Текст книги "Работа для оборотня (СИ)"
Автор книги: Зола
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 40 страниц)
Они шли дальше. Через несколько минут Ремус спросил:
– И ты… ты умеешь чувствовать других оборотней? На расстоянии?
– Да, – просто ответил Дэн. – Дерек тоже, и многие другие. Перед полнолунием это ощущение усиливается, а в новолуние почти совсем пропадает. Как и другие наши особенности.
– Почему я не мог этого раньше? – повторил Ремус, больше сам для себя, чем для Дэна. Но Дэн всё-таки ответил:
– Тут дело ещё в том, что раньше тебя окружали только люди, а не оборотни. Мы не можем ощущать присутствие людей – только друг друга. То есть, конечно, можем чувствовать, что люди рядом есть – по слуху, по запаху – но это другое.
– Дэн, почему ты мне про это рассказал?
Дэн внезапно помрачнел и стал очень похож на своего брата. Даже между бровями появилась точно такая же морщина, как у Дерека.
– Я отвечу тебе, – проговорил он, помолчав, – если ты ответишь мне правдиво на один вопрос. Хорошо?
– Это зависит от вопроса, – ответил Ремус, чувствуя, как у него пересохло во рту.
– Понимаю, – серьёзно ответил Дэн. Он остановился, пристально взглянул на Ремуса:
– Ремус, зачем ты сюда пришёл? Честно? Какова твоя настоящая цель?
Ремус смотрел в его глаза, ярко-голубые, как у профессора Дамблдора, и думал о своём задании. Дамблдор не хотел бы, чтобы он посвящал кого-либо в эту тайну. Прямо он этого не сказал, но это было понятно само собой. Он не рассказал о кинжале никому, даже Квентину, даже Бобби. Может ли он доверять Дэну? Может ли он попросить его о помощи? Рассказать о том, что от него потребовал Хантер?
– Я не могу, – произнёс он. – Прости.
– Понимаю, – повторил Дэн и еле слышно вздохнул. – Но и ты меня пойми, Ремус: я не могу тебе доверять, если не буду уверен, что ты доверяешь мне в ответ.
Он внезапно взял его за плечи, заглянул ему в глаза:
– Я только хочу, чтобы ты кое-что знал. Если ты услышишь обо мне что-то… что угодно… знай, что я делал это против своей воли. И будь так добр, не рассказывай о нашем разговоре никому.
– Даже Дереку?
– Особенно Дереку.
– Почему? Вы же братья, вы всегда вместе, хочешь сказать, ты ему не доверяешь?
Дэн грустно улыбнулся, выпустил плечи Ремуса, провёл рукой по своим волосам, стряхивая запутавшиеся в них снежинки:
– Я люблю брата. Но да, я больше ему не доверяю. По крайней мере, не так сильно доверяю, как раньше.
– Он изменился, – проговорил Ремус. – Я едва его знаю, но я помню, каким он был, когда мы познакомились. Он очень изменился.
– Ты даже не представляешь, насколько, – с горечью ответил Дэн. – Поэтому я думал, что ты меня поймёшь. Сириус Блэк… он был твоим другом, верно? И другом Джеймса Поттера. А потом он предал Поттера.
Ремус отвернулся. Он не хотел говорить о Джеймсе. Не хотел говорить о Сириусе. Только не сегодня, не сейчас, когда он всё утро отгоняет от себя одну и ту же мысль: Сириуса не будут судить, Сириуса отправят в Азкабан, самое большее через четыре дня Сириус будет в Азкабане, и Ремус больше никогда его не увидит. Никогда.
– Что сделал Дерек? – глухо спросил он, не глядя на Дэна. – Он… он тебя предал?
Дэн помолчал немного, прежде чем ответить:
– Из-за него я здесь. Он пришёл сюда по своей воле. Я – нет.
Ремус уставился на него во все глаза. Дэн усмехнулся:
– Хватит разговоров. И так уже задержались. Идём дальше.
Остаток пути они преодолели в молчании, и Ремус всё время думал о словах Дэна. Чего он добивается? Чего хочет? Что имел в виду, говоря, что делал что-то против своей воли? Неужели что-то ещё хуже, чем убийства в полнолуние, которые заставлял их совершать Гвилт.
– Привет, Кроу! – громко сказал Дэн. Впереди что-то зашевелилось, из сплетения тёмных кустов поднялась тёмная фигура. Кроу помахал им одной рукой, в другой у него была длинная тонкая верёвка.
– Привет, – сказал Ремус, подходя поближе. – Что ты делаешь?
Кроу перевёл взгляд на верёвку. Ремус не думал, что тот вообще захочет ему отвечать – в конце концов, предыдущий разговор прошёл не очень хорошо. Но Кроу тихо сказал:
– Ловушку.
– На кроликов?
– Нет. На зверя покрупнее. Лисицу или барсука. Я заметил следы поблизости, думаю, где-то рядом есть нора.
– Разве они съедобные?
– О да, – скептически усмехнулся Кроу. – Когда больше нечего есть, они очень даже съедобные.
– У нас достаточно еды, – возразил Дэн, – но если тебе хочется супчику из сплошных костей и жил, я не буду тебе мешать. Где Дерек?
– Здесь, – послышалось откуда-то справа. Дерек вышел из-за деревьев, перешагивая через спутанные низкорослые кусты. – В чём дело?
– Грегор жаждет нам что-то сказать, – усмехнулся Дэн.
– Ладно, – Дерек окинул всех троих мрачным взглядом. – Вы идите, я догоню. Ремус, ты останься.
Губы Дэна сжались, в глазах появилось настороженное выражение. Он сделал шаг вперёд, словно пытаясь встать между Ремусом и своим братом:
– Что происходит?
– Ничего, – спокойно отозвался Дерек. – Просто хочу поговорить.
– Дерек, – проговорил Дэн напряжённо, почти угрожающе.
– Я сказал, идите, – в голосе Дерека прозвучал металл. Дэн сжал зубы, устремив на брата тяжёлый взгляд, потом сердито вздохнул:
– Ладно. Но далеко мы не уйдём. Останемся поблизости и подождём тебя.
– Как хочешь, – пожал плечами Дерек. Кроу переводил взгляд чёрных глаз с одного брата на другого, явно ничего не понимая. Дэн шагнул назад и хлопнул его по плечу:
– Идём.
Как только они скрылись за деревьями, Ремус повернулся к Дереку. Тот смерил его коротким взглядом:
– Боишься?
– Не очень.
– Так я и думал. Прекрасная речь, к слову. Вчера мы с братом вернулись как раз вовремя, чтобы услышать твоё выступление у костра. Ты, наверное, нас так и не заметил.
– Да, не заметил. Кстати, где вы были?
– Вот об этом я и хочу поговорить.
Дерек ненадолго замолчал, собираясь с мыслями. Его усталые, печальные глаза не отрывались от лица Ремуса.
– Я сказал, что не стану тебе помогать, я это помню, – проговорил он. – Но и мешать тебе я не хотел. Думал: ну что ты сможешь сделать? Один, неизвестно где, без волшебной палочки. Но я в тебе ошибся. Я тебя недооценил. Ты вступаешься за других, не лезешь в драку, когда не надо, и ты не боишься говорить то, что думаешь. Здесь многие пострадали от Тёмного Лорда, служили ему из страха или преодолевая ненависть. То, что ты сказал вчера, не забудут. И это погубит всех нас.
– Я не понимаю, что ты хочешь сказать.
– Ремус, я не знаю, что ты собираешься делать. Но я прошу тебя сейчас: не делай этого. Мы все сейчас в опасности, и ты в том числе.
Он вздохнул и посмотрел в сторону деревни:
– Стая доживает последние дни. Сивый не простит нам того, что случилось в Стантон-Лонг. Если он не перебьёт нас всех, это сделают авроры, – он снова перевёл тяжёлый взгляд на Ремуса. – Вчера я и мой брат выкрали протокол совещания в Министрстве Магии. Барти Крауч не собирается рисковать жизнями авроров ради того, чтобы захватывать оборотней в плен. Когда они найдут нас, то перебьют, как бешеных собак. Всех. Не разбираясь, кто прав, кто виноват. Даже ты можешь погибнуть.
– Дамблдор не допустит этого!
Дерек криво улыбнулся:
– Дамблдор уже это допустил. Он всего лишь человек, Ремус. Всего лишь директор школы, высокопоставленный чародей, который должен считаться с другими высокопоставленными чародеями, иначе он лишится своего звания и влияния.
– Он – не просто человек, – запальчиво сказал Ремус. – Он величайший волшебник в мире!
– Тогда почему величайший волшебник в мире не убил Тёмного Лорда? – усмехнулся Дерек. – Почему не защитил родителей Мальчика, Который Выжил? Почему отправил тебя сюда, где ты каждый день можешь погибнуть? – Дерек шагнул вперёд, почти нависая над Ремусом: – Вчера на совещании Дамблдор во всеуслышание заявил, что это ты сообщил ему о Стантон-Лонг. Это тоже было в протоколе. Если бы я не убрал из него несколько листков, если бы дал Гвилту прочитать его полностью, ты бы уже болтался на дереве с перерезанным горлом, а наш дорогой вожак носил бы на поясе ещё одну руку. Если бы сегодня, несколько минут назад, я сказал бы Кроу о том, что Скотт попал в плен из-за тебя, что Гвилт велел Лососю избить Кроу из-за тебя – он бы сам убил тебя на месте, задушил бы той же самой верёвкой, из которой делал ловушку для лис. Ты мог бы погибнуть глупой и страшной смертью… ради чего? Ради Дамблдора?
Он невесело рассмеялся:
– Ты не первый член Ордена Феникса, которого я встречаю. Я никогда не мог понять: откуда в вас эта слепая вера в Дамблдора? Даже Гвилт честен с нами, своими волками, прямо и открыто говорит, что надо сделать, для чего это надо сделать, и что будет, если этого не сделать. Даже Волдеморт давал своим Пожирателям Смерти возможность думать своей головой и действовать свободно. Дамблдор не даёт вам ни того, ни другого. Он лишь управляет вами, как марионетками. Я готов поспорить, в чём бы ни заключалось твоё задание, он даже толком не объяснил тебе его. Раскрыл только внешнюю сторону, но не рассказал, в чём настоящая цель.
– Не говори так! – Ремус сжал кулаки. – Не смей так говорить! Ты ничего о нём не знаешь!
– А ты знаешь? – снова рассмеялся Дерек. – Ты знаешь хоть что-нибудь о Дамблдоре, кроме того, что тебе позволено знать?
– Я не… это неважно! – Ремус отвернулся. Хогвартс, Гриффиндор, матчи по квиддичу, волшебная палочка, золотой значок старосты. Дружба Джеймса и Питера, поддержка Лили, любовь Сириуса. Всё это случилось в его жизни благодаря Дамблдору. Благодаря тому, что Дамблдор счёл его достойным стать волшебником, протянул ему руку помощи, когда ему казалось, что он вечно будет изгоем, никогда не сможет стать своим в мире волшебников. Он верил Дамблдору безусловно, абсолютно. Но как объяснить это Дереку?
– Я просто верю ему, – сказал он наконец. – Потому что если я не могу верить Дамблдору, значит, я не могу верить вообще никому.
Он поднял голову и с вызовом посмотрел на Дерека:
– К тому же я здесь не только по его приказу. Я хотел найти Гвилта. Я знаю, что это по его приказу убили мою подругу, Марлин МакКиннон. И теперь я знаю, что убил её Финн. И если авроры явятся сюда и убьют их обоих, Гвилта и его сына – что ж, они это заслужили.
Дерек не сразу ответил. Он оставался спокойным. Только взгляд голубых глаз стал чуть более холодным. Словно заледеневшим.
– Да, – негромко сказал он. – Я не знаю, как ты узнал это, но это так. Твою подругу убил Финн. Но ты не всё знаешь.
– Что ещё я должен знать?
– Финн не хотел её убивать, вот что. Я это знаю, потому что я был там, я и мой брат, мы видели всё своими глазами.
– Что? – прошептал Ремус.
Дерек усмехнулся, но глаза оставались такими же холодными и безжизненными.
– Мы схватили её младшего брата, когда он шёл домой, и таким образом проникли через заклятие Доверия. Он отбивался. Здорово врезал мне несколько раз. Больше ничего не смог сделать – всё же магл, как и все её родные. Когда мы вошли, я сказал, что нам нужна только она одна. Если бросит палочку и не будет сопротивляться, её родители и брат будут жить. Она согласилась… как сейчас помню, как страшно она побледнела, но не запаниковала, не закричала, не дрогнула. Храбрая девочка. И такая красавица… Я бы не сделал ей больно. Я бы убил её одним ударом. Но Грегор настоял, что убить должен Финн. Ведь он раньше никогда не убивал никого, когда был в человеческом облике… Всё равно что экзамен.
Ремус стоял как оглушённый, стиснув кулаки так сильно, что ногти впились ему в кожу. Если бы у него были силы, он бы набросился на Дерека. Но он не мог этого сделать, не мог заставить его замолчать, не рассказывать о последних минутах жизни Марлин.
– Финн подошёл и ударил её в грудь, – хрипло сказал Дерек. – Промахнулся. Нож наткнулся на ребро. Она не вскрикнула и тогда, только ещё сильнее побледнела от боли. Её родные начали кричать, но я и Дэн удерживали их, не давали броситься ей на помощь. Финн ударил снова, так глубоко, что с трудом мог вытащить нож, но твоя подруга не умерла. Теперь она уже кричала от боли, но всё ещё оставалась жива. Финн уже не владел собой, руки у него тряслись. Чтобы она прекратила кричать и умерла поскорее, он перерезал ей горло.
Ремус застонал и зажал рот руками. Боже… какая ужасная мучительная смерть…уж лучше Авада Кедавра. Он так ни разу и не увидел Марлин мёртвой, просто слышал, что её зарезали, а не убили магией, но до этой минуты не мог до конца в это поверить. Где-то в его памяти она до сих пор кружилась в танце, и в воздухе за ней плыл аромат сирени.
– Брат у неё был сильный, – продолжал Дерек. – Всё это время он вырывался из моих рук. У меня сердце кровью обливалось, когда я убивал его. Из него бы получился прекрасный зверь. Но ничего не поделаешь – Тёмный Лорд приказал расправиться со всей семьёй.
– Вы обманули её, – хрипло проговорил Ремус. Теперь он вспомнил, как несколько дней назад Дэн закричал на Финна: «Забыл, как сам испугался, когда пришлось пролить кровь?» А он ещё был благодарен Дэну за то, что тот за него вступился… Он вдруг осознал, что плачет – щёки были совсем мокрые, и слёзы капали на сжатые кулаки. Подняв голову, он отчётливо проговорил, глядя в расплывающееся лицо Дерека: – Вы… вы чудовища!
Дерек улыбнулся, болезненно и широко, оскалив зубы:
– Да. Чудовища. Мы все чудовища, и ты, ты – тоже чудовище! Ты один из нас! Ты стал оборотнем прежде, чем стал волшебником, и совсем скоро ты тоже станешь убийцей!
Он шагнул к Ремусу, всё ещё усмехаясь:
– Я вижу ненависть в твоих глазах. Тебе так легко меня судить. А кто ты такой, чтобы судить меня? Кто ты такой, я спрашиваю?
Дерек тряхнул головой и горестно рассмеялся.
– Когда-то я был таким же, как ты. Учеником Хогвартса. Отличником. Старостой. Я хотел стать аврором, как отец когда-то. Я не выбирал себе такой судьбы, понимаешь ты или нет? – Он ударил кулаком дерево, в его глазах сверкнула ярость. – Выбор сделали за меня! За меня… Ральф Кривозуб, этот злобный сукин сын… Он укусил меня и брата, Дэну было всего одиннадцать, он едва поступил в Хогвартс… Он убил наших родителей. И удерживал нас возле себя три года. Три чёртовых года, прежде чем мы с братом смогли сбежать! Ральф заставлял меня делать страшные вещи, убивать ради него, воровать ради него. И я делал это. Но не ради него. Ради Дэна. Он – всё, что у меня есть.
Он наклонился ещё ближе, его горячее дыхание обожгло Ремусу ухо:
– Хочешь, я расскажу, как мы попали сюда? Почему я работаю на Гвилта? Почему он доверяет мне так же, как Адаму Спайдерсону?
Ремус не хотел, чтобы Дерек рассказывал. Он чувствовал, что эта история будет не из весёлых. Он хотел уйти отсюда, забиться куда-нибудь и молча скорбеть о Марлин, пусть и мысли о том, как ужасно она умерла, были мучительны. Но когда Дерек замолчал в ожидании ответа, Ремус еле слышно, сквозь зубы, выдохнул:
– Да.
Одиннадцать месяцев назад
Дерек О’Ши ненавидел Рождество. Каждый декабрь ему хотелось спрятаться подальше от всей этой глупой праздничной суеты. Его тошнило от запаха корицы и шоколада, от вида праздничных венков и нарядных ёлок, а сильнее всего – от музыки. Легкомысленные праздничные песенки, впрочем, раздражали его не так сильно, как торжественные хоралы. Песенки были просто глупыми, хоралы были хуже – они были лживыми. В них говорилось о добром всемогущем боге, готовом послать на землю целые войска ангелов со сверкающими крыльями ради одной детской улыбки. Добрый бог не спас братьев О’Ши в рождественскую ночь. Не ангелы, а звери явились в их дом, чтобы надругаться над ними и отнять всё, что было им дорого.
Место, которое он выбрал для встречи, было расположено далеко от главной улицы деревушки, и всё равно даже здесь, в этом убогом закутке между замшелой каменной стеной и покосившейся изгородью, окружавшей запущенный садик, он слышал звуки, доносившиеся из церкви. Кто-то играл на пианино, аккомпанируя хору нежных детских голосов. Хор школьников репетирует выступление к Рождеству. Это было бы мило, если бы не было так лживо. Дереку и так было плохо, а музыка медленно приводила его в бешенство, и он молча кружил в закутке между стен, как загнанный зверь, а снежинки падали с тёмного неба, одевая его фигуру в серебристую сверкающую мантию.
Он начал терять терпение, когда они наконец появились. Сперва Дерек увидел сквозь снегопад два силуэта на дальнем конце улицы. Потом, уловив тихий хруст свежего снега за спиной, круто развернулся и сжал зубы – ещё двое подходили с другой стороны. Четверо против одного. Что ж, этого стоило ожидать, если учесть, сколько раз он переходил им дорогу.
Оборотни приблизились, окружив его со всех сторон. Дерек молча окинул взглядом молчаливого Виктора, отвернулся от Хантера, который нахально ухмылялся ему в лицо, сердито взглянул в горящие чёрным огнём глаза Адама, прежде чем повернулся к Грегору Гвилту.
Несмотря на снегопад, вожак единственный из всех пришёл на встречу с непокрытой головой. Воротник куртки был расстёгнут, открывая мощную шею. Глядя на Дерека, Грегор улыбнулся.
– Дерек О’Ши, – произнёс он медленно, чётко выговаривая каждый слог. Потом снова улыбнулся, на сей раз чуть шире, приоткрывая острые зубы, но глаза его оставались холодными. Дереку смотрел в них и чувствовал, что долго не выдержит этого взгляда. – Какая встреча. Последний раз я видел тебя – дай-ка вспомнить – год назад. Ты и твой брат сорвали нам хорошее дело в Манчестере. К тому времени, как мы появились на той станции, вы уже убегали оттуда с деньгами и товаром.
– Значит, надо было появиться раньше нас, – ответил Дерек.
Гвилт склонил голову набок, прищурил глаза, пристально рассматривая Дерека.
– Ты знаешь, что твоя мать ограбила меня, Дерек? Мало того, что она сбежала – она ещё и утащила у меня пару новых перчаток и кошелёк с десятью галеонами. Я так и не понял, почему она просто не попросила меня отпустить её. Я бы отпустил. Я бы и денег ей дал, даже больше, чем она забрала. Сара всегда была импульсивной. Сперва делала, потом думала. Знаешь, за это она мне и нравилась. Может, поэтому я не пытался разыскать её.
– Я знаю, что ты не пытался, – сквозь зубы ответил Дерек. – И хорошо помню, какой была моя мать. И как мы с братом обводили тебя вокруг пальца. Тогда, в Манчестере, и в Лондоне, и в Ковентри, и много где ещё. Я сюда не для того пришёл, чтобы ворошить прошлое.
– Тогда для чего?
Дерек на миг закусил губу. Потом сдавленно проговорил:
– Ральф Кривозуб.
Грегор мотнул головой, как упрямый бык:
– Не пытайся втянуть меня в твои разборки с Ральфом. У меня сейчас есть дела поважнее. Я работаю на Тёмного Лорда, если ты ещё не знаешь.
– Я знаю, – Дерек стиснул зубы, прежде чем проговорить: – Он забрал Дэна. Выследил его и забрал.
– И что? – спокойно спросил Гвилт. – Он обратил Дэна, имеет полное право видеть его в своей стае.
– Ты прекрасно знаешь, как он его обратил! – огрызнулся Дерек. – Я слышал, ты никого не обращаешь против воли, и своим волкам запрещаешь! Но Ральфу готов такое простить? По старой дружбе?
– Следи за языком, мальчик, – спокойно велел Виктор. Его рука легла на волшебную палочку, заткнутую за пояс.
– Да, всё так, – произнёс Гвилт. – Я против того, чтобы в оборотней превращали против воли. И мне жаль, что с сыновьями Сары поступили именно так. Но я всё ещё не понимаю: как меня должно волновать то, что происходит между вами и Ральфом?
– Я прошу тебя о помощи, – Дерек скрипнул зубами и сжал кулаки: эти слова дались ему тяжело. – Помоги мне вырвать брата из лап Ральфа Кривозуба, и я больше никогда не перейду тебе дорогу.
Хантер рассмеялся. Виктор тоже. Адам презрительно усмехнулся. Грегор нахмурился:
– Ты хоть представляешь себе, о чём просишь? У Ральфа волков не меньше, чем у меня.Ты предлагаешь мне пробраться в лагерь Кривозуба и утащить твоего брата, как принцессу из башни дракона? Или начать открытую войну? Это даже не смешно, Дерек. Я не стану рисковать жизнями своих ребят ради одного волка. И не проси. Разве что… – тут он снова улыбнулся, – разве что на кону будет не один волк, а два.
У Дерека пересохло в горле. Он знал, к чему клонит Грегор. И знал, что не сможет сказать «нет».
Дэн был для него всем. Всем, что имело значение. Всем, ради чего он жил.
Грегор шагнул вперёд, взял его за плечо.
– Ты должен вступить в мою стаю, – жёстко сказал он. – Ты будешь выполнять всё, что я тебе прикажу. Если я прикажу грабить – ты будешь грабить. Прикажу убивать – будешь убивать. Прикажу отдать свою жизнь – ты сделаешь и это.
– Согласен, – слова сорвались с его губ белым облаком и растаяли в холодном воздухе.
– Твой брат придёт ко мне тоже, – холодный взгляд Грегора скользил по его лицу, изучал, оценивал. – Он тоже будет мне служить.
– Он не согласится.
– Согласится, если ты убедишь его. – Рука Гвилта крепко сжалась на его плече, почти причиняя боль, но следующие слова, в противовес этой грубой хватке, прозвучали мягко, почти ласково:
– Ты ведь убедишь его, правда, Дерек?
– Да, – он едва узнал собственный голос.
Гвилт довольно кивнул и улыбнулся:
– Добро пожаловать в семью, мальчик.
====== Часть 27 ======
7 ноября 1981 года. 15:59
– Ты хорошо разбираешься в зельях?
Ремус чуть не ответил: «нет». Он никогда не разбирался в зельях хорошо, куда ему до Лили или Северуса – те всегда получали на уроках Слагхорна отличные оценки. Он сам тоже был отличником, но Слагхорн никогда не хвалил его так, как Лили. «Всё правильно, – говорил он всегда, когда Ремус заканчивал свою работу, – всё, как надо, не больше и не меньше. Вы прекрасно умеете следовать указаниям из учебника, Ромулус. Вот только работаете вы как-то без огонька». Ремус старался не обращать на его слова внимания. Без огонька так без огонька. Его вполне устраивало положение скучного и правильного отличника, почти незаметного на фоне таких талантов, как Джеймс, Лили и Сириус. Он никогда не забывал, что сам факт того, что он учится в Хогвартсе – огромное, сумасшедшее везение.
– Не очень хорошо, – сказал он, подняв глаза от карты, расстеленной на столе, и встречаясь взглядом с Гвилтом. – Только в тех, которые изучал в школе. Но я уже три с половиной года как выпустился. Я мог многое забыть.
– Хватит скромничать, – усмехнулся Гвилт. – Хантер рассказал мне кое-что о тебе.
Что? Сердце Ремуса провалилось куда-то в живот, и в ушах зазвенело, так что он с трудом услышал остальные слова:
– …он сказал, что ты приходил к нему в гости на днях. И рассказал, что был круглым отличником в Хогвартсе, в том числе и по зельеварению.
– Это так, – сказал Ремус. Сердце вернулось на место, но билось медленно и вяло, словно ему приходилось гонять по венам не кровь, а густую холодную кашу. – Я был отличником. Но мы изучали не все зелья, только те, которые входят в программу. И с тех пор, как я выпустился, появилось много новых рецептов, о которых я вообще ничего не знаю. Например, аконитовое зелье, или…
«Или Лакрима», – чуть не проболтался он, но успел вовремя заткнуться. К счастью, Гвилт ничего не заметил. Ремус обратил внимание, что вожак выглядит хмурым и погружённым в какие-то свои тайные мысли. Совсем как он сам, вдруг подумалось ему. После того, что он услышал утром, он до сих пор не мог прийти в себя.
Когда он вымыл посуду после завтрака и остался в кухне, чтобы немного побыть наедине со своими мыслями, то был бесцеремонно прерван Хантером, который ворвался в кухню и с широкой ухмылкой заявил, что Грегор хочет с ним поговорить. Ремус сразу понял, что речь пойдёт об ограблении зельевара, в которое его уже заочно включили. Он не стал возражать, молча поплёлся обратно в столовую, где на чисто вымытом и вытертом столе уже была расстелена карта, а над ней склонились Гвилт, Дэн, бородатый Бьорн, и, что вызвало у него приступ глухой ярости, Финн. Он не бросил на убийцу Марлин ни одного взгляда, пока шёл к столу, хотя внутри у него клокотала холодная ненависть.
– Лавка находится здесь, – Гвилт указал пальцем на тупик в конце короткого кривого переулка. – Маглы видят здесь обычную стену, но волшебники могут видеть дверь. Ремус, Дэн, – он окинул взглядом Ремуса и молча стоящего рядом с ним Дэна, – вы займёте позицию здесь, через два дома, на верхнем этаже. Там уже никто не живёт, но всё равно ведите себя тихо, и постарайтесь без лишнего повода не выходить на улицу. Вам открывается вид на задний двор лавки. Внимательно следите, будет ли какая-нибудь доставка. Как только стемнеет, Дэн, ты сообщишь, были поставки или нет. Если были – к вам отправятся Финн и Бьорн. Если нет – справитесь вдвоём. Есть вопросы?
– Есть, – заговорил Ремус. – Когда я могу забрать свою волшебную палочку?
Бьорн не сдержался и фыркнул от смеха в бороду, Финн скорчил презрительную гримасу. Гвилт внимательно взглянул на Ремуса:
– Ты пойдёшь без палочки.
– Но… – Ремус задохнулся от неожиданности. Он идёт на ограбление. Лавка может быть защищена заклинаниями, могут явиться авроры. Без палочки он будет беспомощен. Гвилт продолжал внимательно смотреть на него.
– Я говорил, что отдам тебе палочку, как только пойму, что тебе можно доверять, – спокойно сказал он. – Завтра я узнаю, стоишь ли ты доверия. Не волнуйся. С тобой будет Дэн, он тебя прикроет. Прикроешь, Дэн?
– Разумеется, – сказал Дэн ровным, глуховатым голосом. Совсем не тем взволнованным голосом, каким он разговаривал с Ремусом утром, когда просил его запомнить, что всё, что он делает здесь, он делает против своей воли.
– Дэн останется прикрывать тебя, а ты найди всё, что нужно. – Гвилт протянул ему маленький, сложенный пополам листок бумаги. – Ничего необычного: немного лекарств, Бодроперцовое зелье, Оборотное зелье. И самое главное – Лакрима.
Ремус молча кивнул, убирая листок в карман. Снова взглянул на карту. Она изображала участок какого-то города, какого – он не знал, но по расположению лавки зельевара, которая находилась в конце улицы, а не в середине, понял, что это не дом Джуда Коулмана в Мэйденхэде. По крайней мере, он не причинит вреда Джуду и его дочке.
Гвилт повернулся к Финну и Бьорну, собираясь что-то им сказать, но вдруг его прервал стук в дверь. В комнату заглянул Квентин.
– Можно?
– Заходи, – с лёгким изумлением ответил Гвилт. – Что тебе нужно?
Квентин закрыл за собой дверь и повернулся к Гвилту. Ремус быстро взглянул на него и сразу снова перевёл взгляд на карту, но он успел заметить, что губы Квентина были слегка приоткрыты, а глаза распахнуты широко и невинно – похоже, он снова играет роль простачка с факультета Хаффлпафф.
– Я почистил все мётлы, – заговорил Квентин. – Но они всё равно не в порядке. За ними плохо ухаживали, и они стали норовистыми. Нужно полетать на них, проверить, хорошо ли слушаются, всё ли в порядке с балансом. Снег вроде прекратился, так что я хотел попросить: можно мне полетать? Только над деревней.
Гвилт слегка прищурился, глядя на него. Квентин выдержал этот взгляд. Хлопая светлыми ресницами, он добавил:
– Ты же хочешь убедиться, что они не сбросят кого-нибудь в самый ответственный момент?
Гвилт слегка усмехнулся и кивнул:
– Что ж, я разрешаю. Ребята немного приуныли. Хорошее зрелище их развлечёт.
Квентин кивнул и повернулся, чтобы выйти, но на пороге обернулся и сказал, глядя в лицо Гвилта:
– Спасибо, что помог Джин. Ей уже лучше, она сейчас в нашей комнате. Там было что-то не в порядке с ручкой окна, но я починил её, так что теперь она сможет открыть окно, если захочет.
– Да ты мастер на все руки, – усмехнулся Гвилт и обернулся к остальным: – Если у вас больше нет вопросов, ступайте на улицу. Посмотрим, так ли он хорош в полёте, как рассказывал Скуммель.
Улучив момент, Ремус тихо ускользнул на кухню. Выйдя через заднюю дверь, он затаился за стеной, подождал, пока Дэн, Бьорн и Финн пройдут мимо, а потом посмотрел в сторону домика, который теперь Квентин и Джин делили с Адамом. Посмотрел как раз вовремя, чтобы увидеть, как в одном из окон дома медленно открылась форточка. Ремус подавил улыбку и тихо, не привлекая внимание, направился к дому.
7 ноября 1981 года. 16:11
Квентин вытащил из сарая две растрёпанные старые метлы. Несколько оборотней, уже подтянувшиеся в центр деревни, встретили его смешками.
– Собираешься усидеть одной задницей на двух мётлах, Хуперс? – крикнул один из них. Квентин спокойно улыбнулся ему в ответ:
– Нет. Одна для тебя, – и протянул ему метлу. Парень перестал смеяться, машинально взял метлу в руки. Его длинное бледное лицо залилось краской. – Как тебя зовут?
– Томпсон, – буркнул парень и пихнул метлу обратно Квентину. – Я не умею.
– Правда? А мне показалось, ты идеально подходишь для полётов. Ты худой, и рост подходящий – не надо спину гнуть. Ты бы мог стать хорошим ловцом или охотником.
– Да иди ты, – фыркнул Томпсон, но было видно, что он польщён. – В таком случае из тебя летун никакой, вон ты какой здоровый.
– Это тоже неплохо, – спокойно ответил Квентин. – Легче бороться с ветром. Попробуй догнать меня!
Всё произошло в мгновение ока. Вот Квентин стоит, расслабленно расправив плечи и легко держа метлу в руках – и в следующую секунду он уже вскочил на неё и взмыл в небо, круто, винтом. Оборотни вскинули головы, над деревней пронёсся изумленный ропот. Квентин спустился, описал полукруг над толпой и завис в воздухе на небольшой высоте, глядя на Томпсона – без вызова и нахальства, только с искренним дружелюбием.
– Давай, Томпсон! – засмеялись несколько голосов, кто-то похлопал заалевшего оборотня по худому плечу. – Давай, покажи, что умеешь!
Явно нервничая, парень перекинул ногу через метлу и неуверенно поднялся в воздух. Метла задрожала, древко заходило из стороны в сторону, несмотря на то, что Томпсон вцепился в него с такой силой, что костяшки пальцев побелели.
– Не бойся, – сказал Квентин, не спуская с него глаз. Показная глуповатая весёлость окончательно исчезла из его голоса, теперь он звучал спокойно и твёрдо. – Она не сбросит тебя, если ты ей не позволишь. Попробуй подняться повыше.
Томпсон нахмурился, крепче сжал метлу ногами, и взлетел чуть повыше. Обрадованный успехом, рванулся с места, пытаясь долететь до Квентина, но Квентин в последнюю секунду легко ушёл в сторону и оказался позади Томпсона. Тот растерялся и его растерянность передалась метле – она задёргалась в воздухе, древко вновь заходило туда-сюда. Томпсон испуганно вскрикнул, схватившись за метлу, но Квентин снова заговорил:
– Не бойся. Не смотри вниз. Смотри только вперёд.
Дело пошло на лад. Оборотни закружились в воздухе – сперва медленно, потом быстрее, с резкими поворотами. Воцарилась полная тишина, в которой звучал только ровный голос Квентина:
– Держи крепко, но не сжимай её слишком сильно – это только нервирует её. Попробуй быстрее. Теперь остановись резко, нет, не так резко – так можно упасть вперёд. Вот так… Так намного лучше.
