Текст книги "Разбуди меня (СИ)"

Автор книги: Zetta

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 43 страниц)

– Извини, что-то на меня нашло, – Нарцисса сцепила пальцы в замок, качая головой, будто была не в силах справиться с нахлынувшими эмоциями. – Я даже подумать боюсь о том, что Драко остался бы один, без нас... Сиротой.

Её искреннее волнение было единственным мотивом, сдержавшем язвительную ухмылку на лице Тео, но он не мог не подумать о том, как же, действительно, бедняжка Драко останется без мамочки и папочки, которые носятся с ним как нюхлеры с золотом, и без которых он не просто ничего из себя не представляет, но и, собственно, даже высморкаться не в состоянии.

Однако его благоразумие и остатки былого воспитания взяли верх над рвущимся наружу ехидством, и он решил оставить своё мнение при себе, к тому же на лестнице как нельзя кстати послышались торопливые шаги.

О, вот и наше высочество явилось.

На ходу запахивая пальто и натягивая перчатки (глядя, как Драко щепетильно поправляет замшевую ткань на каждом пальце, Тео весь скривился), Малфой-младший прошествовал к камину и, кивнув обоим родителям – очевидно, в знак прощания – зачерпнул горсть Летучего пороха.

– Драко, – Нарцисса тенью метнулась к нему, – сынок, не знаю, что вы там задумали, но в любом случае, умоляю, будь осторожен! И... – она смущённо скользнула взглядом по гостю и всё-таки добавила: – Помни, что мы всегда ждём тебя обратно.

– Мама, – процедил Драко сквозь зубы, в свою очередь стараясь не смотреть на Нотта, – я же не в озеро к гриндилоу отправляюсь.

– А куда тогда? – вновь подал голос Люциус. – Тем более так поздно!

– Не волнуйтесь, скоро буду, – неопределённо ответил Драко и кинул порох в камин.

Тео, украдкой посмеиваясь, без приглашения шагнул туда вслед за ним и, бросив Малфоям короткое «Всего хорошего», скрылся за столпом зелёного пламени.

– Невербальное указание места назначения – это уже кое-что, Малфой, – сказал Тео, когда они выбрались из какого-то давно заброшенного антикварного магазина с давно потухшими каминами, которые вопреки своему захудалому виду были подключены к волшебной каминной сети и довольно активны. – Считай, что ты частично реабилитировался в моих глазах.

– И не думал реабилитироваться, – проворчал Драко, заклинанием очищая перчатку от остатков пороха и принимаясь обследовать помещение на предмет присутствия здесь ещё кого-либо. – Просто порой родителям не следует знать, что затевают их чада, вот и приходится путешествовать между каминами несколько тише... Здесь никого, пошли.

Закрыв за собой дверь и ликвидировав следы присутствия, они молча направились вперёд по тёмному проулку. Непроглядная апрельская ночь, окутавшая всё вокруг, дышала свежестью, первыми набухшими почками и тонкими ручейками – тем, что осталось от растаявшего снега. На улицах этого района (промышленного, как несложно было догадаться по торчащим тут и там заводским трубам) было совершенно безлюдно, и только беспризорные кошки нарушали своим мяуканьем восковую умиротворённость этой ночи. Вся природа будто замерла, для того чтобы отдохнуть и набраться сил перед завтрашним насыщенным днём, когда травинки начнут пробиваться сквозь пропитанную влагой землю и потянутся к яркому солнцу, когда распустятся первые цветы, когда радостно и громко защебечут птицы.

Интересно, почему я так уверен в том, что завтрашний день не просто наступит, а будет таким... по-весеннему живым, что ли?

Усмехнувшись нестандартным мыслям, Тео поспешил направить их в более привычное русло, думая о своей цели, которую сегодня он мог наконец достичь, и чувствуя, как разум мгновенно проясняется, а в теле аккумулируется энергия, граничащая с самым настоящим нетерпением.

Не потому ли, что в ближайшие часы я собираюсь всё-таки прикончить то зло, которое существует в немыслимой и оттого такой жуткой близости от всей этой цветущей жизни?

Встречающиеся по дороге кошки продолжали мяукать, из-за облаков вышла полная луна, так символично освещая юношам путь, но Тео сейчас был отнюдь не склонен к романтическим наблюдениям и уже собрался было нарушить почти идеальную тишину, чтобы задать Малфою один-единственный вопрос, который его волновал, но тот внезапно сам заговорил об этом:

– После того, как узнаешь всё, что нужно, сотрёшь мне последнее воспоминание.

– Ух ты, – присвистнул Тео, не ожидавший такого поворота событий, – добровольно даёшь мне возможность порыться в твоих мыслях? Не боишься, что я сотру не только последнее воспоминание, но и что-нибудь ещё?

– Я бы рад был не давать тебе такой возможности никогда, но раз уж обещал помочь... Последние сутки я только и делал, что думал, как передать тебе информацию, и пришёл к выводу, что легилименция – единственный способ, при котором можно попробовать обойти согласие о неразглашении. Мне, конечно, будет неприятно, когда ты полезешь мне в голову, но так нелепо пролететь мимо должности невыразимца – вот чего я на самом деле боюсь, а из двух зол, как известно, выбирают меньшее.

– Типичный Малфой, – заключил Тео, когда они миновали пустынный перекрёсток, где светофоры мигали средними глазницами в жёлтом режиме. – Кстати, как ты планируешь попасть в Министерство?

– Встречный вопрос: а как вам удалось бежать оттуда в феврале? Ведь камины заблокировались, а обычный выход вам преградила охрана.

Тео равнодушно повёл плечом, будто выбираться из ловушек подобного рода было для него чем-то вроде ежедневной разминки перед завтраком.

– Трансгрессировали.

Драко замер как вкопанный.

– Трансгрессировали из Атриума?! Но там же повсюду стоят антитрансгрессионные барьеры...

– Малфой, расследовать вопросы удачной трансгрессии через барьер – прерогатива Аврората, ну или в крайнем случае твоя, но никак не моя. Поэтому давай снова к теме. Как мы попадём туда сегодня?

Драко поправил воротник пальто и возобновил быстрый шаг.

– Каминная сеть отслеживается, не говоря уже о телефонной кабинке, где, как ты помнишь, нужно назвать свои имена. Так что эти варианты отметаются, и остаётся один – портал.

– Портал в Министерство? – недоверчиво произнёс Тео. – Что за новая фишка?

Малфой засунул руки в карманы, о чём-то задумавшись. Они молча пересекли ещё одну узкую дорогу и оказались в маленьком сквере, который едва ли насчитывал десяток скамеек и столько же фонарей. Гулко процокав каблуками начищенных туфлей по асфальтированной дорожке, Драко опустился на скамью под раскидистым, но ещё не богатым листвой клёном, и закинул ногу на ногу.

– А вот об этом, как и обо всём остальном, узнаешь из моих мыслей, – сказал он наконец, кивком показывая, что готов. Тео остановился прямо напротив, оставшись стоять, чтобы держать прямой зрительный контакт. – Но смотри, не лезь куда не следует, я ведь тоже буду видеть, какие именно мысли ты читаешь. Если что, я смогу закрыть от тебя своё сознание.

– Окей, учту на будущее, – Тео расплылся в ироничной улыбке, но тут же посерьёзнел и, достав волшебную палочку, направил её на Малфоя. – Легилименс!

Взгляд Драко стал отрешённым, но сам он, несмотря на мощное вторжение в разум, даже не покачнулся. В другой момент Тео бы не упустил шанса высмеять нервную систему своего сокурсника, которая ни с того ни с сего стала устойчивой (видимо, это всё влияние того самого спецкурса), но вот перед его глазами быстро-быстро замелькали образы, словно в фильме, который поставили на перемотку, да такие яркие, что полностью заслонили всю окружающую действительность.

Гермиона, Падма и Дин шли по освещённому лунным светом тротуару Уайтхолл-стрит. По пути им встретились только пожилой мужчина, две влюблённые парочки да какая-то шумная компания панков, изрядно выпивших и горланивших непристойные песни. Хоть Падма пока не проронила ни слова после дежурно-вежливого «привет», Гермиона сразу поняла, что они идут не куда-нибудь, а к общественному туалету – тому самому, где она вместе с Гарри и Роном уже побывала полтора года назад, чтобы под видом сотрудников проникнуть в опальное Министерство, порабощённое Пожирателями смерти. Теперь же она направлялась к ограде из чёрных металлических пик, примыкающих к лестничным маршам, в компании двух других друзей и при иных обстоятельствах, но всё равно не могла отделаться от ощущения дежавю.

– Я так понимаю, нам следует разделиться, – хрипло сказал Дин после долгого молчания, указав на две уходящие под землю лестницы, обозначенные буквами «М» и «Ж».

– Не думаю, – тут же возразила Гермиона. Ей было как-то не по себе. – Может, всё-таки пойдём вместе? Всё равно вокруг ни души, и никто не упрекнёт нас в том, что мы спустимся по дамской лестнице, ведь так?

– Да, лучше нам держаться вместе, – поддержала её Падма, и все трое устремились вниз по ступеням. – К тому же, этот вход почти не используется, и нас вряд ли засекут.

– Почему не используется? – спросил Дин, рассматривая выложенные чёрной и белой плиткой стены подземного туалета.

– Этот вход был открыт в девяносто седьмом, при режиме Пожирателей, как ты помнишь, – ответила ему Гермиона. – Ну, для того, чтобы поймать Гарри, если он надумает пробраться в Министерство. Надо было как-то усложнить ему задачу, запутать уже на подступах, вот и придумали эту затею с перенесённым в туалет входом.

– Да уж, – Дин кашлянул в кулак, пряча смешок, – досталось же министерским служащим! Каждый день добираться до работы подобным образом мало кому по нраву. Ха! Хотел бы я видеть жабу Амбридж, смывающую себя в унитаз! То ещё зрелище, наверное...

– Но сейчас нам придётся сделать это самим, – многозначительно сказала Падма.

– А ты уверена, что вход всё ещё действует? – обеспокоенно спросила Гермиона, когда они вошли в большую комнату с множеством деревянных, выкрашенных в болотный цвет, дверок. – Не хотелось бы думать, что после столь... кхм... занимательного путешествия, – она кивнула в сторону кабинок, – мы ещё и попадём не в Атриум, а неизвестно куда.

– Не беспокойся, – улыбнулась Падма, решительно распахивая дверь ближайшей кабинки, – и доверься мне. Мы попадём куда надо.

Гермиона и Дин, обменявшись тяжёлыми взглядами, вошли в смежные кабинки. Потом все трое одновременно взгромоздились на унитазы, как можно компактнее втиснув ноги внутрь. Гермиона с некоторым облегчением вздохнула, убедившись, что, как и в прошлый раз, её обувь и джинсы остались абсолютно сухими, хоть она и стояла по щиколотку в воде.

– Ну, готовы? – спросил Дин, протягивая руку к цепочке, которая тянулась от бачка. – Тогда вперёд.

Он дёрнул цепочку и исчез в водовороте. Послышался шум сливаемой воды, и в следующий миг Падма с Гермионой синхронно последовали за ним. Пролетев каждая по своей короткой трубе, обе кубарем выкатились из камина. Ожидавший девушек Дин помог им подняться, попутно указывая на дежурного колдуна, застывшего в неестественной позе за столом у золотых ворот Атриума:

– Пришлось приложить его Обездвиживающим, – пояснил он, пожав плечами. – М-да, теперь с безопасностью в Министерстве стало чуть жёстче, чем раньше.

– И всё равно попасть сюда по-прежнему несложно, – покачала головой Падма, поднимая вверх палочку. – Гоменум Ревелио.

Ничего не произошло, и ребята, не теряя времени, поспешили к лифтам.

– Падма, – позвала Гермиона, когда они дружно вошли в открывшуюся кабину одного из лифтов, – а как ты планируешь... ну, угодить тому самому чёрному грифу?

– А, это, – подмигнул Дин, поняв, о чём идёт речь, и нажал кнопку с цифрой девять. К удивлению ребят, лифт поехал вниз совершенно бесшумно, не только не грохоча, но даже не поскрипывая. – С ума сойти... Смотрите-ка, обслуживающий персонал наконец-то починил лифты. Слава Мерлину! Не прошло и трёхсот лет. Только опять же это на руку таким, как мы – вторженцам, проникшим в Министерство тайно.

– Да, я тоже удивилась отсутствию лязга, когда мы спускались сюда вчера, – спокойно сказала Падма, проявлявшая просто чудеса уравновешенности, чему Гермиона могла сегодня только позавидовать.

Лифт точно так же беззвучно затормозил, и среди поглотившей всё тишины фраза «Отдел тайн», произнесённая прохладным женским голосом, прозвучала как гром среди ясного неба. Решётки разошлись в стороны, и глазам друзей предстал чёрный мраморный коридор с точно такой же чёрной дверью в дальнем конце. Падме и Гермионе он был знаком не понаслышке; Дин же был здесь впервые.

– Впечатляет, – сказал он, внимательно осмотревшись. – Так вот, Гермиона, возвращаясь к теме... Я тоже над этим думал и пришёл к двум вариантам решения проблемы: или чтение мыслей, или наводящие вопросы с односложными ответами.

– То есть, я что-то спрашиваю, а Падма отвечает только «да» или «нет»?

– Именно, – подтвердила Падма, вновь проверяя с помощью сигнального заклинания, нет ли здесь кого-то ещё. Убедившись, что они одни, с палочками на изготовку, все трое двинулись по направлению к двери. Дин шёл чуть впереди, Падма за ним, а Гермиона прикрывала с тыла. – Но у нас мало времени, чтобы задавать вопросы и добираться до истины практически вслепую. Поэтому я предлагаю третий вариант – принцип Омута памяти.

– Только не говори, что ты прихватила с собой Омут из кабинета Макгонагалл, – сказал Дин, подойдя к чёрной двери, и взмахнул палочкой: – Алохомора!

Дверь послушно отворилась, не издав ни единого звука. Гермиона поймала себя на мысли, что её здорово напрягает это царящее повсюду безмолвие.

– Омут я, конечно, не прихватила, – тем временем ответила Падма, проходя вслед за подавшим ей руку Дином в круглую комнату с двенадцатью дверьми, расположенными по периметру. – Более того, добровольная передача своих мыслей другому человеку через Омут памяти является прямым нарушением согласия, которое я вчера подписала.

– Но ты ведь сказала – «принцип Омута», – нахмурилась Гермиона, не до конца понимая, что же всё-таки хочет предпринять Падма. От пляшущего синего пламени свеч в канделябрах, которое отражалось от угольно-чёрных стен, пола и потолка, рябило в глазах, отчего напряжение только усиливалось. Гермиона попыталась заставить себя успокоиться и по возможности расслабиться, но с каждой минутой лишь больше волновалась, сама не в состоянии взять в толк, что за дурное предчувствие преследует её с того самого момента, когда она встретилась с Дином и Падмой на Уайтхолл-стрит.

– Коллопортус, – Падма закрыла входную дверь и в тот же миг сделала ещё одно замысловатое движение палочкой, по-видимому, произнося невербальное заклятие. Комната, вопреки ожиданиям Гермионы, которая уже приготовилась к «эффекту карусели», не завертелась, а осталась в том же ужасающе спокойном равновесии, как и всё вокруг. – Так вот, – продолжала Падма, – принцип заключается в том, что вместо того, чтобы рассказывать тебе что-то, я могу всё это показать.

– Думаешь, этот способ не является нарушением? – с сомнением произнесла Гермиона, пристально глядя на ту дверь, где, насколько она помнила, должна была находиться Комната смерти. Тревога в её душе всё усиливалась, и, как смутно догадывалась сама Гермиона, связано это было вовсе не со страхом быть пойманной и провалить операцию или же подвести друзей, и даже не с тем, что ей, при удачном стечении обстоятельств, предстояло лицом к лицу встретиться с Волан-де-Мортом, в каком виде бы тот ни был. Нет, здесь было что-то другое, что-то более сильное, чему она никак не могла дать определение, словно понимание причины ускользало от неё, как бывает во сне, когда что-то ускользает из рук, и ты никак не можешь это достать, как ни стараешься.

– Нет, – улыбнулась Падма, продолжая совершать волшебной палочкой пассы, похожие на те, что используют при сотворении защитных чар. – Перед подписанием я внимательно прочитала весь документ, и все его пункты буквально отпечатались в моей памяти. Не переживай, я уверена в том, что делаю. А теперь, ребята, – она подозвала жестом Дина, – мне придётся ненадолго лишить вас слуха и зрения, опять же из-за этого мордредова согласия. Как только окажемся где надо, всё вернётся. Готовы?

– Как будто у нас есть выбор, – усмехнулся Дин.

– Да, – коротко ответила Гермиона и зачем-то зажмурилась. Ощущение, охватившее её через секунду, было сродни тому, что испытываешь, когда падаешь в обморок или засыпаешь под действием наркоза, хотя последнее, к счастью, она никогда не пробовала на себе. А вот в обморок падала, правда единожды и причём как раз здесь, в Отделе тайн, а именно в Комнате ума, когда Долохов поразил её неизвестным заклинанием. Однако сейчас, в отличие от прошлого раза, Гермиона не почувствовала никакой боли. Это была скорее невесомость, как будто её тело оторвали от земли и куда-то понесли по воздуху. Но уже в следующее мгновение зрение и слух восстановились, и Гермиона поняла, что находится перед постаментом с древней аркой смерти.

– А разве Волан-де-Морт не где-то здесь? – она обвела глазами множество скамей, расходящихся от центральной площадки амфитеатром, пока не наткнулась на Падму.

– Нет, – та указала рукой на арку и со знанием дела заявила: – Там.

– Неплохо запрятали, – хмыкнул Дин, с интересом глядя на каменное сооружение, возвышающееся прямо перед ним.

Гермиона тоже посмотрела туда.

Арка выглядела как и три года назад. Занавешенная чем-то вроде рваной ткани, больше похожей на дымку, она молчаливо и будто осуждающе взирала на незваных гостей. Гермиона в два шага преодолела расстояние до постамента и забралась на него, настороженно прислушиваясь.

– Аккуратно, – Падма предупредительно вскинула палочку, готовая в случае чего остановить Гермиону заклинанием. Дин на всякий случай тоже запрыгнул на постамент, подошёл к арке и встал к занавесу спиной.

– Дин, ты же не думаешь, что я шагну туда? – с укором сказала Гермиона, сосредоточенно вглядываясь в колышущийся дым.

– Я бы не был уверен на сто процентов, – сурово откликнулся Дин, наблюдая за ней. – Говорят, эта арка обладает особой притягивающей силой для чувствительных людей, которые не так давно потеряли своих близких.

– Да нет, похоже, я не из таких, – Гермиона поджала губы, вновь прислушиваясь. – Я думала, что после битвы за Хогвартс, после стольких смертей, произошедших у меня на глазах, я наконец смогу услышать тот странный шёпот из арки, о котором говорили Гарри и Полумна... Но нет. Ничего.

– Возможно, это потому, что мы не теряли самых близких людей, – предположила Падма, присоединяясь к гриффиндорцам и кладя руку Гермионе на плечо. – Я тоже ничего не слышу.

– И я, – хмуро добавил Дин.

– Значит, нам повезло, – заключила Падма, вновь доставая палочку. – Ну что, теперь к делу. Главное, ничего не бойтесь. Депелло атис фуртивус! (4)

Из её палочки вырвался ярко-жёлтый луч и ударил в самый центр арки. Та не дрогнула, а вот прошитый заклинанием занавес взметнулся вверх, материализовавшись во что-то вроде полога, накрыл собой ребят и поглотил внутрь арки.

Как только Драко крутнулся на месте и исчез, оставив после себя лишь лёгкий ветерок, Тео поспешил последовать его примеру. Наложив на себя Хамелеонские чары, он тоже трансгрессировал, но вовсе не в Малфой-мэнор, а прямиком к автобусной остановке на Эбби-роуд.

Из мыслей Драко он выудил ровным счётом то, что было необходимо, не собираясь лезть за обозначенные границы – основной чертой его характера, в отличие от коронного любопытства Гермионы, была расчётливость. Именно это качество вкупе с простым человеческим сочувствием, на которое Тео, как ни странно, тоже был способен, убедило его в первоначально принятом решении идти в Министерство одному. Он был благодарен Малфою за помощь и как раз поэтому, стерев по договорённости только последнее воспоминание, воспользовался тем, что Драко не до конца пришёл в себя после сеанса легилименции. Беззастенчиво наслав на него Империус, Тео отправил сокурсника домой, чтобы исключить всякую возможность участия в опасном и рискованном приключении, последствия которого могли быть очень плачевными – в первую очередь, для сердобольной Нарциссы Малфой.

Тихий хлопок, и он оказался возле большого рекламного транспаранта на противоположной стороне дороги от нужной ему остановки. Привычно зевнув, как частенько делал после перемещения в пространстве, Тео проверил улицу на присутствие людей и быстро осмотрелся. Но не успел он подметить и запомнить все детали, как его внимание привлекла вещь, которая и была ему необходима, и он, по-прежнему оставаясь невидимым, в два прыжка перемахнул через дорогу.

С первого взгляда здесь не было ничего особенного: обычное место остановки общественного транспорта, жёлтая дорожная разметка, две длинные скамьи под стеклянной крышей и киоск с магловской печатной продукцией.

– Вот она, – Тео склонился над неприметной урной возле киоска, сверяясь с часами. Портал должен был сработать через сорок секунд. – Ничего не скажешь, хорошая идея сделать порталом мусорный ящик. Чопорные маглы сроду не дотронутся до него своими изнеженными пальцами, а дворники выгребают мусор рано утром, когда портал дезактивирован. Надо же, хоть какие-то полезные сведения есть в белобрысой малфоевской голове.

Внезапно урна засветилась голубоватым светом, и Тео крепко схватился за один её край. В ту же секунду всё вокруг завертелось с невероятной скоростью, его резко оторвало от земли и понесло прочь от киоска, остановки и Эбби-роуд.

Почувствовав через несколько мгновений твёрдую землю под ногами, Тео открыл глаза и... сначала не поверил им. Его окружали графитные пол, потолок и стены, а также подозрительно знакомые двери без ручек, расположенные через равные промежутки друг от друга.

– Охренеть, – вырвалось у Тео. Из мыслей Малфоя он знал, что портал перенесёт его в Министерство, и с учётом новых мер безопасности вполне справедливо ожидал, что попадёт максимум в Атриум, но никак не прямиком в сам Отдел тайн. Судя по всему, Драко тоже не знал об этом, поскольку не смог бы утаить от Тео такой важный нюанс в его ментальном допросе.

Что ж, так гораздо лучше. Можно приступать.

Обновив Дезиллюминационное заклинание, Тео громко и чётко произнёс:

– Комната времени.

Дверь справа от него бесшумно открылась, впустив в тёмный холл Отдела широкий луч пронзительно-яркого, переливающегося света. Крепче сжав в руке палочку, Тео толкнул дверь и вошёл в это царство искр и сияния. Едва он переступил порог, входная дверь за ним так же молчаливо закрылась, отрезав путь назад.

– Да что за чушь... – сказал он вслух, где-то на подсознательном уровне понимая, что в этом вакууме ему просто необходимо слышать любые другие звуки помимо стука собственного сердца да тиканья восьми одиноких маховиков времени, стоящих на полке шкафчика в дальнем углу комнаты. Эта тишина почти осязаемо давила на него, и Тео чувствовал, как во всём теле нарастает напряжение, как пересыхает во рту и начинает пульсировать жилка на шее, но тут же приказал себе успокоиться и подойти к делу с присущей ему расчётливостью и холодной головой. Сделав глубокий вдох и лишь вскользь взглянув на высокий хрустальный сосуд, занимающий центральное место в комнате, где в искристом свете яйцо превращалось в птичку и обратно, он обогнул шкаф с маховиками и уверенно направил палочку на спрятанную позади шкафа дверь.

– Порта Аперио!

В глаза Гермионе ударил слепящий свет. После сумрака Комнаты смерти он казался просто нестерпимым, но заботиться о своём зрении было некогда. Прислонив ладонь козырьком ко лбу, она приоткрыла глаза. Дин и Падма, уже вполне освоившиеся в этой кристально-белой комнате, стояли неподалёку, о чём-то тихо переговариваясь. Проследив за их взглядами, Гермиона поняла, что объектом внимания друзей были квадратные дверцы-люки, абсолютно одинаковые, расположенные в каждой из четырёх белоснежных стен, а также полу и потолке, тоже идентичных друг другу. Дин, похоже, пребывал в некотором замешательстве, а вот выражение лица Падмы говорило о том, что она ожидала чего-то подобного.

– Я была здесь, – ахнула Гермиона, подходя к ребятам. Сейчас она не знала точно, радоваться этому или огорчаться. – Правда, не уверена, в этой ли комнате или другой такой же... Мы в лабиринте.

– Ты права, – согласилась Падма, – но не такой уж это и лабиринт, если знать его структуру.

– Структуру? – переспросила Гермиона. – И что она из себя представляет?

– Вот, смотрите. – Падма встала в центр комнаты, как раз над люком, который был сделан в полу. – Сейчас мы находимся в одной из двадцати семи комнат головоломки, по форме являющейся кубом. Каждая из этих дверей может вести или в смежную квадратную комнату, или в одну из двенадцати комнат Отдела тайн, или...

– На любой уровень Министерства, – закончила за неё Гермиона. – В прошлый раз мы вылезли через потолок и очутились на первом уровне.

– На первом, где обслуживающий персонал, Управление и, собственно, сам Кингсли? – поднял бровь Дин.

– Да.

– Умудрились же вы сбежать прямо из-под носа министра!

Гермиона стыдливо опустила ресницы, собираясь что-то сказать в своё оправдание, но тут вмешалась Падма:

– Ясно. То, что вы попали на другой этаж, означает, что вы находились в угловой комнате, – авторитетно заключила она.

– Откуда ты знаешь?

– Я же говорю: мне известна структура.

Дин и Гермиона переглянулись.

– А можно подробнее, дорогая? – осведомился Дин, но это было уже без надобности, так как Падма достала из кармана юбки скомканный лист пергамента и, опустившись на колени, развернула его на полу.

– Итак, смотрите, – она разгладила лист с трёхмерным изображением куба и вооружилась палочкой. – У куба шесть граней, и в центре каждой из них имеется неподвижный элемент. Комнаты, соответствующие ему, называются центральными, – она обозначила их красным цветом и продолжила: – Теперь о рёбрах. В нашем случае у каждого ребра всего три элемента (другими словами, на каждой оси координат три комнаты), из них два угловых и один срединный. Угловых комнат во всём кубе восемь и ведут они, как я уже говорила, на любой из восьми уровней Министерства.

– Прости, что перебиваю, но... почему из восьми? – не выдержала Гермиона, глядя, как Падма помечает все углы зелёным цветом. – Отдел тайн ведь находится на девятом уровне, а Визенгамот и вовсе на десятом.

– Нет, на эти этажи из куба не выйти. Точнее, на девятый попасть можно, но только через Первую комнату, куда в свою очередь нужно попасть из какой-либо среди двенадцати других.

– И, как я понимаю, в те самые двенадцать ведут уже срединные комнаты? – сообразил Дин, подсчитав оставшиеся элементы куба.

– Десять баллов, – улыбнулась Падма уголком губ и закрасила средние кубики на каждом ребре жёлтым цветом. – Остаётся двадцать седьмая комната. Сердцевина куба.

Гермиона шумно выдохнула, следя за тем, как волшебная палочка Падмы утыкается в точку, скрытую за всеми шестью гранями куба. Она уже всё поняла, но чисто для формальности уточнила:

– Волан-де-Морт спрятан там?

– Да.

– Так... – Гермиона потёрла лоб, всматриваясь в ставшую разноцветной схему куба. – Раз мы попали сюда через арку, то есть из Комнаты смерти, то находимся мы в одной из срединных комнат. Попасть в сердцевину куба мы можем только из какой-либо центральной комнаты... – Она подняла голову и торжественно закончила: – Из чего следует, что нам в любом случае необходимо сначала пробраться в одну из них!

Однако сидящие рядом Дин и Падма не разделяли её эйфории. Белые стены комнаты будто эхом отражали последнее эмоциональное восклицание, а слова «одну из них!», «одну из них!», как на заевшей пластинке, снова и снова гремели в ушах, отчего с каждой секундой казались Гермионе всё более глупыми и наивными. Чтобы не затягивать неприятную паузу, она решила озвучить беспокоившую её мысль.

– Всё не так просто, да? В эти комнаты не попасть?

– Попасть-то можно, – вздохнула Падма, – а вот выбраться...

– Что это значит? – насторожился Дин. – И, кстати, ты не сказала, куда они ведут. Срединные – в двенадцать комнат Отдела, угловые – на этажи, а центральные?

– В том-то и дело, что это неизвестно даже невыразимцам, проработавшим здесь много лет, – Падма поджала губы, водя палочкой по схеме. – Куб уже почти три века изучается сотрудниками Отдела тайн наряду с аркой смерти, но до конца его загадка так и не разгадана.

– Ага, и при этом они рискнули поместить сюда останки Волан-де-Морта. Как они могли на это пойти, если не знают до конца устройства куба? – справедливо заметил Дин.

– А это было сделано как раз для того, чтобы эти останки точно никуда не делись, и никто до них не добрался. Ну, кроме таких авантюристов как мы.

– Постой, – Гермиона провела рукой по лицу, между бровей залегла глубокая складка. – Допустим, мы не знаем, куда ведут внешние двери центральных комнат. Но для того, чтобы попасть в сердцевину, нам и не нужны внешние выходы. Так в чём проблема? Мы проберёмся в центральную комнату, оттуда в двадцать седьмую, а потом тем же путём выйдем обратно. Ну, или через угловую на этаж, как в прошлый раз.

– Проблема в том, что все без исключения центральные комнаты таят в себе ловушки, – сказала Падма.

– Ловушки? Что-то вроде металлических сеток, которых нельзя касаться, или одновременно вылезающих из всех стен острых штырей?

– Нет, совсем нет, – Падма помотала головой. – Всё немного заковыристее.

– Гиппогриф меня покусай! – Дин возвёл глаза к потолку. – В Отделе тайн не бывает ничего простого и обычного, так?

– Ну а как ты хотел? Подумайте сами, это же куб, трёхмерное геометрическое тело! Оси X, Y и Z.

– Ох, Падма, – наконец поняла Гермиона, – ты же не хочешь сказать, что...

– Именно это я и хочу сказать. Три измерения бывают не только в графической системе координат, но и в повседневной жизни. Пространство, время и масса, под которой в данном случае понимается субъект действия, то есть мы.

– Знаешь, для чистокровной волшебницы у тебя просто великолепные познания в геометрии, – Гермиона попыталась улыбнуться, всё ещё не до конца веря в услышанное.

– На спецкурсе и не такому учат, – отмахнулась Падма.

– И всё-таки, что же это за ловушки? – полюбопытствовал Дин.

– Ну... я бы назвала их пространственно-временными коллизиями.

– Мерлин! – в один голос воскликнули Дин и Гермиона. – Как это понимать?

– Рассказ отнимет слишком много времени, а нам, думаю, в любом случае придётся с ними столкнуться. Так что увидите воочию. Дин, открой, пожалуйста, правую дверь.

Едва половинки квадратной дверцы соединились за спиной Тео подобно створкам лифта, как в голову ему пришла запоздалая мысль о том, что здесь не помешал бы один из маховиков времени, оставшихся в комнате позади.

– Возвращаться – плохая примета, – усмехнулся он, разворачиваясь к дверце и прикладывая руку к центру. – Только вот вопрос – кто в эти приметы верит?

Но его последние слова в прямом смысле утонули: не успели створки распахнуться, как в комнату внезапно хлынула вода, сбив Тео с ног. Поток был такой сильный, что, скорее, напоминал водопад, неизвестно откуда взявшийся в Комнате времени. Поскальзываясь и оступаясь на мгновенно залитом водой полу, Тео выхватил палочку.