Текст книги "Разбуди меня (СИ)"

Автор книги: Zetta

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 43 страниц)

Одна его рука скользнула вверх, ища молнию платья, но наткнулась на бесчисленные пуговички, идущие вдоль всей спины до самой талии. Тео недовольно хмыкнул, но поцелуя не прервал и тут же избрал другой путь: его пальцы коснулись ноги Гермионы чуть выше колена и поползли вверх, искусно лаская кожу, не быстро и не медленно, дразня, но не пугая. Ей казалось, что он всё время применяет легилименцию, читая её мысли, иначе как бы он мог настолько точно знать, чего именно она хочет и как – каких ласк, прикосновений, поцелуев...

Каждое его действие было пронизано страстью и умением, и Гермиона даже не могла определить, от чего больше сходит с ума. Она вообще соображала очень плохо, уверенная только в одном: она не хочет, чтобы это заканчивалось.

А Тео продолжал всё сильнее её распалять: его требовательным губам было уже недостаточно её губ, и он со свойственной ему наглостью проник языком в её рот, да так легко и непринуждённо, что Гермиона даже не сразу поняла, что позволила ему больше того, на что он имел право... но назад дороги не было.

Он, как самый настоящий хищник, мгновенно почуял, как сломалась и разбилась в прах очередная внутренняя преграда, не дающая ему всецело завладеть этой девушкой, подчинить себе её душу и тело. Быстрота этого маленького, но совсем не малозначимого завоевания окончательно сорвала ему крышу. Прекрасно зная, чем рискует, он подвёл Гермиону к стене, продолжая горячо целовать, прижал всем телом и освободившейся рукой нырнул под нижний край платья.

Её реакция была стремительной. Она оттолкнула его с такой силой, о которой он и не подозревал, обманув сам себя её видимой хрупкостью, и нацелила на него палочку, с трудом понимая что-либо кроме того, что должна себя защитить.

Тео тоже машинально выхватил палочку и, едва Гермиона взмахнула своей, собираясь возвести Щитовые чары, он отточенным молниеносным движением обезоружил её.

Волшебная палочка из виноградной лозы вырвалась из ещё не окрепшей после такого натиска руки и, пролетев под потолком комнаты (где-то на краю сознания Гермионы промелькнула мысль, что они находятся в помещении, больше всего напоминающем гостиничный номер), попала прямо в карман Нотту.

Гермиона глубоко дышала, держась за стену позади себя и глядя на Тео со смесью страха, гнева и возбуждения. Она боялась его непредсказуемых, быстрых действий, злилась на него за то, что он снова отобрал у неё оружие, но больше всего она мечтала покориться этому мужчине, который смотрел на неё как на самую вкусную и лакомую жертву...

А он, словно только сейчас выйдя из оцепенения, медленно опустил свою палочку.

Какое-то время они оба не могли произнести ни слова. Тео, пожалуй, впервые в жизни не знал, что делать дальше с девушкой. Он сумасшедше хотел Гермиону, хотел так, что все мышцы сводило судорогой желания, но его вновь останавливал её испуганный, растерянный и вместе с тем такой пленительный вид. Он ещё чувствовал сладость её губ на своих губах, тепло её гибкого тела в своих объятиях, мягкость её нежной кожи, мгновенно покрывающейся мурашками удовольствия под его ладонями...

Одного короткого прикосновения было достаточно, чтобы представить, насколько прекрасно тело Гермионы, скрытое под дурацкой, ненужной одеждой. Тео смутно понимал, что сейчас просто необходимо что-то сказать или сделать, чтобы утихомирить разыгравшееся воображение, отвлечься от откровенных сцен, которые оно ему рисовало.

– Во-первых, ты явно ждала сегодняшней встречи, – хрипло произнёс он, нарушая повисшую тишину. – Во-вторых, надела моё кольцо. А в-третьих, поймала букет.

Растерянность на лице Гермионы сменилась лёгким раздражением.

– И это даёт тебе повод трогать меня где вздумается?!

– Вообще-то это всего лишь ответ на твой вопрос.

Ну вот, теперь ты недоумеваешь, о чём это я говорю, да, мисс сообразительность? Ты так быстро всё забываешь, когда я рядом. И мне так это нравится.

– Ты спрашивала, по какому поводу я ухмыляюсь, – пояснил он с видом крайней терпеливости перед тугодумием Гермионы. – Кстати, теперь к этим поводам добавился ещё один.

Теперь она смотрела на него грозно, нахмурившись и уперев руки в бока. Учитывая, что на ней было элегантное вечернее платье, это выглядело по меньшей мере забавно.

– Я знаю, что ты имеешь в виду, но ты ошибаешься, – сказала она, гордо вскинув голову. – Ты наивно полагаешь, что я тебя... что я к тебе неравнодушна.

– О, да, точно, – почти приторно усмехнулся Тео, поедая гриффиндорку взглядом. – Ты сама подсказала мне пятый повод. А четвёртый не угадала, хотя он ужасно банален – у меня снова твоя волшебная палочка.

И без того грозный вид Гермионы увенчался возмущением.

– Банален?! Как будто ты каждый день забираешь её у меня!

– Если бы я захотел, то вообще бы не отдавал. Ты слишком много ею размахиваешь понапрасну.

С этими словами он медленно приблизился к Гермионе и протянул ей палочку. Она сначала недоверчиво отшатнулась, но потом резко выхватила у него из рук своё оружие и вернулась на прежнее место.

Тео, иронично качая головой, смотрел на неё, умело изображая на лице что-то наподобие улыбки, полной смирения перед судьбой.

– А что ж тогда отдаёшь? – не выдержала Гермиона, сжав кулаки и держа палочку наготове; она хорошо уяснила, что от Нотта можно ожидать всего чего угодно.

– Это огромное удовольствие – отбирать её у тебя.

– Ага, конечно. Обезоружить слабую девушку – это так почётно...

Он опасно сверкнул тёмными глазами. Две бессонные ночи внезапно напомнили о себе.

– Не путай, Грейнджер. Я отбираю не силой, а магией. А кто из нас с тобой считается более талантливым в волшебстве? Кто староста школы? Кто почти победил Волан-де-Морта, чёрт подери?

– Я! – с вызовом ответила она. – Но никто не заставлял тебя скрывать свои магические способности, которые на самом деле мощнее, чем у любого ученика в Хогвартсе!

– Переоденься, – вдруг сказал Тео, кивком головы указывая на огромный шкаф-купе справа от Гермионы.

– Что? – не поняла она.

– Я едва сдерживаюсь, чтобы не наброситься на тебя. Это платье... дьявол!

Щёки Гермионы покрылись густым румянцем, и она поспешила отвернуться, но прежде чем впопыхах открыть зеркальную дверцу шкафа, успела увидеть в ней поистине привлекательное отражение.

Тео погасил в комнате верхний свет, взмахом палочки зажёг небольшое бра на стене и вышел на балкон как был, в рубашке и брюках. Его нисколько не волновало, что с наступлением ночи мороз усилился. Наоборот, ему только этого и надо было – холод мог хоть немного остудить его пыл и привести чувства в порядок.

До чего же она соблазнительна, эта чертовка! Если я продержусь сегодняшнюю ночь, то, наверное, поставлю себе памятник.

Почему я не могу просто взять и затащить её в постель? Она хочет меня не меньше, и в ней есть тот огонёк страсти, который со временем – и с опытом – разгорится в самое настоящее пламя.

Почему я не могу взять её силой?

Ответ очевиден.

Он усмехнулся, глядя в темноту зимней ночи и думая о том, что в такой ситуации было бы очень кстати затянуться сигаретой, чтобы успокоиться, но его отношение к курению ещё с детства было крайне негативным. Во-первых, курил его отец, а во-вторых, Тео не переносил запах табака, каким бы дорогим он ни был.

Гермиона осторожно открыла балконную дверь, и он обернулся к свету, падавшему из комнаты. На ней была его форменная белая рубашка, благоразумно захваченная из Хогвартса, и магловские джинсы, трансфигурированные из его брюк.

– Не помогло, – заключил он, оценив её внешний вид.

Какая разница, какая на ней одежда, если всё равно хочется порвать её в клочья.

– Надо было раньше думать, – заносчиво ответила Гермиона, плотнее заправляя рубашку в джинсы, из переднего кармана которых торчала волшебная палочка. – Или ты думал, что на свадьбе я буду в защитном комбинезоне?

Тео закатил глаза.

– Я тайно надеялся на это.

Потом подошёл к тумбочке и, вынув из ящика несколько книг и большой лист пергамента с картой Министерства, бесцеремонно плюхнулся на кровать.

– Располагайся, Грейнджер, – сказал он, неопределённо кивая куда-то в сторону лежащих в изголовье подушек, и деловито уткнулся в карту.

Гермиона стояла не шелохнувшись, боязливо глядя на кровать и парня, вальяжно развалившегося на ней. Безотчётный страх мешал ей вот так запросто устроиться в опасной близости от него.

А Тео, не дождавшись её, перевёл взгляд с карты на Гермиону и усмехнулся.

– Не бойся, малышка, так и быть, я тебя не трону. Пока.

– Слушай, я... – начала было она, но в этот момент слизеринец одним махом спрыгнул с кровати и, удобно усевшись на пушистом ковре, разложил перед собой многочисленные чертежи.

– Проехали, Грейнджер. Давай наконец приступим к делу.

– Давай. Только один вопрос, – сказала Гермиона, опускаясь рядом. – Это гостиница, так?

– Это отель люкс-класса. Беспокоишься, что к утру не попадёшь домой?

– Я не беспокоюсь! – вспылила она. – И я тебе уже сто раз говорила: я не маленькая девочка!

Тео насмешливо взглянул на неё.

– Ты просто не видишь себя со стороны. Ну, всё выяснила, госпожа дотошность? Отлично. Теперь вопросы будут у меня.

Хоть Гермиона и устала после насыщенного событиями дня, строгий тон Нотта подействовал на неё неожиданно отрезвляюще, и она, без особого труда запрятав поглубже свои эмоции, целиком и полностью сконцентрировалась на задаче, которую им предстояло решить.

– Я тут за пару ночей набросал предполагаемый план прохода, – продолжил Тео, выуживая из-под карты Министерства магии другой пергамент, на котором был изображён маршрут, нарисованный им собственноручно. Он постучал по схеме палочкой. – Но это не самое главное. Отдел тайн, вот что меня интересует. Он у меня вышел крайне приблизительный, поэтому, будь добра, добавь сюда всё, что помнишь. В плане уйма неточностей, поскольку структуры Отдела нет ни в одной книге.

– Неудивительно, – пожала плечами Гермиона, внимательно рассматривая схему. – Этой информации нигде и не должно быть.

– В одной из своих книг я нашёл немного про Комнату смерти. Там находится арка, верно?

– В какой ещё кни... Не может быть, чтобы об этом писали! Ты что-то путаешь. Наверняка тебе отец рассказывал об этом...

Гермиона увидела, как побледнел Нотт, и сразу умолкла. Не стоило напоминать ему о человеке, которого он так ненавидел.

– Он. Ничего. Мне. Не рассказывал. Даже ты знаешь про Отдел тайн больше, чем я, поэтому я и обратился за помощью к тебе, Грейнджер. Делай логические выводы, это же твой конёк.

Гермиона раздражённо тряхнула головой.

– Да, арка там, – наконец сказала она, заставив себя собраться с мыслями. – Ну-ка, давай посмотрим... Это, я так понимаю, Первая комната? Ты изобразил её в правильном месте, только она не квадратная, а круглая, – Гермиона провела волшебной палочкой по пергаменту, – а остальные расположены не в виде коридора, а вокруг неё. Вот так.

Пару движений палочкой, и всё лишнее было стёрто с листа. Гермиона взяла перо, любезно поданное Ноттом, и нарисовала несколько комнат вокруг круглой.

– Так... Кажется, сначала мы попали в Комнату ума. Да, точно, там в аквариуме плавали мозги.

– Чудесно, – протянул Тео, следя за тем, как Гермиона рисует прямоугольник, означающий дверь, и помечает его буквами «К.У.»

– Потом... потом мы как раз оказались в комнате с аркой, но почти сразу же вышли оттуда.

– Да? – Тео весь напрягся. – А ты помнишь, где располагался вход?

Гермиона закрыла глаза, силясь вспомнить – вот она ставит огненный крест на двери, ведущей в комнату с аквариумом, вот круглая комната вертится, и синие язычки пламени сливаются в одну полосу...

– Вход... вроде бы через одну дверь от Комнаты ума.

– Вправо или влево?

– Мерлин, я не помню! Боюсь ошибиться, – нахмурилась Гермиона, нервно накручивая на палец прядь волос. Тео поймал её руку и перехватил прядь на свой указательный палец.

– Тише, лапочка, не переживай так, – снисходительно произнёс он, зная, как сильно его покровительственный тон бесит Гермиону. И точно: возмущённая тем, что Нотт продолжает обращаться с ней как с маленькой глупой девочкой, Гермиона попыталась отстраниться, но ей помешали собственные волосы, которые он по-прежнему держал закрученными на пальце и уже наклонялся к ней с наглой улыбкой и явным намерением захватить в плен её соблазнительные губы.

Мысленно ругая себя на чём свет стоит, она была вынуждена сдаться, и Тео поцеловал её долгим страстным поцелуем, наслаждаясь каждым мгновением, вновь пробуя её на вкус, вдыхая её запах, секунда за секундой теряя контроль над собой...

– Нотт... – слабо прошептала она, пытаясь вырваться из этого головокружительного плена, – если ты будешь так меня отвлекать, я не смогу тебе ничем помочь.

– Ладно, исправлюсь, – усмехнулся он, с неохотой отпуская её. – Ну, продолжим?

====== Глава 21 ======

В течение следующего часа Гермионе удалось набросать по памяти более-менее подробный план Отдела тайн. Тео больше не отвлекал её, сохраняя дистанцию и даже заговаривая с ней теперь только по делу.

Благодаря его сдержанности, которая, как казалось Гермионе, даётся ему проще простого, она смогла вспомнить примерное расположение Комнат времени и Вселенной, а также Зала пророчеств.

– Здесь хранятся эти шарики, верно? – спросил Тео, хмурясь, как будто что-то припоминая.

– Да. И именно здесь было сражение, ставшее поворотным во всей войне.

Тео вдруг ударил кулаком по пушистому, ни в чём не виноватому ковру.

– Проклятье! Как же мне хочется уничтожить эту тварь, которая погубила столько жизней...

– Я тебя понимаю, – с удивительным спокойствием и расстановкой сказала Гермиона. – Но у меня есть одна просьба: если хочешь реализовать свой план, то подойди к этому с холодной головой. Сгоряча ты ничего не добьёшься.

Сейчас, как следует вникнув в поставленную задачу, Гермиона вновь ощутила такую свойственную ей жажду деятельности, желание найти лучшее решение проблемы и, вместе с тем, растущую уверенность в себе, а ещё больше – в этом мрачном слизеринце, который сидел рядом, обложившись книгами и чертежами.

– Твоя правда, Грейнджер, – согласился Тео и вернулся к теме: – Итак, как нам пробраться в Отдел тайн? Я считаю, что для начала следует выяснить, как попасть в само Министерство.

Заметив, как его собеседница удивлённо приподняла бровь, Тео невесело усмехнулся.

– Это тебя там ждут с распростёртыми объятиями и готовят красную дорожку. Моё же появление в Министерстве, тем более добровольное, будет выглядеть по меньшей мере странным и может вызвать много вопросов.

– Хорошо, я поняла, – медленно произнесла Гермиона; по её усталому виду было ясно, что она изо всех сил борется с внезапно накатившим сном. – Лучшее время, чтобы попасть туда с наименьшими последствиями – это час ночи. В такое время там никого не должно быть. Самые поздние службы заканчивают работу в полночь: Аврорат, Отдел магических происшествий и катастроф...

– Согласен. И для подстраховки воспользуемся Дезиллюминационным заклинанием.

– Может, лучше Оборотным зельем?

– Вот ещё! – фыркнул Тео. – Я не собираюсь глотать чьи-то волосы. Да и пора уже применять более сильную магию, а, Грейнджер?

– Это тебе не конкуренция за лучшие баллы на ЖАБА! Это рискованная, опасная затея, и... и... между прочим, варить Оборотное зелье тоже надо уметь!

– Я помню, как на втором курсе ты лежала в больничном крыле вся в кошачьей шерсти. Что, неудачный эксперимент?

Гермиона широко распахнула глаза.

– Откуда ты знаешь?

– Ты что-то тормозишь сегодня, лучшая ученица последнего столетия. Много огневиски выпила на свадьбе?

– Два бокала! – назло ему соврала Гермиона, прекрасно зная, что так плохо соображает вовсе не из-за огневиски.

– Ух ты. Знаешь, с каждым разом я получаю всё больше компрометирующей информации о тебе, – довольно промурлыкал Тео. – И всё больше убеждаюсь, что поведение нашей школьной старосты не так уж и идеально.

Он выдержал паузу, в течение которой Гермиона шумно втягивала носом воздух, безуспешно пытаясь скрыть своё раздражение и даже лёгкую обиду – подумать только, её буквально обвинили в плохих манерах! – а потом добавил, наклонившись к самому её уху:

– Зато как женщина ты совершенство.

Она замерла на несколько секунд, а потом тряхнула головой, словно сбрасывая с себя его чары. Мерлин, что же он с ней вытворял! Сначала дразнил, доводя её до бешенства, а потом шептал какой-нибудь комплимент, и вся её обида с треском рушилась, растворяясь в желании впитывать его слова, его голос каждой клеточкой...

Поэтому, чтобы не терять головы, она сразу постаралась переключиться на прежнюю тему.

– Ладно. Допустим, Дезиллюминационное заклинание. Ты хорошо его выполняешь?

Тео ухмыльнулся с таким самодовольством, что Гермиона решила продолжить, пока он не вызвал в ней новый всплеск ярости.

– Тогда надёжность нашего укрытия от чужих глаз будет целиком на твоей совести, Нотт.

Он лишь небрежно махнул рукой.

– Да без проблем.

– Так... – Гермиона придвинула к себе карту, изображавшую все отделы Министерства один под другим, и, нахмурившись, всмотрелась в неё. – Лучше всего будет воспользоваться камином. С помощью Летучего пороха попадём в Атриум, и оттуда...

– Ты думаешь, наблюдение за каминной сетью прекратилось? – перебил Тео. – И вспыхнувший посреди ночи камин в Атриуме никто не отследит?

Гермиона в задумчивости покачала головой.

– Не знаю... Есть ещё унитаз в подземном общественном туалете, но, я так понимаю, этот способ не рассматривается.

– Правильно понимаешь.

– Если будешь таким щепетильным, то тебе никогда не добраться до Волан-де-Морта! – не выдержала Гермиона.

Тео, напротив, был спокоен как айсберг.

– Тебе тоже, если будешь так разоряться по пустякам. Возьми себя в руки.

– Кто бы говорил, – фыркнула она, но Тео будто не слышал её.

– Помимо смывания себя в унитаз есть более цивилизованные способы попасть в Министерство.

– Тогда остаётся только телефонная будка, – проворчала Гермиона. Потом вдруг изменилась в лице, круто повернувшись к Нотту: – Имена!

– Что – имена?

– Если мы хотим попасть в Министерство через телефонную будку, нам придётся назвать свои имена, чтобы получить жетоны, но так мы сразу же выдадим себя.

– Ничего страшного, – отмахнулся Тео. – Соврём.

– Назовём чужие?

– Наконец-то ты начала соображать, моя радость, – ухмыльнулся он, едва удерживаясь от того, чтобы погладить её густые, гладко расчёсанные в честь сегодняшнего торжества волосы. – Предлагаю назвать тех, кто ещё учится в Хогвартсе и кого мы хорошо знаем. Так мы не попадём впросак.

– Но кого?.. – растерялась Гермиона. – Кому из нынешних студентов понадобится посещать Отдел тайн во время учебного года?

Тео пожал плечами.

– Невыразимцам, к примеру.

Гермиона ахнула и щёлкнула пальцами.

– Гениально! Значит, Падма и Малфой! Но только не повредит ли им это?

– Что именно? Жетоны? Не смеши меня, Грейнджер.

– Да уж... Если мы попадёмся, Падма будет весьма мне благодарна.

– А я думал, вы там в ОД все друг за друга горой, – хмыкнул Тео. – И вообще, цель оправдывает средства. Если мы прикончим эту тварь... Короче, ты поняла.

Он придвинул к себе карту и провёл кончиком палочки сверху вниз.

– Итак, мы попадаем в Атриум и сразу проходим к лифту.

– Да. Думаю, здесь проблем не возникнет. Спустимся в самый низ, – Гермиона тоже провела по чертежу, только карандашом, взявшимся неизвестно откуда (Тео усмехнулся, отметив про себя ещё одну её магловскую привычку), – потом пройдём по коридору и окажемся в круглой комнате.

Рука Гермионы замерла возле овала, обозначенного буквами «П.К.» – Первая комната.

Тео сосредоточенно следил за её изящными пальцами, в которых был зажат карандаш. Забытое перо валялось на полу.

– А потом?

– Потом придётся действовать наугад, – нерешительно ответила Гермиона. Она вдруг осознала всю наивность этого плана. Пробраться в Министерство, пусть даже и под Хамелеонскими чарами, назвать чужие имена, подставляя тем самым под подозрение двух людей, проникнуть в Комнату смерти... У них почти не было шансов остаться незамеченными.

Но мы должны это сделать. Я сама вызвалась помочь ему, и я помогу. У нас получится... Должно получиться.

Гермиона вздохнула и, почти не отдавая себе отчёта в своих действиях, прислонилась к плечу Тео и закрыла глаза. В эту минуту, когда Нотт не насмехался и не выводил её из себя, рядом с ним было невероятно спокойно, а сам он был таким сильным, надёжным... Гермиона только сейчас ощутила всю полноту накопившейся за день усталости и, не успев больше ничего сказать или подумать, провалилась в сон.

Тео не мог точно определить, сколько времени он просидел вот так, с картой в руках, не шевелясь и глядя в одну точку. Голова Гермионы покоилась на его плече, выбившаяся из причёски прядь волос щекотала ухо, а её ровное дыхание говорило о том, что она крепко спит. Прошёл час, а может два, когда Тео и сам начал засыпать. Он провёл без сна предыдущие двое суток, и с каждым часом бороться было всё труднее. Поэтому он осторожно выбрался из вороха пергаментов, стараясь не потревожить спящую девушку, аккуратно поднял её на руки и уложил на кровать.

Вид спящей Гермионы, такой расслабленной и беззащитной, вызвал в нём мощный прилив нежности, одновременно с этим пробудив и жгучее желание.

Держи себя в руках, идиот. Она наконец-то начала тебе доверять.

Едва сдерживаясь и ругая себя самыми грубыми словами, которые знал, Тео лёг спиной к Гермионе и заклинанием потушил свет. Темнота подействовала быстрее, чем ругательства, и гораздо эффективнее – стоило ему закрыть глаза, как он тут же погрузился в царство сна.

Тео битый час сидел в спальне, обложившись книгами, пергаментами и выпусками «Пророка» за 1996 год. Он был один: Малфой ушёл в ванную старост ещё в десять вечера и до сих пор не вернулся.

Чёрт возьми, а он не промах. Пользуется привилегиями старосты по полной программе. Сейчас разгар зимы, и в ванной особенно уютно – за окном темно и холодно, идёт снег, а там пар, горячая вода, девушка.

Да, неплохо было бы затащить туда Гермиону. Совместить, так сказать, приятное с полезным.

Тео коварно усмехнулся.

Мерлин, я снова назвал её по имени.

А, собственно, почему нет? Она будет моей совсем скоро, и глупо продолжать обращаться к ней по фамилии. Хотя... она так мило из-за этого бесится.

Моя яростная храбрая львица.

Ты поможешь мне найти этого урода, я уничтожу его, и тогда смогу наконец посвятить тебе остаток моей паршивой жизни, которая, чёрт подери, приобрела смысл, когда ты в ней появилась.

– Уничтожишь меня? Теодор, мой мальчик, это не так просто, как кажется.

Тео задрожал прежде, чем успел хотя бы поднять голову, чтобы посмотреть, кто вошёл в спальню. Да в этом и не было необходимости – этот голос так давно преследовал его, что он узнал бы его среди тысячи других голосов... и вот теперь он звучал наяву.

Тео машинально схватил палочку, хотя понимал, что это бесполезно, и напряжённо всмотрелся в темноту за чуть приоткрытой дверью – готовый к борьбе, но вместе с тем и к своей не самой радостной участи.

Участь не заставила себя ждать.

Сначала в комнату пробрался холод – ледяной, сковывающий, замораживающий всё на своём пути. Его волны ползли, как змеи, как тот, чьим порождением они были; ползли по полу, превращая тёмно-зелёный ковёр в хрустящую снежную массу, кровати и стулья – в обледенелое дерево, а зеркала – в покрытые инеем тусклые стёкла.

Но это было ещё не страшно. Самое страшное было впереди.

Холод добрался до самого Тео и мгновенно охватил его. Руки, ноги, всё тело окоченело, и ему оставалось лишь одно – всеми усилиями воли не впускать этот лёд внутрь себя. Он согнулся пополам, пытаясь защитить то место, где должно быть сердце, едва успевшее встрепенуться и ожить... но вдруг понял, что к нему приближается Волан-де-Морт. Тео не слышал шагов, не слышал дыхания. Он просто знал, что Волан-де-Морт идёт к нему. Идёт за ним.

Волшебная палочка в ослабшей от холода руке замёрзла, и бледные когтистые пальцы с давящей медлительностью обхватили её и сжали. Тонкая палочка легко сломалась, выпустив в воздух свой последний сноп искр...

Тео не успел даже почувствовать злость или горечь от потери своего оружия, служившего ему верой и правдой все восемь лет, как его схватили за воротник рубашки и со всей силы швырнули в стену. От сильного удара он отлетел к одной из кроватей в их мальчишеской спальне, стукнувшись плечом о её металлическую ножку, но почему-то не почувствовал боли. Сейчас он чувствовал лишь одно: как жуткие волны неспешно, но неумолимо проникают в его душу.

– Как же ты слаб, несчастный! – захохотал Волан-де-Морт, вновь подбрасывая его, теперь уже не рукой, а волшебством, на сей раз ударяя о потолок, а потом со всего размаху впечатывая в пол.

– Иди к чёрту, сволочь! – прошипел Тео, сплёвывая сквозь зубы что-то солёное, как ему показалось – кровь.

– Как невежливо, Теодор!

Новый удар о стену – спиной, лицом, рёбрами, головой – главный Пожиратель смерти вертел свою жертву как хотел, избивая его без единого прикосновения.

– Ещё раз... назовёшь меня так... – хрипел Тео, пытаясь подняться, – убью тебя, тварь.

– Ещё раз повторяю, это невежливо и, более того, самонадеянно, мой мальчик, – с ледяной слащавостью произнёс Волан-де-Морт, мановением палочки крутя Тео по полу словно тряпку. – Я вижу, папочка плохо тебя воспитал. Это и неудивительно, ведь ему не было до тебя никакого дела. А мамочка приложить свою руку к твоему воспитанию просто не успела.

Он рассмеялся ужасным, неправдоподобным смехом, а Тео не мог ни закрыть уши, ни вымолвить ни слова – всё тело отказывалось его слушать.

Он был как игрушка со вселившейся в неё душой человека. Игрушка, с которой делали всё что вздумается, дёргали за ниточки словно марионетку.

– И она не оказывает на тебя положительного влияния, не так ли? – продолжал Волан-де-Морт.

– Кто – она? – сумел наконец сказать Тео, выбираясь из-под груды собственных книг, которыми завалил его враг.

– Ну эта твоя грязнокровка, – ответил Волан-де-Морт, с особым кощунственным наслаждением произнося последнее слово.

Страх пополам с болью прожёг Тео насквозь.

– Заткнись, мразь! – прохрипел он, чувствуя, как от холода его всего сводят судороги. – Ты не тронешь её, урод, я убью тебя раньше чем ты хотя бы коснёшься её!

– Уже.

– Что?!

– Гниёт в земле твоя грязнокровка.

В сердце будто вонзили ледяной кинжал и провернули несколько раз. Всё внутри Тео взорвалось, вспыхнуло и разбилось на мелкие осколки.

Гермиона мертва.

Он закричал, как последний слабак; кричать было нельзя, нельзя, он почему-то был убеждён в этом, но он сдался, он закричал...

Волан-де-Морт гулко захохотал в ответ и поднял свою волшебную палочку. Блеснули два красных глаза.... и всё исчезло.

Я умер, даже не сумев оказать ему должное сопротивление.

Умер, не сумев спасти её.

Ненавижу.

– Тео! Тео, очнись!

Его звал женский голос. Женский... но он с первой же секунды ему не понравился. Значит, этот голос принадлежал не Гермионе. Значит, Тео был в аду.

Ну конечно.

Адом было любое место, где не было её. Он только сейчас это понял.

– Тео, давай же, просыпайся!

Он с трудом разлепил глаза, щурясь от пламени, полыхающего в камине.

Первое, что он увидел – это светлые, идеально расчёсанные пряди, падавшие ему на лицо.

– Смит, – еле выговорил он. Язык по-прежнему плохо его слушался, а голова снова раскалывалась от боли.

– Да! – с каким-то неестественным восторгом откликнулась блондинка. – Ты так кричал! Что тебе снилось?

– Не... неважно. – Тео никак не мог прийти в себя. Когда всё произошло? Его прощание с Гермионой в гостинице, путь до школы в Хогвартс-Экспрессе, первая ночь после приезда... ужасный сон. Или не сон? Нужно было как можно скорее понять, наяву это случилось или нет. – Где Малфой?

– Не знаю, – Джорджина растерянно пожала плечами. – Когда я вошла, его не было. Я проходила мимо комнаты и услышала твой крик.

Тео зажмурился, но лишь для того, чтобы сбросить пелену с глаз и как следует осмотреться.

Чёртовы подземелья, хрен поймёшь, какое время суток!

– Давно ты здесь? – спросил он уже твёрже. Вокруг были разбросаны раскрытые книги, и Тео автоматическим движением палочки быстро закрыл их все разом.

И тут его осенило.

Палочка цела, мать твою!

Это был сон. Очередной кошмар.

Гермиона жива.

– Десять минут... – наконец ответила Джорджина; Тео уже успел забыть, что спрашивал её о чём-то. – Слушай, что с тобой такое? Ты принимаешь какие-то зелья?

– Нет, – с плохо скрываемой неприязнью ответил он: в висках неприятно запульсировало. – Иди, не надо сидеть тут со мной. Нянька мне не нужна.

Джорджина плавным движением поправила волосы и, приблизившись к нему, сказала низким шёпотом:

– А плохая школьница, не выучившая уроки?

Тео резко схватил её за руку, уже тянувшуюся к пуговицам его изрядно помятой рубашки, и уверенно отстранил от себя.

– Смит, лучше уйди.

Джорджина обиженно надула губки.

– Вот как? А я, думала, что...

– Разве тебе есть чем думать? – по-хамски ответил Тео, не желая больше ни секунды видеть этот наигранно-наивный взгляд голубых глазок. – Ты не нужна мне ни в каком виде. Всё. Уходи.

Джорджина вскочила, порозовев от негодования, и в сердцах даже топнула ногой.

– Целых полгода ты регулярно спал со мной, а сейчас говоришь, что я тебе не нужна?!

Твою мать... мне сейчас только твоих концертов не хватало.

Её гнев был, пожалуй, обоснованным, но перед мысленным взором Тео стояла только одна девушка – живая, настоящая, тоже возмущённая в нём всем и вся; может, её недовольство и не было таким сильным, но зато – более значимым.

– Именно, – спокойно ответил он Джорджине, встал с кровати и подошёл к шкафу, на ходу снимая помятый галстук и расстёгивая пуговицы рубашки.

Непрошеная гостья в онемении замерла посреди комнаты. Тео снял рубашку и бросил на ближайший стул, скользнув по Джорджине взглядом, полным притворной жалости.

– Смит, ты забыла как двигать ногами? В постели у тебя это всегда неплохо получалось, – едко заметил он и, не давая Джорджине сказать хоть слово, кивнул в сторону двери. – Прошу вас, на выход.

– Тео... – прошептала Джорджина, медленно переступая с ноги на ногу и не в силах оторвать глаз от его наполовину обнажённого тела.

– Ну что? Впервые видишь меня? – сердито спросил он, а потом злорадно ухмыльнулся. – Ах да, я ведь всегда предпочитал брать тебя сзади.

Джорджина, ничуть не оскорблённая таким обращением, подошла ближе, глубоко и тяжело дыша, и беззвучно прошептала:

– Прошу, возьми меня ещё раз... Ты такой невероятный...

Тео отшвырнул в сторону ремень брюк, и Джорджина издала ликующий всхлип, надеясь, что он сейчас набросится на неё. Но не тут-то было. Он железной хваткой вцепился в её локоть – не грубо, но крепко – подтащил к двери и, взявшись за ручку, прошипел ей прямо в лицо: