Текст книги "Восемь знамен"

Автор книги: Алан Савадж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 28 страниц)

– Не ближе, чем любой из командования бригады, я думаю.

– Этот человек отмечен признаками величия. Но расскажите мне о себе, Баррингтон.

Джеймс поведал ей о своей женитьбе, о сыне и о том, что его жена вновь беременна.

– Она красивая, Баррингтон?

На этот вопрос существовал единственно возможный ответ:

– Не настолько, насколько вы, ваше величество.

Лань Гуй улыбнулась:

– Вы никогда не задумывались о том, какая судьба ждала нас, если бы мы поженились? Вы любили меня, Баррингтон?

– Я всегда любил вас, Лань Гуй. А вы когда-нибудь любили меня?

Лань Гуй так на него посмотрела, что на мгновение стала опять той девушкой, которую он поцеловал на обрыве над Янцзы.

– Я бы сделал вас очень богатой, – с улыбкой добавил он.

– Сколько всего произошло с тех пор, когда мы были молодыми, Джеймс. Мы многое повидали и узнали.

– И вы стали верховным правителем Китая, – заметил Джеймс.

Лань Гуй состроила гримасу.

– Я всего лишь мать императора, скромно произнесла она. – А он еще ребенок, поэтому я должна стремиться думать, как думал бы он, и править так, как захотел бы мой сын. Когда он вырастет, я буду всего лишь вдовствующей императрицей. Некоторое время она грустно помолчала, затем продолжила: – Но до этого еще далеко. Расскажите мне об этом Гордоне. Поподробнее расскажите о нем.

Джеймс изложил все, что знал.

– Вы будете воевать под его началом?

– До полного подавления мятежа, ваше величество.

– А потом?

– Надеюсь вернуться к делам Дома Баррингтонов.

– Это ваш удел, – предположила она, – так же как этот – мой. Я никогда не сомневалась, что меня ждет величие. Остается только воспользоваться плодами этого величия. И для этого я должна употребить все средства, доступные мне. Очень хорошо, Баррингтон, я заготовлю письмо о назначении на должность Гордона. Но в конце концов я должна увидеть Хун Сюцюаня в цепях перед собой.

– А что касается тебя, Чжан Цзинь ты ведь негодяй, не так ли? – останешься в Запретном городе. Я прикажу тебя высечь за то, что ты меня оставил.

Чжан Цзинь задрожал.

– Пожалуйста, ваше величество, будьте к нему снисходительны, – запротестовал Джеймс.

– Тогда можешь приступить к обязанностям моего личного евнуха, – смилостивилась Цыси. – Я скучала по тебе. – Чжан Цзинь в благодарности пал на колени. – Иди и приготовь мне ванну. – Она встала, Джеймс торопливо последовал ее примеру. Императрица повернулась к нему. – Однажды вы поцеловали меня, – тихо проговорила она.

Джеймс не решился ответить, неуверенный в ее настроении.

Она улыбнулась.

– Мне понравился тот поцелуй. С тех пор я целовала других мужчин… – Она решила не развивать эту тему и протянула руку. – Я больше вас не увижу. Идите, Джеймс, и процветания вам. Я буду спокойнее спать, зная, что Дом Баррингтонов окружен вашими заботами.

Чарльз Гордон имел собственные взгляды на ведение этой войны. В отличие от Варда, который был тактиком, он отдавал предпочтение стратегическим аспектам вооруженного противостояния. Вард нанес поражение тайпинам двенадцать раз подряд, но силы мятежников были столь огромны, что они по-прежнему находились в семидесяти милях от Шанхая, а Цзэки оставался единственным отбитым городом более-менее значительного масштаба.

– Путь к победе, – убеждал Гордон Цзэна и Ли, – лежит не столько в военном разгроме тайпинов в поле, потому что они как песок на берегу, который, как только омывается морем в одном месте, тут же сам собой появляется в другом. Необходимо устранить причины их существования.

Цзэн кивнул:

– Это разумно. Нам следует под угрозой голода принудить их сдаться.

Тайпины были поражены резким изменением политики в отношении них, так как неожиданно Всепобеждающая армия стала избегать боев, а вместо этого проскользнула вверх по реке к южному окончанию Великого канала. Первоначально мятежники удерживали под контролем эти места и использовали обширные аграрные районы в качестве своей житницы. Канал же обеспечивал им водный путь для доставки продовольствия. Теперь Гордон перерезал эту транспортную артерию, построив возле впадения канала в реку в районе города Циньцзян несколько фортов. Одновременно Ли своими войсками оказывал фронтальное давление, в результате тайпины начали откатываться… а их животы громко бурчали от голода.

Дело продвигалось медленно и без ярких событий. Особое беспокойство вызывало прежде всего то, что, отходя, тайпины уничтожали все на своем пути, как и во время наступления. В оставленных ими селах зачастую встречались горы трупов, а среди выживших свирепствовала эпидемия. Тем не менее никто не мог оспорить успешность тактики Гордона, особенно когда летом 1863 года впервые за все время мятежа правительственным войскам сдалась целая дивизия тайпинов. Баррингтон, взобравшись на коня, наблюдал, как радостные маньчжурские солдаты окружали несчастных пленников и сбивали их в огромное людское стадо.

– Начало конца, – заявил Цзэн.

– Да, – задумчиво согласился Гордон. – И большая головная боль для нас. Нам с трудом удается прокормить своих собственных солдат.

– Мы и не собираемся кормить подонков.

Гордон резко повернул голову:

– Они же военнопленные.

– Генерал Гордон, это исключительно мое дело, а я принял решение. Тайпинов мы кормить не будем.

– Они возобновят сопротивление, узнав об этом, – предположил Джеймс.

Цзэн улыбнулся:

– Тем проще для нас. полковник Баррингтон. Поскольку они безоружны, то и умрут быстрее.

– Что будет означать чистой воды убийство, – отрезал Гордон. – Я отказываюсь в этом участвовать, ваше превосходительство. Они сдавались мне.

– Не забывайте, что я ваш начальник, генерал Гордон.

– Уже нет, если вы настаиваете на своем.

Цзэн некоторое время пристально смотрел на британца, затем поклонился:

– Тут уж вам решать, генерал.

– По-моему, он здорово перегибает, – поделился Джеймс с Гордоном.

– Что ж удивительного! Поскольку я не подкрепил героическую репутацию Варда, то мной можно поступиться.

– В определенном смысле так. Вард был нужен Цинам для восстановления и поддержания на высоте боевого духа войск, хотя он и не показал им пути к победе в войне. Кстати, для китайцев весьма характерно то, что они никогда не добиваются победы в войне, а дают ей возможность тянуться бесконечно, пока сама собой не выдохнется. В таких условиях на первый план выходит именно поддержание высокого духа солдат. Вы вступили в должность командующего и продемонстрировали, как можно победить в войне, избежав многочисленных кровавых битв. Обучившись этому, Цзэн явно заинтересован, что победа досталась его офицерам, а не варвару.

– Ничего не могу вам возразить, – согласился Гордон. – Ну что ж, в добрый путь к победе. Вот только трудно решить, кто хуже: тайпины или маньчжуры.

– Мне это тоже представляется трудным.

– Итак, что вы намерены делать?

Джеймс пожал плечами:

– Оставаться в армии.

– Вы собираетесь смотреть сквозь пальцы на бойню, подготавливаемую Цзэном?

– Это не слишком христианская страна.

Гордон протянул руку:

– Сомневаюсь, что мы с вами когда-нибудь встретимся вновь, поэтому желаю вам удачи с бригадой. Вам следовало принять на себя командование ею с самого начала.

Летом 1864 года пал Нанкин, и мятеж официально объявили подавленным. «Небесный король» предпочел избежать плена и покончил с собой, когда стало ясно, что все потеряно. Берджвайн повесился. Однако не все из ближайшего окружения Хуна последовали его примеру. Разрозненные группы тайпинов отходили вверх по реке в надежде остановиться наконец в Ханькоу или скрыться в горах.

В их числе были Джон Баррингтон и его мать.

Но преследование, теперь уже под руководством Ли Хунчжана, так как Цзэн Гофань был направлен на подавление других мятежников на северо-западе страны, было безостановочным. Тайпинов гнали и по суше, и по воде. И вот следующей весной Джон Баррингтон и Цзэньцзин, грязные, полураздетые и трясущиеся от голода, предстали перед Ли Хунчжаном.

– Ваш дядя, – презрительно сказал Ли, приглашая Джеймса взглянуть на пленников.

Джон облизнул губы.

– Я бы попросил снисхождения, Джеймс, – выдавил он! – Ради процветания нашего Дома.

– Не унижайся, – оборвала его Цзэньцзин. – Они уже приговорили нас к смерти. Почему вы еще не отрубили нам головы?

Джеймс взглянул на Ли.

– Для тайпинских генералов декретом предусмотрена другая смерть, – ответил Ли.

Джон сглотнул:

– Какова же будет наша судьба?

– В декрете Сына Небес говорится, что главари тайпинов и члены их семей подвергнутся «смерти от тысячи порезов», – сообщил Ли.

Джон упал на колени:

– Будьте милосердны, умоляю вас.

Цзэньцзин взглянула на Джеймса:

– И ты позволишь это?

– Такова воля Сына Небес, – опередил Ли. Джеймса. «Или его матери», – подумал Джеймс. Множество образов прошло перед его памятью. Нет, он не станет вмешиваться, даже если появится возможность.

Цзэньцзин прочитала свою долю по выражению его лица, губы ее скривились.

– Я плюю на тебя, – прохрипела она.

После этого она не произнесла ни слова, даже когда ее раздели и напялили на голое тело рубашку из стальных колец от плеч до бедер, а затем приковали к столбу на центральной площади Ханькоу. Джона заставили наблюдать, как умирает его мать. Болты на рубашке были затянуты так, что сквозь кольца шириной около дюйма проступила плоть. Сначала появилась плоть груди и ягодиц. Выпуклости срезал палач, после этого жертву облили водой, чтобы привести в чувство и смыть кровь. Рубашку затянули еще туже, и процедура повторилась. Прошло шесть часов, прежде чем тело безжизненно обвисло на столбе.

Джон Баррингтон несколько раз за время казни матери падал в обморок. Теперь наступил его черед, и пришлось вылить на него несколько ведер воды, чтобы привести в чувство. Он закричал от страха и боли при первых затяжках на нем рубашки, вопли усилились, когда палач просовывал сквозь кольцо его член для кастрации. Перед смертью он мучился восемь часов.

– Расскажи мне об этом, – попросила Джоанна.

Джеймс покачал головой:

– Это немыслимое варварство, но ты отомщена.

«Отомщена», – подумала она. Да, она готова простить все ради того, чтобы снова увидеть Фредерика Варда, прислонившегося к садовой калитке со смущенной улыбкой на лице.

Люси передернулась и прижала к груди свое новорожденное дитя. Сын прижимался к ее юбке, не узнавая отца после столь длительной разлуки.

– Это Варварская страна.

– Это великая страна, – напомнил ей Джеймс и взглянул на отчима.

– До следующего мятежа, – пробормотала Люси. Но никто ее не услышал.

Ли Хунчжан лично ездил в Пекин с головой Хун Сюцюаня, показать ее самой Цыси. Голова была забальзамирована, и поскольку «небесный король» принял яд, то создавалось впечатление, что он мирно спит. Гладко выбритое лицо казалось юным. Жилось Хуну слишком хорошо, чтобы выглядеть иначе.

Лань Гуй несколько минут смотрела на боевой трофей с неподвижным лицом. Потом сказала:

– Повесьте ее над воротами. А вы, маршал Ли, славно послужили его величеству. Вас ждет награда. Так же, как генерала Гордона.

– Генерал Гордон уже покинул пределы Китая, Цыси.

– И тем не менее я буду ходатайствовать перед его величеством об особой милости. Он получит рубиновую пуговицу мандарина Первого разряда вместе со значком единорога. Мы отошлем ему регалии, а также желтый охотничий жакет.

– А молодому Баррингтону, Цыси?

– Молодой Баррингтон уже награжден: его процветанием и моим покровительством. – Она подняла голову.

Ли Хунчжан покинул зал для аудиенций.

– Баррингтон – длинноносый варвар, – пробормотал Жунлу, присутствующий на всех аудиенциях Цыси. – Они везде. Их необходимо уничтожить, Цыси, или, как сорняки в саду, они задушат нас. Уничтожат, как разрушили Юаньминъюань, – добавил он, зная, что это напоминание всегда вызывает у Лань Гуй ярость.

– Я знаю, – сказала императрица. – Но сперва нам надо стать сильнее, чем они. – На ее лице появилась полуулыбка. – И мы должны восстановить Летний дворец. – Она поднялась с кресла и подошла к окну, чтобы взглянуть вниз: на Цыань, прогуливающуюся со своими дамами. – А еще нам необходимо избавиться от слабых деятелей в нашем правительстве, чтобы самим решать, что лучше. – Ее голос звучал спокойно. Нюхуру ее подруга и спасла ее жизнь, но она была еще и старшей императрицей, по-прежнему обладающей правом запрещать все, что угодно, предлагаемое младшей императрицей.

Жунлу предпочитал не вдаваться в намерения Цыси касательно Цыань. Для него существовали более насущные проблемы. Он стоял у ее плеча.

– Через считанные годы император Тунчжи достигнет совершеннолетия. – Любовник императрицы запинался, произнося эти слова, содержащие явный намек на то, что сам император представлялся ему слабым деятелем, а это считалось строго наказуемым преступлением.

Цыси задела его плечом, оборачиваясь.

– Он – мой сын, – произнесла она. – И останется императором. – Она перевела взгляд с любовника на Чжан Цзиня, стоящего рядом с креслом. – Говорят, война с тайпинами стоила нам двадцать миллионов жизней, – заметила она. – Но мы разгромили их и стерли с лица земли. Ты думаешь, на земле есть сила, способная противостоять мне, если я чего-либо захочу?