Текст книги "Разбуди меня (СИ)"

Автор книги: Zetta

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 43 страниц)

Что касается этой особы, отношение Тео к ней в корне поменялось. Он больше не хотел ей грубить или ставить её на место, да и не стал бы этого делать, даже если бы Трейси его спровоцировала. Он вообще старался избегать любого контакта с ней, сам не зная, почему. Она не была ему противна, вовсе нет – скорее, она не вызывала в нём совсем никаких эмоций. Вероятно, причиной этой холодности было то, что он так грубо обходился с ней до сих пор, а может, и то, что теперь Гермиона была к нему гораздо более благосклонна, и не было повода мстить ей с помощью Трейси и обрушивать на бедную слизеринку всю свою злость. В любом случае, факт оставался фактом: теперь Тео не испытывал к новоиспечённой старосте факультета абсолютно ничего, словно она была предметом интерьера, лишь слегка надоедавшим ему своим постоянным присутствием.

Пошатывающаяся конструкция в руках Трейси выглядела весьма ненадёжно, и у Тео, бросившего на неё беглый взгляд, не осталось сомнения в том, что полукровка Дэвис снова не догадалась применить волшебство. Несколько лежащих сверху свитков соскользнуло на пол, и он уже собирался встать с места, чтобы помочь незадачливой Трейси, но она справилась сама, кое-как умостив эту бумажную кипу на столике, и быстро, пока свитки не смешались, распределила их в алфавитном порядке, на этот раз с помощью магии.

Наблюдая за её действиями, Тео усмехнулся, чувствуя смутное расположение к тому, чтобы побеседовать с ней.

– Что, непросто быть старостой, – сказал он утвердительно, даже не планируя услышать что-то в ответ.

Как ни странно, Трейси ответила, но не сразу.

– Вполне приемлемо, – скороговоркой выдала она, старательно отводя взгляд. Тео сразу подметил её волнение, однако оно не шло ни в какое сравнение с тем, что отражалось в глазах Гермионы, когда он заговаривал с ней. – Кстати, по поводу обязанностей старосты... Мне нужен Малфой.

– Всем нужен Малфой, – вяло отмахнулся Тео, но, увидев, что Трейси намеревается снова поднять свою ношу вручную, жестом остановил её. Она сделала вид, что ничего не заметила, и тогда Тео был вынужден схватить её за руку.

Реакция была совершенно неожиданной: Трейси выдернула руку и отшатнулась от него, всё ещё не поднимая глаз. Тео был немного удивлён, но по привычке напустил на себя непринуждённый вид.

– Вас, женщин, не поймёшь, – наигранно вздохнул он, пожимая плечами. – То вы ходите за нами по пятам, то шарахаетесь как от василиска.

– Если ты имеешь в виду меня, то я не ходила за тобой по пятам, – отрезала Трейси.

– Ну да, ну да, – Тео издал короткий смешок. – Думаешь, я слепой? Ты, как и прежде, всё время вертишься где-то рядом.

Трейси набрала в лёгкие побольше воздуха.

– Кроме того, что мы учимся на одном факультете, в этом году, к моему большому сожалению, мы ещё и на одном курсе. Мне приходится всё время быть рядом – так составлено расписание, ничего не могу поделать.

Тео поднялся с кожаного дивана и взял Трейси за подбородок раньше, чем она успела сделать хоть шаг в сторону. Он видел, что она изо всех сил пытается придать своему лицу равнодушное выражение, но ей было далеко до Тео с его мастерством маскировки эмоций, и все её усилия оказались тщетными перед его одним-единственным прикосновением.

– Не зли меня, Дэвис, – процедил он сквозь зубы, заставляя её смотреть ему в глаза. Сейчас им двигали отнюдь не ярость или гнев, а только стремление разгадать загадку, ни с того ни с сего появившуюся там, где её меньше всего ждали. – Я не трогал тебя всё это время, но в любой момент могу изменить своё решение.

Да не изменю, конечно.

– Хватит мне угрожать, эта фишка не пройдёт. Мне глубоко плевать на то, что ты там себе решишь, – холодно откликнулась Трейси, пытаясь высвободиться, но Тео держал её слишком крепко.

– Чего ты добиваешься, Дэвис? Только давай честно; после того случая у нас ведь не должно быть секретов друг от друга, не правда ли?

Его губы растянулись в привычной ухмылке, но в этот момент глаза Трейси полыхнули такой ненавистью, что он понял: на этот раз он перегнул палку.

Она хотела что-то сказать, но передумала, резко вырвалась, схватила свои свитки и, чуть ли не одним прыжком преодолев гостиную, замерла у лестницы, ведущей в женские спальни. Потом обернулась и отчеканила:

– Мы с Эдрианом обручились.

И умчалась вверх по ступенькам.

Тео даже не смотрел ей вслед. Ухмылка сползла с его лица, но лишь для того, чтобы уступить место лёгкому недоумению.

– Как будто меня это интересует, – сказал он сам себе, слыша, как громко хлопнула дверь наверху.

Погода в день матча Когтевран-Слизерин радикально отличалась от той, что стояла в прошлую субботу. Солнце даже не пыталось пробиться сквозь плотные серые тучи, из которых с самого утра хлопьями валил снег, но, на радость игроков, немного потеплело и практически не было ветра.

Команды были равны по силам, но слизеринцы делали упор на жёсткую игру, в то время как когтевранцы брали ловкостью. Дорвавшийся до биты Тео немилосердно швырял бладжеры в соперников и уже успел вывести из строя одного из когтевранских загонщиков, но напарник последнего не остался в долгу и лишил команду Слизерина нового охотника, заменившего Пьюси.

Гермиона смотрела матч вместе с Асторией и Джинни, которые чудом перехватили её по пути в библиотеку и буквально силком утащили на стадион: Гермиона хотела дописать эссе по древним рунам и спокойно понаблюдать за игрой из окна читального зала, но не устояла перед подругами и, главным образом, перед искушением посмотреть на Тео вблизи. Падма и Дин в этот раз сидели на противоположной трибуне, и прорваться через пёструю толчею народа не было никакой возможности. Правда, им и вдвоём было хорошо; к тому же Гермиона знала, как сильно они недолюбливают Нотта, и сомневалась, сможет ли в течение всего матча слушать их критику в его адрес – справедливую, разумеется, но от этого не менее неприятную.

Признаться, её тоже шокировали и порой даже пугали эти бешеные удары битой, в которые, казалось, Нотт вкладывал всю свою ярость. Если бы не реакция когтевранцев, которые еле успевали уворачиваться от летящих им в голову бладжеров, вся команда уже была бы в больничном крыле.

Гермиона не искала ему оправданий, каждый раз после его броска боясь за здоровье того или иного игрока в синей форме, но не могла не восхищаться его скоростью и силой, так удачно сочетающихся именно в игре. Когда он пролетал мимо, она нарочно отводила взгляд, делая вид, что заинтересована чем угодно, но едва он удалялся, тут же снова его искала.

На соседней трибуне в преподавательской ложе сидел Виктор, внимательно наблюдающий за матчем. Гермиона знала, что он не мог заметить её в толпе болельщиков, но что-то подсказывало ей, что он и не пытался. После игры, которую сборная Болгарии в начале января провела против своих принципиальных соперников, Ирландии, Виктора словно подменили. Он не искал Гермиону взглядом, не подходил в Большом зале и даже на уроках вёл себя с ней точно так же, как и с другими учениками.

Но, в отличие от ситуации с Ноттом, её это почти не беспокоило. По крайней мере, её не мучили угрызения совести от того, что она якобы причиняет Краму боль. Что касается выбора, то выбрала она давно – задолго до того, как это осознала. Просто чувствовала себя виноватой в том, что выбор этот не в пользу Виктора.

Нужно как-нибудь поговорить с ним. Просто узнать, всё ли у него в порядке.

Ох, мужчины! Когда им хорошо, они пытаются обратить на себя внимание, а когда плохо – наоборот строят из себя героев, суровых и неприступных.

Вдруг он по-прежнему мучается? Или, не дай Мерлин, что-то задумал? У меня до сих пор не выходят из головы эти его слова – «если тебя обидит тот, кому ты доверишься, я его прикончу». Что можно от него ожидать? Даже Гарри, который по сути хорошо относился к Виктору, однажды вскользь упомянул его двуличность. Да и я... могу ли я сказать, что хорошо его знаю? Полные молчания часы в библиотеке, редкие письма в течение двух лет, встреча на свадьбе Билла и Флёр, а потом долгий перерыв. Искал ли он меня тогда?

Не искал.

Всё-таки я совсем не знаю Виктора. Но и Тео тоже. Разница лишь в том, что его я хочу узнавать всё больше и больше.

В этот момент Джинни закричала, возвращая Гермиону к реальности:

– Снитч! У соседней трибуны!

Астория взяла у неё бинокль, но это было уже лишним – Малфой и Изабель МакДугал рванули туда, где парил золотой крылатый мячик.

– Ой! Ой! – вопила Джинни, так и прыгая на трибуне. – Я бы его уже поймала!

– Ну ты даёшь, – рассмеялась Гермиона, – неделю назад играла и снова рвёшься на поле.

– Ага! – только и ответила Джинни, вскакивая на скамейку и пытаясь уследить за стремительными движениями ловцов.

У Когтеврана была уже одна победа – в матче против Пуффендуя, а Слизерин свою первую игру проиграл, поэтому сейчас борьба за снитч имела особенно принципиальный характер.

Гермиона снова нашла глазами Нотта и непроизвольно улыбнулась; к счастью, он не мог этого видеть, занятый преследованием МакДугал, которая всячески пыталась помешать Малфою, превосходящего её по скорости. Но за ловцами можно было и не следить: комментарии Несси и вскрики Джинни доносили до ушей Гермионы всю нужную информацию.

– Ну вот, пропал... Ах нет, вот же он! – восклицала Джинни. – Хитрый снитч! Ой! Видели?

В этот момент Тео запустил бладжер в метлу МакДугал: Изабель еле увернулась, но была вынуждена изменить курс, и сразу же отстала от Малфоя на его «Нимбусе».

– Нотт какой-то озверевший, как обычно, – продолжала Джинни. – Но Изабель справилась, молодец! Вообще, когтевранцам делает честь то, что они всё время берут в ловцы девушек... Ух ты!.. Всё! Слизерин выиграл.

Астория победно сжала кулак, а Малфой с трепыхающимся в ладони снитчем пролетел над трибуной, где стояли гриффиндорки, и прямо в полёте поклонился Астории, благодаря её за поддержку.

Гермиона смотрела на них во все глаза, не переставая с каждым разом всё больше поражаться их отношениям, но тут её внимание отвлёк тот, кто в один миг заставил забыть обо всём на свете.

Тео каким-то немыслимым манёвром спикировал почти на трибуну, и Гермиона инстинктивно подняла руку, защищая голову, но он ухитрился кинуть ей прямо в ладонь кусочек пергамента и направил метлу вверх. Астория и Джинни уже шли по проходу между рядами, и Гермиона, нарочно отстав, украдкой развернула записку.

«В два часа у гобелена с троллями».

– Почему здесь? – был первый вопрос, который она задала сразу же, как только поднялась на восьмой этаж. Тео уже ждал её, стоя в полном одиночестве у колонны, небрежно прислонившись к ней плечом и практически слившись с холодной стеной. Взглянув на него, Гермиона подумала о том, что Хамелеонские чары, которые они собирались применять во время вылазки в Министерство, вполне могут оказаться лишними при такой отменной способности Нотта маскироваться. Он выбрал удачное время, когда все ученики собрались на обеде в Большом зале, с жаром обсуждая прошедший матч, но несмотря на звенящую тишину и абсолютно пустой этаж, всё равно предпочёл конспирацию, а не эффектное появление. Однако Гермиона каким-то шестым чувством моментально ощутила его присутствие рядом.

– Малфой всё-таки оккупировал комнату, – наконец проворчал Тео и отделился от колонны. – Но здесь тоже неплохо. Безлюдно, я проверял, – сказал он прежде, чем Гермиона успела поднять палочку. Затем подошёл к тому месту, где когда-то был вход в Выручай-комнату, и похлопал рукой бесчувственный камень: – Ты знала, что теперь тут просто стена?

– Да, там же всё сгорело... – задумчиво сказала Гермиона, медленно кивая. – Чем-то напоминает проход на платформу 9 и 3/4.

– Ага, для маглов, – уточнил Тео и жестом поманил её за собой. – Впрочем, к дьяволу Выручай-комнату. Тут есть уйма удобных классов.

– Удобных... в каком смысле?

Тео расплылся в улыбке. Ему импонировало безудержное любопытство Гермионы, но этот вопрос он оставил без ответа, молча распахнув перед ней одну из дверей в глубине коридора. Убедившись, что они здесь одни и опасаться действительно нечего, Гермиона убрала палочку в карман форменных брюк и вошла в небольшой кабинет, в котором, судя по его виду, занятия не проводились последние века два.

– Да, кстати, с победой, – неожиданно сказала она, оборачиваясь и случайно касаясь руки Тео, когда он закрывал дверь.

– Брось, Грейнджер, – сказал он тоном, так и сочившимся сарказмом пополам с подозрительностью. – Не говори мне, что ты болела за нас.

За тебя.

Гермиона чуть не произнесла это вслух, но вовремя вспомнила, кто перед ней.

А Тео опять всё разгадал лишь по её глазам и довольно ухмыльнулся.

– Отлично. Это было одним из условий.

Гермиона посмотрела на него в замешательстве. Он притворно вздохнул, изображая из себя мученика, которому приходится объяснять столь очевидные вещи.

– Не помнишь? Чтобы не было так: ты ходишь на мои тренировки, но болеешь не за меня.

– Ах, вот ты о чём! Но тут есть маленькая неувязка. Я не ходила на твои тренировки.

– Ну да, ты просто шпионила из окна библиотеки.

Тут уже Гермиона не нашла что сказать, а Тео, которого уже просто распирало от самодовольства, уселся на край парты и вытащил из своего кейса сложенный вчетверо пергамент и перо с чернилами.

– Я всё знаю, солнышко. Но об этом позже. Что удалось выведать у Патил?

Гермиона сделала вид, что не заметила, как к ней обратился Нотт, и отчеканила:

– Они ещё не были в Отделе тайн. Возможно, попадут туда на Пасхальных каникулах.

– Ясно. Тогда, чтобы гарантированно не столкнуться с ними лицом к лицу, мы проберёмся туда задолго до каникул. Скажем, в День святого Валентина.

Гермиона округлила глаза.

– Ты с ума сошёл! До этого дня остаётся чуть больше трёх недель! Послушай, это же не поход в музей, всё гораздо серьёзнее. Нам нужно как следует подготовиться, – добавила она, думая о том, как тщательно они с Гарри и Роном планировали вылазку в Министерство магии чуть больше года назад.

– Да что там готовиться? – фыркнул Тео. – Проникнем туда в этот праздник розовых соплей и глупых открыток, когда в Министерстве народу будет мало или не будет вовсе. В Хогвартсе нас тоже вряд ли хватятся: все будут травить друг друга Амортенцией и как дурные полезут под омелу, если не успели сделать это на Рождество. А мы тем временем найдём Комнату и покончим с Волан...

– Всё не так просто.

– Грейнджер, что за привычка искать трудные пути? Напоминаю, что могу пойти один. Изначально я так и планировал.

– Да не в этом дело! Это очень опасно. Мало ли что может нас ожидать...

– Дементоров я не боюсь, – отмахнулся он, спрыгивая с парты. – И тебя защищу, если потребуется.

Гермиона снова пропустила эти слова мимо ушей.

– Ты же сам говорил, что у Волан-де-Морта наверняка остались сторонники. А вдруг они из числа министерских? И охраняют его там?

Тео бросил на неё быстрый взгляд и процедил сквозь зубы:

– Чёрт... Да, ты права. Но, думаю, мы расправимся с ними в два счёта.

– Нельзя недооценивать соперника, – Гермиона покачала головой. – Прости, что снова говорю о твоём отце, но, если ты не в курсе, он был тяжело ранен в ту ночь... в июне девяносто шестого.

– Я в курсе.

Тео сделал несколько кругов по классу в тягостном молчании. Гермиона развернула пергамент, чтобы ещё раз внимательно просмотреть план, и едва открыла рот, чтобы предложить старый проверенный способ, как Нотт внезапно заговорил:

– Люциус Малфой бросил его, истекающего кровью, на произвол судьбы. Ему было плевать. Им всем было плевать. Дело даже не конкретно в моём отце, а в Пожирателях как таковых. Бездушные твари!.. Ненавижу их.

– Тогда и нас... тоже должен ненавидеть.

– То есть? – Тео замер в дальнем конце класса.

– Это мы разбили заклинаниями шарики вместе с пророчествами, – сказала Гермиона, плохо отдавая себе отчёт в том, зачем выкладывает всё как на духу. – Осколки попали в твоего отца... Его чуть не погребло под обломками шкафов и стекла.

Тео с напускным безразличием пожал плечами.

– Я вижу, ты пытаешься изобразить вину.

– Я не пытаюсь...

– Не стоит. Он сам виноват, что не успел увернуться. В той битве ты и он были по разные стороны баррикад. Неудивительно, что все сражались как могли. И, более того, я уверен, что тебе досталось не меньше других.

Гермиона поджала губы, но промолчала. В один миг Тео пересёк кабинет и остановился в шаге от неё.

– Моя гордая гриффиндорка не хочет говорить, – вкрадчиво произнёс он, но Гермиона, зная, что нельзя сейчас поддаваться его чарам, поспешила их развеять:

– Нет, я просто не умею жаловаться.

Тео посмотрел на неё оценивающе.

– Похвально. Но дай-ка вспомнить. После той битвы тебя не было на уроках почти до конца семестра. Значит, ты пролежала в больничном крыле около двух недель, а с учётом профессионализма мадам Помфри – это долгий срок. Что с тобой случилось?

Гермиона промолчала, лишь слегка поморщилась и инстинктивно приложила ладонь к рёбрам – именно по этому месту Долохов полоснул её тогда заклинанием.

Тео почти неслышно вздохнул.

– Ладно, когда-нибудь всё равно расскажешь. Тебе придётся смириться с тем, что отныне я буду оберегать тебя, а потому, разумеется, буду знать всё про твоё состояние, душевное и физическое.

Теперь уже Гермиона не могла оставить без внимания его слова.

– Оберегать... меня? – переспросила она, уверенная, что ей это послышалось.

Тео приподнял бровь.

– Ну а ты думала, что я способен только размахивать битой, дразнить тебя и подначивать к захвату Министерства? Я вижу, ты всё никак не можешь определиться, но я для себя всё давно решил. Ты моя. И ничто это не изменит.

– Неужели? – Гермиона прищурилась. – А раз ты определился, почему другие девчонки шепчутся о тебе в туалете?

– Понятия не имею, – он пренебрежительно повёл плечом, но тут же взглянул на Гермиону с интересом. – Тебя это беспокоит?

– В какой-то мере да. Одна из них вчера пришла заплаканной на собрание старост.

– Дэвис, – сразу догадался Тео.

Гермиона кивнула.

– У меня с ней давно ничего нет. И, кажется, она выходит замуж. Так что не стоит переживать.

– Я не переж... «Давно нет»!.. А было?!

– Было, – просто ответил он.

– И со многими?

– Со многими.

Несколько секунд Гермиона явно боролась с собой, чтобы не выдать обуревающие её чувства: ревность, недоверие и даже мелькнувшее на миг желание отомстить Нотту за всех страдающих из-за него девушек. Но она взяла себя в руки и гордо вскинула голову.

– Это... неважно. Вернёмся к теме. Чтобы более подробно восстановить в памяти схему Отдела тайн, я покопаюсь в Запретной секции. Вдруг что-нибудь попадётся.

– Хорошая идея. Но лучше сделать это вдвоём.

Гермиона с сомнением покачала головой.

– Нотт, тебе вряд ли разрешат...

– А мы пойдём туда ночью.

– Ну уж нет! Сколько можно нарушать правила?

Тео широко улыбнулся.

– Грейнджер, ты чудо. Мне так нравится твоя принципиальность. Но если ты против, я могу наведаться в библиотеку один.

– Слушай, мне первой это пришло в голову! – с неожиданным вызовом воскликнула Гермиона. – Хватит красть мои идеи.

– Тише, дорогая, не бесись так, – приторно-ласково сказал он, еле удерживаясь от прикосновения к пушистым каштановым волосам. – Ладно, тогда договоримся так: ты проверишь Запретную секцию, а я покопаюсь в своих книгах. Последний раз оттуда волшебным образом вывалилась карта Министерства; может, найду её что-нибудь в этом хламе... или между строк.

– Хорошо, – сказала Гермиона и уже схватила сумку, намереваясь выйти из класса, пока Нотт не успел опутать её своими сетями коварного очарования.

– Стоп.

Он не хватал её за руки, не задерживал; более того, вообще не тронул, остановив одним только словом. Гермиона была вынуждена посмотреть на него, но на этот раз в тёмно-зелёных глазах не было того обольстительного огня, который пленял её сильнее всякого Инкарцеро, а на губах не играла привычная усмешка, словно перед ней стоял совсем другой Тео, неуловимо преобразившийся, но по-прежнему безумно притягательный.

– Нотт, я... наверное, пойду в библиотеку, – неуверенно проговорила она, не в силах оторвать от него взгляд. – Нам ведь нужно ещё много всего сделать...

Как же она хотела, как отчаянно мечтала сейчас услышать от него те заветные слова, которые поставили бы жирную точку на сомнениях, одолевающих и мучающих её с того самого дня, когда она призналась сама себе, что неравнодушна к этому таинственному слизеринцу. Он всё время молчал о своих чувствах к ней или говорил полунамёками-полунасмешками, тем самым непреднамеренно (на что она искренне надеялась) изводя её ещё больше, чем молчанием.

– Не уходи.

Хотя Тео произнёс эти два слова очень тихо, для Гермионы они прозвучали как гром среди ясного неба, гулким эхом отозвавшись от стен пустого класса. Первые несколько мгновений она была ещё настолько погружена в свои мысли, что услышанное показалось ей внутренним голосом в её собственной голове, но потом внезапно пронзило понимание. Он просил её не уходить! В этой фразе не было мольбы или приказа, одна лишь сильная, неподдельная эмоция, выражавшая всё его желание побыть с ней так долго, сколько это возможно.

Тео сделал шаг навстречу, и этого было достаточно, чтобы Гермиона напрочь забыла о своей нерешительности и порывисто бросилась в такие желанные, такие необходимые ей объятия. Он крепко прижал её к себе и, наклонившись, накрыл губы жарким, но таким мягким поцелуем, что у Гермионы голова пошла кругом. Она и не предполагала, что этот человек, который во всей школе считался жёстким беспринципным деспотом, способен быть настолько нежен. Всё вокруг перестало существовать, в целом мире был только он: тепло его губ разливалось по телу, ласковые прикосновения заставляли Гермиону задыхаться от блаженства, и в попытке устоять на ногах она уцепилась за его плечи и прижалась к мускулистой груди, отчётливо ощутив, как бешено стучит его ожившее сердце.

====== Глава 23 ======

Падма почти уснула, уронив голову на один из толстенных фолиантов, когда прямо возле её уха послышался распевный шёпот:

– Па-а-дма?.. Ты спишь?

Полумна приподнялась на цыпочки, чтобы осторожно убрать с лица подруги прядь тёмных волос и, убедившись, что та её не слышит, сокрушённо покачала головой.

– Бедняжка, – сказала она сама себе, потихоньку вытаскивая из-под локтя Падмы книгу и задумчиво читая вслух её название: – «Азиатские противоядия». Потрясающе... Интересно, здесь есть глава об использовании слизи пухлых заглотов?..

– Что? Каких заглотов? – Падма подняла голову и сонно взглянула на Полумну.

– Пухлых, конечно. Пресноводные для этого не годятся.

– Не годятся для... чего? – когтевранская староста ещё весьма плохо соображала.

– Для создания противоядия к большинству зелий, – ответила Полумна так, будто это был общеизвестный факт.

– Правда?! – вот теперь Падма окончательно проснулась. – Полумна, спасибо большое! Ты... ты даже не представляешь, как ты меня выручила!

Та лишь безмятежно улыбнулась.

– Всегда рада помочь.

Падма зевнула, потягиваясь. Потом огляделась вокруг – гостиная была почти пуста – и по привычке посмотрела на свои часики, однако не сразу поверила положению стрелок.

– А... который час?

– Уже девять доходит, а ты так и не была на ужине, – мечтательным голосом ответила Полумна.

– Девять! Боже мой, сегодня ведь выходной, и библиотека закроется через десять минут! – Падма вскочила и принялась собирать книги. – Я еле выпросила у мадам Пинс эти справочники на вечер и обещала принести до закрытия!.. А ещё мне нужно сбегать к Флитвику, взять список тем для промежуточного экзамена. Мерлин!

Полумна философски наблюдала, как Падма стремительными движениями палочки сооружает из учебников что-то наподобие не самой аккуратной стопки и по воздуху отправляет её в таком виде в сторону выхода из гостиной. Но вдруг взгляд Полумны стал осмысленным, и она медленно двинулась вслед за летящей стопкой.

– Давай я отнесу их в библиотеку, а ты пока сбегаешь к профессору Флитвику, – рассудительно произнесла она и уже у двери добавила с загадочной улыбкой: – Тогда мы всё успеем.

– О! – только и выговорила Падма, хватая со столика свою волшебную палочку и спеша вслед за Полумной. – Ты самый замечательный человек на свете!

Она рванула вверх по лестнице, в кабинет своего декана на седьмом этаже; Полумна же неторопливо поплыла на четвёртый, похоже, абсолютно уверенная в том, что успеет доставить книги вовремя.

Вконец обессиленная бесплодными поисками какой-либо ещё информации о недосягаемом Отделе тайн, Гермиона вышла из Запретной секции и поплелась к столу мадам Пинс. Та испепеляла взглядом песочные часы: до закрытия оставалось четыре минуты, и в библиотеке не осталось никого, кроме Гермионы да троих когтевранцев-шестикурсников, бьющихся над астрономией. Едва Гермиона возникла в поле зрения библиотекаря, как та переметнула свой грозный взгляд-детектор с песочных часов на руки студентки, придирчиво всматриваясь, не захватила ли она какую-нибудь запрещённую книгу с собой. Гермиона, дивясь своему убийственному спокойствию, вызванному, скорее всего, усталостью, достойно выдержала этот обыск, и мадам Пинс с недовольным выражением лица (впрочем, иного у неё никогда и не наблюдалось) сунула ей под нос большой журнал, в котором скрупулёзнейшим образом отмечались все посещения Запретной секции. Гриффиндорка поставила подпись напротив своей фамилии и уже направилась к двери, как вдруг та отворилась, и в читальный зал неслышно вошла Полумна, левитируя перед собой небольшую стопку книг.

– Это ещё что такое? – мадам Пинс угрожающе поднялась из-за своего стола, но в силу её невысокого роста это действие не придало её виду ожидаемой свирепости. – Вы на часы смотрели, госпожа Лавгуд?

– Да, – невозмутимо ответила Полумна, составляя учебники на край огромного стола. – Эти книги от Падмы Патил. Она обещала вам...

– Я помню, – пресекла её мадам Пинс, пододвигая книги к себе и взмахом палочки открывая все форзацы сразу. Тем временем Гермиону, застывшую у выхода и наблюдавшую за тем, как библиотекарь записывает что-то в другой журнал, более толстый и потёртый, осенило: может, во время той битвы в Министерстве Полумна запомнила ещё какие-то детали касательно Комнаты смерти или Отдела тайн в целом? С её оригинальным мышлением и умением подмечать то, что другие не видели в упор, это было вполне вероятно.

Гермиона сделала ей знак идти следом и тихо повернула ручку двери. Вежливо попрощавшись с мадам Пинс, Полумна вместе с тремя задержавшимися когтевранцами вышла из библиотеки и, сияя улыбкой, приблизилась к Гермионе.

– Привет!

– Привет, Полумна, – несмотря на усталость, Гермиона решила не задавать вопрос сразу в лоб и первым делом участливо поинтересовалась: – Как твои дела?

– Хорошо. А вот ты сегодня опять задержалась здесь допоздна, – опечаленно произнесла Полумна, качая головой, и повела рукой в сторону входа в библиотеку. Потом вдруг сунула её в карман мантии. – Не может быть... Похоже, я забыла свои очки... А так хотелось посмотреть на мозгошмыгов! Я уверена, их полным-полно вокруг твоей головы.

Гермиона не смогла сдержать улыбку.

– Да, наверное, потому что мой мозг совсем отказывается работать последнее время... Полумна, помнишь, мы сражались в Министерстве с Пожирателями смерти?

В серебристо-серых, чуть выпуклых глазах не мелькнуло и тени удивления от прозвучавшего вопроса.

– Помню, конечно, – ответила она будничным тоном, словно речь шла о погоде за окном. – Я тогда, кажется, не успела запечатать одну из дверей в комнате с мозгами, меня атаковал один из Пожирателей, и я отключилась... Очень жаль, кстати. Мозги – увлекательнейший предмет для изучения, правда? Как и арка смерти. Как думаешь, люди, исчезнувшие за завесой, не имеют шанса вернуться?

– Думаю, нет, – вздохнула Гермиона с грустью от воспоминаний и одновременно облегчением, вызванным точным попаданием Полумны в тему, которую она и хотела обсудить. – Иначе Сириус бы уже сто раз вернулся.

– Дааа... – протянула Полумна, и её собеседница поспешила добавить:

– Ты помнишь, что там находилось? В Комнате смерти? Большой амфитеатр, суживающийся книзу и образующий пустое пространство, в центре которого платформа; на ней арка...

– ...а в арке голоса, – задумчиво отозвалась Полумна.

– И больше ничего? – терпеливо уточнила Гермиона. – Может, в Комнате были ещё какие-то сооружения или предметы?

– Ничего такого не помню, – она пожала плечами и взялась одной рукой за перила лестницы. Потом внезапно заглянула Гермионе в глаза. – А вы что, хотите спасти крёстного Гарри?

У Гермионы пропал дар речи. Всё-таки Полумна умела ставить в тупик своими в чём-то наивными, но такими прямыми вопросами. После гибели Сириуса, угнетённая видом Гарри, разбитого и безучастного ко всему, Гермиона проштудировала не один десяток книг в поиске хоть какого-то разъяснения принципа действия арки, но всё оказалось безрезультатно. Как два с половиной года назад, так и сейчас скудные сведения, почерпнутые из хранящихся в Запретной секции книг, давали понять, что способов вернуть человека из арки, этой ловушки мира смерти, не существует.

– Эээ... Полумна, это невозможно, – сказала она как можно мягче. – К сожалению.

Полумна тоже ничего примечательного не помнит. Но где в этой Комнате смерти, позвольте спросить, располагаются останки Волан-де-Морта? Не на скамье же амфитеатра, в конце концов...

Она взглянула на Полумну. Та, как ни в чём не бывало, настукивала пальцами по перилам какую-то смутно знакомую мелодию. Гермиона решила предпринять последнюю попытку.

– А ты случайно не помнишь, где находилась эта комната с аркой? Если смотреть, к примеру, от Комнаты ума, в которой мы побывали сначала?

Полумна достучала свой ритм и, не моргнув глазом, сказала:

– Справа, через одну дверь.

– Точно? – Гермиона никак не ожидала такого быстрого и однозначного ответа.

– Да. Мозги, а особенно лезущие из них мысли меня весьма заинтересовали, и первое время я даже подумывала уговорить папу, чтобы он через своих знакомых в Министерстве добыл разрешение на посещение этой Комнаты... Поэтому, когда ты пометила её огненным крестом, я постаралась запомнить её расположение относительно следующей комнаты – так, на всякий случай, вдруг бы пригодилось. А следующей как раз была Комната с аркой, – сказала она доверительным тоном, но тут же вздохнула. – Правда, потом я поняла, что Отдел тайн – на то он так и называется: «тайн», чтобы туда не входил кто попало, а изучением артефактов там занимаются специально подготовленные люди, невыразимцы...

– Да, ты права. Спасибо, Полумна, ты очень мне помогла. – Гермиона поправила ремешок сумки на плече и шагнула к лестнице, ведущей наверх. – Пойдём по гостиным, а то уже действительно поздно.