.

– Но трех месяцев еще не прошло.

– Прошло почти три месяца, – настаивал Сушунь. – И теперь предсказатели назвали точную дату.

– Мы не можем трогаться в Пекин, – упорствовала Лань Гуй. – Больше половины императорской гвардии во главе с командиром отсутствует.

– А чего нам бояться? – удивился Сушунь. – Нам нужно было сильное сопровождение, когда мы уходили из Пекина в связи с угрозой со стороны варваров. Единственную в округе банду мы поручили заботе полковника Жунлу. До Пекина всего неделя пути. Кавалерия легко догонит нас после выполнения задания.

Лань Гуй обвела советников взглядом: они что, принимают ее за дуру?

– Я не могу согласиться рисковать императором, отправляясь в такое опасное путешествие до возвращения гвардии.

– Решение было принято советом.

– На нем нет подписей Цыань и моей.

– Напротив, Цыси, ваши подписи имеются. – Он положил документ на стол. – Два месяца тому назад было решено, что тело его преставившегося величества будет отправлено в обратный путь в Пекин в день, который должны выбрать предсказатели. С этим согласились Цыань и вы сами, и на этом документе – обе ваши подписи. Теперь, когда предсказатели назвали дату, то есть завтрашнее число, нет необходимости в новых документах. – Он улыбнулся. – Так же, как и в новых подписях.

Лань Гуй вспылила в гневе, поняв, что ее переиграли эти «ни на что не способные» старцы.

– Вы склонили предсказателей к преступлению, – отрезала она.

– Обвинения в нечестности, возводимые на принца двора Цинов, бесчестят только самого обвинителя, – спокойно произнес принц Хуэй. Остальные члены совета только одобрительно закивали.

Лань Гуй поспешила в апартаменты Нюхуру.

– Совет утверждает, что предсказатели назначили на завтра выезд в Пекин.

– О, это хорошее известие, – обрадовалась Нюхуру. – Бесконечное ожидание вымотало все мои нервы.

– Мы должны отказаться ехать.

– Как же мы можем это сделать, если день назначен?

– Я не верю, что день и в самом деле назначен. Мне думается, что предсказателей заставил это сделать принц Хуэй. – Лань Гуй встала на колени рядом с креслом Нюхуру. – Послушай меня. Регент хочет расправиться с нами в пути. Без Жунлу, без свидетелей все может случиться.

– Августейший принц способен пойти на такое? Я отказываюсь верить, – заявила Нюхуру. – Ты просто не хочешь отправляться в путь без своего любовника Жунлу. До меня, знаешь ли, тоже дошли слухи.

– Я стараюсь спасти наши жизни! – воскликнула Лань Гуй. – И жизнь моего сына, императора.

– Теперь я вижу, что ты сошла с ума, – уверенно произнесла Нюхуру. Кто осмелится поднять руку на императора?! Если предсказатели определили дату, мы должны отправиться в путь именно в этот день. Император будет со мной. – Она взглянула на Лань Гуй. – А ты можешь оставаться здесь, если хочешь, и ждать своего возлюбленного.

Лань Гуй столкнулась, судя по, всему, с величайшей трудностью в своей жизни. Как и многие безмятежные люди, Нюхуру могла быть безмерно упрямой. А сейчас она, видимо, к тому же возмущена тем, что ее напарница-императрица заимела связь на стороне. Она была абсолютно порядочной женщиной и по этой причине наиболее опасной для Лань Гуй в их нынешнем положении. К тому же младшая вдовствующая императрица понимала: позволив императорскому окружению вернуться в Пекин без нее, она утратит всякое доверие к себе при дворе.

Сомнений у Лань Гуй на оставалось: она обречена на верную гибель, если не предпримет решительных действий. Императрица вернулась в свои апартаменты и вызвала Ло Ю.

– Я хочу, чтобы ты тайно покинул Жэхэ сегодня ночью верхом и догнал императорскую гвардию. – Ло Ю поперхнулся от неожиданности. – Речь идет о жизни и смерти, – сказала ему Лань Гуй, – всех нас. Когда ты встретишься с полковником Жунлу, передай ему, что меня вынудили выехать из Жэхэ в Пекин без него. Передай, чтобы он прекратил преследование бандитов и во весь опор скакал спасать меня. Моя жизнь и жизнь императора в опасности.

Ло Ю выглядел напуганным.

– Но предположим, я столкнусь с бандитами до того, как найду Жунлу?

– Постарайся. Будущее династии в твоих руках.

Под звуки труб и грохот цимбал похоронная процессия с телом императора Сяньфэна покинула Жэхэ. Поскольку вся кавалерия ушла с Жунлу на север, в авангарде двигались не более сотни только из пеших знаменных. Затем следовала повозка с забальзамированным телом императора, окруженная его личными евнухами во главе с Дэ Аньва.

Вслед за повозкой несли паланкин с новым императором – Тунчжи. За императором следовали вдовствующие императрицы. Из уважения к покойному монарху они шли пешком, несмотря на непролазную грязь, в которую превратил дорогу дождь. За ними, как и брата, несли шестилетнюю принцессу Жуань. За обеими императрицами, принцем и принцессой шли евнухи, за ними – наложницы покойного императора. За наложницами тянулись повозки со всем необходимым в дороге, а затем – двор, там же регентский совет во главе с принцем Хуэем и Сушунем. И, наконец, по ступицы колес вязли в грязи остальные повозки. Замыкал кортеж еще один отряд знаменных вдвое меньше численностью, чем тот, что ушел на север. Лань Гуй сочла зловещим предзнаменованием то, что принц не шел пешком рядом со своим великим племянником.

Дождь перешел в непрерывную изморось. Евнухи держали зонты над вдовствующими императрицами и «почитаемыми» среди наложниц, но элегантные халаты и замысловатые головные украшения все равно промокли, а украшенную драгоценными каменьями обувь облепила грязь. На каждой остановке Нюхуру, Лань Гуй и Жуань меняли одежду, но через несколько минут она промокала вновь. Только Тунчжи в своем паланкине и его отец в гробу оставались сухими. Маленький мальчик, сбитый с толку всем происходящим, без конца капризничал.

Процессия двинулась в путь с рассветом, в восемь часов утра, к полудню небо не просветлело, а из-за измороси видимость и вовсе сократилась до полумили. Лань Гуй поймала себя на том, что она пристально всматривается в дымку, моля о появлении Жунлу с воинами, хотя Ло Ю отправился за ним всего несколько часов назад.

Нюхуру обиделась и не разговаривала с ней, и когда императрицы расположились на ночь, ужин прошел в молчании. Наконец-то внутри палаток они обсохли и согрелись, а евнухи установили для вдовствующих императриц походные койки. Но Тунчжи все не нравилось. Он никак не засыпал: то капризничал, то кашлял. Но Лань Гуй и без того не спалось. Она лежала без сна, прислушиваясь к дождю, барабанящему по брезенту палатки. О, если бы рядом с ней был Жунлу!

На второй день погода выдалась не лучше, чем в первый, но теперь все складывалось по-настоящему плохо. Авангард постоянно уходил вперед, и его приходилось возвращать сигнальными выстрелами. Похоронную повозку засосало в трясину и ее пришлось буквально откапывать: тело императора при этом перекатывалось самым неприличным образом. Тунчжи продолжал капризничать.

Кортеж за их спинами двигался все медленнее и медленнее, между группами бредущих людей стали появляться промежутки. Но Дэ Аньва все подгонял и подгонял императорских евнухов, чтобы они не отставали от авангарда.

Когда императрицы остановились на обед, остатки каравана были еще не видны. Никто не появлялся на дороге, и пока они отдыхали.

– По-моему, нам следует дождаться, пока нас нагонят остальные, нарушила молчание Лань Гуй.

– Мы не можем задерживаться при такой погоде, Цыси, – сказал Дэ Аньва. – Нам надо бы добраться до Пекина, пока Сын Небес не простудился. Чего вам опасаться? – Он указал на знаменных авангарда, находящихся метрах в пятидесяти.

Лань Гуй вздохнула, и они продолжили свой поход. Перед ними лежала череда долин, раскинувшихся среди холмов. Часто дорогу им преграждали потоки воды, сбегавшей со склонов. Тогда продвижение впереди задерживалось. Однако евнухи Дэ Аньва, погоняющие мулов, запряженных в повозку, продолжали поторапливаться.

– Нам надо замедлить движение, – снова взмолилась Лань Гуй.

– Это глупость, – возразила Нюхуру. – Ты собираешься продержать дорогого сына в этой слякоти дольше, чем нужно?

– Ее величество права, – поддакнул Дэ Аньва, – сегодня мы разобьем лагерь уже в тени Великой стены.

Лань Гуй хотелось кричать от бессилия.

Дождь припустил сильнее. Все, что им оставалось, – это с трудом переставлять ноги, уставившись в стену воды. Авангард вновь скрылся. Затем они оказались на развилке, и Дэ Аньва без малейших колебаний направил их по левой дороге.

– Нам надо направо, – запротестовала Лань Гуй.

– Это не так, Цыси, – возразил Дэ Аньва. – Я знаю эту дорогу.

– Я прекрасно помню, как мы шли сюда, – настаивала Лань Гуй.

– Нам надо идти за знаменными, – сказал евнух, – а они пошли налево. Посмотрите, вот их следы.

Следов и в самом деле было очень много. Однако они вели в обоих направлениях.

– Я уверена, что Дэ Аньва знает дорогу, – нетерпеливо вмешалась Нюхуру, – Продолжим путь.

И опять Лань Гуй пришлось согласиться с ее решением. Они шли еще около часа, и тут ей послышался какой-то посторонний шум. Оглядываясь направо и налево, обеспокоенная женщина ничего не могла разглядеть за пеленой дождя. Затем она обернулась и устремила взгляд сквозь изморось. Караван вступил в мокрую лощину между двумя холмами, и здесь ничего не было видно. Остаток их сопровождения исчез. Почувствовав внезапный, почти болезненный укол тревоги, она схватила Нюхуру за руку:

– Мы заблудились!

Нюхуру взглянула на нее:

– Ничего мы не заблудились.

– Где же тогда все остальные?

– Их не видно из-за дождя. Они могут появиться в любой момент. Ну смотри, вот они. Императрица указала в туманную мглу.

Сквозь изморось Лань Гуй различила очертания всадников. Но ведь с ними в караване не было верховых.

На какое-то мгновение Лань Гуй показалось, будто их догоняют люди Жунлу. Но затем она разглядела, что это были вовсе не знаменные. Она обернулась в тщетной надежде увидеть неподалеку впереди авангард, и все сомнения улетучились. Они в самом деле сбились с пути и остались с Нюхуру одни. Компанию им составляли разве что труп императора, дитя-император, юная принцесса и одиннадцать евнухов. Все произошло, без сомнения, именно так, как планировали принц Хуэй и Сушунь.

– Кто эти люди? – спросила Нюхуру.

– Наши палачи, как я тебя и предупреждала, – горько произнесла Лань Гуй.

– Ты с ума сошла. – Нюхуру осеклась, увидев, что часть всадников окружает их группу. Остальные остановились перед ними. – Где наш эскорт?

Евнухи, управляющие мулами, остановили повозку. Паланкин императора был опущен на землю. Все вопросительно смотрели на Нюхуру, которая наконец осознала серьезность нависшей угрозы.

– Что нам делать? – возопила она.

Лань Гуй подошла вплотную к носилкам Тунчжи. Она наблюдала за одним из бандитов, явно главарем, который послал свою лошадь в сторону от остальных всадников и спешился. Его лицо украшали густые усы, да и сам он был весьма видным мужчиной. К тому же вооруженным мечом и луком. Ладь Гуй никогда не видела такого жестокого лица. Она почувствовала слабость в коленях от одного его взгляда.

Он стоял около повозки и смотрел на гроб императора. Затем отошел, взглянул на Лань Гуй и Нюхуру, улыбнулся принцессе Жуань, которая сошла со своих носилок. От этой его улыбки ощущение слабости поднялось от колен до живота Лань Гуй.

– Великие дамы, – проговорил он.

Нюхуру в испуге стиснула руки Лань Гуй. А та решила: если суждено умереть, то она сохранит дерзость до конца.

– Как смеешь ты таким образом приближаться к императрице? – крикнула она. – На колени и исполни коутоу!

Главарь снова ухмыльнулся:

– Великие дамы очень храбры.

К этому моменту спешились еще несколько бандитов и закивали друг другу на беззащитных женщин. Заснувшего было Тунчжи разбудил шум, и он раздвинул занавески паланкина.

– Кто эти люди? – тонким голоском спросил он. – Почему они не на коленях?

Главарь банды разразился громоподобным хохотом.

– Он хорошо сказал! На колени перед Сыном Небес!

Остальные бандиты спешились и все до одного торжественно опустились на колени. Нюхуру выпустила руку Лань Гуй.

Бандиты встали.

– Перебейте эти создания, – указал главарь на евнухов.

– Вы не можете меня убить! – запротестовал Дэ Аньва. – Я служу принцу Хуэю и нахожусь здесь по его указанию.

Нюхуру задохнулась, осознав, как вероломно их предали.

Главарь продолжал улыбаться.

– Тогда лучше всего именно тебе умереть первым, – сказал он. – Чтобы ты больше не смог предать своего принца.

Евнухи с криками начали разбегаться. Но бандиты уже взяли их в кольцо. Замелькали мечи, и полилась кровь – бандиты рубили головы евнухам. Нюхуру сдавленно вскрикнула и упала без чувств перед паланкином мальчика-императора. Дети в ужасе наблюдали сцену кровавого побоища.

– А теперь, великие дамы, – обратился к ним главарь, – прежде чем снять с вас головы, мы немного разомнемся. – Подойдя к Лань Гуй, он протянул руку и сбил с ее головы шляпу – водопад волос заструился вниз. – Вы нас позабавите, великая дама, или мы сейчас же перережем мальцу горло.

Лань Гуй подавила в себе панику и пыталась с ним заговорить:

– Если… если мы удовлетворим вас, ты сохранишь ему жизнь? Он ваш император.

– У нас нет императора, – ответил бандит. – Мы свободны, как ветер, потому что скачем, куда он подует. Но порадуй меня, и мальчик останется сидеть здесь и голодать. Давай, покажи себя!

Лань Гуй глубоко вздохнула, затем сняла промокший плащ.

– Снимай все, – приказал главарь. – Я хочу видеть твое тело.

Нюхуру тихо заплакала, зная, что очередь за ней, тогда как Лань Гуй решительно откинула в сторону свою накидку.

– Мама, почему ты раздеваешься? – спросил маленький император, удивленный происходящим.

Не обращая на него внимания, она принялась стягивать через голову блузу. И тут услышала отдаленный зов сигнальной трубы. Она мгновенно подскочила к Тунчжи и подхватила его с сиденья.

– Беги! – закричала она. – Беги, Нюхуру!

Озверевшие бандиты пытались схватить ее. Но голое, мокрое от дождя тело императрицы выскальзывало из их рук. Ей удалось вырваться из кольца, прижимая сына к груди. Подбежав к краю тропы, она ринулась вниз, совершенно не заботясь, что ждет ее там. Лань Гуй упала в поток воды глубиной по колено. От удара о воду она чуть не потеряла сознание, но быстро перебралась на другую сторону и начала взбираться по откосу. По всплескам, раздающимся позади, она поняла, что Нюхуру следует за ней.

Задыхаясь, женщины уставились друг на друга. Шляпа Нюхуру потерялась, и ее распущенные волосы прилипали к плечам, а в руках она осторожно сжимала Жуань. За их спиной раздались крики, это всполошились бандиты, услышав приближающийся стук копыт.

– Поторапливайся, – сказала Лань Гуй. С Тунчжи на руках она двинулась по грязному каменистому берегу ручья. Нюхуру, спотыкаясь, шла вслед за ней с принцессой. Когда они оглянулись, дорога уже скрылась из виду, однако с той стороны слышались бряцанье конской сбруи, крики людей, стрельба и звон мечей. Лань Гуй донесла сына до нагромождения валунов и возле них поставила мальчика на ноги.

Нюхуру припала к земле рядом с ней.

– Кто там сражается?

– Скоро узнаем, – пообещала Лань Гуй, когда крики сменились стонами и воплями о пощаде. Сердце Лань Гуй рвалось из груди. Это могут оказаться последние мгновения ее жизни или первые мгновения ее воскрешения к высотам власти.

– Ваше величество! – послышался крик. – Цыси, где вы?

– Жунлу! – выдохнула Лань Гуй и поднялась на ноги.

Жунлу сам вынес дитя-императора на дорогу. Здесь их ждали восемнадцать бандитов со связанными руками. Большинство из них были ранены, в том числе и главарь. Еще с десяток лежали убитыми.

– Лишь немногим удалось удрать, – доложил Жунлу.

– Они хотели изолировать нас, – сказала Нюхуру. – Посмели поднять руку на нас, вдовствующих императриц.

– Тогда они умрут.

– После того, как их всех кастрируют, – твердо произнесла Лань Гуй. – Главаря оставьте напоследок.

Жунлу дал распоряжения, и Лань Гуй лично наблюдала, как одного за другим пленников лишали сначала мужской принадлежности, а затем и головы. Большинство бандитов приняли свою судьбу стоически; их вожак даже ухмыльнулся.

– Еще пять минут, и я бы держал в объятиях голую императрицу, – выдохнул он, когда нож полоснул его плоть.

Жунлу своим мечом отрубил ему голову.

– Избавьтесь от тел, – приказала Лань Гуй, – сбросьте их в овраг, чтобы никто не догадался, что здесь произошло. А евнухов оставьте там, где они лежат.

Жунлу выглядел обеспокоенным.

– А где остальной кортеж, ваше величество?

– Ты никого не обгонял по пути к нам?! – воскликнула Нюхуру, оглянувшись в дождь.

Лань Гуй догадалась:

– Они пошли по другой дороге, так же как и знаменные.

– Тогда мы должны поспешить за ними.

– Нет, – возразила Лань Гуй. – Мы останемся на этой тропе. Главное – не столкнуться с принцем Хуэем, пока не возвратимся в Пекин. И вернуться туда нам во что бы то ни стало нужно раньше него.

Всадники Жунлу постоянно подгоняли мулов, запряженных в повозку. Лань Гуй взяла двух коней бандитов для себя и Нюхуру. Тунчжи ехал со своей матерью, Жуань сидела в седле перед Нюхуру.

– Нам не положено ехать на одном уровне с телом нашего мужа, – запротестовала Нюхуру. – Регентский совет такого не одобрит.

Лань Гуй вздохнула: несчастная женщина так ничему и не научилась.

Они прибыли в Пекин через два дня. По-прежнему шел дождь. Лань Гуй предупредила Жунлу никого не посылать вперед с извещением об их возвращении. Гроб Сяньфэна был тщательно укрыт от посторонних взглядов. Лань Гуй и Нюхуру закрыли лица плащами, спрятали и лицо юного императора. Жунлу назвал себя у ворот, и вся группа прошла в город.

Часом позже в Запретном городе принц Гун уже слушал рассказ Лань Гуй. Когда она закончила, он сказал:

– Это – серьезное обвинение в адрес принца дома Цин, Цыси.

– Делай, как я говорю, и получишь неопровержимые доказательства.

– Я сделаю, как ты говоришь. Но если обвинения обернутся выдумкой, то в моем лице ты получишь злейшего врага.

– А если окажется, что я права?

– Тогда я останусь твоим другом и единомышленником отныне и навсегда.

Им не пришлось долго ждать. Уже на следующий день прискакали курьеры с известиями о катастрофе. Караван входил в город после полудня, все были крайне измотаны и напуганы. Принц. Хуэй и Сушунь сразу же пришли в зал Верховного совета, где их ждал принц Гун со своим братом и несколькими высшими мандаринами. Вновь прибывшие не обратили внимание на занавеску, за которой находились Лань Гуй и Нюхуру: Цыси прежде всего необходимо было убедиться в своем будущем.

– Дядя, – спросил Гун, – что означают все эти слухи?

Принц Хуэй все еще оставался в рваной одежде, заляпанной грязью.

– Мы испытали ужасный удар. – Он опустился в кресло. Сушунь остался стоять у его плеча.

– Где тело моего брата? – потребовал ответа Гун. – Где наш император? Где вдовствующие императрицы?

– Боюсь, их захватили и убили. Они растерялись во время дождя и измороси. Из-за плохой погоды я распорядился двигаться длинной дорогой, чтобы не рисковать в проходах среди гор. Я считал, что все выполнили мой приказ, но, очевидно, вдовствующие императрицы выбрали более короткий путь и проигнорировали мои пожелания. Мы не знали об этом, пока в конце дня знаменные из авангарда не доложили мне, что никак не найдут следов императора и императриц. Вы можете представить наше беспокойство. Я немедленно разослал поисковые группы. Мы нашли повозку и следы крови. Их евнухи были вырезаны. Но императриц и императора среди погибших не оказалось. Их, должно быть, увели бандиты.

– Вы оставили их на дороге без должного эскорта? – спокойно спросил Гун.

– У них был эскорт, но он ушел вперед, а императрицы свернули не на ту дорогу, – с раздражением разъяснил принц Хуэй. – Солдат же не хватало, потому что вокруг Жэхэ активно действовали бандиты разбойников и мне пришлось послать полковника Жунлу разогнать их. Он еще не вернулся, когда мы тронулись в путь.

– Вы покинули Жэхэ без надежного эскорта?

– Мы вышли из Жэхэ, когда предсказатели назвали нам благоприятный день, – возразил принц Хуэй. – По какому праву вы ставите под сомнения мое решение? Я – регент, назначенный самим покойным императором. Нас постигла тяжелая утрата, но деятельность правительства должна продолжаться. Я сделаю заявление для народа иг возложу на себя исполнительную власть до тех пор, пока можно будет избрать нового императора.

Он взглянул на принца Гуна. Мандарины двигали ногами под столом. Ситуация сложилась неслыханная.

– Вам не следует об этом беспокоиться, дядюшка, – наконец проговорил Гун. – У меня для вас добрые известия.

По его сигналу евнухи раздвинули занавеску. Принц Хуэй вытаращил глаз на дитя-императора, по обе стороны которого сидели Лань Гуй и Нюхуру. Старик, задохнувшись, откинулся в кресле. Мандарины торопливо выполнили обряд коутоу, стоя на коленях и стуча головами об пол. Сушунь последовал их примеру.

– Можете убедиться, мой господин принц, нам удалось уцелеть, побывав в лапах бандитов, – сказала Лань Гуй. – А вот все наши евнухи были убиты – в том числе и ваш преданный слуга Дэ Аньва. Однако он успел признаться, что вел нас в соответствии с вашим приказом.

Принц Хуэй лишился дара речи, но Сушунь опомнился быстрее него. Он поднялся на ноги:

– Никого из наших слуг не было с вами. Вы лжете.

– Я тоже слышала, что сказал евнух, – спокойно произнесла Нюхуру.

Сушунь сглотнул:

– Уверен, что вы ошибаетесь, Цыань.

– И я тоже слышал, что сказал тот человек, – петушиным голосом вставил Тунчжи, чем привел всех в изумление.

Лань Гуй не знала, слышал ли он в самом деле что-нибудь или нет, но она научила его сказать именно это. Сушуню ничего не оставалось, как уставиться на мальчика, беззвучно открывая и закрывая рот. Даже он не смел обвинить императора во лжи.

– Вы оба обвиняетесь в измене – в организации покушения на жизнь императора, – нарушил молчание Гун, обращаясь к мандаринам, которые все как один кивали в знак согласия.

Принц Хуэй сел прямо.

– Это все придумал мой брат, – заскулил он. – Я – старик. Мне хотелось править Китаем в качестве регента.

Сушунь широко раскрытыми от ужаса глазами уставился на своего брата.

Принц Гун подал знак гвардейцам Жунлу, поджидавшим в приемной:

– Заключите этих людей под домашний арест и охраняйте до вынесения приговора.

– Я обсудил ситуацию с мандаринами, – сообщил принц. Гун. – Они согласились, что кризис надо разрешить как можно скорее и без огласки. Отдано распоряжение, чтобы этим двоим послали шелковые шнурки, причем этой ночью.

– Нет, – заявила Лань Гуй.

Гун удивился:

– Ты не хочешь их смерти, Цыси?

– Я хочу их смерти. И твой дядя может получить свой шнурок – он старый человек. Но Сушунь должен быть обезглавлен.

Гун с изумлением смотрел на императрицу.

– Он не принц, – пояснила она. – К тому же – подлец, и сколько я его помню, люто ненавидел меня.

– Сушунь не может быть приговорен к смерти, если его не осудит регентский совет, – подчеркнул Гун.

– Тогда созовите совет, – отрезала Лань Гуй. – Вы замените принца Хуэя в качестве его главы. А принц Цюнь заменит Сушуня.

Гун от удивления поднял брови. Цюнь, его брат, никогда не проявлял интереса к серьезным делам правительства.

– На совете должны присутствовать все августейшие принцы, – потребовала Лань Гуй. – Созовите совет без промедления, чтобы осудить Сушуня и тут же привести приговор в исполнений.

Гун некоторое время размышлял, потом поклонился и вышел.

Лань Гуй наблюдала казнь, местом которой выбрали один из внутренних дворов Запретного города, из окна. Император стоял рядом с ней, Нюхуру же присутствовать отказалась.

Сушунь вел себя недостойно. Он вопил, сопротивлялся палачам. Лань Гуй улыбнулась, когда голова Сушуня покатилась в пыли, и взяла Тунчжи за руку.

– Теперь ты настоящий император, – произнесла она. – А я твоя мать.