Текст книги "Разбуди меня (СИ)"

Автор книги: Zetta

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 43 страниц)

Она смело посмотрела на него, но, встретив в этих тёмных глазах опасный огонёк, так и отпрянула назад.

Мать твою, ей что, опять страшно?

– Что с тобой, Грейнджер? По-прежнему подводят каблуки?

– Не надо на меня так смотреть, – почти беззвучно произнесла она, чувствуя, как изнутри её разрывает уже знакомое томление.

– Как – так? – он снова издевался. Как всегда.

– Как будто готов меня съесть, – призналась Гермиона на одном дыхании.

Тео с деланным равнодушием пожал плечами, и ткань его рубашки натянулась, вновь оставляя Гермионе возможность лишь догадываться о красоте и силе скрытого под ней тела.

– Если честно, я был бы не против, – он вдруг хищно облизнулся.

Пелена в её глазах сменилась самым настоящим ужасом.

Проклятье! Да что она из себя строит? Чёрт с тем, что её никто не касался по-настоящему, но, блять, неужели на неё и не смотрели так? Ладно Уизли, он конченый болван, но Крам? Или хотя бы этот «мачо» Маклагген?

Но Гермиона была действительно напугана, и Тео решил сменить тактику.

Нет, тут что-то другое. Похоже, она боится не моих действий, а своей реакции на них.

Отлично. Её пугает то, что она не может передо мной устоять.

Ха.

Стараясь сохранять серьёзное выражение лица, он подал ей руку.

– Позвольте вас пригласить, мисс Грейнджер.

Гермиона сперва опешила, но, помня данное ему обещание и внутренне сетуя на излишнюю эмоциональность, вложила свою ладонь в его и согласно кивнула.

Его прикосновение вновь подействовало на неё, как разряд тока, но Гермиона постаралась ничем не выдать своего волнения. Она и так уже проиграла Нотту, что называется, по всем статьям, и от всей души желала избавить его от удовольствия видеть, как она нервничает рядом с ним.

Но вот зазвучала музыка, и Гермиона забыла обо всём на свете. Это была одна из её любимых композиций, песня американской певицы Тони Брэкстон под названием «Не разбивай моё сердце», но дело было даже не в песне.

Тео вдруг совершенно преобразился: уверенно держа Гермиону одной рукой чуть выше талии, другой он взял её ослабшую руку и переплёл свои пальцы с её. А потом повёл, вливаясь в ритм танца, кружа её по залу, искусно выполняя все необходимые элементы, но не позволяя себе никаких вольностей.

Теперь Гермиона поняла, что ни с Дином, ни с Виктором ей не танцевалось так легко. Ей казалось, что ноги двигаются сами, независимо от головы, которая в данный момент соображала весьма плохо. Она словно летела, растворяясь в руках Нотта, забыв о том, что здесь есть кто-то кроме них, полностью отдаваясь воле музыки и своего превосходного – она готова была это признать – кавалера. Её левая рука лежала на его плече, и Гермионе наконец выпал шанс на самом деле ощутить напряжение его мышц, почувствовать всю затаённую в нём силу. Внутренний голос прежней Гермионы Грейнджер подсказывал хозяйке, что она теряет последние остатки здравого смысла, но ей сейчас было всё равно – лишь бы не заканчивалась музыка. Песню Брэкстон сменила не менее известная в магловском мире композиция «Поцелуй розы», хит 1995 года, затем запела Селестина Уорлок, а Тео и не думал останавливаться. Он видел, что Гермиона расслабилась и перестала его бояться; более того, она вела себя так, будто начала даже ему доверять. Эта мысль опьянила его: он так хотел подчинить себе прежде всего её душу, и дорогого стоило ему, прошлогоднему стороннику Пожирателей смерти, заслужить доверие организатора ОД.

А Гермиона уже не чувствовала ни времени, ни пространства. Она лишь не отрываясь смотрела в его глаза, видя в них не привычную, полную высокомерия насмешку, а что-то иное, отдалённо напоминающее... нежность.

Осознав это, она почти вслух ахнула. Всё внутри неё перевернулось с ног на голову, и в эту же секунду, одновременно с последним аккордом, Нотт выполнил особенно глубокий наклон – так, что Гермиона почти лежала на его согнутой в локте руке. Его лицо оказалось так близко, что у неё перехватило дыхание, и, поддавшись какому-то незнакомому, но очень мощному порыву, она сомкнула ресницы и вся потянулась к нему, безмолвно прося поцелуя.

Тео среагировал мгновенно. Подняв Гермиону, он взял её за руку и быстро потащил за собой, прочь из Большого зала, где было слишком много любопытных глаз.

Конечно, ему невероятно хотелось, чтобы их видели все, особенно эти два остолопа, Томас и Крам. Но сейчас больше всего он хотел остаться с ней один на один.

Свернув за мраморную лестницу и пройдя ещё несколько шагов, Тео завёл Гермиону в боковую нишу в стене, скрытую от посторонних и слабо освещённую огнём из кубков, расставленных через равные промежутки по основному коридору.

У Гермионы голова шла кругом от всего происходящего; она была уже в полубессознательном состоянии, и её попытка оглядеться не увенчалась особым успехом, тем более что Нотт перекрыл ей все пути к отступлению.

– Так на чём мы остановились? – вкрадчиво произнёс он, поигрывая прядью её волос, выбившейся из причёски.

– Ты... кажется... собирался меня съесть, – выдохнула Гермиона, сходя с ума от его близости.

– Точно, – усмехнулся он, вплотную подходя к ней. Гермиона подняла на него затуманенные страстью глаза, и с минуту Тео смотрел в них не моргая, упиваясь своей долгожданной властью над непокорной гриффиндоркой.

Его рука скользнула вниз и коснулась её талии, скрытой под серебристой тканью. Это действие заставило Гермиону невольно вздрогнуть.

– Это так странно...

– Что именно?

– Я же гряз... – начала она, но Тео сделал ей жест молчать.

– Не произноси это слово. Я никогда не опускался до подобных оскорблений.

– Разве?..

– Да. Это слишком банально.

– Ладно, я скажу по-другому, – прошептала Гермиона, предпринимая последнюю попытку спасти себя, но при этом увязая всё глубже. – Я же маглорождённая волшебница, на которую вы, слизеринцы-чистокровки, никогда не посмотрите... Неужели ты не брезгуешь?

Тео ухмыльнулся.

– Я как-нибудь переживу это.

Он решительно притянул Гермиону к себе и дразняще коснулся её губ. Она, конечно, этого ждала и, обвив его шею, чтобы не потерять равновесие, с жаром ответила на его поцелуй.

Тео завёлся с пол-оборота, всё его тело буквально загорелось от желания, и он тихо зарычал, когда почувствовал полную взаимность находящейся в его объятьях девушки.

Его руки блуждали по её спине; он обнимал её всё крепче, едва контролируя себя. Пальцы Гермионы, как коготки довольной кошки, сжимали и царапали его плечи, а когда Тео легонько укусил её губу, она застонала в голос. В её голове творился самый настоящий хаос, одна мысль опережала другую, но всех их затмевала одна:

Боже, какое наслаждение!

Никогда и никто не целовал её так: Виктор был слишком мягок и ласков, а Рон – неопытен в этом вопросе, несмотря на обильную практику с Лавандой.

В поцелуе Нотта было столько властного, пленяющего огня, что именно здесь и сейчас, именно с ним Гермиона чувствовала себя поистине привлекательной, нужной, желанной... Её ноги подкосились, она почти повисла на его плечах, закрыв глаза, чувствуя только его губы – горячие, ненасытные, мечтая только об одном: лишь бы это никогда не заканчивалось...

Ещё несколько упоительных минут, и Тео невероятным усилием воли заставил себя отстраниться от Гермионы, понимая, что если не сделает этого прямо сейчас, то просто взорвётся. Этот накал был слишком сильным даже для него: сердце неистово стучало, всё тело била мелкая дрожь возбуждения, и он едва сдерживался, чтобы сию же секунду не сорвать с Гермионы её чёртово платье.

Она бессильно прислонилась к стене, ища опоры, и подняла на него затуманенный взгляд. Её волосы окончательно растрепались, губы чуть распухли, и в тишине пустого коридора было слышно её тяжёлое дыхание.

Тео, в свою очередь, тоже плохо отдавал себе отчёт в своих действиях, а тем более мыслях, уже не в силах отогнать одну из них, самую навязчивую – о том, что эти вздохи будут очень неплохо звучать во мраке его спальни. Он до боли сжал кулаки, впиваясь ногтями в ладонь, и с трудом отвёл взгляд от вздымающейся груди Гермионы, от её манящих губ. Нужно было что-то делать, что-то говорить, иначе ему вот-вот сорвёт крышу...

– А ты неплохо целуешься, Грейнджер, – заметил он будто между делом, поправляя воротник своей рубашки. – Мне понравилось.

На миг Гермиона даже изменилась в лице.

– Ты так и будешь называть меня по фамилии?!

– Пока да. Моё обращение по имени ещё нужно заслужить.

– Ты... – Гермиона не находила слов, – ты просто невыносим!

– Я знаю, – самодовольно отозвался Тео. – А ещё я знаю, что ты от меня без ума.

Гермиона нервно одёрнула платье.

Почему, почему он ведёт себя так же, как и пять минут назад, словно ничего не произошло? Я ведь надеялась, что...

Хотя о чём я говорю! Этот поцелуй ничего для него не значит. Так, развлечение. Победа над строптивой гриффиндоркой. А я полная дура, что поддалась ему.

Мерлин, как же он на меня смотрит...

Глупо отрицать очевидное. Да, я от него без ума, и уже давно. Но нужно взять себя в руки. Давай же, Гермиона, где твоя гордость!

Она порывистым движением поправила на плече ремешок сумочки, с которой не расставалась, и попыталась оттолкнуть Нотта, загораживающего ей проход.

– Дай пройти.

Однако Тео не собирался так просто её отпускать.

– Ты обещала быть со мной до конца бала, – напомнил он.

– Надеюсь, что бал уже закончился, – отрезала Гермиона. – И, кстати, я не обещала, что буду с тобой в коридоре.

Она рванулась вперёд, но Тео легко преградил ей дорогу.

– Это не имеет значения.

– Дай мне пройти! – Гермиона сверкнула глазами. – Моё исчезновение наверняка уже заметили!

– Тогда пусть снова немного побегают, – Нотт язвительно хмыкнул, – ты же знаешь, мне доставит большое удовольствие сам факт их отчаянных поисков.

Гермиона вдруг резко расстегнула замок сумочки, но Тео был быстрее.

– Остолбеней!

Вспышка, вылетев из кончика палочки, обездвижила всё тело Гермионы, кроме головы.

– Нотт! – разъярённо и вместе с тем удивлённо выпалила она. – Отпусти меня немедленно! Мерлин... Как у тебя получается частично применять заклинания?

– Секрет, – ухмыльнулся он и, довольно щёлкнув языком, вернулся к теме: – Что с тобой, Грейнджер? Ты стала так плохо усваивать жизненные уроки.

– О чём ты?!

Тео с наглой улыбочкой взял её за подбородок, упиваясь её яростью и тем, что она никак не может ему помешать.

– Ты же за палочкой полезла, глупышка. Уясни уже, что каждый раз, когда ты будешь пытаться колдовать против меня, я неизменно буду тебя наказывать.

Гермиона чуть не задохнулась от гнева и – одновременно – возбуждения.

– Наказывать Круциатусом, да? Ну так давай! Я уже проходила через это и знаю, что это такое!

– Ну уж нет, я не собираюсь причинять боль девочке, которая мне ещё пригодится.

Тео ласково провёл пальцами по её шее, отчего Гермиона взбесилась ещё больше.

– Какое право ты имеешь меня трогать, гадёныш!

– Такое, что три минуты назад ты целовалась со мной.

– Это ничего не значит!

– Уверена? – Тео насмешливо поднял бровь.

– Ты меня заставил!

– Неужели? А мне показалось, ты сама этого хотела.

Гермиона резко мотнула головой, вырываясь из его рук, и едва не ударилась затылком о стену.

– Ничего я не хотела! – прошипела она.

– Могу доказать тебе обратное, – проворковал Тео и снова приблизился к ней, глядя прямо в глаза и обжигая дыханием её нежную кожу.

Уже от одного его взгляда Гермиона была на грани капитуляции.

– Иди... к чёрту... – слабо выдохнула она, и Тео усмехнулся, прекрасно услышав дрожь в её голосе. Расстояние между их лицами стремительно сокращалось, но в самый последний момент Гермиона закрыла глаза и отвернулась в сторону. Тео выпрямился, наблюдая за ней: она вертелась как юла, пытаясь избежать неизбежного.

Наивная маленькая вредина, думаешь меня провести? Ну ничего, я тоже не прочь поиграть.

С невозмутимым видом он вплёл пальцы в её волосы и, не обращая никакого внимания на вертлявость и всевозможные угрозы в свой адрес, зафиксировал её голову и закрыл ей рот поцелуем. На этот раз Гермиона сопротивлялась дольше: пока Нотт с нахальством хозяина положения наслаждался мягкостью её губ, она изо всех сил старалась не поддаваться ему.

– Какая же ты сладкая, – шептал он, отвлёкшись от губ и осыпая всё её лицо короткими поцелуями. – Давай, посмотри на меня.

Гермиона дёрнулась; внутри у неё всё пылало.

– Ты что, боишься? Как там пишут в сопливых романах... – Тео едва подавил смешок, – «утонуть в моих глазах», или что-то вроде того?

– Ничего я не боюсь! – проворчала Гермиона. – Или ты забыл, на каком я факультете?

– Тогда посмотри на меня, Грейнджер, – он коснулся губами кожи за её ухом, вызвав в ней такую бурю ощущений, что она с трудом сдержала стон.

– Мне нужно сказать тебе...

Тео на секунду отстранился и выжидающе посмотрел на её влажные, приоткрытые, зовущие губы, чувствуя, как откликается её тело на каждое его прикосновение.

Что сказать, Гермиона? Давай же, скажи, что хочешь быть со мной, что тебе хорошо, что... Скажи хоть что-нибудь подобное, разбуди меня, мою зачерствевшую душу.

Дерьмо! Я хочу знать, что кому-то по-настоящему нужен.

– Нет, не то... – Гермиона кое-как собралась с мыслями. – Я должна предупредить тебя: если ты ещё раз заденешь Дина или будешь продолжать творить произвол по отношению к ребятам как с нашего факультета, так и с других, то я...

– Что? Снимешь с меня баллы? – Тео фальшиво рассмеялся. – Ты же знаешь, меня этим не напугать. Поверь, я готов проиграть Кубок школы ради забавы видеть, как злится Томас или Финниган.

– Ты самый настоящий дементор, – выдохнула Гермиона, всё-таки встречаясь с ним взглядом. Нотт поглаживал её шею сзади, под волосами, чем бесил её, но при этом и жутко заводил. – Ты высасываешь из людей все их положительные эмоции!

Вероятно потому, что мне самому их чертовски не хватает.

– Грейнджер, ты ведь умная девочка и знаешь, ради чего всё это представление. Полагаю, ты давно до этого додумалась – если не с помощью логики, то уж интуиция должна была тебе подсказать.

– Тебе нужна... я, – ответила Гермиона приглушённым голосом, глядя в его глаза, как загипнотизированная. Все её намерения оставаться суровой и неприступной с треском рухнули.

– Разумеется. Мне нет дела до твоих друзей, они лишь средство.

– Не говори так о моих друзьях! – она ещё пыталась возмущаться.

– А как ты сможешь мне помешать? – довольно ухмыльнулся Тео и, не дав ей возможности сказать что-то ещё, снова жадно её поцеловал. В первое мгновение Гермиона совершенно забылась и даже чуть шевельнула губами, но тут же опомнилась. Это была поистине сумасшедшая пытка: запах его парфюма кружил голову, умелые прикосновения его рук к коже будоражили, а требовательные губы разжигали в ней неукротимый огонь.

Тео скользнул к её уху, прикусил мочку и горячо прошептал:

– Ты будешь моей девушкой.

Дыхание Гермионы участилось. Наглость Нотта не знала границ, он был настолько убеждён, что она хочет встречаться с ним, что не спрашивал, а утверждал.

– Ни за что! – запальчиво произнесла она, раздосадованная его самоуверенностью.

Тео расплылся в улыбке.

– Не забывай, что только в этом случае я буду называть тебя по имени...

– Прекрати ставить мне условия! – фыркнула она.

– ... и перестану доставать твоих ненаглядных однокурсников.

Тут уже Гермиона замолчала, лихорадочно обдумывая его слова. Ведь, по большому счёту, от отношений с ним её удерживала именно ненависть, которую Нотт испытывал к её самым близким друзьям и на которую они отвечали взаимностью. Статус крови, противоборство факультетов и убеждение Гермионы в принадлежности Нотта к Тёмным силам (которое было опровергнуто) уже не имели значения. Но выполнит ли он своё обещание? Или всё это – лишь способ усыпить её бдительность?

– Я... подумаю, – наконец сказала она, опуская глаза. Так было гораздо легче держать себя в руках. – А сейчас ты снимешь заклинание, и мы вернёмся в Большой зал.

– Предлагаю сразу к нам в подземелья, – вкрадчиво сказал Тео. – Там мне удастся весьма быстро убедить тебя стать моей.

– Какой же ты мерзавец! – прошипела Гермиона, вновь начиная закипать. Похоже, иначе с Ноттом было невозможно.

– Мне нравится, когда ты ругаешься, – он наклонился к лицу Гермионы, насмешливо следя за её реакцией, и замер в полудюйме от губ, щекоча их дыханием, но не касаясь. Потом неожиданно взмахнул палочкой, и действие заклинания прекратилось. – Можешь идти, Грейнджер. Только не забудь поменять воду в цветах.

Гермиона изумлённо вскинула брови.

– Так это... ты их подарил?

– Знаешь, если бы у меня были полномочия старосты, я бы дал тебе два балла за сверхсообразительность, – съязвил Тео. – Спокойной ночи.

И он без лишних прощаний направился в сторону подземелий.

====== Глава 18 ======

Войдя на следующее утро (хотя, скорее, время близилось уже к обеду) в Большой зал, Гермиона и Джинни увидели его совершенно преобразившимся со вчерашнего бала. Теперь приближающееся Рождество, казалось, витало в самом воздухе. Вдоль стен стояли двенадцать огромных елей, которые Хагрид притащил рано утром из леса, украшенные разноцветными гирляндами, шарами и свечками, а на мохнатых лапах искрился снег, падающий с заколдованного потолка. Но главным атрибутом праздника были венки омелы: четыре из них висели над каминами в гостиной каждого факультета, а пятый, самый крупный, занимал почётное место в Большом зале. Девочки со средних и даже старших курсов так и норовили затащить туда понравившегося мальчика, ну а парни, напротив, боялись этого места как огня и предпочитали обходить его стороной.

Едва подруги сели за стол, как в зал влетели совы, и два конверта упали на стол прямо перед носом Джинни.

– Свадебные приглашения? Так скоро? – сонно удивилась она, с трудом вскрывая письмо, отправителем которого значились «лучшие в мире жених и невеста». Невыспавшаяся, она постоянно зевала и тёрла глаза – Гарри уехал на «Ночном рыцаре» лишь под утро.

– Ух ты, смотри, – Гермиона заправила за ухо каштановую прядь, украдкой бросая взгляд на стол Слизерина. Его не было. – «Торжество состоится 2 января в пригороде Лондона на берегу озера Линтерс». Я ни разу там не была. Интересно, красивые там места?

– Думаю, просто великолепные, – заверила присоединившаяся к ним Астория, пояснив: – Блейз выбирал. Изначально он, разумеется, хотел в самом центре Лондона. Где-нибудь в саду Букингемского дворца, к примеру. Но Дафна его, слава богу, отговорила.

– Да, пожалуй, это было бы чересчур, – рассмеялась Гермиона.

Ей казалось, что Астория по степени радости не уступала самой невесте и сияла как начищенный галеон, по секрету показывая подругам фотографию Дафны в свадебном салоне, которую, оказывается, выпросила у неё только накануне. На снимке счастливая Дафна крутилась перед зеркалом в белоснежном, расшитом бисером платье, ослепительно улыбаясь.

– Она красавица! – восторженно повторяла Астория. – Просто глаз не отвести!

– Вообще-то, в этом вы с ней похожи, – вяло, но добродушно отозвалась Джинни. – Не замечала?

– Скорее, не задумывалась, – отшучивалась Астория.

Слушая их, Гермиона параллельно пыталась продумать все детали. Каникулы были не слишком длинными, дней тринадцать-четырнадцать, а за вычетом времени на дорогу и запланированного недельного отдыха с родителями в Хайленде, что на севере Шотландии, нужно было ещё хотя бы один день выделить на поиск подарка для молодожёнов.

Но больше всего её беспокоило другое. Увидит ли она того, с кем провела остаток бала, или нет? Уедет ли Нотт на каникулы или останется в Хогвартсе? Вчера у неё не было возможности спросить его об этом, и теперь её съедало любопытство; к слову говоря, в иные минуты у неё вообще не было возможности говорить, потому что они были заняты другим...

Гермиона почувствовала, как у неё уже привычно порозовели щёки.

– А я хочу поймать букет, – неожиданно заявила Джинни, но, встретив вопросительные взгляды подруг, поспешила объяснить. – Нет, вы не подумайте, не ради брака! Просто хочется поймать букет, и всё. На свадьбе Флёр и Билла мне это не удалось, а я ведь наполовину ловец! Нужно оправдать доверие, которое оказала мне команда в этом году.

– Джинни, только не обижайся, но если там будет Гарри, то, боюсь, всё ловить будет он, – хихикнул сидящий справа от неё Найджел.

– Да я не против, – ответила она и оглянулась на почти опустевший зал. – Ой, все уже пошли к каретам, а я ещё чемодан из спальни не забрала. Девчонки, подождёте меня, ладно?

– Конечно, беги, – Гермиона проводила её взглядом, а сама повернулась к Астории: сейчас был удобный момент поговорить с ней наедине и выяснить, приглашён ли Нотт на свадьбу. Правда, вероятность этого была ничтожно мала, потому что, насколько Гермионе было известно, он не ладил даже с Блейзом и Дафной, этими исключительными на Слизерине людьми. Но и не спросить она не могла; хоть он вчера и в очередной раз вывел её из себя своими колкостями, а также наглым и самоуверенным поведением, его жаркие поцелуи и то, как она нуждалась в нём, затмевало всё остальное. Сейчас, сидя напротив слизеринского стола и не видя за ним Нотта, Гермиона понимала, что не видеть его ещё целых две недели будет выше её сил. А она, конечно же, понятия не имела, где он живёт, точнее, жил, но в любом случае не было никаких шансов, что это дом по соседству с её родителями.

– Слушай, у тебя случайно нет списка гостей? – обратилась она к Астории самым будничным тоном, на какой только была способна.

– Случайно есть, – подмигнула Астория и призвала Манящими чарами из своей сумки на длинном ремешке свёрнутый вдвое листок. – Вот он, держи.

– Обычная бумага? – удивилась Гермиона, разворачивая белый лист.

– Мама из университета принесла, – объяснила Астория. – У нас дома куча этой бумаги. По сравнению с пергаментом она нормального размера и очень ровная, правда не такая прочная. Да и пером на ней писать невозможно.

– Согласна... – рассеянно кивнула Гермиона, пробегая глазами список, в котором Нотта не было абсолютно точно. – Это окончательный вариант? Никто не добавится?

Астория озадаченно посмотрела на неё.

– А ты хочешь видеть кого-то конкретно?

Гермиона отвела глаза, избегая изучающего взгляда синих глаз, но провести Асторию было так же трудно, как и Джинни.

– Ну же, признавайся! – от нетерпения та даже потёрла ладони. – Неужели кому-то удалось завоевать твою... твоё расположение? Кто же это? Сразу говорю, Крам не приглашён. Хотя, как мне кажется, тебя интересует не он.

– Пожалуйста, не спрашивай меня ни о чём...

Астория замолчала, кусая губы, и было видно, как тактичность в ней борется с неподдельным интересом.

– Я... расскажу, как только смогу. Точнее, вы сами всё узнаете. Наверное.

– Сами узнаем? О, так он из Хогвартса! – воскликнула Астория, но тут же снова взяла себя в руки. – Молчу-молчу! Но вынуждена тебя огорчить: из школы определённо больше никого не будет.

Гермиона поджала губы, не зная, хорошо это или плохо. С одной стороны хорошо, потому что в отсутствие Нотта она будет самой собой и сможет как следует повеселиться. А с другой плохо, потому что... потому что она будет там без него.

– Спасибо, Астория, – сказала она наконец. – Так, значит, ты – подружка невесты?

– Ну... я несу шлейф её платья.

– А когда же у тебя самой появится платье со шлейфом? – будто невзначай спросила Гермиона.

Астория явно смутилась.

– Так нечестно, Гермиона! Не переводи стрелки.

– И не думала! Просто интересно, когда же ты станешь миссис Малфой.

– Не знаю, – Астория пожала плечами, пряча улыбку, а Гермиона внезапно осознала, что именно так выглядит со стороны, когда Нотт находится рядом или, что ещё хуже, заговаривает с ней.

Плохи мои дела! Ведь всё можно на лице прочитать...

– Нашим родителям непросто отдать замуж двух дочерей подряд, – продолжала Астория. – Сейчас Дафна с ними, а без неё дом опустеет... А я, если устроюсь в Аврорат, буду рядом хотя бы первый год работы.

– А смысл? Не думаю, что Малфой будет постоянно пропадать у тебя в гостях.

– Да уж. Но и не видеться со мной он не сможет.

– Поэтому тебе придётся выйти за него, – заключила Гермиона.

– Придётся, – Астория чуть покраснела. – И это самая приятная необходимость в моей жизни.

Её глаза светились таким счастьем, что Гермиона не удержалась и сказала то, что давно вертелось у неё на языке.

– Вы с... Драко чудесная пара. Видно, что вам хорошо вместе.

Астория покраснела ещё больше, теребя пуговицу на манжете форменной рубашки.

– Спасибо, – просто шепнула она. – От тебя мне особенно важно это слышать.

– Что слышать? – спросила Джинни, перепрыгивая через скамейку. Её чемодан послушно летел за ней, едва касаясь колёсиками пола. – Уверена, речь идёт о чём угодно, только не об отправлении Хогвартс-Экспресса. Вы что, решили остаться на Рождество в школе?

По пути к Хогсмиду царило то же оживление: все переговаривались, смеялись, радовались долгожданному отдыху. Старосты помогали младшекурсникам подниматься в кареты, подавали им вещи, которые те нипочём не желали сдавать в багаж: растения, зверюшек, учебники.

Дин, усердно помогавший Падме, едва не пострадал от «Чудовищной книги о чудовищах».

– Ох, чёрт! Кусается! – он перехватил книгу так, чтобы обложка в виде челюстей не могла достать его руку, погладил по корешку и, едва книга успокоилась, туго затянул ремешок и подал её маленькому когтевранцу, всё это время с затаённым дыханием наблюдавшему за действиями Дина. – Держи, и в следующий раз следи за ней повнимательнее, а то покусает весь факультет.

– Подожди-ка, – вмешалась Падма; её строгий вид не предвещал ничего хорошего. – Сэм, а откуда у тебя эта книга? На первом курсе не проходят уход за магическими существами.

– Я взял её у старшей сестры, – бойко ответил мальчик.

– Разве эту книгу не запретили? – спросил подошедший Джастин; он только что отправил очередную карету с пуффендуйцами и, по-видимому, хотел принять участие в разговоре. – Она же искусала половину курса ещё в тот год, когда Хагрид начал преподавать этот предмет.

Дин посмотрел на него исподлобья.

– Нет, как видишь, не запретили, – ответил он слегка подрагивающим от гнева голосом: присутствие Финч-Флетчли рядом с Падмой его раздражало.

Карета потихоньку тронулась.

– Смотри у меня, Сэм, – всё так же строго сказала мальчику Падма, – я буду наблюдать за состоянием учебников и одежды твоих однокурсников. Ещё один проступок, и книга будет изъята.

– Понял, – коротко ответил Сэм, заталкивая ворчащий учебник поглубже в сумку.

Не успела Падма обернуться, как Дин решительно взял её за руку, бросив предупреждающий взгляд на Джастина.

– Пойдём. Карета нас ждёт.

Они подошли к свободной карете, и гриффиндорец, взобравшись первым, подал своей спутнице руку.

– Вот чёрт, – сказал он с досадой, – всегда хорошо относился к Финч-Флетчли, но теперь, когда он всё время ошивается рядом с тобой...

– Ты просто себя накручиваешь, – мягко сказала Падма, усаживаясь, а Дин в это время помог подняться подоспевшей Гермионе. – Он тоже староста, поэтому мы с ним пересекаемся, и то крайне редко. Ни я, ни он ничего друг к другу не чувствуем, это же очевидно.

Дин нахмурился, отрешённо наблюдая за тем, как оставшиеся в карете места занимают Трейси Дэвис и Малфой с Асторией.

– Насчёт него я бы не был так уверен, – проворчал он, следя за каждым движением пуффендуйца, садящегося в последнюю карету с первогодками.

– Перестань, – шепнула Падма и сжала его ладонь. В этот момент карета тронулась, и внимание Падмы отвлекли тянущие её фестралы. – Всё-таки это удивительные животные.

– И ничуть не безобразные, – поддержала её Астория. – Я даже одного погладила!

Гермиона, слушая их, слабо улыбнулась:

– Но всё же лучше их не видеть. Сами понимаете почему.

– Да уж...

– Я не вижу, – вдруг сказала Трейси, и взгляды всех присутствующих, как один, обратились к ней. – Да, это странно, но я так и не видела смерть. Даже в ночь битвы за Хогвартс.

– Твоё счастье, – холодно отозвался Малфой.

– Ты ушла с остальными слизеринцами в безопасное место? – спросила Падма. – Только не подумай, я тебя не осуждаю, это выбор каждого.

– Это выбор малодушных, – с той же холодной резкостью сказал Малфой.

– Драко, не начинай, – Астория многозначительно посмотрела на него, и Малфой замолчал, хотя по его недовольному виду можно было с полной уверенностью сказать, что он остался при своём мнении.

– Ничего, – спокойно ответила Трейси. – Всё верно. Алекто Кэрроу увела нас в подземелья и вернулась обратно к Пожирателям. Оставила Нотта за старшего...

При этих словах Гермиона чуть вздрогнула, но никто, кажется, этого не заметил, а Трейси продолжала:

– Потом и он исчез; видимо, отправился за полукровками. Мы пошли дальше по подвалам и попали в Визжащую хижину, а оттуда – в Хогсмид. Там на каждом шагу были Пожиратели, но нас они, разумеется, не тронули...

Было совершенно ясно, что Трейси неприятно об этом говорить, но она почему-то нипочём не хотела останавливаться.

– Всё было очень организованно. Нас тут же посадили на захваченный поезд и отправили в Лондон... – Она вдруг подняла глаза прямо на Гермиону и сказала, обращаясь именно к ней: – Всё было спланировано заранее, понимаете? В этом и есть весь ужас!

– Не только в этом, – возразил Дин.

– Но всё же тебе повезло, что ты не видела смерть, – философски заметила Астория. – Это... не самое лучшее, с чем можно столкнуться в жизни. Вот такая игра слов.

– Зато в ту ночь была не игра! – не выдержал Малфой.

Падма жестом остановила его.

– Не надо, ребят. Давайте не будем вспоминать этот кошмар, ладно? Лучше расскажите, кто и как собирается провести каникулы. Ну, кроме свадьбы, конечно. Трейси, ты ведь тоже приглашена?

– Да. Хоть и Эдриана там не будет, – добавила она не без грусти.

– Они с Блейзом не особо ладили, – Малфой пожал плечами. – Кстати, это правда насчёт тебя и Пьюси?

Трейси вскинула голову, с вызовом глядя на него.

– Правда. Но откуда тебе известно?

– Постойте, о чём речь? – не понял Дин.

– Пьюси сделал ей предложение, – ответил Малфой. – Как оказалось, уже давно, но я узнал только вчера.

– Но откуда? – не унималась Трейси.

– Порой ваше с Ноттом выяснение отношений выходит за рамки комнаты.

У Гермионы в один миг упало сердце.

«Выяснение отношений»? Каких ещё отношений? Между ними что-то есть?.. Тогда на защите от Тёмных искусств, когда мы повторяли Щитовые чары, в паре с Ноттом хотела быть явно не одна эта Джорджина Смит.

Вот хитрый змей. Сколько раз себе говорила – нельзя верить слизеринцам. Но ведь он ещё вчера говорил, что ему нужна я. Неужели солгал?

– Мне только одно непонятно, – продолжал Малфой, хмуро глядя на Трейси, – с какого перепугу ты едешь в карете с нами, а не со своим дорогим Эдрианом? Он что, уже успел отменить помолвку?