Текст книги "Разбуди меня (СИ)"

Автор книги: Zetta

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 43 страниц)

– Да, но что, если это Нотт её довёл? – не сдавался Дин. – Как же у меня руки чешутся... Если это так, то я ему не завидую.

– Дин, остынь, – одёрнула его Астория, кивая на забинтованный палец. Падма сумела его вправить, но кость ещё не срослась. – Я вижу, до чего «дочесались» твои руки. Мы не хотим совсем тебя потерять. Так что, прежде чем что-то делать, нужно выяснить, правда ли Нотт причастен к тому, что Гермиона вернулась в гостиную вся в слезах...

– Да тут и к прорицателю не ходи – ясно же, что причастен!

– Дин!

– Просто меня убивает это бездействие.

– Меня тоже, – проворчала Джинни, – но я одного не могу понять: как так получилось, что все вокруг знали об отношениях Гермионы с этим мерзавцем, а я нет?!

– Джинни, мы сами узнали только вчера, – вздохнула Астория. – Даже Драко ни о чём не догадывался, хотя он живёт в одной комнате с Ноттом. Видимо, они очень тщательно скрывали свою связь от посторонних.

– Меня, конечно, удивило то, что Гермиона объединилась с Ноттом на зельеварении, но я думала, это потому, что у каждого из них не было своего напарника: Дин-то вызвался помогать Найджелу. И вообще, всё это началось как раз после ЖАБА и выпуска половины нашего курса. Все эти новые пары на зельях, Рождественский бал...

– Вчера Гермиона дала нам понять, что дело не в балу, – заметил Дин. – Не в том, что там ей пришлось с ним танцевать. Похоже, всё началось гораздо раньше.

– Думаешь, тогда, на квиддичном поле? Когда он позвал на бал Падму, чтобы позлить тебя и, главным образом, Гермиону?

– Боюсь, ещё раньше, – задумчиво вставила Астория. – В самый первый день, когда он обездвижил Виктора у класса защиты от Тёмных искусств. Ну подумайте сами, он всегда устраивал целые шоу, кичился своим магическим мастерством и задевал именно тех, кто так или иначе близок и дорог Гермионе – для того, чтобы обратить на себя её внимание, чтобы вызвать сначала ярость, а потом интерес, любопытство, и так далее.

– А он хорошо её изучил, перед тем как начать свои «ухаживания», – горько усмехнулась Джинни. Только так и можно было завоевать нашу Гермиону. Вот упырь! Но, объясните мне, ради чего? Показать всему Хогвартсу, что вот, мол, я не только крутой волшебник, оставшийся практически безнаказанным после всех злодеяний, что чинил здесь в прошлом году, но и тот, кто сумеет добиться расположения героини войны, а после, наигравшись, сделает из неё посмешище и бросит? Как же, сын Пожирателя смерти, мальчик на побегушках у Кэрроу очаровал саму Гермиону Грейнджер, старосту школы и лучшую подругу Гарри Поттера, без которой война вообще могла быть проиграна! А после, продемонстрировав всей школе свою новую зверушку, – Джинни прямо выплюнула это слово, – он выкинул её как ненужный хлам... Ох, гад, он мне за это ответит!

Она резко поднялась, распалившись не хуже Дина несколько минут назад, и теперь пришла очередь Астории удерживать подругу.

– Джинни, пожалуйста, уймись! – они с Дином с трудом заставили Джинни опуститься обратно на диван. – Ты сейчас на взводе, но пойми, что это всего лишь наши преувеличенные домыслы! Да, в стиле Нотта – поступить так с несчастной девушкой, доверившейся ему, но я искренне надеюсь, что всё не так плохо.

– Неужто ты веришь, что в этом негодяе осталось хоть что-то человеческое?!

– Драко верит, – Астория поджала губы. – А я верю ему.

– Ну, тут не поспоришь, – полушутливо, полусерьёзно сказал Дин, разведя руками. – Хотя, справедливости ради надо сказать, что в этом году у меня тоже появились основания верить Малфою; во многом, правда, из-за Падмы. Но что касается Нотта... Мне кажется, он легко мог одурачить всех – Гермиону, Малфоя, даже Дамблдора со Снеггом, которые, как оказалось, настояли на его возвращении в Хогвартс. Кто-нибудь знает, портреты поддаются заклятию Империус?

– Брось, Дин, – отмахнулась Джинни. – Самый верный способ всё узнать – поговорить с Гермионой.

– Думаешь, уже пора? – Астория и Дин выжидающе посмотрели на неё.

– Надеюсь, да. Я не могу больше ждать.

Тихо скрипнула дверь, и в спальню впорхнул знакомый цветочный аромат. Хоть Джинни и постаралась с шумоизоляционными чарами, беспокоясь о подруге, которая, выплакавшись, могла от переутомления забыться сном, привычный запах её духов стал для Гермионы неопровержимым доказательством, что в комнату вошла именно Джинни Уизли.

– Нам давно пора было поговорить, – шмыгая носом, сказала Гермиона. Она села прямо, подложив под спину подушку, и пригласительным жестом показала на место рядом с собой. – Идём.

– Тьфу ты, – Джинни сняла заклинание и уселась на кровать Гермионы. – Я совсем забыла о духах. Интересно, существуют ли какие-нибудь «ароматоизоляционные» чары, как думаешь?

– Существуют, – со знанием дела ответила та, смахивая с ресниц последние слезинки. – Если хочешь, я научу тебя. Но сейчас...

– Да, я поняла. Первым делом, скажи мне, вот это всё, – Джинни кивнула на заплаканное, измождённое лицо подруги, – это он?

– Отчасти, – честно ответила Гермиона, судорожно сглатывая. Ком в груди немного уменьшился, но всё ещё был большим. Видимо, придётся к нему привыкать. – Скажем так, он не виновен конкретно в этой... истерике (не знаю, как ещё назвать), но мы с ним оба внесли свой вклад в то, что произошло, и то, чем всё закончилось.

– Закончилось? Так он всё-таки порвал с тобой?!

– Нет, Джинни, – поспешила успокоить её Гермиона и глубоко выдохнула. – Скорее, это я от него ушла.

Рыжеволосая гриффиндорка смотрела на неё во все глаза. Сказать, что она была сбита с толку этим ответом – это не сказать ничего.

– Ого... – только и сумела выговорить Джинни. – А мы уже подумали...

– Господи! – опомнилась Гермиона, хватая подругу за руку. – Джинни, где Дин?

– Сидит в гостиной с Асторией, насколько я знаю...

– Слава богу! Не хватало ещё, чтобы он пошёл разбираться из-за меня с Тео. Пострадают оба, а виновата буду я. Достаточно сломанных пальцев, челюстей и других травм. Я больше не вынесу, если они сделают больно друг другу.

– Вообще-то я едва его удержала, – хмыкнула Джинни, удивляясь тому, как Гермиона говорила о Нотте. О нём она тревожилась ничуть не меньше, чем о Дине. – А потом они с Асторией еле-еле уговорили меня не пойти и не напустить на Нотта как минимум Летучемышиный сглаз.

Губы Гермионы тонуло некое подобие улыбки.

– Моя воинственная Джинни! Хорошо, что уговорили, это всё равно было бы ни к чему. Мы с Тео уже не вместе, и больше ничьи дружеские чувства не пострадают.

– Стесняюсь спросить, а как давно вы были вместе?

Гермиона нахмурилась.

– Точно сложно сказать. Официально со вчерашнего дня, – теперь улыбка вышла печальной, – да-да, видишь, как недолго мы продержались. А так... первый раз мы поцеловались в середине октября.

– Мерлиновы подштанники!.. – не выдержала Джинни. – Ты с ним целовалась, подумать только! И танцевала. И варила зелья. Как я могла быть такой слепой?! Уже во второй раз я не вижу дальше собственного носа. Астория с Малфоем, – пояснила она в ответ на вопросительный взгляд Гермионы. – После победы над Волан-де-Мортом Слизерин вообще надо было распустить, и не было бы печали!

– Ты не уважаешь старину Салазара, – с укором сказала Гермиона. – А вообще, разве теперь это важно? Уже ничего не важно... Меня волнует лишь то, как доучиться эти несколько месяцев, находясь с ним в одной школе.

– Не замечай его, как не замечала все эти годы. А если он хоть немного уважает твои чувства, то свалит из Хогвартса уже сегодня.

– Нет! – вырвалось у Гермионы. Джинни удивлённо воззрилась на неё.

– «Нет»? Тебя беспокоит, что он не получит сертификат об образовании?

Гермиона потупила глаза, не выдержав пристального взгляда Джинни.

– Вот чёрт... – ахнула та, догадавшись. – Всё намного хуже, чем я ожидала.

– Да, пожалуй... Джинни, я сойду с ума, если он куда-то пропадёт, исчезнет, ведь я даже предположить не могу, где его искать! Их дом давно конфискован, родственники, насколько мне известно, отвернулись от них с отцом ещё после смерти его матери в девяносто четвёртом... Прости меня, – вдруг сказала Гермиона, прямо посмотрев на подругу, – я предпочла его всем остальным, я предпочла его Рону.

– Ой, перестань, – отмахнулась Джинни. – Рон сам остолоп, каких ещё свет не видывал! Вы с ним никогда не были настоящей парой, и, если уж на то пошло, ты достойна гораздо лучшего, нежели мой инфантильный братишка, который тебе даже не пишет. Но только не говори мне, – тут она сделала паузу, – что ты нашла этого «лучшего» в Теодоре Нотте.

– Боюсь, что так, – Гермиона сокрушённо покачала головой.

– Час от часу не легче! Скажи мне, где та рациональная, вдумчивая, рассудительная Гермиона, которую все привыкли видеть? – Джинни всплеснула руками. – Ты же противоречишь сама себе. Первая ушла от Нотта, а при этом ревёшь так, будто это он тебя обманул и бросил. Ломаешь голову, как бы тебе дождаться конца учебного года, неминуемо пересекаясь с ним на уроках и не только, но боишься даже подумать о том, чтобы он убрался из твоей жизни навсегда. Ох, Гермиона! Что-то похожее было и у меня с Гарри, но неужели ты на самом деле...

– Да. Джинни, да. Я поняла это не так давно, и для меня это не менее шокирующее открытие, чем для тебя.

– Ну, хорошо, – Джинни хлопнула себя по коленям, призывая таким образом к благоразумию. – Тогда поведай мне, ради Мерлина, почему же, если всё было настолько серьёзно, вы всё-таки расстались?

Гермиона тяжело вздохнула.

– Ты же знаешь, как он относится к вам. К тебе, Гарри, Рону, Виктору, Дину, Падме и так далее. Особенно к Рону и Дину! Иногда мне кажется, что он готов запросто поразить их Непростительными, причём Рона за то, что ему когда-то выпало несчастье походить со мной за руку, Дина же – просто за то, что он существует. Это длится с самого начала года, все эти бесконечные издёвки и насмешки. Он с самого сентября цеплялся ко мне и задирал вас – лишь потому, что вы мои друзья. Такая уж у него изощрённая тактика обольщения... Виктора он в первый же день заморозил, да таким мощным заклятием, что никому не под силу было его снять. Падму он вынудил пойти с ним на бал, как какую-то рабыню, попутно унизив Дина, ради сохранения головы на плечах которого Падма и согласилась на это. Но кощунственнее всего он обошёлся с самим Дином. Сначала вывихнул ему плечо своим безумным бладжером, потом чуть не сжёг заживо, лишив палочки и зрения, а вчера банальным магловским способом сломал указательный палец. Но хуже всего то, что он не просто не хотел понять, что вы мои друзья и дороги мне, а ещё и измывался над вами на моих глазах! Джинни, – тут голос Гермионы опасно дрогнул, – сколько это можно терпеть? Наш сегодняшний разговор стал для меня последней каплей.

Джинни накрыла ладонь Гермионы своей и понимающе сжала.

– Бедная моя, – прошептала она, второй рукой крепко её обнимая. – Угораздило же тебя...

Гермиона снова шмыгнула носом, и Джинни ощутила, как ткань её рубашки намокла – в том самом месте, куда лицом уткнулась Гермиона. Так они просидели несколько минут в полной тишине, прерываемой лишь тихими всхлипами, которые становились всё реже, а когда совсем прекратились, Джинни решила нарушить томительное молчание.

– Почему сегодня?

– Что – «сегодня»? – не поняла Гермиона, поднимая глаза, которые уже не казались Джинни такими тёмно-карими, какими всегда были раньше, словно слёзы вымыли из них насыщенный шоколадный цвет.

– Ты сказала, что последней каплей стал сегодняшний разговор, но ведь отвратительная история с Дином произошла вчера.

– Потому что сегодня, всего пару часов назад, он напрямую мне сказал, что не хочет ничего понимать. Ну, касаемо вас. И если вчера я ещё думала, то сегодня после этих слов во мне что-то оборвалось. Ох, кстати, вчера вечером я так хотела поговорить с тобой, но не дождалась тебя со стадиона... Теперь-то уже поздно: ты и так всё знаешь и, к сожалению, не от меня.

– Астория сдалась под моим давлением, – подтвердила Джинни. – Но она бы не выдала твой... эээ... секрет, если бы я не настояла. А ты знаешь, как я умею это делать.

– О да, – Гермиона улыбнулась уголком рта и сама стиснула руку Джинни. – Спасибо тебе, дорогая. Ты умеешь поддержать как никто другой.

– Да было бы за что благодарить! – рассмеялась та. – Лучше скажи, что ты теперь намерена делать?

Гермиона пожала плечами.

– То же, что и до этого умопомрачения. Буду учиться, готовиться к ЖАБА, переписываться с Гарри и ходить с тобой в Хогсмид. Всё как раньше.

Но как бы она ни пыталась вложить уверенность в эти слова, внутренне слишком ясно понимала, что так, как раньше, уже не будет.

====== Глава 30 ======

Ветреный и холодный февраль уступил место такому же ветреному, но уже тёплому марту, колючая пурга сменилась звонкой капелью, а на месте снежных заносов появились редкие проталины.

Тео шёл на поле для квиддича с метлой через плечо и чемоданом с битами и мячами. Компанию ему составлял Малфой, который, помимо метлы, держал в руке трепыхающийся снитч; очевидно, сегодня он собирался как следует потренироваться, но Тео знал, что на самом-то деле он увязался за ним на стадион раньше всей остальной команды вовсе не из рвения улучшить свои навыки ловца.

– Давай уже, выкладывай, – нарушил он молчание, пиная камни носками спортивных ботинок. Это «занятие» он придумал для того, чтобы не смотреть на солнце, ещё более яркое и слепящее глаза, чем в тот день, когда у них с Гермионой состоялось первое и последнее свидание. День, когда всё закончилось, толком так и не начавшись. – Я знаю, что ты хочешь мне что-то сказать, Малфой. Не тяни.

– А ты, я гляжу, вместо трансфигурации и зельеварения практикуешься в легилименции, – фыркнул тот, чуть ослабив хватку и едва не позволив проворному снитчу выскользнуть из кулака. – Как это благородно с твоей стороны – не ходить на совместные уроки с Гриффиндором, чтобы не мучить своим присутствием Грейнджер.

– Я предупреждал: не лезь в наши отношения, – сразу ощетинился Тео.

Драко исподлобья взглянул на него, собираясь что-то съязвить в ответ, но, поймав на себе мрачный угрюмый взгляд однокурсника, решил не развивать эту тему.

– Чёрт с тобой. В конце концов, я к тебе в личные целители не нанимался.

– О том и речь, – криво усмехнулся Тео. – Ну, так что там с допросом? Как всё прошло? Готов поспорить, это было увлекательно.

Несмотря на то, что он продолжал пинать ногами камни, скрежет малфоевских зубов не могли заглушить даже они.

– Порой мне так и хочется тебя прибить, – прошипел Драко, – да вон, жизнь меня опередила... А допрос прошёл хуже некуда. Конечно, мы с Падмой изначально были не при чём, поэтому в этом плане Веритасерум ничего не дал. Но, Мерлин, нам пришлось рассказать кое-что из того, о чём я предпочёл бы умолчать.

– Про свой первый секс? Или про то, как тебя прохватило после того, как получил метку Пожирателя?

– Твою мать, Нотт! Лучше заткнись прямо сейчас.

– Молчу-молчу, – широко ухмыльнулся Тео, а внутри у него всё так и разрывалось от невыплеснутой боли, которая будто судорогой сводила его сердечную мышцу. – Так или иначе, это последнее, что я хотел бы знать о тебе. Но результат, я так понимаю, достигнут, и вас оправдали.

– Нас и не обвиняли, – заносчиво заметил Драко, – а лишь подозревали. Спешу напомнить, что благодаря вам с Грейнджер.

– Я уже принёс свои извинения; большего ты от меня не дождёшься, – хмыкнул Тео, но тут же переключился: – С чего ты приплёл сюда Грейнджер? Я, кажется, раз десять говорил, что был в Министерстве один. Или ты решил давить мне на больную мозоль, пока та не лопнет? Какая изощрённая пытка. Дааа, и этот человек ещё попрекал меня использованием Круциатуса на полукровках...

– Хватит валять дурака, – с неожиданной серьёзностью сказал Драко, останавливаясь у входа на стадион и втыкая метлу в ничуть не растаявший сугроб с северной стороны трибуны. – Ведь всё лежит на ладони. Мракоборцы, занимающиеся этим делом, подтвердили, что вас там было двое. Потом, я сам надоумил тебя попросить помощи у Гермионы – ну, или у кого-либо ещё из участников той битвы в Отделе тайн девяносто шестого года. Но здесь и лукотрусу ясно, что ты обратился не к Поттеру с Уизли и уж конечно не к Лавгуд. А зная Грейнджер, не приходится сомневаться в том, что если она взялась помогать, то помогать будет по полной программе, а именно: пойдёт в Министерство вместе с тобой, всё подробно расскажет, покажет, проявит чудеса логического мышления, которое позволит вам найти хилого полудохлого Волан-де-Морта, и разве что только прикончить его предоставит тебе. Это настолько в её духе, что ты можешь сколько угодно убеждать меня, что в ночь на пятнадцатое февраля в Министерство ты заявился один, однако же я останусь при своём мнении.

– Блять, Малфой, – выругался Тео после этого длинного монолога, – не думал, что ты такой зануда. Но отрицать очевидное глупо, да и, в любом случае, у нас ничего не получилось. Комнаты Отдела сложились как карточный домик от дуновения ветра, грохоту же было столько, будто мы по меньшей мере взорвали фонтан в Атриуме. А в Комнату смерти так и не попали.

– Не думал, что скажу это в адрес Гермионы Грейнджер, но всё-таки: ну вы и олухи!

– И тебе не хворать, – парировал Тео. – Я, возможно, и олух, но ты, кроме того, что зануда, ещё и полнейший дилетант.

– Почему это?

– Потому что представления не имеешь, о чём говоришь. Я посмотрю на тебя после того, как побываешь в Отделе тайн на своей «экскурсии»; уверен, ты заговоришь совсем по-другому.

– Вот это я и хотел с тобой обсудить.

Тео выдернул метлу Драко из снега и сунул её владельцу.

– После тренировки.

– Не смеши меня, Нотт! С каких это пор квиддичная тренировка стала для тебя важнее умерщвления старого доброго Реддла?

– Всё гораздо проще, Малфой: я начинаю замерзать без движения. Погода в марте весьма коварна. И тебе, – тут он стукнул Драко по руке снизу вверх, так что его пальцы от неожиданности разжались, и снитч выпорхнул, трепеща почти невидимыми крылышками, – тоже не советую попадать в больничное крыло накануне каникул и вашего с Патил эпохального похода в Отдел тайн. Бери пример со старосты школы – помогай до конца, раз уж вызвался.

С этими словами он расстегнул ремни чемодана, освобождая рвущиеся на волю бладжеры, и вслед за ними взмыл в воздух.

– Вот, значит, как, – только и смогла вымолвить Падма в ответ на краткий рассказ Гермионы о том, что произошло между ней и Ноттом после той злополучной встречи в Хогсмиде. Гермиона сама позвала её за гриффиндорский стол, едва завидев в дверях Большого зала, и Падма, слушая её внимательнейшим образом, всё же не могла не заметить, как та пару раз бросила полный горечи взгляд на слизеринский стол. Нотт был там, но сидел к ним спиной; как выяснилось, после разрыва с Гермионой он теперь всегда садился так, полностью исключая возможность встретиться с ней глазами.

– А ещё он перестал посещать зелья и трансфигурацию, чтобы не пересекаться со мной. Представляешь?

– Правда? – Падма была не на шутку удивлена. – Если со Слизнортом, как со своим деканом, он ещё мог договориться, то как он решил вопрос с Макгонагалл?

– Понятия не имею... – вздохнула Гермиона. – У меня несколько раз была возможность спросить об этом саму Макгонагалл, но я не стала. Мне пока трудно говорить о нём.

– Но ты же только что...

– Да, – Гермиона поняла всё с полуслова, – ты второй человек, которому я рассказываю об этом сама, и, надеюсь, последний. Честно говоря, меня поразила сдержанность Дина – прошло восемнадцать дней, а он до сих пор ничего не передал тебе.

– Восемнадцать? Гермиона, ты что, считаешь дни?

Гриффиндорка опустила голову, изо всех сил приказывая себе держаться.

Не время разводить сырость! Он ещё здесь, не смей, никогда больше не смей реветь при нём!

– Они как-то сами считаются... – наконец сказала она севшим голосом.

Падма посмотрела Нотту в спину так, будто хотела просверлить в нём дыру. Но он даже не шелохнулся, замерев как статуя и продолжая читать свежий выпуск «Ежедневного пророка».

– Знаешь, я всегда его недолюбливала, но видя тебя в таком состоянии, даже не знаю, что и думать. С одной стороны, хочется пальнуть в него хорошим Оглушающим за то, что довёл тебя до всего этого. Но, с другой – не могу это не признать – сейчас он поступает более чем порядочно. Не ходить на сдвоенные уроки и избегать тебя повсюду, где ты только можешь появиться... Что ж, весьма великодушно с его стороны. Великодушнее было бы только уехать из школы совсем.

– Вот и Джинни то же самое сказала, – печально улыбнулась Гермиона. – Падма, слушай... Эту невесёлую историю нашего неудавшегося романа знают пять человек. Ты никому больше, пожалуйста...

– О чём речь!

– Вот и славно, – Гермиона глотнула тыквенного сока и решительно поставила на стол бокал: тот от соприкосновения с деревянной поверхностью отозвался мелодичным звоном. – Есть ещё кое-что, о чём я хотела бы поговорить с тобой.

– Да, я тебя слушаю.

– С тобой и, пожалуй, с Дином, потому что он не поймёт, если я не поставлю его в известность.

– Ты меня заинтриговала, – в глазах Падмы блеснул интерес. – Где и когда?

– Лучше не откладывать это в долгий ящик. Я и так последние восемнадцать дней потратила на размышления, взвешивала все «за» и «против». Пришла пора действовать.

– Тогда, может, встретимся все вместе после уроков?

– Да, давайте, – на лице Гермионы впервые за весь разговор появилось то живое нетерпение, которое привыкли видеть её товарищи. – Встретимся у фонтана в шесть часов, идёт?

В ожившем, словно проснувшемся от долгой зимней спячки фонтане приветливо журчала вода. На заднем школьном дворе было удивительно шумно, как будто сегодня был не будний день, а самый настоящий выходной. Ученики как со старших, так и с младших курсов высыпали на улицу, чтобы подышать свежим весенним воздухом, подставить лица мартовскому солнцу и ласковому ветерку, несущему в себе тот пьянящий аромат, какой бывает только весной. Аромат надежды.

Весна всегда ассоциируется с ожиданием чего-то нового.

Гермиона оглянулась на Дина и Падму, идущих чуть позади неё рука об руку. В сердце болезненно кольнуло, и Гермиона поспешила заглушить это неприятное ощущение, которое по прошествии времени становилось уже неотъемлемой частью её внутреннего состояния.

– Не думала, что здесь будет столько народу, – сказала она, глядя на небольшую беседку в углу двора, которая даже на большой перемене не бывала так забита. – Может, прогуляемся до Деревянного моста?

– Как раз собирался тебе это предложить, – сказал Дин. – После того, как Симус его подорвал в ночь битвы, репутация у моста сложилась приблизительно такая же, как у Визжащей хижины, несмотря на все восстановительные работы.

– Да, я слышала, – Гермиона заставила себя улыбнуться. Улыбка вышла фальшивой и вымученной. – Малыши как раз на днях обсуждали в гостиной его ненадёжность. Пугали друг друга, что мост якобы развалится, стоит лишь ступить на него.

– Наши тоже поддерживают эту молву, – со знанием дела заявила Падма. – Забавные! Мало им гигантского кальмара в озере да акромантулов в Запретном лесу.

Все трое рассмеялись. Миновав школьный двор, они пошли по каменному коридору, под сводами которого было гораздо темнее, нежели на улице. У Гермионы перед глазами пронеслось воспоминание: она идёт по этому коридору ночью, одна, как вдруг от стены отделяется чья-то фигура...

Тео. Тогда он впервые обезоружил её. В прямом смысле – то есть отнял палочку. Сейчас же она была обезоружена и абсолютно беспомощна морально.

Вопреки всем слухам, Деревянный мост после взрыва и последовавшей за этим отстройки стал гораздо прочнее, чем был. Новенькие доски не то что не проваливались – они даже не скрипели под ногами, а лёгкий вечерний ветер повсюду разносил приятный запах свежей древесины.

Гермиона, Падма и Дин остановились посреди моста; как они и предполагали, он оказался пуст, и они были здесь одни. Под мостом, далеко внизу, расстилались пологие холмы, перемежаемые оврагами. Они были открыты солнечным лучам, поэтому проталин здесь было больше, чем на территории замка, и кое-где из влажной чёрной земли пробивались первые травинки.

Скоро зацветут подснежники и первоцветы. Так удивительно – новая жизнь.

– Ребята, – произнесла Гермиона вслух, отвлёкшись от своих мыслей и решив сказать всё без лишних предисловий, – тогда, в День святого Валентина в Министерстве... это были мы с Тео.

Реакция друзей оказалась принципиально разной: Дин смотрел на неё в полном замешательстве, Падма же лишь поджала губы и слегка склонила голову, будто бы ставя своим догадкам беззвучное «выше ожидаемого».

– Волан-де-Морт, – высказала Падма свою версию, в которой теперь была совершенно уверена. – Вы искали там его останки.

– Да, – ответила Гермиона. – Но не нашли.

– Уважаемые мисс, позвольте прервать вас на минутку, – наконец заговорил Дин. – Я всё правильно понял? Обвал в Отделе тайн, то, из-за чего Падму и Малфоя допрашивали с помощью сыворотки правды – это всё ты... и Нотт?

– Именно. Падма, прости, что вам пришлось пройти через это.

– Да что уж там, – когтевранка махнула рукой. – Драко просил меня узнать, где находится то, что осталось от Волан-де-Морта. И честно сказал, что это нужно не ему, а Нотту. Потом, когда Кингсли примчался в Хогвартс с новостью о погроме на девятом уровне, я сразу поняла, кто тому причиной. А с учётом последних событий нетрудно было догадаться, что тем самым вторым «искателем приключений» была ты.

– Круто, – заключил Дин, хлопнув ладонью по деревянному парапету. – Почему я ничего об этом не знаю?

– Дин, это была не моя тайна, – сказала Падма. – Драко просил ни в коем случае не разглашать её.

– И не моя, – вздохнула Гермиона. – По крайней мере, была не моя. Теперь я рассказываю вам всё как есть, поскольку намерена довершить начатое. В конце концов, кому как не мне необходимо воспользоваться возможностью нанести последний штрих в этой многолетней борьбе.

– Ты хочешь сказать, что собираешься вернуться в Отдел тайн и добить это... существо? – изумилась Падма. – Одна?!

– Ну, теперь уж точно не с Тео, – печально усмехнулась Гермиона. – Да, я думаю, безопаснее действовать одной – так меньше риска. А у вас я прошу помощи в подготовке.

– На Пасхальных каникулах один из сотрудников Отдела познакомит нас с его общей структурой, – сказала Падма. – Чем я, в связи с этим, могу помочь?

Гермиона мысленно уже готова была объявить ей огромную благодарность за понимание, но вслух сказала:

– Пожалуйста, узнай, где теперь находится это, как ты сказала, существо. После обвала его могли перенести и спрятать в другой комнате, а ведь их там десятки, если не сотни.

– Я постараюсь.

– А как я могу тебе помочь? – спросил Дин. Он давно пришёл в себя и уже потирал руки, предвкушая нечто интересное.

– Ты же у нас очень креативный, – с улыбкой сказала Гермиона. – Думаю, мне могут пригодиться твои таланты при разработке нового маршрута, а также плана по уничтожению... Хотя, какой может быть план! Я толком не представляю, с чем имею дело. Там ли он вообще? Вполне может оказаться, что его переместили не просто в другую комнату этого отдела, но даже на другой уровень или вообще вывезли из здания Министерства. Где тогда его искать? Теперь, к сожалению или счастью, у нас под рукой нет живого крестража, который мог бы в любую минуту заглянуть в мысли Волан-де-Морта и узнать, где тот находится.

– Кстати, ты не хочешь обратиться к Гарри? – спросил Дин. – Уж для него-то это должно быть делом всей жизни.

– Нет... нет, я не буду его втягивать. Хватит с него семи безумных лет. Я хочу завершить всё сама.

Падма лукаво улыбнулась, переглянувшись с Дином.

– Но ты же не думаешь, что мы отпустим тебя туда одну? – сказала она.

Гермиона вдруг испытала нечто похожее на дежавю: не эти ли самые слова она говорила Гарри около двух лет назад, на площадке Астрономической башни?

История повторяется. Как всё циклично в этом мире! Тогда я шла за своим другом, теперь мои друзья готовы пойти за мной.

– Я так понимаю, отговаривать вас смысла нет? – спросила она без особой надежды на успех.

Дин и Падма одновременно покачали головами.

– Решение окончательное и обжалованию не подлежит: мы пойдём с тобой, – подвёл итог Дин. – Героиня второй магической войны, будущий невыразимец и просто творческий парень – да никакой Волан-де-Морт от нас не спасётся.

Они снова дружно рассмеялись, и Гермиона почувствовала, как внутри становится, пусть и совсем чуть-чуть, но всё-таки легче. Теперь у неё появилась задача, которую необходимо было решить. И пусть эта задача изначально была не её и, кроме того, была весьма непроста, поиск решений помогал Гермионе хоть немного подавить снедавшие душу страдания по тому, перед кем она тоже по-прежнему стояла.

– Давай по порядку, Малфой, – Тео плюхнулся на кровать Драко в слизеринской спальне и удобно облокотился о его подушку. – Что конкретно ты предлагаешь?

– Я уже говорил: я предлагаю помощь. Давай, Нотт, не тормози. Ты напоминаешь мне Долгопупса на младших курсах.

– Прежде чем предлагать помощь, было бы неплохо побывать в Отделе тайн и посмотреть, что там и как. Наверняка, многое изменилось.

– Многое? Это ещё мягко сказано. Видел бы ты лицо Бруствера, когда он упомянул о разрушенных комнатах. Твой якобы безобидный взрыв маглы бы назвали террористическим актом.

– Мерлиновы кальсоны, Малфой! Ты ли это? «Маглы»?!

Драко лишь недовольно дёрнул плечом, промолчав.

– А, Гринграсс словечко подсказала, – насмешливо протянул Тео. – Думал ли ты, представитель одного из «священных двадцати восьми» волшебных родов, что свяжешь свою жизнь с полукровкой?

– А ты – с маглорождённой, – на автомате отозвался Драко.

Глаза Тео, и без того тёмные, в один миг превратились в чёрные.

– Давай покончим с нашим безносым приятелем, а всё остальное – потом, – процедил он сквозь зубы, едва сохраняя спокойствие. – Кто проведёт вас туда?

– Скорее всего, Сол Крокер, нынешний сотрудник Отдела и один из самых уважаемых и опытных невыразимцев.

– Да, я о нём слышал, – сказал Тео, направляя палочку на свой прикроватный столик. – Капселла Аперио! Акцио, схема Министерства!

Выдвижной ящик характерно щёлкнул и послушно открылся. Из него выскочил сложенный в несколько раз плотный пергамент и влетел в руку Тео.

Малфой недоумённо поднял бровь.

– Это ещё что, твой план захвата?

– Испугался что ли? – пренебрежительно скривился Тео. – Уже готов соскочить? Знаешь, с некоторых пор я думаю о том, насколько порой фамилия характеризует человека. Твоя – яркий тому пример, мой вероломный друг.

– Да твоя тоже, – не уступал Драко. – «Ночь» по-итальянски и почти отрицание по-английски. Но сейчас не об этом.