Текст книги "Разбуди меня (СИ)"

Автор книги: Zetta

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 43 страниц)

Дыхание Гермионы перехватило, в висках запульсировало. Нотт снова смотрел на неё как на объект своего бешеного влечения: страстно, жадно, почти плотоядно. Чувствуя дрожь в ногах, она прислонилась к боковой стенке шкафа, а Тео подошёл вплотную к ней и, мягко взяв за подбородок, заставил посмотреть в глаза.

– Ты тоже этого хочешь, – уверенно сказал он, гипнотизируя её взглядом. – Мне не нужно даже касаться тебя, чтобы убедиться в этом; тебя давно выдали твои глаза.

Гермиона мотнула головой, боясь потерять последние остатки самоконтроля.

– Я не... не могу... – сбивчиво проговорила она, вцепляясь пальцами в мантию Нотта, колеблясь между тем, чтобы оттолкнуть его, и тем, чтобы притянуть к себе.

– Проклятье! – выругался Тео сквозь зубы, резко отпустив её и метнувшись к двери. Короткий взмах палочки, и замок был открыт. – Я обещал не делать тебе ничего плохого, Грейнджер, но если ты не хочешь быть изнасилованной прямо сейчас, ради Мерлина, проваливай в свою башню.

– Нотт, я...

– И побыстрее, – жёстко сказал он и вышел первым.

Гермиона ещё несколько минут стояла, ошарашенно глядя куда-то перед собой. Сердцебиение понемногу приходило в нормальный ритм, краска отхлынула от лица, но тело так и ныло от желания снова и снова ощущать эти смелые прикосновения. Она поспешно затянула шнуровку мантии, чтобы не видеть теперь наглухо застёгнутой белой рубашки: от одного воспоминания о пуговице на груди у неё мутилось в глазах, а по телу пробегал электрический заряд.

Боже, боже, как же мне спастись? Ещё столько месяцев учиться, а он ведь не оставит меня так просто.

Может, он прав? Может, не стоит бежать от самой себя?..

Она сделала глубокий выдох, положила палочку во внутренний карман мантии и покинула тёмную учительскую.

Тео бежал по ступенькам вниз, не замечая, как преодолевает лестницу за лестницей. Всё внутри горело, он никогда раньше не чувствовал такого зверского возбуждения. С каждым пролётом он всё ускорялся: только бы не повернуть назад, только бы Грейнджер успела вернуться в свою гостиную, куда ему путь закрыт...

Так он мчался до тех пор, пока одна из лестниц не решила поменять своё направление. Тео чуть не оступился, но удержался на ногах, пытаясь вычислить, куда теперь пристанет лестница. Она совершила полукруг и замерла напротив коридора, перпендикулярного тому, в котором находился вход в гостиную Пуффендуя.

Это же второй этаж. Как раз заберу вещи из прачечной.

Он поспешил по коридору к малозаметной серой двери, виднеющейся в его конце. Его дорожная мантия и пара брюк лежали в прачечной уже недели две; ему всё было недосуг их забрать. А вещи уже наверняка давно постираны и выглажены школьными эльфами.

Тео открыл дверь в прачечную и усмехнулся при мысли о том, что сказала бы по этому поводу Грейнджер, ярая защитница прав эльфов-домовиков. Но он решительно тряхнул головой, стараясь сейчас не думать о ней: в данный момент любая мысль об этой девушке заканчивалась не самой приличной сценой с её участием в его постели.

Поток его мыслей прервался видом Трейси Дэвис, копающейся в большой корзине с чистым бельём. Она стояла к нему лицом, нагнувшись так, что он видел аппетитную грудь в разрезе её блузки.

Блять, как я раньше этого не замечал?

Это была последняя адекватная мысль, которая пронеслась у него в голове перед тем, как то самое зверское возбуждение окончательно затмило его разум.

Быстрый взмах палочки, невербальное заклинание – и дверь была наглухо закрыта. Тео шагнул к Трейси. Та от неожиданности чуть не подпрыгнула, резко выпрямившись.

– Нотт? Что тебе здесь нужно?

– Шёл за одеждой, но, думаю, получу ещё кое-что, – хрипло ответил он, вырывая из её рук стопку форменных жилетов и зашвыривая их куда подальше.

– Ты с ума сошёл, – пролепетала Трейси, пятясь назад. В её светлых глазах, несмотря на удивление, заплясали огоньки страсти.

– Очевидно, раз выбрал для удовлетворения своих потребностей такую подстилку, как ты, – сказал Тео, сбрасывая с себя мантию и настигая Трейси у противоположной от входа стены.

– Сволочь, хватит обзывать меня! – разозлилась она, пытаясь ударить его, но его реакция даже в таком состоянии была потрясающей. Он перехватил её руки и толкнул в угол. Затем нацелил палочку.

– Диффиндо!

Трейси вскрикнула в попытке удержать на себе хоть что-нибудь, но распоротая одежда обречённо соскользнула вниз. На ней осталось только кружевное нижнее бельё, слишком откровенное для того, чтобы носить его в повседневной школьной жизни.

– Ах ты развратница, – сладко протянул Тео, нахально её разглядывая, – каждый день так наряжаешься? Надеялась, что рано или поздно удастся меня соблазнить?

– А что, даже если и так! – выпалила Трейси. – Мне ведь это удалось!

– Чёрта с два, – он сорвал с неё бюстгальтер и сжал упругую грудь, – я всего лишь хочу секса, а с кем – не имеет особого значения. Ты просто первая мне попалась.

– Тварь! – прошипела Трейси, бессильно подаваясь навстречу его пальцам, покручивающим соски.

– Возможно, – ухмыльнулся Тео, расстёгивая ремень брюк, – но ты ведь столько лет мечтаешь, чтобы я тебя оттрахал.

– Ты... чёртов ублюдок... – зло и похотливо процедила Трейси, когда его пальцы забрались в трусики и принялись ласкать её.

– Какая же ты сучка, ты же вся течёшь, – севшим голосом сказал он, упиваясь видом извивающейся от желания Трейси.

– Какой же ты ублюдок... – простонала она, уже совершенно беспомощная, униженная его ругательствами, сломленная его натиском.

– Какая же ты сучка, – повторил Тео, нетерпеливо отодвигая трусики в сторону и глубоко входя в неё. В первую же секунду он с мстительным ликованием отметил, как горячо и мокро у неё внутри.

– Негодяй... терпеть тебя не могу... – гневно отозвалась Трейси, двигаясь ему навстречу. Он накрыл губами её твёрдый сосок, больно прикусывая его, но Трейси, похоже, не чувствовала ничего, кроме дикого, порочного наслаждения.

Его движения были неукротимыми, грубыми; он с каким-то исступлённым ожесточением брал её, видя, как она захлёбывается от бешенства и восторга.

Её плоский животик напомнил ему, как всего несколько минут назад он ласкал гриффиндорку в учительской... и это разозлило его ещё больше. Он словно хотел отомстить Трейси за неприступность той, которую жаждал больше всего на свете.

Резко прервавшись, он подтолкнул Трейси к стоящему у стены прачечной столу и ловко уложил на живот. Одна его рука продолжала сжимать её грудь, а вторая шлёпнула девушку по приподнятой попке. Она вскрикнула, выгибаясь всё сильнее, уже открыто предлагая себя. Возбуждение захлёстывало Тео с головой, он совершенно обезумел, наслаждаясь её покорностью, и шлёпнул ещё сильнее. Он подчинил себе эту выскочку – так, будто ему вовсе этого не хотелось, легко, непринуждённо и быстро.

Не в силах дольше оттягивать момент разрядки, он снова перевернул её на спину и с ещё большим неистовством овладел ею. Трейси приглушённо зарычала, сжав зубы. Он упивался её видом, выражавшим гнев, ненависть и страсть одновременно, но при этом избегал смотреть ей в глаза, в эти тусклые серые льдинки вместо желанного горячего шоколада; к счастью, она зажмурилась, по-видимому, тоже приближаясь к высшей точке блаженства.

Рассвирепев от мысли, что она ещё и получит удовольствие, Тео ускорил и без того сумасшедшие по своему темпу движения, и через минуту Трейси вся затряслась от оргазма, что-то громко и бессвязно крича.

Вот сучка...

Ещё несколько глубоких яростных толчков, и Тео кончил с хриплым стоном, продолжая вбиваться в тело Трейси до тех пор, пока образ Гермионы не исчез из его воспалённого мозга.

Между тем Гермиона, в поиске спасения отправившаяся по своему обыкновению в библиотеку, проторчала там почти час, но волнение её ничуть не улеглось. Поняв, что, сидя в гробовой тишине среди стеллажей, она не достигнет никаких результатов, Гермиона решила пойти на улицу подышать свежим воздухом. В последнее время это был гораздо более действенный способ избавиться от беспокойных мыслей; книги давно уже ей не помогали – между строк она видела образ преследующего её юноши, вечно ухмыляющегося и невероятно самодовольного.

Это какое-то наваждение! Что со мной творится? Это ведь... не то, о чём я думаю?

Нет-нет-нет. Это невозможно. Да, он интересен мне, да, чёрт возьми, меня тянет к нему. Но это не должно зайти дальше.

Гермиона помотала головой, заставляя умолкнуть внутренний голос, упрямо твердящий, что это уже зашло гораздо дальше, чем она может предположить. Не найдя никого из друзей в гриффиндорской гостиной, она быстро переоделась, изо всех сил стараясь не думать о том, что всего полчаса назад её могли раздеть чужие руки.

Его руки.

Схватив палочку, она выскочила из спальни, чуть не сбив с ног пролезающих в портрет Полной Дамы младшекурсников, и ринулась вниз по лестнице, стремясь как можно скорее очутиться на улице.

Но против неё играл не только внутренний голос, но и мысли, которые, словно передразнивая её бег, так же молниеносно и непрошено метнулись к сегодняшнему вечеру, восстанавливая в памяти яркие картины произошедшего.

Боже, я разрешала ему себя обнимать, целовать... трогать. Какой ужас. И пугает меня не столько то, что он может принять меня за ветреную легкомысленную девчонку, готовую прибежать по одному только его зову, сколько то, что мне отчаянно нравилось то, что он делал.

Разве Рону или Виктору я бы позволила такое? Мерлин, даже думать об этом не хочу. Ничего подобного я не испытывала ни к тому, ни к другому.

И всё-таки, что же это?..

Когда Тео со стопкой чистой одежды в руках вышел из прачечной, был уже поздний вечер. От близости с Трейси у него остался неприятный осадок: то ли оттого, что он так грубо с ней обошёлся, то ли оттого, что всё это время думал о Гермионе.

Вот дерьмо! Я чувствую себя как неверный муж. Блять, но Грейнджер не моя девушка, и секс с Дэвис – не измена.

Тогда почему так отвратительно?

– Тео, мы же пойдём в гостиную вместе? – робко спросила Трейси, собирая с пола свои вещи и боясь поднять на Тео глаза.

– С чего ты это взяла? – насмешливо отозвался он, затягивая ремень брюк.

– Ну... мы же...

– Переспали, – закончил он за неё. – И что? Ты ведь общаешься с Джорджиной, так она что, не предупредила тебя, что я не встречаюсь с легкодоступными особами?

Трейси вся побледнела.

– Легкодоступными?! Как ты смеешь так думать обо мне?! Я два года...

– Я помню. Два года грезила о том, чтобы я тебя трахнул. Ну вот – ты получила, чего хотела. Что-то ещё?

Трейси наконец посмотрела на него: с болью, ненавистью и... слабой надеждой.

– Я терпеть тебя не могу, Нотт, – в её голосе дрожали слёзы, – ты последняя скотина, подлый мерзавец!..

– Тебе лучше придержать язычок, детка. Не то я найду способ закрыть тебе рот без заклинаний.

– Ненавижу тебя! – Трейси так трясло от злости и обиды, что она никак не могла застегнуть молнию на юбке. – Ты... я думала, ты хоть что-то чувствуешь ко мне!..

– Да, – Тео ухмыльнулся, – похоть. Но я удовлетворён, и ты мне больше не нужна.

– Сволочь! Я никогда больше не посмотрю в твою сторону!

– Дэвис, – с презрительным снисхождением произнёс Тео, – поверь, я не брошусь из-за этого с Астрономической башни. Да и ты обманываешь сама себя.

– То есть? – взвилась Трейси.

– Ещё как посмотришь, – вкрадчиво произнёс он. – Потому что ты на меня всерьёз запала, и после сегодняшнего ты будешь хотеть меня снова и снова.

Трейси собиралась что-то сказать, но внезапно передумала и, едва сдерживая рыдания, выбежала за дверь, забыв свои постиранные жилеты.

Он вышел почти следом, но, решив не идти в гостиную сразу, чтобы не видеть заплаканного лица поверженной пассии, пошёл по обходному пути через потайной коридор.

Тело было приятно расслаблено, но на душе было как никогда паршиво.

Да, дружище, кажется, ты тоже кое на кого запал. Конечно, не в том смысле, как бедняжка Дэвис, но... Влюбиться в Грейнджер? Ха. Нет. Это слишком. И дело не в том, что она с Гриффиндора – мы закончим школу меньше чем через год, и уже будет неважно, кто на каком факультете учился.

Статус крови? Может быть. Но что я теряю? В моей, с позволения сказать, «семье» не осталось никого, кто бы мог быть против отношений с грязно... с маглорождённой. Меня никто не лишит наследства, не выгонит из дома, которого, к слову, и так уже нет, и даже не проклянёт.

Да, она мне нравится. И я хочу её. Хочу ласкать её тело, видеть её затуманенные карие глаза, слышать её крики – не от боли, а от наслаждения.

Он знал это так же хорошо, как и то, что ни за что не прогонит Гермиону – из комнаты, прачечной, учительской – откуда бы то ни было; более того, когда она наконец станет его, он не отпустит её от себя ни на шаг.

Моя Грейнджер...

Чёрт, это уже зависимость.

Тео толкнул неприметную дверь в конце коридора и вышел на улицу. Прохладный воздух взбодрил его, вселяя небывалую уверенность в том, что совсем скоро он добьётся «своей Грейнджер».

Но вдруг его внимание отвлекла смеющаяся компания, стоящая неподалёку. Среди множества голосов он, как самый настоящий зверь, моментально уловил её голос. Все чувства вновь обострились, мышцы инстинктивно напряглись, но он приказал себе повернуть к главным дверям замка, понимая, что сейчас не время атаковать.

Она наверняка ещё напугана тем, что было в учительской. Не стоит проявлять излишний напор; рыбка и так уже на крючке. Она всё время ищет меня – значит, неосознанно во мне нуждается.

Он вошёл в парадные двери, улыбаясь своим мыслям, и направился в сторону подземелий.

Какой же адреналин – знать, что я ей нужен. Если бы она ещё сказала об этом прямо, то уже никуда бы от меня не делась.

– Мистер Нотт, – внезапно окликнули его сзади, – на два слова.

Тео обернулся. От подножия мраморной лестницы к нему шёл не кто иной, как Виктор Крам.

– Профессор? – Тео убедительно изобразил удивление. – Чем обязан?

– Личный разговор, – ответил Крам, стараясь не обращать внимания на то, как Нотт к нему обращался. – Пойдёмте со мной.

Он уже направился в сторону кабинетов первого этажа, расположенных за мраморной лестницей, но Тео его остановил:

– У меня другое предложение. Как насчёт нашей гостиной? Я заодно занесу вещи.

Он кивнул на многострадальные брюки с дорожной мантией.

Виктор нахмурился.

– Но тогда я буду знать пароль от вашей гостиной.

Да что сегодня за проблема с этими паролями!

– О, я убеждён, что такому великому магу, как вы, профессор, не составит труда войти в гостиную и без знания пароля, – съязвил Тео, нарочно пропуская Крама вперёд. Он терпеть не мог, когда кто-то был за его спиной.

Виктор благоразумно промолчал, спускаясь по лестнице. Через несколько мгновений они очутились в подземельях и пошли по сумрачному коридору, голые стены которого были насквозь пропитаны сыростью. Очень скоро они вышли к гобелену с кавалеристом, и, едва был назван пароль, часть стены уехала в сторону. Тео сразу направился в свою комнату, а Виктор немного задержался в гостиной, чтобы как следует осмотреться.

Общая гостиная Слизерина немногим отличалась от ведущего сюда коридора и представляла собой низкое длинное подземелье со стенами из дикого камня, но без потёков влаги. С потолка на цепях свисали зеленоватые лампы, а в камине, украшенном искусной резьбой, потрескивал огонь, которым, впрочем, нисколько не согревал воздух в этом прохладном помещении.

– Здесь поговорим или всё-таки в комнате? – спросил Тео, приоткрыв дверь спальни. – Если разговор личный, то вам, полагаю, не нужны лишние уши.

Крам молча вошёл в такую же прохладную, в тёмно-зелёных тонах, комнату, которая выглядела почти необитаемой: в ней царил идеальный порядок, и даже аккуратно застеленные кровати и три тумбочки, занятые немногочисленными предметами, не нарушали его, а лишь дополняли.

– Забини не явится вовсе, а Малфой придёт перед самым отбоем, поэтому у нас есть пятнадцать минут, – сказал Тео, развалившись на одной из кроватей и небрежно махнув рукой в сторону двух других. Пребывая в этой вальяжной позе, он навёл волшебную палочку на дверь, защищая комнату парой-тройкой заклятий недосягаемости.

– Тогда сразу к делу, – сказал Виктор, без приглашения садясь в кресло у стены, как раз напротив кровати Нотта. – Речь пойдёт о мисс Грейнджер.

Его собеседник едва сдержал торжествующую ухмылку победителя.

– А что такое с мисс Грейнджер? – скопировал он интонацию Крама, но тот был спокоен как скала.

– После того случая с разрезанной мантией я наблюдал за вами на последних занятиях, но там вы вели себя как подобает, и мне было не к чему придраться, – сказал он. – Однако сегодня после ужина я шёл в учительскую и видел, как сначала оттуда вышли вы, а затем и Гермиона, причём она выглядела так, будто была чем-то напугана. Это ваших рук дело?

– У меня встречный вопрос, профессор, – перебил его Тео. – Раз вы видели мисс Грейнджер, то почему не остановили её и не спросили обо всём сами?

– Во-первых, я не имею привычки выпытывать у девушки, что случилось, если в деле замешан другой мужчина.

– Ага, предпочитаете взрослый мужской разговор! – с притворным энтузиазмом воскликнул Тео.

Виктор старался сохранять невозмутимый вид.

– Именно. А во-вторых, Гермиона слишком гордая и самостоятельная, чтобы сказать мне.

– Даааа? А я думал, у вас более близкие отношения!

– Не забывайтесь, мистер Нотт!

– Я хотел сказать «доверительные», – усмехнулся слизеринец. – Так и быть, я отвечу. Да, беспокойство, нервозность и несобранность мисс Грейнджер – это моих рук дело. Но здесь зависимость косвенная. Она ведёт себя так потому, что влюблена в меня, и тут уж я ничего не могу поделать.

На секунду Крам изменился в лице, но вовремя вспомнил о самообладании.

– Не может быть.

– Чего не может быть, профессор? Она не может влюбиться?

– Она не может влюбиться в вас.

Тео встал с кровати, машинально сжимая рукоять волшебной палочки.

– И что же во мне не так, хотелось бы знать? Что я слизеринец? Чистокровка? Аристократ? Богатый молодой человек и прекрасный волшебник?

Стоя, он смотрел на Крама сверху вниз, да с таким превосходством, что тот начал выходить из себя.

Что, болгарин, не можешь похвастаться тем же? Сколько ты зарабатываешь преподаванием защиты от Тёмных искусств, которую я знаю лучше тебя? Ах да, ты же признанная звезда квиддича. А если серьёзная травма? Я это вполне могу устроить. Полукровка из малоразвитой страны, закончивший школу с плохой репутацией...

– Вы самый настоящий тёмный маг, – уже не таким ровным голосом сказал Виктор. – А Гермиона всегда сражалась против таких.

– Я не тёмный маг, – насмешливо отозвался Тео, плюхаясь обратно. – У меня нет метки, я никогда не был в стане Пожирателей смерти или последователей этого вашего Гриндевальда...

При этих словах Крама так передёрнуло, что, казалось, стоит ему перестать себя контролировать – и он разнесёт комнату в пух и прах.

– Не смейте приравнивать Гриндевальда к нам, дурмстранговцам, – процедил он сквозь зубы. – Из-за него погибли члены моей семьи, и я до сих пор люто ненавижу этого человека, хоть он и почил с миром... хотя я надеюсь, что он горит в аду.

– Сколько экспрессии! – сказал Тео, с деланным сочувствием качая головой, но быстро вернулся к теме: – Так вот, мои знания тёмной магии не говорят о том, что я Пожиратель или что-то в этом роде. Если это единственное, что по вашей версии может не устроить мисс Грейнджер во мне, то, думаю, я опроверг это мнение, и мы можем продолжить анализ моих личных качеств.

– Она тебе не достанется! – с внезапной злостью сказал Крам, взбешённый подобным поведением.

– Да ладно? – с сарказмом ответил Тео. – К вашему сведению, профессор, в учительской я целовался с ней... – При этих словах он заметил, как дрогнула рука Крама, держащая палочку, и нарочно добавил: – Трогал её...

– Силен...

– Протего!

Яркие, искрящиеся силой вспышки заклятий схлестнулись в центре комнаты и так же быстро погасли.

– Нападаете на ученика, профессор Крам, – Тео зацокал языком. – Ай-ай, как нехорошо.

– Не смей к ней прикасаться! – прошипел Виктор, сжимая кулаки.

– Поздно. Уже касался.

В почерневших глазах Крама смешались ярость и недоверие.

– Ты лжёшь!

– Какой смысл? – Тео равнодушно пожал плечами. – Она мне нравится, и я планирую коснуться её ещё не раз и не два.

– Она моя! – прорычал Крам, снова посылая в Нотта заклятие, но тот снова его отразил. – Я первый, кто поцеловал её!

– А я стану её первым мужчиной, – парировал слизеринец. – Это посерьёзнее, не правда ли?

– Щенок! – Крам вскочил, всё больше свирепея. – Депульсо! Петрификус Тоталус! Локомотор Мортис! Импедимента!

Заклятия рассекали воздух, но Тео играючи блокировал их одно за другим. Наконец Крам понял, что так он ничего не добьётся, и ему просто необходимо взять себя в руки.

– Со временем она поймёт, что ты её не стоишь, – сказал он. – Что ты сделал для того, чтобы завоевать её сердце? От кого-нибудь спас или защитил? Я выцарапал её из лап гриндилоу четыре года назад, а ты...

– Это, конечно, потрясающе, – перебил его Тео. – Но где же вы, профессор, были весь прошлый год, когда её преследовали? Вы искали её в лесах? Справлялись о ней в Азкабане или Нурменгарде? Написали ей хоть одно письмо?

– Это не твоё дело, – оборвал его Крам. – Зато попадись она тебе год назад, я уверен, что ты без всякого сожаления применил бы к ней свой любимый Круциатус...

– А вот это уже не ваше дело, профессор, – спокойно откликнулся Тео, распахивая заклинанием дверь и давая понять, что он не желает больше видеть Крама в своей комнате. – Как я вижу, у вас помимо привычки выяснять всё с помощью «мужского разговора» есть ещё привычка переводить стрелки на оппонента.

– Можете больше не появляться на моих уроках, – с угрозой бросил Крам, выходя.

– С радостью.

====== Глава 14 ======

Как только дверь за Крамом захлопнулась, Тео вскочил с места и принялся расхаживать по спальне, чтобы прогнать усталость, от которой его голова будто налилась свинцом.

Чёртов Крам, какого хрена он мешается у меня под ногами! Должен признать, он сильный конкурент; это не Уизли и не Маклагген. Но ведь Грейнджер не спуталась с ним сразу по приезду в школу... Спрашивается, почему? Боится на почве бурного романа завалить летние ЖАБА? Но до них ещё куча времени.

Она даже на бал идёт не с ним, а с Томасом – спасибо сплетницам Патил и Браун – а я готов побиться об заклад, что наш дорогой болгарин её приглашал.

Вот и отлично.

Но теперь я не могу посещать защиту от Тёмных искусств, а значит не могу наблюдать за их общением. Использовать что ли снова Маскирующие чары? Хотя на кой чёрт они мне? Если Крам не добился Грейнджер в начале года, то уже и не добьётся. Во-первых, она, как это ни удивительно, полагается в данной ситуации на свои чувства, а не на рассудок – в противном случае она должна была уже давным-давно встречаться с болгарином, меня же обходить за милю. А во-вторых, она очень упрямая.

Но я ещё упрямее. И настойчивее. И пока Крам наивно ждёт своего звёздного часа, я найду возможность заполучить эту непокорную львицу целиком и полностью.

Впрочем, беспокоиться Тео было действительно не о чем: сказав в пылу стычки с Крамом, что Гермиона влюблена в него, он не кривил душой, прекрасно понимая, что если это и не абсолютная истина, то где-то очень близко к таковой. Он сделал все предварительные шаги по завоеванию мисс Грейнджер, и настал момент, когда нужно было просто наслаждаться результатом своих трудов и ждать ответных действий от неё. Сама же Гермиона теперь была в таком состоянии, что могла в любой момент натворить что угодно; её тянуло к нему, и он это видел, как видел и то, что она исправно пытается это скрыть, стараясь не оборачиваться на него в классе или Большом зале и пунцово краснея, если их взгляды всё-таки сталкивались. С одной стороны, Тео уже сейчас мог без проблем поставить эффектную точку первого этапа своих ухаживаний: после того случая в учительской он был уверен, что она настолько подвластна его влиянию, что ему ничего не стоит зажать её где-нибудь в тёмном углу и добиться как минимум поцелуя. Но, с другой, его непробиваемое упорство заставляло ждать, пока эта хорошенькая вредина решится хоть раз взять ответственность на себя.

Однако триумф на личном фронте отнюдь не избавлял Тео от ночных кошмаров, тем более теперь, когда из-за бесконечных тренировок под такими же нескончаемыми осадками он начал больше уставать и уже спал раз в двое суток. Это позволяло расслабиться и отдохнуть его телу, но разум, напротив, страдал ещё сильнее, поскольку жутких снов с неизменным участием Волан-де-Морта стало вдвое больше.

Помимо кошмаров весомым раздражающим фактором было то, что, как Тео и предполагал, Трейси Дэвис на свою беду серьёзно увлеклась им и теперь всё время искала повода быть в зоне его видимости. Нет, конечно, она не вешалась ему на шею и, в общем-то, даже не заговаривала с ним без крайней надобности, но она словно стала его второй тенью: в гостиной, на уроках, в Большом зале – она всё время была рядом.

Постоянные мысли о недоступной пока Грейнджер и возрастающее с каждым днём желание заставляли Тео искать возможности расслабиться с другими девушками... хотя искать особо и не приходилось. Помимо Трейси за его внимание по-прежнему боролись Джордина Смит и Меган Джоунс, но в этом году он решил не связываться ни с кем, кроме слизеринок, и был готов сделать исключение лишь для одной гриффиндорки.

Поздним вечером шестого декабря привычная компания из десяти человек тайком выбралась из замка и, стараясь не издавать ни звука, отправилась прямиком на опушку леса к сегодняшнему имениннику. Прошлой ночью выпало столько снега, что Хагриду вместе с завхозом Филчем и эльфами-домовиками пришлось полдня разметать основные дорожки, ведущие ко входам в замок, а также тропинки между теплицами профессора Стебль и задний школьный двор. Но если персонал Хогвартса снежная буря заставила потрудиться, то ученикам она была только в радость. На большой перемене малышня (а после уроков, не удержавшись, и старшекурсники) высыпали на улицу. Побросав сумки с учебниками и оставив вместе с ними всякие мысли о домашних заданиях, школьники катались с горок, прыгали в сугробы, лепили снеговиков, играли в снежки и просто визжали от восторга. Оно и немудрено, особенно если учесть то, что прошлой зимой монстры Кэрроу лишали детвору и этого маленького, но всё-таки счастья.

К вечеру, правда, поднялся сильный ветер, и сейчас, пройдя половину пути по переметаемой позёмкой тропинке и то и дело увязая ногами в глубоком снегу, ребята вышли на склон холма, который полого скатывался к хижине, и были поражены увиденным: здесь вовсе не было сугробов, а, напротив, то там, то здесь среди мелких снежных кучек выглядывали проплешины мёрзлой земли.

– Смотрите-ка, тут всё ветром выдуло, – сказал Невилл, поёживаясь. – Бррр, и холодно-то как! Прямо как прошлой зимой, а?

Падму, которая шла вслед за ним и Симусом вместе с Парвати и Лавандой, невольно передёрнуло от воспоминания об этой страшной, скучной, холодной зиме – холодной не столько по температуре за окном, сколько по атмосфере, царящей в замке.

– Тогда не только холод был, а ещё эти дурацкие прятки, – проворчал Симус, когда они, словно тени, друг за другом проскользнули мимо высоких валунов. – У меня эта необходимость красться и прятаться с тех пор вызывает стойкое отвращение.

Джинни, услышав Симуса, тихо шепнула идущим рядом Астории и Гермионе:

– В такие моменты я жалею, что не уговорила Гарри дать мне на время мантию-невидимку.

– Мы бы всё равно под ней не уместились, – покачала головой Гермиона. – А заклятие Незримого расширения на неё не действует, я проверяла...

Невилл с Симусом продолжали спорить:

– Согласен с тобой, друг, но мы же не хотим после отбоя попасться на глаза Макгонагалл, – сказал Невилл.

– Кстати, не удивлюсь, если сейчас мы обнаружим её у Хагрида в хижине собственной персоной.

– Эй, народ, – негромко прервал их Дин, замыкающий процессию, – а что насчёт Хамелеонских чар? Семикурсники мы, в конце концов, или где?

– Брось, Дин, – почти в один голос откликнулись Парвати с Лавандой. – Во-первых, не каждый сможет их идеально применить, а во-вторых, слишком много мороки.

– Прятаться-то конечно проще, – фыркнул Симус. – Детский сад...

– А в-третьих, – пропела мелодичным голоском Полумна, – Хамелеонские чары неспособны отогнать мозгошмыгов. Поэтому я, например, в своих спектральных очках легко смогу почувствовать присутствие человека.

– Ну и против Гоменум Ревелио они не устоят, – добавила Падма, обращаясь вроде бы ко всем, но на самом деле отвечая Дину.

– С вами не поспоришь, прямо завалили аргументами! – засмеялся он, при этом бросая на Падму долгий взгляд. – О, а вот мы и пришли!

В темноте зимнего вечера хагридово жилище выглядело ещё уютнее, приветливо мигая гостям своими жёлтыми окнами в цветных занавесках. Не успели Невилл и Симус, первыми поднявшиеся по кривой лесенке, постучать в дверь хижины, как та отворилась, и на пороге появился сам хозяин во всей красе: причёсанный, с игривым блеском в глазах и, самое главное, невероятно торжественный в своём коричневом костюме, оставшемся, видимо, ещё со Святочного бала и при каждом движении своего обладателя тоскливо трещавшем по швам.

– Ну, как я вам? – Хагрид залихватски подмигивал, чуть ли не танцуя от удовольствия. Приготовленные для гостей кружки-полувёдра опасно зазвенели на столе.

– Обалдеть! – восхищённо охнули все. – Ты просто неотразим!

Хагрид мгновенно растрогался от этих слов и со свистом выдохнул в бороду.

– Ну проходите, чего встали... – смущённо пробормотал он. – Не май месяц, однако, весь дом мне выстудите.

Ребята один за другим юркнули в комнату, которая служила одновременно гостиной, кухней и спальней, и сразу взялись за дело.

– Э, вы чего, я сам вам чай налью, – попробовал протестовать Хагрид, видя как Парвати и Лаванда проворно составляют огромные кружки в один ряд, а Дином с Симусом вдвоём поднимают с плиты гигантский чайник.

– Хагрид, сегодня твой праздник, так что сядь и не мешай, – приказала Джинни, выкладывая принесённое из хогвартской кухни печенье на блюдце размером с абажур.

– Так, честно говоря, менее травмоопасно, – шепнула Астория Гермионе и Полумне, помогая переложить сладости, купленные в Хогсмиде на выходных, в огромную посудину наподобие супницы; вероятно, у Хагрида она была в роли конфетницы. – Пусть именинник отдохнёт, а мы всё аккуратно разложим.

– Они всегда мне нравились. Такие милые, – мечтательно сказала Полумна, поглаживая лакричную конфетку, только что прокусившую пакетик Гермионы и выпавшую в «супницу». Конфета развернулась и тяпнула Полумну за палец, на что та, впрочем, отреагировала весьма благодушно.