Текст книги "Работа для оборотня (СИ)"
Автор книги: Зола
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 40 страниц)
– Слышал как-то раз.
– Мистер Олливандер любил это повторять. Я ведь когда-то работала в его магазине. Мечтала сама изготавливать волшебные палочки… Мы с тобой похожи, Люпин. Нам обоим сломал жизнь Фенрир Сивый.
Она поднялась на ноги, расправила помявшееся платье:
– Завтра полнолуние. Грегор собирается сражаться. Он не хочет брать меня с собой. Считает, что мне безопаснее здесь, – всё ещё держа палочку Адама в руке, она пошла к выходу, на полпути обернулась и добавила: – Он ждёт тебя в большом доме.
… Выслушав его рассказ, Грегор Гвилт долго стоял у окна, глядя на голубой купол, сквозь которое просвечивало бледное осеннее небо. Ремус видел лишь смутное отражение его лица в оконном стекле. Потом Гвилт повернулся к нему, и юноша подавил поражённый вздох – за несколько минут вожак постарел на десять лет.
– Спасибо тебе, – глухо проговорил он. – Ты был с ним до конца. Спасибо.
Он протянул Ремусу стакан с огненным виски:
– Выпей.
Виски обожгло ему горло, но Ремус даже не почувствовал боли. Поставив стакан на стол, он тихо сказал:
– Мне кажется, он знал, что Фенрир нарушит условия. Адам хотел убить его раньше… ему просто не повезло.
– Да, – покачал головой Грегор. – Адам всегда был упрямым. Шёл к цели самым коротким и самым сложным путём… Он был последним. Больше никого не осталось.
Ремус понял, о чём он говорит – о том, что Адам был последним из тех друзей, с которыми он когда-то сбежал из стаи Ральфа Кривозуба. Кроме него, остался только Фенрир, но он враг и убийца. И в этот момент Ремус вдруг понял, что они с Грегором похожи. Им обоим сломал жизнь оборотень, желавший отомстить их родителям. У обоих когда-то были верные друзья, готовые вместе встретить любые испытания, и оба потеряли их. Один друг предал всех остальных, и они погибли, один за другим. Внезапно его охватило острое сочувствие к этому оборотню, который сейчас казался таким старым, таким одиноким. Ремус подумал о Сириусе, который сейчас так далеко от него, совсем один среди дементоров, и даже не помнит, что на пути к Азкабану встретил своего последнего друга.
– Ты когда-нибудь любил, Ремус? – внезапно спросил Грегор. Ремус вздрогнул, отрываясь от своих мыслей, и поднял голову.
– Да, – сказал он, глядя Гвилту в глаза. Мелькнула мысль, что в его взгляде вожак может прочесть всё, что скрывалось за этим тихим коротким «да». Всё, что произошло между ним и Сириусом с того момента, когда они впервые встретились в купе «Хогвартс-Экспресса» и до вчерашней ночи. Но ему было всё равно. Они скрывали эту любовь слишком долго, так долго, что она стала горькой и тяжёлой. Но какова бы она ни была – она была настоящая. И никакой дементор не заставит Сириуса вспоминать их последнюю страшную встречу. Вспоминать её, чувствовать ненависть и вину будет только Ремус. А Сириус не вспомнит ни одного удара, ни одного жестокого слова. Это станет его последним подарком своей первой настоящей любви.
– А я никогда не любил, – проговорил Гвилт. – И я рад этому. Я никогда не позволял себе влюбляться, потому что видел, до чего доводит любовь. Она делает сильных слабыми. Теперь и ты это знаешь. Ты видел, что случилось с Адамом. Слишком сильно он любил эту женщину, даже спустя двадцать лет был готов рискнуть своей жизнью, лишь бы отомстить за неё. И теперь он мёртв. Должно быть, теперь он с ней. С ней, а не со мной, когда он так сильно мне нужен.
Гвилт смотрел ему в глаза, и впервые за все эти дни Ремус не ощущал страха. Он продолжал чувствовать, что от вожака исходит власть, но эта власть не ошеломляла его, не подавляла, как раньше. Она просто существовала, отдельно от его чувств.
– Запомни, что случилось с Адамом, – произнёс Гвилт. – Любовь делает нас слабыми. Никогда не позволяй ей одержать над собой верх.
– Я понял, – спокойно ответил Ремус, прямо глядя ему в глаза, открывая свою душу перед этими холодными серыми кинжалами, и зная, что какова бы ни была сила вожака, он не может ничего поделать с той любовью и горечью, которая переполняла Ремуса сейчас. Он не собирался спорить, потому что знал, что он прав, а Грегор Гвилт ошибается. Любовь не делает слабым.
Всё ещё глядя ему в глаза, Гвилт слегка улыбнулся уголком рта.
– Знаешь, Том рассказал мне ещё кое-что, прежде чем я убил его, – тихо сказал он. – Перед тем, как Адам пошёл в бой, ты крикнул Фенриру, что сдал его Министерству. Ты сказал это потому, что хотел разозлить его? Или потому, что это правда?
– И то, и другое, – Ремус не отводил взгляда. – Я действительно сообщил в Министерство о том, что вы собираетесь устроить драку в Стантон-Лонг. Я хотел, чтобы авроры убили или арестовали всех вас.
Гвилт продолжал странно улыбаться. Он покачал головой:
– Зря я не допросил тебя под Империусом сразу, как Адам настаивал. Впрочем, этому заклинанию можно сопротивляться, я надеялся, что ты сломаешься раньше. Я недооценил тебя, признаю, – он шагнул вперёд, Верный Коготь сверкнул в его руке. – Я ведь предупреждал тебя: не становись моим врагом.
– Поздно предупреждал, – покачал головой Ремус. – Я ведь уже сказал тебе: я хотел отомстить за Марлин. И до сих пор хочу. Я всегда был твоим врагом.
Ещё несколько дней назад он не осмалился бы разговаривать с Гвилтом в таком тоне, но это было несколько дней назад. Тогда он ещё не повстречал Фенрира Сивого, тогда он ещё не сражался с дементорами. Тогда он ещё надеялся, что есть какой-то крохотный невероятный шанс, что Сириус невиновен. Теперь в нём не осталось надежды. Только ярость. Он знал, что Гвилт видит это. Вожак слегка наклонил голову, задумчиво глядя на него:
– Один мой старый друг погиб по твоей вине. Второй погиб, защищая тебя. Почему я до сих пор оставляю тебя в живых, Ремус Люпин?
– Потому что ты выполняешь свои обещания, – ответил Ремус. – А мне ты кое-что пообещал. Ты сказал, что в полнолуние я убью оборотня. Я это запомнил.
Он шагнул к вожаку вплотную, глядя на него снизу вверх:
– Я не боюсь смерти. Но я хочу умереть, как волк, как умер Адам. Забрать с собой столько этих подонков, сколько смогу. Возьми меня с собой завтра, дай мне сразиться с Фенриром, а если я не умру в полнолуние, можешь сам меня убить.
Он говорил искренне. То, что произошло вчера, до сих пор мучило его. Ещё недавно он сам не знал, чего хочет – сражаться до конца или наоборот, сбежать от войны, спрятаться, наконец-то почувствовать себя в безопасности. Теперь он это знал. Сомнений больше не было – он хочет драться. Даже если это нанесёт удар по тому человеческому, что он всегда старался сберечь в себе. Он – оборотень. От этого никуда не деться. И он член Ордена Феникса, а война ещё не закончена. Пусть он умрёт в бою, глядя врагу в лицо, как умер Джеймс, а если ему это не суждено – что ж, он готов принять любую смерть. Возможно, будь у него чуть больше сил, он бы проанализировал свои чувства, убедил себя в том, что эта мрачная решимость, эта безнадёжная отвага – всего лишь следствие встречи с сотней дементоров, едва не применивших к нему Поцелуй. Но сейчас ему не хотелось об этом думать. Он сделал для Дамблдора всё, что мог. Пусть кто-нибудь другой заменит его, пусть кто-нибудь другой разбирается с артефактом – хотя бы этот Снейп, раз профессор так ему доверяет. Ремус всего лишь солдат армии Дамблдора, и умрёт, как солдат.
Грегор Гвилт улыбнулся, и прежде, чем он заговорил, Ремус уже знал, что он согласится.
11 ноября 1981 года. 13:22
Аластор Грюм вернулся с совещания и сразу заметил на столе тонкую стопку бумаг. Рядом стояла чашка остывшего чая. Грюм улыбнулся уголком рта: понятно, значит, бумаги принесла Алиса. В Министерстве любили подшучивать над его стремлением к бдительности (предварительно убедившись, что его самого нет поблизости), и он действительно никого не допускал в свой кабинет, кроме непосредственных подчинённых. Коллеги, начальство, посетители – со всеми ними он разговаривал за пределами кабинета, в приёмных и комнатах для совещаний. Но своим ребятам, с которыми прошёл огонь и воду, он доверял полностью. И потому всегда оставлял ключи кому-нибудь из них, уходя на совещания – чтобы если будут новые бумаги, они как можно быстрее попадали к нему на стол.
Он быстро пролистал пачку, пробегая взглядом убористые строчки и раскладывая листы по стопкам на столе. Справка из больницы Святого Мунго о состоянии Девена Флаббера – память по-прежнему не восстановилась; ещё одна справка, на этот раз о здоровье Кингсли, и вот тут Грюм улыбнулся уже по-настоящему – парень полностью поправился после ранения, которое ему нанёс Хантер. Кровь оборотня действительно попала в кровь молодого аврора, но не нанесла вред его здоровью, несмотря на приближающееся полнолуние, он не демонстрировал никаких признаков проклятия. Грюм мысленно начал готовиться к тому, что уже завтра радостный Кингсли прилетит на работу, и придётся пинками и руганью отправлять его обратно домой. Дальше шли другие документы из больницы: почти половина авроров, которые вчера ночью подверглись нападению оборотней Сивого и обезумевших дементоров, по-прежнему были в тяжелом состоянии, не могли выйти из апатии и дать показания. И тем не менее информация об этом событии уже просочилась в прессу, пронырливая Орианна Фрейзер, не так давно опубликовавшая статью о поимке Долохова в газете «Берег Ведьм», уже написала гневный материал о том, что чиновники Министерства не могут удержать дементоров в узде. Грюм устало покачал головой. Ещё недавно его молодые подчинённые позволяли себе вслух мечтать о том, какая прекрасная жизнь настанет после падения Волдеморта, и он всегда ворчливо одёргивал их, напоминал о том, что трудностей будет не меньше, а возможно, и больше. И сейчас временами слышал, как уставшие авроры тихонько бурчат друг другу: «Старик опять был прав».
Наконец в руках Грюма осталась последняя бумага – отчёт о сеансах связи через Сеть Летучего Пороха четыре дня назад. Как он и предвидел, отчёт не внёс никакой ясности в это дело – только запутал его ещё сильнее. Сеть Летучего Пороха была очень сложной системой, очень редко волшебнику удавалось сразу добраться до нужного камина, обычно в процессе он пролетал через несколько других. Так что в промежуток, указанный Дамблдором, через его кабинет пролетело несколько десятков волшебников, и установить, кто из них был Ремусом Люпином, и откуда он связался с директором школы Хогвартс, было не так-то просто. И тут же, точно в ответ на его мысли, пламя в его камине позеленело.
Грюм на всякий случай сжал в пальцах палочку, хотя был уверен, что его камин просто попался кому-то по пути, но бдительность – прежде всего. Бдительность не подвела – в пламени закрутилась человеческая фигура, и в следующую секунду из камина вышла женщина, которую Грюм не так давно пообещал запомнить.
– Здравствуйте, мистер Грюм, – сказала Кэтрин, смахивая золу с джинсов. Честно говоря, Грюм удивился. Даже немного обалдел. Он многое повидал в своей жизни, но наглость некоторых людей не переставала его удивлять.
– Здравствуйте, мисс Доннелли, – насмешливо сказал он, не убирая палочку. – Я полагаю, вы пришли сдаться?
– Нет, – отозвалась Кэтрин, откидывая с лица растрёпанные волосы. – У меня для вас важные сведения, а письмо могли перехватить, так что я забралась в один очень милый пустой дом и воспользовалась камином.
«И ванной, наверняка, – подумал Грюм, кинув взгляд на её мокрые волосы и старательно замытые пятна грязи на джинсах, но ничего не сказал. Его всегда удивляла и немного умиляла способность женщин соблюдать гигиену даже в самых трудных условиях, сам-то он иногда забывал даже спать, не то что умываться или причёсываться.
– У нас мало времени, – продолжала Кэтрин. – У меня есть важные новости для вас. Во-первых, Адам Спайдерсон мёртв, его убил Фенрир Сивый. Во-вторых…
– Помедленнее, мисс, – усмехнулся Грюм. – Вообще-то я должен арестовать вас за незаконное проникновение в чужое жилище и мой кабинет. Кстати, как вы узнали мой адрес?
– Я просто сказала: «Министерство Магии, кабинет аврора Грюма», – раздражённо сказала Кэтрин. – Ваша система безопасности не просто хромает на обе ноги, сэр, она ещё и слепая и глухая, мистер Гвилт вам даст сто очков вперёд, без обид! Арестовать меня вы всегда успеете, а сейчас у вас есть шанс поймать вожака оборотней. Вы готовы меня выслушать или нет?
– Я весь внимание, – несмотря на свою усталость, Грюм едва удерживался от смеха. Такое случалось в его практике: хоть он всегда безупречно следовал закону, бывало, что преступники вызывали больше сочувствия и симпатии, чем жертвы.
– Хорошо, – вздохнула Кэтрин, – хорошо… – она снова провела рукой по волосам, жест был немного нервный. – Три дня назад Джеральда Хантера выгнали из стаи. Он был замечен в городе Ньютаун, и там на него вышли оборотни Сивого. Они нашли поблизости от города портал, который ведёт в заброшенную деревню. В этой деревне и прячется Грегор Гвилт со своей стаей.
– Так, – кивнул Грюм.
– Я сама видела, как они им воспользовались. Я думаю, деревня находится в горах к северу от Ньютауна, портал всегда оставляли на перевале, и местность очень похожая. Проверьте ближайшую территорию, я уверена, стая где-то там.
– Что ж, спасибо, – искренне сказал Грюм. Ньютаун. Значит, Северный Уэльс. Теперь, когда хотя бы приблизительно известно, откуда Люпин пытался связаться с Дамблдором, отследить вызов по Сети Летучего Пороха будет гораздо проще.
– И ещё, мистер Грюм… – Кэтрин взглянула на него очень серьёзно, почти умоляюще, – я и моя подруга, мисс О’Риордан, и ещё несколько наших друзей… мы все оказались в этой стае не по своей воле. Когда найдёте это место, не нападайте сразу. Подождите до тринадцатого. Двенадцатого полнолуние, и на другой день Гвилт будет измотан, не сможет сопротивляться как следует. И перевоплотиться, как в Стантон-Лонг, не сможет. Вы сумеете его арестовать. А нам дайте уйти.
– Ставите мне условия, мисс Доннелли?
– Да, – заявила Кэтрин, слегка разводя руками, будто удивляясь, как можно было не понять настолько очевидную вещь. – Но я не только ставлю условия, я ещё даю обещание. Обещаю, что как только уйду из стаи, я больше не преступлю закон. И Бобби… мисс О’Риордан тоже. Мы не доставим вам хлопот. Мы хотим жить, только и всего.
– Понимаю, – Грюм устало потёр лоб рукой. – Я с самого начала был против убийства оборотней. Там, среди вас, есть один парень, сын моего старого друга. Я бы не хотел, чтобы он пострадал.
– Я знаю, – тихо сказала Кэтрин, и в её голосе впервые прозвучало тепло. Грюм понял, что это «я знаю» относилось ещё и к тому, что он был против убийств. Но уточнить он не успел – Кэтрин снова шагнула в зелёное пламя и исчезла.
11 ноября 1981 года. 20:16
Все старшие оборотни, кто остался в живых, собрались в большом доме. Тревога и нетерпение нависли над деревней, как магический купол, который теперь, когда стемнело, был почти не виден. Старшие обсуждали детали завтрашнего боя и не особенно заботились о том, что делает молодёжь – всё равно они никуда не смогут деться. Ремус, Дэн, Бобби, Урсула, Джин, Квентин и Салман собрались в доме, в котором когда-то жил Адам. Закрыв окна, они сгрудились в комнате, которая сразу стала очень тесной, и тихо разговаривали.
– Дерек не присоединится к нам, – с трудом проговорил Дэн. – Он очень зол на тебя, Рем. Он предлагал мне сбежать этой ночью, но я отказался.
– Мои ребята напуганы, – тихо сказал Квентин. Никто не стал уточнять, кого он имеет в виду: свою «команду по квиддичу», нескольких молодых оборотней, которых учил летать на мётлах. Он был знаком с ними всего ничего, а уже говорил о них, как о давних товарищах. – Уилли храбрится, но я же вижу, что ему страшно. А Мэтт совсем спал с лица. Когда мы убирали мётлы, он сказал, что хочет умереть. Начал рассказывать о той девушке, Марии Десильва, о том, что до сих пор жалеет, что струсил, что не защитил её, когда была возможность…
Квентин взглянул на Бобби:
– Знаешь, а ведь Мэтт видел, как кто-то забирал тела тех девчонок. Я специально спросил: была ли на нём маска Пожирателя Смерти? И знаешь, что он ответил?
– Не было, – тихо отозвалась Бобби.
– Сам по себе потрошитель может и не быть Пожирателем Смерти, – сказал Ремус. – У них много шпионов и подручных среди других волшебников. Целители… Чиновники из Министерства… Торговцы, вроде того, которого мы грабили, Дэн, – Дэн кивнул. – А может, он всё-таки Пожиратель, просто решил не светиться?
– Сейчас это меньшая из наших проблем, – вмешалась Урсула. Она сидела, прислонившись спиной к стене, сложив руки на груди, нервно постукивая ботинком по полу. – Нам надо думать, как завтрашнюю ночь пережить.
– Ты – урождённый оборотень, – произнёс Ремус, глядя ей в глаза. Урсула пожала плечами:
– Ну и что?
– Ты сохраняешь разум в полнолуние?
Девушка нахмурилась, наклонилась вперёд:
– Да, сохраняю, но если рядом Грегор, я буду выполнять его приказы.
– А вдруг нет? – Джин повернулась к Урсуле. – Ты столько времени врала ему. Ты действовала за его спиной. Может, ты справишься?
– К чему вы клоните? – зелёные глаза Урсулы сузились, подозрительно смотрели то на Ремуса, то на Квентина, то на Джин. – Что вы задумали?
– Ты будешь нашим вожаком, – сказал Ремус. – Мы будем держаться возле тебя.
Он едва сдержал улыбку, увидев, как глаза Урсулы расширились, губы приоткрылись, и на лице появилось выражение такого возмущения, что это было почти забавно.
– Вы совсем охренели?! – девушка вскочила на ноги, пинком отшвырнув ящик.
– Можно и так сказать, – серьёзно сказал Ремус, пряча улыбку, и услышал рядом тихий смешок, увидел, как блеснули в улыбке зубы Квентина. Урсула сердито смотрела на него:
– Я не стану бить Грегора в спину, как бы я к нему ни относилась. Хватит с меня подлостей!
– Мы и не просим тебя нападать на него, – всё так же серьёзно и спокойно продолжал Ремус. – Но завтра ночью мы все должны держаться вместе. Иначе нас перебьют поодиночке. Мы сможем это сделать, только если ты нам прикажешь.
Урсула задумалась. Медленно опустилась обратно на свой ящик:
– Я вряд ли смогу…
– Сможешь, – улыбнулся Квентин. – Можешь кусать, если будем плохо себя вести.
– Это идея, – задумчиво проговорил Дэн. – Когда мы с братом превращались, я всегда слушался его. Но это закончилось, когда мы поссорились. Я перестал доверять ему, и мой волк тоже.
– И вы готовы доверять мне? – Урсула переводила взгляд с одного лица на другое, не веря, что это происходит на самом деле. – Серьёзно?
– Да, – кивнула Джин, и одновременно с ней кивнула Бобби.
– Да, – проговорил до сих пор молчавший Салман.
Дэн ободряюще улыбнулся и ненадолго взял Урсулу за руку:
– Я не забыл, что ты была готова помочь мне. Я доверяю тебе. Ты справишься.
– Ты справишься, – повторил Ремус.
– Откуда ты знаешь? – глухо спросила Урсула, глядя на него зелёными глазами, всё ещё сердитыми и недоверчивыми, но в них уже начинали мерцать коварные искорки, которые он так часто замечал за эти десять дней. – Я пыталась тебя подставить, забыл? И тебя, Дэн. А тебя я вообще угрожала убить, – она кивнула на Джин.
– Откуда я знаю? – повторил Ремус. – Знаешь, мне вы тоже не должны доверять. Я пришёл сюда потому, что меня прислал Дамблдор. И потому, что я искал мести. Адам ненавидел моего отца и меня самого, но он отдал жизнь ради меня, и простил моего отца. Я ненавидел тебя, Дэн, и твоего брата, за то, что вы позволили Финну убить Марлин, но я прощаю вас, потому что я только теперь понял, через что вам пришлось пройти. Все мы разные, и все мы хотим разных вещей, но все мы знаем, что такое страдать и терять. Может, через два дня всё это закончится, и я снова стану волшебником из Ордена Феникса, а может, я умру в полнолуние, но прямо сейчас имеет значение только одно: я один из вас. И ты, Урсула – тоже одна из нас. Ты не побоялась рассказать мне правду, ты доверилась мне – значит, я могу довериться тебе.
Он вздохнул, чувствуя холод в груди, оставшийся после сражения с дементорами, и произнёс громче, твёрже, обращаясь уже не к одной Урсуле, а ко всем:
– Один мой друг как-то сказал: «Любовь никогда не выигрывала войны, их выигрывала только ненависть». Грегор сегодня сказал мне, что любовь делает сильных слабыми. Может, любовь и не выигрывала войн, но она могла бы предотвратить их, если бы её было больше в этом мире. Нас делают слабыми наши разногласия, глупость и ревность, жестокость и жадность. Но не любовь. Любовь делает нас сильнее.
Бобби улыбнулась ему. Квентин обхватил Джин за плечи и тоже улыбнулся, украдкой показав Ремусу большой палец. Салман отвернулся, и его губы вздрогнули. Урсула смотрела Ремусу в глаза, и он видел, как неуверенность окончательно покидает её взгляд. Несмотря на тоску по Сириусу, обиду на Дамблдора и злость на Снейпа, сейчас он почувствовал, как в нём снова просыпается радость, слабая, но радость. Пусть у него не осталось надежды, но он смог подарить её другим.
«Славная выйдет шалость, – подумал он внезапно. И ему тоже захотелось улыбнуться.
Комментарий к Часть 33 Выходим на финишную прямую! :)
====== Часть 34 ======
Комментарий к Часть 34 Понимаю, ждать пришлось долго. Эту и следующую главы я писала в день по чайной ложке, и вы поймёте, почему :(
Но зато эта глава получилась очень большой, а следующая (последняя) выйдет очень быстро) возможно, даже послезавтра. До конца осталось совсем немного)
12 ноября 1981 года. 9:01
Кигсли Шеклболт никогда не смог простить себе того, что в тот день опоздал на работу.
Вообще-то он часто опаздывал. Ненадолго – на минуту-две – но постоянно. Это началось ещё в Хогвартсе: весёлый, общительный и активный парень забывал о времени, засиживался за интересными книгами, забалтывался с приятелями на переменах, и прибегал в класс аккурат после звонка. В конце концов учителя даже перестали снимать баллы за опоздание – какой смысл, если в течение урока Кингсли всё равно заработает в два раза больше очков, чем потерял? И после окончания школы продолжалось то же самое: Кингсли опаздывал на тренировки, на совещания и просто на работу. Грюм, конечно, покрикивал время от времени, но всерьёз на него никто никогда не сердился: во-первых, Кингсли всегда извинялся за свои опоздания, сопровождая слова обезоруживающей обаятельной улыбкой; во-вторых, насколько беззаботен он был в обычной жизни, настолько же собран и точен в бою. За это его ценило начальство и любили товарищи по Корпусу.
В то утро Кингсли твёрдо решил, что не опоздает. Он завёл будильник на десять минут раньше обычного, сделал обязательную разминку, с удовольствием отмечая, как восстанавливаются исцелённые мускулы. Связался через Летучий Порох с родителями, которые не отходили от него в больнице и навещали каждый день после выписки, но всё равно до сих пор не могли отделаться от тревоги. Потом приготовил себе завтрак – большую кружку сладкого чёрного кофе и вафли с малиновым джемом, наслаждаясь вкусом и запахом, радуясь, что больше не приходится питаться безвкусной больничной едой. Одевшись, не отказал себе в удовольствии посмотреться в зеркало – как же он соскучился по своей алой форме! И уже собрался выйти из дома, за пределы Антиаппарационного заклинания, как хлопнул себя по лбу и кинулся обратно на кухню.
В шкафу была припрятана бутылка вина и пачка кексов. Кингсли купил их ещё вчера, глупо было бы забыть. В конце концов, сегодня его первый рабочий день после целой недели отпуска по ранению! К тому же его товарищу Джону Таунсенду, с которым он лежал в одной палате, стало лучше: целители наконец-то вылечили его глаза, совсем скоро Джон тоже вернётся на службу. Даже в такие тяжёлые времена можно найти повод для радости, а тут их будет целых два. Он улыбнулся, предвкушая, как в обеденный кабинет соберётся с друзьями, как Алиса, Фрэнк, Диоген и Ардея будут смеяться и толкаться, пытаясь поудобнее устроиться в его тесном кабинетике, как к ним заглянет Грюм – официально, чтобы велеть вести себя потише и не мешать другим, более ответственным людям, а на самом деле, чтобы получить свой бокал вина. Прижав себе бумажный пакет с выпечкой и тщательно завёрнутой в бумагу бутылкой, Кингсли со всех ног бросился за дверь. Часы показывали две минуты десятого.
Через несколько мгновений он уже перебегал шумную улицу в центре Лондона. Светофоры горели зловещим красным светом, но ни одна из бешено мчащихся машин не задела высокого темнокожего парня, как по волшебству – да так оно и было. Свернув в переулок, Кингсли столкнулся с несколькими чиновниками, которые тоже опаздывали, и лица у них были соответствующие – нервные и недовольные, без той радостной улыбки, которая освещала его лицо.
Аппарация через специальный портал, надоевшая, но обязательная проверка в Атриуме, долгий путь до Корпуса Авроров по коридорам и в кабине волшебного лифта… Ещё три года назад, будучи студентом, Кингсли запросто добирался до работы прямо из дома, по Летучему пороху, и попадал сразу в Корпус, но сейчас пропускной режим и правила безопасности были ужесточены, и никто пока что не собирался их ослаблять. Была уже четверть десятого, когда он наконец влетел в свой кабинет и бережно поставил на стол пакет с бутылкой и кексами. А ещё через несколько минут в кабинет влетел фиолетовый бумажный листок – записка, требующая явиться на совещание ровно в 9:30.
Кингсли вышел из кабинета и постучался в соседнюю дверь. Фрэнк, в отличие от него, всегда был пунктуальным, но сейчас он не ответил, как будто его вовсе не было в кабинете. Кингсли огляделся по сторонам и увидел Диогена Райса. Тонкое бледное лицо молодого аврора просияло, когда он увидел Кингсли, друзья шагнули друг к другу и обнялись.
– Грюм зовёт на совещание, ты Фрэнка не видел? – спросил Кингсли. Диоген дёрнул ручку двери, та отозвалась сухим щелчком – кабинет был заперт.
– Наверное, они с Алисой уже ушли, – предположил он. – Пойдём, а то опоздаем.
Совещание было назначено в одном из самых больших залов, а это означало только одно: на него соберётся весь Корпус, в том числе и Барти Крауч-старший со своими людьми. Этот к опозданиям относится намного суровее. Кингсли до сих пор помнил, какой разнос Крауч устроил ему несколько месяцев назад. «Станете Министром магии – опаздывайте, сколько душе угодно! А сейчас будьте добры не игнорировать утверждённый рабочий график!»
Зал заседаний был уже практически полон, авроры толпились в дверях и быстро рассаживались по креслам, амфитеатром окружавшим площадку с трибуной. Кингсли сразу заметил Грюма, нервно прохаживающегося по площадке; к счастью, ему хватило ума не помахать шефу рукой. Они с Диогеном нашли себе пару мест в дальнем ряду, и к ним тут же подсели другие. Кингсли приподнялся, высматривая Фрэнка и Алису, но вместо них заметил кое-кого другого, и сердце кольнуло волнение. В первом ряду, напряжённо наклонившись вперёд, опустив подбородок на нервно сцепленные руки, сидел худой широкоплечий мужчина в алой форме без плаща, с золотыми и чёрными нашивками на рукавах – служащий Корпуса, но не боевого отделения, а канцелярии. Кингсли хорошо знал этого мужчину. Лайелл Люпин.
Через несколько минут Грюм поднялся на трибуну и окинул зал взглядом. Разговоры тут же прекратились, Грюм дождался полной тишины и заговорил:
– Коллеги, у меня важная новость. Благодаря нашим коллегам из Сектора связи мы смогли установить точное местонахождение Грегора Гвилта и его стаи, – он взмахнул палочкой, нарисовав в воздухе сложный знак, и над его головой тут же развернулась огромная полупрозрачная карта Британии. Изображение начало приближаться, сфокусировалось на Северном Уэльсе, на холмах и горах, простирающихся от морского побережья до города Ньютаун, находящегося на самой границе между Уэльсом и Англией. – Мы получили информацию о том, что в последние несколько недель порталы, ведущие в укрытие Гвилта, были сосредоточены здесь, в окрестностях Ньютауна.
– Порталы могут вести куда угодно, – мрачно произнёс Крауч.
– Верно, но то, что их постоянно оставляли на одной и той же территории, не может не настораживать, – сказал Грюм. – Должен признать, что мы недооценивали Гвилта. Он умеет запутывать следы и уходить от преследования, не так хорошо, как старый Ральф Кривозуб, но всё же умеет. Я считаю, оборотни после охоты аппарировали обратно в укрытие только в особых случаях, а большей частью перемещались сначала в перевалочный пункт, где находился портал. Ньютаун был таким пунктом. Возможно, были и другие.
Грюм обернулся к карте, ненадолго задержал взгляд на надписи «Ньютаун». Оборотни Гвилта нападали, грабили и убивали по всей Британии, от шотландских гор до берегов Кента, и их никак не могли найти, а все пути сходились здесь, в этом небольшом городе. Он снова повёл палочкой к карте, и изображение приблизилось ещё сильнее, так, что городки, деревни и дороги уступили место сплошному зелёному лесу. В этом зелёном море появилось маленькое серое пятно.
– Сопоставив информацию о порталах Ньютауна с той, которую нам предоставил Сектор связи, мы установили, что седьмого ноября Ремус Люпин вышел в Сеть Летучего Пороха отсюда, из магловской деревни под названием Бринси.
«Бринси» в переводе с валлийского означало «Холм собак». По залу пробежал смешок, и даже Барти Крауч позволил себе улыбнуться.
– Деревня была окончательно заброшена несколько лет назад, асфальтовую дорогу построить не успели, грунтовая заросла. Отличное укрытие для тех, кто хочет спрятаться от закона. Подозреваю, Гвилт и его стая хотят остаться там на всю зиму, прежде чем отправиться куда-то ещё.
– Вы прекрасно поработали, – сказал Крауч сухим, как всегда, голосом, но его глаза сверкнули возбуждением. – Я считаю, ждать больше нечего. Нужно атаковать сегодня.
– При всём уважении, сэр, я считаю это слишком рискованным. Сегодня полнолуние. Агрессия оборотней и их способность к регенерации намного выше, чем в любой другой день лунного цикла, а сила вожака возрастает десятикратно. Я убеждён, что мы должны напасть завтра. Оборотни будут ослаблены и не смогут сопротивляться должным образом.
– Когда они вернутся в человеческую форму, то смогут снова пользоваться магией! Вот что по-настоящему рискованно! Наша цель – уничтожить Гвилта и всех его псов, в полнолуние это сделать намного проще. Они не смогут колдовать, не смогут воспользоваться мётлами или порталами, а агрессия не позволит им затаиться или убежать.
– Сэр, – твёрдо произнёс Грюм, – у них наш человек. К тому же большинство оборотней вступили в стаю не по своей воле. Они ещё могут вступить в борьбу на правильной стороне, но если все погибнут, мы лишимся потенциальных союзников.
Лайелл слушал их, сжав руки до боли. За эти десять дней он перенёс столько тревог, что у него уже не было сил надеяться. Седьмого ноября, пять дней назад его мальчик всё ещё был жив. Но жив ли он сейчас? А если жив – переживёт ли он сегодняшнюю ночь?
