Текст книги "Разбуди меня (СИ)"

Автор книги: Zetta

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 43 страниц)

– Вот и пришли, – Падма взяла у Дина сумку. – Спасибо за помощь.

– Погоди, я хочу послушать, какой вопрос задаст тебе ваша головоломная дверь.

– Хорошо.

Когтевранка подошла к двери с бронзовым молотком в форме орла и осторожно постучала им по дереву.

Тут из ниоткуда послышался мягкий голос:

– Во сколько раз самый сильный на свете человек сильнее самого слабого?

Хоть Падма и выглядела невероятно уставшей, молчала она всего секунду.

– Всё относительно. Невозможно сказать точно, так как каждую минуту на земле рождаются и умирают люди, и, соответственно, в любую минуту может родиться тот, кто будет ещё сильнее самого сильного или слабее самого слабого.

– Замечательно, мисс. Проходите.

Падма напоследок повернулась к несколько опешившему Дину, махнула ему рукой и скрылась за дверью.

Девятнадцатое сентября в этом году выдалось очень переменчивым.

Гермиона проснулась рано утром от стука в окно. Спросонья она подумала, что это лишь дождь, зарядивший со вчерашнего вечера, но стук был довольно громкий и настойчивый. Она потянулась и резко села на кровати, всматриваясь в предрассветную мглу: в окно стучали сразу две совы.

Впустив мокрых птиц в комнату, девушка осторожно отвязала от их лапок посылки. Одна из них была от родителей: они прислали ей новый пуховик на зиму, серьги и большую открытку с поздравлениями. Вторая была от всех Уизли и включала традиционный вязаный жилет от Молли, газовую зажигалку от Артура (к ней также прилагалась записка с текстом «Гермиона, ты, может быть, уже встречала такое раньше, но это гениально! Объяснишь при случае, как ею пользоваться»), книгу о французской кухне от Билла и Флёр, небольшую брошюру «Памятка старосты школы» от Перси и несколько штучек из «Волшебных вредилок» от Рона и Джорджа.

Гермиона написала два ответа и выпустила сов на улицу, где ливень уже сменился мелкой моросью. Закутавшись в одеяло, она вновь уснула.

Ей казалось, что не прошло и пяти минут, как откуда-то издалека раздалось дружное пение. Оно становилось всё ближе, всё чётче, и Гермиона наконец поняла, что это происходит наяву. Она открыла глаза, но не успела как следует рассмотреть поздравляющих, потому что на её кровать забралась Джинни и крепко обняла подругу. Потом к ней присоединились Астория, Демельза, Парвати с Лавандой и все остальные гриффиндорки, кто смог уместиться в комнате.

– Поздравляю тебя! – воскликнула Джинни, пытаясь ухватить Гермиону за ухо, но та, смеясь, отчаянно отбивалась.

– С Днём рождения! – Астория звонко чмокнула Гермиону в щёку и вручила ей духи в красивой упаковке: – Это от нас с Джинни. О, уже столько подарков! Здорово! Я смотрю, миссис Уизли не изменяет своим традициям.

– Мама в своём репертуаре, – откликнулась Джинни, наконец соскакивая с кровати и рассматривая подарки, среди которых ей в глаза сразу бросилась газовая зажигалка. – И папа тоже, – сказала таким тоном, что все присутствующие расхохотались.

– Ладно, мы не будем тебе мешать, – подмигнула ей Парвати, зовя за собой всех на выход. – Одевайся, в общей гостиной тебя ждёт ещё сюрприз от мужской половины факультета.

– Ого! Мне так приятно, девчонки, спасибо!

Все вышли, оставив Гермиону одну, и она, выбравшись из-под одеяла, побежала в маленькую ванную, на ходу одним взмахом палочки заправляя постель.

Приняв прохладный душ и почистив зубы, Гермиона обернулась полотенцем и принялась за самое трудное – причёску. Ну что за непослушные волосы? После десяти минут стараний Гермиона решила ненадолго отвлечься от борьбы со своей шевелюрой и приступила к лёгкому макияжу: чуть подвела глаза, нанесла золотистые тени, подкрасила ресницы. Затем пришлось вновь вернуться к прическе: ещё несколько минут, и вот теперь волосы в полном порядке и лежат как нужно. Несколько невидимок за ушами, одну прядь оставить впереди...

– Ну, мисс Грейнджер, «выше ожидаемого», – улыбнулась Гермиона своему отражению и вернулась в комнату.

С одеждой, слава Мерлину, пока можно было не мудрить, и она надела форменную рубашку с галстуком, жилет и юбку. Уже собираясь выйти в коридор, она вдруг вспомнила о новых серьгах и вернулась к прикроватному столику.

Как раз вовремя: к окошку подлетела новая сова.

– Ну ничего себе! – сказала Гермиона вслух, открывая окно. К лапке совы была привязана маленькая коробка. – О, Гарри! Какой же ты молодец!

В коробке было эксклюзивное издание «Новейшей истории магии», которая начиналась с двадцатого века и заканчивалась битвой за Хогвартс и падением Волан-де-Морта.

В книгу была вложена вырезка из самого свежего периодического издания мракоборцев, где был список всех погибших в финальной битве. На обратной стороне вырезки Гарри нацарапал каким-то явно плохо пишущим пером:

«Гермиона, с Днём рождения! Надеюсь, «История магии» – это то, что ты хотела, и я тебе угодил.

Список заколдован и иногда пополняется новыми именами. Это потому что в нём числятся не только те, кто погиб непосредственно 2 мая, но и остальные участники битвы, умершие позже. Так что, если интересно, можешь время от времени заглядывать в него.

Хорошо тебе отметить!

Гарри.

P.S. Знаю, знаю, формально я не имею права распространять такую информацию. Когда приеду в Хогвартс, у тебя будет замечательный повод пожурить меня за нарушение правил! Только когда будешь меня ругать, помни, что подобные вещи я могу прислать лишь тебе, потому что ты одна из немногих, кому я всецело доверяю».

Качая головой и улыбаясь одновременно, Гермиона быстро написала ответное письмо с кучей благодарностей, вложила его в лапку сове, которая в противоположность белоснежной Букле была очень пёстрой, и поспешила в общую гостиную.

Там творилось что-то невообразимое. Сквозь дым от взрывающихся хлопушек, искры бенгальских огней и фейерверки, в которых Гермиона узнала «Фокус-покус» из «Волшебных вредилок», она едва смогла разглядеть парившую посреди гостиной созданную магией надпись: «Счастливого Дня рождения, Гермиона!»

– Ух ты! – воскликнула она, пытаясь перекричать залп очередного салюта, и Симус, управляющий всей пиротехникой, остановил громкие взрывы. – Ребята, это... это просто великолепно! – Гермиона оглядела радостные лица ребят, стоящих вокруг. – У меня ещё никогда не было такого Дня рождения! Спасибо огромное вам всем!

– Мы тебя любим! – крикнула Джинни, несколько человек зааплодировало, и те, кто ещё не поздравил именинницу лично, побежали её обнимать.

В Большом зале всё было скромнее, но и здесь не удалось избежать поздравлений. Ханна и Эрни, Падма и Полумна, а с ними ещё почти половина когтевранцев, Дафна с Блейзом, даже Малфой и наконец – Хагрид.

– Ого-го, Гермиона! Неужели девятнадцать? – он крепко обнял её и похлопал по спине так, что у девушки зачесалось в лёгких. – Поздравляю, дорогая!

– Спасибо, Хагрид! – засияла она, тронутая искренностью старого друга. – Мне очень приятно!

– Да ладно, что уж там... – смущённо пробормотал он, громко шмыгая носом.

– Хагрид, не смей плакать! – с напускной суровостью сказала Гермиона, уже сама обнимая его. Он был так трогателен: такой большой, сильный и со слезами в густой бороде.

– Когда ты выпустишься, – пробормотал он, то и дело утирая глаза огромным кулаком, – где бы ты ни была, обещай навещать меня хотя бы раз в полгода.

– Обещаю, – уверенно сказала Гермиона, стараясь его подбодрить. – Но раз уж зашла речь о гостях, можно, я загляну к тебе как-нибудь на чай? Расскажешь про своего гиппокампа.

– Заходи, конечно, – Хагрид закивал головой и вдруг хлопнул себя по бокам. – Я же забыл! Вот, – он вытащил из огромного кармана букет полевых осенних цветов, – это тебе. Ещё раз поздравляю! Если выкроишь времечко между уроками, то заходи хоть когда!

– Спасибо большое! – Гермиона еле ухватила ароматный «букет», который размером напоминал стог сена. – Ну, значит договорились!

Когда на часах в гриффиндорской гостиной пробило ровно четыре, Гермиона потихоньку выбралась за портрет Полной Дамы в пустой коридор. Немного переведя дух, она поправила заколку в волосах, одёрнула светло-голубое платье и только хотела нащупать за пазухой волшебную палочку, как вдруг из-за угла вышел Виктор.

Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза: он – с восхищением, она – с беспокойством и каким-то ожиданием. Наконец он подошёл к девушке и подал ей руку со словами:

– Выглядишь изумительно, Гермиона. Каждый раз ты выбираешь такие платья, что они буквально сводят меня с ума.

Гермиона так и вспыхнула, но постаралась скрыть это, опустив ресницы и делая глубокий выдох. Они направились к лестнице, и ей казалось, что она летит по воздуху.

– Виктор, – наконец заговорила она; всё это время он терпеливо ждал, – ты каждый раз делаешь мне такие комплименты, после которых я теряю дар речи.

– Сегодня твой день, – отозвался болгарин. – А в комплиментах я достиг более высокого уровня, чем на Турнире, не правда ли?

– Это точно! – рассмеялась Гермиона, постепенно осваиваясь рядом с ним. – Как и в английском. Куда делся твой милый акцент?

– Он исчез, – полушутя ответил Крам, помогая своей спутнице преодолеть последние ступеньки и открывая перед ней парадные двери замка.

На улице ещё с обеда сияло солнце, которое быстро высушило утреннюю слякоть, а потому Гермионе не пришлось беспокоиться об обуви. Хотя, пока она собиралась на свидание, в голову лезли причудливые мысли о том, что если бы было грязно, то Виктор, возможно, понёс бы её на руках.

Они были уже у озера, тёмные воды которого искрились и переливались в солнечных лучах, когда Крам вдруг остановился.

– Что случилось, Виктор? – Гермиона почувствовала небывалое волнение.

– Если ты не против, я поздравлю тебя сейчас.

– Конечно, – внезапно хриплым голосом ответила она.

– Дай мне свою руку.

Пока он доставал из нагрудного кармана маленький золотой браслет и аккуратно закреплял его на тонком запястье, сердце Гермионы оглушительно билось о грудную клетку, заставляя её то и дело переводить дыхание, чтобы как-то успокоиться. Прикосновение горячих рук Виктора к её рукам вызвало в Гермионе бурю эмоций, но она приказала себе не терять головы, твердя мысленно одну и ту же фразу, что он – и в данный момент тоже – её преподаватель.

– Как раз подходит к твоим серьгам, – заметил Виктор, нарушая повисшую тишину, во время которой гриффиндорка заворожённо рассматривала витиеватые, аккуратные звенья. – С Днём рождения, Гермиона.

– Виктор, у меня опять нет слов, – прошептала она, поднимая голову, но не успела ещё осознать, что происходит, как его губы накрыли её.

Он целовал её нежно, медленно, изо всех сил сдерживая порывы страсти, сжав руки в кулаки – только бы не касаться её талии... спины... шеи... лица... иначе он совсем потеряет контроль.

Гермиона сначала слабо ответила на поцелуй, но потом вдруг отстранилась.

– Что... что ты делаешь? – спросила она, задыхаясь, в панике оглядываясь вокруг, но, слава Мерлину, никого не заметила.

– Целую девушку, которая мне нравится, – ответил Крам спокойно. – А что не так?

– Виктор, – уже более решительно сказала Гермиона, возобновляя шаг и жестом призывая его идти за собой, – мы не можем так вести себя, пока мы – преподаватель и ученица.

– На выходных можно об этом забыть, – возразил он, глядя на неё с откровенной влюблённостью. – Слушай, я хорошо запомнил твоего боггарта: ты одна посреди поля боя. Но тебе не нужно бояться одиночества или беззащитности, у тебя есть я.

– Нет... то есть... я ещё не решила. Прости.

Гермиона сама не могла понять, почему вдруг так растерялась. Пока они шли к «Трём мётлам», она пару раз украдкой взглянула на Виктора: да, она ему нравится, это читалось во взгляде, в поведении... во всём. Даже в этом дорогом и милом подарке, принять который ей стоило большого труда. Но испытывает ли она к этому мужчине то же самое? Он снова казался ей совсем взрослым, как будто им и сейчас было пятнадцать и восемнадцать – возраст, когда разница ощущалась гораздо сильнее, чем должна ощущаться сейчас, четыре года спустя.

– Ладно, я не буду настаивать, хотя и очень хотел бы, – сказал Виктор, прерывая её мысленную панику. – Но ты сказала: пока мы – преподаватель и ученица. Пока. То есть после этого учебного года ты сможешь быть со мной?

– Я... я немного запуталась, – Гермиона никак не могла подобрать нужные слова. – То есть, конечно, у меня никого нет, и ты мне очень близок, правда... Но пока я не могу дать ответ. Наверное, это всё учёба, – сконфуженно закончила она, пожав плечами.

Виктор осторожно взял её за руку и еле заметно сжал.

– Я буду ждать столько, сколько потребуется. Ты знаешь, как я к тебе отношусь, Гермиона. Когда я увидел тебя на свадьбе Флёр вместе с Рональдом, чуть не свихнулся – один Мерлин знает, как мне хотелось вырвать тебя из его объятий. Если тебе нужно время подумать – пожалуйста. Мы будем общаться как друзья, но знай, что я жду тебя как вторую половинку.

– О... – выдохнула Гермиона, не зная, радоваться ей или продолжать паниковать. – Я так благодарна тебе за всё... Но мне и правда нужно время, чтобы разобраться в себе. Эта война... она выбила меня из колеи.

– Я понимаю, – мягко сказал он и взял её под руку, отныне запрещая себе надеяться на что-то большее, пока она сама его об этом не попросит. – Но всё-таки, что с Рональдом? Вы разве не встречались?

– Очень недолго. Потом поняли, что лучше остаться друзьями.

Крам молчал несколько секунд, обдумывая её слова.

– И ты переживаешь, что со мной случится та же история?

Гермиона ответила без колебаний:

– Нет. Я сама догадываюсь, что если ты не добьёшься меня, то и дружба между нами будет невозможна.

– Правильно догадываешься, – невесело усмехнулся Виктор. – Но пока всё будет как прежде, как было все эти годы. Надеюсь, это не преступление, если мы изредка будем ходить вместе в Хогсмид?

– Нет конечно! – Гермиона тряхнула головой, пытаясь сбросить с себя эту зажатость, и вдруг едва не споткнулась о камень.

Сильные руки Виктора среагировали мгновенно, поддерживая её.

И снова захотелось тепла, поцелуев, объятий...

Нужно подождать. А вдруг ничего не выйдет и я потеряю его навсегда? Он же так дорог мне... Хочу ли я провести с ним всю жизнь? Может быть. По крайней мере, я не говорю однозначное «нет», как в случае с Роном.

– Эй, виновница торжества, – окликнул её Виктор. – Мы пришли!

В «Трёх мётлах» их уже ждала целая толпа. Дальний уголок паба, включая несколько столиков, был украшен шарами и гирляндами, и Гермиона сразу поняла, что поздравления на сегодня не закончились.

Мадам Розмерта приветственно кивнула ей и, взмахнув палочкой, переправила по воздуху кружку с приправленным имбирём сливочным пивом прямо в руки девушки.

– Поздравляю, Гермиона! – сказала она с широкой улыбкой, но тут же занялась многочисленными клиентами, наполнившими паб в этот субботний вечер.

– Спасибо! – ответила гриффиндорка, а потом повернулась к друзьям. – Спасибо вам всем, ребята, вы подарили мне настоящий праздник!

– Я думаю, пора приступать, – скомандовал Невилл.

Все прошли за большой стол и расселись. Крам помог Гермионе снять мантию и повесил на вешалку при входе.

– Виктор, я не знала, что они задумали, – извиняющимся тоном сказала Гермиона. – Я правда хотела посидеть наедине, но... это для меня такой же сюрприз, как и для тебя.

– Я знал, – шепнул он. – Ребята предупредили меня и попросили, чтобы потянул время, пока они тут всё украсят.

Её глаза чуть заметно погрустнели.

– И ты... увёл меня к озеру, чтобы потянуть время?

– Гермиона, – он сел рядом, нащупал под столом её руку и взял в свою, – ты же знаешь, что нет.

Губы девушки тронула признательная улыбка, и глядя на них, Крам вновь ощутил, как закипает кровь в жилах. Как же она манила его, эта кареглазая англичанка, как же он хотел быть с ней...

Но им пришлось почти сразу же расцепить руки, поскольку Симус поднял стакан, провозглашая тост. Поздравления, пожелания, приятные слова – сегодня всё это лавиной свалилось на Гермиону, почти как в тот день, когда был повержен Волан-де-Морт. Правда, Гарри и Рону тогда доставалось не меньше, а даже больше, и теперь Гермиона вновь ощутила, как это непросто, когда тебе уделяют столько внимания.

Медные трубы. В ту ночь мы прошли все испытания – и огонь в Выручай-комнате, и воду в подземельях Василиска, а наутро нас готовы были носить на руках, и вынести испытание славой было тяжелее всего, по крайней мере мне...

После полутора, а то и двух часов застолья Дин и Симус первыми сообразили, что неплохо было бы пойти прогуляться, и вся компания дружно поддержала эту идею. Закончив со сливочным пивом и десертом, ребята высыпали на улицу. Были и в «Зонко», где сравнивали местные товары с изобретениями близнецов Уизли, и в «Сладком королевстве», и даже в кафе мадам Паддифут, где народу было на удивление мало, а потому Гермиона сразу заметила за столиком в уголке Денниса Криви с когтевранкой Орлой Свирк.

Когда на улице стало совсем темно, половина поздравляющих разбрелась по деревушке, а вторая половина направилась к замку, Гермиона, Джинни и Астория решили заглянуть в магазин перьев Писарро, чтобы запастись новыми чернилами. Они остались одни: Виктор возле «Кабаньей головы» случайно встретил давнего приятеля, с которым познакомился ещё на Турнире Трёх Волшебников; тот сейчас работал в Штаб-квартире Британско-ирландской лиги квиддича. Они разговорились, и Виктору пришлось, хоть и с неохотой, но всё же отпустить свою спутницу, договорившись через полчаса встретиться у входа в «Три метлы».

Пока Гермиона расплачивалась с продавцом, Джинни бродила по магазину, разглядывая в витринах фазаньи перья и свитки пергамента разной величины. Астория тоже куда-то пропала, но Джинни с лукавой улыбкой заверила Гермиону, что за неё не стоит волноваться.

И правда, выйдя из магазина и миновав две маленькие улочки, девушки увидели Асторию возле входа в магазин волшебных принадлежностей «Дэрвиш и Бэнгз». Она была не одна, и Гермиона уже хотела спросить Джинни, кто тот высокий парень, который держал Асторию в объятьях, как вдруг качающийся на лёгком ветру фонарь выхватил из осенней темноты их лица, и у Гермионы вырвался полный изумления вздох.

– Гермиона, пойдём, – тихо позвала Джинни и потянула подругу за рукав, но та была не в силах оторвать взгляд от жадно целующихся Астории и Малфоя.

Вот это да! Сегодня и правда день сюрпризов! Так вот что его изменило. Вернее, кто. Подумать только! Наша Астория, наша гриффиндорка до мозга костей – и с Малфоем! Но как гармонично они смотрятся вместе...

Внезапно Гермиона вздрогнула, словно только что осознала, что стоит на улице, глазея на влюблённую парочку. Джинни снова потянула её за собой, и они свернули на другую улицу.

– И давно это у них? – спросила Гермиона.

– С позапрошлой зимы.

– Больше полутора лет? Джинни, ты меня разыгрываешь. Малфой никогда не отличался постоянством в... сердечных делах.

– Откуда ты знаешь? – подмигнула та и чуть ускорила шаг, завидев в конце улицы светящуюся вывеску паба.

– Я же слышу, что обсуждают девчонки на переменах. Хотя о нём я и правда давно ничего не слышала... или не обращала внимания.

– Или просто отсутствовала в школе, – рассмеялась Джинни. – Гермиона, у них всё серьёзно. Я сама долго не принимала выбор Астории, а ведь мы весь прошлый год бок о бок боролись против Кэрроу, против их режима. И тут – опа! Выясняется, что она влюблена в Пожирателя смерти.

– Но ведь вы не перестали дружить?

– Ну... – Джинни немного замялась, открывая дверь «Трёх мётел». Внутри было по-прежнему много народу, всё больше собиралось взрослых волшебников, в том числе преподавателей: Слизнорт, стоя у барной стойки, рассказывал очередную презабавную историю из своей молодости, и мадам Розмерта то и дело прерывала его повествование заливистым смехом.

– Я дулась на неё какое-то время, – продолжала Джинни, хлопая себя по карманам в поиске палочки, – а потом поняла, что Малфой сильно изменился и (неужели я это говорю?) теоретически его даже есть за что любить! Им тоже досталось за эти полтора года: приходилось вечно скрываться, прятаться, сражаться друг против друга... В общем, к чему это я? Ах да, к тому, что люди способны меняться. Даже слизеринцы.

Она подмигнула Гермионе, снимая лёгкую куртку, а та покачала головой:

– Да уж, никогда бы не подумала... Но я рада за них.

– Я тоже, как ни странно. Ух ты, смотри, а это ещё что? – удивлённо воскликнула Джинни, глядя на стол, за которым они сидели час назад.

Гермиона отвела взгляд от хохочущей мадам Розмерты и посмотрела туда, куда указывала Джинни. На краю стола лежал букет бледно-персиковых роз, перевязанных широкой атласной лентой.

– Неужели от Рона... – с сомнением в голосе произнесла Гермиона, подходя ближе.

– Это вряд ли! – Джинни уже была тут как тут и внимательно рассматривала букет, вертя его в руках. – Не в его стиле делать такие подарки. О, гляди-ка, здесь записка!

Она выудила из-под ароматных бутонов аккуратный клочок бумаги и протянула его Гермионе.

Та несколько раз пробежала глазами по одной-единственной строчке, силясь припомнить этот почерк.

– Ну? – Джинни так и прыгала от нетерпения. – Рон? Виктор?

– Нет... – выдохнула Гермиона. – Он не подписался.

Она отложила записку и, нахмурившись, задумчиво уставилась в пустоту.

«Это только первый шаг, Грейнджер. Не расслабляйся».

====== Глава 4 ======

Автобус в очередной раз занесло, и Теодор Нотт, ударившись головой о стекло, снова проснулся.

– Твою мать... – процедил он сквозь зубы, из-за боли в затылке не обращая внимания на брюзжание сидящих неподалёку старушек-волшебниц, которые держались за ручки и ножки кресел всеми руками и ногами соответственно – только так можно было остаться в живых в «Ночном рыцаре».

Попытавшись пригладить растрёпанные волосы, Тео задел ушибленное место и снова выругался. Он даже не знал, что было хуже – то, что половина его тела была в синяках от дикой поездки или то, что только что ему снилось. Очередной кошмар. Темнота, в которой горят два красных узких глаза. Его глаза. Того, кого победил чёртов Мальчик-Выживальчик, но который, пусть и в самой жалкой форме, но всё ещё существует.

Эти глаза снились ему всё лето, все эти грёбаные месяцы после битвы за Хогвартс, в которой он участвовал очень своеобразно: сначала в одиночку увёл несколько младшекурсников с Гриффиндора и Пуффендуя и держал их в заложниках, а потом, поняв, что Волан-де-Морт близок к поражению, бросил всё и ринулся к Пожирателям искать отца.

Пульсирующая в голове боль заставила его наконец вынуть волшебную палочку. Невербальное заживляющее заклинание – и физическая боль ушла.

Тео мрачно усмехнулся. А вот душевная осталась.

«Ночной рыцарь» был уже под Нортгемптоном, и до Хогвартса оставалось всего полчаса пути. Нужно было постараться не уснуть, потому что во второй раз видеть жуткий, пронизывающий до костей взгляд этого монстра, зовущего себя Тёмным Лордом, Тео не собирался, тем более что сон не всегда ограничивался одними глазами. Иногда из темноты, как из складок мантии, медленно, по-змеиному, выползала бесцветная ледяная рука Волан-де-Морта. Пальцы были в крови, длинные жёлтые ногти опасно заострены, и спустя секунду эти пальцы мёртвой хваткой обвивались вокруг его горла. Как змея, душащая свою добычу, рука Волан-де-Морта душила того, кто так и не вступил в его ряды...

После таких снов Тео просыпался в холодном поту, задыхаясь от жуткого кашля, и долго тёр горло, словно не мог поверить, что на самом деле никаких пальцев там нет. Но, даже убедившись в этом, он уже не мог уснуть и так и лежал с широко раскрытыми глазами до самого утра.

Бешеный автобус опять вильнул; пять или шесть кресел перевернулось, за ними с треском упали две вешалки, отчего несколько пассажиров вскрикнуло, а кого-то и вовсе стошнило.

– Бирмингем, – объявил новый кондуктор, сменивший на этой должности Стэна Шанпайка, – мистер и миссис Уилтон, вам на выход.

– Ой, Рич, скорее! – засуетилась миссис Уилтон, представлявшая собой полноватую крашеную брюнетку лет сорока. – Слышишь? Просыпайся, мы приехали!

Тео отрешённо наблюдал, как она расталкивает сонного мужа и как они вместе поспешно покидают автобус, который, едва захлопнулась дверь, рванул с места так, что кресла прямо вверх колёсиками отъехали к правому борту, и кому-то в давке прищемило ногу. А те двое, наверное, ещё несколько минут не смогут и шагу сделать, приходя в себя от безумной тряски «Рыцаря» и пытаясь, в качестве поддержки, подставить друг другу верное супружеское плечо.

Супруги... семья. Ну и бред. На кой чёрт её создавать, если в этом нет никакого смысла? У меня когда-то была семья – и что? Кто я сейчас и кому я нахрен нужен?! Да никому. Отпрыск Пожирателя смерти, единственного, кто испытывает ко мне хоть что-то положительное. Испытывал...

Тео сжал кулаки в какой-то бессильной злобе – сжал так, что ногти впились в ладонь и проткнули кожу.

– Достало!.. – прошипел он, даже и не думая применять магию к окровавленным ладоням. – Спасибо за такую судьбу, отец. Будь ты проклят, что бросил меня здесь одного!

Он прокричал это на весь второй этаж автобуса, и присутствующие там пассажиры повернулись к нему.

– Молодой человек, что с вами? – спросил его какой-то мужчина в министерской мантии.

– Всё нормально, – отмахнулся Тео, прижимая ноющий лоб к прохладному стеклу. Теперь голова болела не от удара, а от мучительной, разъедающей мозг ярости. Он смотрел невидящим взглядом на проносящиеся мимо домики и магазины Хогсмида, который в этот субботний вечер был полон народа.

Работник Министерства, подозрительно осмотрев Нотта с головы до ног, лишь пожал плечами и вернулся на своё место.

Уже начало смеркаться, когда высокий черноволосый парень с двумя тяжёлыми сумками в одной руке и волшебной палочкой в другой остановился у главных дверей замка.

«Скорость реставрации Хогвартса приятно удивляет волшебников всего мира»... Само собой, ведь лучших из них позвали сюда именно для этого. Редакторы «Пророка» умеют представить информацию в нужном виде.

Чёртовы лицемеры.

– Нет уж, – сказал он вслух тихо, но злобно – боль в голове лишь усиливалась – войти через парадный вход, чтобы вы все получили возможность тыкать в меня пальцами? Не дождётесь, придурки.

Он прошёл вдоль стены до мозаичной колонны и толкнул потайную дверь. Та, к счастью, поддалась, и Тео практически сразу попал в подземелья.

Оглядываясь через плечо, чтобы убедиться, не появился ли кто в коридоре, он добрался до портрета и тут понял, что не предусмотрел самого главного.

– Чёрт! Пароль... Эй, ты, – обратился он к изображённому на портрете кавалеристу со шпагой и на коне, – пропусти меня, я только прибыл в школу.

– «Эй»? Ну-ка повежливее со мной! – воскликнул тот и взмахнул шпагой. – Вот ещё! Без пароля не пущу.

– Тогда я сожгу тебя, – огрызнулся Тео и уже направил палочку на полотно, как вдруг сзади раздался вопль:

– Мерлиновы кальсоны, Нотт?!

Ну кого там ещё принесло...

Он повернулся, чтобы взглянуть на нарушителя его относительного спокойствия, и тут же гримаса недовольства на его лице сменилась снисходительной ухмылкой.

– А, Забини, это ты. Давно не виделись.

Они пожали друг другу руки, и Блейз сказал:

– Если хочешь проскочить в комнату до того, как все вернутся с ужина, то – прошу. Медальон Салазара, – сказал он портрету, и проход открылся, хотя кавалерист был весьма этим недоволен.

В гостиной были только Дафна с мальчиком-второкурсником, которому она терпеливо что-то объясняла, однако появление Нотта заставило её оторваться от конспектов.

– Ты всё-таки вернулся, – скорее утвердительно, чем вопросительно произнесла она, инстинктивно скрещивая руки в защитном жесте. Она прекрасно знала, что этот человек, будучи патрульным в прошлом году, ловил по поручению Кэрроу ребят из ОД, в том числе её сестру-гриффиндорку, и с удовольствием применил бы к ней Круциатус, если бы его планы каждый раз не срывались.

– Как видишь, – хмыкнул Тео, отвечая на её слова. – Но, скорее, я не сам это решил.

– То есть? – насторожился Блейз, подходя ближе к Дафне.

Тео отправил сумки по воздуху в сторону мужских спален, а сам уселся в чёрное кожаное кресло с таким важным видом, что Дафна еле сдержалась, чтобы не скривиться.

– Меня вернули. Дамблдор вроде как уговорил Макгонагалл дать мне доучиться.

– Но ЖАБА уже в середине декабря! Ты же не успеешь всё повторить.

– Я и пытаться не буду, Гринграсс, – сказал он с саркастической усмешкой. – Я прибыл сюда с целью пожить в родной школе ещё годик.

– У моей девушки вообще-то есть имя, – сурово заметил Блейз, непроизвольно делая шаг вперёд. Мальчишка-второкурсник уже давно куда-то делся, и они остались втроём.

– Твоей девушки?! – расхохотался Тео. – Забини, неужто вы всё ещё вместе?!

– У нас свадьба после экзаменов, – ещё суровее произнёс Блейз. – Слушай, если ты не способен заинтересовать кого-то больше чем на пару недель, знай, что не все такие.

Тео фыркнул.

– Это они не способны заинтересовать меня, – он встал с кресла. – Я пойду разберу сумки, может, ночью ко мне заглянет Дэвис. Она весь прошлый курс не давала мне покоя своими выкидонами. А вам я желаю счастливой семейной жизни.

Он развернулся, направляясь к лестнице, ведущей в спальни, но Дафна, увидев в нём какую-то необъяснимую скрытую обречённость, окликнула его:

– Теодор, подожди... – и запнулась.

Тео медленно, с тихим скрипом каблуков туфель, обернулся. В тёмных глазах зажёгся недобрый огонёк.

– Никогда не называй меня так! – рявкнул он. – Не смейте напоминать мне о моём папочке, из-за которого я здесь!

Он швырнул в стену попавшуюся под горячую руку вазу с водой, и её содержимое вылилось на тёмно-зелёные обои, а сама ваза со звоном отчаяния разбилась. Позади послышался вздох Дафны, но Тео уже вошёл в спальню и с оглушительным треском захлопнул за собой дверь.

Когда все вещи были худо-бедно разложены, и Тео наконец приступил к изучению расписания, которое принёс посыльный от Макгонагалл, в комнату вошёл Малфой.

– Какие люди, и без охраны, – протянул Тео, вяло подавая ему руку.

Драко с несколько озадаченным видом ответил на рукопожатие и, сняв мантию, принялся что-то искать в тумбочке.

Тео отложил расписание в сторону.

– А, ну да, одна твоя охрана сгорела заживо, а другая, кажется, сошла с ума в больнице святого Мунго.

Малфой никак не отреагировал на эту жестокую шутку.

– Не думал, что ты приедешь, – лишь сказал он задумчиво.

– Я сам не думал. Но Дамблдор со Снеггом... Постой-ка, а ты-то почему здесь?

– По той же причине, – сказал Малфой, закрывая тумбочку и открывая шкаф.

– Да ладно! – Тео скептически поднял бровь.

– Ты же знаешь покровительственное отношение Снегга и мягкосердечность Дамблдора. Это единственное объяснение тому, что мы оба здесь.