Текст книги "Работа для оборотня (СИ)"
Автор книги: Зола
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 40 страниц)
– Прости… отец.
Вот так поворот! Ремус с любопытством взглянул на Финна. И вправду, он немного похож на Гвилта: те же широкие скулы, тот же мужественный подбородок. Но почему тогда вокруг такое напряжённое молчание? Почему мать Финна съёжилась на своём стуле? Почему таким застывшим, тяжёлым взглядом уставился на неё и на парня темнокожий Адам? Почему, наконец, так досадливо дёрнулись толстые губы Гвилта?
– Не передо мной, – бросил он. – Извинись перед Ремусом.
Финн резко обернулся. В его карих глазах пылал гнев, когда он смиренно произнёс:
– Прости, что нагрубил.
– Ничего страшного, – на автомате ответил Ремус.
Несколько секунд продолжалось напряжённое молчание, пока, наконец, Гвилт не произнёс:
– Рассказывай, что случилось, Эйнар.
– Мы недооценили Квентина Хуперса, – тут же заговорил Скуммель. – Кевин Мур следил за ним вчера, и среди ночи аппарировал к нам и завопил, что Хуперс мёртв. Мур видел, как парень вошёл в свой подъезд, а пару часов спустя над крышей дома появилась Чёрная метка. Долохов впал в бешенство. Сперва он решил, что нас опередили… но всё оказалось не так просто. Парень инсценировал свою смерть. Когда мы ворвались к нему в квартиру, на полу лежало искусственное тело, которое должно было отвлечь нас. Сам он не успел смыться, так что мы почти схватили его.
Он мотнул головой в сторону Ремуса.
– Этот был вместе с ним. Они залезли на одну метлу и смылись. Мы долго гонялись за ними по городу, пока не засекли их на крыше дома. К ним прилетел Патронус, и я сразу догадался, что его отправила Джин Феннелл. Министерство установило за девчонкой слежку. К счастью, к ней приставили мою бывшую одноклассницу – Долорес Амбридж. Я смог запудрить ей мозги, и она рассказала нам, где именно скрывается Феннелл. Так что мы все вместе взяли её в заложники в её собственном доме и стали ждать, пока Хуперс явится за ней. Но тут выяснилось, – и он усмехнулся, – что мы недооценили ещё кое-кого. Стив Томас только и ждал случая, чтобы предать нас и вернуться к своей жене-магловке. Голос члена порой говорит громче, чем голос крови…
Подробно, в красках, Скуммель рассказал о потасовке в доме Джин и о том, что случилось после. Услышав о том, как Ремус подвесил вверх ногами чиновницу из Министерства, оборотни расхохотались, и даже суровый Адам одобрительно улыбнулся. Зато когда Скуммель перешёл к нападению авроров, все сразу помрачнели.
– Если они сумели сесть тебе на хвост – это очень, очень плохо, – сквозь зубы сказал Гвилт.
– Тебе не о чем волноваться, – спокойно ответил Скуммель. – Я уничтожил их тела.
Министерские ищейки никогда не узнают, где и как эти крысы встретили свою смерть.
– Неплохо, – кивнул Гвилт, – и всё же ты прав: ты меня подвёл. Мне нужна Джин Феннелл и её ребёнок. Мне нужен Квентин Хуперс. Я не могу потерять двух молодых оборотней.
Ремус сжал кулаки под столом. «Мерлин, пожалуйста, пусть они уедут поскорее. Пусть их никогда не найдут».
– Я найду их, – пообещал Скуммель. Гвилт кивнул и скупо улыбнулся:
– Хорошо уже то, что ты привёл хотя бы одного.
– Мог и не привести, – вырвалось у Ремуса. Подняв голову, он посмотрел прямо в глаза вожаку оборотней. – Я едва не погиб по дороге сюда. Скуммель оставил меня связанным в машине, которую подожгли мракоборцы. Если бы не Джерри, я бы взлетел на воздух вместе с «Шевроле».
Холодные глаза вожака посмотрели на побледневшее от ярости лицо Скуммеля.
– Это правда?
– Правда, – неожиданно вмешался Хантер. – Машина была вся в дыму. Чувак уже забалдел, когда я его вытащил.
Скуммель смерил Ремуса злым взглядом.
– Что ж, Хантер, – помолчав, сказал Гвилт, – ты молодец. Тебе полагается награда.
Глаза Хантера жадно заблестели.
– Я хочу свитер! – выпалил он и кивнул на Ремуса. – Его свитер!
Ремус инстинктивно вцепился в мокрую, грязную, пропахшую дымом ткань. Свитер сохранился у него со школьных времён. На левой стороне груди ещё виднелась полустёртая нашивка с гербом Хогвартса. Почувствовав на себе ледяной взгляд вожака, он медленно поднял голову.
– Снимай свитер, – велел Гвилт. Ремус молча поднялся на ноги, стянул кофту через голову и протянул её подскочившему Хантеру. Чуть не взвизгивая от радости, оборотень поднёс свитер к лицу, разглядывая нашивку, а потом накинул его на плечи и завязал рукава на груди, как ученик элитного колледжа. Оборотни вновь засмеялись, когда Хантер схватил со стола блестящий металлический поднос и принялся разглядывать в нём себя, как в зеркале.
– Заканчивай вертеться, Хантер, – сказал Гвилт, и парень тут же положил поднос на стол и юркнул на своё место. – Выходим на охоту через десять минут, так что кто хочет ещё что-то съесть – поторапливайтесь.
На охоту? Что ещё за охота? Ведь ночь на дворе… Ремус быстро взял себе немного мяса и картошки с большого блюда в середине стола и услышал презрительный голос Финна:
– Разве он тоже идёт с нами?
Гвилт не удостоил сына вниманием – он разговаривал с Адамом, который сидел к нему ближе всех. Говорили они вполголоса, так что Ремус, как ни напрягал уши, не смог расслышать ни звука. Тем более что все остальные тоже заговорили. Хантер оживлённо болтал с хорошенькой Урсулой, та весело смеялась в ответ на его туповатые шутки и время от времени задавала вопросы о каких-то незнакомых Ремусу оборотнях. Скуммель пересел поближе к Зельде и завязал разговор с ней и её сыном.
– Неужели это правда? – спросила Зельда.
– Амбридж ненавидит оборотней, – ответил Скуммель. – Она уже полгода пытается пропихнуть свой законопроект о принудительной стерилизации, и уж поверьте, не остановится ни перед чем.
– Значит, нам надо действовать, – заявил Финн. – Убьём её, как…
– Тихо, – шикнула на него мать, снова бросив убийственный взгляд на Ремуса. Тот поспешно сунул в рот кусок картошки.
Внезапно все разговоры утихли. Гвилт поднялся на ноги, и следом за ним вскочили все остальные. Бросив короткий взгляд на Ремуса, Гвилт сказал:
– Ты останься. Дверь в кухню там, убери со стола и вымой посуду.
Что ещё ему оставалось делать? Ремус проводил глазами Скуммеля – прежде, чем выйти наружу, тот гадко улыбнулся ему и ушёл, унося с собой его палочку. Следом за ним покинули дом и все остальные, а Ремус остался один с заставленным грязной посудой столом.
Кухня оказалась почти такой же большой, как и столовая, с таким же низким потолком и огромным очагом, на котором, наверное, можно было бы изжарить целую лошадь. Увидев раковину, Ремус совершенно упал духом: она уже была заполнена грязными ножами и жирными тарелками, а ведь ему ещё убирать со стола... Ладно, делать нечего. Засучив рукава, он принялся за работу.
Вымыв и вытерев очередную стопку тарелок, он убрал их в шкаф и обернулся, чтобы вернуться в столовую за оставшейся посудой – да так и застыл на месте. В двух шагах позади него стоял Грегор Гвилт.
Проклятье, как он здесь оказался?! Похоже, он умеет двигаться совершенно бесшумно. Вожак стоял неподвижно, не спуская глаз с побледневшего лица Ремуса. Потом негромко спросил:
– Тебе холодно?
– Ч-что?.. Нет, всё нормально, – проговорил юноша, лихорадочно пытаясь сообразить, что ему делать. Его сверлила мысль: он только что вытер и убрал в шкафчик ножи… Что ему стоило сделать это чуть-чуть попозже…
– Не обижайся на Хантера, – заговорил вожак. – Ты должен понять: он сам мечтал учиться в Хогвартсе. Понимаю, это была твоя вещь. Но теперь ты в стае, и должен подчиняться законам стаи.
Он шагнул вперёд и буквально навис над Ремусом.
– Стая волков – это семья. Вожак – это отец в семье. Он кормит, защищает, наказывает. За ним последнее слово. Он несёт ответственность… – и тут Гвилт поднял правую руку. Что-то узкое, длинное, изогнутое сверкнуло в его ладони, как ещё один палец, только не из плоти, а из блестящего металла… Сердце Ремуса пропустило один удар. В ладони Гвилта был Верный Коготь.
То, ради чего его прислал сюда Дамблдор.
– Ты хорошо сделал, что отдал свитер, – ладонь Гвилта медленно опустилась, и прохладный клинок дотронулся до щеки Ремуса. – Ты выполнил мой приказ, не споря. Это хорошее начало, Ремус Люпин. Я хочу, чтобы ты и дальше выполнял мои приказы. И тогда с тобой всё будет хорошо. А если ты замыслишь что-то против моей семьи… – клинок спустился чуть ниже и прижался к шее чуть пониже уха. Ремус совсем перестал дышать.
Наверное, то же самое чувствовала Марлин. Наверное, последнее, что она видела в своей жизни, было лицо Грегора Гвилта, последнее, что она слышала, был его спокойный, уверенный голос. Сколько жизней, кроме Марлин, отнял этот кинжал, созданный Блодвен Дейер для защиты тех, кого она любила?
Вдруг Гвилт отступил назад.
– Здесь был большой нож, – сказал он. – Где он?
– Я… убрал все ножи сюда, – и Ремус открыл шкафчик. Задумчиво разглядев содержимое, Гвилт вытащил наружу большой тесак для мяса и протянул его Ремусу.
– Я хочу, чтобы ты показал мне свою преданность, – заявил он. – Отруби себе палец.
– Что?!
– Ты меня плохо расслышал? Палец, не голову. Допустим, мизинец. Они не так уж нужны.
Ремус оторопело посмотрел на свои руки. В голове у него был какой-то туман. Он вдруг вспомнил: у одной из почерневших отрубленных рук на поясе Гвилта не было пальца… Чёрт, ну зачем ему это надо?! Зачем калечить кого-то из собственной стаи?
– Я жду, – голос был холоден, как сталь.
Дрожа всем телом, Ремус опустил левую ладонь на разделочную доску, отставив в сторону мизинец. Короткий, тонкий кусочек тела – но это кусочек его тела, в нём течёт его кровь, трепещут его нервы. Он много раз причинял себе боль, но это в полнолуние, когда он себя не контролировал. Получится ли у него сейчас?
– Давай, Ремус. У меня мало времени. Это не сложно, всё равно что морковку разрезать. Ты ведь много раз резал морковь?
Сжав зубы, Ремус замахнулся тесаком и со всей силы опустил его на доску.
Боли не было. Крови тоже.
Гвилт схватил его руку за мгновение до удара.
Ремуса заколотила дрожь. Он не мог шевельнуться, левая рука всё так же, как приклеенная лежала на разделочной доске. Тесак прыгал в кулаке: он вдруг понял, что сейчас не выдержит, разожмёт пальцы, и лезвие всё равно упадёт на мизинец… Не упало. Вожак мягко вытянул нож из его рук и убрал обратно в шкаф.
– Отлично. – сказал он. – Ты хорошо меня понял.
Уже на пороге Гвилт обернулся:
– Твоя палочка у меня. Как только я пойму, что на тебя можно положиться, ты получишь её обратно. Пока что работай на кухне, а уж потом я решу, что с тобой делать. – Он махнул рукой куда-то в сторону: – Спать будешь здесь.
Ремус посмотрел в ту сторону и увидел в стене нишу, полускрытую занавеской. В нише стояла кровать.
Стукнула дверь. Вожак ушёл. На негнущихся ногах Ремус отправился в столовую, принёс оставшуюся посуду. На полпути голова у него закружилась, и он едва не расколотил гору тарелок и стаканов об пол. «Чёрт с ним, завтра домою», – подумал он, доплёлся до кровати и мгновенно провалился в сон.
====== Часть 10 ======
3 ноября 1981 года. 8:49
По потолку Большого зала медленно плыли облака – тонкие, прозрачные, цвета увядших розовых лепестков. Наступило холодное и ясное ноябрьское утро. Третье утро после войны. Третье утро без Волдеморта.
Но даже здесь, в самом безопасном месте магической Британии, под защитой Альбуса Дамблдора, царили беспокойство и тревога. Подростки быстро, едва не разрывая бумагу, разворачивали номера «Ежедневного Пророка» и, кусая губы, читали сообщения о новых убийствах и исчезновениях. Распечатывали письма от родных, чтобы прочитать одну-единственную строчку: «У нас всё в порядке», и тут же нацарапать на отрывке пергамента ответ: «У меня тоже». Несчастные совы еле успевали немного попить, прежде чем отправляться в обратный путь.
Ученики Хогвартса уже привыкли к тому, что учителя приходят в Большой Зал не каждый раз. Чьё-то кресло за преподавательским столом неизменно пустовало. Вот и сегодня за столом не было директора. Зато с краю сидел новенький преподаватель – тощий, черноволосый, похожий на взъерошенную ворону. Как всегда, он сидел молча и неподвижно, уставившись в никуда воспалёнными глазами, а еда у него на тарелке оставалась нетронутой. Северус Снейп преподавал зельеварение всего пару дней, а большая часть учеников уже успела возненавидеть его. Даже слизеринцы смотрели на него с неприязнью, вспоминая добродушного Слагхорна. Многие дети, особенно те, кто сидел за столом Гриффиндора, косились на молодого учителя и сердито шептали: «Хоть бы ты подавился!».
Тем временем Дамблдор был в своём кабинете, и был не один. Рядом с директорским столом сидели в креслах Квентин Хуперс и Джин Феннелл. Как и полагается радушному хозяину, Дамблдор наколдовал для юных гостей отличный завтрак, но ребята были так взволнованы, что им кусок в горло не лез. Овсянка, тосты с маслом и какао бесполезно остывали на столе.
– Значит, Стив ушёл, – вздохнул Дамблдор. Квентин сокрушённо кивнул. Директор снова посмотрел на записку, которую Джин и Квентин обнаружили утром пришпиленной к пыльной стене Визжащей хижины:
«Спасибо за всё. Надеюсь, ещё увидимся. Мне пора. Стив».
– Разумеется, миссис Томас возьмут под охрану, – уверенно сказал Дамблдор. – Я немедленно оповещу Орден и Министерство. Впрочем, в Министерстве уже должны знать – ведь, как мы знаем, Стив намеревался отправиться именно туда.
– Профессор, – умоляюще заговорил Квентин, – вы же знаете, Барти Крауч его не пощадит. Мистер Люпин говорил, что выступит в его защиту, но, мне кажется, этого недостаточно.
– Боюсь, что так, – печально отозвался Дамблдор. – Я сделаю всё, что смогу, но и от самого Стива кое-что зависит. Если он согласится дать показания против Пожирателей Смерти, есть шанс, что суд проявит снисхождение. Тогда его приговор будет значительно мягче…
– Он даст показания, я уверена! – горячо воскликнула Джин. – Как несправедливо, что я сама не могу выступить в его защиту! Мне страшно даже представить, что случилось бы со мной и Квентином, если бы не Стив… и Ремус.
Квентин сжал её руку.
– Мы вряд ли можем помочь Стиву, – заговорил он, решительно глядя на Дамблдора, – но я уверен, что мы можем помочь Ремусу. Скажите, профессор: что мы можем сделать?
Дамблдор покачал головой:
– Ремус отправился на поиски Грегора Гвилта по моему приказу. Сейчас он, скорее всего, рядом с ним. Первое и главное, что я хочу знать: где живёт стая?
Квентин и Джин смущённо переглянулись. Они не знали. Имя Грегора Гвилта было широко известно среди оборотней. Практически каждый оборотень в Англии имел знакомого, который состоял в стае Гвилта, хотел к ней присоединиться или, наоборот, сбежал оттуда и больше всего на свете боялся вернуться. В газетах время от времени появлялись статьи о бесчинствах, которые он творил, немало его жертв попадали в больницу Святого Мунго, а соратников – в Азкабан. О нём ходили слухи, один невероятнее другого. Но никто не мог с точностью сказать одного: где он прячется.
Вот уже год Гвилт и его ожесточённые, готовые на любые зверства волки грабили и убивали в окрестностях Лондона и на границе Северной Ирландии, в шотландских горах и на побережье Английского канала. Министерство Магии уже давно поняло, в чём дело: Гвилт и его соратники владеют магией. У них наверняка есть мётлы, они умеют аппарировать, а может, и зачаровывать порталы. Слишком долго Министерство относилось к оборотням, как к опасным, но жалким паразитам, кому-то вроде бешеных собак или заразных крыс. Этот новый противник был умным и изворотливым, он действовал исподтишка, но ясно давал понять, что не побоится выступить против мракоборцев в открытой войне, если они окажутся настолько глупы, что начнут эту войну.
Смущённые и растерянные ребята сбивчиво перечисляли то, что слышали от других. Рассказывали про бар «Пурпурная луна» и подпольную лабораторию Джуда Коулмана. Про мастера Манящих чар Хантера и Салмана по прозвищу «Лосось». Про внезапную смерть Бобби. Дамблдор слушал внимательно, кивал, но ничего не спрашивал. Когда Джин и Квентин обескураженно замолчали, директор задумчиво молвил:
– То, что вы мне рассказали, действительно важно. Грегор Гвилт нагнал вокруг себя тайны, и я думаю, он сделал это не случайно. В любом случае, я думаю, Ремус обязательно даст о себе знать. А вот вам, – он пристально взглянул на молодую пару поверх очков, – вам нужно укрыться в безопасном месте, и немедленно. Есть у вас такое на примете?
Джин кивнула.
– Мы хотели отправиться во Францию. Моя бабушка была родом из Нормандии и училась в Шармбатоне. Во Франции живёт её старая школьная подруга. Она обещала дать нам работу…
Дамблдор энергично закивал, утреннее прохладное солнце искорками блестело в её очках:
– Очень хорошо! Если у вас есть возможность уехать из Англии – это отлично… Ваших способностей хватит на аппарацию?
– Боюсь, что нет, профессор, – грустно улыбнулся Квентин. – Пожалуй, лучше использовать старые добрые мётлы.
– Моя метла осталась в доме, – возразила Джин.
– В Хогвартсе тот, кто просит помощи, всегда её получал, – лукаво улыбнувшись, сказал Дамблдор. – Думаю, на складе возле стадиона найдётся несколько мётел, которые наши попечители сочли слишком старыми и списали. Я всегда говорил: не нужно судить по возрасту!
– Профессор, вы и так дали нам слишком много… – запротестовала Джин, но Дамблдор только покачал головой:
– Это самое малое, что я могу вам дать. Хотелось бы мне, чтобы мы жили в лучшем мире, где таких людей, как вы, или как Ремус, ценили за нравственные качества, а не за что-то другое. Но, кажется, я слишком увлёкся старческими нравоучениями… Обязательно дайте мне знать, как устроитесь. И напишите, если вспомните ещё что-нибудь.
Через несколько минут в небо над Хогвартсом поднялись две метлы. Джин дважды облетела вокруг башни родного факультета Рэйвенкло, Квентин не удержался и сделал круг над полем для квиддича. Они снова встретились над верхушками Запретного леса и дальше летели уже вместе, бок о бок. Это был последний раз, когда они побывали в Хогвартсе.
3 ноября 1981 года. 11:26
– Вставай!
Ремусу показалось, что он вообще не спал. Закрыл глаза ночью, а открыл под полосами белого дневного света, льющегося сквозь неплотно зашторенное окошко. Будто бы прошла пара секунд, а не несколько часов.
– Вставай, – повторил кто-то. Этот кто-то держал его за плечо тёплой и мягкой ладонью. Повернув голову, Ремус увидел широкое смуглое лицо и добрые чёрные глаза. Над толстыми, шоколадно-коричневыми губами темнели короткие усы. Мужчина ласково улыбнулся:
– Вот, значит, почему Грегор вчера отправил меня ночевать к брату!.. Давай, поднимайся, я получше тебя рассмотрю. Да ты же совсем мальчишка, прямо как мой Салман…
– Да замолчи ты уже, Камал, – послышался раздражённый женский голос. У плиты стояла Зельда. На ней было длинное цветастое платье и кожаный жилет, каштановые волосы заплетены в толстую косу. Приглядевшись, Ремус с отвращением понял, что бахрома на её жилете сделана из длинных и мягких человеческих волос. – Ты… Ремус… хватит лежать без дела, для тебя есть работа.
Быстро зашнуровав ботинки, Ремус поднялся и спросил:
– А где тут ванная? Мне надо умыться.
Зельда молча ткнула пальцем куда-то в сторону.
– Выйди обратно в столовую, там быстро разберёшься, – подмигнул Камал.
В столовой было тихо и пусто, огонь в очаге давно погас, угли подёрнулись золой. В окна лился пасмурный свет. Ремус выглянул в окно – в дневном свете деревня выглядела совсем не так мрачно, как ночью. Он увидел площадку вытоптанной земли, окружённую каменными и деревянными домами. Между домами пышно разрослись деревья, земля пестрела опавшими листьями. Сразу за деревней начинался лес, густой бородой окутавший вершины гор. Тут сердце ёкнуло: он увидел оборотней. Какой-то мужчина колол дрова, а другой сидел неподалёку и пил пиво из бутылки. Девочка-подросток с длинным шрамом на щеке кормила деловито кудахтавших кур. В дверях соседнего дома о чём-то разговаривали две женщины, одна из них держала в руках большую корзину, вторая рассеянно крутила в пальцах волшебную палочку.
Его ноздри расширились, короткие волосы на затылке приподнялись, и по позвоночнику пробежала дрожь. Вчера он слишком устал, чтобы обращать внимание на свои чувства, а сейчас понял: вокруг него много оборотней. Очень много. Ещё никогда его не окружало так много собратьев. Собратьев… Или врагов?
Он толкнул наугад первую попавшуюся дверь. Там оказалась крохотная ванная. Всё здесь было старое, но, к счастью, чистое. Что ж, уже неплохо – он-то уже начал думать, что придётся делать свои дела в соседнем лесу. Как мог, он привёл себя в порядок, счистил грязь с одежды и вернулся в кухню.
– Где тебя носило? – крикнула Зельда. – И так уже пришлось домывать посуду, которую ты бросил вчера!..
Ремус покосился на раковину – посуда мыла себя сама. Взмахом волшебной палочки Зельда заставила тарелки вылететь из раковины и выстроиться стопкой на столе. Бесшумно подлетело полотенце и принялось вытирать их.
– Да ладно тебе, Зельда, – вступился Камал. Он стоял возле плиты, следя за закипающим кофе. – Устал немного, с кем не бывает.
– Тебя не спросила! – прикрикнула на него Зельда. Вчера, за ужином, она молчала, а если и говорила, то тихо или вообще шёпотом. Наверное, робела перед Гвилтом. Похоже, она из тех людей, которые перед вышестоящими как шёлковые, зато отыгрываются на подчинённых. Ремус почувствовал, что она ему не нравится, в отличие от толстяка Камала. Тот хотя бы до сих пор не наорал на Ремуса, не попытался что-нибудь у него отобрать или заставить отрезать себе палец.
– Ты ещё не встретил Салмана? – спросил Камал, когда они вместе нарезали хлеб для сэндвичей.
– Пока нет. – «Салман… Уж не Лосося ли он имеет в виду?»
– Он славный парень, – улыбнулся Камал. – Смелый, работящий. Грегор его очень ценит. Вот и вчера отправил его на задание. А меня попросил переночевать на его месте. Сказал, в стаю новенькие придут. Это у нас традиция такая – в первый вечер новичок убирает со стола и ночует в кухне.
– Мне он сказал, что я буду работать на кухне ещё какое-то время, – сказал Ремус, смазывая хлеб горчицей. Камал закивал:
– Да, так всегда делают. Те, кто приходят, должны сначала заработать доверие, прежде чем им начнут поручать важные дела, как моему Салману…
Бамс! Тяжёлая чугунная сковородка выпала из рук Зельды и с грохотом упала на каменный пол. На секунду все замерли. Зельда дрожащими руками подняла сковородку и с силой опустила её на плиту.
– Хватит болтать, – нервным голосом сказала она.
– Хорошо-хорошо, Зельда, прости, – быстро заговорил Камал.
– Я же сказала, хватит!
– Иди сюда, ублюдок!
В кухне снова воцарилась тишина – злобный голос, долетевший снаружи, заставил всех троих застыть неподвижно.
– Я сказал, иди сюда, Лосось!!! – голос прозвучал громче, и Ремус сразу узнал его. Это кричал Финн.
Уронив нож, Камал бросился к одной из дверей, распахнул её и выбежал наружу. Зельда побежала за ним. В кухню ворвался холодный воздух, заставив Ремуса вздрогнуть – ведь у него больше не было тёплой одежды. Немного поколебавшись, он тоже вышел из кухни. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как Финн, размахнувшись, бьёт в лицо невысокого полноватого парня. Парень отшатнулся, тяжело отступил назад. Блестящие чёрные волосы упали на его смуглое лицо.
Побросав свои дела, со всех сторон сбегались оборотни. Ремус увидел мужчину, который недавно колол дрова – он бежал к месту драки с топором в руке, и от этого зрелища стало ещё страшнее.
– Финн! Остановись! – кричала Зельда, не осмеливаясь приблизиться к сыну.
– Салман! Хватит! – вторил ей Камал.
Ремус был не уверен, что Финн их слышал. Его красивое лицо перекосилось от ярости, стало отталкивающим. Он снова размахнулся и ударил смуглого парня в живот, тот тяжело упал на спину.
– Оставь его в покое, Финн! – крикнул мужчина с топором. Смуглый оборотень попытался приподняться, но Финн с размаху ударил его ногой в живот, и бедняга вновь рухнул на землю. Ремус заметил, что по его лицу течёт кровь. Похоже, ему было очень больно, но он ни разу не вскрикнул. Какой-то парень вырвался из толпы, попытался схватить Финна за плечо, но тот оттолкнул его с такой лёгкостью, будто отмахнулся от комара. Зельда и Камал кричали не переставая, к ним присоединились и другие.
– Я выбью из тебя всё дерьмо, Лосось! – завопил Финн и снова что есть силы пнул лежащего парня, теперь в бедро.
То, что случилось потом, произошло очень быстро. Ремус сам не поверил, когда увидел молниеносное, ловкое движение Лосося. Только что Финн стоял над поверженным противником, занося ногу для удара – и вот он уже рухнул ничком в грязь, а Лосось навалился сверху, оседлав его туловище и прижав бёдрами руки к бокам. Смуглые кулаки чётко, как заведённые, опускались на поясницу парня, от дикой боли в почках тот вопил не переставая, но крики его звучали глухо от того, что его лицо было прижато к земле. Сам Лосось по-прежнему не издавал ни звука.
– Что здесь происходит?!
Громовой голос Грегора Гвилта вывел Ремуса из оцепенения. Расталкивая оборотней, которые и так поспешно отступали в стороны, вожак подошёл к сцепившимся парням. Лосось тут же поднялся на ноги и отступил в сторону, опустив глаза. Финн лежал на земле, отплёвывался и стонал.
Кое-кто из оборотней быстро убежал, но большинство остались стоять на месте. Недавний шум и гвалт мгновенно затихли, все молчали, словно воды в рот набрав. Только Камал успокаивающе шептал что-то Лососю, утирая кровь с его лица. Тот всё так же угрюмо молчал, его большие тёмные глаза были туманными, как у телёнка.
– Что здесь происходит, я спрашиваю? – повторил Гвилт. Его сильный, наполненный властью голос эхом отразился от гор, загремел и зазвенел среди сплошной тишины. Подобная тишина, бывало, наполняла Большой Зал, когда брал слово Дамблдор. Подобная – но не такая же. Когда говорил Дамблдор, тишина была полна уважения, а не страха.
– Лосось избил нашего сына! – крикнула Зельда. Доброе лицо Камала посерело.
– Твой сын первым напал на моего брата! – воскликнул он. – Посмотри, Адам, он весь в крови! Он лежал на земле, а Финн бил его ногами!
– Заткнись, Камал! – взвизгнула Зельда.
– Это правда, – неожиданно для самого себя сказал Ремус. Все обернулись к нему, и он почувствовал, что у него слабеют ноги, но заставил себя стоять прямо и смотреть в лицо Гвилту. – Финн ударил Лосося так, что он упал, а потом пинал его и не давал подняться. Лосось тоже бил его, это так, но он защищался.
– Он врёт! – закричала Зельда.
– Ничего не врёт! – зло крикнул парень с топором. – Мы сами видели!
– Замолчите все, – оборвал их Гвилт. – Финн, Лосось, вы останетесь здесь. Остальные – немедленно вернуться к работе! Это и вас касается, Зельда, Камал! Возвращайтесь на кухню.
Спорить было бесполезно, да никто и не осмелился. Ремус почувствовал, что кто-то тянет его за руку; оглянулся и увидел Бобби. Глядя в сторону остановившимися глазами, она втолкнула в его ладонь плотно сложенную бумажку и быстро ушла.
– Ремус, пошли, – сдавленно сказал Камал, проходя мимо.
– Да… сейчас.
Он решил задержаться, хотя понимал, что это опасно. Но он должен был рискнуть.
Гвилт холодно смотрел на двух молодых оборотней, которые молча стояли перед ним, опустив лица. Ремус шагнул к вожаку, но перед ним внезапно вырос Адам.
– Ты ещё здесь? Дела на кухне закончились?
– Нет, я просто спросить хотел…
– Спрашивай у меня, – тяжёлая, с длинными цепкими пальцами ладонь Адама легла на плечо Ремусу, и оборотень повёл его прочь от Гвилта, Финна и Лосося.
– Ну? – резко спросил Адам, когда они подошли ближе к дверям кухни. – Что ты хотел спросить?
Глядя ему прямо в глаза, Ремус спокойно сказал:
– Мой отец волнуется за меня. Я хочу отправить ему письмо. Только пару слов, сказать, что я жив и здоров. Я не знаю, где мы находимся, так что не смогу вас выдать.
Только бы Адам согласился и передал его просьбу Гвилту! А уж Ремус придумает, как в паре слов сообщить отцу, чтобы тот понял, что задание Дамблдора почти выполнено... В Хогвартсе часто приходилось писать хитрые записки, придумывать умные планы, чтобы не попасться на глаза Филчу или спасти друзей от наказания…
Тёмное лицо Адама было суровым и непроницаемым. Выслушав просьбу Люпина, он недолго помолчал. Потом холодно бросил:
– У тебя больше нет отца.
Земля ушла из-под ног Ремуса. Горы и дома накренились, бледное небо надвинулось на глаза, как плотная повязка. Он понял, что не может стоять прямо, что он прислонился к холодной каменной стене, чтобы не упасть. Кровь стучала в ушах, повторяя безжалостные слова: «У тебя больше нет отца… У тебя больше нет отца…»
Значит, вот куда Гвилт увёл оборотней вчера ночью. Вот какой была эта «охота», на которую его не взяли. Пока он убирал посуду за этими чудовищами, они пришли в его дом. Снова, как много лет назад, на стены легла тень оборотня. Но теперь они явились не за сыном, а за отцом…
– Что вы с ним сделали? – собственная речь казалась Ремусу ужасно медленной, в глазах кипели слёзы. – За что…
– Успокойся. – Голос Адама был резкий, как пощёчина. – Мы не трогали Лайелла, даже близко к нему не подходили. Хотя я с удовольствием прикончил бы его. Из-за него я три года провёл в Азкабане.
Облегчение было таким сильным, что причинило почти физическую боль. Ремус прижал к губам сжатый кулак, с силой прикусил костяшки. Проклятье, так выдать себя…
– Твой отец всё ещё жив, – с отвращением сказал Адам. – Но для тебя он всё равно что умер. Твоя прошлая жизнь осталась позади. Теперь Грегор – твой отец. Твой король и твой бог. Понял?
– Понял, – прошептал Ремус.
Дверь, возле которой они стояли, со стуком распахнулась, и оттуда выглянул Камал. Испуганно покосившись на Адама, он пробормотал:
– Ремус, заходи… Работы много.
– Иди, – буркнул Адам и ушёл.
Работы и вправду было много – приготовить еду на несколько десятков оборотней. Зельда и Камал не разговаривали, Ремус тоже решил помолчать. Тайком, пока никто не видел, он развернул записку от Бобби. «Задняя дверь, после заката».
– Камал, а где здесь задняя дверь? – поинтересовался Ремус, бросив записку в очаг. – Надо бы мусор вынести.
– Потом вынесешь, – отозвался Камал. – Сперва надо накрыть стол. Давай-ка, отнеси в столовую – и сунул ему в руки огромную стопку тарелок.
Как и вчера, за большой стол в столовой уселся Грегор Гвилт, справа от него тёмной молчаливой тенью застыл Адам, слева уселась притихшая и хмурая Зельда, а напротив неё – смуглая красотка Урсула. Финн так и не явился. Распространяя вокруг запах спирта, ввалился Хантер, а вместе с ним – ещё четверо молодых оборотней, один из которых показался Ремусу смутно знакомым. Узнать, о чём они будут говорить, ему не удалось – Камал за руку утащил его обратно в кухню.
