Текст книги "Работа для оборотня (СИ)"
Автор книги: Зола
сообщить о нарушении
Текущая страница: 37 (всего у книги 40 страниц)
Впервые за долгое время в зверском лице Фенрира Сивого промелькнуло какое-то подобие человеческого страдания. Он тяжело опустил голову на руки и оставался так некоторое время. Потом снова поднял взгляд на Скуммеля:
– Что ж, я не получил сына назад, ты не получил кинжал. Полагаю, теперь мы квиты. Вылечишь ты меня или нет?!
– Даже не знаю. Ты меня подвёл, Фенрир. Очень подвёл. Может, мне стоит столкнуть тебя обратно в шахту?
Фенрир посмотрел на него со злобой, но в то же время и со страхом. Мало кто мог похвастаться тем, что испугал знаменитого вожака оборотней. Насладившись этим моментом, Скуммель звонко расхохотался:
– Да шучу я!.. Конечно, я не брошу старого друга.
Спустя несколько минут Фенрир наконец смог подняться на ноги. Скуммель улыбнулся при мысли о том, что теперь Сивый обязан ему. Он любил, когда ему были обязаны. Когда-нибудь он обязательно попросит у Сивого вернуть долг – и пусть попробует отказаться.
– Куда ты теперь? – спросил Скуммель, когда они вышли на воздух. Сивый огляделся, втянул ноздрями воздух. Все его оборотни мертвы. Он уже чувствовал, как гниют их тела. Не беда – он всегда сможет создать новую стаю. Но он неожиданно понял, что ему недостаёт старого Джима. Сколько стараний он потратил, чтобы спасти его! Поистине, жизнь – прескверная штука.
– Найду себе новых волков. А что, ты можешь предложить что-то другое?
– Могу. Тебе надо залечь на дно, Фенрир. Может, покинуть страну. После всего этого, – он обвёл руками тела, – тебя сочтут мёртвым. Они считают, что победили. Они хотят веселиться и не думать о плохом. Мы будем ждать, сколько понадобится. И ударим, когда они не будут ждать.
– Мы?
– А почему нет? Если не считать этого недоразумения, с тобой приятно иметь дело. Я дам тебе знать, Фенрир, но чуть позже. У меня тут ещё осталось одно незаконченное дело.
Фенрир Сивый улыбнулся. Прежде чем аппарировать, он пожал Скуммелю руку, и тот с улыбкой пожал его руку в ответ. Чего у Скуммеля не отнять – он не презирает оборотней, как другие Пожиратели. Ему приятно иметь дело с Фенриром. Фенрир мог сказать о нём то же самое.
====== Часть 36. ======
13 ноября 1981 года. 19:49
Ремус не знал, сколько оборотней Гвилта осталось в живых. Они разбежались кто куда, оставив после себя только дымящиеся развалины. Но несколько тел всё ещё лежали на засыпанном пеплом снегу, и о них надо было позаботиться.
Бобби аппарировала, унося с собой раненую Кэтрин. Потом вернулась за Квентином и Джин. Джин всё ещё была очень слаба. Она так и не пришла в сознание. Сердце билось еле-еле, почти не слышно. Квентин крепко прижимал её к себе, глядя в никуда мёртвым взглядом.
– Я отправлюсь в дом моего отца, – сказал Ремус, внимательно глядя на него и на Бобби. – Как только стемнеет, пусть кто-нибудь из вас аппарирует туда. Мы дадим вам еду, лекарства, тёплую одежду – всё, что понадобится.
– Хорошо, – сказала Бобби. Квентин только кивнул.
Вместе с Дэном, Урсулой и Стивом Ремус оставался в деревне ещё несколько часов. Они все были измотаны до предела, а Дэн и Ремус ещё и ранены, но они всё равно потратили время, чтобы отнести все тела в лес. На берегу ручья выкопали могилы, в которые уложили Дерека, Зельду, Стю, Салмана и остальных оборотней. Мёртвых авроров Крауч забрал с собой. Искать тела Грегора и Финна было бессмысленно – они лежали под развалинами церкви вместе с Верным Когтем.
Работали в полном молчании. К тому времени, как могилы были засыпаны и сверху уложили гладкие камни из русла ручья, уже стало темно. Все четверо проголодались, замерзли и устали, но никто не предложил отдохнуть. Дэн с каждой минутой становился всё бледнее. Ни одно слово так и не сорвалось с его губ, ни одна слеза не скатилась по щеке. Но когда он уложил последний камень на могилу брата и написал на нём волшебной палочкой: «Дерек О’Ши, 1951-1981», его самообладание ему изменило. На нетвёрдых ногах он отошёл в сторону и прислонился к дереву. Урсула подошла к нему и обняла его, некоторое время они стояли вместе и очень тихо разговаривали. Стив и Ремус молча продолжали укладывать камни, не мешая им.
– Я пойду в то укрытие, куда отправилась Бобби, – негромко сказал Дэн, когда они закончили. – Думаю, ей нужна помощь с детьми и Кэтрин. У меня есть дилер, который продаст лекарство от последствий Конъюнктивитуса, – он внимательно посмотрел на Ремуса: – Ты хочешь знать, куда я отправлюсь?
– Хочу, но лучше не надо, – Ремус протянул ему руку. – Если что, спроси у Квентина мой адрес, я всегда буду рад помочь.
Дэн слабо улыбнулся и протянул руку в ответ. Только тут Ремус заметил, что его собственная рука перепачкана глиной и землёй, и попытался вытереть её, но Дэн не дал ему это сделать, взял его за ладонь и крепко сжал:
– Ты уже мне помог. Ты спас мне жизнь там, в Ливерпуле, и я этого никогда не забуду.
– Мне жаль твоего брата, – с трудом проговорил Ремус, и Дэн сморщился, как от боли:
– Мне тоже.
Его рука была твёрдой и холодной. Прежде, чем аппарировать, он недолго постоял, держась за дерево и пытаясь унять вернувшуюся боль. Ремус и сам чувствовал, как снова начинает болеть повреждённая нога; синяк и не думал проходить, ему уже было больно не только ходить, но и вообще стоять.
Наверное, в этом была виновата боль, а может, Ремус просто слишком устал, но он толком не смог сосредоточитья на аппарации. Вместо него всё в свои руки взял Стив; обхватив его за плечо и сжав руку Урсулы, он увлёк их обоих в плотную удушливую тьму.
Через мгновение они стояли на краю леса, обступившего дом Люпинов. Вся лужайка перед домом была засыпана снегом, блестящим под лунным светом, разлапистые тени голых деревьев неподвижно лежали на этом серебристом снегу. Вот и опять ночь. Казалось бы, только вчера они все со страхом и надеждой ждали восхода луны. Всего двадцать часов назад они отправились сражаться с Фенриром Сивым, а кажется, что прошло двадцать лет.
Свет в доме был погашен, дом казался пустым и печальным, и всё же при виде его Ремус ощутил слабую, неуверенную радость. Стив и Урсула потащили его вперёд, помогли забраться на крыльцо. Ногу при каждом шаге пронзала боль, и Ремус еле сдерживался, чтобы не шипеть. И всё же он не смог сдержать сдавленного вздоха, когда Стив усадил его на крыльцо и начал возиться с замком:
– Как думаешь, твой отец дома?
– Не знаю, – пробормотал Ремус, глядя сквозь проступившие слёзы на пустой холодный сад, на кусты роз, укутанные на зиму. При виде их он снова ощутил толчок радости в сердце. Совсем скоро он увидит отца. Он ухватился за эту мысль; только она одна удерживала его на поверхности, не давала погрузиться в отчаяние, наполненное мыслями о том, как он провалил задание Дамблдора.
– Возможно, он ещё на работе, – сказал он. – Попробуй открыть дверь Алохоморой.
Предложение немного запоздало – Стив уже вытащил палочку и наставил её на дверь. С тихим щелчком замок открылся и Стив снова подхватил Ремуса на ноги, затаскивая его внутрь. Урсула шла впреди, освещая дорогу волшебной палочкой. В пустой гостиной Стив уложил Ремуса на диван. Урсула склонилась над его ногой, стянула ботинок и носок, покачала головой:
– Здорово распухло.
– Думаешь, перелом?
– Если бы перелом, ты бы не смог идти. Я думаю, здесь нет ничего страшнее растяжения, но перевязать надо.
Она приставила к щиколотке палочку, сосредоточенно нахмурилась, прежде чем произнести:
– Ферула!
Из ниоткуда возник широкий бинт, крепко обмотавший ногу Ремуса. Тот хрипло вздохнул, чувствуя, как боль немного отступает, но не отпускает до конца.
– Спасибо, – прошептал Ремус. Урсула тем временем попыталась наложить на ногу заклинание Ленире Долорем, но не смогла – силы изменили ей, при движении запястьем она чуть не выронила палочку. Она медленно опустилась на диван рядом с Ремусом, опустила голову на руки, сжала в кулаках спутанные кудри.
Стив зажёг лампу под абажуром, и вместо серого лунного света в комнате воцарился тёплый полумрак. Вв этом полумраке лицо Стива, тяжело прислонившегося к стене, выглядело усталым, постаревшим. Ремус мог только гадать, как выглядит он сам.
– Как ты? – спросил Стив.
– Х-холодно, – выдавил Ремус, стуча зубами. Стив кивнул:
– Это шок. Лежи, я сейчас.
Он вышел из комнаты и почти сразу вернулся, держа в руках тёплую куртку. Накрыл ей Ремуса, и тут же послышался мягкий стук – из кармана куртки что-то выпало. Урсула наклонилась и подняла предмет – это оказалась маленькая книжка в бумажной обложке.
– «Джон Стейнбек», – прочитала она. – «О мышах и людях».
– Дай, – попросил Ремус, приподнимаясь на локте. Он вспомнил, что надевал эту куртку, когда в последний раз приходил к Джуду за зельем. Вспомнил, как из окна высунулась Эмбер и бросила ему эту книжку, сказав, что Бобби оставила ему письмо. Урсула протянула ему книжку, и Ремус перелистал её вялыми, непослушными пальцами. На грудь ему упал сложенный листок.
– Что это? – спросил Стив.
– Сейчас узнаем, – Ремус развернул листок, чтобы прочитать, что же такое Бобби написала ему две недели назад. Он взглянул на первую строчку, и вдруг ему стало ещё холоднее. Так холодно, что он даже не мог вздохнуть.
«Мистер Люпин,
Это письмо не от Бобби. Простите, что обманула вас. Но когда вы прочтёте это, то поймёте, что у меня не было другого выбора. Я знаю, что вы из Ордена Феникса, я слышала, как вы говорили об этом с моим отцом. Мне некого больше просить о помощи.
Отец хочет увезти меня из Англии. Если у него получится, я никогда не вернусь в Хогвартс. Но это не самое страшное. Мой отец связан с Пожирателями Смерти и с оборотнями. Я узнала это таким же способом, как и о том, что вы из Ордена – подслушивала его разговоры.
Не знаю, когда именно, но мой отец заключил сделку с Грегором Гвилтом. Он пообещал найти для него молодых оборотней, владеющих магией. Одновременно с этим мой отец работал на Пожирателей смерти, продавал им какие-то ужасные ингредиенты, кровь и что-то ещё. Наверное, тоже от оборотней. Сообщите кому-нибудь об этом, пока он ещё кого-то не погубил!
Он обманул вас. Бобби на самом деле жива и в опасности. И Квентин в опасности, и вы тоже! Я боюсь своего отца. Я не знаю, на что ещё он способен. Пожалуйста, мистер Люпин, сделайте что-нибудь!
Эмбер Коулман».
Как оглушённый, Ремус не отрываясь смотрел на листок. Словно кто-то сказал: «Люмос» в его голове, и всё, чего он не понимал, сделалось ясным. Только теперь он понял, почему Бобби ничего не помнила о письме для него – потому что она никогда ему не писала. Только теперь он понял, кто забирал тела, которые вешал на старом дереве Мэтт, и почему на неём не было маски Пожирателя Смерти. Кто навёл оборотней Гвилта на Джин, Бобби и Квентина. Кто вырвал сердца у Гая Морриса, Айтона Пейджа, Дженнифер Кейси и Марии Десильва. Если бы он не забыл про книжку, если бы прочитал письмо сразу, как получил, всё было бы по-другому…
– Что с тобой? – выдохнул Стив. – Что такое? – он выхватил письмо из его рук, пробежал его взглядом и ещё сильнее посерел. Урсула непонимающе смотрела на обоих.
– Джуд Коулман, – прорычал Ремус. – Проклятье, Джуд Коулман! Он замешан в этом! Чёрт возьми, ну почему, почему я не прочитал это две недели назад?! Как я мог забыть?!
И в этот момент, в ответ на его отчаянный крик, из соседней комнаты, комнаты отца, послышался ликующий самодовольный смех.
– Сюрприз, ребятки! – пропел голос Эйнара Скуммеля. – А здорово мы вас провели, правда?
Стив уронил письмо на пол. Урсула вскочила на ноги. Забыв о боли в ноге, Ремус отбросил куртку в сторону, вскочил с дивана и бросился в соседнюю комнату, на ходу выхватывая палочку.
Дверь распахнулась сама собой, и в то же мгновение в комнате отца зажёгся свет. Ремус ворвался внутрь, вскинув палочку, и замер на месте, так что Урсула и Стив чуть не врезались в него. Скуммель стоял посреди комнаты, улыбаясь так широко и ликующе, что его белые зубы сверкали. У его ног лежал Лайелл Люпин.
Стив яростно выругался. Урсула взмахнула палочкой, что-то закричала, Скуммель тут же отразил её заклинание, но Ремус едва обратил на это внимание – он стоял в каком-то оцепенении, не в силах оторвать взгляда от отца. Руки и ноги Лайелла были беспомощно раскинуты, во всей его позе ощущалась страшная, неестественная неподвижность, и в первую ужасную секунду Ремус даже подумал, что отец мёртв. Но тут Скуммель молниеносно наклонился к мужчине, схватил его за воротник и поднял, приставляя палочку к шее, и Лайелл еле слышно застонал, а его глаза приоткрылись. Только тут оцепенение спало с Ремуса, он вскинул палочку и прорычал:
– Отпусти его, немедленно!
– Я же говорил тебе, Ремус, – весело сказал Скуммель. – Заклятие «Круциатус» не для меня. Использовать его – это всё равно что заставлять оркестр играть оглушительную какофонию, когда у тебя есть возможность создавать настоящее произведение искусства, подлинную симфонию боли. – Он провёл кончиком палочки по шее Лайелла, и тот вздрогнул от этого лёгкого прикосновения, как будто его ударили кнутом. – Твой отец оказался сильным. Я переломал половину его костей, и только после этого он потерял сознание. Но теперь он уже очнулся, и ты можешь сказать папочке, как сильно ты по нему скучал.
– Ах ты подонок! – прорычала Урсула, снова поднимая палочку, но Стив схватил её за руку. Скуммель широко улыбнулся:
– Правильно, Стив. Слушайся его, милашка. Он хорошо знает, на что я способен.
Глаза Лайелла с трудом сфокусировались на лице Ремуса, губы задрожали, на них проступила розовая пена, когда он хрипло выдавил:
– Р-рем… У… ух-хо…
– Что, прости? – Скуммель наклонился к нему, с силой ткнув его палочкой в шею. – Извини, я не разобрал. Сломанная челюсть мешает, наверное. Ты просишь его уйти? Боюсь, не получится. – Он перевёл взгляд на Ремуса, в его глазах сверкнула злоба: – Никуда он не уйдёт. Он у нас храбрый. Правда, Ремус?
– Отпусти его, – проговорил Ремус, не узнавая своего голоса. Он стоял, направив палочку на Скуммеля, Стив и Урсула тоже держали его на прицеле, но все понимали, что они не смогут остановить его – едва они попытаются колдовать, как Скуммель убьёт Лайелла.
– Отпустить? – усмехнулся Скуммель. – С удовольствием. Но только если ты будешь хорошим мальчиком, Ремус, и ответишь на мои вопросы.
– Что тебе нужно? – выдохнул Ремус. Боль снова начала грызть его ногу, и он понял, что теряет равновесие. Палочка в его руке начала дрожать, и Скуммель это заметил. Ухмылка расцвела на его лице.
– Я давно догадался, что ты неспроста пробрался в стаю, – заговорил он. – Дамблдор всё знал. Он всегда всё знает, хитрый старикашка, и никогда никому не рассказывает всей правды. Даже тебе. Но не будем ходить вокруг да около. Тебе был нужен кинжал. Мне тоже. Ради него я не хотел выдавать тебя Гвилту раньше времени. Всё ждал, когда ты добьёшься своей цели, приведёшь авроров в его гнездо и устроишь хаос. Но всё зашло слишком далеко. Я не допущу, чтобы кинжал попал в руки Дамблдору, – он перехватил воротник Лайелла так, чтобы тот выпрямился и теперь они с Ремусом оказались лицом к лицу. – Отдай мне Верный Коготь, мальчишка, или я убью твоего отца у тебя на глазах.
– У меня его нет. – Боль становилась жгучей, словно вся кость от щиколотки до колена превратилась в разбитое стекло. Ремус понимал, что долго не выдержит; нужно прислониться к стене, опереться хоть на что-то. Лицо Скуммеля исказилось, утратив всю свою красоту.
– Врёшь! – злобно выдохнул он. – Даю тебе минуту, мерзкий зверёныш, потом убью его, убью тебя, и всё равно заберу кинжал!
– Отпусти его, Скуммель, – твёрдо сказал Стив. Кончик его палочки был направлен прямо в лоб Скуммеля. – Кинжала у нас нет. Он лежит в развалинах церкви, на трупе Гвилта, если не погиб в огне и если авроры его не забрали. Отпусти этого человека, и отправляйся его искать. Мы не остановим тебя.
Скуммель презрительно засмеялся ему в лицо:
– Здесь я диктую условия!
– Больше нет, – произнёс глухой и холодный голос.
Скуммель круто развернулся к тёмному углу, из которого выступил Квентин – палочка поднята, серые глаза угрожающе мерцают. В ту же секунду Ремус и Урсула одновременно выкрикнули:
– Экспеллиармус!
Скуммель визгливо зарычал, как разозолённый лис, но было поздно – палочка вылетела из его руки, и Ремус поймал её в воздухе. При этом он потерял равновесие и едва успел навалиться плечом на стену, чтобы не упасть. Держа Скуммеля под прицелом двух палочек, еле сдерживаясь, чтобы не завыть от боли, он сквозь зубы велел:
– А теперь отпусти моего отца, мразь.
Скуммель выпустил воротник Лайелла и отступил в сторону, подняв руки. На его лице вновь заиграла лёгкая, скучающая улыбка. Лайелл со стоном свалился на пол, Ремус рванулся вперёд и поймал его, но тут же сам упал на колени рядом с ним. Из глаз брызнули слёзы – чёрт возьми, как же ему больно!
– Мо… молодец, – прошептал Лайелл. Ремус прижал его к себе, и мужчина тут же застонал, из зажмуренных глаз потекли слёзы. Ремус в ужасе опустил его на пол:
– Папа, прости!.. Сейчас, я сейчас…
– Я в п-п-поряд… – Лайелл не мог толком говорить.
– Ремус, дай я, – Урсула мягко положила руку ему на плечо, отталкивая его в сторону и начала колдовать над Лайеллом, нанося на него обезболивающие заклинания. – Боюсь, я не смогу его полностью вылечить. Нужно вызвать целителей из больницы Святого Мунго.
– Сделай это, – бросил Квентин, не глядя на неё; его серые, опасно сузившиеся глаза не отрываясь смотрели на Скуммеля. – Нам надо немного поболтать с нашим приятелем, правда?
Всё ещё выставляя перед собой руки и нахально улыбаясь, Скуммель отступил к стене. Его взгляд перебегал с искажённого яростью лица Ремуса на окаменевшее, неподвижное лицо Квентина, на сузившиеся, почерневшие от гнева глаза Стива.
– Квентин, – мягко протянул он, растягивая губы в улыбке и склоняя голову набок. – Рад видеть тебя живым. А где миленькая мисс Феннелл… или, наверное, я должен сказать, миссис Хуперс?
– Она потеряла ребёнка, – коротко и бесстрастно сказал Квентин. Губы Скуммеля дрогнули:
– Жаль. Ты знаешь, я этого не хотел.
– Этого бы не случилось, если бы ты не преследовал нас, – всё тем же безжизненным голосом продолжал Квентин. – Если бы ты просто оставил нас в покое.
– Я лишь выполнял свой долг, – развёл руками Скуммель. – На моём месте ты бы поступил точно так же… Ну же, парни, вы не убьёте безоружного человека. Вы же герои, так? Благородные, честные и бесстрашные гриффиндорцы, верно?
– Я с Хаффлпаффа, – ответил Квентин.
– Я с Рэйвенкло, – сказал Стив.
– Сейчас бы в тысяча девятьсот восемьдесят первом мыслить стереотипами, – зло усмехнулся Ремус. Скуммель закатил глаза, покачал головой:
– Ну ошибся, с кем не бывает? Давайте поговорим спокойно. Вы всегда мне нравились. Я серьёзно. Я умею уважать достойных врагов. С некоторыми из них я даже умею мириться. Взять хотя бы Джуда Коулмана.
– При чём здесь Коулман? – прорычал Квентин. Скуммель улыбнулся, с его губ сорвался смешок:
– Не только я виноват в страданиях твоей возлюбленной, Квентин. Это Джуд Коулман навёл нас на неё и на тебя. Это благодаря ему мы с Долоховым установили слежку за тобой и смогли захватить Джин в заложники. Джуд Коулман – тот, кто свёл нас всех вместе.
Он сложил руки на груди, и сперва Ремусу показалось, что Скуммель сейчас изобразит умоляющий жест, но вместо этого Пожиратель Смерти медленно отвёл в сторону галстук и расстегнул рубашку, показывая уродливый, багрово-красный шрам на груди.
– Я уже не помню, кто из нас первым оскорбил друг друга, – тихо сказал он. – Не помню даже, что именно я сказал, и что ответил он. Но я до сих пор помню эту боль. – Он болезненно усмехнулся: – Джуд не собирался становиться зельеваром, хоть у него и были способности. Он стремился изучать Защиту от Тёмных Искусств. Когда Дамблдор стал директором, он позаботился убрать из библиотеки книги по наиболее сильным из Тёмных Искусств, но во времена директора Диппета у нас было намного больше возможностей свободно изучать их… Там-то он и научился этому. В библиотеке Хогвартса.
– Научился чему? – спросил Стив.
– Вырывать сердца, – Скуммель провёл пальцами по шраму. – Древнее заклинание языческих жрецов. Он решил испытать его на мне, и у него не получилось. Он заслуживал Азкабана, но его всего лишь исключили из Хогвартса. Даже палочку не сломали. Так что в следующие годы он здорово набил себе руку.
Он улыбнулся, окидывая парней странным взглядом:
– Я ненавидел его так же сильно, как вы оба ненавидите меня. Но я смог переступить через свою ненависть, и он тоже. Мы оба слизеринцы. Для великой цели мы готовы отказаться от гордости. Мы служили Тёмному Лорду по мере своих сил. Джуд Коулман был моим союзником.
– И тем не менее, ты только что его предал, – презрительно сказал Ремус. Скуммель мягко улыбнулся, пожал плечами:
– В конце концов, он пытался убить меня. Рано или поздно за всё приходится платить.
– Тут ты прав, – Квентин улыбнулся, но улыбка тут же исчезла с его губ. – Тут ты чертовски прав. Авада Кедавра!
Вспышка озарила комнату, на секунду превратив всё вокруг в сплетение чёрных теней и ослепительного зелёного света. А когда вспышка исчезла, Ремус увидел, как Эйнар Скуммель медленно сполз по стене и застыл на полу в нелепой позе, подогнув под себя ноги, раскинув руки, уронив голову на плечо. Его лицо не выражало ничего, кроме удивления.
Квентин медленно опустил палочку. Его губы слегка дрожали, он не отрываясь смотрел в мёртвое лицо врага. Потом отвёл взгляд и тихо сказал:
– Извините меня, Ремус, мистер Люпин. Я развёл здесь беспорядок.
– Всё нормально, Квентин, – прошептал Ремус, хотя понимал, что во всём этом нет ни черта нормального. Шатаясь, он отступил назад и почти рухнул на пол рядом с отцом. Нога болела невыносимо, на глазах выступили слёзы. – Как… как ты сюда попал?
– Через твою комнату, – Квентин кивнул в сторону другой двери, скрытой в тени. – Залез в окно и слушал через дверь, о чём вы говорите.
Стив и Урсула сотворили из воздуха носилки, уложили на них Лайелла. Квентин и Стив унесли его в комнату Ремуса и уложили на кровать. Тем временем Урсула снова попыталась наложить на ногу Ремуса обезболивающее заклинание, на этот раз удачно: нога сразу же перестала болеть, хотя опухоль никуда не делась.
– Спасибо, – прошептал он. Урсула молча кивнула, а потом внезапно ласково поцеловала его в лоб. Это было неожиданно, но очень естественно, и эта неловкая, невинная ласка помогла Ремусу даже больше, чем магия.
Обезболивающее заклинание помогло ему нормальным шагом, не ковыляя, дойти до соседней комнаты, где лежал его отец. Квентин и Стив стояли в углу, тихо разговаривая о чём-то, но при виде Ремуса замолчали.
– Мы будем на кухне, – тихо сказал Квентин и вышел из комнаты. Стив и Урсула тихо удалились за ним, оставив Ремуса наедине с отцом.
Ремус присел на краешек кровати. Четвёрка Мародёров и Лили со старой фотографии встревоженно наблюдали за тем, как он дрожащими пальцами берёт с тумбочки стакан, как наполняет его водой из кувшина, как подносит его к губам отца, бережно приподнимая голову.
– Скоро прибудут целители, – сказал он, чувствуя, как его душат слёзы. Лайелл отпил воды и слабо улыбнулся:
– Мне уже лучше, Рем. Эта девочка починила мне несколько костей.
– Этого не должно было случиться, – прошептал Ремус. – Я виноват, что он напал на тебя, я…
– Хватит, – Лайелл накрыл его руку своей похолодевшей ладонью. – Тебе надо идти.
– Нет, папа…
– Со мной всё будет хорошо, Рем. Мальчик мой, – он ласково погладил Ремуса по руке. – Знаешь, за эти две недели я успел сто раз пожалеть, что отпустил тебя, но… но теперь не жалею. Ты очень храбрый. Ты прекрасный волшебник… Мой храбрый сынок…
Ремус почувствовал, как слёзы брызгают у него из глаз. Больше не в силах сдерживаться, он сполз на пол, прижался грудью к кровати, а лбом – к руке отца. Другой рукой Лайелл медленно гладил его по волосам, пока Ремус горько всхлипывал, не зная, кого оплакивает – Сириуса, Адама, Камала, Лили, Марлин, Джеймса, Питера или самого себя.
– Ты молодец, – прошептал Лайелл, когда рыдания затихли. – Теперь иди. Не дай этому мерзавцу уйти. Я буду ждать тебя.
– Хорошо, пап, – Ремус поднялся, поцеловал отца в щёку. На самом пороге он обернулся:
– Ты помнишь Адама Спайдерсона?
Лайелл слегка вздрогнул:
– Я слышал, он умер…
– Да. Он погиб, спасая мою жизнь, пап. Он сказал, что прощает тебя. Он хотел бы, чтобы ты это знал.
Лайелл слабо улыбнулся, прежде чем закрыть глаза. Ремус тихо вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Тело Скуммеля исчезло, Ремус не знал, куда парни его унесли, но был им благодарен: мерзавцу не место в его доме. Проходя через гостиную, он взял с пола куртку и, держа её в руках, прошёл на кухню. Урсула сидела за столом, и Ремус накинул куртку ей на плечи. Девушка встрепенулась и вопросительно посмотрела на него, в её глазах мелькнуло неудовольствие – мол, нечего со мной возиться!
– Тебе идёт, – сказал Стив и внезапно слабо улыбнулся. Он медленно оживал, только сейчас осознавая, что Скуммель мёртв, что больше никто и никогда не причинит вреда его семье. А вот Квентин, наоборот, был сам на себя не похож. Ремус вспоминал о том, как две недели назад Квентин жарил яичницу на этой кухне, как шутливо жаловался на то, что Джин капризничает в еде, и ему было больно смотреть на то, как Квентин тяжело прислонился к шкафу, как тени синеют под его посуровевшими серыми глазами, внезапно вновь напомнившими Ремусу о глазах Гвилта.
Он достал из шкафа маленькую фляжку огневиски и разлил алкоголь по четырём стопкам. Все четверо встали вокруг стола и в полном молчании выпили. Урсула запустила пальцы в сахарницу, разгрызла кубик сахара своими крепкими маленькими зубами, и почему-то Ремусу захотелось улыбнуться, глядя на неё.
– Я пойду за Коулманом, – сказал Стив, опуская рюмку на стол. Квентин решительно кивнул:
– Я с тобой.
– Нет, – сказал Ремус. Квентин гневно взглянул на него:
– Мой ребёнок мёртв, моя женщина ранена, я не могу просто сидеть и ждать…
– Ты уже отомстил, Квентин, – Ремус шагнул к нему, попытался взять его за плечи, но Квентин отшатнулся от него, сжал кулаки:
– Не тебе меня учить, Люпин! Ты сам… ты сам ввязался во всё это ради мести, ты… ты не смеешь меня останавливать…
Из его глаз потекли слёзы. Ремус знал, что это не только из-за Джин и ребёнка. Квентин только что убил человека, пусть этот человек и был мерзавцем, пусть он и заслужил смерти, но такое никогда не проходит бесследно. Ремус шагнул к нему, снова взял его за плечи, и на этот раз Квентин не отстранился. Его била сильная дрожь. Глядя в никуда полными боли глазами, он прошептал:
– Я говорил ей, что всё будет хорошо. Что пока мы будем вместе, мы справимся с чем угодно…
«Скоро всё закончится. Мы победим Волдеморта. И всё станет как раньше. Даже лучше, Лунатик»
Волдеморт мёртв, но ничто не стало лучше, ничто не стало как раньше, и уже не станет. Война ещё не окончена. Чудовище бьётся в последних судорогах, хватает новые и новые жертвы, пытаясь продлить свою жизнь, зубы и когти впиваются в беззащитные тела, льётся кровь, и это никак не закончится…Ремус обнял Квентина, крепко прижал его к себе, чувствуя, как тот вздрагивает от сдавленных рыданий, гладя его грязными руками по плечам, и не знал, что сказать. Он старше Квентина, пусть ненамного, но в такие времена, когда люди умирают, не успев пожить, те, кому двадцать один, кажутся стариками по сравнению с теми, кому восемнадцать. Он старше Квентина, и он знает, каково ему. Но он не мог ничего сказать, не мог найти слов, чтобы его утешить, потому что знал: таких слов не существует.
– Значит, теперь вам нужно всегда быть вместе, – тихо сказал он наконец. – Вернись к ней, Квентин. Будь с ней. И вы справитесь с чем угодно, даже с этим.
– Она ещё очень молодая, Квентин, – проговорила Урсула и положила ладонь ему на плечо. – У вас ещё будут дети.
– А вдруг нет? – прошептал Квентин. Злость исчезла из его глаз, взгляд сделался беспомощным, он выглядел очень юным и очень напуганным. Совсем мальчишка, который ещё две недели назад даже не подозревал, что у него самого скоро будет ребёнок, а теперь ему придётся смириться с мыслью, что ребёнка не будет. Урсула крепко сжала тонкие пальцы вокруг его бицепса:
– Будет или нет – ты не знаешь. И я не знаю. Но я знаю одно: если после всего того, что вы пережили, вы всё ещё вместе – вы будете вместе всегда, что бы ни случилось.
Губы Квентина дрогнули, словно он хотел что-то сказать. Но он промолчал и взглянул на Ремуса. Тот улыбнулся ему:
– Вернись к ней. Она ждёт тебя. Ты нужен ей.
Квентин прерывисто вздохнул и вдруг тоже улыбнулся в ответ:
– Спасибо. Я так ни разу и не сказал. Спасибо тебе… за всё. И тебе, Стив.
– Тебе не за что меня благодарить, – покачал головой Стив. – Не забывай, я тоже следил за тобой и Джин, и помочь вам решился только потому, что хотел выгоды для себя. Я возвращаю тебе долг, Квентин.
– Я никогда этого не забуду, – Квентин пожал Стиву руку.
– Идите, – Урсула открыла дверь из кухни. – Об отце не волнуйся, Ремус. Я побуду с ним.
Ремус взглянул на неё:
– Слишком опасно. С минуты на минуту прибудут целители, авроры…
– И что? Притворюсь обычной милой девушкой, которая… сама не своя… от страха… – Урсула притворно всхлипнула, и Ремус вновь почувствовал желание улыбнуться. – Всегда прокатывает.
Её губы снова дрогнули, она зажмурилась, сдерживая слёзы, потом резко открыла глаза и сказала сердитым, дрожащим голосом:
– Целители скоро будут здесь. Идите уже, и только попробуйте не вернуться.
Трое парней вышли на крыльцо и на несколько секунд замерли, точно не зная, что делать дальше. Всего одиннадцать дней назад они точно так же стояли здесь, Стив – с поднятыми руками, Ремус и Квентин – направив на него палочки. Но больше нет ни Эйнара Скуммеля, ни Грегора Гвилта – тех, кто свёл их троих вместе. И сейчас пришла пора расставаться.
Квентин и Ремус повернулись друг к другу. Ремус знал, что они прощаются и, возможно, навсегда. Конечно, он скажет аврорам, что сам убил Эйнара Скуммеля – самооборона, аффект от того, что Пожиратель Смерти сделал с отцом, всё понятно и объяснимо. Но его ложь разрушится сразу же, как только ему дадут сыворотку правды или проверят его палочку через Приори Инкантатем. Истинный преступник станет известен. Квентин должен уйти, и Ремус не должен, не имеет права знать, куда именно он уйдёт, где он и Джин, Бобби и Кэтрин, Дэн и Урсула найдут своё убежище.
Квентин понял его без слов и протянул ему руку:
– Я знаю, где тебя найти, а ты меня не ищи. Прощай, Ремус. Прощай, Стив.
Он сел на метлу и взлетел, а потом растаял в тёмном небе.
13 ноября 1981 года. 20:37
