Текст книги "Разбуди меня (СИ)"

Автор книги: Zetta

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 43 страниц)

– Дин, если вдруг понадобится палочка, ты одолжишь мне свою?

– Конечно, какие вопросы... Вернее, у меня всего один вопрос: а где, собственно, твоя?

– Угадай с трёх раз, – мрачно отозвалась Гермиона.

Дин от удивления поднял бровь так высоко, что, казалось, она вот-вот коснётся его курчавых волос.

– Мерлиновы подштанники! У того, о ком я думаю?

Гермиона кивнула.

– И что же теперь нужно этому чёртовому слизеринцу? Ха, уж не намерен ли он во второй раз угрожать мне тем, что скинет с метлы!

Дин оглянулся на Нотта, уже привычно сжав кулаки. Сказать, что он был в шоке от такой наглости – это не сказать ничего. Тео же с нарочито вялым видом откинулся на спинку стула и в данный момент демонстративно вертел в руках палочку Гермионы.

– Я точно сломаю ему рёбра, – буркнул Дин, поворачиваясь обратно. – Совсем страх потерял...

– А я уже говорила тебе, что помогу. И мне ни капельки не стыдно. Он сильно меня раздражает – своими нападками и, прежде всего, своим присутствием.

– Чёрт! – Дин собирался треснуть по парте, но Гермиона вовремя одёрнула его: всё-таки шёл урок. – Зря мы тебя в пятницу послушали. Надо было всем вместе возвращаться.

Крам, всё это время рассказывающий о способах определения тёмных артефактов, неожиданно замолчал, и гриффиндорцы поспешно уткнулись в свои пергаменты, шурша перьями. Обведя класс быстрым взглядом, Крам молча прошёл мимо парты Дина и Гермионы, и, убедившись, что теперь они внимательно его слушают, продолжил лекцию.

– А Виктору не хочешь сказать? – прошептал Дин, когда Крам отошёл в конец класса. – Он бы справился с Ноттом, я думаю, будь у того хоть десять палочек.

Гермиона задумчиво поджала губы.

– Нет, его я точно не хочу впутывать. Детский сад – бежать жаловаться преподавателю. Сами разберёмся.

– Ладно, договорились.

Остаток урока Дин тоже ёрзал на месте от нетерпения, и Гермионе приходилось прилагать немалые усилия, чтобы не давать ему то и дело оборачиваться на Нотта. Сама же она спиной чувствовала на себе наглый ледяной взгляд, и, честно говоря, ждала конца занятия с неменьшим нетерпением.

Когда наконец прозвенел звонок, Дин снова наклонился к ней:

– Я забью Нотту стрелку, а ты отвлеки на всякий случай Виктора.

– Мистер Томас, – Гермиона не смогла сдержать улыбку, – что за выражения?

– Магловские, а то сама не знаешь, – подмигнул он и поднялся с места.

Кабинет пустел медленно: это был последний урок, спешить было некуда, разве что в библиотеку или факультетские гостиные, но там неминуемо пришлось бы браться за домашние задания, а любой ученик, разве что за исключением старосты школы, счастлив был оттянуть этот «радостный» момент.

Гермиона подошла к преподавательскому столу; Виктор сидел, уставившись в пустоту, и о чём-то сосредоточенно думал. Но увидев её, он словно очнулся, сразу встал и почтительно и вместе с тем приветливо ей улыбнулся.

– Гермиона! Я как раз хотел поговорить с тобой.

– Видишь, как я кстати, – улыбнулась она. – Но, чур, я первая.

– Хорошо, я тебя слушаю.

– Не подскажешь, в нашей библиотеке есть учебник, по которому ты сейчас диктовал лекцию? Это же потрясающий материал! Просто я не всё успела записать...

– Я заметил, – усмехнулся Крам. – И, к слову, до меня дошла информация, что Дин пригласил тебя на бал.

– Но откуда... – Гермиона опустила глаза, чувствуя некоторое неудобство. Ей было неловко, но не только из-за бала: в этот момент за её спиной Дин уже должен был, как он сам сказал, «забить стрелку Нотту». – Да, пригласил, – наконец выдохнула она. – Но я могу провести с тобой столько танцев, сколько хочешь. Дин совершенно не будет против.

– Я хочу минимум пять, – сказал Виктор серьёзно, без тени улыбки, но глаза его весело блестели. – С этим преподаванием я напрочь забыл о Рождественском празднике. А завтра я уезжаю в Роттердам.

Гермиона ахнула.

– Точно, у тебя же игра!.. Удачи, Виктор, – сердечно сказала она, с какой-то грустью осознавая, что целую неделю его не увидит. – Желаю тебе поймать снитч в первые десять минут.

– Спасибо, Гермиона. А насчёт учебника – в библиотеке такого нет, я привёз его с собой из Дурмстранга. Если хочешь, могу дать на ближайшие выходные и потом, когда прочитаю весь курс.

– О! Я успею за выходные, не беспокойся. Я так тебе благодарна!

Крам взмахом палочки открыл ящик стола и достал книгу в мягком коричневом переплёте. Взглянув на Гермиону, которая так и сияла, он не удержался и, передавая учебник, намеренно коснулся её руки.

– Ты совсем не меняешься. Библиотека, учебники... Мне это очень нравится.

Гермиона снова опустила ресницы, застенчиво теребя ремешок сумки, но вдруг замерла. Кажется, эти же слова она уже слышала сегодня.

Класс наконец опустел, и нужно было как-то завершать разговор.

– Ну... я пойду, – она подняла на Виктора глаза. Он смотрел на неё нежно и в то же время испытующе. – Если больше не увидимся до отъезда, то ещё раз удачи. Помни, что ты лучший ловец в мире.

– А как же Гарри? – хитро улыбнулся Крам.

– Ох... Мне тяжело сравнивать вас как спортсменов. Просто знай, что я болею за тебя и мысленно буду рядом.

– Для меня это самое главное.

Виктор быстро сжал её ладонь, потом так же быстро отпустил. Гермиона, поняв, что если простоит тут несколько лишних секунд, то это не приведёт ни к чему хорошему, заставила себя развернуться и пойти к выходу.

Лишь закрыв дверь с внешней стороны и пройдя половину коридора четвёртого этажа, она смогла наконец остановиться.

Сердце билось в обычном ритме, но на душе было тяжело.

Гермиона была уверена, что, попытайся Виктор снова её поцеловать, она бы отпрыгнула, как ошпаренная. Почему? Она и сама этого не знала. Сначала отпрыгнула, а потом винила бы себя за это.

– Да уж... – сказала она вслух. – В моём поведении нет ни грамма логики. Но что вдруг случилось?..

Неужели дело в Нотте? Всё переворачивается с ног на голову, когда он рядом. Мне даже соображать трудно. Ну да, конечно, я ведь его терпеть не могу, а он специально пытается меня задеть своими выходками. Нет, нет, нельзя ему поддаваться! Вот верну палочку и с этого дня перестану обращать на него внимание.

Но в глубине души Гермиона уже понимала, что не перестанет.

После очередного трудового понедельника Падма решила не возвращаться сразу в гостиную, а немного отвлечься от уроков, прогуляться и подышать свежим воздухом. Когда она спускалась по лестнице, её догнала целая толпа: сборная Когтеврана по квиддичу, решив воспользоваться редким отсутствием дождя, наплевала на домашние задания и тотчас же отправилась на поле тренироваться.

Как только Падма, пропустив спортсменов вперёд, вышла из башни, то почти сразу увидела две знакомые фигуры, маячившие неподалёку: неразлучные Парвати и Лаванда, перешёптываясь и хихикая, то и дело бросали красноречивые взгляды вслед новоиспечённому капитану когтевранской сборной Нику Брэдли.

– Так-так, – незаметно подкравшись к подругам, Падма обняла их за плечи. – А кто-то мне говорил, что больше не будет заглядываться на игроков в квиддич.

– Падма, как ты могла?! – мигом перевела стрелки Парвати. – Как ты могла не рассказать мне про этого красавчика Ника, он же твой однокурсник!

– Вообще-то он стал таковым лишь в этом году, – удивилась Падма. – Он на год младше, а я ведь, как ты знаешь, почти не посещаю занятий с нынешним седьмым курсом.

– Да, но всё же... он такая прелесть! Ах! – Парвати мечтательно зажмурилась и потянула сестру и подругу в сторону стадиона.

– Надеюсь, мы успеем обратить на себя его внимание до Рождества, – вторила ей Лаванда, незаметно прибавляя шаг и с тем же рвением высматривая среди удаляющихся спортсменов спину Брэдли.

– Девочки, но вы же не думаете, что он пригласит на бал вас обеих?

– Нет конечно! Но, во всяком случае, в вашей сборной есть и другие классные парни. Вот заодно и познакомит.

– Вы неисправимы, – Падма покачала головой. – То есть, своей сборной вам уже не хватает.

– Ты шутишь?! – воскликнули гриффиндорки в один голос. – Половина сборной – девчонки, Эндрю и Джек, загонщики, внешне мало чем отличаются от Распределяющей шляпы, Невилл вечно на своей волне, а Дин безнадёжно влюблён в те...

– Мне показалось, или прозвучало моё имя? – раздался весёлый голос, и из-за теплиц, с которыми уже поравнялись девушки, вышел Дин.

– Показалось, показалось! – поспешно протараторила Лаванда.

– Ага!.. Дин, – Парвати ткнула пальцем ему в грудь и с показной грозностью произнесла: – Ну ладно Падма, ей квиддич всегда был не особо интересен, равно как и мальчики, в него играющие... Но ты, – палец уже мог просверлить в Дине дырку, – ты-то почему нам не сказал, какие великолепные игроки пришли в когтевранскую сборную?

– Да делать мне больше нечего! – Дин ловко увернулся от пальца Парвати и её дальнейших выпадов. Потом посмотрел в сторону стадиона, где уже началась разминка. – Вы за ними охотиться что ли пошли? Атас... Сколько вам лет?

– Не мы, а они, – мягко поправила Падма, впервые с появления Дина вступая в разговор. – Не имею к этой «охоте» никакого отношения.

– Ну, как знаешь, – Лаванда взяла Парвати под руку, – а мы пойдём.

– И смотри, только попробуй взять сегодня в руки учебник, – снова шутливо пригрозила Парвати, на сей раз сестре. – Ты выглядишь уставшей. Отдохни хотя бы в компании нашего капитана, пока мы будем любоваться на вашего.

– Спасибо, дорогая, – не без доли сарказма ответила Падма. – А вам хорошо провести время.

Парвати и Лаванда ушли, и Дин приблизился к Падме, без лишних слов беря её холодные ладони в свои, тёплые.

– Ты замёрзла, – утвердительно сказал он. – Давно на улице?

– Нет, только вышла, – тихо ответила она, чувствуя, как гулко колотится сердце и как разливается по её согревающимся ладоням приятное тепло. – Хотела погулять после занятий, проветрить голову.

– Хорошая идея. А это правда? Насчёт того, что ты не интересуешься... эээ... квиддичем?

Падма не сдержала лукавой улыбки.

– Ты ведь имел в виду – не квиддичем, а, как выразилась Парвати, «мальчиками, в него играющими», да? В общем не интересуюсь, но в частности есть исключения.

– Круто.

Наступила пауза, во время которой Дин мягко растирал тонкие заледеневшие пальцы, одновременно глядя Падме в глаза с плохо скрываемой влюблённостью.

Боже, Дин, не смотри на меня так... Скажи это вслух наконец...

– Слушай... – Дин выпустил одну её руку, зато крепко взял вторую и обернулся в сторону Чёрного озера. – Пойдём прогуляемся? На берегу никого нет.

– Пойдём, – кивнула вся напрягшаяся от ожидания Падма, пытаясь собраться с мыслями и перевести разговор в какое-то другое русло, чтобы хоть немного прийти в себя. Когда они обогнули теплицы и пошли по тропинке к озеру, она украдкой взглянула на Дина. Никогда раньше он не казался ей таким привлекательным. Поверх форменной рубашки с красно-жёлтым галстуком на нём был светлый свитер, который удивительно выгодно контрастировал с его смуглой кожей, а серые, типично магловские джинсы и тёмные туфли придавали его облику ещё больше элегантности.

– Ты классно выглядишь, – не удержалась она, прерывая мучительное молчание. – Но, скажи честно, тебе самому не холодно?

Будто в подтверждение этих слов она застегнула верхнюю пуговицу своего пальто и потуже затянула шарф. Типичная осенняя погода с каждым днём всё сильнее напоминала о том, что лето давно прошло.

Они подошли к озеру и остановились у кромки воды. Дин еле слышно втянул воздух в лёгкие, и Падма каким-то шестым чувством догадалась, что сейчас он скажет то самое, чего она так ждёт.

Он кивнул на их сцепленные руки, безмолвно отвечая на её последний вопрос – его ладонь стала ещё теплее. А потом добавил:

– Когда ты так близко, я весь горю.

Падме показалось, что сердце сейчас выпрыгнет из груди.

– Дин... – начала она робко, но уже не нужно было ничего говорить.

Порывистым движением он притянул её к себе. Мягкий взгляд его карих глаз проник в душу, словно горячий шоколад, его руки уверенно обняли её хрупкое тело, дрожь которого Дин ощутил даже через плотную ткань пальто.

Его горячие губы коснулись её, и ей пришлось ухватиться за его здоровое плечо, чтобы не упасть. Он обнимал её всё крепче, прижимая к себе, но так аккуратно, будто боялся спугнуть или испортить этот прекрасный момент. Падма, совершенно потеряв голову от этих жарких прикосновений, обвила руками его шею и ответила на поцелуй, неумело, но так нежно...

Дин понял: ещё секунда, и он совсем обезумеет от этой девушки, от её взаимности и такой долгожданной близости.

– Падма, милая, – зашептал он, отвлекаясь от губ и целуя без разбору её лицо, руки, шею, – я же люблю тебя, давно люблю. Я не знал, как к тебе подступиться... Весь прошлый год с ума сходил, с трудом представляя, как тебе живётся при режиме Кэрроу.

– Боже мой, Дин... – только и смогла выдохнуть Падма, не в силах подобрать слова. Он это понял и провёл пальцем по её губам, касаясь так ласково и успокаивающе, что Падма вся затрепетала. Её переполняла целая гамма новых ощущений, она терялась, путалась в них, чувствовала себя беспомощной перед этим неизведанным... Но её держали его руки – сильные, надёжные, защищающие, и она знала, что рядом с ним ей ничего не грозит. – Когда в прошлом году в «Поттеровском дозоре» сказали, что ты жив, я думала, у меня удар случится, – наконец сказала она, тяжело дыша. – Ты так много для меня значишь...

– Я знаю, радость моя. Я всё прочёл в твоих глазах, когда мы вошли в Выручай-комнату первого мая. Ты ведь даже плакала тогда.

Падма вплела пальцы в его густые волосы и легонько притянула к себе. Теперь она не прятала взгляд, а была готова смотреть в его глаза бесконечно.

Теперь между ними стало всё ясно.

– Никогда больше не заставлю тебя плакать.

Дин снова наклонился к её губам, таким мягким, таким зовущим, но Падма вдруг в самый последний момент смутилась.

– Я совершенно не умею целоваться... Так стыдно, мне ведь уже восемнадцать...

– Не обманывай меня, – тихо, но строго сказал Дин, пресекая её дальнейшие извинения. – С моей точки зрения, ты целуешься лучше всех на свете.

Наступил вечер, и с каждой минутой становилось всё темнее. Вода в Чёрном озере шелестела под лёгким ветерком. Желтые, багряные и коричневые, совсем высохшие листья, плавно кружа, опускались на водную гладь и продолжали свой путь к центру озера или к противоположному берегу – это уже решал ветер. Он немного растрепал волосы стоящей на берегу девушки, и выбившаяся прядь упрямо щекотала шею, но ей было не до этого.

Совершенно забыв обо всём на свете, Падма положила руки Дину на плечи и, чуть опершись на них, приподнялась на цыпочках – всё-таки Дин был очень высокий. Но вдруг она почувствовала, как он непроизвольно дёрнулся и на мгновение весь напрягся.

– Мерлин!.. – Падма отстранилась, с беспокойством глядя на него. – Твоё плечо... Ох, Дин, прости!

– Пустяки, – он улыбнулся уголком рта, но вдруг резко вскинул голову и обернулся на замок. – Чёрт, я же совсем забыл!

– Что такое?

Взяв Падму за руку, Дин решительно потянул её за собой.

– То, из-за чего я вышел на улицу! Хотя, – он озорно улыбнулся, оборачиваясь на неё, – вышел я, во-первых, потому, что увидел в окно тебя. Ну, а во-вторых, я обещал Гермионе кое в чём помочь.

– Моя помощь нужна? – спросила Падма.

– Я хотел всё сделать сам, хоть Гермиона ещё об этом не знает. А тебе, – его тон снова приобрёл оттенок строгости, – я точно не разрешу участвовать в этом.

– Может, скажешь, в чём именно? Я же волнуюсь за тебя.

Дин вздохнул, пытаясь унять мгновенно закипающую при мысли об этом человеке злость.

– Если коротко, то Нотт отобрал у Гермионы волшебную палочку, а я собираюсь её вернуть.

Падма несколько мгновений не могла произнести ни слова.

– Он совсем свихнулся, что ли? Что ему нужно? Почему он всё время лезет к Гермионе?

– Мерлин его знает, – Дин ускорил шаг, завидев кого-то возле мозаичной колонны; там они с Ноттом и условились встретиться. – Наверное, то же, что и от тебя – непонятно что! Хочет побесить нас, гадкий соплохвост. Ну ничего, я ему устрою.

Тут Дин внимательнее вгляделся в сгущающиеся сумерки: у колонны стоял человек, вальяжно прислонившись к камню спиной и скрестив руки на груди.

– Это он. Падма, пожалуйста, иди в замок. Всё будет в порядке.

– Я тебя не оставлю, – взволнованно прошептала она.

– Да брось, не убьёт же он меня...

В эту секунду Дин и понятия не имел, насколько сильно он заблуждается.

====== Глава 9 ======

Тео давно заметил направляющуюся в его сторону парочку и, когда они подошли чуть ближе, крикнул:

– Эй, Томас! Что, хвалёной гриффиндорской смелости не хватило, чтобы прийти одному? Притащил с собой девушку... Не стыдно?

– Лучше бы тебе заткнуться, – со странным спокойствием ответил Дин, оставив Падму в безопасном месте у входа в боковую башню и в одиночестве шагая навстречу противнику, стараясь всё время держаться к нему лицом. – Попрекаешь меня отсутствием смелости, а сам этих же самых девушек шантажируешь и даже нападаешь – поступок, явно достойный называться храбрым, не так ли, Нотт?

– Кретин, я всего лишь защищался, – в отличие от Дина, Тео пока не потрудился и шагу сделать, стоя там же и лишь внимательно за ним наблюдая. – Патил сама предложила мне альтернативу твоей снесённой бладжером голове, а на Грейнджер я ни разу не напал первым.

Тут дверь в башню еле слышно скрипнула, и через мгновение из темноты, окутавшей замок точно звёздным покрывалом, вышла Гермиона.

– Пусть так! – сказала она звенящим от гнева голосом в ответ на последние услышанные ею слова Нотта. – Но это не давало тебе никакого повода забирать мою палочку!

– О, а вот и главная героиня сегодняшнего вечера. Томас, я сразу понял, что ты решил помочь своей соседке по парте... или кто она там тебе. Но Патил-то ты на кой чёрт притащил?

– Не твоё дело, – Дин плотнее сжал пока лежащую в кармане волшебную палочку. Свет, льющийся из окон замка, падал далеко от того места, где стояли они с Ноттом; девушки и вовсе были в тени. Увидеть их никто не мог. Большая половина учеников сейчас сидела по своим гостиным, и время для выяснения отношений было самое что ни на есть подходящее.

Заметив манипуляции Дина, Тео выпрямился и наконец отстранился от колонны, всем своим видом напоминая готовящуюся к прыжку пантеру.

– Плечо не беспокоит, Томас? – едко спросил он, глядя на Дина в упор, но при этом ни на миг не выпуская из поля зрения Гермиону. Она стояла в нескольких шагах – хмурая, безоружная и явно этим недовольная. Падма тоже покинула своё «безопасное место» и уже была рядом с Гермионой, держа палочку в правой руке.

– Ну так что там с плечом? – не унимался Тео, возвращаясь к своему основному сопернику.

– А как твоя челюсть? – парировал Дин.

– В порядке.

– Последний раз говорю: отдай Гермионе палочку. По-хорошему.

Нотт громко рассмеялся, запрокинув голову, но даже в этот момент он был настороже.

– Не поверишь, Томас, – сказал он сквозь смех, – но я хочу по-плохому...

Вдруг он с невероятной быстротой выхватил свою палочку и метнул в Дина невербальное заклятие. Вспышка прошила воздух в паре дюймов от уха гриффиндорца, и тот поспешил ответить:

– Импедимента!

Тео играючи блокировал заклинание.

– Петрификус Тоталус!

То же самое.

– Экспеллиармус! Остолбеней! – вспышки чиркали одна за другой, разрывая вечерний воздух. Гермиона и Падма замерли, не дыша. – Конфундус!

– Протего, – вяло произнёс Тео, отмахиваясь палочкой от заклинаний Дина, как от назойливой мухи. – Всё это слишком просто, Томас.

– Соппоро! – выкрикнул Дин заклятие усыпления, но Тео ловко от него увернулся. – Вспыхни!

Заклятие ударило Нотта в колено и прожгло ткань брюк. Он зашипел от боли.

– Сука, Томас... – он поднял голову, его глаза совсем потемнели от злости. – Огненные львы, блять. Утопить бы вас в озере как котят... – Он нацелил палочку на Дина. – Но я уничтожу вас вашими же методами. Инсендио!

Дин пригнулся, и заклятие пролетело над головой. Тео тут же послал в него следующее, и Дину пришлось упасть на землю и перекатиться через больное плечо. Увидев, как исказилось при этом его лицо, Падма не выдержала:

– Пожалуйста, перестаньте!

– Патил, не лезь! – взревел Нотт. – Ну как дела, Томас? Флагранте! Инсендио! – заклинания ударяли в землю подобно маленьким молниям. – Да твою же мать... ФЛАГРАНТЕ!

Заклятие наконец попало в цель. На Дине мгновенно загорелся свитер.

– Чёрт! – закричал он, в спешке стягивая с себя всё быстрее разгорающуюся ткань и напрочь забыв о волшебной палочке, отброшенной подальше от огня.

– Акцио, палочка! Ну вот, Томас, собственно и всё. Хотя нет, не всё.

Дин швырнул горящий свитер, оставшись на холоде в одной рубашке, а Тео безмолвно переправил огонь со свитера на галстук гриффиндорца.

– НЕТ!!! – закричала Гермиона; до этой секунды она стояла будто немая. – Что ты делаешь, идиот?!

– Я вас предупредил. Ещё в первый день в этой грёбаной школе. – Нотт зло усмехнулся, с упоением глядя на подвластный только ему огонь. В его безумных глазах отражались языки пламени, и весь его облик был пропитан какой-то первобытной дикостью. – Я наказываю тех, кто смеет думать, что может сражаться со мной на равных.

Он вновь направил палочку на Дина, который, обжигая пальцы, отчаянно пытался содрать с себя горящий галстук, но лишь наоборот ещё сильнее затягивал его, и с показным безразличием произнёс:

– Затмись.

От этого заклятия Дин словно ослеп; теперь он боролся с удавкой на ощупь, но лишь всё больше обжигался, кашляя от едкого дыма, проникающего в лёгкие.

– Пожалуйста, Нотт, перестань! – закричала Падма срывающимся голосом. Она бросилась к Дину в попытке помочь ему, но слизеринец заклинанием отбросил её назад. – Прошу тебя, не надо!!! Не делай этого!

Вид беспомощного задыхающегося Дина раскалённым железом резал ей по сердцу, его сиплое дыхание пополам с глухим кашлем словно душило изнутри, но самым невыносимым было то, что она ничего не могла изменить.

А Гермиона стояла рядом, с нескрываемым ужасом глядя на то, что происходило перед ней, мечтая лишь очнуться и понять, что всё ей просто приснилось.

Но это была реальность. Дин захлёбывался кашлем, а Падма, заламывая руки, тщетно взывала Нотта к благоразумию и гуманности.

– Пожалуйста, прекрати эту чудовищную пытку... – в каком-то исступлении стонала она, пытаясь приблизиться к бедному Дину, но раз за разом натыкаясь на невидимый барьер. – Человек ты или нет?! Что сделать, чтобы ты перестал, боже, что мне сделать?!

– Ты уже ничего не можешь сделать, – сказал Тео, с видом крайнего великодушия всё же уменьшая пламя, почти сожравшее гриффиндорский галстук. Каким бы бесчувственным он ни был, тем не менее он, разумеется, не собирался устраивать инквизицию и сжигать Дина заживо. – Ты сделала всё, что могла, Патил. Ты идёшь со мной на бал, а больше мне от тебя ничего не нужно.

И тут вдруг до Гермионы дошло, что всё это кошмарное представление Нотт устроил для того, чтобы заставить именно её унизиться до просьб.

– Господи, какой же ты ненормальный... – прошептала она, но заставила себя сделать шаг вперёд. Глаза блестели, сердце обливалось кровью при каждом судорожном вздохе Дина. – Нотт, я тебя прошу, отмени заклятие.

– О, а ты и впрямь неглупая, как я вижу, – ухмыльнулся он и взмахом палочки вернул Дину зрение.

Но галстук продолжал понемногу гореть, подбираясь к вороту рубашки..

– Что ты делаешь?! – глаза Гермионы округлились. – Пожалуйста, прекрати это, я же попросила!

Тео невинно развёл руками:

– Ты не уточнила, какое конкретно заклятие отменить, Грейнджер. Поэтому я выбрал сам.

– Чокнутый придурок! – не выдержала Гермиона. – Ты же всё прекрасно понял, Мерлин тебя возьми, ты что, хочешь, чтобы Дин ходил с ожогами всю жизнь?!

– Да мне как-то всё равно, – с леденящим душу безразличием ответил Тео. – Неплохой урок этому выскочке, не правда ли?

– Отмени Флагранте!

Он даже не пошевелился.

– Ну чего ещё ты хочешь?! – уже чуть не плача воскликнула Гермиона. Падма всё это время не сдавалась и пыталась пробить в барьере брешь, но её заклинания неминуемо отскакивали назад. – Чего ты хочешь, негодяй?! Чтобы я на колени встала?!

– До этого, я думаю, не дойдёт, – насмешливо заявил Нотт, но тут же посерьёзнел: – Это как-то... недостойно для такой девушки как ты.

– Что тогда?! – Гермиона бросила взгляд на обессилевшего Дина. – Боже, он сейчас задохнётся! Нотт, прошу, сними заклятие Пламенной руки! Умоляю тебя!

– Ну наконец-то, – удовлетворённо проворковал он. – Чёрт с тобой, Томас, всё-таки сама Грейнджер умоляет... Финита!

Всё прекратилось. Барьер исчез. Падма бросилась к Дину, почти воя от отчаяния, и поскорее направила палочку на его обожжённые руки. Затем, когда самые глубокие ожоги более-менее затянулись, заклинанием распорола его рубашку и быстро осмотрела грудь и шею. Здесь, на первый взгляд, обошлось без существенных ран, но Падма не была уверена в этом; она вообще сейчас соображала очень плохо.

– Дин, Дин, скажи что-нибудь, – сбивчиво шептала она, беря в свои руки его лицо и заглядывая в ещё слезящиеся от дыма глаза.

– Прости... – прохрипел он, едва заметно морщась. – Я почти заставил тебя плакать...

– Тебе нужно на перевязку, – нервно сказала подбежавшая Гермиона. У неё в руках был подгоревший свитер, её колотила крупная дрожь. – Падма, разрежь свитер тоже, и накинем Дину хотя бы на спину. Не хватало ещё заболеть!

Падма молча и чётко выполнила все указания. Потом они вместе помогли Дину подняться и втроём потихоньку побрели к двери, ведущей в башню.

Тео искоса наблюдал за ними.

– Вы, кажется, кое-что забыли, – ехидно сказал он, перебирая в руке три волшебных палочки.

Падма обернулась, и он метнул ей палочку Дина.

– Теперь мою, – сказала Гермиона, тоже поворачиваясь.

– Нет, Грейнджер, с тобой я ещё не закончил, – сладко протянул Нотт.

Гермиона вся затряслась; она достаточно насмотрелась за последние полчаса и понимала, что её эмоциональный запас почти исчерпан. Подобное опустошение было у неё после битвы за Хогвартс.

– Падма, – сказала она тихо, – ты сможешь сама отвести Дина в больничное крыло?

– Но, Гермиона...

– Идите вдвоём. Я без своей палочки не вернусь, – безапелляционно заявила она. – Дин что, зря страдал? Идите.

Она отворила дверь, чтобы ребята беспрепятственно прошли, а когда та закрылась, решительно повернулась к Нотту, который стоял чуть поодаль, продолжая ловко вертеть в руке обе палочки – свою и её. Гермиона с трудом уняла вновь охватившую её дрожь ненависти и как можно ровнее произнесла:

– Я буду честной. Или ты отдаёшь мне палочку, или я рассказываю Макгонагалл обо всём, что здесь произошло. Думаю, после такого тебя отчислят , да ещё как, и с треском вышвырнут из школы.

– Нет, моя дорогая заучка, – Тео с удовольствием подметил, как от этих слов Гермиона неприязненно передёрнула плечами, – ты не в том положении, чтобы ставить условия. Да и ничего не выйдет. Во-первых, я не боюсь наказаний, а во-вторых, я просто сотру тебе память, если ты только попытаешься подойти к Макгонагалл на расстояние ближе, чем десять шагов.

– Ты чуть не убил его! – выпалила Гермиона, сжав пальцы в кулак с такой силой, что на ладони остались следы ногтей. – Ты изверг, жестокий, ненормальный... Ты болен!

– Ошибаешься, малышка, – промурлыкал Тео. – У меня и в мыслях не было его убивать. Он бросил мне вызов, и я просто показал в очередной раз, что не стоило этого делать.

– Он правильно сделал, что разбил тебе челюсть!

– А, точно! Так что я ещё и отомстил, – довольно сказал Тео, продолжая поигрывать палочками.

– Я к тому, что ты не всегда круче всех! Дин...

– ... обычный магловский мальчишка. Умеет только кулаками махать.

– Зато ты, я смотрю, не умеешь! – колко ответила Гермиона, стараясь его задеть.

– Я был не в форме, – хмыкнул Тео.

– Да неужели? Не смог высосать всю радость из первого попавшегося ученика? Или отобрать оружие у беззащитной девушки? День прошёл зря?

Тео жестом прервал её.

– Не спал три ночи, – просто сказал он, подходя ближе.

– А что такое? – Гермиона продолжала язвить, уже не в силах остановиться. Нотт знал, что делал: её ужасно раздражало, что он держит в руках её палочку, с которой она столько всего пережила, что он обращается с ней как со своей собственной. – Что – затащил в свою постель половину факультета? Некогда было передохнуть?

– Грейнджер, слушай, не надо завидовать, – он сделал ещё шаг.

– Кому?! – воскликнула Гермиона; голос её предательски срывался, но она уже перестала обращать на это внимание.

– Моим партнёршам, – расстояние между ними стремительно сокращалось. – Поверь, если бы на их месте была ты, я бы точно не уснул.

– Да как ты... как ты смеешь?! – выпалила Гермиона, окончательно вскипая. – Подлец!

Она сама сделала шаг навстречу и размахнулась, чтобы влепить Нотту вторую пощёчину за месяц. Но он с потрясающей реакцией перехватил в воздухе её руку и толкнул Гермиону к стене. В следующее мгновение его глаза уже были так близко, что у неё перехватило дыхание: в них было столько угрозы и... неужели страсти?

Она не успела ничего сказать, ничего подумать; Нотт впился в её губы с жадностью хищника, поймавшего наконец лакомую и такую желанную жертву...

Первой реакцией Гермионы был шок. Второй – нестерпимое наслаждение. А третьей – слепая ярость. Ярость, прежде всего, на себя.

Она упёрлась свободной рукой в грудь Нотта и со всей силы, как ей показалось, оттолкнула его от себя. Но он не сдвинулся с места, продолжая целовать её застывшие от изумления губы так горячо, будто стоило ему прекратить – и мир вокруг перестал бы существовать. Он был настойчив, ненасытен, он бессловесно требовал её ответа... но Гермиона была в такой панике от собственного поведения, что и не думала отвечать.

Боже мой, боже мой, что со мной происходит? Он же мне отвратителен, мне не должно это нравиться, не должно...

Но мне нравится.

Мерлин, что он со мной делает...

Краем сознания Гермиона смутно понимала, что если сейчас не прекратить всего этого безумства, она уже не сможет держать себя в руках и... ответит ему на поцелуй. Внутри всё бушевало, голова шла кругом. Никогда в жизни она не испытывала ничего подобного.

Но, заставив ярость затмить все остальные чувства, она собрала волю в кулак и вырвалась.

Тео неожиданно легко её выпустил и, отойдя на такое расстояние, с которого было удобно наблюдать, с ухмылкой смотрел, как Гермиона поправляет растрёпанные волосы и плотнее запахивает мантию.

– Эй, Грейнджер, – он лениво и с ужасающей, ещё сильнее действующей на нервы медлительностью вынул из своего кармана её волшебную палочку. – Хоть ты и не оправдала моих ожиданий...

С этими словами он кинул ей палочку. Гермиона, хоть и была в заторможенном состоянии, всё же сумела поймать её в воздухе, и едва та коснулась пальцев, Гермиону вдруг охватило бешеное желание отомстить Нотту за всё, что он устроил сегодня вечером.