Текст книги "Разбуди меня (СИ)"

Автор книги: Zetta

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 43 страниц)

В это мгновение Падма посмотрела на Малфоя и была готова поклясться, что на его лице промелькнула внезапная догадка.

– Что ж, я вынужден вас покинуть, – Кингсли учтиво кивнул Макгонагалл и ребятам, пожал руку Уильямсону. – Надеюсь, это досадное недоразумение разрешится самым удачным образом. Всего хорошего!

Едва он скрылся за дверью, Малфой последовал за ним, на ходу бросив Уильямсону вместо «до свидания»:

– Извините, профессор, я только что вспомнил о срочном собрании команды по квиддичу!

Тео с немыслимой скоростью носился над заснеженным полем, что есть силы расшвыривая бладжеры направо и налево. Он упрямо отказывался понимать смысл тренировки загонщика вместе со своей сборной. Во-первых, ну что тут было практиковать, удар битой по мячу? Такой навык очень сложно потерять, это же и соплохвосту ясно. А, во-вторых, его присутствие на поле не только не помогало команде, а, напротив, скорее только вредило: иссиня-чёрные бладжеры были абсолютно не видны в темноте зимнего вечера, и сегодня Вэйси, а за ним и Харпер едва не отправились из-за этого в больничное крыло.

– Эй, Монтегю! – окликнул Тео капитана, перехватив того прямо в воздухе, едва слизеринские охотники начали плановую атаку. – С меня хватит. Ещё пара ударов, и нам некого будет ставить на ворота.

– Вообще-то я на то и капитан, чтобы думать за вас за всех, – недовольно отозвался Монтегю, поправляя перчатки. – Твоё дело размахивать битой, а заботу об игроках оставь мне.

– Не тупи, – Тео возвёл глаза к безлунному, затянутому облаками небу, – я же ненароком перебью всех наших. Кого ты выпустишь на последний матч сезона? Если хочешь, чтобы я тренировался вместе с командой, проси дневное время.

– Тебе ли не знать, в каком положении наш факультет? – негодующе процедил Монтегю сквозь зубы, и его метла опасно покачнулась. – Я лишний раз стараюсь не показываться на глаза этой старой кошке Макгонагалл, не говоря уж о том, чтобы просить более выгодные часы для аренды стадиона. Если ты не в курсе, то именно из-за таких как ты Слизерину приходится довольствоваться малым и тренироваться в то время, когда поле никому больше не нужно.

– Из-за таких как я? – с угрозой в голосе уточнил Тео, испепеляя Монтегю недобрым взглядом. – Как будто кто-то из нашей сборной был меньше причастен к тому, что творилось в школе год назад... Решил найти крайнего? Да ты можешь хоть сейчас выгнать меня из команды, сделаешь мне одолжение. Лучше уж лежать вечерами в тёплой ванне, чем без толку колотить по мячу, теряя время в компании ваших осточертевших мне физиономий. А, ещё очень хочу понаблюдать с трибуны за вашими жалкими попытками обыграть Пуффендуй. Эти пятикурсники, Бэддок и Причард, юнцы желторотые и безобидны словно карликовые пушистики, а потому меня заменить не смогут, как ни крути. Но что это я? Выбор-то за тобой, Грэхем, – Тео издевательски похлопал Монтегю по спине, – ведь ты, как-никак, наш капитан.

Не имея ни малейшего желания слушать брошенные ему вдогонку ругательства, Тео направил свою метлу вниз и резко спикировал на землю. Довольный тем, что избавил себя от лишних тридцати-сорока минут тренировки да плюс к этому поставил Монтегю на место, он бодро зашагал в сторону замка, но не успел выйти за пределы стадиона, как в арке под трибунами на него ураганом налетел Малфой, едва не сбив с ног.

– Какого хрена?!

– Это я тебя хочу спросить, какого хрена! – рявкнул Драко; пожалуй, Тео никогда ещё не видел его таким рассвирепевшим. – Я ведь просил тебя! Чёрт, надо было взять с тебя Непреложный обет!..

Решив действовать спокойно, Тео прислонил метлу к стене арки и, скрестив руки на груди, повернулся к Малфою.

– Слушай, угомонись. Можешь ты толком объяснить, что случилось?

– А ты не догадываешься? Я просил тебя никому ничего не говорить, потому что так ты подставишь человека, который – по твоей, между прочим, просьбе – добыл информацию о нахождении Вол...

– Стоп. Я всё понял. Ей что-то грозит?

– Ей?

– Мерлин... Да, ей. Или вам. Патил и тебе.

Глядя на Нотта, невозмутимого как стена, о которую он опирался, Драко внезапно и сам овладел собой.

– Минимум – глоток сыворотки правды перед министерской комиссией и изложение всех сокровенных тайн совершенно незнакомым людям. Максимум – разбирательство в Визенгамоте.

– В общем-то, ничего страшного, – подвёл итог Тео. – Вы ведь ничего предосудительного не делали. Значит, всё обойдётся. Но за то, что я воспользовался вашими именами в этой трухлявой телефонной будке и тем самым действительно вас подставил, приношу извинения.

– Скажешь то же самое Падме.

– Чёрта с два, – хмыкнул Тео; все его мысли занимал вопрос о том, могли ли министерские сотрудники после случившегося перепрятать то, за чем он охотился, или нет. – Не думаешь же ты, что я вот так по-идиотски обнаружу себя? А если так хочешь справедливости, то передашь ей мою анонимную записку с извинениями. У тебя всё?

– Вообще-то нет, – осклабился Драко. – Что ты натворил в Отделе тайн? Кингсли сказал, что три комнаты полностью разрушены.

– О, так к нам в школу заявился сам министр магии? – присвистнул Тео. – Не думал, что моя скромная ночная вылазка будет удостоена такого внимания.

– Хватит придуриваться, Нотт. И не твоя, а ваша. Ты там был не один. Кого ещё ты втянул?

– Никого, – Тео стоял на своём. – Я не такой дурак, чтобы посвящать кого-либо в свои планы. Мне, как видишь, с лихвой хватило того, что пришлось вводить в курс дела тебя, а вслед за тобой ещё и Патил. Кстати, неизвестно, ограничивается ли круг «посвящённых» вами двумя. Это мне надо было стрясти с тебя обет, что будешь держать язык за зубами.

– Не увиливай от ответа, – Драко начинал злиться. – Кроме тебя совершенно точно был ещё кто-то. Иначе как объяснить то, что перед самым побегом из Атриума из вашего щита летели двойные вспышки заклинаний?

– Ты-то этого не видел, – отмахнулся Тео. – А объяснений можно придумать кучу, вот, к примеру, одно из них: у меня была вторая палочка.

Малфой сощурился, буравя Тео таким взглядом, словно пытался проникнуть в его мысли, но тот, хоть и не проходил спецкурс у Брендана Уильямсона, окклюменцией владел не хуже их с Падмой и надёжно закрыл своё сознание.

– Нечего лезть ко мне в голову, – прошипел он, и пальцы сами по себе сжались в кулаки. – Я же сказал: я был один.

– Зачем же тебе одному два жетона? – не сдавался Драко.

– На всякий случай, – ответил Тео первое, что пришло в голову, желая как можно скорее отделаться от Малфоя. Необходимо было как следует всё обдумать.

– Да ну? И для того, чтобы получить второй, ты назвал женское имя?

Тео развёл руками.

– А что прикажешь делать, если на невыразимцев помимо тебя учится только одна девчонка?

– Так ты использовал наши имена только потому, что...

– Десять баллов Слизерину.

– Дьявол тебя возьми! – не выдержал Малфой, пиная стену арки. – Как ты не понимаешь, дурья твоя башка, что я хочу помочь тебе избавиться от этого урода? Ведь ты не уничтожил его, это ясно как день, а значит попытаешься сделать это вновь. – Тут он вдруг изменился в лице и иронично ухмыльнулся: – Что, уже успел составить новый план?

– Иди ты к Мерлину...

– Такими темпами мы все пойдём к Мерлину, а Волан-де-Морт в третий раз вернёт власть себе. Знаешь, у меня прямо-таки руки чешутся наслать на тебя какое-нибудь заклятие покрепче, чтобы ты перестал вести себя как упрямый осёл...

– Даже не думай.

– ...поэтому последний раз взываю тебя к твоему затуманенному жаждой мести разуму: опиши мне ситуацию, расскажи, как обстоят дела на сегодняшний день, и я помогу всем, что в моих силах. Думаю, Падма тоже не останется в стороне, раз уж так сложилось, что она тоже в теме.

– Ты ещё половину Хогвартса собери, – скривился Тео, но внутренний голос уже подсказывал ему, что на этот раз Малфой прав. – Где Патил, там и Томас, а где эти двое, там весь Отряд Дамлдора.

– Хочешь верь, хочешь не верь, но за Падму я ручаюсь. Она никому ни слова не сказала.

Драко хотел добавить что-то ещё, но тут его внимание отвлекло движение на поле. Видимо, Монтегю объявил окончание тренировки, и парни один за другим спускались к арке, чтобы вместе пойти в замок.

– Я погляжу, ваше величество сегодня даже не потрудилось достать снитч из чемодана, – насмешливо протянул Тео Малфою и взял свою метлу. – Делишки, связанные с Тёмным Лордом, вновь вынуждают вас пропускать тренировки. Бедный, бедный малыш Драко...

Малфой заскрежетал зубами, но виду не подал. Команда была уже близко, а он не хотел попадаться Монтегю на глаза, поэтому развернулся на месте, взметнув снег полами мантии, и быстро направился к замку, бросив напоследок Нотту:

– Подумай над моим предложением. Это единственный реальный шанс.

– Ну, как твой отчёт? – спросил Виктор, с аппетитом уплетая стейк, блюдо с которым появилось перед ним тотчас же, едва он сел за стол Гриффиндора. Надеждам Гермионы не суждено было сбыться: хоть и привычное время ужина давно прошло, в зале насчитывалось сотни три трапезничающих, что составляло примерно половину школы. Связано это было, скорее всего, с тем, что большинство учеников после занятий предпочли сидению в замке катание на санках или коньках, и теперь, вернувшись с морозной улицы, ринулись в тёплый Большой зал, чтобы подкрепиться.

– Всё в порядке, отчёт написан, – коротко ответила Гермиона, невольно бросая взгляд на слизеринский стол, где к её облегчению совершенно точно не было никого из семикурсников.

– Кто бы сомневался, – сказал Виктор без всякого намёка на сарказм. – Слушай, я почти две недели был с командой и только вчера вернулся с общих сборов...

Гермиона чуть улыбнулась уголком рта.

– Я заметила. Поэтому по понедельникам и четвергам вместо защиты у нас были дополнительные уроки заклинаний. Выходит, ты незаменим.

– Выходит, что так, – добродушно, но несколько натянуто рассмеялся Виктор. – Наверное, я много чего пропустил в Хогвартсе...

– Да ничего особенного не пропустил, – машинально откликнулась Гермиона, пожимая плечами. – В школе всё как обычно: уроки, домашние задания, квиддич. Лучше расскажи, как прошли твои последние матчи?

Крам удивился, но не стал выяснять, какова истинная природа повышенного интереса его собеседницы к квиддичу – искренняя любознательность или просто дань вежливости.

– Матчи прошли прекрасно, мы вчистую обыграли Уэльс, Словакию и Австрию, – ответил он.

– Молодцы! – похвалила Гермиона, глядя на доверху наполненные едой тарелки, стоящие на столе, но не испытывая желания попробовать хоть что-то. Похоже, она растеряла свой аппетит по дороге сюда... или была сыта мыслями об одном человеке. – А как сыграли с Ирландией? Они же ваши принципиальные соперники.

Крам опустил голову. Казалось, он немного волнуется, и это вновь разбудило в Гермионе её привычное любопытство.

– Вот об этом я и хотел с тобой поговорить.

Гриффиндорка подняла брови, и не пытаясь скрыть удивление.

– Ты хотел поговорить... о матче со сборной Ирландии?

Виктор положил локти на стол и сцепил пальцы.

– Скорее, о... об одном игроке из этой сборной.

Гермиона неестественно выпрямилась, глядя на него в полном недоумении.

Виктор вздохнул.

– Моран. Эйрин Моран, охотница. Помнишь её?

– Да, кажется... – ей вдруг вспомнился плакат в шатре Уизли, изображавший ирландскую команду, и среди всех игроков – улыбчивая, небольшого роста девушка со светло-рыжими волосами, словно шутя поигрывающая большим квоффлом...

Неужели Виктор клонит к...

– Да, да, помню! На Чемпионате мира девяносто четвёртого эта охотница забила не один гол в кольца вашей команды.

Гермиона резко осеклась, подумав, что эти слова могут расстроить Виктора, но он, напротив, с восторгом закивал.

– О, она потрясающе играет! Я раньше ненавидел ирландцев; загонщики из их сборной все эти годы не упускали случая напомнить нам о поражении! Но Эйрин... она совсем другая, понимаешь?

Он взглянул на Гермиону с каким-то тревожным нетерпением, но она лишь улыбнулась, спокойно глядя ему в глаза.

– Понимаю. Порой вот так смотришь на человека, которого вроде давно знаешь, и только сейчас до тебя доходит, что на самом деле все эти годы ты не знал его ни капельки. И ты сам себе дивишься: как же я не замечал его раньше?

– В точку, – подмигнул Виктор, поглощённый своими мыслями и не уловивший в только что словах Гермионы скрытый смысл. Ведь сказанное относилось, скорее, лично к ней, чем к людям в общем. – Так вот, после матча мы с ней разговорились, посидели в магловском пабе, погуляли, и тут я понял...

Он вдруг взял руки Гермионы в свои и снова посмотрел на неё с некоторой тревогой.

– Меня только одно беспокоит... Как к этому отнесёшься ты?

Гермиона ответила не раздумывая:

– Разумеется, хорошо. Я очень рада за тебя, Виктор.

– Но мне придётся покинуть Англию по окончании учебного года. Покинуть тебя.

Гермиона осторожно высвободила руки.

– Прошу, только не нужно чувствовать себя виноватым. Мы с тобой всегда ладили, и я уверена, что отношения с Эйрин нисколько этому не помешают. Я правда очень рада за тебя!

– Но я уеду... возможно, навсегда.

Боже мой, и почему эти слова вызывают во мне облегчение, когда должны вызывать грусть?

Не притворяйся, ты прекрасно знаешь, почему.

– Мы и раньше нечасто виделись, – ответила Гермиона, даже не пытаясь строить из себя огорчённую и всеми брошенную жертву. Зал понемногу пустел. – Если хочешь, будем переписываться как прежде. Ну, и если Эйрин будет не против. В любом случае здорово, что ты теперь не один.

– Да! Просто мы... я уеду и не смогу быть рядом с тобой, не смогу тебя защитить.

Гермиона хлопнула рукой по своей сумке, из кармана которой торчала волшебная палочка.

– Мы уже не раз говорили об этом. Я справлюсь, не волнуйся. А всё-таки забавно вышло: ведь, получается, ты тоже не продержишься на должности преподавателя защиты от Тёмных искусств дольше года. Но в этот раз, слава Мерлину, это связано не с проклятием.

Крам не смог сдержать улыбку.

– Да, ты права. И всё же прости меня. Наверное, я должен был продолжать за тебя бороться.

– Виктор, что значит «должен»? Это чувства, им нельзя приказывать или распоряжаться ими. Я всегда относилась к тебе как к другу, с которым невероятно легко и интересно, который старше и сильнее, который всегда готов прийти на помощь... но не более того. – Она внимательно смотрела прямо в его чёрные глаза, надеясь, что не увидит в них обиды. – Спасибо тебе за всё. Ты первый, кто меня поцеловал; ты вообще первый парень в моей жизни. Гарри и Рон были совсем дети, а ты так робко и мило ухаживал, просиживая со мной в библиотеке целые вечера. Спасибо, что не был груб или слишком настойчив; в пятнадцать лет меня бы это сильно испугало, и, кто знает – вдруг после этого я бы боялась всех мальчишек как огня? Но мне повезло.

Она внезапно замолчала, поняв, что высказала всё, что было у неё на душе. Хотя Виктору предстояло ещё около четырёх месяцев преподавать в Хогвартсе, ей казалось, что открыть ему всю правду нужно сейчас. Это был истинный конец их отношений – Крам больше не участвовал в борьбе за её сердце, а у того, кому она подсознательно уже готова была это сердце отдать, не осталось явных конкурентов.

Пауза затянулась, и Виктор решил прервать это тягостное для него молчание, переведя разговор в другое русло:

– Ну а теперь поведай мне, что ты делала на Рождественских каникулах. Надеюсь, не зубрила целыми днями программу второго полугодия?

– Конечно нет! – Гермиона даже шутливо ткнула его в плечо. – Отдыхала с родителями в Шотландии, потом дома. Второго января была на свадьбе у Дафны... А, ещё виделась с Роном.

– С Рональдом? – встрепенулся Крам. – Ну и как он? Где вы встретились?

– Он пришёл ко мне в гости, – просто ответила Гермиона, будто это было обычное дело, и Рон заходил к ней каждое воскресенье.

– Пытался тебя вернуть?

Виктор по-прежнему был настроен необычайно эмоционально, и это не переставало поражать Гермиону.

– Нет, с чего ты взял? – сказала она. – Просто поговорили; он рассказал, как идут дела в их с Джорджем магазине. Что тебя так встревожило?

– Всё то же, – уклончиво ответил Крам. – Не хотелось бы, чтобы ты досталась тому, кто в своё время не оценил тебя должным образом.

Гермиона нахмурилась.

– Виктор, – сказала она как можно мягче, – я сама с этим разберусь, ладно?

– Да, действительно, что это я... – сразу опомнился Крам. Гермиона вновь замолчала, задумчиво глядя на него и вспоминая те часы, которые он проводил в библиотеке за книгами лишь ради того, чтобы побыть рядом с ней. Прошло уже четыре года, они выросли, но сейчас разница в возрасте чувствовалась гораздо меньше. Тогда, на четвёртом курсе, ловец болгарской сборной казался ей ужасно взрослым, самостоятельным и... каким-то далёким. Почти всегда он был угрюм и крайне немногословен, а потому Гермиона была уверена, что он и двух слов связать не может и что говорить ей с ним будет просто не о чем. Однако эту убеждённость сильно поколебали его частые визиты в библиотеку и подлинное чтение книг, а неожиданное приглашение на Святочный бал окончательно разрушило её первоначальное мнение о нём как о нелюдимом отшельнике или как о зазнавшейся звезде спорта.

Гермиона словно в Омуте памяти смотрела на проносящиеся перед внутренним взором картины с Турнира, Святочного бала, а затем и свадьбы Билла и Флёр, где Виктор проявил к ней такое внимание, что даже Рон заревновал.

От приятных воспоминаний её душа будто наполнилась теплом, и сердце забилось чуть чаще, но... это не шло ни в какое сравнение с тем волнением, которое она испытала, когда перевела взгляд на вход в Большой зал и увидела его.

Квиддичная сборная Слизерина, очевидно, тоже решила перекусить после изнурительной тренировки и в составе шести человек дружно вошла в Большой зал. Хотя это «дружно» не касалось Тео: он немного сторонился остальных, особенно Монтегю и Харпера, но последний как нарочно вертелся возле него, невзирая на надменное выражение лица партнёра по команде.

Гермиона вздохнула, уже не в силах отвести от Тео глаз и совершенно не слушая, что говорит ей Виктор.

Как же ему идёт форма...

Тео положил метлу на скамью – благо, та была свободна почти вдоль всего стола – небрежно кинул рядом кожаные перчатки, одним отточенным движением расшнуровал и скинул спортивную мантию и наконец-то уселся на место – полубоком, вальяжно закинув ноги на ту же многострадальную скамью.

Вот хамство! Ни один человек во всей школе не позволяет себе такого!

Но ему было абсолютно наплевать, кто и – главное -что о нём думает. Он неторопливо принялся за бифштекс, который эльфы подали наравне с бараньими отбивными, жареной индейкой и другими блюдами. Ел он так же, как делал и всё остальное, будь то уроки, тренировки или повседневное общение: раскованно, почти лениво, но с каким-то неподражаемым достоинством. Гермиона продолжала наблюдать за ним со своего удобного места, изредка кивая головой, когда Виктор делал паузы в своём возобновившемся рассказе об Эйрин, и радуясь тому, что болгарин настолько занят рассказом, что даже не замечает её отвлечённости.

А отвлечься я хотела как раз от него, от моего наваждения... от моего Тео.

Не получилось.

Сердце сладко заныло, когда Нотт посмотрел в сторону гриффиндорского стола, будто ощутил её присутствие или каким-то образом услышал, как Виктор обратился к ней по имени. Сейчас Гермиона ни капельки не боялась, что он заметит её, хотя тот факт, что она сидит вместе с Крамом, мог привести к неожиданным последствиям. Прежде всего, для Крама.

– Виктор, извини, но мне нужно идти, – сказала она, прервав его на полуслове и решительно поднимаясь. – Ничего страшного, если я тебя оставлю?

Последовала секундная пауза, во время которой Виктор в упор смотрел на Гермиону.

– Да без проблем, – практически сразу нашёлся он, вставая вслед за ней и непреднамеренно закрывая ей обзор слизеринского стола. – Мне тоже пора. Есть дела... учебные и личные.

– Хорошо, – сказала Гермиона уже без тени улыбки, как во сне идя по проходу между столами. До места, где сидел Тео, оставалось совсем чуть-чуть, а он, кажется, нисколько не торопился в раздевалку – несмотря на то, что почти все члены команды уже ушли.

Он всё-таки заметил меня. О боже...

Она не успела даже подумать, хорошо это или плохо, как Тео в один миг перебросил ноги через скамью и встал в проходе, преградив Гермионе и Краму путь к дверям.

– Интересно... – протянул он, глядя прямо в глаза Виктору и явно настроившись на личный разговор именно с ним. – Интересно, что господин профессор делает рядом с моей девушкой? – Виктор открыл рот, но Тео сделал предупреждающий жест, не давая ему сказать ни слова: – Стоп. Я ещё не закончил. Говорю сразу: оправдания, касающиеся «старых дружеских отношений», установившихся на Турнире Трёх Волшебников столетней давности, меня не устроят. Итак, вот теперь я слушаю.

Он прожигал Виктора пристальным ледяным взглядом, и Гермиона второй раз в жизни поняла каким-то шестым чувством, что сейчас лучше не влезать.

А Виктор, вопреки её ожиданиям, снова быстро овладел собой.

– Во-первых, я не собираюсь отчитываться перед человеком, который даже не является моим учеником, – с выдержкой, достойной похвалы, сказал он. – А во-вторых, мистер Нотт, уйдите с дороги.

– Ну надо же, как всё повторяется, – ухмыльнулся Тео. – Сегодня мне довелось говорить те же самые слова людям, которые являются вашими учениками, профессор Крам. Но вот незадача: я не собираюсь вас слушаться.

– Меня давно раздражает ваше непомерное нахальство, мистер Нотт, – Виктор непроизвольно схватился за палочку. – Пора уже поставить вас на место.

– Не посмеете, – Тео давно был наготове. Он отлично понимал, что Виктор не чета хогвартским старшекурсникам: он на самом деле опытный волшебник, рядом с которым нельзя зевать ни секунды. – Вы не посмеете напасть на ученика, мистер Крам.

– Вы не ходите на мои занятия.

– Вы сами запретили мне туда ходить, – с издевательской ухмылкой парировал Тео. – Как вы думаете, когда лучше оповестить об этом Макгонагалл?

Пока болгарин, раздувая ноздри, искал подходящий ответ, Тео не спеша набросил на плечи спортивную мантию, ловко затянув шнуровку, затем медленно, с угрожающим видом боксёра перед боем, натянул перчатки и, взяв метлу в ту же руку, где была волшебная палочка, повернулся к Краму.

– Предлагаю вам сделку, профессор. Я уйду... точнее, мы уйдём, – он впервые скользнул взглядом по Гермионе, от чего та мгновенно смутилась, – но только с условием, что я больше никогда не увижу вас рядом с мисс Грейнджер.

– Кто вы такой, чтобы ставить мне условия?! – Тео добился своего: Крам всё-таки начал выходить из себя. – Какое вы имеете право запрещать мне общаться с Гермионой?!

– Не хочу, чтобы возле моей девушки ошивались всякие дурмстранговцы, будь они хоть трижды профессорами.

– Хватит блефовать, Нотт! – вконец вскипел Виктор, поворачиваясь к Гермионе в поиске поддержки, но та уже стояла рядом со слизеринцем.

– Он не блефует, – серьёзно сказала она, стараясь при этом не замечать торжествующей и вместе с тем высокомерной улыбочки Тео. – Это правда, Виктор, мы... вместе.

– Но... как это «вместе»? – поражённый этой вопиющей несправедливостью, Виктор едва держал себя в руках. – Ты же ненавидела его сначала!..

– Я никогда такого не говорила, – отрезала Гермиона.

– Пусть ты не говорила, но своими поступками ты выражала это лучше всяких слов!

– Виктор, но ты ведь не знаешь, что творилось у меня в душе.

– Неважно! Он сын Пожирателя смерти... Он твой враг по всем параметрам!

– Послушали бы вы себя со стороны, профессор, – вмешался Тео, выступая вперёд и инстинктивно заслоняя Гермиону собой. – Сами ухлёстываете за охотницей ирландской сборной и после этого ещё предъявляете какие-то претензии по поводу так называемых врагов.

– Но... как ты узнал? – вырвалось у ошеломлённой Гермионы.

Тео довольно улыбнулся.

– Использовал заклинание улучшения слуха.

Виктор же был разъярён.

– В любом случае, мои отношения с Эйрин тебя не касаются, Нотт! – огрызнулся он, забывая о субординации и переходя на личности.

– Равно как и мои с Гермионой – вас.

– Это совсем другое! Мы давно знаем друг друга, мы столько лет переписывались...

– Это абсолютно то же самое, – отчеканил Тео с ледяным спокойствием. – Уясните себе с этого момента и навсегда: Гермиона моя. Примите это как неизбежную данность и впредь не приближайтесь к ней.

Виктор перевёл обескураженный, непонимающий взгляд на Гермиону, но она в ответ посмотрела на него так, что у болгарина не осталось больше никаких надежд и сомнений.

А Тео с видом триумфатора обнял её свободной рукой за талию и на глазах профессора защиты от Тёмных искусств увлёк за собой к выходу из Большого зала.

От долгожданного касания его руки по телу Гермионы прошёл ток, и она едва заметно вздрогнула. Ей пришлось призвать на помощь всё своё самообладание, чтобы не выдать себя с первых же секунд.

Боже, почему мне так хорошо рядом с ним? Одно его прикосновение заставляет забыть обо всём неприятном, что было сегодня... Обо всём, что было только что.

– Даже не знаю, что мне понравилось больше: твоё смущение или ошарашенное лицо Крама, – сказал Тео, откровенно смакуя каждое слово. – Кстати, если этот болгарин осмелится каким-то образом повлиять на твои оценки по предмету, я его парализую так, что никакая магия не поможет.

– Не думаю, что он на это способен, – с сомнением произнесла Гермиона, озираясь вокруг: они миновали дубовые двери Большого зала, но пошли не к мраморной лестнице, а свернули от неё куда-то в сторону. Навстречу им, к досаде Тео, попадались лишь младшекурсники. – Куда мы идём?

– Мне всегда импонировало твоё любопытство. Будь терпеливой девочкой, и скоро узнаешь. – Он поправил налокотник, делая вид, что не заметил, как сразу насупилась «девочка». – Чёрт, я бы с удовольствием повторил этот момент в Большом зале. У тебя случайно нет маховика времени под рукой?

– Хватит паясничать! – строго одёрнула его Гермиона. – Если мы не разгромили их все до одного в той бойне в девяносто шестом, то уж, будь уверен, позавчерашний обвал довершил начатое.

– Как раз об этом нам и нужно поговорить.

Тео открыл дверь бывшего кабинета прорицаний, где когда-то преподавал кентавр Флоренц, и Гермиона прошла внутрь. Конечно, кабинет уже не представлял собой лесную поляну с травой, пеньками и стволами деревьев, но и к первоначальному виду тоже не вернулся. Сразу у входа высились три огромных шкафа, забитых всяким хламом, в любой момент норовящим посыпаться вниз, а на полу стояло по меньшей мере десять огромных холщовых мешков, которые так и распирало от содержимого. Создавалось впечатление, что в этот класс притащили всё, что могло уцелеть в том пожаре в Выручай-комнате, однако стоило Гермионе обогнуть устрашающего вида шкафы, как за этим складом она увидела самые обычные парты и стулья: это говорило о том, что здесь всё-таки проходят занятия.

– Что-то случилось? – спросила она, оборачиваясь к Тео, как только на входную дверь были наложены все необходимые заклинания.

– Да, – без обиняков ответил он. – Сегодня в школу приезжал сам Бруствер. По нашему с тобой вопросу.

– Кингсли? С ума сойти! Значит, мы нанесли Отделу тайн действительно серьёзный ущерб... Что ему известно?

– В общем, ничего конкретного. Единственное, что в сложившейся обстановке может беспокоить тебя – это то, что сейчас под подозрением находятся Малфой и эта твоя Патил.

– Мерлин! – Гермиона в сердцах ударила ладонью по парте. – Я так и знала, что этим всё кончится! Из-за нашей самонадеянности пострадали ни в чём не повинные люди.

Тео накрыл её ладонь своей, тем самым удержав от дальнейшего самобичевания.

– Милая, ты ведёшь себя как провинившийся эльф. Послушай меня. Всё не так плохо, как тебе кажется. Первое: Патил и Малфою ничего серьёзного не грозит. Под действием Веритасерума они расскажут министерской комиссии, где были ночью с четырнадцатого на пятнадцатое февраля, и после этого, как ты понимаешь, с них сразу снимут все подозрения. Второе: Малфой догадывается, что в Отделе тайн я был не один, и пытается выведать, кого я прихватил с собой. И, наконец, третье: он знает суть дела и предлагает свою помощь. Я хотел обсудить это с тобой и узнать твоё мнение.

Он выжидающе смотрел на Гермиону. Та вдруг лукаво улыбнулась.

– С каких это пор ты стал со мной советоваться?

– С тех самых, когда ты стала моей. Девушкой, – добавил он после многозначительной паузы. – Ну, что думаешь?

– Чем нам может помочь Малфой?

– Он всё-таки будущий невыразимец, а это значит, что скоро у него появится более-менее свободный доступ к интересующему нас Отделу тайн. Он может расписать нам новое положение вещей: что изменилось в структуре Отдела после обвала, в том ли самом месте искать вновь Комнату смерти, и так далее. К тому же теперь он на почве своего спецкурса весьма сблизился с Патил, а у её родителей, в свою очередь, сохранились знакомства с людьми, работавшими в Отделе.

– Откуда ты всё это знаешь? – изумилась Гермиона. Даже она не владела столь подробной информацией о семье Патил, несмотря на то, что с одной из близняшек семь лет не только училась, но и жила в одной комнате.

– Да всё оттуда же, – усмехнулся Тео, небрежно взъерошивая волосы и этим жестом вызывая в Гермионе непреодолимое желание к ним прикоснуться. – Именно через Патил Малфой узнал о точном местоположении останков этого урода. Так что она тоже посвящена.

– Думаешь, и Падма будет нам помогать? – с сомнением произнесла Гермиона, безотчётно протягивая руку вперёд и вплетая пальцы в его тёмные, нарочно всклокоченные волосы.

Чувствуя, как она гладит его по голове, Тео едва ли не замурлыкал от удовольствия.

– Нам – нет, – еле слышно сказал он, властным жестом притягивая Гермиону к себе и накрывая её губы горячим поцелуем. – Тебе – да.

*

Гавейн Робардс – глава Управления мракоборцев, сменивший на этом посту Руфуса Скримджера.

====== Глава 28 ======

В субботу – первый день после каникул, когда была официально объявлена вылазка в Хогсмид – погода впервые за последние недели решила порадовать обитателей замка и его окрестностей ласковым, почти весенним солнцем.

Щурясь от ярких лучей, Тео с Гермионой шли по узкой тропинке, что вела в волшебную деревушку. Утро для выходного дня было довольно раннее (часы на фасаде замка едва пробили девять) и пока тихое, потому что большая половина школьников ещё нежилась в своих кроватях, наслаждаясь долгожданным отдыхом. Но, в отличие от остальных, эти двое готовы были пожертвовать сном ради того, чтобы прогуляться в тишине, ведь искушение провести вместе целое утро, а то и день, было слишком сильно.